Неоконченный рассказ

Он хранился у меня десять лет. Просто как память о друге. Закончить свой рассказ он не успел...
Впервые какое-то представление о чипах у меня появилось после его прочтения.
Сейчас, когда эта тема переходит из области фантастики в нашу реальность, я решила его опубликовать. Тема показалась актуальной. И то, как разителен контраст  между нашим представлением о будущем и тем, когда оно становится настоящим...




Дмитрий Уразакаев. Неоконченный рассказ

 Комната белая, слишком белая. Матвей сконцентрировал внимание на своем правом виске, на Чипе. Закрыл глаза, представил цветовую гамму, выбрал салатный цвет. Открыл, полюбовался на стену и уже голосом отдал команду: «Домовой, чуть серее». Стены тут же потемнели, но компьютер позволил себе отпустить реплику: « Стены тут не при чем, сэр, просто у вас не душе неспокойно».
 Зная, что Домовой обидится на него, Матвей проигнорировал его высказывание и отдал еще распоряжение: «Наружную стену сделай прозрачной». Домовой обиженно промолчал, но стена стала прозрачной.
 Матвей подошел к ней и залюбовался открывшимся его взору пейзажем.
В полнеба вверх поднималась черная громада Вельзевула. На высоте примерно пять километров за его скалистые бока зацепилась кучка облаков. На самой же вершине, на десятикилометровой высоте,  из-за желтой дымки только угадывалось жерло.
 Эта картина каждый раз потрясала Матвея своей грандиозностью, хотя он знал – наступит время и подобные ощущения перестанут его посещать. «Ну ничего, - подумал он, – перенесу дом еще куда-нибудь».
 Но сейчас, глядя на вулкан, не верилось, что он мог образоваться по воле человека. Да, пусть невольно, но сотворили его люди. Вспомнился рассказ Домашнего компьютера по этому поводу. Около двухсот лет назад на этом месте была пустыня Невада. И в ней решили строить самую крупную космическую станцию.  Диаметр ее должен был составлять около пяти километров, а в качестве двигателей хотели использовать антигравитационные установки, равномерно расположенные по всему ее телу. Строительство станции на Земле, а не в космосе намного  удешевляло и упрощало работы.
 Домовой  показал даже голографическую реконструкцию тех событий. Размах сделанных работ поражал воображение. Пять колец, одно в другом, были соединены множеством радиальных переходов. И вся эта конструкция, сверкая металлом, распласталась на каменистой почве. На ней должны были находиться несколько заводов, жилой комплекс с искусственной гравитацией, резервуары с растительной биомассой, все для отдыха и большое количество различных лабораторий и институтов. На момент катастрофы она была уже практически собрана. Дело оставалось за начинкой. И когда был сварен последний шов и завинчена последняя гайка, решили поднять ее на орбиту – испытать на герметичность и прочность. После целого комплекса испытаний ее должны были снова приземлить и закончить подготовку к работе на орбите.
 Сам момент отладки и включения антигравов был зафиксирован довольно подробно, ведь после Второго Всемирного Потопа это был первый такой крупный проект, на который двадцать лет самозабвенно работали все земляне. Матвей припомнил голограмму.
 Было раннее утро. Ветра не было, и поэтому пыль и песок не мешали видеть всю картину происходящего довольно четко, а в качестве звукового сопровождения  был выделен голос, записанный с командирского мостика. Приказы отдавал сам руководитель проекта Джошуа Брэгг: "… тяга один процент, всем приготовиться к постепенному увеличению до десяти».
 Чей-то хриплый голос спокойно прокомментировал: "Все в расчетных пределах, можно наращивать.». И, немного помолчав, добавил: «…а антигравы просто чудо как работают».
 «Заткнись и постучи по своей башке вместо дерева», - грубо оборвал его Брэгг и продолжил уже спокойным голосом : «…два процента… три… четыре…». И тут произошло непонятное – земля под станцией заходила ходуном. Началось землетрясение.  В этот самый момент Брэгг допустил роковую ошибку. Вместо того, чтобы выключить двигатель он, думая, что спасает станцию, начал наращивать тягу, вернее сказать, «убирать» земное притяжение под станцией… В считанные секунды гигантское колесо станции было переломлено на множество фрагментов. И вот земля разверзлась. И на поверхности вздулся огненный пузырь. Остальное изображение было реконструкцией происходящего по показаниям приборов, так как все камеры, следившие за этим событием, были мгновенно погребены под мегатоннами почвы и лавы.

