Лютодар. Гл 1. Черное озеро

У этой главы есть более свежий вариант - http://www.proza.ru/2015/01/14/2342

Черное озеро
Видец  Лой добирался до усадьбы князя Чернозерского уже пятый день. Бока мула натерли на внутренней стороне его ляжек мозоли, копчик, когда-то поврежденный при падении, ныл от непрерывной тряски. Но больше всего его терзала жара. После того как три дня назад он перешел по ущелью сквозь твердыню Зеленых гор, солнце словно сошло с ума. Земля летонов, о которой он столько грезил, проверяла его на прочность.
Даже ночи были душными и не приносили ощутимого  облегчения. Но этот день превзошел все предыдущие.  Как только видец выбрался из небольшой рощицы, где останавливался на ночлег, солнце обрушилось на него с небывалой яростью. Свинцовый шлем Лоя нагрелся в течение нескольких минут и грозил запечь мозг, как жаркое в котелке. Не спасала даже полотняная шапочка, надетая под металл. Лой спешился, развязал сидельный мешок и, порывшись, извлек белую овечью шапку. На несколько секунд снял горячий шлем, и в голове сразу загудело. Лой поспешно нахлобучил головной убор из овчины и водрузил свинцовый шишак на место. Через плотную прокладку металл больше не обжигал голову. Но все равно было жарко, по слипшимся рыжим волосам тек густой обильный пот.
Тогда видец достал все из того же мешка кусок желтого шелка и обмотал шлем. «Ну и нелепый же у меня вид, должно быть», - подумал видец. Он был еще молод и мнение в глазах окружающих ставил выше собственного удобства. Однако дорога после того, как он миновал маленькое княжество Пригорное, была слишком пустынна, чтобы напрасно терпеть такие муки.
Не мешало бы окунуться, но вдоль дороги не было ни рек, ни озер, даже крохотного ручейка.
Лой заставил себя немного подремать в седле – так легче переносить жару, и в полдень, когда зной стал абсолютно непереносим, остановился на обед. Место для трапезы он выбрал под развесистым дубовязом, дававшим густую  тень, по краям украшенную ажурными завитками, падавшими от свежей поросли. Не смотря на постоянный жар, деревья и травы в Летонии радовали глаз зеленью – их корни питали бесчисленные подземные источники.
Обед составили сыр, сухари и сыворотка. Небольшой мех с вином видец открывать не решился – еще чего доброго и удар хватит, в первый день после выпитого на жаре очень болела голова. Поспав час или чуть больше, он продолжил путь, надеясь к вечеру увидеть Золотую реку, за которой, как следовало из выученной им наизусть карты, начиналось княжество Чернозерское – место обитания Великого князя летонов.
Ровная дорога и питательная сочная трава, съеденная мулом во время стоянки, сделала свое дело, и река появилась перед измученным путником еще засветло. Окунувшись, он почувствовал себя гораздо лучше, поэтому решил продолжать путь без остановок, пока не стемнеет окончательно.
Ближе к Великой Усадьбе стали попадаться путники. В основном крестьяне – чистокровные летоны, смуглые, светловолосые, с синими или серыми глазами. Одежда их не отличалась разнообразием – головными уборами служили широкополые соломенные шляпы или завязанные сзади платки с длинными концами, ниспадающими по спине почти до пояса. На мужчинах были туники или безрукавки до колена, на женщинах – до середины икр, под которыми летоны и летонки носили узкие полотняные штаны. Кое у кого из мужчин на поясах болтались короткие мечи или ножи, но основная масса была безоружна. На ногах летоны носили кожаные сандалии или плетеные туфли. Маленькие ребятишки – лет до пяти – часто и вовсе бегали голяком или в легких повязках-юбках. Дети постарше одевались так же, как взрослые.
На Лоя летоны либо не обращали внимания, либо улыбались – приветливо и весело. Ему нравились эти люди – высокие, красивые, и, видимо, не знающие, что такое нужда. После угрюмых зимцев с их тяжелыми взглядами исподлобья и подозрительных осенийцев расположение летонов согревало душу.
Сам Лой был из Осена, но его забрали в Вид еще малым ребенком, так что он мало что помнил о своих сородичах. Поначалу мечтал, чтобы его после окончания обучения отправили на Родину, может быть удастся повидать мать и братьев, лица которых давно стерлись из памяти. Однако когда умер придворный видец Великого князя Летонского Чернозерского и место предложили ему – сразу согласился. После вечной стужи Вида перспектива оказаться в княжестве, где постоянно светит солнце, на деревьях растут диковинные фрукты, а в реках и озерах можно купаться круглый год, казалась сказкой наяву. Лой усмехнулся своим мечтам. Вожделенное тепло обернулось жестокой жарой, а водоемы встречаются слишком редко, чтобы облегчить участь путника. И все-таки ему здесь нравилось. Он убеждал себя, что когда-нибудь привыкнет к зною, ведь люди, попадающиеся ему на пути, не выглядели страдающими и измученными.
Вскоре Лой поравнялся с крестьянином лет 30, также ехавшем на муле. Впереди мужчины, крепко держась за гриву животного, сидел мальчик лет восьми-девяти, в  белом платке на голове и длинной темно-голубой рубахе безрукавке. Летон направлялся в Чернозерск, и видец решил, что попутчик, знающий дорогу, ему не помешает. Мужчина тоже был рад обществу. Он представился Ресаном Долговязым и сказал, что живет в деревеньке в полудне пути отсюда, не преминув отметить к легкому смущению Лоя – «шапка у тебя дюже смешная». Поначалу он засыпал видеца вопросами, ему, никогда не ездившему дальше княжества Чернозерского, было любопытно узнать, что творится за пределами Летонии.
