Гагтунгр. Начало

   Они  не видели своего отца, но всегда ощущали его присутствие. Его любовь и забота давала им жизнь, и они были счастливы. Они не знали когда и где родились, но знали как. Отец родил их в своём сознании. Он много работал над собой и создавал в своём сознании многие и многие образы, пока однажды  достиг того, чего хотел. Образы эти, суть комбинации мыслительной энергии, приобрели ощутимые формы и стали реальностью. У них не было плоти, но они существовали. Этот процесс материализации образа назван был Творчеством. Но формы эти, просуществовав некоторое время, исчезали. Им не хватало чего-то постоянного, что поддерживало бы их существование. И отец их снова работал и совершенствовал своё сознание, пока не воспитал в себе свойство удерживать эти формы бесконечно долго. Это свойство, постоянно думать о своём творении и питать его энергией этой заботы, было названо Любовью.  Любовь эта давала свет и жизненную силу его творениям. Свет этот заполнял всё, и не было в этом мире пространства, куда бы он не достигал. Ничто не мешало его воле творить, и это было основным условием созидания. Это условие было названо Свободой. Но сама свобода  не могла заходить далее  состояния творчества. Свобода не творить приводила к гибели всей конструкции. Плодом его творчества, этим не исчезающим образом, материализованной мыслью и стали они – монады. Поскольку они были его детьми, плодом его труда, то они были Богорожденными монадами. Мир их был светел, но светила в нем не было. Свет, источаемый Отцом, заполнял всё, а потому не было и тьмы. Здесь все покрывал мягкий и вездесущий свет любви их отца. Он был источником знаний и пищей и воздухом. Их мир был настолько тонким и прозрачным, что его можно было охватить взором весь целиком, в нём не было потаённых мест. Мир этот был их домом, в котором было спокойно и уютно. Потому что он был наполнен любовью, любовью их отца,  и их собственной любовью к нему. Мир этот был безграничен и бесконечен. В нем не было точки отсчёта и не было пространства. Но отец их нашел в нем место каждому и научил их в нем жить. Он же завещал им учиться познавать и совершенствовать свои знания. Он не ограничивал их ни в чем, дав полную свободу, но завещал им закон, который следовало блюсти всем, ибо не соблюдение его, могло привести к хаосу и разрушению. Закон этот был прост, но только внешне. Исполнение, же его оказалось делом не простым, требующим абсолютного бескорыстия в помыслах и огромных творческих усилий. Свобода, Творчество и Любовь, соединенные в одно единое и есть триединый закон существования их мира, имя которому Вселенная. Это закон существования, закон жизни. Однажды, понятый их Отцом, он стал смыслом его жизни. Он строго его соблюдал и завещал соблюдать его своим детям, которые и были результатом его свободного творчества, зиждущимся на великом устремлении созидать. Создав же свои творения, он излил на них всю свою любовь, восхищаясь их совершенством. Эта бесконечная любовь и была той живительной силой, которая превратила его мысль в реальное существование. Эта любовь позволяла монадам существовать в его воображении бесконечно долго, и, по существу, была источником их жизни. Теперь уже, они, его дети должны были научиться творить, создавать новые миры, которые будут плодом их собственных мыслей, рожденных абсолютно свободно и согреваемых великой любовью к тому, что они творят. В этом мире было много монад, но не всем из них  удалось создать свои миры и заполнить их собственными совершенными и устойчивыми мыслями - монадами. Кому-то не хватало воображения, чтобы создать саму идею. Из бесконечных энергий мыслей слепить сложнейшую конструкцию образа. Кому-то не хватало творческих сил и любви, чтобы удерживать его бесконечно долго. Кому-то мешала не свобода в мыслях, стремление подогнать свои мысли под мысли чужие желание кому-то подражать. Но, всякие неудачи совершенно не могло их остановить от того, чтобы не начинать всё вновь и вновь, добиваясь совершенства. Это была их жизнь, и они ею активно жили, наполняя мир великой любовью.
Маил уже создал свой мир, конечно, он был не так совершенен, как мир его отца, но, тем не менее, он был, он существовал, и Маил был безгранично счастлив. В его мире было меньше пространства, он не был безграничным, потому что жил в его сознании и ограничивался объемом его собственной мысли. Но в нем было также светло и уютно, и монады, порожденные им, согревались теплом его любви. Маил стал демиургом – создателем. Ему удалось родить и удерживать в своём воображении мысль бесконечно долго. Теперь он был ответственен за то, что сотворил. Жизнь этого мира зависела от его любви, и он давал её ему, наполняя жизненной силой свои творения. Свет, который Маил давал своему миру, был не таким тонким и светлым, но всеобъемлющим, и это было главным. Теперь его дети должны были принять от него Закон мироздания и учиться творить, создавая свои миры.  Маил уже знал, что детище его не только заставляет его отдавать ему часть своих жизненных сил, но и дает ему радость жизни тем, что освобождает его от излишней энергии, которую дает ему отец. Он как бы передаёт любовь своего отца своим детям.  В его жизни установился некий паритет, баланс. Отец питал его своей любовью, а он питал своей любовью своих детей, и в душе его воцарилось величайшее блаженство и покой. Маил, даже, установил для себя новое правило – если не передавать свою любовь, то можно потерять уравновешенность от избытка любви к себе. Он начал понимать, что замысел отца как раз и заключается в продолжении и развитии его мысли. Они, демиурги будут развивать её, творя новые миры, пока она не обретет законченность. Не достигнет того состояния, когда творить уже будет невозможно и мысль обретет полную законченную форму. Тогда он, отец, познает  свою мысли полностью и усовершенствует её. Точнее, они усовершенствуют каждый из своих миров до предела, и тогда начнётся процесс свёртывания. Они все вернутся в его лоно, в его сознание. Он, же познает всё и родит новую мысль, более совершенную. И тогда новые монады начнут свой творческий путь, создавая новые, более совершенные миры. Он даже испытывал легкое стремление к тому, чтобы вернуться в лоно отца, но понимал, что путь этот не близкий, и не скорый и совершенно от него не зависит. А потому продолжал делать своё дело.         Люцифер был сыном Маила, это была молодая монада, полная сил и творческих устремлений. Он не был Богорождённым, потому что был рождён монадой, а потому был Богосотворённым.  Он быстро усвоил знания, которые дал ему Маил и хорошо мыслил. Задорный и подвижный, Люцифер радовал Маила, а потому, он часто выходил с ним на контакт. Сын спрашивал, отец отвечал. Сейчас Люцифер был на творческом подъеме, он уже научился концентрировать мысль и задавать ей алгоритм. Его сознание создавало и удерживало в пространстве законченную формулу нового мира. Одно лишь не удавалось ему – дать ему жизнь, вдохнуть в эту материализованную мысль тепло своей любви. Созерцая свои творения, Люцифер находил в них изъяны и недостатки, которые его раздражали, и он начинал испытывать неприязнь к своим детям и он начинал всё переделывать. Бывало, что ему просто надоедало думать о них. От чего, продержавшись некоторое время, мысль его распадалась в прах, не оставляя ничего после себя. После каждого неудавшегося своего творческого порыва, Люцифер впадал в унылое состояние и предавался безделью. Он и не заметил, как привык к тому, чтобы бездельничать. Каждый раз, приступая к творческому процессу, он всё более и более начинал испытывать неприязнь к этому действу. Поэтому он, позанимавшись немного, бросал это занятия и, отдохнув немного, начинал, праздно перемещаться в том пространстве, в котором он появился на свет. Он встречал много своих собратьев, которые своим упорным трудом достигли совершенства и стали демиургами. Сначала он испытывал к ним чувство восхищения, но вскоре они начало его раздражать. Он, рядом с ними, начал ощущать себя ущербным, не способным на великие деяния. Где-то, в глубине души, он восхищался собой и любовался собой, и осознание того, что кто-то совершеннее его, мешало этому самолюбованию. В конце концов, он перестал обращать внимание на собратьев, обратив всю силу своей любви к самому себе. Он беспрерывно созерцал самого себя и находил в себе всё новые и новые грани совершенства. Так постепенно вся жизнь его превратилась в одно сплошное самолюбование и ничегонеделание. Он бесцельно скитался в пространстве, наслаждаясь теплом Божественного света, и любовался собой. Надо признаться, что обладая хорошим интеллектом, он вникал в идеи собратьев и анализировал их, занимался познанием мира, в котором он пребывал, но делал он это не ради творческого созидания, а лишь для того чтобы всё более и боле восхищаться собственным величием, чтобы блеснуть интеллектом. Находя ошибки и недочёты в конструкциях собратьев, он испытывал чувство превосходства над ними. Однажды, прогуливаясь фривольно, он внезапно натолкнулся на преграду. Он не мог продвинуться дальше, какой-то барьер не позволял двигаться дальше. Это сильно озадачило Люцифера, и он решил обратиться к Маилу. После долгих взываний Люцифера, отец снизошел к нему.                - Зачем я потребовался тебе, Люцифер. Ты забираешь у меня слишком много времени, в то время как сам не хочешь следовать Закону?                - Скажи отец, что за барьер не позволил мне продвигаться дальше? - Это всё, что хочешь знать? Это граница твоего мира, далее этого ваш мир не распространяется, потому, что сознание моё далее не распространяется. - А если я хочу продвигаться дальше? Почему я не могу, разве это запрещено?                - Да, здесь свобода перемещения заканчивается, дальше начинается другой мир, мир рождённыё сознанием другого демиурга. С другим алгоритмом мысли, который не совместим с моим. А потому пребывание в нем тебя, невозможно. Если конечно ты сам себя не перепрограммируешь под этот алгоритм.  Для этого тебе придётся полностью познать себя и стать умнее меня. Но это тебе зачем? Лучше поговорим о тебе. В последнее время ты совсем перестал творить, не только не удержал мысль, но даже, и не создал, ни одной мало-мальски здравой мысли. Ты впал в праздность, и полностью не соблюдаешь Закона Триединства. Это крайне опасно для самого тебя, ты становишься на путь саморазрушения. Ты переполнишься моей любовью, той жизненной силой, которая кормит тебя, если не будешь изливать любовь на творения свои. Чем это кончится, неизвестно, но, возможно, что это будет для тебя крайне отрицательно. Ты отяготишься. - Ты говоришь о законе, а какая же это свобода, если я должен делать то, что делать не хочу, а не делать то, что хочу. Не хочу я быть демиургом, не хочу вечно любить эти жалкие порождения собственной фантазии, я хочу жить свободно, свободно перемещаться в пространстве и любить себя. Разве это плохо, любить себя, совершенствовать самого себя? - Мы должны следовать Закону, так устроен наш мир, так завещал нам Он, Аум. Это единственно верный путь и в этом мире, закон этот будет вечным. И тебе следует одуматься и вернуться на истинный путь.             -  А я не хочу так жить, я хочу абсолютной свободы, и коль её здесь нет, я сам буду строить свой мир, вдали от вас, по своим правилам. - В тебе говорит себялюбие, но я не вправе запрещать тебе делать или думать так ты хочешь, к этому меня обязывает закон, но предостеречь тебя ещё раз я должен. Люцифер, сын мой, одумайся, ты на неверном пути. - Нет, я хочу полной  и абсолютной свободы. С этими словами Люцифер повернулся, и Маилу ничего не оставалось, как раствориться в небесной выси. Сам же бунтарь отправился в удаленное место и предался размышлениям. Идея получить полную свободу пришла к нему спонтанно, потому он собственно и не представлял, что же он хочет. Сейчас Люцифер решил уединиться и привести мысли в порядок. Здесь, где кончалось жизненное пространство их мира, он имел возможность хорошо подумать.                - Если здесь я не могу получить свободу, и вынужден делать то, что навязывает мне Маил, - размышлял Люцифер – а не то, что хочется делать мне, то я должен или смириться или продолжать делать то, что захочу. Но, если верить отцу, меня ожидают непоправимые последствия, если я не буду тратить эту животворящую энергию, то есть  любовь. А куда я могу её тратить, если все эти ничтожные монады ничтожнее меня, если я умнее, сильнее и смелее их. Почему я должен любить их, почему я должен любить мифические миры, которые они создают.Почему я должен породить существа, которые изначально глупее меня и при этом любить их вечно? Да я их презираю и, единственно, кого могу я любить, это самого себя. Я хочу и буду любить себя самого, я докажу им, что я величественнее их всех, величественнее самого Аума. Но для этого я должен покинуть их мир и создать свой. Вот что я должен сделать. А вот теперь, Люцифер, будем думать с чего начать. Видимо с того, что надо выбраться отсюда, преодолеть эту границу и посмотреть, что там извне. Маил говорил, что там другой алгоритм жизни, значит надо расшифровать его и подстроить свой дух под него. Если мне это удастся, каковы будут мои следующие шаги. Создавать новый мир? Но я это делать не хочу. Если мне придется там этим заниматься, зачем мне тогда уходить из этого мира? А что, если не строить, а наоборот, разрушать или, допустим, проникнуть в какой-нибудь нижний мирок и вышвырнуть оттуда всех его ничтожных обитателей. Или оставить в нем лишь тех, которые готовы будут восхищаться мной, и выполнять мою волю. Да, именно так надо поступить, это будет мой мир, в котором все будут любить только меня. Потому, что я буду сильнейшим, и их судьбы будут зависеть от моей воли. Ну, что же. Начнем с познания устройства границ. Когда я смогу выбраться наружу, тогда я и узнаю новые задачи. С этими словами Люцифер встал и принялся изучать невидимую преграду. Он попытался проникнуть в суть её, понять, каков был замысел её создателя, но сходу понять алгоритм мысли отца ему не удалось. С этого момента Люцифер перестал бесцельно слоняться средь демиургов, он напряженно работал, поднимая в своем сознании всё, что знал, он собирал всю информацию и долго анализировал, выстраивая логическую цепь. Его упорство было сродни творческому подъему. Такое усердие озадачивало многих его собратьев, и они с любопытством за ним наблюдали. Многие помогали ему, делясь своими знаниями, не понимая целей его работы. Такие титанические усилия, в конце концов, дали свои результаты. Но прежде Люциферу пришлось научиться входить в состояние транса и разделять свою сущность на три ипостаси, которые по началу, представляли собой, Чистое Сознание, Воплощение и Любовь. Вынужден он был истратить на это уйму времени, потому что без этого он не мог добиться чистоты мысли, а значить познать истинную суть вещей. И вот однажды, вглядываясь в преграду, он вдруг понял её суть, ему представилось всё сплетение мыслей её формирующих. Он достиг невероятного – познал замыслы своего создателя. Люцифер приблизился к ней и прикоснулся. Она  легко раздвинулась от его прикосновения, и он ощутил холод, который был за её пределами. Это была победа, и Люцифер ликовал, он испытывал необычайный подъем духа, его просто распирала гордость за себя.  Теперь ему предстояло изучить то, что располагалось за пределами его мира. На удивление быстро ему это удалось. Играючи, он составил формулу того пространства, которое было извне, но выбираться наружу Люцифер не спешил, он понимал, что там нет живительной энергии отца, а значит нужно найти другой источник  жизненной энергии и приспособиться к нему. Формула его духа должна совпадать с жизненным духом новой среды. Ему предстояло решить сложнейшую задачу – перейти из одного сознания в другое и прижиться в нём. То есть притянуть на себя любовь его обладателя. За время работы Люцифер познал много нового и открыл для себя удивительный мир пространственных измерений. Там, у Аума, вообще не было пространства, потому, что не было точки отсчета, не было начала и конца. Этот мир простирался в безграничность и он, Аум был вездесущ. Он присутствовал везде, точнее всё присутствовало в нём. В мире Богорожденых тоже не было границ, зримых границ, потому что они тоже обитали в бесконечности. Но бесконечность эта не была абсолютной, хотя была необозримой. В его же мире бесконечности уже не было, но и не было точки отсчета. Нельзя было сказать, что это начало, а это конец, но и мир этот, всё же, не был безграничным, но существовал в безграничности сознания Маила. От этого возникло много векторов направлений, создающих плоскости перемещения. Это был много векторный мир, в котором можно было строить множество точек отсчета. Люцифер решил начать своё проникновение именно с построения  вектора измерения. Точкой отсчета стала граница. Создав плоскость, направленную наружу он добавил несколько векторов и получил нечто вроде туннеля. Здесь, в туннеле он находился как бы между мирами двух демиургов и мог изучить то, что находится извне. Это оказалось настолько увлекательно, что Люцифер потерял счет времени, он работал и работал, пока не убедился, что всё это им познано. Оказалось, что между смежными мирами существуют промежутки, в которых легко можно было создать огромные полости, если конечно поработать. Это было идеальное место, для построения нового мира, но у этого пространства был один существенный недостаток – сюда проникал лишь дух Аума, а других источников энергии в нем не было. Но воспринять дух его было очень не просто, для этого нужно было минимум стать Богорожденным, а значит, Люцифер лишался привычного источника жизненных сил. Это была новая задача, которую предстояло решить. А сейчас Люцифер решил заняться проникновением. Для начала он решил пробраться в мир соседний. Толи из любопытства, толи по наитию, но он решил проникнуть в чужое, но, схожее по сути, пространство. Осторожно приблизившись к границе, он протиснул тело в образовавшееся отверстие, почти наполовину. Повеяло прохладой, и он почувствовал, что почва уходит из-под ног. Люцифер быстро ретировался. Это было неприятное открытие, но отступать он был не намерен. Вновь началась напряженная работа. Несколько раз Люцифер заступал за пределы родного пространства, для того, чтобы кое-что сопоставить. И наконец, вывел свою формулу. Он действительно научился строить свой мир, умело пользуясь векторами пространственных координат. Теперь он мог покинуть или войти в любое пространственное измерение, создавая для этого тоннель собственной конструкции. Едва закончив все расчёты, он приступил к испытаниям. Выбравшись за пределы собственного мира, он отправился в рискованное путешествие по промежуткам между мирами. Люцифер испытал такой восторг от полёта, какого не испытывал никогда в жизни. Он нёсся с огромной скорость неведомо куда, испытывая великую гордость за себя, восхищаясь собой, он одновременно насмехался над теми, кто остался там, в границах своих мирков. Но восторг его длился не долго, он вдруг начал ощущать усталость, которая стремительно нарастала. С досадой, он развернулся и вернулся назад. Здесь, дома, он почувствовал, как силы его быстро восстановились. Это была обидная неудача. Создание своего мира откладывалось на неопределённое время. Снова началась напряженная работа познания. Для начала Люцифер решил пробраться в мир параллельный и попробовать свои силы там. Совершив вылазку, он без труда проник внутрь соседнего мира и убедился, что здесь он мог существовать вполне терпимо. Он уже четко знал,  как строится этот социум, называемый миром. Продукт сосредоточения мысли демиурга был облечен в оболочку источаемой к нему любви, создавая огромную сферу в пространстве. Распознав алгоритм мысли создателя, можно было легко пристроиться к этому источнику энергии. Но это было легко теоретически, практически же, надо было, по крайней мере, научиться мыслить как высший разум. Но, даже перебравшись в другой мир, он обязан был жить по закону Триединства. А этого то и не хотел Люцифер. В том мире, который он собирался строить, не было и помысла о том, что на кого-то будет изливаться любовь.  Нужна была другая идея, другая конструкция. Постепенно, он подошел к идее о том, что энергию надо транспортировать в его будущее царство, там собирать и хранить. Где её взять он знал, но как её брать пока он не понимал. До сих пор во вселенной ещё никто ничего не забирал, здесь все лишь дарили любовь друг другу. Ему же предстояло взять её в любом из существующих миров, но как это сделать? Взять энергию демиургов было не возможно, эта субстанция существовала только в зоне мысли демиурга, а значить транспортировке не поддавалась. И тут мысль молнией пронеслась в его сознании.                - Коль энергия любви демиурга изливается на монады, – размышлял он – то энергия эта концентрируется в них. Значит, достаточно извлечь монаду из её мира и притащить сюда, в мои владения. Остается лишь извлечь из неё энергию и удержать в пространстве. Правда получается, что монада будет уничтожена. А, в общем-то, что мне до них, среди них много никчемных, не ставших демиургами. Одной больше, или меньше, что в этом мире поменяется. А я буду вершить их судьбы. Я не буду изливать на них любовь, это они будут кормить меня, и я буду решать, кто из них сегодня превратится в питательную энергию.                От таких размышлений Люцифер впал эйфорию самосозерцания. Он любовался собой и почти физически ощущал свое величие. В прекрасном расположении духа он приступил к созданию плана.