 Вельзевул. Так был назван рукотворный вулкан.Он бушевал двадцать лет. Особенно сильно первые три года. Человечество в который уже раз за последние несколько веков реально заглянуло в бездну небытия. Три года не было лета, не было и весны. Но помогло, как это ни парадоксально, длившееся в ту пору глобальное потепление, которое и вызвало до того  Потоп, и то, что человечество уже вышло к тому времени из спячки и научилось активно бороться за выживание.

 Размышления Матвея были прерваны тягучим звуком гонга. Так Домовой, видя, что он задумался, решил напомнить о себе. «Сэр, может, пообедаете? – и, не позволив себя прервать, продолжил, - на подлете Джордж. А как только он прибудет, вам явно станет не до обеда».
- Нет-нет, - отмахнулся Матвей, - когда он будет здесь?
- Через десять минут, - голос компьютера выдавал его недовольство, - вы бы поели, сэр. Ведь вы знаете, как я не люблю обслуживать вашего Джорджа и выслушивать от него колкости в свой адрес.
 Матвей невесело ухмыльнулся в ответ и озабоченно спросил:
- От Ли ничего нет?
 - Нет, сэр. Я о нем постоянно навожу справки, но Ли пропал. У меня создается впечатление, что он нам пригрезился, потому что так спрятаться в наше время просто невозможно.
 Матвей ничего не ответил на тираду Домового и еще глубже задумался. За тридцать лет, что они знают друг друга, это первый такой случай. Он опять слегка собрался и представил проем в стене. Часть стены, напротив которой он стоял, с легким шуршанием ушла в пол. Матвей вышел на посадочную площадку, которая, как только открылся проем, тут же выдвинулась из-под террасы, окаймлявшей дом с трех сторон.
- Соедини меня с Джорджем, - приказал он, и через пару секунд голос Джорджа зазвучал у него в голове:
- Привет, друг, несу тебе не очень приятные новости, но не обессудь, не я их придумал. Короче говоря, Ли в этот раз с нами не полетит.
- А в чем дело? – Матвей весь напрягся. – Что с ним?
- Ничего страшного, жить будет, а вот работать – не знаю. Но ты погоди расспрашивать, по приезде расскажу, закажи-ка своему монстру чего-нибудь выпить и посмотри на свою гору – увидишь меня.
 Матвей глянул на вершину вулкана и увидел точку, которая стремительно превращалась в яйцевидную капсулу.
 Через двадцать минут, сидя в гостиной и потягивая золотистое пиво, Джордж продолжил свой рассказ.
 Ли уже давно носился с идеей, что Чип, вживляемый, как известно, всем без исключения еще в детстве, покушается на его эмоциональное восприятие мира. И он решил поставить целую серию экспериментов. Специально создавал для себя стрессовые ситуации, записывал ощущения и сравнивал их затем с аналогами, описанными в художественной литературе до эпохи катаклизмов. Что он с собой ни пытался сделать, но чистого эксперимента не получилось, так, игра с компьютером, и он, конечно, проигрывал, компьютер всегда успевал заранее его подстраховать. А тут ему подарили древнюю граммофонную пластинку, на которой была записана какая-то музыка. Он решил вывести звук непосредственно на имплантанты за ушами. Он улегся поудобней, расслабился и включил проигрывающий агрегат, кстати, такой же древний, лет четыреста, не меньше.   
 Ну так вот, запись попалась ему «тяжелого металла»,  было такое направление в музыке второй половине двадцатого века. Видимо, в первые же секунды он настолько вышел из равновесия, что Чип накрылся, а сам выжил только благодаря его домовому. Он выключил электроэнергию и сразу же применил противошоковые препараты. Стресс он получил настолько сильный, что, по словам его «домашнего», на самые обыденные вещи реагирует «совершенно неадекватно». Все это я узнал только лишь потому, что залетел к нему, чтобы расспросить его Д.К. Он запретил кому-либо что-нибудь сообщать о себе, но его Д.К. рассказал мне все.  Сказанное в разговоре, в данном случае, не является сообщением. Тот еще хитрец. Я считаю, нам надо что-то предпринять, невзирая на уверения его «домового», что он сам через 10 дней придет в норму.
