Совсем немного мне осталось

Совсем немного мне осталось;
Уже окончен жизни путь,
И вот, в постели восседая,
Теряю слов родных я суть.
.
Уже не видят мои очи,
И слух предательски утих.
Мне одинаковы дни, ночи,
Мне одинаков этот Мир.
.
Едва живой, тяну я руки
К покойной матушке своей:
«Прости, родная, все те муки,
Что я принес тебе, как зверь».
.
Но что такое? Мать уходит;
В ушах все нарастает гул.
Земля трясется неистово,
Ещё лишь миг и я замру.
.
Но вот минута, две проходят;
Щебечут птицы за окном.
А на стене висит икона –
Как та попала в этот дом?
.
Ведь я по жизни атеист, и
Не потерплю церковный хлам.
А тут, да там же надпись ниже:
«Да сохранит Господь тебя!»
.
Да что за диво, неужели,
Я помер или вижу сон?
Глаза глядят, я слышу трели,
И встать мне хочется. Дурдом!
.
Я оглянулся; стиснул зубы,
И руки сжались в кулаки:
Ну что за сын - не мог посуду
Убрать из комнаты, кретин!
.
Тут нервы мне и изменили -
Вскочил с постели мигом я:
«Ах, как вы мне осточертели –
Ну, погодите у меня!»
.
Тут сын заходит, замирает:
 - Так ты не болен, нет, отец?
- Пошто ты хлам не убираешь?
Помой посуду, дармоед!
.
Я вышел быстро на веранду,
Куда не выходил уж год;
И чую, смотрит кто-то рядом,
Я повернулся: «О, мой Бог!»
.
Стояла рядом тихо, статно,
Похожа на Иисуса мать:
- Тебе в могилу, Сын мой, рано,-
Не время нынче отдыхать.
.
Исчезла быстро, испарилась,
Лишь только ветер в волосах.
Я живо в комнату, и свистнул:
Иконы не было следа.
.
И вот, сижу, курю сигары,
А внук играет на траве.
Мой сын нашел себе отраду,
А мне – еще с десяток дел.