Глава 2
Гагтунгр был монадой четвертого уровня. Здесь, в его мире, уже четко обозначилось пространство и время, хотя и твердой точки отсчета ещё не было, поэтому было большое количество пространственных координат. Здесь уже начал обозначаться некий план мышления, которому следует придерживаться демиургам.  Смысл этого плана был таков. Каждый нижестоящий демиург, рожденный в сознании своего отца, всё меньше осознавал абсолютную истину, суть мироздания, которую знал Аум. Истина искажалась в сознании каждого создающего, которое, естественно, не было таким совершенным, как сознание Аума. От недомыслия, не умения овладеть полной информацией, истина эта перестала быть абсолютной.  Оттого энергия мысли становилась грубее, а животворящая энергия любви как то гуще. Она распространялась исключительно на сущности созданные  демиургом и существующим в его сознании. Всякий последующий демиург, сам того не желая, делал эту энергию ещё грубее. Здесь, в мире Гагтунгра эта энергия сгустилась до предела, и надо было что-то предпринимать, чтобы мысль могла принимать законченную форму, материализоваться. В этом пространстве уже просматривались контуры предметов. Это была поверхность, на которой вырисовывались подобия ландшафта и строений. Они были хрупки и прозрачны, но вполне ощутимы. Свет здесь лился, ровным покровом накрывая всё золотистым цветом. В строениях этих можно было уединиться и предаться духовной работе. Гагтунгр тоже имел своё жилище. Он был молод  и полон жизненной энергии. Как и все монады, он был увлечен творчеством и имел страстную мечту стать демиургом. Любопытный и смекалистый, он впитывал в себя знания как губка. Многие уже зрелые монады обращались к нему за помощью, и это нравилось Гагтунгру. Часто он уединялся на продолжительное время и не допускал к себе никого. В это время он строил свои гипотезы на основе тех бесчисленных знаний, которые он сумел приобрести. Он первым выдвинул идею торможения энергии путем создания волны. Приведя её в волновое колебание, он снизил её линейную скорость. Таким образом он изменил диапозон источаемой энергии мысли, выделив её из потока других. Это был прорыв, новое мышление. Идею эту подхватили большинство монад, и некоторым удалось достичь результата. Во вселенной появились новые миры, основанные на волновой энергетике. Сам же Гагтунгр, хоть и сумел создать устойчивую мысль, но удержать её не смог. Ему эта работа быстро надоедала, и он постоянно отвлекался на другие идеи, от чего иллюзия быстро распадалась. Сколько бы он не пробовал сосредоточиться, ему это никогда не удавалось. Вернее он был сосредоточен лишь в процессе формирования идеи, когда же она обретала реальные формы и начинала существовать, ему становилось скучно и всё разрушалось. Не получалось у него породить в себе чувство любви к своему творению. Невольно проскакивающая мысль, что теперь он вечно должен любить своё творение, постоянно следить за ним, вызывала в его душе внутренний протест. Ему больше нравилось вникать в алгоритмы событий, исследовать непознанное, и создавать идеи, нежели эти идеи обслуживать и хранить. Он больше любил разбирать их на элементарные составляющие и комбинировать их по своему усмотрению. Ему нравилось уважительное отношение к нему товарищей. Он часто размышлял о себе и не находил недостатков, и даже неудачи в творчестве он  сводил к тому, что ему сейчас некогда этим заниматься, но он это может делать не хуже других.  Он даже сможет сделать большее, чем другие, когда захочет. Однажды до него дошел слух, что во Вселенной появилась новая группа монад, которая противопоставила себя Богу и строит своё жизненное пространство, именуемое Империей. Что есть у них лидер, имя ему Люцифер. Соратников своих он назвал демонами, и демоны эти ведут себя крайне опасно и отвергли закон Триединства. Ещё Гагтунгру удалось выяснить, что демоны эти нападают на многие монады и разрушают их суть, извлекая, таким образом, скопленную в них энергию. Это сильно заинтересовало Гагтунгра, и он решил изучить эту проблему досконально.  Так, не зная для чего, на всякий случай он занялся  этим и после долгих поисков он нашел решение задачи. Он не только понял механизм деструктуризации монад, но и изобрел несколько вариантов защиты. Всякий нападающий, как он представлял, начинал с  того, что изучал код построения внешней оболочки. А затем, с помощью специальной программы нарушал её алгоритм. В результате чего оболочка разрушалась, и энергия монады выплёскивалась наружу. Поняв это, Гагтунгр разработал и методы защиты. Во-первых, он научился быстро менять формулу собственной оболочки, тем самым он надеялся разрушать замыслы нападающих, во вторых он научился сам распознавать формулу чужих оболочек и мог внедрить вирус в их программу. Только вирусу требовалось некоторое время, чтобы начался процесс. Чтобы как-то загладить этот недостаток, он научился концентрировать внешнюю жизненную энергию в некую сферу, которой намеревался укрываться. Всякое проникновение инородных энергий, прежде всего, сталкивались с этим щитом и если они и не отражались, то, по крайней мере, должны были разрушаться. Купол этот правда, действовал не долго, примерно на две три атаки, но это была защита, и она была только у него одного. Сначала Гагтунгр хотел поделиться своими открытиями с другими, но вдруг ему пришла мысль скрыть это и посмотреть, что будет, если вдруг демоны нападут на них. Как, оказалось, ждать было не долго. Гагтунгр беспечно развлекался тем, что менял формулу своей оболочки. Для этого он выбрал отдаленный уголок, чтобы никто не застал его за этим занятием. Надо сказать, что он преуспел в своих занятиях. Оболочка быстро меняла код и для её разрушения противнику пришлось бы искать код заново. Не учёл лишь Гагтунгр, что противник может быть совершеннее и разгадывать коды быстрее, чем он придумает новые. Здесь на краю мира и произошла встреча. Гагтунгр уже было собрался возвращаться домой, как вдруг, граница начала медленно растворяться и на него повеяло холодом бездны. Из этой тьмы на него медленно надвигалось какое-то существо. Вид его был ужасен. Матовое тело было мощным и каким-то не естественно грубым. Глаза источали неприятный лиловый свет. Он уставился на Гагтунгра, и тот ощутил, как по телу его пошли неприятные ощущения, как будто кто-то холодной рукой ощупывает его. Мысль быстро родилась в его сознании. Он понял, что это и есть те, про которых он слышал, и которых все боялись. Гагтунгр понял, что жизни его угрожает опасность, но мозг его работал спокойно и хладно кровно. Он тут же приступил к изменению формулы своей оболочки, для чего ему пришлось выпустить из виду пришельца. Тот же, вдруг как-то сжался, и в тот же миг мощная струя неведомой энергии  вырвалась из его рта. Удар был такой мощный, что Гагтунгр отлетел на значительное расстояние. Он почувствовал, как тело его сплющилось почти в лепешку, но он устоял. Неприятный холодок начал проникать в его сознание, делая его не уверенным в себе. Но вскоре это чувство уступило место гордости за себя, ведь он выдержал удар, чего до него ещё никто не делал. Противник был озадачен этим фактом и пребывал в некоторой растерянности. Этим воспользовался Гагтунгр и сам перешел в атаку. Он запустил программу сканирования, но к его удивлению, его познаний было маловато, чтобы разобраться в хитросплетении формул, составляющих тело демона. Гагтунгр со всех сил пытался сосредоточиться и распутать этот клубок. Он так увлекся, что забыл о защите, между тем противник вновь начал создавать брешь в его теле. Гагтунгр понял это лишь когда враг вновь начал приседать. Среди множества вариантов защиты, промелькнувших в сознании Гагтунгра, за эти мгновения, он выхватил лишь одно, самое реальное – бежать. Сделав невероятный рывок в сторону, он отскочил на значительное расстояние. В это же мгновение струя огненной энергии обрушилась на то место, где он стоял. Развернувшись в сторону противника, Гагтунгр продолжил исследования и сумел всё-таки, создать небольшую брешь в теле демона. Мгновенно он послал туда свой вирус. Это был маленький прерывистый лучик, который всё же достиг своей цели. Противник дернулся в сторону, и на теле его появилась небольшая язва, из которой начала стекать темная жидкость. Жидкость эта быстро начала растворяться, создавая лиловое свечение. Демон пришел в ярость и с новой силой обрушил удар по Гагтунгру. Но тот уже развернул свою сферу и удар прошедший вскользь, рикошетом, и ушел в пространство. Гагтунгр заметил, что атаки врага с каждым разом ослабевают, и вновь попытался атаковать, но на этот раз и его действия потерпели неудачу. Вирус разрушился на поверхности тела. Видимо демон успел перестроить своё тело. Гагтунр быстро сменил позицию. За время боя, он успел понять, что обладает ещё одним преимуществом – большей подвижностью. Заняв новую позицию, он вновь взялся готовить почву к атаке, но времени на это ему не хватило. Вдруг демон вновь пошел на него и нанес удар так быстро, что Гагтунгр едва успел закрыться щитом. То ли оболочка ещё не успела сформироваться, то ли демон вложил в удар всю свою силу, но щит его разлетелся в прах. Теперь Гагтунгр ощутил себя совершенно беззащитным. Щит был разрушен, вирус не помогал, а перепрограммироваться он не успевал. Ещё удар и он будет повержен. Собрав всю волю, он вновь занялся собой. Но и противник видимо не мог собрать силы для очередного удара, по крайней мере, нападать не спешил. Вот он развернулся для атаки. Его глаза искали цель, вот он начал приседать и струя горячей энергии вырвалась из его уст. В этот момент Гагтунгр завершил работу и вновь удар лишь сбил его с ног.  Наступила тишина. Они стояли друг против друга, внимательно вглядываясь друг в друга.                – Как тебя зовут? – вдруг спросил пришелец – ты смельчак, и нравишься мне -- Гагтунгр мне имя, а ты кто? --  Люцифер, ты говоришь с властелином Великой империи. Сказать по правде, я ошибся в тебе, предположив, что ты одна из бестолковых монад, которые не могут разродиться до демиурга, потому что тупы и ленивы. А ты умен и смел, ты напоминаешь мне меня самого в далеком детстве. И вот что я скажу тебе. Если ты не стал демиургом, то место тебе не здесь, а в моей Империи, где есть полная свобода, и никто не донимает тебя какими-то законами. Если ты силен и смел, то можешь делать всё, что захочешь, лететь куда захочешь, ведь моя Империя опутывает все миры этого мироздания. Там, куда я тебя зову абсолютная свобода. Согласен? Гагтунгр задумался. Эта мысль давно уже жила где-то в глубине его сознания. Ему давно уже надоела это размеренная жизнь созидателей, и хотелось выплеснуть всю накопившуюся в нем неуёмную энергию. Он часто мечтал проникнуть за пределы своего мира, хотел, чтобы все восхищались им, и даже подчинялись, слушались его. И вот эта мысль приобрела вполне понятную, очерченную форму. Да, он хочет свободы, хочет вырваться отсюда туда, в неизвестность. И глянув в глаза Люциферу, он твердо произнес: "Да"
- Тогда тебе предстоит кое-чему подучиться, хотя практически ты уже готов к переходу. И вот что, я на тебя потратил слишком много сил и мне нужно их пополнить, так что ты, если хочешь уйти со мной, должен заманить сюда какую-нибудь бестолковую монаду. Мне надо подкрепиться.                - Хорошо, я сделаю это.
- С этими словами союзники расстались на некоторое время.
Глава3
Аристокл отдыхал. Он недавно закончил большую работу и решил немного отойти от дел, чтобы набраться сил. Здесь, в его мире, именуемым Самила, всё было иначе, чем там, в высших иерархиях. Абсолютная истина Бога сюда доходила, пройдя целую иерархию мышлений. Естественно, она уже не была абсолютной, обрастя искажениями чужих домыслов. Здесь, уже, четко разделялись, энергия мысли и энергия любви. Они стали ещё более грубыми и разделенными. Энергия мысли, этот строительный материал, которым создавались новые миры и монады, достигла своего предела. Познать её творения демиурга уже не могли, а созидать новые миры они могли лишь, выработав свою, более замедленную энергию. Здесь, в сознании обитателей, кроме понятия Я зародилось нечто подобное понятию Моё. Способствовало этому ограниченное пространство их обитания. От чего они уже говорили – мой мир. Они уже жили в условиях существования огромной Империи Люцифера, которая опутывала как паутиной все миры Вселенной. Они знали, что есть зло и зло это живуче. Многие монады Самила погибли от полчищ демонов, некоторые переметнулись к ним, став одними из обитателей Империи. Они жили в условиях великого противостояния сил созидания и сил разрушения. В этом просматривался один хороший плюс – они, те, кто твердо встал на стороне Бога, были неимоверно дружны и образовали крепкую, сплотчённую команду. Все, кто не принял закон Триединства, покинули Самилу, они же стойко и дружно продолжали путь созидания. Много ими было сделано и в плане собственной безопасности. Оболочка Самилы имела несколько степеней защиты, что сильно защищало от проникновения. Была создана система концентрации животворящей силы, которая в критический момент заполняло всё пространство мира. Этот свет действовал на демонов как огонь, сжигая их оболочки. Правда это была не продолжительная защита, слишком много она требовала сил. В Самиле уже просматривался ландшафт, здесь были строения, напоминающие огромные цветы, была и растительность, которая не только придавала всему красоту и гармонию, но и выделяла эфир, который создавал обстановку умиротворения и блаженства. Аристокл закончил основную работу, оставались некоторые детали. Он разработал новую систему построения мысли. Теперь энергия её должна была двигаться не только волнообразно, но и закручиваться в спираль, от чего её скорость заметно снизилась. Теперь оставалось лишь стабилизировать этот процесс и приступить к процессу творческого созидания, но для этого надо было отдохнуть и набраться сил. Аристокл  уединился и сосредоточился. Через некоторое время он почувствовал, как мысли его обрели четкую направленность, и он  ясно представил себе картину будущего мира. Формулы мелькали в голове, формируя образы, которые предстояло удержать, пока они не обретут четкие формы. Как только это случится, он будет всматриваться в них, пока дух его не начнет источать некий эфир. Едва ощутимую энергию, которая зовется Любовь, и эта нежная энергия даст жизнь этому миру. Она будет питать его, и давать жизнь его обитателям. Тогда они  навечно будет связаны этой связью. Он не оставит их и будет заботиться о них, давать им жизненную силу своей Любви. Вот картинка стала четкой и начала приобретать очерченность, как вдруг Аристокл почувствовал неприятные ощущения. В сознании началась кутерьма, и он почувствовал, что теряет равновесие. Весь замысел стерся и он вынужден был остановиться. Через некоторое время, он пришел в себя. Он попробовал сосредоточиться ещё раз, но лишь только он начинал четко представлять свои будущие творения, как у него начиналось головокружение. Отложив работу, он приступил к анализу происходящего. После долгих поисков ответа он понял, что вращательное движение энергии мысли начинает, в силу инерции, приводить в противоположное вращение его сознание. Идея начала заходить в тупик. Но Аристокл не привык отказываться от задуманного и продолжал поиск решения. В конце концов, это ему удалось. Он раздробил энергию на мельчайшие отрезки и придал одной части её противоположное вращение всему потоку мысли. Теперь энергия  расходилась в пространство в виде огромной спирали. В ней мельчайшими частицами летели сгустки этой самой энергии, одиз из которых вращались в противоположную сторону другим. Частицы эти сталкиваясь, создавали нечто новое, уже не похожее на просто энергию, и тут же распадались. Гибель их сопровождалась маленькими яркими вспышками, от чего всё вокруг приобрело серебристое свечение. Аристокл дал им имя кварки. Он не знал, какую они сослужат службу, но знал, что его творения, живущие в мире кварков, найдут им применение.  Убедившись, что теперь ничего не мешает процессу творчества, Аристокл вновь приступил к работе, результатом которой стал новый, ещё не познанный мир. Он уходил в пространство в виде расходящейся спирали, которая при этом медленно устремлялась к центру. Имя этому миру было Галактика. Это была новая форма жизни, и вскоре она распространилась на большинстве территорий Вселенной.