- А что мы можем поделать? – Матвей потянулся всем телом, – вылет завтра, а без третьего члена команды, тем более «патогенщика», нам запретят работу даже на Земле, а  не то что на другой планете.
- Извините, господа, я невольно подслущал ваш разговор, и у меня есть кой-какие соображения на этот счет. Не угодно ли их выслушать, - подал голос Домовой.
- Ну и манеры у твоей машины, - не удержался, чтобы не подковырнуть его Джордж. – Разве ты не мог сделать его женщиной, с приятным голосом и ласковыми манерами?
- Оставь его в покое, я тебе говорил, что мой Д.К. по уровню эмоционального восприятия уже не совсем машина. А манеру поведения мы с ним выработали вместе на основании тестов.
- Он тебя тестировал или ты его? – не понял Джордж.
-  Он меня, и пришел к выводу, что будь он женщиной, я настолько к нему привыкну, что потом невольно в спутницы жизни буду искать такую же. Вот он и стал «старым камердинером», и эта модель его поведения меня вполне устраивает, – подвел черту под разговором Матвей, и уже обращаясь к компьютеру, спросил:
- Что там у тебя?
- Сэр, я Вам очень признателен за  столь высокую оценку моей скромной персоны, - голос Домового звучал растроганно, –  а по поводу третьего члена вашей экспедиции я думаю, надо привлечь временного человека
- Кого, интересно мне знать? Все, кого я знаю, входят в состав своих групп и вряд ли согласятся на временную работу, - возразил Матвей.
- Есть один свободный человек, но не знаю, согласитесь ли вы на ее кандидатуру…
Не тяни, показывай и рассказывай,- прервал его Джордж и, обращаясь к Матвею, предложил, - давай посмотрим.
Матвей только пожал плечами и повел друга в комнату для конференций. Как только они расселись, Домовой включил голограмму. Посредине комнаты стояла обнаженная  женщина среднего роста, волосы рыжего цвета опускались ниже лопаток, зеленые глаза сосредоточенно смотрели куда-то вдаль. Но особенно бросалась в глаза ее точеная с высокой грудью фигура.
Джордж даже присвистнул: «Хороша, но, по-моему, это отдает сводничеством...».
- Что Вы, сэр, я просто подумал, что вы захотите иметь, так сказать, полную картину, - произнес Домовой с иронией, - вот я и воспользовался своими связями, чтобы получить ее изображение из медицинской карты. Только и всего.
- Не хитри, будь мы женаты, ты бы нашел другое изображение. Ну да ладно, - махнул рукой Матвей, - рассказывай.
 - А здесь и рассказывать нечего, вы ее очень хорошо знаете, вернее, знали. Это Линда Беттер. Насколько я знаю, Вы проучились в одном классе пять лет. С тех пор мало что изменилось в ее жизни, кроме того, что она тоже стала «сенсом» и имеет нужную вам специализацию – «патогонщик». Сейчас осталась без группы и, - помолчав, некстати добавил, – не замужем.
- Ты лучше скажи нам ее класс, - теперь голос Джорджа стал ворчливым.
- Класс девятый. Как вы знаете, выше только десятый. Двадцать семь успешных экспедиций  и только четыре недачные, что составляет примерно восемьдесят пять процентов. У Матвея, если не ошибаюсь, восемьдесят три, а у Вас, сэр, семьдесят восемь..
- Свои цифры мы и сами знаем, - прервал его Джордж, - ты лучше скажи, захочет ли она.
- Я только что переговорил с нею и получил согласие на собеседование…
- Ну так подключай ее, – опять прервал его Джордж.
 И в то же мгновение рядом с обнаженной Линдой появилась Линда, сидящая в удобном белом кресле. Она обвела глазами комнату, поздоровалась с присутствующими, заметила свое голое изображение: «Детальное ознакомление, как я понимаю», - показала она рукой.
- Это так шутит мой компьютер,- усмехнулся Матвей, - но если вы такое же проделаете со мной у себя дома, я буду считать, что мы квиты.
- Согласна, - голос у Линды был ломким и низким, - с вами обоими, но шутки в сторону. Я заранее даю согласие на работу, но хотелось бы узнать, в чем она состоит.
- Домовой, картинку, - Матвею понравилась ее реакция на выходку Д.К.

