Разноцветные облака

               
                Новелла
                Моя родина - край берёзовый, с сиренью и      черёмухой,
                с соловьями да кукушками...
                Мои берёзы тихонько окликнули меня.
                Они сказали, шелестя листьями чуть слышно:
                "Возвратись в свою юность..."
         
       
    По утрам обычно меня будили или петухи, которые устраивали раннюю перекличку, или воробьи. Эти неугомонные пташки почему-то облюбовали именно наличник того окна, возле которого я спал. Их утреннее щебетанье я воспринимал как личное приветствие в свой адрес!
      

    Сегодня же меня разбудил звон колокольчика. Это был удивительно тонкий звон. Я никогда раньше не слышал такого. Лёжа, ещё не открывая глаз, я прислушался, откуда идёт этот переливчатый звон, но не сумел определить. И вдруг я понял - колокольчик этот не снаружи, он внутри меня. Я не сумел определить положение колокольчика и внутри себя. Открыв глаза, я ещё какое-то время очарованно прислушивался к этому звону в своей душе. Мне - пятнадцать, и этот колокольчик в душе - очередное моё открытие.
         

    " Улым*, ты проснулся? Сегодня прекрасное утро! - в дверях стоял отец. — Я уже почаевничал. Вставай, завтракай и догоняй меня. Будем докашивать вчерашние склоны". Отец смастерил прицеп собственной конструкции к мотоциклу ИЖ-49. И мы возим на нём сено. Полным ходом идёт сенокосная пора!
         

    Позавтракав, я отправился на покос. У меня тоже свой железный конь - велосипед. Выйдя со двора, можно повернуть налево и коротким путём выехать на шоссе. Но та дорога - слишком прозаическая, чересчур деловая. Я поворачиваю направо, чтобы ехать по тихой, милой сердцу улице Садовой.
          

    В конце этой улицы, на самой окраине жили старик со старухой. Их небольшая, рубленая избушка с серыми от времени брёвнами и с резными, некогда красивыми наличниками, дворик, поросший зелёной травой, простенькие ворота, сделанные так, что через них свободно просматривался весь двор, усадьба, обнесённая плетнём - всё это выглядело сказочным уголком. И сами старик со старухой были частью этой живой сказки.
          

    Ранней весной в их скворечнике неизменно поселялись скворцы, и казалось, что они пели громче и красивее, чем все скворцы в округе. Чуть позже в их палисаднике начинали благоухать сирень и черёмуха. Цветы на них были пышнее и ароматнее, чем у соседей.
            

    Здесь было слышно, как поют соловьи и кукуют кукушки в роще, которая начиналась в нескольких сотнях метров от околицы. Когда доезжаешь до домика старика, взору открывается весь луг, начинающийся в низине под горкой, и роща. Может поэтому мне всегда казалось, что и луг, и роща принадлежат старику, принадлежат не по закону, а по жизни, по природе. И мне казалось, что соловьи в роще поют с благословения старика на радость всем людям! А когда я впервые услышал, как кукует кукушка, я был изумлён этими звуками. Было невероятным, что птица может обладать таким голосом. Я был убеждён, что это старик своими искусными руками сделал механических птиц, придав им такие диковинные голоса, отнёс их в рощу и развесил на деревьях то тут, то там, чтобы они очаровывали людей своими сказочными голосами. Когда ближе к середине лета кукушки теряли голос и начинали "картавить", я думал: "Старику надо идти в рощу и ремонтировать своих птиц". А когда я слышал летним вечером крик коростеля на лугу, мне чудилось, что он своим резким и сильным криком предупреждает старика о чём-то тревожном...
         

    Луг был заливной. Во время половодья он превращался в море, которое простиралось до самых Синих Гор на горизонте. И тогда ветер приносил с луга запах влажной весны и талого снега. И он, этот ветер, звал куда-то далеко, в неведомые края, будоражил непонятные чувства. Я называл его про себя "Ветер с Половодья". Чуть позже вода спадала, и луг покрывался жёлтыми цветками, которые мы называли "курочья слепота". Теперь с луга доносились запахи сырой земли, свежей зелени и цветов. Летом, во время сенокоса, ветер приносил с луга запах свежескошенного сена, густой и буйный аромат дикого разнотравья. Повелителем этих ветров был, конечно же, старик!
            

    Летом старик часто ходил по пояс голый. Его смуглая от природы кожа легко принимала загар, и тело, особенно спина и руки в локтевых сгибах, приобретало чёрный с  синеватым отливом цвет. За этот загар мы, будучи пацанами, называли старика за глаза Негр-Бабай.
            