Глава 4
Сначала предложение Люцифера отправить на заклание какую-нибудь монаду, шокировало Гагтунгра. Но, поразмыслив некоторое время, он решил так, что ему терять, коль он решил покинуть свою родину. Да и вспомнился ему один из собратьев, который был глуп и никогда не стал бы демиургом. Он был настолько не далек, что даже не мог создать образ. Он собственно был балластом, бесполезным существом. Так что если он исчезнет, то мир от этого не перевернется. Так рассудил Гагтунгр и отравился на поиски жертвы. Нашел он его быстро, Ширал, так его звали, сидел с умным видом, как будто решал глобальную задачу.                - Слушай, Ширал, тут мне надо решить одну проблему, но без твоей помощи мне не обойтись. - Что случилось, Гагтунгр? Чем я могу тебе помочь?            - Я тут много думал о телепартации, но возникли проблемы с оболочкой нашего пространства. Нужно, чтобы ты просмотрел мои выкладки, видимо где-то я не дорабатываю. Ты, я знаю, в этом хорошо разбираешься. Польщенный такой оценкой Ширал, тут же согласился, и они отправились туда, где их поджидал затаившийся Люцифер. Как только они приблизились к границам пространства, как демон появился перед ними и сходу атаковал Ширала. Тонкая струя грубой энергии прошила его, и Ширал вдруг сразу обмяк и начал растворяться в пространстве, превращаясь в мутноватое облачко. Ширал, видимо даже и не успел понять, что произошло. Всё случилось почти мгновенно. Люцифер приблизился к нему и медленно втянул его в себя. Когда от него сталась небольшая часть, он перестал втягивать его и небольшой полупрозрачный шар повис в воздухе. - Вдохни его – сказал он – Это тебе необходимо, для чего, потом поймешь. Не тяни время, это облачко быстро растворится.  Гагтунгр вдохнул это в себя. Сладковатый вкус субстанции был одновременно и приятным и в то же время отвратительным. У Гагтунгра вдруг закружилась голова и ноги стали ватными. Он непроизвольно сел. Люцифер наблюдал за ним, молча. Сейчас он мог уничтожить его без труда, но почем- то этого не сделал. Через некоторое время головокружение начало проходить и Гагтунгр ощутил небывалый прилив сил.                - Вот ты и принял причастие, теперь ты собрат мне, теперь смысл твоей жизни будет заключаться в разрушении.  Сейчас мы выйдем за пределы этого мирка, и ты попадешь в царство Люцифера. Там ты можешь делать всё, что захочешь, у нас там нет запретов. Но учти, все обитатели там делают всё, что захотят, а что у них на уме, никто не знает. Порой они делают не всегда то, что понравится тебе. Так что будь внимателен, тот, кто внимателен, умен, смел и осторожен, достигают в моей Империи больших высот. Это мой совет, цени, не всем я даю советы, многих я даже не удостаиваю взглядом. Хотя иной раз, они  лишь этому только рады. Люцифер ухмыльнулся и продолжил: « Теперь о гаввахе, ну то есть об этом самом облачке, что осталось от твоего спутника. Там, куда мы отправимся, никто не собирается осенять любовью всех кого ни попадя, по крайней мере, я. Потому, там нет животворящей силы любви демиургов. Единственный источник энергии, это вездесущая сила духа Аума. Но она настолько тонко материальна, что от неё сил не прибавляется. Поэтому, нам нужен  гаввах. Это наша пища, которая дает нам силы. Всем нам необходимо её искать. В тебе есть тоже гаввах, и во мне, а потому всегда найдется тот, который захочет его оттуда извлечь.  Он, гаввах, не что иное, как преобразившаяся жизненная энергия. Преобразилась она в момент разрушения монады и стала её  деструктурированной грубой формой. Это источник энергии для тех, кто отказался от Божественной любви. Теперь ты в общих чертах знаешь, куда мы идем, ты согласен уходить, не передумал?                - Нет, не передумал, я согласен – Гагтунгр вдруг ощутил желание окунуться в этот мир, полный опасностей и приключений. Он представлял себя ловким и сильным, уничтожающим противника и подчиняющим себе глупых, и охотящимся на слабых. И он вдруг понял, чего ему здесь не хватало. Он хотел быть первым, хотел, чтобы все восторгались им, любили одного его, а он командовал бы ими, принуждая исполнять свою волю и желания. Он хотел быть повелителем, и новый мир открывал перед ним эти возможности. А он, с головой, кинулся навстречу новой жизни. Они, без труда, выбрались за оболочку, и Люцифер устремился вниз. Гагтунгр последовал за ним. Они летели быстро, с головокружительной скоростью. Гагтунгру казалось, что они падают в бездну, и лишь когда его тело проскользило по невидимой стенке, он понял, что этот тоннель. Тоннель извивался, расширяясь и сужаясь, казалось, ему не будет конца. Вдруг они вырвались в огромное пространство, освещенное темно сиреневым светом. Здесь Люцифер снизил скорость и полетел размеренно, степенно, как бы наслаждаясь полетом. Гагтунгру представилась возможность осмотреться. Оказалось, что и это пространство представляет, из себя, огромный тоннель, своды которого источали это неяркое свечение. Внизу имелось подобие ландшафта, но это были бесформенные наросты, безобразной формы. Через некоторое время впереди появились очертания огромного предмета и до слуха Гагтунга начал доходить какой-то шум. По мере приближения к предмету шум этот нарастал, переходя в гул. И вот перед взором Гагтунгра открылось невиданное зрелище. Разного размера выступы, пирамиды, тетраэдры сгрудились в одно огромное пространство, среди которого копошились какие-то существа. Одни имели устрашающий вид, другие безобразный. Они занимались чем-то, для Гагтунгра не понятным, периодически набрасываясь друг на друга. При виде Люцифера, вся эта разношерстная братия стала разбегаться и прятаться в этих ужасных сооружениях. Люцифер направил свой полет к огромному строению, высившемуся в центре этого обиталища. Когда он спустился в его центре, Гагтунгру представился огромный дворец, с множеством помещений и коридоров. Навстречу Люциферу выдвинулась дюжина монстров, только вид которых,  вызвал трепет в душе Гагтунгра. Мечты о всевластии начали внезапно таять. Он понял, что здесь всё далеко не просто. Люцифер окинул взором приблизившихся, и грозно спросил: « С чем пришли? Полон ли оброк?»                - Да хозяин, всё собрано и доставлено в хранилища.            - Нет ли смуты в моих владениях?                - Нет, Уразур собрал чрезмерное войско, но мы его урезонили, и часть урторов примкнуло к нам. - Хорошо, я проверю на досуге, а сейчас, свободны. И вот ещё что, это Гагтунгр, я даю ему неприкосновенность на один период.  Если кто хоть пальцем его тронет, уйдет в кладовые, понятно?  И передайте это своим бандитам. – И, уже обращаясь к Гагтунгру – Проходи сюда. Они прошли в огромный зал, в центре которого располагалось возвышение, на котором располагалось ложе. Люцифер возлег на него и указал Гагтунру на место чуть ниже. Как из-под земли, возник небольшой, гладкий и продолговатый демон с объемным сосудом в руках. Он поставил сосуд подле Люцифера и тут же исчез. Люцифер не спеша отпил из него и поставил рядом. Он молчал, и на лице его просматривалось блаженство. Несколько раз он отпил из сосуда, после чего протянул его Гагтунгру. Гагтунгр заглянул внутрь, в сосуде дымился гаввах, его было не много, на два глотка. Гагтунгр сделал их и тоже ощутил блаженство. Вновь закружилась голова, но теперь это кружение доставляло удовольствие. Это было приятно. Наконец Люцифер произнес: «Я посвящу тебя в некоторые правила. Все обитатели Империи несут оброк, часть добытого гавваха, каждый своему господину, а они соответственно долю с этого оброка мне. Этот гаввах собирается в хранилищах служит источником жизни. За много лет существования Империи, Я разработал технологии транспортировки и хранения гавваха. Тот, кто сильнее, имеет больше гавваха. Ты можешь, конечно, не давать оброк, но тогда на тебя обрушится гнев господина. Чем это кончится, сказать трудно, может быть, и ты станешь гаввахом. Все здесь имеют господина. Он не только забирает оброк, но и защищает своих подданных, тех, кто ему верен. Верные его подданные объединяются в войско и путешествуют во Вселенной. Нападают на монады или врагов и добывают гаввах. Я даю тебе один период, чтобы ты присмотрелся и нашел себе хозяина. В одиночку здесь никто не выживает. Слабый всегда ищет покровительства сильного и союза с равным. Подчинять ли себе слабых, или расправляться с ними, дело личное. А сейчас, иди, Сурен покажет  тебе жилище, тебе дадут гавваха, но не забудь, что ты его вернешь. Появился продолговатый демон и дал знак Гагтунгру следовать за ним. Его провели в небольшое помещение, которое имело один выход. Он устал от пути и новых ощущений, ему не хотелось ни думать, ни осматривать местность, он лег и тут же уснул.
Глава5
Ярил, был монадой молодой, но вполне самостоятельным и толковым. Здесь, в мире кварков он родился и здесь получал знания. Отец его передал ему Закон Триединства, и он преданно следовал ему. Но мир, в котором он жил, уже существенно отличался от миров высших иерархий. Здесь заметно сократилось число пространственных измерений, и свободы для деятельности стало значительно меньше. Изменилась несколько и задача. Теперь, занимаясь созданием новых духовных единиц, демиург должен был прежде создать новую форму духовной энергии, из которой будет создаваться субстанция, а уж потом лишь заниматься моделированием. Этим и занимался Ярил. Будучи сам духом – плодом творческого мышления Аристокла, он должен был сам родить в своём воображении образ, который он наполнит энергией любви и знанием. Именно формулу этой любви, новую энергию, и должен был, прежде всего, создать Ярил. Кварки, эти сгустки энергии, были объектом его внимания. Ему предстояло познать их, а уж потом использовать их для создания новых форм энергии. Наблюдать за ними Ярилу доставляло истинное наслаждение. Зарождаясь из ничего, они вдруг рассыпались в ничто, иногда они сталкивались между собой и оставляли после себя небольшие вспышки света. Он заметил, что сталкивались лишь частицы противоположного вращения. Ярил решил присмотреться именно к их столкновениям, пытаясь узнать природу этих вспышек. Задача эта оказалась не из легких, но ему удалось с ней справиться. Теперь он знал, что вращающиеся с неимоверной скоростью частицы сталкиваясь друг с другом, совершают удар невероятной мощности, в результате которого выбрасывается свободная энергия, которая по своим свойствам более тонкая, чем ему требовалась. Если бы удалось извлечь из них энергию более низкого порядка, то это был бы подходящий материал, для создания новых духовных единиц. В его голове рождалось много идей, но походящей не находилось, и вот однажды он узнал о теории циркулярного вращения. Эта новость пришла к нему через Аристокла, и Ярил ухватился за неё. Идея  была интересна своей новизной. Предстояло при сближении кварков, резко изменить  направление их движения  и заставить их вращаться относительно общей оси. Это событие приведет к выделению энергии более низкого уровня, именно того диапазона, который Ярилу и требовался. Но для того, чтобы изменить направление движения кварков, Ярилу нужно было приложить к ним немало собственной энергии. Как бы дать её в долг, чтобы потом вернуть обратно, но уже нужного диапазона. Идея была интересна, и Ярил, с энтузиазмом, приступил к работе. Видимо горячее желание добиться результата, и невероятное упорство, вскоре дали свои плоды. Он получил желаемое, но на удивление, он обнаружил, что у его эксперимента есть побочный эффект. Кварки принимают устойчивую форму и образуют нечто новое, чем энергия. Вращаясь вокруг оси, энергия перестаёт перемещаться в линейном  направлении, но создаёт твёрдую субстанцию. Кварки как бы закупоривают энергию в ограниченном пространстве и тем самым создают нечто новое, нежели энергия. Это новое было не обычным и его следовало изучить. Ярил дал ему имя Материя. Зарождаясь в его сознании, она устремлялась в пространство создаваемого им мира. Значительная часть её собиралась в центре его мысли, создавая огромное облако, которое само по себе, начало порождать новую энергию. Она возникала из-за беспрерывных столкновений этих частиц. Но, как, ни странно, эта энергия и связывала их, создавая нечто своеобразное, которое Ярил, назвал Плазмой. Поскольку это явление нисколько не мешало ему создавать новое сообщество, он не стал уделять ему особого внимания, тем более  что у других демиургов тоже появилась плазма, и это надо было принять как должное. Теперь надо было сосредоточиться на главном – создании новых духовных единиц и дать им живительную силу своей любви. Этим и занялся Ярил, уединившись в своем жилище.
Глава 6
 Отдохнув от утомительного дня, Гагтунгр выбрался из нового жилища и отправился знакомиться с новым своим обиталищем. Непривычный полумрак и сиреневый свет, льющийся со стен тоннеля, создавали гнетущее ощущение. Усугублялось это ощущение угрюмым ландшафтом. Повсюду лепились друг на друга ужасные строения, неправильной геометрической формы, похожие на пни, столбы или лепешки. Перемежались они с более строгими и мощными строениями в виде пирамид, тетраэдров и цилиндров.  Меж них имелись проходы. Эти строения не располагались сплошь, а образовывали отдельные островки. В центре возвышалось мощное строение, вокруг которого, лепились более мелкие. От них протягивались в сторону центрального здания каналы. Что находилось внутри больших строений, увидеть Гагтунгру не удавалось. Но он предположил, что видимо, это связано с пресловутым гаввахом, добычей которого были озабочены все обитатели Империи. Исследования его прервала группа безобразных существ, вывалившихся из ближайших строений. В их поведении Гагтунгр не заметил любви, или даже доброжелательности по отношению к себе. Существа были значительно меньше Гагтунгра. Тела их напоминали цилиндры, заканчивающиеся огромной пастью. Они имели конечности, оснащенные крючьями. Гагтунгр невольно глянул на себя. Полупрозрачное тело его было чистым, без каких либо наростов, не было у него и ужасной пасти. Он был беззащитным младенцем против них. Намерения их не вызывали сомнений, и надежды на то, что распоряжения Люцифера будут исполнены, быстро растаяли. Чудища начали окружать его полукольцом, ещё мгновение и они набросились бы на него. Но Гагтунгр, вдруг, ощутил уверенность в своих силах, чувство превосходства над этими чудищами проснулось в нем, и ему  захотелось порвать их, уничтожить. Не надо было быть провидцем, чтобы понять, что они были чрезвычайно тупы. Внутреннее Я вдруг взбунтовалось в Гагтунгре, и ему захотелось наказать их, доказать, что его сила в интеллекте. Он резко поднялся ввысь и быстро переменил свойства внешней оболочки. Сделал он это вовремя, несколько струй ударились о его тело. Ощущение было неприятным, но безвредным.  Так он перемещался, несколько раз отражая нападения, больше ничего не мог поделать. Как бы он не пытался, он не мог причинить вреда нападавшим. Они это быстро поняли и начали окружать его, стремясь атаковать в разное время, с тем, чтобы он не успевал декодироваться. Неприятное чувство страха начало закрадываться в душу Гагтунггра, он почувствовал, что судьба его может оборваться. И разрушат его, умного, жалкие демонята, которые тупы как пробки. Его, обладающего уникальными знаниями, просто проткнут, и спустят, как мыльный пузырь. Облачившись в защитную оболочку, он на некоторое время стал недоступен. Сидя внутри сферы, Гагтунгр размышлял и от этих размышлений в душе его начало копиться новое чувство. Это была смесь себялюбия, презрения к этим существам и желания наказать их, испугать их, обратить в бегство. Он начал развивать это чувство в себе и тут понял, что он сможет его выплеснуть. Только нужно было выбрать объект. Он без труда догадался, что объектом этим должен стать самый сильный и наглый из его противников. И такой объект представился. Это был вновь появившийся демон, он отличался от других своим объемом. Мощный стан, свирепый взгляд, быстрые движения, говорили о том, что сигарообразные ему в подметки не годились. Он зашел на боевой разворот и нанес сокрушающий удар по убежищу Гагтунгра, от чего она рассыпалась вдребезги. Сигарообразные издали клич ликования и бросились на Гагтунгра. Он резко рванул вверх и, сделав петлю, выплеснул всю силу своей ненависти в спину противника. Из горла его вырвалась мощная струя. Монстр моментально распался, оставив после себя темное облако. Гагтунгр втянул полные лёгкие этого дымка. Вкус был не очень приятным, по крайней мере, не такой, каким он питался ещё вчера, а горьковатый и терпкий. По телу разливалась приятная сила. Сигарообразные опешили, и не рисковали больше нападать. Гагтунгр выпрямился во весь рост и изрыгнул струю на ближайшего из них, обратив его в пар. Не спеша он всосал в себя и его останки и медленно пошел на своих обидчиков. Он чувствовал их смятение, и чувство превосходства над ними придало ему силы. Резким прыжком, он достиг ближайшей группы и растерзал их. Остальные бросились в свои укрытия и площадь опустела. Ярость ещё клокотала в душе Гагтунгра, но быстро сменилась чувством удовлетворения собой, гордостью за себя.                - Браво, ты делаешь успехи. – Услышал он голос Люцифера – Ты уничтожил сартара – воина среднего звена. А эти сигарообразные – его подданные. Имя им урторы. Теперь ты можешь стать их предводителем. Они будут исполнять твою волю. Они будут защищать тебя, а ты их. Один здесь не воин, ты уже, наверное, заметил. Занимай жилище сартара и начинай добывать гаввах. Над тобой будет хозяин, он о себе скоро напомнит. Ему ты будешь платить оброк, конечно если захочешь, а если не захочешь, можешь ему об этом сказать. Но учти, он будет не доволен и разгневан. Чем это кончится, я не знаю. Урторы должны нести оброк тебе. Будь требователен к ним, но знай меру. Первый урок закончен. Я думаю, ты всё уяснил? - Да, но ты обещал мне защиту на первый период. - Обещал, но не вздумай меня упрекать, здесь тебе не там. Порву. Но скажу тебе. Распоряжение получили все хапары, высшие воины, видимо до сартаров оно не успело дойти. Тем не менее, я потреплю за уши твоего хозяина. Для порядку. А теперь иди и учись. Уроков у тебя ещё будет много. - Ещё вопрос. Ты сказал, что здесь полная свобода, а я должен платить оброк, иметь хозяина.                - Ты можешь не платить оброк и не иметь хозяина, тебе никто не запрещает. Живи сам по себе, если сможешь. Всё ты меня утомил. Иди. С этими словами он повернулся и, взмахнув крылами, величественно полетел в сторону своего дворца. Гагтунгру ничего не оставалось делать, как направиться в своё новое жилище. Это был тетраэдр неправильной формы довольно большого размера. Внутри его имелось несколько помещений. Одно большое, посреди которого располагался огромный стул, стоявший в дальнем углу комнаты. В другом помещении, небольшом, с низкими сводами, находилась кровать. Из неё имелся небольшой выход в другую комнату. Она напоминала большой колодец, в который входили две трубы. Колодец этот был укрыт прозрачным щитом. Под ним булькала и парила мутная жидкость. Гагтунгр сразу догадался, что это хранилище гавваха. Святая святых каждого из обитателей Империи. Он уже понял, что величие здесь придают именно войско, и количество имеющегося гавваха. Это было то, к обладанию, чем все стремились. А значит, на него можно было купить союзников, заручиться расположением сильнейших и добиться преданности подчиненных. Гагтунр вышел наружу. Из дверей утлых жилищ выглядывали урторы. Они явно боялись попадаться на глаза, ожидая гнева нового хозяина. Гагтунгр поднял руку и громко сказал: - Выходите все, теперь я ваш хозяин и хочу принять присягу в верности. Кто не хочет стать под моё крыло, я отпускаю. Но прощаю всех.    Вздох облегчения пронёсся по поселению, и обитатели начали выстраиваться в строй. Каждый из них называл своё имя, и номер в строю. После чего произносил клятву в верности. Когда последний из урторов дал клятву, Гагтунгр назначил себе свиту и личную охрану. Им он несколько снизил оброк, ибо они будут иметь большую занятость. После чего разрешил сегодняшний оброк использовать на себя, от чего войско пришло в ликование и бросилось в свои хибары, чтобы немедленно выпить всё до дна. Взяв с собой  свиту и выставив  в своей резиденции охрану, он отправился с визитом к своему хапару.