Вместо изображения Линды появилась такая же объемная картина, сначала галактики, затем, наплывом, солнечной системы. Мягкий вкрадчивый голос комментировал:
- Галактика, Млечный путь, звезда NNNNN, желтый карлик, удаленность примерно семнадцать световых лет, имеет восемь планет. Нас интересует четвертая.
 Тем временем появилось изображение нужной планеты. Голос продолжал:
- Планета земного типа, масса примерно один и один. Время обращения планеты вокруг светила четыреста двадцать два дня, продолжительность суток двадцать пять часов. Ось вращения наклона не имеет. Следовательно, не бывает сезонных  колебаний температур. Средняя температура на экваторе плюс двадцать четыре. Три материка занимают пятнадцать процентов поверхности, расположены вдоль экватора. Фауна от спор до крупных деревьев. Флора до мелких насекомых на почве и простейших ракообразных в воде, опасных видов нет. Рекомендуемое название: Парадиз, но, согласно уставу ООН, это может решить только тот, кто первым ступит на планету. Задача: выяснить возможность срочной колонизации, завершение поисков цивилизации или ее следов вашими методами. Вылет завтра, в одиннадцать ноль-ноль. Более подробно переработаете информацию на борту. Ответ дать не позднее восемнадцати часов сегодня.
- Нам осталось на размышления два часа, - Матвей откинулся в кресле, - есть какие-то сомнения, вопросы?
- А что сомневаться, я согласен, а ты как? Джордж посмотрел на Линду.
- Я и думать не буду, с такими орлами хоть куда. Согласна.
- Я тоже согласен,- произнес Матвей. И уже, обращаясь к Домовому, приказал:
- Оформи и отправь. А своим собеседникам предложил:
- Давайте соберемся на орбите за час до отправления,  и пусть вас не вводит в заблуждение название объекта, готовиться как обычно. А сейчас приведем свои дела в порядок,  как того требует традиция.

 Космический корабль был обычный разведчик, рассчитанный на восемь человек, без лишних удобств. Но теперь команда состояла из трех человек, поэтому тесноты, так свойственной судам такого класса, не ощущалось. Все прибыли заранее и к моменту старта успели распаковать свои вещи, выслушать последние напутствия, и расположились все трое в удобных креслах в кают-компании. Линда,  правда, сначала противилась тому, чтобы путешествовать кучкой, но Матвей был непреклонен. После тахионного облучения неизвестно, кто как себя поведет, поэтому все должны быть на виду.
 Перелет проходил в три этапа. Разгон на антигравах в течение часа почти до скорости света, включение тахионных двигателей и через пятнадцать минут торможение, которое, как и разгон, длилось один час. Затем две недели, находясь уже в заданной солнечной системе, корабль постепенно приближался к конечному пункту своего назначения.
 Кроме последнего этапа, на корабле поддерживалась невесомость, а на последнем создавалась сила тяжести один и один к земному, как была на Парадизе. Но на это никто из путешественников не обратил внимания, хватало проблем со своим эмоциональным состоянием. Дело в том, что тахионные двигатели, как от них ни защищались, облучали команду, и это странным образом действовало на экипаж. При внешнем благополучии на человека наваливалась такая депрессия, что доходила до шока. Обычные люди в таких случаях пользовались корректорами эмоций. Экстрасенсы, из которых состояла команда, не могли позволить себе такой роскоши. Ведь вся их работа заключалась в том, чтобы улавливать и запоминать собственные ощущения и контролировать их без чьей-либо помощи.
 Первые сутки после перехода бывают обычно самые тяжелые, но у Матвея для этого случая было припасено собственное «лекарство». Как только корабль приблизился к орбите внешней планеты, он приказал своим товарищам одеться в скафандры и выходить наружу, где им предстояло проболтаться на длинных, по сто метров, фалах целые сутки.Он заметил, что корабль «фонит» особенно сильно первые сутки, а затем, по мере остывания двигателей, его воздействие на людей резко шло на убыль Еще быстрее процесс остывания двигателей шел  в атмосфере, но ввод «грязного» корабля в пределы планеты допускался только на седьмой день после прыжка.
 Через два часа он решился поговорить со своими попутчиками.
 Первой на его зов отозвалась Линда:
- Слушай, а кто тебя научил так преодолевать тахионный синдром? – голос ее звучал довольно бодро.
- Я научил, - в голосе Джорджа не было обычной нотки иронии, - случайно наткнулся на такой эффект. Решил вручную развернуть антенну и, как только вышел, почувствовал такое облегчение, что вызвал всех наверх.
- Любопытно, почему это происходит? – заинтересованно спросила Линда.
            
