Звезды над урманом часть 103

Предыдущая страница: http://proza.ru/2015/01/06/1206

Ибрагим ждал уж который год.
Он помнил слова повстречавшегося когда-то на речке Никиты, что не нужно искать Кучум-хана в степи – он сам придет в его юрту и попросит ночлега.
Но проносилось лето за летом, зима за зимой, а кровный враг не объявлялся.
Татарин специально не заводил семьи, не желая подвергать ее опасности. Ведь если он осуществит свою месть, то вырежут всю семью.
Изредка приезжали в гости знакомые ногайцы, и он осторожно за чаепитием выведывал сведения о хане.
Построенная им из самана кошара и несколько гостевых юрт приносили доход и позволяли Ибрашке жить не впроголодь. Постоянные путники и торговцы хорошо платили за предоставленный ночлег, пищу и корм для лошадей.
В одну только единственную юрту не пускал проезжих людей Ибрагим. Это было место, где должен остановиться на отдых бывший хан Сибири.
Поставив юрту на пригорке, татарин выкопал от нее на четверть версты подземный лаз, выходящий в небольшой лесок у летней привязи для лошадей. Перекрыв ход бревенчатым настилом, он уложил поверх его дерн, который за несколько лет сросся с остальным травяным покровом поляны. На полу в юрте постелил кошму, сверху которой разложил роскошные наманганские ковры. Заказал тахту и перину на лебяжьем пуху.
И вот однажды утром, сидя возле кошары и чиня старую сбрую, он обратил внимание на поднявшееся облачко пыли на горизонте.
Сердце забилось у Ибрагима: к его постоялому двору подъезжал небольшой отряд всадников, а у одного из воинов на копье развевался ханский вымпел.
Низко поклонившись, он обратился к богато одетому старому господину:
– Добро пожаловать, великий хан, в мой стан. Я буду счастлив видеть такого дорогого гостя у себя в гостевой юрте.
– Как тебя звать? – слеповато прищурившись, поинтересовался Кучум-хан.
– Я твой верный слуга Ибрагим, воевал супротив атаманов в отряде ногайца сотника Самеда, брат он мне названный.
– Не ты ли на кулачный бой вызвался с кузнецом Архипом, заступившись за сотника Самеда?
– Я, великий хан, – опять поклонившись и прижав ладонь к груди, ответил Ибрашка, ощущая ладонью под халатом рукоять кинжала.
Все всадники, сопровождающие хана Сибири, одобрительно защелкали языками.
– Хорошо, хозяин, покажи, где я могу отдохнуть с дороги.
Два воина предварительно осмотрели помещение, приподняли тахту и, убедившись в безопасности ночлега своего повелителя, поклонившись Кучум-хану, вышли из юрты, встав на караул у входа.
– Позволь мне взять твоего воина, чтоб он помог приготовить мясо, я должен угостить такого знатного гостя и его челядь, – попросил Ибрагим.
– У тебя нет женщины?
– Я живу один. Когда много путников, я вызываю женщин из соседнего аула. Но сейчас не стоит оглашать степь, что ты ночуешь у меня. Слышал я, что отряд князя Кольцова идет по твоим пятам.
– Ты прав, Ибрагим, не нужно, – похвалил татарина Кучум, – я устал с дороги и хочу отдохнуть, а с рассветом обязательно отведаю твоего угощения.
«Рассвета ты не дождешься», – подумал Ибрашка и, почтительно поклонившись, вышел из юрты.
Хозяин постоялого двора вместе с одним из воинов поймали барашка, и уже через час в казане на аштоне  кипела шурпа.
Воины не сразу поняли, что хозяин постоялого двора исчез. А среди ночи раздался вскрик Кучум-хана. Царевич Алей, вбежав в юрту, увидел отца с кинжалом в груди.
Кучум хрипел:
– Ибрагим – сын Сабыра, улус на реке Яман. Сорок лет назад я вырезал всех, один он выжил. Это кара Всевышнего.
Кучум-хан потерял сознание. Алей откинул с пола конец ковра и увидел темное чрево лаза.
Ибрагима простыл и след.
Воины, выбравшись из лаза в лесочке, обнаружили место бывшей привязи одинокого коня, но следы убийцы потерялись у заболоченного берега реки.
Там же бегал разнузданный вороной конь.
– У Ибрагима в кустах был спрятан челн, он ушел рекой, великий хан, – доложил, почтенно поклонившись, подбежавший воин царевичу Алею.
«Я теперь великий хан!» – осознал вдруг сын Кучума и приказал:
– Сжечь все стойбище! Отца мы похороним в степи.