    Сегодня старики были во дворе. Они, очевидно, только что проводили свою козу в стадо и теперь принимались за какую-то работу. Для меня увидеть их с утра было хорошей приметой.
            

    Отец уже косил вовсю! Я с ходу подключился к делу. Ближе к обеду отец начал возить сено, а я продолжал косить. Часть сена мы сушили на покосе, а часть возили в сыром виде и сушили во дворе и на улице рядом с домом.
             

    Ближе к вечеру раздались отдалённые раскаты грома. "Улым, видишь, над рекой на горизонте собираются тучи? Через полчаса они придут сюда. Надо торопиться", - отец энергично складывал сено на прицеп. Мы быстро сложили и стянули сено, и отец уехал. В дождь оказаться на глинистой грунтовой дороге на мотоцикле, да ещё с гружёным прицепом, конечно, нежелательно. А мой велосипед - универсальный вездеход. Я принялся "собирать в бездонное ведро" землянику, которой обильно была усыпана земля между грядами скошенной травы. "Да мало ли всяких туч на небе. Почему они должны непременно прийти сюда?" - думал я, хотя понимал, что отец, конечно же, не ошибается.
            

    Наконец, тучи закрыли солнце. Ветер начал усиливаться. Стало ясно, что отец был прав. И я отправился домой. Когда я поднялся на самую высокую гору, начался дождь. Отсюда посёлок был весь как на ладони. Над ним бушевала гроза! Я неспешно продолжил свой путь.
            

    Когда я въехал в посёлок, дождь стал стихать. Гром стал приходить всё с большим отставанием вслед за молнией. Гроза заканчивалась. Одежда на мне была вся мокрая, "до ниточки", как говорят в таких случаях. Но мне было не холодно - это был тёплый дождь на закате жаркого летнего дня, к тому же, я был разгорячён физическим трудом, движением. Когда я повернул на свою улицу, дождь кончился.
            

    То там, то здесь были огромные лужи, и колеи от автомобильных колёс тоже были заполнены водой. Но я знал каждую рытвинку, каждый бугорок на своей улице и смело ехал прямо по воде. Воздух был наполнен послегрозовой свежестью. Я с наслаждением вдыхал полной грудью эту свежесть и не спеша ехал, рассекая колёсами лужи.
          

    Вот я поравнялся с домом Идрис - бабая. Впереди на улице рядом с нашим домом лежала разложенная для сушки трава, которую мы скосили сегодня утром. Вдруг меня ослепило яркое солнце, которое вынырнуло из-за туч. Солнце было закатное, на самом горизонте, и светило мне прямо в глаза. Одежда на мне мгновенно нагрелась и стала парить. Мне стало жарко. Вся улица наполнилась теплом и светом, нет, не просто теплом и светом - вся улица наполнилась Солнцем! Тут же защебетали птицы, приветствуя выглянувшее солнце!
          

    Пряча глаза под козырьком кепки, жмурясь от солнца, я добрался до своего дома. Обычно, не слезая с велосипеда, я доезжал до самых ворот. Но в этот раз колея была залита водой, и я не смог из неё выехать. Пришлось спешиться на середине улицы. Ведя велосипед за руль, я направился к своим воротам.
            

    Листья деревьев сверкали мириадами жемчужин! Каждая капля, собираясь и увеличиваясь в размере, начинала искриться разноцветными лучами. Капли, срываясь с листьев, создавали изумительный звездопад! Тут же наполнялись новые капли, оживляя деревья своей игрой удивительного сияния. Вся улица засверкала жемчугом!
             

    Мне показалось, что я попал в сказочное королевство!  Свежескошенная трава тут же нагрелась от солнца и стала благоухать густым пьянящим ароматом.  Я невольно остановился, любуясь красотой.
            

    Вдруг мой взгляд упал на крышу дома соседа, Мирзанур-агая*. На его крыше сидело облако! Круглое, во всю крышу, облако! Мы все привыкли видеть облака высоко в небе и мы привыкли, что они обычно освещаются солнцем сверху. А тут облако было, вот оно, в нескольких десятках метров от меня! И оно освещалось снизу заходящим солнцем. Какие-то части облака имели белый цвет; какие-то ; багрово-закатный; какие-то были тёмно-синего цвета, как бы в напоминание, что облако является близким родственником грозовой тучи. Были части и с зеленоватым оттенком. И всё это облако, подпитываемое восходящими потоками испарений с нагретой влажной крыши, постоянно увеличивалось в размере, пульсировало, вращалось на месте, и каждая его часть была в удивительном и гармоничном движении. И всё это движение сопровождалось не выразимой словами игрой цветов, а игра цветов, в свою очередь, подчеркивала объёмность облака. Детская игрушка калейдоскоп с её механическими изменениями цветных рисунков не шла ни в какое сравнение с этой живой и объёмной игрой красок!
         