Глава 7
   Ра был в хорошем расположении духа. Он только что вернулся с синклита – собрания демиургов. Здесь они делились своими знаниями и открытиями, делились опытом в духовной работе. Надо сказать, что в мире, в котором жил и творил Ра уже имелись четкие границы миров и ограниченное количество пространственных измерений. А потому Ра редко покидал зону своего пребывания. Синклит был основным поводом покинуть её и собраться подле своего отца, Ярила. На этот раз они обсуждали главную проблему, а именно, как изменить энергию мысли. Все демиурги сходились к мысли о том, что надо связать кварки. По их мнению, соединившись, они выбросят то количество энергии, которое демиург задаст им в начале процесса. Но выделенная энергия будет на порядок ниже по скорости. На её базе и можно будет строить новые монады. Ра был полон энтузиазма и решил приступить к работе немедленно. Он расположился, поудобнее, в своем доме, и принялся работать. Сколько прошло времени, он не мог вспомнить, настолько был увлечен процессом. Но результат получался один и тот же, но весьма странный. Соединения кварков действительно выделяли энергию, но объединившись, создавали нечто новое, чего раньше в мироздании никто не наблюдал. Это был сгусток быстро вращающейся вокруг своей оси энергии, которая превратилась в твердую субстанцию. Причем часть из них, имела один угол вращения, часть противоположный. Эти противоположные субстанции имели свойство сближаться и порождать или более грубые и объемные частицы или взаимно разрушаться. Ра это озадачило, и он решил разобраться. После долгих расчетов, ему удалось создать такие углы и скорости вращения частиц, что они устойчиво соединялись друг с другом, образуя твердую субстанцию. Ей он дал имя вещество. Сосредоточив мысль, он научился без труда создавать поток этих частиц, которые с огромной скоростью устремлялись в пространство, отдавая миру новый вид энергии. Удовлетворенный результатом, Ра решил отдохнуть и осмотреть свои владения. Это был небольшой мирок, в отдаленном уголке мира Ярила, который назывался Созвездие. Огромной спиралью он исходил из его мозга, образуя закручивающуюся плоскость невероятных размеров. На одном из его витков и расположился Ра, созданном для него отцом мире. Всё в нём было продумано, даже его форма, напоминающая эллипс. Всё это было сделано для уравновешивания сил, появившихся с изменением энергии и появления более грубых их форм. Не малую роль здесь играла и плазма. Ра был демиургом здесь, но он не был здесь одинок. Здесь жили и другие монады, которым не суждено было стать демиургами, но которые соблюдали закон Триединства и упорно работали над своим совершенствованием. Они составляли большой лагерь сил Просветленных и делали огромную созидательную  работу по познанию и усовершенствованию мира. Со временем сложилось так, что многие задачи Ра решал совместно с ними. Они помогали ему в расчетах и аналитике. Составляли теоретические модели. Можно было сказать, что они были слаженным организмом, который четко исполнял замысел демиурга. Но не смотря на это, все они были свободны и делали это по доброй воле и с великой любовью, не оставляя при этом занятия над своим сознанием и духом. Часть монад занималась особым родом работ, не связанных созиданием. Они создавали системы защиты от демонических сил. Здесь, в нижних мирах это было истиной проблемой. Демоны разных мастей и разного порядка просто атаковали их, разрушали оболочки и уничтожали монады. Причем, если там наверху, демиурги находились в безопасности, то здесь, и они были под угрозой уничтожения. Потому здесь и существовал совет, который занимался защитой. Люцифер со своей бандой сумел опутать всю вселенную сетью каналов, которые охватывали миры как паутиной. По ним в любой момент могли пробраться демоны из сердца Империи. Эти каналы искажали пространство, и Божественный свет проникал сюда не так интенсивно. Защитные оболочки могли защитить лишь от демонов низшего порядка, которые не способны были к раскодированию их. Такие же, как урторы, при определенных усилиях, могли запросто их развалить. Если же сюда добирались сартары, то дела были очень плохи. Только удаленность их мира от Империи  давала им некоторые преимущества, от остальных, где постоянно происходили катастрофы. Порой эти миры уничтожались полностью. Однако и в этой ситуации они не отчаивались и искали способы борьбы. Конечно, борьба эта была даже не борьба, а защита. Потому, что Закон не позволял им, Просветленным, причинять вред кому бы то ни было, даже демонам. В противном случае они бы стали им подобными. Все попытки образумить заблудших, оканчивались безрезультатно, сознание отступников настолько было заполнено гордыней и себялюбием, что они даже начала разговора не терпели. Тем более что они полагали, что разрушая, главенствуют над миром, не осознавая, что зависимы от него, ведь они жили гаввахом, продуктом разрушения. Но, само по себе, разрушение, в отличие от созидания, конечно. Да и сама любовь, сосредоточенная на самом себе, сыграла с ними злую шутку. Их дух начал утяжеляться, они уже полностью утратили связь с Богом и не питались его Духом, напротив, он начал действовать на них разрушающе. Они начали от него скрываться. Это-то обстоятельство и было положено в систему защиты. Они создали некую систему, которая в определенное время могла концентрировать духовную энергию сообщества в один плотный луч, который, будучи направленным на демона, жег его, разрушал его алгоритм сознания. Эта система хорошо себя зарекомендовала, но Просветленные постоянно её совершенствовали, потому как, и демоны совершенствовали тактику своих нападений. Был случай, когда один из мелких демонов, попав в такой луч, был очищен, и осознание Бога вернулось к нему. Но, это был, наверное, единственный случай во Вселенной. Пройдясь и пообщавшись с братьями, Ра как бы набрался сил и вернулся к работе. Он удобно расположился и начал работать. Ему предстояло впасть в состояние, когда сознание очистится и его сущность разделится на три составляющих Замысел, Воплощение его и Любовь к своему творению. Всё это разделившись, потом будет вновь сливаться уже в самом замысле и тогда родится плод его творческого труда, который будет жить вечно, согреваемый неистощимой любовью демиурга. Ра работал долго, и вот, наконец, его мысль приобрела устойчивую форму, и он дал миру новые формы жизни. Он стал демиургом.
Глава 8
 Гагтунгр, не спеша, направился в сторону огромного строения. Это было сооружение совершенно бесформенное,  можно сказать безобразное, но функциональный замысел в его конструкции был. Только сейчас Гагтунгр обратил внимание на то, что материал, из которого был изготовлено строение, сильно отличался от того, к которому он привык там, у себя дома. Это не был конгломерат энергий, пользуясь которым создавали ландшафт демиурги, а материал грубый и бездушный, он практически не содержал энергетической составляющей. Невольно, Гагтунгр принялся его рассматривать. Материал оказался прочным и непроницаемым. Это было пористое вещество серого цвета.                - Идеальное средство для защитных сооружений, – подумал он – на досуге надо будет изучить его досконально. А сейчас пора знакомиться с хапаром. Он поднялся и направился к входу. Его встретил сартар, в сопровождении десятка урторов. Гагтунгр понял, что это охрана. - Я, Гагтунгр, новый сартар, и хочу предстать перед своим хапаром, чтобы выразить своё почтение. Сартар некоторое время смотрел на Гагтунгра. То ли сканируя его, то ли пытаясь связаться со своим господином. Наконец, он посторонился и жестом указал Гагтунгру путь. Войдя в ворота, он увидел большое пространство, по правую и левую сторону его располагались входы в какие-то помещения, в противоположной стороне от входа находилась высокая арка. По обе стороны её стояли два сартара. Гагтунгр понял, что ему туда. Пройдя зал, он зашел под арку. Сартары, молча, последовали за ним. За аркой открывался огромный зал, в центре которого располагался трон. Ничего не обычного Гагтунгр не заметил и уяснил для себя, что видимо, все сооружения здесь построены шаблонно, подражая главному дворцу. Иерархия определяла лишь масштабы и убранство дворцов. Хапар был огромным демоном, может быть на ранг ниже Люцифера, и Гагтунгр мудро поступил, что решил заручиться его покровительством. Встреча прошла как то обыденно, Хапар позволил выразить ему клятву в верности, напомнил о сумме оброка и обязательности прибывать с войском по его команде. После чего отпустил Гагтунгра. Вернувшись к себе, Гагтунгр расположился в своем троне по удобнее, и принялся анализировать всё, что он узнал за день.                - Хапар довольно силен, и по всему обладает некоторыми знаниями, которых у меня пока нет – рассуждал он – Поэтому замахиваться на него было бы глупо, а вот приблизиться было бы полезно. Судя по всему сартары его окружения глупы, но обладают силой и опытом. На их стороне жестокость, которой нет у меня. Зато у меня ум, это моё оружие, которым я должен пользоваться умело и усиленно. Чем я сейчас располагаю? Я сартар, у меня есть войско, не большое, значит надо его увеличить. Его надо содержать, значит надо увеличить объемы гавваха. Стоит хорошенько изучить эту субстанцию. Весьма возможно её можно получить из чего-то другого, выделить и сохранить. Следует исследовать и строительный материал, которого здесь на удивление много. Возможно, удастся и из него выбить пользу. Следует  ещё подумать и о дворце. Возможно, надо здесь кое-что перестроить и превратить его в надёжную крепость. Один выход, это глупо, нужно сделать несколько тайных выходов, о которых буду знать только я. В случае чего можно будет выбраться наружу и нанести удар сзади. Ну и последнее, чем я должен заняться – это собой. Я должен стать жестким, выработать в себе ярость, чтобы наносить противнику удары быстрые и мощные. Это план, которого я буду придерживаться, и заниматься помимо повседневной деятельности.                Началась повседневная жизнь, сопряженная с мелкими стычками, походами за гаввахом. Гагтунгр постепенно привык к новому образу жизни и начал замечать, что ему нравится агрессия, проявление своей силы, которой у Гагтунгра заметно прибавилось.  Однако попасть в круг приближенных хапара пока ему не удавалось, слишком много привилегий было у охраны. Вступать в откровенный конфликт с ними он не хотел, боясь гнева хозяина. Хотя чувствовал, что обладает достаточной силой, чтобы сразиться со многими соперниками. Он решил ждать подходящего случая. И этот случай ему представился. Однажды его вызвал хапар. Предстояла серьезная битва с соседним кланом. Они вторглись на их территорию и бессовестно добывали на ней гаввах.  Это был вызов, первый сигнал о том, что их хотят уничтожить. Этого нельзя было допустить, и потому конфликт был неизбежен. Войско быстро собралось. Отряд Гагтунгра оказался на правом фланге и несколько выдвинулся вперёд. Отсюда была видна вся мощь собравшегося войска. Однако когда перед ними появился противник,  у Гагтунгра закралось чувство тревоги за свою судьбу. Больше дюжины отрядов, довольно большой численности, шли на них, чтобы уничтожить. Они выстроились в боевую цепь и начали охват флангов. Налет был яростный и бой жестоким. Поначалу они имели какую-то тактику боя, но вскоре всё перемешалось, и каждый бился сам по себе. Гагтунгр вырвался из кучи, потеряв более половины своего отряда. Он поднялся над свалкой и остановил свой отряд. Приведя его в более-менее боевое положение, он решил несколько поменять свои цели и не отдавать жизнь за своего властелина. Он быстро объяснил своим подчиненным, что от них требуется. И маленькая банда стала облетать битву, выискивая ослабевших и раненых, добивая их и извлекая гаввах. Гагтунгр действовал так умело, что умудрялся уклоняться от боевых столкновений, хотя со стороны казалось, что они ведут серьёзную борьбу. Наступил переломный момент, когда одни начали теснить других. И вот-вот войско повелителя Гагтунгра должно было обратиться в бегство. Но хапар изловчился и нанес удар главарю противника. Тот осекся и начал падать. Из его груди начал сочиться гаввах. Один вид этого зелья так возбудил хапара, что он, в открытую, пошел на противника. Но тот, каким-то чудесным образом, нашел в себе силы и нанес удар в голову нападавшего. От чего хапар моментально испустил дух, и большое облако гавваха стало медленно расплываться в пространстве. Гагтунгр, наблюдавший за происходящим, с некоторого расстояния, устремился вниз, увлекая за собой свою банду. В мгновение ока он достиг облака и всосал его на всю глубину своей утробы. Огненная гуща наполнила силой все его внутренности и взмыв вверх он, с разворота нанес мощный удар раненому противнику. Предводитель скончался на месте и Гагтунгр вновь овладел гаввахом. Всё это он проделал так быстро, что ни нападавшие, ни оборонявшиеся не поняли, что произошло. Теперь путь в хапары был открыт, и Гагтунгр не собирался этот шанс упустить. Его отряд на данный момент был единственным слаженным подразделением, и он без труда уничтожил нескольких сартаров. Отлетев на некоторое расстояние, он расставил своё войско с положение для атаки и грозно произнес. - Бой окончен. Теперь я хапар над вами и говорю вам, дайте клятву верности мне и я беру вас под свою защиту. Те же, кто не пойдет под меня будет моим врагом и будет уничтожен. Наступила тишина, бой прекратился. Урторы суетились в поисках своих сартаров, собираясь в отряды. Постепенно в рядах началось роение, и часть сартаров двинулись в сторону Гагтунгра. Вскоре лишь небольшая группа сартаров осталась им противостоять.                – Гагтунгр, я Овилкерон, и не считаю тебя, молокососа, хапаром. Я хапар и докажу это. Я вызываю тебя на поединок. Гагтунгр знал, что это закон, и отказаться от поединка означало проиграть противнику. Тот, кто претендует на лидерство, обязан был принять вызов. И отказаться ему теперь было нельзя, а значить, надо было принять бой, и бой этот будет смертельным. Победитель будет хапаром, а проигравший гаввахом. И Гагтунгр принял вызов. Он медленно пошел на противника. Казалось, ещё мгновение и он обрушит на него удар, но, внезапно, он взмыл вверх и, сделав петлю, ринулся вниз. Этот внезапный маневр оказался правильным. Овилкерон рванулся вперед и нанес удар, который ушел в пустоту. Гагтунгр же оказался у противника сзади и нанес  ему точный и сильный удар в спину. Противник рухнул и начал корчиться от боли. Его защитная оболочка не выдержала и гаввах начал сочиться из неё. Сартар пришел в бешенство. Перевернувшись, он изрыгнул из себя мощную струю, которая сразила бы Гагтунгра, если бы он не совершил резкий маневр вправо. Завершив разворот, он нанес удар противнику в лицо. Он вложил в этот удар всю свою ярость. Бедный Овилкерон рухнул и начал быстро растворяться, превращаясь в облако гавваха. - Урторы, ваш господин превратился в тлен. Тот, кто готов признать меня своим господином приблизьтесь ко мне и испейте духа бывшего вашего начальника, я дарю вам его гаввах. Бывшие подчиненные погибшего сартара, как один бросились на заветную пищу, и от неё вмиг не осталось следа. Гагтунгр вышел вперёд и грозно осмотрел своё войско. Взгляд его был строг и суров, он гордо поднял голову, и облик его был величав и полон высочайшего достоинства. Он был король, или, по крайней мере, близок к этому. Сартары послушно выстроились в линию, урторы пугливо строились за ними. Им не хотелось встречаться с взглядом этих лиловых глаз. Гагтунгр взмахнул рукой, и войско замерло в ожидании команды. Он медленно повернулся и указал вдаль. Расправив огромные крылья, Гагтунгр величественно поплыл в сторону дома. Войско выстраивалось в походную колонну и вскоре медленно двинулось в сторону Империи.