Ибрагим греб вниз по течению.
Сбылась его сорокалетняя мечта. Он отомстил хану за вырезанное поголовно поселение своего аула. Отомстил за смерть отца и родственников.
Наступал рассвет. Необходимо было найти густые заросли ивняка, чтоб укрыться самому и спрятать лодку. Ведь в светлое время конные разъезды могут без труда обнаружить плывущий челнок.
Татарин решил не рисковать и на дневку пристать к левому низкому берегу. Костер разводить было опасно, и он, перекусив вяленой кониной, завалился спать на берегу.
Во сне ему пригрезился старец, который, присев рядом, молвил:
– Ибрагим, я сделал все, чтоб твоя кровная месть осуществилась. Теперь твоя очередь помочь мне.
– Как тебя величать, аксакал?
– Меня звать Гостомысл. Ты должен спуститься водой к Архипу. Взять у него часть сокровищ Ермака. Добраться до Крымского ханства, купить там пищали с пушками, доставить их в Астрахань и ждать народного восстания супротив поляков. Ты хоть и названный сын боярина Пашкова, но татарских кровей, и в Крыму будешь своим. А как соберут дружину князь Пожарский и мещанин Минин, так к тебе в Астрахани посланец их и явится, ему-то все и передашь, его ты узнаешь, это сотник стрелецкий Иван. С ним познакомишься в избе у Архипа.
Старец слегка тронул плечо Ибрагима:
– А теперь прощай, куртуазный. Да просыпайся скорей и отходи от берега на выстрел стрелы. Кучумцы конные с собаками идут по энтой стороне.

***

Ванюшка, взобравшись по сходням на ушкуй, поздоровался с Пайзой и сотником Иваном.
– Хорошо ли доплыли, люди добрые?
– Хуже не бывает, – невесело усмехнулся Иван, рассматривая мальчика.
– Я знаю, зачем вы пожаловали, и помогу вам в этом. Вода в реке упала, сейчас вы уже не попадете на Чудное озеро. Ушкуй пройдет токмо до первой избы, а коли пешком двинетесь, то в болотах потонете. Надобно ждать ледостава. В избе на речке пока пусть побудут стрельцы, их туды дядька Пайза проводит, а вам, дядька Иван, надобно бы в логу пока побыть, с кузнецом Архипом переговорить и с волхвом Никитой.
– Откуда ты мое имя ведаешь, постреленок?
– Так у вас же на сабле написано «Ивану Никитичу за храброе дело», – рассмеялся мальчик.

***

Только успел Ибрагим отгрести от берега, как раздался лай псов. Воды Туры, подхватив челн, понесли его вниз по течению. Беглец развернул небольшой парусок, и ветер, наполнив его, придал челноку еще большую скорость.
Стрелы, выпущенные с берега всадниками, уже не смогли достигнуть цели, зато ответный выстрел из пищали ранил лошадь и пробил картечиной ногу одному из воинов.
Весь день небольшой отряд Кучумских джигитов ехал берегом, сопровождая плывущую лодку, но к вечеру, неожиданно развернув коней, пустился прочь.
Ибрагим удивленно посмотрел на пустынный берег: не задумали ли чего неладного?
Но повернув руслом за поворот, увидал множество костров, разведенных на привале отрядом стрельцов.
Татарин смело повернул челн к берегу.
– Я сын боярина Пашкова. Крещеный я, – показав нательный крест, объявил он караульным стрельцам.
Ибрагима провели к воеводе.
– Знавал я боярина Пашкова, с ним Казань брал. Помню, помню, что он усыновил маленького татарчонка, который из воды вытащил его сына Истомку. Но ты ли это, мне неведомо, может, ты лазутчик кучумовский? –сидя у костра перед стоящим напротив Ибрагимом, рассуждал князь Кольцов. – А то, что крест надел, так это всякий басурманин сможет, шея от энтого не отвалится.
– У боярина Пашкова под Казанью конь гнедой был, с белыми чулочками о передних ногах, и кликали его Громом, – напомнил Ибрагим.
– Точно, теперь верю, – хлопнув себя по коленям, улыбнулся князь, – а тут в степях что потерял?
– Кучум селение наше вырезал, один я спасся, кровник он мой.
– И мы хана ищем, присоединяйся к отряду, коня дадим, нам как раз толмач нужен, чтоб плененных допрашивать.
– Езжай, князь, домой, некого более тобе допрашивать, зарезал я вчерась его, – накалывая на веточку кусок мяса и поднеся его к пламени костра, ошарашил Кольцова Ибрагим.
– Да подь ты? – округлив глаза, удивленно вскрикнул воевода.
– На-ка, глянь, – Ибрагим вытащил из-под ватного халата именной кинжал с серебряной ручкой и протянул его князю: – Я дарю его, княже, тебе, мне он не нужен. Теперь стал ханом его сын Алей, его и ищи.
Ибрагим, доев кусок мяса, поднялся с корточек:
 – Разреши далее следовать, князь. Путь мне неблизкий, но дозволь нынешней зимой навестить тебя по делу государеву. Да ярлык мне выписать вели, где указано будет, что выполняю я твое поручение по доставке сокровища атамана Ермака.
– Ты и впрямь ведаешь о месте схрона? Или брешешь?
 – Ведаю, князь, где схоронено, и знаю, что пойдет оно на благое дело – спасение Руси нашей. Зимой доставлю тебе в Тобольск сокровища.
– Я дам тебе охранную грамоту, – подумав, сказал князь, подзывая рукой писца, – токмо шибко-то ей не бахвалься, не каждый воевода ныне друг. Многие Сигизмунду и Владиславу руки лобзали, таким про клад и знать не нужно.

аштон* – подставка под казан.
шурпа** – мясной бульон.



продолжение: http://proza.ru/2015/02/02/1501