Отзвуки прошлого

Когда-то здесь журчал ручей, совсем крошечная речушка, которая веками упорно пробивала свою дорогу от небольшого источника у подножия великой горы, что по левую руку от нас расположена. Теперь уж от ручья и следа не осталось. 

Давным-давно, на этом самом месте росло дерево. Могучий дуб, терпко пахнущий свободой и силой. Он стоял здесь один, день за днем роняя в живородящую землю семена-желуди. Тянулся ветвями к небу. Слушал пение диковинных птиц, никогда не виданных человеком. Пил воду из крошечного ручейка, которым тогда была река. И чего-то ждал. Дождался ли? Неизвестно. Но вокруг одинокого дуба-отца со временем выстроились молоденькие деревца-сыновья, а после и внуки. Так появилась дубовая роща.

А здесь, под сенью древнего дуба-отца, где теперь сидим мы, на траве когда-то сидела лисица. Представляешь? Живая, настоящая, яркая. Дикая. Рыжий с зеленью – хорошее сочетание, не правда ли? Ей было жарко – то лето выдалось засушливым, воды в ручейке заметно поубавилось. Но трава на берегу ручья, надежно спрятавшаяся под кронами дубов, продолжала зеленеть. Возможно только здесь, на этом крошечном островке спокойствия и можно было хоть немного отдохнуть от давящей духоты и всепоглощающей сухости. Сейчас лисицу разве что в зоопарке можно увидеть. И то – не во всяком зоопарке.

А потом, на несколько столетий позже вон на том холме появился сруб деревянный. Там жили милейшие люди, по своему спокойные, по старому верные. У них ещё не было традиций. Их богами были духи природы, нынче уже и носу не кажущие из своих закромов. За детишками следил домовой, а девушек в лес за ягодами провожал леший. Кикиморки по болотам шарились, иногда прихоти ради выводя случайных заблудших путников.

Верили люди им и в них – вот и получали добро в ответ.

По правую руку от нас распахали поля, с удовольствием росли там злаки вечные, овощи всевозможные, да коренья с травами. Не истощена тогда земля была, щедра на дары человеку. Лишь руку протяни – и вот наполненный летним теплом мёд, чуть труда приложи – и вот тебе  хлеб свежий, хрустящий. Пища богов.

Сейчас такого не делают.

Шли годы, - и вон там, за холмом, выросла целая деревня. Здесь люди часто смеялись и танцевали, они пели и любили. Теперь ты чувствуешь? Здесь, под кроной древнего дуба, молились древним стихиям, благодарили природу, впервые целовались и в прохладную летнюю ночь – аккурат на Ивана-Купалу – через костер прыгали. А в самой роще, раскинувшейся у нас за спинами, всегда пахло чем-то таинственным, сильным, вечным. Не удивительно, что на одном из раскидистых молодых деревьев вырезали лик мужчины – самый старый дуб трогать не рискнули, да и негоже было допускать, чтобы любой чужак, в деревню заглянувший, мог лики покровителей местных людей увидеть. А старый дуб, под сенью которого мы теперь сидим, итак всё видел и всё слышал. Да только его слова услышать никто не мог.

Поколение сменялось поколением: менялись люди, менялись дома, менялись ценности. И вот уже на месте древней рощи стоит – не спорю, красивый, но мертвый же! – комплекс многоэтажных домов. Вместо красивых деревянных теремов – безликие бетонные ящики. И нет уже ни ручейка, ни деревьев, гору – и ту! – стесали под корень. Нет ни лисиц, ни полей. Ни хлеба, ни меда. Да, пожалуй, и пива-то настоящего нынче во всем свете не сыщешь. А про людей и говорить тошно…
Нет больше той силы, что раз за разом отстаивала свои земли и постепенно присоединяла чужие. Да, на самом деле, её уже и не будет. Просто неоткуда взяться. Нет, правда, откуда бы, если сын за отца не в ответе, а отец – не в ответе за сына? Да, если честно, и за себя-то уже никто не отвечает…

Но не будем о грустном. Мы ведь всё можем? Что нам стоит поставить на ноги убитую нацию?

Мы всё можем.

Правда, ещё не время.

Но оно обязательно настанет.