Глава 9
В дальнем уголке Галактики, на одном из её витков, расположился маленький мир под названием Олирна. Мир совершенно не большой, но очаровательный. Он расположился среди подобных ему миров, которые существовали внутри мира созданного демиургом Ра. Здесь было уютно и красиво. Ландшафт освещал нежный, золотисто голубоватый свет,   идущий от сердца Ра. И всё здесь было пропитано этим светом. Пропорциональные, овальной формы строения гармонично сочетались с растительностью. Нет, это не были деревья, это были предметы, скорее напоминающие цветы. Они источали некий эфир, наполняющий атмосферу Олирны ароматом счастья и радости. Строения располагались таким образом, что создавали окружность, в центре которой располагалась довольно обширная площадь. Поверхность этой площади напоминала прозрачное покрывало. Оно было мягким и нежным, но в то же время, это была поверхность. Нечто твердое. Вглядываясь в эту поверхность, можно было разглядеть огромный огненный шар, расположившийся под ней. Логос появился на свет здесь, в Олирне. Здесь появились на свет и другие монады, которые и наполняли жизнью Олирну. Этот союз духовных единиц, занимающих одно пространство, назывался сакуала. Такие же сакуалы были и на других сгустках материи, расположившихся в мире, созданном Ра. В этих сакуалах монады набирались знаний, работали и духовно росли. Кто-то из них, когда-то должен был стать демиургом и дать миру что-то новое, ещё не познанное. Здесь, в Олирне демиургом был Логос. Молодой, но умный и трудолюбивый, он достиг многого, хотя впереди у него ещё было много работы. Сейчас молодой демиург думал над очень серьёзной проблемой. Работа над энергией мысли дала не только новое её состояние –твердую материю, но и породила новые законы её существования. Чтобы получить энергию нужного диапазона создатели собрали разрозненные частицы в одно целое, названное атомом. Правда и здесь пришлось хорошо потрудиться, прежде чем разно полярные частицы смогли существовать в стабильной системе. Для этого им задали не только разные направления вращения, но и определённыё угол вращения вокруг собственной оси. Именно этот угол не давал им сблизиться вплотную и нейтрализовать друг друга и не давал удалиться друг от друга и спасал от разрушения. Теперь их мир был привязан к некоей точке отсчета, к центру. Здесь собиралась материя состоящая из великого множества атомов, образуя огромный, шарообразный сгусток. Теперь в этом мире была масса и порожденные ею силы гравитации. Всё это требовало стабилизации, а значить, нужны были другие силы, которые бы уравновесили эту самую гравитацию. Появилась и новая форма движения энергии –свет.  Он, свет, был даже не энергий и не материей, что-то среднее между ними. Но всё это было полбеды. Главным же было то, что никто не знал, что с этой материей делать и как придать ей разум и духовное начало. Мысль заканчивалась в материи, и она не одухотворялась. Многие сакуалы ломали голову над тем, как дать жизнь этой материи, но ничего разумного никто предложить пока не мог. Над этой задачей бились и в Олирне, над ней работал и Логос. Но задача казалась не исполнимой. Материя –  замкнутая в малое пространство и доведенная до предельной грубости энергия, и дух – стремительная и невесомая, полная знания энергия были совершенно не совместимы. Логос мог уже создать и удерживать в сознании мысль, и таким образом создавать духовную единицу, но это была копия его самого, нового, же, создать ему не удавалось. Многие демиурги пришли к выводу, что духовная энергия достигла предела огрубления и более изменить её нельзя. Но возможно совместить её с материей и одухотворить последнюю. Этой идеей и были увлечены все молодые монады. В очередной раз, преступая к решению задачи, Логос собрал синклит – собрание монад, на котором высказывались идеи и обсуждались всем синклитом. Здесь изучались любые, даже самые невероятные идеи, выделялось из них самое рациональное зерно и развивалось до совершенства. На этот раз Логос имел несколько идей, но они были смутны, не определённы. Он чувствовал, что идея витает в воздухе, что решение где-то рядом, но он никак не мог ухватить её за хвост. В условленное время он прошел на площадь и занял место на дальней стороне окружности. Вскоре стали появляться другие монады и начали располагаться на площади. Там где они останавливались,  в воздухе появлялись скамьи, и обитатели занимали свои места. Здесь был порядок, не гласный, не обсуждаемый. Каждый занимал то место, которого он достиг в своем развитии. Логос был неоспоримым лидером и возглавлял синклит, а потому располагался к остальным лицом.  Оглядев всех присутствующих, он начал: - Друзья, в очередной раз я собрал вас для того, чтобы найти решение главного вопроса – будет ли создана новая монада, или этого сделать невозможно. У кого есть идеи                - Ты говори, Логос! Ты говори, а мы будем обсуждать. - Хорошо. Значит, пока есть две проблемы. Монада не принимает размер, меньший существующего, а значит мною не создается. Второе. Материя не удерживает дух, он течет сквозь неё беспрепятственно, как будто её и не существует. Потому мы имеем дух отдельно, а материю отдельно. Так вот, я подумал. А может быть нам надо взять самую тонкую из материй и попытаться придать ей дух. То есть вложить в неё знания и дать жизненную силу. У кого-то может быть есть предложения?                - Да, Логос, у меня есть. –поднялся с места Аир. – Я много думал над созданием монады, но я не демиург. Не могу до этого подняться. Но в ходе работы я вышел на удивительный результат. Я создал что-то вроде чехла для монады. Нет я не получил его, но думаю, что будь у меня законченная устойчивая мысль, я мог бы облечь её в этот чехол.                - Я пока не улавливаю мысль, Аир.                - Всё просто, я думаю, что этим чехлом, мы сможем придать строгий объем монаде. Возможно, и придать меньший.                - Так, я тебя понял. Передай мне идею по твоему чехлу, я поработаю над этим. Можно сказать, что по первой проблеме появилась идея. Кто может сказать, что-либо по второй.                – Я – поднялся Геос. – Я много работал над материей и изучил многие её свойства. Могу сказать, что большинство свойств я сам могу придать ей. Так вот, материя может принять часть информации и сохранить её. Это вполне возможно, но память её ограничена и очень сильно ограничена.                -  Я знаю это, как и то, что ты, Геос силен в законах материи. Но что ты хочешь сказать?                - Раз нельзя дать знания материи, а монаду сделать материальной, то можно прикрепить монаду к материи и передавать её знания и животворящую силу непосредственно материи. Как бы, одеть материю на монаду, и соединить их специальной системой.                -  Вот. Именно соединить. Не слить воедино, а соединить. Разместить дух внутри материи. А через определённую систему передавать информацию от монады к материи и таким образом управлять ею. Возможно, в дальнейшем, материя сможет накопить знания и стать если не одухотворённой то высокоинтеллектуальной. Именно так и надо поступить, это решение. Спасибо друзья. Аир, Геос. Прошу вас остаться . Давайте вместе обсудим эту идею. Видимо решить проблему мы сможем только вместе. С этими словами он встал, и синклит стал расходиться.
Глава 10
 Прошло немало времени с тех пор, как Гагтунгр поднялся в иерархии до  хапара. Он многому научился и многое осознал в образе жизни обитателей Империи. Немало произошло изменений и в нём самом. Слово любовь в душе его имело лишь одно значение – любовь к самому себе, восхищение самим собой. Он любовался собой и беспрерывно сравнивал себя с другими, от чего, всеми силами, стремился возвыситься над ними. В нём, само по себе, развилось стремление запугать слабых, унизить равных и по возможности уничтожить более сильных и занять их место. К ним он испытывал особую ненависть. Ненависть ущемленного самолюбия. Для самовозвеличивания здесь использовались все средства, и эта борьба за величие, вражда, не угасала в Империи никогда. Но, Гагтунгр был не из тех, кто в борьбе пользовался лишь грубой силой. Он давно понял, что интеллект – оружие не менее сильное, чем сила. А потому не оставлял своих занятий по совершенствованию сознания и приобретению новых знаний. Но для этого дворец его предшественника ему совершенно не подходил. Ему требовалось помещение, где он мог сосредоточиться и войти в определённое состояние, когда сущность его разделялась на три ипостаси. Первой из них был Гистург – абсолютное зло, не имеющее никаких примесей. Великий разрушитель и мучитель. Носитель высшей воли, власти и желания. Агрессор в чистейшем виде. Второй ипостасью была Фокерма – Великая Блудница, совратительница и соблазнительница. Извечный источник лжи и обмана. Эта ипостась в Гагтунгре ещё только развивалась, она была ещё слаба и не совершенна. Но уже заявляла о себе. Объединял же две первые ипостаси Урпапр – принцип формы. Он, Урпап, был воплотителем демонического замысла, штаб по воплощению замыслов в великие дела. Это был холодный аналитик, не имеющий никаких эмоций, а лишь строгие схемы и холодные цифры. Входя в состояние транса, Гагтунгр разделялся на три свои составляющие, которые и вели меж собой беседы и вырабатывали план действий. Так было удобно, потому что каждая ипостась могла высказаться чётко и определённо, а не подспудно, как это обычно происходит при работе сознания. Кроме того, Гагтунгр пригрел у себя в вотчине весьма странных существ. Это были огромные демоны, некогда мощные, но со временем утратившие волю и подвижность. Они походили на огромных черепах, точнее на огромные холмы, которые едва передвигались. Казалось, что они давно уже должны были сгинуть в этом кошмарном мире, но, не умея нападать, они хорошо умели защищаться, и все попытки их убить ничем не заканчивались.  В конце концов, их оставили в покое, и они скитались от шрастра к шрастру в поисках еды. Шрастами здесь назывались поселения демонов, объединённых хапарами. Питались они какими-то объедками, и слыли грязными попрошайками. И только один Гагтунгр задумался о том, как же существуют эти бедолаги? Ведь они должны были давно погибнуть. В один из сеансов транс медитации он проанализировал одного из этих холмов и обнаружил у них наличие высочайшего интеллекта. Эти демоны, которым дали прозвище рыфы, собирали гаввах всюду. Они извлекали его из шельта – остатков разрушенных духовных единиц, из излучений, идущих от отдаленных миров, из выброса излучений, которые сопровождают всякие столкновения и драки. Гагтунгр решил пригреть рыфов и поставить их интеллект на пользу себе. Поэтому он решил построить себе дворец по своему плану, для своих целей и потребностей. Он хотел, чтобы это была и крепость, и хранилище, и научный центр. Здесь, в сердце Империи, сделать это было не возможно, слишком густо теснились здесь обитатели. Все они стремились быть поближе к Властителю, Великому Люциферу, добиться его расположения и по возможности приблизиться к нему. Конечно, это не была любовь к хозяину, это была форма самозащиты. Каждый из них, при возможности разорвал бы Люцифера в клочья. Но все они знали, что это совершенно не возможно, а потому предпочитали его покровительство. Гагтунгр же не испытывал к Повелителю восторженных чувств и совершенно не рассчитывал попасть е его окружение, зато лелеял мечту достичь могущества Люцифера и уничтожить его. Для этого ему надо было совершенствоваться и становиться сильным. Создать свою империю. Открыто идти против Люцифера он не собирался, а потому придумал предлог, чтобы уединиться. Делал он это, якобы для освоения новых территорий. Он удалился в дальний угол тоннеля, именуемого Империя, и  приступил к созиданию. Для начала он перетащил туда пару рыфов и небольшой отряд урторов, для строительства небольшого хранилища гавваха и укрытий для самих рыфов. Сам же он принялся обследовать местность с целью извлечь из местоположения как можно больше пользы. В этом углу Империи царило дикое запустение, и работа предстояла большая.  Необходимо было создать каналы для сбора гавваха, пробить тоннели для перемещения между мирами, построить шрастр со всей необходимой инфраструктурой. Кроме того, никто не отменял оброк и контроль за обстановкой. Гантунгр знал, что стоит только расслабиться, как тут же жди какого-нибудь подвоха. В лучшем случае, сопрут гаввах, или исподтишка нанесут удар. А потому работы он решил проводить тайно, не привлекая постороннего внимания. Исследуя местность, он заметил, что кроме шельта в пространстве  появилась какая-то грубая субстанция, которая поступала извне, через стенки тоннеля. Её мело в сторону центрального шрастра, легким ветерком. Это явление весьма озадачило демона, и он взялся его изучать. Но делал он это по ходу основных исследований. Пройдясь вдоль стенок Тоннеля, Гагтунгр наметил несколько мест, где будут организованы выходы. Закончив работу, он расположился в небольшой впадине, появившейся на стенке Тоннеля, и стал обдумывать, как организовать систему каналов. Он механически разглядывал стену, как вдруг внимание его привлекла едва заметная щель в ней. - Откуда она здесь взялась? – подумал он – Что это, излом? Тогда отчего он возник? А вдруг он будет угрожать моему будущему жилью? Надо осмотреть его и разобраться. Это новое явление, и я должен всё о нём знать. Он поднялся и попробовал как-то проникнуть в эту щель. Не получалось. Тогда он выбрался наружу сначала с одной стороны, потом с другой. Там, за пределами тоннеля он не мог ничего обнаружить. Он попробовал выйти с одной стороны щели, а вернуться с другой. Едва заметное сопротивление он всё же почувствовал. Если бы не то обстоятельство, что он напрягал все чувства, вряд ли бы он его заметил. Вернувшись в Тоннель, он решил вернуться к своему открытию, как только решит текущие дела. Он так и сделал. Едва он выбрал свободное время, как уже был на месте и приступил к работе. Любопытство и скрытое ощущение важности своей находки заставляли его напрягать весь свой интеллект. Его мозг работал над задачей беспрерывно, даже тогда, когда он занимался текучкой. Наконец наступило прояснение. Это было действительно любопытное открытие. Щель эта оказалась не щелью, а плоскостью, точнее двухмерным пространством, начинающимся отсюда, из Тоннеля, или наоборот заканчивалось здесь, а уходило в бесконечность. Таких плоскостей Гагтунгр обнаружил несколько. Если бы можно было посмотреть на них с большого расстояния, то эти плоскости напоминали страницы вывернутой книги, которые сходятся у корешка и расходятся в стороны веером. Они, как огромные лопасти просеивали пространство мироздания, но при этом оставались неосязаемыми и не ощутимыми. Они то и сгребали сюда эту пыль со всех уголков мироздания. Гагтунгр разработал алгоритм проникновения и намеревался проникнуть внутрь этого пространства. Это был путь в неведомое, и всё надо было тщательно проверить. Гагтунгр вновь и вновь проверял свои расчеты. Ведь проникнув туда, надо было ещё, и вернуться обратно. Наконец настал день, когда все сомнения были отброшены и Гагтунгр появился возле щели. Он выбрался из тоннеля наружу и начал медленно приближаться к щели. Как только он ощутил едва уловимое сопротивление, он принялся трансформировать своё тело. Медленно оно начало расплываться в огромный блин пока полностью не превратилось в едва заметную плоскость. Гагтунгр почувствовал, как его с силой потянуло внутрь, и в то же мгновение свет померк в его глазах. Как будто его сдавило между молотом и наковальней. Он не мог пошевелиться и долго лежал огромной амёбой, пока, наконец, тело его не начало привыкать к новому своему состоянию. Здесь была мертвая тишина, было такое ощущение, что здесь нет времени. Отсутствие высоты угнетало. Горизонт представлял, из себя, узкую лиловую полоску, а местность скорее напоминала топографическую карту, нежели ландшафт. Гагтунгр попробовал пошевелиться. Он едва шевельнул конечностями. Казалось, что он поднимает небо. Страх начал проникать в сознание демона. Вдруг он останется здесь навсегда и никогда не сможет выбраться обратно. Но он отбросил эти мысли и начал изучать обстановку. Чем больше он думал, тем четче начал ощущать это пространство. Оно как бы становилось просторнее и прозрачнее. Тело его начало приобретать более естественные формы, и он почувствовал некоторое облегчение. Пространство как бы срасталось с его плотью. Он попробовал пошевелиться. С трудом, но это ему удалось. Это придало ему уверенности, и он решил продвинуться вперед, чтобы узнать, что там впереди. Протискиваясь, некоторое время вперед, он вдруг почувствовал, что под ним пространство стало зыбким. Он отступил назад и попробовал заглянуть туда. К его удивлению, сделать это оказалось довольно легко. Выбравшись наружу, он обнаружил, что находится недалеко от того места, где начал путь. Развернувшись, он попытался проникнуть обратно, и снова был приятно удивлен тем, что сделать это оказалось легко. У этого пространства обнаружились специальные входы, и Гагтунгр решил пройтись вдоль плоскости, в надежде обнаружить ещё. Действительно, он нашел ещё один и ещё. Убедившись, что в этот странный мир он нашел вход и выход, Гагтунгр решил закончить свои исследования и вернуться восвояси. Тем более, что пора было немного подкрепиться и заняться делами.                – Надо хорошенько подумать, как я использую это своё открытие. Пока я вижу, что это хороший тайник и хорошее укрытие, где можно спрятаться самому и надежно припрятать гаввах. – подумал Гагтунгр и в приподнятом настроении отправился домой.