         ---------               
"Хорошо держится", - подумал Матвей, а вслух ответил:
- Я думаю, все зависит от заряженной массы, мы пробовали отходить в капсулах, но, несмотря на то, что весят они немного, эффект резко падал.
- Почему же ты не поделился со всеми своим открытием?
- Делился в нашем вестнике, вы просто пропустили мою статью, - ответил Матвей на ее выпад, и уже другим голосом позвал: «Домовой!»
- Слушаю, сэр, - тут же отозвался компьютер.
- Доложи первый анализ ситуации.
- Сэр, я не стал вас отвлекать, но я уже в течение получаса беседую с орбитальным сторожем и то, что он сообщает, заставляет задуматься.
- О господи, - взмолился Джорж, - давай по сути!
- По сути, сэр, мы здесь не одни. Во всяком случае, так было три дня назад. Именно три дня назад было последнее сообщение с поверхности от исследовательской группы CSCI-156, которая успешно работала там уже две недели.
- Но этого не может быть! – воскликнул Матвей, - ведь планета находится на карантине со дня ее открытия и исследовалась только роботами!
- А я и не говорю, сэр, что это правда, тем более что экспедиции с таким номером не существует в природе. Первые две буквы, сэр, как вы знаете, обозначают старшего группы, а в том реестре, что я случайно захватил с собой, все кто…
- Короче, твои выводы? – прервала его Линда.
- Мой вывод, - обиженно пробубнил Домовой,- это пираты.
- Не выдумывай, - раздраженно отрезал Матвей, - начитался книжек.
- Но, сэр, другого объяснения я найти не могу.
- Так поговори со своим сторожем и выясни все получше, - по голосу Джорджа чувствовалось, что у него сейчас одно желание – добраться до Домового.
- Сэр, он не мой сторож и, простите, сэр, он очень тупой.
- Ладно, сообщи все, что ты знаешь, - взмолилась Линда.
-Экспедиция с несуществующим номером проработала на планете тринадцать дней. В ее состав входили двадцать пять человек. Чем занимались, неизвестно. Корабль, как и положено по инструкции, был подвешен на высоте  трех километров от поверхности. Из движущихся средств было спущено два бронетранспортера и десять капсул. Три дня назад корабля на месте не оказалось. Ни корабля, ни следов инверсии за пределами планеты. По моему приказу сторож сейчас обследует поверхность.
- Почему же он не сделал этого раньше?
- Потому, сэр, что это на самом деле тахионный передатчик с зачатками интеллекта. Поэтому я и назвал его сторожем, сэр
- Что будем делать? – поинтересовалась Линда.
- Надо сообщать на Землю, - отозвался Матвей и скомандовал:
- Составляй отчет, Домовой, и передай через сторожа, чтобы не заражать нас еще больше.

Ответ пришел через час, но, вопреки ожиданиям  группы, их не отзывали назад, а укрепив ее взводом космодесантников, приказывали еще более тщательно обследовать Парадиз. Старшим расширенной экспедиции назначался представитель Руси Матвей Сноу.



На этом повествование заканчивается.
Скорее всего, оно должно было быть не рассказом, а повестью. И главным ее героем (как мне кажется) должен был стать только пока лишь упомянутый Ли — тот, который взбунтовался против еще привычной остальным жизни под контролем чипа...