Но и сам попутчик говорил охотно. От нового знакомого Лой узнал, что князь Черного Озера – человек хороший, не злой, любитель состязаний и охоты. Крестьян и ремесленников не притесняет, судит по справедливости. Летон направлялся к нему получить разрешение на беспошлинный сруб нескольких деревьев по случаю рождения дочки. «За сына землю дают, - пояснил крестьянин, ласково потрепав мальчика по голове, - но кроме него у меня одни девчонки. А за них или саженцев можно взять, или деревья – не густо». Правда, Долговязый признался, что поначалу князя не слишком-то в народе любили. «Ты, верно, знаешь, что он из вёсов, а жена его – вообще из смешанных, зато высокой крови. Но мы на человека смотрим, а не на его корни. Если хороший человек, отчего не принять, пусть у него и волосы черные. Лишь бы душа светлая была». Лой не мог не согласиться с мудрыми словами летонского крестьянина.
У него отлегло от сердца. Если он чего и опасался, то тяжелого характера хозяина.  Все-таки рядом с ним видецу придется провести всю оставшуюся жизнь.
Конечно, ему хотелось узнать и о лекарке, но летон ее никогда не видел. Он лечился у деревенского знахаря, а тот, по несчастью, был нем от рождения, поэтому не распространялся о своей патронше. «Плохо, - пожаловался Долговязый, - отвар и примочку может сделать, а заклинания произнести – нет. Разве ж это знахарь…»
Путники решили спешиться, только когда совсем стемнело, и мулы стали мотать головами и спотыкаться, не видя пути. Ночлег устроили недалеко от дороги – в лесочке. Ресан Долговязый достал из мешка небольшой плетеный коврик и расстелил постель для мальчика. Когда принялись за легкий ужин, он отрезал сыну большой ломоть и обильно смазал его маслом, зеленым от сока добавленных в него трав. Во всех действиях и словах Долговязого, касающихся сына, сквозила нежность, смешанная с гордостью. Маленький летон, которого звали Ресой, не в пример отцу был молчалив. Только однажды он спросил Лоя, видел ли тот летающих людей и, получив отрицательный ответ, потерял к нему интерес. Дожевав свой хлеб и запив его свежей водой из родника, малыш свернулся клубочком на своем коврике и, казалось, мгновенно заснул.
Лой уже собирался последовать его примеру, его клонило в сон после обильно ужина. Впервые за несколько дней он отведал свежего хлеба, который только утром вынули из печи, за что был очень благодарен своему неожиданному попутчику. Со своей стороны он пытался предложить Ресану осенийского вина, но тот отказался, удовольствовавшись водой.
Видец вынул из своего мешка продукты – их осталось всего нечего, кулечек с орешками, завернутые в платок сухари и сыр, да неиспользованное вино - и взбил оставшееся содержимое, пытаясь соорудить подобие подушки. Но только он пожелал своему доброму спутнику спокойного сна, как вдруг услышал совсем рядом хруст ломающейся ветки. Из темноты перед ними выросли три силуэта – крупные высокие мужчины. Луна светила из-за их спин, поэтому рассмотреть лица не представлялось возможным.
«Гляди-ко! - сказал один из них глубоким хриплым голосом, слегка растягивая слова на осенийский манер, - Никак заблудшие овечки».
- Мир вам, добрые люди, - заговорил летон приветливо, но видец почувствовал, что в голосе его шевельнулся страх, - не хотите ли разделить с нами ужин?
- Кому нужны твои объедки, глупец, - рассмеялся хриплый, - отдай нам золото и мы, может быть, тебя не тронем.
- Вы что, какое золото? Вы же видите, что я простой крестьянин.
- Даже крестьяне не идут в Чернозерск с пустым кошельком. Вытряхивай, что у тебя там. А вот дружок твой, смотрю, не из простых. Купец?
Лой разглядел в темноте, что хриплый потянулся к нему каким-то длинным предметом, который он сначала принял за палку. Но мгновение спустя его шеи коснулась прохладная сталь, а лунный луч, выбелив клинок, подтвердил пугающую догадку. Видеца прошиб пот – холодный, липкий, не имеющий ничего общего с тем потом, который его тело источало на жаре уже пятый день. Если разбойник не рассчитает расстояние в темноте или случайно поскользнется, меч проткнет его тощую шею.
- Уберите это, - он старался говорить как можно спокойнее, но голос предательски задрожал, а в конце сорвался на писк. – Я видец, у меня в мешке кошелек и две перемены платья.
- Видец? – товарищ хриплого, самый высокий из троицы, присвистнул. - Лучше бы, конечно, купец. Но так и быть, давай сюда свой мешок.
Лой почувствовал, что меч подался назад, позволив ему потянуться за мешком и бросить его разбойникам. Быстрым движением высокий высек огонь и при свете неясного пламени осмотрел пожитки Лоя.
- Не густо, но сгодиться, - подытожил он, размяв в пальцах добротную шерсть теплой рясы и перебросил мешок через плечо.
- А с этими что делать? – спросил хриплый.
- Как обычно – ты же не хочешь, чтобы они рассказали князю о нашем маленьком свидании?
Смысл его слов дошел до Лоя мгновенно. Он открыл рот, чтобы возразить, но не успел произнести ни звука. В неясном свете огонька, который все еще горел  в руке высокого, в сторону летона метнулась фигура третьего разбойника с обнаженным мечом. Лой успел подумать, как странно тот нападает, пытаясь задавить сидящего Ресана своим весом. И одновременно видец мысленно попрощался с жизнью, так как увидел, что и над ним хриплый тоже занес свой меч. Лой зажмурился – он не принадлежал к числу храбрецов. Кожей, волосами и даже многочисленными веснушками видец почувствовал, как на него несется тяжелое чужое тело, пахнущее ужасом.