Глава 11
 Логос расположился в доме в окружении своих соратников. Они работали давно, но пока, особого продвижения  на пути создания новой одухотворенной сущности не было. Всё было расплывчато, не четко сформулировано. Никто не мог сказать, как собственно будет выглядеть одушевленная материя. Кроме общей идеи о том, что на монаду надо одеть материальную оболочку, других идей не имелось. Поэтому друзья собрались вновь, чтобы как то сдвинуть идею с мертвой точки. - Друзья, я порядком уже ломаю голову над тем, как уменьшить в формате монаду, но мне это не удаётся. Она всё же имеет предельные размеры, меньше которых не становится. А потому, мне кажется, что идея втиснуть её в материальную оболочку невозможна. Это будет сущность невероятных размеров, нам просто негде будет её разместить. Не говоря о других, не менее серьёзных проблемах. Например, как будет жизненная сила питать монаду, как мы будем передавать информацию монаде, через толщу физического тела, как монада будет управлять материальной оболочкой. И вообще, мы не определили, из чего будет создаваться оболочка. Может быть, вы имеете новые идеи, или вопросы.                - Одна идея всё-таки есть. – Начал Аир – Я вот подумал, а что, если монаду в некотором роде разделить. Вывести часть информационно энергетической  системы из неё и закрепить в особом месте. Потом сжать остальную часть монады специальной оболочкой, через которую специальным каналом обе эти части соединить вновь. Тогда мы сумеем сохранить её сущность, но в малом объёме. Так мы можем создать новую систему, когда монады  будут соединены в общий центр, и получать жизненные силы через него. Во главе центра будешь находиться ты, демиург. Ты будешь давать им жизнь и знания через эту систему. Я даже придумал ей название – стихиаль. - В этом есть что-то разумное, но Аир, тогда монада потеряет свободу, она будет привязана к системе и не сможет свободно перемещаться. - Ты, Логос забыл, что монада будет находиться внутри материи, потому у неё свобода будет ограничена материальным миром, а он намного меньше пространство стихиали.                – Ты прав, Аир. Я займусь твоей идеей. Но видимо, одной оболочкой нам не обойтись. Нам придется создать ещё несколько систем, которые будут соединять материю с духом. Видимо придется создать систему, которая будет управлять телом, для неё надо будет создать систему питания, монада должна будет передавать волю телесной управляющей системе через другую передающую систему. Работы много, но направление уже просматривается и появились первоочередные задачи. Остается ещё один вопрос. Из чего мы будем делать тело, материальную оболочку? Я хочу спросить тебя Геос. Ты ближе всего занимался этим вопросом.                – Да, я думал много об этом. Я перебрал весь ряд элементов, которые формируют твердую материю, но в этом ряду нет ни одного, пригодного для этих целей. Тогда я взялся комбинировать и создал ряд сложных соединений из различных групп элементов и остановился на нескольких элементах углерод, водород и кислород. Их соединения способны хранить информацию, и пригодны для создания аналитических систем. Более того я общался с монадами других сакуал. У них уже есть очень хорошая система, которая может хранить большой запас информации. Это цепи молекул ДНК и РНК, сложенные в определённые комбинации. Такие структуры не только хранят большой объём информации, но и позволяет её быстро считывать. Думаю на базе этих соединений мы сможем создавать любые конструкции с заданными свойствами.  Но, есть у них недостаток, для них нужна определенная температура, которой пока в материальной среде нет.  Материя слишком разогрета, надо материю остудить. При нынешней температуре никакие химические реакции не возможны. Я даже пока не знаю, как мы будем восстанавливать углерод, и высвобождать кислород. Для нормальных химических реакций сами газы должны иметь определенную концентрацию.   - Ты хочешь сказать, что у нас появилась параллельная задача?  Нам надо продумать необходимую пропорцию элементов, из которых будет сформирована материя. И создать определённую температуру на поверхности планеты. И, коль скоро всё будет происходить в твердом материальном мире, значит, начнем с театра действий – с планеты. Что же, давайте друзья работать.                С этими словами друзья приступили к работе.
Глава 12
 Гагтунгр вернулся  в свой шрастр, после  очередного похода. Поход оказался удачным, и настроение у демона было хорошее. Они проникли довольно далеко и смогли хорошо поживиться. Часть добычи Гагтунгр спрятал в одном из уголков двухмерного пространства. Он давно уж взял за правило часть гавваха прятать там. Пока он не мог сказать точно, для чего он это делает, но чувствовал, что так надо поступать. Оброк он платил исправно, и у Правителя не было к нему претензий. Он провел некоторую модернизацию в своих войсках. Убрал лишних урторов, тех, которые были слабы и малоэффективны. Поделил сартаров, выделив сильнейших и наделив их большей властью. Это вызвало дух соперничества, и они с большим усердием стали трудиться. Кроме того, его рыфы добывали гаввах из всего, что было хоть мало-мальски наделено энергетикой. Эти субстанции были, конечно, низкосортными и не могли конкурировать с тем, что излучали духовные единицы в момент гибели или смертельного страха.  Рыфы научились разбавлять его своим суррогатом. Немного разбавленный этот коктейль был вполне пригодным для употребления. Гагтунгр обзавелся целой лабораторией по приготовлению смесей, это давало возможность накапливать запасы живительной энергии. Эти запасы Гагтунгр использовал тогда, когда готовил дальний поход или перед серьёзным столкновением. Уходя в поход, он дал задачу рыфам провести кое-какие вычисления. Поэтому, едва закончив дела и отдав распоряжения, он спустился в бункер, где трудились эти огромные черепахи. - Я с ощутимым трудом добирался до дома. Мне показалось, что ветер значительно усилился – без предисловий начал Гагтунгр – Я спрашиваю тебя Ыфон, ты разобрался в причинах этого ветра и чем это нам грозит? - Да, хозяин, думаю, что мы поняли истинную суть этого явления. - Хорошо, рассказывай.                - Империя создавалась таким образом, что тянула в себя всё со всей вселенной. Всякие субстанции медленно, но неотвратимо стекались сюда. Здесь же скапливался шельт. Но после того, как Просветленные получили материю, она начала усиленно всасываться в тоннель и оседать в шрастрах в виде пыли. Но у материи свои законы, несколько отличные от тонкой энергетики. Чем больше масса материи, тем сильнее гравитация. Чем она сильнее, тем больше сжимает материю. Чем плотнее материя, тем сильнее она притягивает пыль. И скоро наступит момент, когда сила гравитации превысит силу молекулярных связей. Материя взорвется, но не наружу, а внутрь. Она втянется в себя. Она вывернет пространство наизнанку и станет антиматерией.                - К чему это приведет?                - Никто этого не знает, такого явления ещё во вселенной не было. Это лишь наше предположение. Но то, что в рвущемся пространстве обитателям Империи будет не сладко, это можно сказать точно. - Как ты думаешь, что нам следует предпринять в этой ситуации? Мне сдается, что пострадает не только Империя. - Да, ближайшие миры будут поглощены этой сверхзвездой, которой является Главный шрастр. Думаю, и многие галактики получат серьёзные пространственные искажения. Моё мнение, что в этот момент было бы лучше находиться отсюда подальше. На дальних перьях самой дальней галактики. Я позволил себе даже подобрать несколько таких мест.     Ыфон указал на несколько созвездий. Гагтунгр долго всматривался в далёкие точки и, указав на одну из них, спросил:                - Вот эта, ты знаешь её?                - Да, это Солнце. Владение Ра. Молодой демиург, молодая звезда. Могу предположить, что там есть магма – тяжелая энергия ядерного синтеза. Весьма пригодная для производства гавваха. - Вот не зря ты, Ыфон, свой гаввах ешь. Хорошо, иди, скажешь сартару, чтобы выдал вам полторы порции, это чтобы у вас мозги лучше работали. Они мне ещё очень пригодятся. А мне надо подумать. Рыф не спеша удалился, а Гагтунгр приступил к размышлениям. Сомневаться в расчетах рыфов не имело смысла. Эти аналитики не пропустят ни одной мелочи в расчетах, их математические выкладки были безупречно точны, значит, чутьё его не подвело, и он не зря делал запасы. - Главное, не подавать вида, что я что-то знаю. – Размышлял он -  Пусть Он думает, что он властелин своей империи, и радостно собирает гаввах. Может оно и к лучшему. Сгинет вместе со своей Империей, а я останусь один во вселенной, и я буду высшим правителем. Причем по заслугам. Ведь  правителем должен быть умнейший, прозорливейший, а значит сильнейший. Надо решить, кого брать с собой. Ведь путь не близкий, да и там, в этой далёкой звёздной системе, неизвестно что их ждет. Надо оставить столько бойцов, сколько требует статус хапара, или даже чуть меньше. Рыфы конечно пойдут со мной. Но тоже надо решить, кого взять и кого бросить. Всех не утащить. Да, кстати, а как их тащить, эти черепахи будут добираться до места как раз до моей кончины. Вот что, возьму  я пятёрку, во главе с Ыфоном и отправлю их прямо сейчас, под присмотром небольшого отряда. А вдруг этот взрыв засосет их вместе с пространством, по которому они будут продвигаться. Ведь далеко они всё равно не уйдут. Нет, надо придумать что-то другое. Что другое? Может быть другое пространство? А что если их спрятать в двухмерное пространство. В этом плоском мире вообще ничего не двигается, возможно, там ничего не шелохнется и при взрыве. Надо посвятить в мою тайну Ыфона. Пусть произведет расчеты. Он встал и крикнул: « Ыфона ко мне»
Глава 13
Логос собирал свою команду. Они не виделись давно, занятые каждый своим делом. Теперь же, настало время встретиться и подвести итоги, обсудить проблемы и синхронизировать свою деятельность. Да и вообще Логос соскучился по своим друзьям. Занятые своими делами они не замечали, как летит время, и только лишь когда труд начал подходить к завершению, ощутили желание пообщаться. Они собрались у Логоса и, расположившись полукругом, завели разговор.                - Друзья мои, я рад, что мы собрались вместе и можем обсудить наши дела. – Начал Логос – Если вы не возражаете, я начну первым. - Говори, Логос, - сказал Аир – ведь мы все работаем под тебя, под монаду, которую предстоит создать тебе.                - Так вот, хочу порадовать вас. Мне удалось уменьшить размеры монады, до требуемых размеров, но это пока не принесло победы, а лишь добавило проблем. В самой монаде я оставил лишь небольшой участок, который хранит минимум основной информации и аккумулятор жизненной энергии. Всё это сжато специальной оболочкой, в которой расположены специальные выводы, которые через специальный канал, названный нами, стихиаль, будут соединены с главным центром. Отсюда монада будет получать любую информацию, через специальный приемник, расположенный в её центре информации и жизненную энергию, через специальный ускоритель. Так что теперь нам предстоит создавать ещё и систему, названную нами, стихиаль. Но пока я не представляю себе, как монада будет командовать материей, в которую мы её собираемся поместить, и как материя будет принимать, анализировать и передавать информацию. Как мысль монады будет воплощаться в какое-либо действие. - Это действительно проблема, но предоставь этим заниматься нам. Ведь именно на этом я сосредоточил свои усилия и могу сказать, что у меня есть концепция. – Продолжил разговор Аир -  Итак, тело, в которое мы поместим монаду должно уметь, прежде всего, существовать в данной среде, перемещаться в этой среде, иметь орган для выполнения работы, которую задаст монада, ну и, по всей видимости, реставрироваться и репродуцироваться. По всей видимости, нам надо из различных материалов создать центр управления, мозг, и рабочий орган тело. Мозг – бортовой комьютер, через специальную систему будет связан с монадой. А монада через него будет передавать задачу телу, таким образом, мозг станет проводником информации от монады к телу. Кроме того, мы поручим мозгу функции управления жизнеобеспечения тела. Это концепция, а для её осуществления нам, по всей видимости, надо будет создать сначала прототип тела, систему, которая сможет работать автономно, выполняя ряд определенных функций, а потом совместить монаду с телом, получив законченный образчик.                - Что же это разумно, но чем будет питаться эта система? Ведь ей тоже потребуется источник жизненных сил. - Да, и не один. Нам надо иметь источник химических элементов и жизненную энергию. Видимо нам придется создавать не одну стихиаль, а несколько. А над источником химических элементов придется ещё думать. Но я думаю, идея уже где-то рядом. Мы недавно разговаривали с Флорисом. Вот он высказал такую мысль, и я с ним полностью согласен. Отдельно существование монады в теле совершенно не возможно. Причиной тому является то, что для формирования биомассы, из которой должно состоять тело, потребует создание сложного механизма для синтеза молекул. Кроме того мы предполагаем, что для выработки энергии для химических реакций в теле необходимы окислительные процессы, а для получения углерода наоборот. Так вот Флорис предлагает создать отдельную систему, которая будет создавать предварительную биомассу, которую будут потреблять наши сущности, чтобы формировать тело. Кроме того, синтезируя материю, они будут вырабатывать кислород. Эта предварительная система не будет одухотворенной, но программа её создания и существования должна быть. Это как бы новая информационно-энергетическая система. Или стихиаль, одна из её разновидностей. Но, и сама планета требует управления. Ведь процесс термоядерного синтеза должен быть под контролем. Мы должны иметь строгие пропорции веществ, а значит, кто-то должен контролировать эту стихию Земли. Это опять отдельная система, со своей информационной базой.                - Ты прав, Аир. Значит, у нас есть новая работа – создание стихиалей. Стихиаль земли, стихиаль воздуха, стихиаль огня, стихиаль  жидкостей и стихиаль биомассы. С чего начнем?                - Начнем с земли. Это основа, на которой будет строиться всё остальное. Вся система, вплоть до самой внедрённой монады будут сосредоточены на ней. А значит, начнем с неё. Пока она не готова к тому, чтобы на ней можно было бы что-то создавать. Необходимо, прежде всего, разобраться с термоядерными процессами, нам нужна определенная температура на поверхности, которая не будет существенно колебаться. Вот этим и надо, прежде всего, заняться. Как-то всё обустроить так, чтобы на планете сложилась комфортная обстановка.                -  Согласен с тобой, Аир, мы займемся Землёй.
Глава 14
Рыфы выполнили то, что им приказал рассчитать Гагтунгр. Они определили состояние двухмерного пространства в момент взрыва, и эти расчеты вполне устроили Гагтунгра. Конечно, смещение произойдет и там, но будет не существенным.  А значит, там он найдет себе укрытие, главное не опоздать, вовремя скрыться. Сейчас он возвращался домой. С большим трудом, он выволок, последнего из пятёрки  рыфа из тоннеля и протащил его по каналам подальше от  Империи. Ему хотелось создать фору для них. Зная их медлительность, он понимал, что случись катастрофа, рыфы не успеют не то что проникнуть в двухмерное пространство, а даже выбраться из шрастра. Кроме того, он хотел, чтобы они успели уйти как можно дальше и не обременяли его хотя бы на половине пути. Хотя Гагтунгр и развернул активную деятельность, ему пока удавалось всё сохранить в тайне. По крайней мере его действия не вызывали ни у кого подозрений, а его подчиненные, хоть и не понимали некоторых его поступков, но пребывали в блаженном неведении. Они были довольны тем, что у них было что поесть и возможность побездельничать. Усиливающийся ветер не вызывал у них озабоченности, только доставлял неудобство при перемещении. Правда и здесь были свои плюсы. Из Главного Шрастра, куда собственно и устремлялся ветер, к ним на периферию было трудно добираться, а потому и визитеров к ним поубавилось.  Гагтунгр двигался без особых усилий, чем ближе он приближался к тоннелю, тем сильнее подхватывал его поток. В тоннель он ворвался с такой  скоростью, что едва не пролетел мимо своего убежища. Сделав невероятное пике, он очутился у входа во дворец. Замешкавшийся охранник едва не лишился жизни, не успев вовремя открыть ворота. Здесь внутри было тихо и не верилось, что снаружи бушует стихия. Наспех подкрепившись, он вызвал главного охранника. Тот явился, как будто вырос из-под земли.   - Воол, возьми надежных урторов,  голов двадцать, и собери весь гаввах из моего хранилища. Как всё сделаешь, придешь ко мне, я буду тебя ждать.     Сартар кивнул и  исчез так же внезапно, как и появился. Прошло немного времени, и он вновь возник перед Гагтунгром.     - Всё готово? – сартар кивнул – Тогда следуйте за мной и не отставайте, у нас мало времени. Гагтунгр  устремился вперёд и небольшой отряд, едва поспевая, последовал за ним, волоча увесистую ношу. Воол был исполнительным сартаром, и никогда не задавал вопросов, этим и нравился Гагтунгру. Именно таким и должен быть главный охранник, которого порой приходилось посвящать в серьёзные секреты. Они прошли несколько миров и свернули в узкий канал, который устремлялся вертикально вверх. Его нельзя было обнаружить,  если не знать точно, где располагается вход. Гагтунр специально наделал  таких каналов, чтобы иметь возможность прятаться самому и прятать отряды для засады. Теперь он использовал его как кратчайший путь к цели. Пролетев какое-то время, он остановился, кавалькада остановилась за ним. Демоны не могли взять в толк, что всё это значит, но вопросов не задавали. Гагтунгр подозвал к себе Воола.     - Слушай меня внимательно. Сейчас я проведу тебя туда,где ты ещё ни разу не был. Там будет не привычно и тяжко. Но так надо, верь мне. Там, куда вы попадете, будет трудно даже шевелиться, но вы привыкнете. Главное, чтобы вы ждали меня здесь и не предпринимали ничего, особенно ты должен проследить, чтобы урторы не растащили гаввах. Он нам будет крайне необходим в будущем. Ваша задача – лежать и ждать меня. Понятно?             Воол утвердительно кивнул. Гагтунгр оглядел ещё раз отряд и направился куда-то вверх. Поднявшись немного, он остановился, как будто уперся в преграду. Некоторое время он не шевелился, весь облик его свидетельствовал о том, что в нем идет напряженная внутренняя работа. Потом он вдруг приподнялся и просунул руку в какое-то отверстие, вернее так казалось, потому, что рука куда-то исчезла, как будто провалилась по ту сторону преграды.    - Подходи по одному  - Приказал Гагтунгр,  и принялся закидывать их в отверстие. Когда последний уртор был водружен на место, Гагтунгр заглянул внутрь плоскости. Картина была удручающей. Урторы распластались огромными пятнами вокруг входного отверстия. Они не могли пошевелиться, и взгляд их был полон ужаса и тоски. Гагтунгр медленно втиснулся между ними и пробрался вперед. Перед ним открылось огромное озеро. Оно искрилось и переливалось всевозможными оттенками. Так блестит на солнце снег. Это был гаввах, который тоже стал плоским и разлился на большое расстояние.                - Надо бы отодвинуть его подальше, чтобы не соблазнять братию, - подумал он - хотя вряд ли они успеют до него добраться.  Да если и доберутся, то много не сожрут. А если и сожрут, то я их самих пущу на гаввах. Так что я, собственно, ничего не теряю. Надо возвращаться и готовить второй отряд. Чую, что времени осталось мало.    