Анна Сергеевна глава 1 Великой души человек

– Думается мне, – говорила Анна  Сергеевна   подруге Глафире  Петровне, навестившей её в имении Вишенки.  – Людей  хороших  больше чем плохих.  Иногда мне кажется, что  хорошие    всякий раз  показывают себя плохими.  Только не пойму,  зачем им это надо?  – помолчав немного, добавила, – не могу я поверить,  что в человеке может  быть только плохое  или хорошее!  В каждом  должно быть и то,  и другое.  Мне видится, что   хорошего,  доброго больше в человеке  имеет  место быть.
 
– Дорогая Анна Сергеевна, голубушка моя, согласна я с вами, что доброго должно быть больше, но как часто бывает наоборот.  Пример рядом с вами и вы его почти каждый  день видите, принимаете в доме своём, беседы ведёте.

– О ком вы говорите,  Глафира Петровна,  не об  Иване ли Григорьевиче?

– О нём и говорю. Как может в нём доброго быть больше, коли вечно чванный,  да гордый ходит, будто не видит никого. Свысока на всех поглядывает. Может и грубым словом наградить. Слышала я однажды, как отзывался он не хорошо о Владимире Дмитриевиче. Обидно мне за него было, ибо человек он добрейшей души, достойный уважения. А как-то на днях я слышала, как он  Ирину Васильевну коровой назвал,  беременной. Сказывал: «  Не надо много мозгов для вынашивания дитя, вот  вырастить да образование дать  - великое дело,  им непосильное и, так уже деток семеро по лавкам сидят,  а денег нет.  Разорены. Скоро по миру пойдут».  И при этом гневно стукнул тростью по полу, я,  голубушка,  так и подпрыгнула от неожиданности.

– А, что ему не гневаться,  коли к нему бегают,  денег просят,  обещают отдать,  но ведь нечем.  Понимает Иван Григорьевич,   что  не отдадут, но без лишних слов  ассигнации из кошелька достаёт да им даёт.  Великой души человек.  А вы говорите,  Глафира Петровна, – глядя,   с укоризной во взгляде, на приятельницу проговорила  Анна Сергеевна.

– Так неведомо мне было, что дело имеет такой оборот, –  почувствовав неловкость,  от недовольных  слов,  сказанных о соседе Анны Сергеевны,   проговорила Глафира Петровна, – как же мне стыдно о мыслях плохих против Ивана  Григорьевича. Теперь после вашего рассказа я другими глазами на него буду смотреть. И всё - таки грубоват бывает.

– Милейший человек Иван Григорьевич, хотя и мне кажется,  бывает угрюмым,  а иногда  раздражительным.  Но ведь это не означает,  что он плохой. Могу рассказать одну историю, случившуюся по весне,   тогда к нам приехал артисты из Петербургского  театра, со спектаклем который я мечтала посмотреть. Так вот Иван Григорьевич купил билеты и меня пригласил. Заехал за мной. Ехали мы в  экипаже  на Спасской, многие тогда спешили попасть на представление, кареты ехали одна за другой.   И  мы увидели, как нищий,  простите за грубое слово,   в лохмотьях,  с палочкой в руках , видно ноги больные,   то и дело пытался перебежать дорогу, но опять возвращался на прежнее место . Так вот  по дороге  движение  было большое и угораздило  же в этакое время решиться перейти дорогу,  может, спешил  куда, а ему   никто,  представляете,  никто не уступил, а  Иван Григорьевич   приказал  Фёдору остановиться,  и вы не представляете, как был рад и благодарен человек.   Поклонился и прокричал: « Благодарствую,  барин» . Иван  Григорьевич  шляпу приподнял   в ответ. Сказал: «  Нельзя к людям так относиться,  пренебрежительно даже вот к такому,  может, и не виноват он,  что таким стал". А вы говорите, что он очень грубый человек. Строгий он и справедливый!
 
Я  вот недавно  видела, когда была в гостях у Глинских, таких  добрых и богобоязненных,  как они обращаются со слугами своими.  Как было мне огорчительно.   Глаша молоко несла в ведре,  да споткнулась,   оно  и расплескалось.   Так Марья Фёдоровна так на неё зыркнула,  мне  тут и показалось,   что с  губ её готово было сорваться слово бранное,  но видно меня постыдилась.   И опять же   это говорит не о том,  что она плохая , а лишь то, что строга с прислугой,     дай ей только волю!
Вот  и говорю, что в каждом человеке есть доброе и светлое только надо бы приглядеться и увидеть!…