    А высоко в небе тучи уже теряли свою грозовую свинцовость, и там тоже шла игра цветов. А между тучами то там, то здесь виднелось синее-синее небо.
         

    Я зачарованно смотрел на всю эту красоту, думая: "Вот оно, сказочное мировосприятие! Оказывается, оно возможно и взрослому человеку"! Где-то глубоко в сознании давно поселилась мысль, что чудеса, сказка остались далеко в детстве и уже никогда не вернутся. А то, что я испытывал в тот момент, это было даже не сказочное восприятие, это была сама сказка! Вокруг была совершенно другая реальность с иным объёмным и цветовым восприятием: мириады жемчужин на листьях; это танцующее цветное облако на крыше; чистый и свежий воздух, наполненный густым ароматом свежескошенных трав, таким густым, какого не встретишь даже на лугу; журчание ручейков; шумный гвалт птиц и отдалённые раскаты грома своим воздействием перечеркнули весь мой предыдущий жизненный опыт. Мир предстал передо мной в своей чарующей новизне! Если бы в тот момент из этого разноцветного облака вдруг вынырнул Джинн и сказал бы: "Повелевай, добрый молодец, я исполню любые три твоих желания", - я, наверное, нисколько не удивился бы. В тот момент для меня было возможно всё!..
          

    Я перевёл взгляд на свой дом. Над ним тоже было такое же разноцветное облако. Но оно уже оторвалось от крыши, и между ними образовался просвет. Я подумал: "А что на других домах?" - и быстро повернулся назад, чтобы увидеть крыши домов на другой стороне улицы. Но над избами Тимерхан-агая и Гыймаз-агая ничего необычного не происходило. Мокрый шифер на них блестел на солнце, и от них шёл чуть заметный парок.
          

    Я снова обратил взгляд в сторону своего дома. Но, увы, праздничный бал разноцветных облаков был скоротечным и уже завершился. Исполнив свой единственный, но очаровательный танец, облака устремились в свою обитель - небесную высь. Я восторженно провожал их взглядом. И тут ветер-задира прямо на моих глазах налетел на них и начал рвать их в клочья, перепутал все краски, смешав их и превратив всё в бело-серую массу. В душе не было сожаления об этой потере. Я был благодарен природе и благодарен судьбе, за то, что они устроили для меня эту сказку...
         

    Сильный раскат грома вывел меня из мечтательно-созерцательного состояния. Казалось, этим раскатом грома Зевс хотел сказать: "Я ещё вернусь! Уж тогда я покажу вам..." Я обвёл взглядом всё вокруг. Мутным потоком текла вода в канаве, неся с собой какие-то щепки, ветки, клочья сена. А кругом кричали и радовались воробьи!
            

    Воробьи вы, воробышки! Милые сердцу воробышки! Как вы прекрасны в своей непосредственности! Вы первыми будите нас утром своим щебетанием. Все замечают крикливого забияку-петуха, но никто не привечает вас, маленьких и сереньких. Да ещё незаслуженно обвиняют вас в воровстве! А ведь вы оживляете одним своим присутствием любой дворик, любой уголок! Как радостно вы приветствуете новый день и солнце после грозы! Вы - великие патриоты своей земли, не улетаете зимой в тёплые края. Вы и зимой несёте свою нелёгкую вахту и утверждаете жизнь в своих палисадниках и дворах! Знайте, что я душой всегда вместе с вами, когда вы сидите, нахохлившись в зимний морозный день.
         

    День, начатый с необыкновенного колокольчика в душе, пришёл к такому вот сказочному завершению. Трудовая часть дня позади. Но я нисколько не был уставшим. Напротив, я был полон сил и энергии, воодушевлён и очарован! Я чувствовал себя, как будто Джинн уже исполнил все мои желания! Нет, не так! Я сам был всесильным Джинном, способным вершить все задуманное! Я был восторжен и окрылён, но не думал об этом. Ведь когда человек счастлив, он не думает о своём счастье — он просто живёт в этом состоянии!..
               
     Улым - мой сын.
     Агай - уважительное обращение к старшему мужчине.