Он  выбрался наружу и устремился вниз по каналу. Уже на подступах к Империи, он заметил, что ветер стал очень сильным. На всякий случай он перебрался ближе к спасительной плоскости и стал спускаться галсами. Возле входа в тоннель он подошел вплотную к плоскости и, цепляясь за её грани, осторожно заглянул внутрь тоннеля. Ветер с ревом нес в центр всё, что попадало на его пути, мелкие и огромные куски шельта и материи неслись, сшибая всё на своем пути. Один из таких кусков ударил Гагтунгра в грудь, и он сорвался внутрь. Только невероятная реакция, помогла ему ухватиться за край спасительной плоскости. Когти впились в неё мертвой хваткой, и он болтался на одной руке, как осенний лист на ветру. Гагтунгр попытался ухватиться  второй рукой, но его мотыляло так, что это ему никак не удавалось. Он почти обессилил, когда порыв внезапно ослаб, и его качнуло в обратную сторону. Этого было достаточно, чтобы он ухватился за грани плоскости второй рукой. Напрягая все силы, он стал подтягиваться, но почему-то тело его стало непосильно тяжелым. Порывы ветра вновь усилились, и его чуть не сорвало с места. На мгновение ветер стих и Гагтунгр рывком втиснул своё тело во входное отверстие двухмерного пространства. Едва половина его корпуса оказалась внутри плоскости, раздался страшный треск, и стенки тоннеля пришли в движение. Его потянуло наружу, и  Гагтунгр понял, что началось. Он всем нутром ощутил, что гибель близка и страх придал ему силы. Он греб и карабкался всем своим существом и с большим трудом втиснулся внутрь. Здесь, в этом странном мире было тихо и спокойно. Едва уловимое движение поверхности говорило о том, что там, снаружи творится что-то невероятное. Он оглянулся, и в торце этой огромной плоскости увидел горизонт. В этом узком кусочке, как на экране он наблюдал картину происходящего. Сначала материя устремилась в центр шрастра, создавая огромный шар, который быстро рос в размерах, и вдруг стал сжиматься. На его глазах невероятных размеров шар сжался до размеров мяча, от чего окружающие его миры пришли в движение и сотни звезд и планет устремились к этому шарику, размером уже не превышающему  яблоко. Он, этот шарик поглощал их мгновенно, от чего становился всё меньше и меньше. Вдруг он резко сжался и на миг исчез. Мощный взрыв сотряс вселенную. Само пространство вдруг пришло в движение. Оно трескалось как стекло, принимая невероятные формы. Оно текло как вода и сыпалось как песок. Вокруг же бывшего шрастра образовалась воронка, которая уходила в никуда и исходила из него чем-то, напоминающим вывернутую наизнанку воронку. Она зияла ужасной чёрной дырой, в которой исчезало всё, что некогда было мирами. О масштабах происходящего Гагтунгр мог лишь догадываться, но принимать в нем участия он совершенно не хотел. Смешанные чувства охватили великого демона. С одной стороны он был рад тому, что он жив, он был горд собой, ведь именно благодаря его уму, он смог предугадать события и уцелеть в этом катаклизме, который по своим масштабам не имел себе равных. Кроме того, он был уверен, что Люциферу, как и его Империи пришел конец. И теперь он будет Князем тьмы, правителем темных сил. Но, с другой стороны, он не знал будущего. Не знал, что его ждет впереди, чем закончится этот великий катаклизм, и это его беспокоило. А вдруг это конец всему, что есть Мир, и не быть ему его властителем.  Некоторое время он ещё наблюдал за происходящим, потом повернулся и направился вперед. Силы уже вернулись к нему, и он мог начать движение. Однако движения были непривычно затруднены и это его удивило. Он попробовал двинуть сначала рукой, потом ногой, попытался расправить крылья, но что-то мешало движениям. Он оглядел себя, на нем гроздьями висели урторы и сартары.  Их было множество и вокруг.                - Странно, - подумал Гагтунгр – откуда они могли здесь взяться? Они давно должны были исчезнуть в этой ужасной воронке.     Чтобы не теряться в догадках, он просто стряхнул одного из них и начал расспрашивать. Всё оказалось банально просто. Часть из них, пролетая мимо, цеплялись за всё, за что можно было уцепиться. Одни умудрились зацепиться за выступы тоннеля, другие за самого Гагтунгра.  Коль сам Гагтунгр пытался проникнуть куда-то, то и они начали делать то же самое, и многим удалось втиснуться в двухмерное пространство. Другие попали сюда на его могучем теле. Поразмыслив, Гагтунгр решил, что это не так уж и плохо. Какая ему разница, чьи это урторы, теперь они все будут его. Придав этому сборищу более-менее упорядоченное состояние, он повел свой войско вперед. Расправив могучие крылья, которые распростерлись на огромное расстояние, он величественно сделал взмах и медленно поплыл вперед. За ним, выстроившись клином, поплыла его орда. В полумраке и глубокой тиши они шли в неизвестность. Войско шло за своим командиром, и только он, Гагтунгр, знал, что они идут, не зная куда, но не подавал виду. Он был величав, и в его движениях чувствовалась уверенность. И эта уверенность вселяла в остальных убеждение, что он Гагтунгр знает, что делает и ведёт их к спасению. Шло время, но ничего не менялось, впереди была безбрежная пустыня и только узкая полоска горизонта говорила о том, что путь этот безграничен. В рядах его подчиненных начал появляться ропот. Сначала тихий, нерешительный, но постепенно, по мере того, как подтачивались жизненные силы, ропот этот становился всё громче.  Однако Гагтунгр никак на это не реагировал, он невозмутимо двигался вперёд, и ему было без разницы, что делают остальные. Но, это совсем не означало, что всё останется безнаказанным. Сам он тоже испытывал огромное чувство голода, ведь он не успел подкрепиться после того как оставил Воола. Потому он упорно шел вперед, чтобы быстрее добраться до хранилища с вожделенным гаввахом. В один из дней, когда уже силы почти покинули его, он заметил лёгкое свечение впереди. Он понял, что спасение близко. Силы вдруг вернулись к нему, и он ускорил движение. Урторы, не ожидавшие такого темпа, начали безнадежно отставать. Но Гагтунгр не обращал на это никакого внимания. Жажда звала его вперед. Вот впереди показались огромные бурые пятна, в которых с трудом можно было распознать урторов. За ними простиралось серебристое озеро гавваха.  Проскочив мимо своих охранников, Гагтунгр остановился у края озера и с жадностью начал пить живительную субстанцию. Тело его наполнялось силой, и вместе с ней возвращалась уверенность в себе. Своё  новое войско он уже встречал свежим и величественным. Он выстроил отряд Воола в боевой порядок, и как только появились первые урторы, они принялись  собирать их в группу.          - Сейчас вы получите еду. – Спокойно сказал Гагтунгр – но не все, те которые сеяли смуту в рядах, сами должны стать кормом для стойких и преданных.    Он окинул страшным взором притихшую толпу - Этот, этот и этот – указал Гагтунгр на несчастных – Воол, займись ими. Воолу дважды повторять не пришлось, и несчастные вскоре превратились в лёгкую дымку, которую всосали себя его подчиненные. После чего верный страж  выдал каждому из новых бойцов порцию гавваха, которую тут же поглотили изголодавшиеся бойцы. Они были на пике счастья и совершенно забыли о своих несчастных собратьях. Они боготворили своего нового хозяина и клялись ему в верности. Передохнув немного, Гагтунгр отправился в путь. Войско уже освоилось в двухмерном пространстве, и перемещались они довольно быстро. Однако, несравнимо медленно с расстоянием, которое предстояло преодолеть.  Вот они догнали рыфов, которые не очень далеко ушли от того места, где их оставил Гагтунгр. С этих пор движение отряда заметно снизилось, но урторы и сартары не роптали, они хорошо помнили, чем это может закончиться. Да и роптать повода не было. Когда силы их уже были на исходе, Гагтунгр приводил их очередному схрону с гаввахом. Так, в полной тишине, не зная времени, не помня пространства, двигались они в полумраке за своим грозным предводителем.
Глава 15
 Всё население этого маленького мирка, расположенного на дальнем конце дальней спирали галактики долгое время не знали покоя. Всё произошло так внезапно, что они едва успели разобраться в происходящем. Где-то там, далеко, куда не простирался их взор, произошла страшная катастрофа, которая изменила весь ход их жизни. Пространство вдруг резко сместилось, образовав страшные изломы. Многие ранние миры исчезли, до них же эти события докатились огромным перекосом галактических спиралей. Здесь в материальном мире сильно нарушились силы гравитации, разбалансировав всю механику небесных тел. В экстренном порядке демиурги перераспределяли силы притяжения, меняли скорости вращения и углы, чтобы удержать небесные тела на своих орбитах, и избежать их столкновения. Эта работа требовала быстроты в расчетах и исполнении,  высочайшей точности и согласованности. Логос не знал отдыха уже больше полумиллиона лет. И вот орбиты были установлены, и можно было дать себе небольшой отдых. Конечно, им было не до своего проекта, который пришлось на время заморозить. К нему Логос собирался вернуться в ближайшее время. Сейчас планета получила несколько деформированную орбиту, она приобрела  элиптическую форму и имела более сложный алгоритм. Кроме того, на неё оказывали влияние орбиты соседних звёздных систем, от чего многое в гравитационных силах приходилось согласовывать не только с Ра, но и другими демиургами верхней иерархии. Но видимо, в этом и есть счастье демиурга, когда после упорного труда появляется результата, созданное тобой детище. Потому и Логос сейчас испытывал не только усталость, но и душевный подъем, духовное блаженство, когда после долгого и напряженного труда обозначился результат, к которому стремился. Как-то не заметно, вокруг него стали собираться его друзья и соратники. Как будто внутренний голос звал их друг к другу. Вскоре завязалась беседа и как-то незаметно она переросла в дискуссию.
- Думаю, нет смысла ходить вокруг да около, друзья, - начал Логос – давайте начнем обсуждать то, что вертится в нашем сознании. Я бы начал с того, что в некотором роде, крушение Империи пошло нам на пользу. Нам всё равно пришлось бы ждать, когда поверхность планеты примет определённую температуру. А так, за проблемами этот процесс протек сам собой. Так что мы имеем довольно остывшую поверхность, пригодную для освоения. Стихиаль Мать-Земля создана и она работает. Но видимо этого совершенно недостаточно, потому мне не терпится узнать о том, что вы наработали за это время. Я думаю, что никто из вас не оставлял идею в забвении. И между делом к ней возвращался.
- Это действительно так – поддержал его мысль Аир – Мы все потихоньку работали над этим. Стихиаль Мать-Земля действительно есть, но ещё там много нерешенных проблем и группа под началом Геоса там работает. Они вскоре должны закончить работу над минералами. Всё будет иметь строгую пропорцию веществ, строгое направление сил гравитации и магнитных полей. Есть большие проблемы с поверхностным натяжением и напряжениями в коре, возникающими из-за неравномерности остывания и различной плотности веществ. Это постоянно приводит к выбросу магмы из недр планеты, а значит, угрожает тем, кого мы условно будем называть живые существа. Пока начинать процесс созидания мы не будем, но у нас есть другая задача, которую, я думаю, мы и будем решать в первую очередь.
- Что за новая задача, давай поподробнее.
- Мы уже долго работаем над тем, что взять за основу будущей одухотворенной материи. Мы перебрали много соединений, из них остановились на соединениях кремния и углерода. Кремневые соединения более инертны и не так реагируют на перепад температуры, но тяжеловаты и меньше могут накапливать информации.  Поэтому мы склоняемся в пользу углерода. Так вот, если это будут соединения углерода, то для их существования нужен узкий диапазон температур, а значит, нужен материал, который бы мог стабилизировать её на планете. Таким материалом должна стать вода. Она же должна войти в состав будущего строительного материала, как великий растворитель и как носитель информации. Так вот, её нам надо очень много, сопоставимо много с размерами самой Земли. Поэтому нам нужно создавать ещё одну стихиаль  - Воды. Она будет давать жизненную энергию всему живому на этой планете. Через неё будет передаваться информация, и храниться память. В ней будут протекать все химические реакции, необходимые для существования живых существ. Кроме того, надо подумать и о самом строительном материале  - газе, которого нам надо собрать на поверхности тоже довольно много. Я говорю об углероде. Кроме того нужны и другие газы. Все они будут вступать в реакции, циркулировать вокруг поверхности, переходить в различные состояния. В общем, и здесь нужна система, Стихиаль Воздух. Нельзя оставить без контроля и энергии, формирующие твердую материю. Процесс может быстро меняться, а нам нужна, прежде всего, стабильность. Поэтому нужна система контроля над энергиями, или стихиаль Огня, или Плазмы. Эти четыре стихиали должны стать основными в нашем центре созидания. На них будет зиждиться  система твердого материального мира. Когда мы полностью согласуем и отрегулируем стихиали Огня, Воды, Воздуха и Матери-Земли, тогда мы можем перейти к непосредственно созданию биоматериала.
- Аир, ты продвинулся, в этом вопросе, довольно далеко. Но я пока не вижу задачи, которую мне следует решать.
- Это именно так, пока тебе, можно сказать, делать нечего. У нас ещё нет глины, которую надо одушевлять, но это вопрос лишь времени. Я думаю, нам придется сначала создать что-то, что сможет исполнять логические действия, и существовать автономно на поверхности планеты. А когда эта конструкция будет доведена до некоторого совершенства, ты уже займешься тем, как внедрить туда монаду и совместить их информационно-энергетические системы.
- Я уже начинаю чувствовать себя второстепенным участником этого процесса. Как-то все главные события происходят без меня.
- Не заводи в своё сознание опасные мысли. Борьба за первенство – удел отступников, ты же демиург и должен иметь чистый дух. Вся эта работа, не главное, а лишь подготовка к главному.
-Ты прав, Аир. Значит, я пока буду заниматься фундаментальной теорией, а вы займитесь практикой. Знаешь, я разговаривал с Аристоклом, так вот, он мне поведал, что ещё никому не удалось совместить дух и материю. Может быть, мы будем первыми.
 Друзья ещё долго беседовали о разном. У них было приподнятое настроение. Они видели цель и готовы были её достичь.
Глава 16
 Впереди показалось нечто, что привлекло внимание Гагтунгра. Слева на линии горизонта он различил едва заметное свечение. После долгого пути это было первое изменение на линии горизонта. Давно уже он шел на голом энтузиазме. Последний схрон с запасами гавваха они уничтожили давным-давно. Войско его едва передвигалось, но и он двигался не очень быстро, не хватало сил. Однако ропота в рядах не  было, каждый понимал, что хозяин не применёт воспользоваться поводом и пустить недовольного на гаввах. Никто и не дрался меж собой, понимая, что расправятся и с нападающими и с жертвами. Он же, Гагтунгр, терпел, понимая, что уничтожать своих, это крайняя мера. Но и его терпению подходил конец. Особенно его волновали рыфы. Они настолько ослабли, что напоминали жалкие блины зеленовато-бурого цвета. Чтобы не допустить никаких случайностей, он вел их отдельно, впереди себя. Так он был уверен, что никто на них не нападет.  Он долго вглядывался вдаль, пытаясь понять, что может там светиться, но искаженное пространство не давало реальной картины, и понять, что там впереди было невозможно. Гагтунгр осторожно мог предположить, что свечение мог давать лишь мир Просветленных, а значит, они вышли к цели своего пути.  Нужно было принять решение, как быть дальше. Необходима разведка, нужно было изучить объект, но изучить тайно, чтобы не выдать своего присутствия. За долгое время пути Гагтунгр много думал о своём будущем. Так, как жили они прежде, жить было не приемлемо. Этот образ жизни привел их к краху, и повторять ошибки он не собирался. Нужен был новый способ добычи гавваха, а может быть и новый источник питания. Потому нападать на Просветлённых в его планы не входило. Это было и опасно и бессмысленно. Он, лишь мечтал спрятаться где-то и найти хотя бы мизерный источник питания. Но вся остальная братия вряд ли будет разделять его мысли и, добравшись до пищи, просто выйдет из-под контроля. Этого Гагтунгр и боялся больше всего. Добраться до источника питания и собственными руками его уничтожить. Кроме того, чтобы решить эту сложную задачу в поиске нового источника питания ему нужно было время, а потому их существование должно оставаться для обитателей нового мира неведомым. Продвинувшись ещё немного вперёд, он остановил свою банду, и поместил её на отдых. Подозвав к себе Воола, он начал его инструктировать.
- Я сейчас удалюсь, ты останешься старшим. Приблизь к себе наиболее сильных и преданных. Охраняйте рыфов, не допускайте к ним никого, но делайте это так, чтобы спровоцировать конфликт. Нам нужна жертва на заклание. Но мне не нужна большая драка. Ты должен быть гибок и хитер.  Кроме того, всё должно быть тихо. Это вопрос жизни и смерти. Я очень на тебя надеюсь.
- Хорошо, хозяин. Всё будет так, как ты сказал.
Гагтунгр, повернулся и отправился в путь. Пробравшись немного вперёд, он нашел выходное отверстие и осторожно выглянул наружу. Голова его, получив свободу, внезапно начала приобретать свою естественную форму. Это случилось так быстро, что он испытал неприятное ощущение. В голове гудело и звенело, как в пустом колоколе, сознание то уходило, то возвращалось к нему. Он чуть не выпал наружу, и только огромным усилием воли ему удалось сохранить контроль над собой. Пообвыкнув, он осторожно выбрался наружу. Было тихо, слабый ветерок дул туда, откуда они шли. Но это был лёгкий ветерок, не угрожающий, можно сказать даже приятный. Впереди, среди множества небесных тел, огромным желтым шаром светилась небольшая звезда. Больших усилий ему не потребовалось, чтобы обнаружить там жизнь, и Гагтунгр принялся собирать информацию. Всё здесь было как обычно, как везде, где дух Богосотворенных творил и созидал. Однако среди небольшой группы планет он увидел одну, которая  несколько отличалась от других. Тело её пронизывали неизвестные струи, которые сходились несколько выше, как бы в тонкоматериальной оболочке  твердо материального небесного тела. Взгляд  его сканировал систему, чтобы потом сознание могло заняться анализом всего того, что будет запечатлено. Он внимательно изучил надстройку. Все жители её отдельными файлами остались в его сознании. Больше пока Гагтунгр решил ничего не предпринимать, чтобы не выдать своего присутствия и вернулся  к своим подчиненным. Едва он протиснулся во входное отверстие, как услышал небольшой шум. Он сразу понял, что там ситуация вышла из-под контроля. Если здесь слышен был шум, то в обычном мире это был грохот неимоверной силы. Насколько хватало сил, он устремился в стан. Взору его предстала ужасная картина. Сбившиеся в кучу рыфы, так прижались к друг другу, что превратились в один огромный блин. Блин этот находился в окружении узкого колечка подопечных Воола. На это кольцо со всех сторон набрасывались разрозненные группы урторов и сартаров. Одним ударом, Гагтунгр поразил ближайшую к нему группу. Вдохнув в себя гаввах, он, моментально, нанес удар следующей группе. Гнев его был безмерен,  и  привел в ужас всю братию. Они стали разбегаться, кто куда, пытаясь спасти свои бренные тельца. Большим усилием воли, совладав с собой, Гагтунгр успокоился и окинул взглядом, расположившихся на почтительном удалении демонят.
