Простая красота

                На этот рассказ меня вдохновил один мой знакомый.
                Игорю посвящается.

На дворе стояло второе января. Мысль о начавшейся зиме плотно обосновалась в моей голове. Новый год – новые надежды.
Поезд без пункта отправления уезжал неведомо куда, забирая с собой пропащих жителей этого и других, похожих на этот, городов. Я возвращался со смены, полный удивительных историй, которые не перестают меня удивлять из года в год. Один руку петардой раздробил, другой ногу прострелил из пневматического пистолета – удивительные люди. И как ни странно таких людей предостаточно.
Метро, пустое от народа в такой ранний час привлекало своим спокойствием и чувством умиротворённости. Было очень тихо, лишь стук колёс и такой присущий для метро звук нарушал её – впрочем, не так сильно. Даже тётки, сидящие, словно на привязи, не пытались свистеть, тем самым останавливая нарушителей закона. Ну, думали они, пусть ставят рекорды по перепрыгиванию валидаторов. В самом поезде народа было мало. Все замученные, усталые – как будто не я ночь работал, а они. Вот, например, стоит дяденька с причёской, как у Незнайки и усами, как у Сальвадора Дали – очень интересная картина, правда. Он очень усталый, едет куда-то – к семье, видимо. Ну, думает, опять ему не дадут выпить – в Новый год не дали, а тут уж и подавно. Этот серый контраст похожих друг на друга личностей создавал непередаваемое впечатление о нашем социуме – плохое, но сильное.
По выходу из метро, моему взгляду предстал невообразимый жителям Европы закат – его просто-напросто не было. Чёрные от дыма заводов тучи заполняли небо. Словно приступами передвигаясь от одного участка к другому. От первого здания ко второму. Между домами, накрытыми громадой туч, находился переулок. Пройдя его и свернув направо можно увидеть интереснейший парк. Обычно, по вечерам, здесь собирается местная интеллигенция – культурно выпивают, ведут дискуссии на тему политической обстановке в стране.
Зазвонил мобильный.
- Алло, кто это? – спросил я.
- Это Саша, - сказала девушка на том конце телефонной трубки, - Иванова фамилия.
- А-аа, Ванька.
- Ну, перестань, - засмеялась она, - лучше скажи, что ты сегодня делаешь?
- В мои планы входило уйти в запой или же культурно выпить. Я только со смены пришёл.
- Опять петарды?
- В этом году ещё пневмат добавился.
Сашка снова рассмеялась.
- Может встретимся? – спросила она.
- А давай. Ты же не против выпить?
- В твоей компании нет, не против.
И что-то было в её голосе. Видимо, на том конце этой невидимой, но такой длинной сети коммуникаций находилась глубоко счастливая и улыбающаяся девушка. Складывалось именно такое впечатление.
В общем, мы решили встретиться где-то в Щёлково и купить там выпивки. Честно говоря, смутно помню то место. Помню, что садились в автобус и куда-то ехали. Затем ловили такси и снова куда-то ехали, но уже навеселе. В итоге, таксист привёз нас в какую-то деревню и быстренько свалил. Ну, а что мы? – мы остались в этом населённом пункте. Оказалось, что здесь жил один наш приятель, и он любезно согласился приютить нас в эту ночь. Ух, что мы только не пили – виски, коньяк, водка. Русская душа безгранична.
Друга звали Анатолием и никак иначе – он не переносил сокращения – говорил, что как будто обращаются к кому-то другому, а не к тебе. Вообще, он был человеком педантичным – всё время что-то поправлял, что-то убирал, суетился.
Саша с Анатолием уже засыпали, не выдержав испытания градусом, пряча лицо в стол. Ну, а калдырить в одиночку – прямой путь к алкоголизму. Поэтому, подвыпивший, я вышел на свежий воздух.
Деревня была небольшая, но имела свои достопримечательности – церковь и кладбище. Если вера не помогает, то ты оказываешься в могиле. Человек верующий, конечно же, не станет обращаться за помощью к врачам. Все, в любом случае, окажутся на кладбище – том или ином. От дома отходило три тропинки. Одна вела к церквушке, другая в “центр” деревни, а третья, по-моему, к речке. Первая и третья дороги были почти параллельны – их разделяла пара домиков.
По пути в церковь можно было увидеть различные маленькие домики, в основном, без света. Людей в деревне было немного, поэтому каждый знал друг друга в лицо и по имени. К чужакам они относились радушно (во всяком случае, по рассказам Толика – надеюсь, что он простит моё неподобающее отношение к его имени).
Чем ближе я подходил к церкви, тем больше хотелось упасть в сугроб и не вставать, никогда. Но, тем не менее, я смог дойти до дверей религиозного святилища. Собственно, кроме дверей я больше ничего не видел – церквушка была закрыта. Как-то иронично, что ли. Казалось, что в здании горит свет, но дверь никак не поддавалась – видимо и священники люди – напились.
Ничего не оставалось делать, как прогуляться по кладбищу. Занятие, очень расслабляющее и наводящее на мысли. Люблю такие моменты. Пристанище усопшим находилось на окраине деревни, рядом с речкой. Порой земли подмывало, и гробы, словно лодочки-каноэ плыли подносимые потоками воды. Обычное дело для таких обстоятельств.
Сторож мирно храпел у себя в будке, а на фоне работал телевизор. Впрочем, думаю, что он не был против посетителей, ищущих уединения. Как я говорил, территория была небольшой – людей-то мало жило здесь, поэтому могил раз-два и обчёлся. Кресты, надгробия – по ним можно судить о состоятельности человека. Кто победнее лежит в простом деревянном гробу, который наверняка сгнил и дал волю червям. Кто же побогаче – тот в лакированном гробу, с подушками, обшитый тканью и войлоком – все удобства, как говорится. Однако, меня сильно заинтересовала одна могила. Не было ни надгробия, ни креста. Родился без имени, и мёртв без имени. Лишь камушки давали понять, что под слоем земли кто-то лежит.
Ноги сильно болели от ходьбы, поэтому я решил прилечь – прямо на эти камешки. Думаю, что он не против. Вдалеке виднелся лес, и, кажется, белочка пробежала неподалёку от меня. Я устремил взгляд сначала чуть вдаль, а затем вверх. И здесь было совсем обычное небо – обычное для других стран. Глазам, раздражённым от недосыпания, предстало звёздное небо. Предстало во всей своей красоте. Созвездия, звёзды, луны. Призма, будто растворилась перед глазами – исчезла. Да, вот она – обычная красота региональных деревушек. Простая красота простых людей.