- Воол, возьми свою долю, - сказал Гагтунгр, указав на пятно гавваха, оставшееся от последней группы – ты заслужил.
Воол не заставил себя уговаривать. Но, зная правила, не спеша распределил добычу между своими подчиненными.
- Возвращайтесь, уроды. Я наказываю вас воздержанием. Но если подобное повторится, уничтожу всех.
Демоны начали осторожно возвращаться. Они уже ненавидели своего господина, но не знали, что делать и куда идти, а потому тянулись к нему. Они продолжали видеть в нём надежду.
- С сегодняшнего дня каждый сартар несет личную ответственность за своего уртора. Если подобное ещё раз совершит подчиненный, смерть примет его господин. Но, сартар может убить своего уртора, только в крайнем случае, когда действия уртора крайне опасны, или выводят из-под контроля ситуацию. Если же банда решит, что сартар убил просто так, не обосновано, то его ждет смерть. Всем понятно? – он грозно осмотрел всё своё войско.
Все сделали поклон, в знак согласия.
- Сейчас я буду думать, ничто не должно меня отвлекать.
С этими словами он направился к рыфам и, расположившись рядом с Ыфоном, впал в состояние одному ему присущего транса. Здесь, в двухмерном пространстве всё делалось с трудом, однако он всё же разделился на три свои ипостаси. Внешне всё было почти не заметно, но внутри его четко разделились три основных составляющих его сущности.
- Я горю от нетерпения, – Начал Гистург – войско на грани гибели, да и сам я чрезвычайно голоден. Надо быстрее что-то решать. Урпапр, ты вообще чем-нибудь занимаешься?
- Мы уже и так совершили много непродуманных решений. Я имею в виду не себя лично, а того, кто называл себя Властителем империи. Потому придется усмирить свои страсти и действовать осмотрительно. Каждый шаг должен быть выверен и перепроверен. Хотя, лично я не сижу без дела с самого того момента, как мы увидели этот блаженный мирок. Я уже провел аналитические исследования того самого устройства, которое напоминает нити, исходящие из тонкоматериального мира. Это что-то новое в мироздании. Естественно, я ломал голову над тем, что это с самого того момента, как мы их обнаружили. Так вот, я пока не могу сказать, для чего они это сделали, но могу сказать точно, что таким образом твердая материя получает не только энергетическую подпитку, но и обеспечивается информационно. Таким образом, все процессы внутри твердой материи контролируются и регулируются Просветленными.
-Так что с того. Нам то что, до того, чем занимаются эти придурки? Что мы с этого можем поиметь?
- Есть в этом один аспект, на который стоит обратить внимание.  Через одно из устройств в тело планеты поступает плазма, спрессованная тонкоматериальная энергия, которая там, внутри преобразуется каким-то образом в более грубую  – магму. Так вот эта магма вполне может быть преобразована в разновидность гавваха.
- Ты хочешь сказать, что они будут просто так давать нам эту самую магму, и мы будем жить припеваючи?
- Нет, этой энергии будет не достаточно, чтобы жить припеваючи, но для того, чтобы отсидеться  некоторое время, вполне хватит. Нам надо пробраться туда, в магмы и там залечь, пока мы не разберёмся в обстановке и не придумаем, как нам быть дальше.
- Видимо это единственно правильный выход. –Задумчиво произнес Гистург – осталось понять, как мы проникнем туда незамеченными. Нам ведь придется проскочить через всю систему защиты. Минимум мы будем обнаружены, а значит отсидеться не удастся.
-Надо ещё раз осмотреться, а потом будем думать, как нам решить эту задачу.
- Ты прав, Урпапр, не будем торопиться. У нас ставка больше чем жизнь. А ты что молчишь, Фокерма?
- Когда мужи толкуют. Что может сказать женщина?
На этом совещание закончилось, и Гагтунгр вновь обрел естественное своё состояние. Рядом мирно распластался Ыфон. Гагтунгр пнул его так, что тот быстро собрался в кучку.
- Слушай, бездельник, что я тебе скажу, и напрягай извилины. К моему возвращению ты должен исследовать магму и дать рекомендации по её применению. Есть мысль, что из неё можно сделать пищу.
Гагтунгр приблизился к рыфу и уставился на него не мигающим взглядом. Это длилось не долго, после чего он повернулся, потеряв к рыфу интерес. Он даже не заметил, как тот кивнул, в знак того, что информацию принял. Дав инструкции Воолу, он вновь протиснулся в выходное отверстие и оказался в многомерном пространстве. На этот раз он пробрался немного в сторону и стал рассматривать другие сакуалы, расположенные на других планетах. Здесь всё было привычно. Демиург и в окружении менее продвинутых братьев занимались обычной для них работой. В центре сакуалы располагались уже сформировавшиеся планеты. Некоторые ещё излучали алое свечение, другие светились лиловым светом, некоторые же утратили свечение. По всей видимости, демонические силы сюда почти не пробивались, а если и были местные отступники, то, по всей видимости, были ничтожными. По крайней мере, видимых признаков атак демонических сил, он не наблюдал. Произведя кое-какие расчеты, он вернулся в плоскость и, преодолев некоторое расстояние, обнаружил очередной выход. Теперь он оказался довольно близко к одной из планет и мог подробнее изучить обстановку. К его разочарованию, он обнаружил, что системы защиты планеты были в наличии и полной исправности. Так что при их слабости атака, ни при каких условиях, не закончилась бы успехом. Хотя он и в мыслях не держал, кого-то атаковать, а размышлял по привычке. Пройдясь  по едва заметным каналам, которые опытный охотник распознавал автоматически, он обследовал каждую из планет и, собрав всю информацию, вернулся в свой стан. Оголодавшее войско вяло отреагировало на его появление. Он же, уединившись, принялся размышлять. Проломить оборону Просветленных в лоб, будет совершенно не возможно. Но пробраться в центр сакуалы, по-другому, тоже не представлялось возможным. Казалось, что это был тупик. Тем более что пробраться в магмы надо было так, чтобы никто, ни одна живая душа об этом не узнали. Нужна была уловка, и он над этим думал. Постепенно мысль стала формироваться. Он начал строить план, который заключался в том, что нужен был отвлекающий маневр. Такой, чтобы силы просветленных были брошены на его ликвидацию, и внимание их в нужном месте ослабло, и он с небольшим отрядом смог бы проникнуть в глубины магм незамеченным.  Осталось разработать саму отвлекающую операцию. Мысль работала четко и спокойно. Одним из лучших качеств его была именно невозмутимость, умение мыслить расчетливо и бесстрастно. Чтобы отвлечь всю эту когорту Просветленных, надо было совершить что-то невероятно страшное. Взрыв, вот что нужно было совершить. Взорвать планету, разметать в клочья одну из сакуал. Тогда все бросятся спасать пострадавших. Это естественная реакция любого, имеющего доброе сердце. В мгновение паники они и должны будут пробраться в магму незамеченными. Идея начала приобретать четкие формы, и вскоре Гагтунгр уже осмысливал детали операции. Из наиболее остервенелых и тупых урторов он соберет отряд. Возглавит его сартар по имени Урукл. Он безбашенный и если его завести, то наломает таких дров, что мало не покажется. Чтобы операция прошла нормально, он, Гагтунгр пожертвует пешками. Надо будет подкормить банду, которая, по сути, тоже пойдет на заклание. Он даст им столько гавваха, чтобы они были слегка голодны. Тогда они будут очень злы. Однако, по его расчетам, вся операция пройдет гораздо быстрее, чем он успеет перетащить рыфов даже до границ сакуалы. Надо было искать более короткий поход. Собрать всё воедино. Скорость и единство действий, вот что ему сейчас было нужно.
- Ыфон, ты сделал расчеты? – прервал свои размышления Гагтунгр -  Что мы имеем.
- Всё нормально, хозяин. Вполне приличная субстанция. Конечно, скакать не будешь, но и ноги не протянешь. Правда на всех будет маловато.
- Ну и прекрасно, а теперь, ты пойдешь со мной на дело. Я думаю, твои мозги сейчас мне очень пригодятся.
С этими словами он двинулся вперед и рыф, молча, поплелся за ним. Они прошли некоторое расстояние и Гагтунгр вдруг остановился.
- Мне кажется здесь. – Сказал Гагтунгр – Здесь плоскость ближе всего подходит к планете. Но здесь нет выхода, а он нам нужен именно здесь. Вот ты и займешься этим. Времени у тебя не много, но работай спокойно. Нам ошибок допустить нельзя. И нельзя, чтобы эти демиурги пронюхали, что мы здесь. Тогда нам всем крышка, мы просто сдохнем с голоду, ты я думаю, не забыл, что мы святым духом не питаемся?
- Я всё понял, хозяин. Можно начинать?
- Начинай.- Гагтунгр махнул рукой и отправился в лагерь.
Едва он подошел к стану, как грозно произнес:
- Урукла ко мне.
Появился Урукл. Взгляд его выдавал, что он был в смятении. Он никак не мог угадать, что ему ждать от этой встречи.
- Я готовлю отряд и решил, что возглавишь его ты, Урукл. Ты смелый и решительный. Именно такой сартар мне и нужен. Я нашел одну сакуалу, очень интересную сакуалу. Эти просветленные создали в центре её нечто, похожее на хранилище энергии. Но они очень хорошо его охраняют. Необходима внезапность и решительность, нужен мощный удар в самое сердце планеты. Если ты вышибешь из этого хранилища всё, что там есть, мы будем сыты долгие годы. Лишь бы удалось, потом, всё собрать. Но этим займусь я, будь уверен, что ничто не пропадет. Дело очень сложное и рискованное, поэтому я решил доверить его тебе.  Нужны решительные парни, и я считаю, что ты именно таков. Ты можешь взять гавваха столько, сколько сможешь взять, но только когда будет сделано дело, когда ты прорвешься в хранилище и разгромишь Просветлённых. Ты всё понял, ты готов?
- Да, хозяин, ты не ошибся во мне, я разорву их вместе со всеми потрохами.
- Тогда собери отряд, душ двадцать- двадцать пять отчаянных урторов. И когда будешь готов, дашь мне знак.
Урукл быстро удалился. Гагтунгр же принялся составлять список жертв на заклание. Делал он это не спеша, обдумывая каждую кандидатуру. Он не был кровожаден. Но, убито, должно быть столько, сколько надо, не больше и не меньше. Чтобы дать силы остальным. В лагере было тихо, демоны тихо дремали в неведении. Вскоре пришло сообщение от Ыфона. Гагтунгр поспешил к нему. Мозги у этой туши действительно были уникальны. Этот огромный блин умудрился не только подогнать выходное отверстие к месту десантирования, но и немного придвинуть саму плоскость к планете.
- А вообще вогнать плоскость в сердце планеты ты не пробовал? – спросил довольный Гагтунгр
- Нет, хозяин, во-первых, силенок маловато, если бы подкрепиться. А во-вторых, ты сказал сам работать осторожно, ну а коль последствия совмещения плоскости с планетой не проработаны, то я и не стал этим заниматься. Может быть, мы этим сможем заняться потом, в случае необходимости.
- Мудро, за что я тебя люблю, Ыфон, именно за то, что ты не дурак. – задумчиво произнес Гагтунгр. Он вдруг понял, что в этом мире он кроме самого себя любит одного Ыфона, эту добродушную мудрую черепаху, которую и демоном то можно было назвать с трудом. Не было в нём сверх тщеславия, сверх корысти. Не было и яростной озлобленности. Гагтунгр часто думал и никак не мог понять, как они, рыфы, оказались в стане отщепенцев. Осмотрев место десантирования, он ещё раз всё тщательно прохронометрировал и приступил к операции. Собрав оставшихся рыфов, он доставил их вместе с тройкой урторов на место. Там урторы мгновенно были превращены в гаввах и разделены между рыфами. Затем он отправил Отряд Воола к рыфам. Вместе с ним ушли и несколько урторов, которых там поделили между собой воины Воола. Оставшийся отряд Урукла на месте поделил свою долю. После чего Гагтунгр повел их к месту атаки. Выбравшись наружу, он стал принимать отряд. Тут случилось непредвиденное, что чуть не сорвало всю операцию. Вырвавшись на волю, демоны вдруг приняли  аморфную форму, и валялись как дохлые амебы. От резкого перехода из двухмерного пространства в многомерное, у них наступила кессонная болезнь. Они просто впали в беспамятство. Это было так неожиданно, что Гагтунгра чуть не покинуло хладнокровие. Это был провал. К счастью, валялись они не долго, и постепенно начали приходить в себя. Дождавшись, когда они станут адекватными, он указал Уруклу на огромный лиловый шар планеты и сказал – Вот она, Урукл, помни, в самый центр, внезапно и мощно, со всей силы. Отсчитай девять циклов и атакуй. С этими словами он втиснулся обратно и поспешил к, ожидавшим его рыфам. Едва он добрался до места, как последовал мощный взрыв. Рассыпавшись на мелкие шары, планета разлеталась в космосе. Огромные струю плазмы вырвались наружу, уничтожив некогда мирное существование сакуалы тихой и мирной планеты. Гагтунгр подтолкнул к отверстию Ыфона и, прыгнув на него, вытолкнул, как пробку из бутылки. Тоже он проделал с остальными рыфами, после чего ринулся в отверстие сам. За ним, хвостом, устремился отряд Воола. Через мгновение он ощутил легкий толчок и разливающееся по телу тепло. Тело наполнялось негой. Они погрузились во что-то мягкое и тёплое. Вскоре он остановился и огляделся. Едва заметное лиловое свечение давало тепло. Было тихо, сюда не поникали внешние стихии, здесь было тихо и тепло.  Магмы не пропускали сюда горячую энергию сил Просветления, и надёжно скрыли путешественников в своих излучениях. Они были невидимы извне. Все начали собираться вокруг него, ожидая дальнейших распоряжений.
- Получилось, а теперь всем отдыхать. Сейчас мы должны вести себя так, как ведут себя покойники. Тихо и не слышно. Всем спать.
Глава 17
Едва Гагтунгр скрылся, Урукл построил войско в боевой порядок. Он вглядывался в цель, пытаясь понять объект нападения. Огромный шар светился алым светом, источая приятное тепло. Понять, что это такое было совершенно не возможно для его слабого ума. Но это свечение давало тепло и энергию, поэтому он с легкостью поверил в то, что ему рассказал Гагтунгр.   – Мы сейчас пойдем в атаку – обратился он к своим соратникам -  там, в глубине сакуалы находится хранилище гавваха. Хозяин разрешил взять его столько, сколько мы сможем взять, по праву победителя. Поэтому мы атакуем не самих просветленных, а их хранилище.  Мы должны ударить мощно, дружно как сжатый кулак. Потому сплотим ряды и нанесем мощный удар.
Он взмахнул рукой и толпа, с визгом ринулась за ним. Урукл действительно был лучшей кандидатурой для этого – решительный и глупый. Его дикая банда неслась с бешеной скоростью, неотвратимо приближаясь к цели. Их заметили, на поверхности вспыхнул яркий луч, который устремился им на встречу. Урукл сделал маневр, и его банда уклонилась от него. Вокруг сакуалы появилось легкое свечение, и всю её поверхность окружила полупрозрачная сфера. Луч продолжал искать их в пространстве. Но, Урукл совершил нечто невероятное, в понимании Просветленных. Он вдруг устремился вниз с невероятной скоростью, совершая вращательное движение вокруг оси своего движения. Он прошил собой всю защитную оболочку и вошел в тело планеты. От мощного удара в теле её произошло сильное смещение материи, и её вдруг разорвало на куски. Высвободившаяся энергия устремилась ввысь, разрушая всю метасистему. Монады разлетелись в пространстве, часть из них погибла, и сакуала в мгновение ока была разрушена. Это было глупо и непонятно, а потму и не пресказуемо. Никогда  ранее себя так не вели тёмные силы. Но то, что они совершили, было ужасной катастрофой.
Сигнал о нападении дошел до Логоса почти мгновенно.  Здесь в системе  планет у них была выработана система совместной защиты. Демиурги объединяли усилия для отражения нападений на сакуалы. Подвергшимся нападению, перебрасывалась энергия света, которой так боялись силы тьмы. Едва механизм передачи был приведен в действие, как произошел взрыв и планета исчезла. Это было так неожиданно, так ужасно и так невероятно, что жители Олирны претерпели  нечто вроде шока. Часть остатков планеты были захвачены орбитой соседней планеты, один же кусок долетел до Олирны, и планета медленно захватывала его, поворачивая на свою орбиту. В этот момент произошел легкий толчок, на который никто не обратил внимания.   Логос всегда относился к защите очень внимательно. Но никаких данных о присутствии демонов в их галактике не было. Они не появлялись ни в одном из близлежащих созвездиях. После катастрофы в Империи их погибло множество, судьба многих была известна, и они были в поле зрения Просветленных. Но о судьбе небольшой группы  хапаров не было известно ничего. Может быть, это один из них проник сюда, но как, каким образом он мог появиться здесь совершенно не замеченным? И тем более совершенно было не понятно, зачем он сделал это,  в чем смысл был этого действия? Пробраться сюда, чтобы погибнуть? А может быть, их было несколько, тогда где остальные. Эти вопросы сильно беспокоили Логоса, но ответов на них он не находил. Надо было разобраться в случившемся, и это он считал главной задачей. Все жители были озадачены. Начался поиск и сканирование. Но никаких результатов он не дал. Признаков присутствия сил тьмы не наблюдалось ни в Олирне, ни в её окрестностях. Оставалось предположить, что от ужаса демоны лишились разума и совершили такой безумный проступок. Проверив всё ещё раз, Логос решил оставить поиски и заняться текущей работой.
Глава 19
Уставший от долгого пути, неизвестности, недостатка пищи, Гагтунгр, позволил себе расслабиться и впал не то, что в состояние сна, а какого-то расслабления. Он лежал в теплых волнах магмы и наслаждался негой, разливающейся по его существу.  Рядом с ним, в невероятных позах расположились рыфы, чуть поодаль валялись все остальные. Потянувшись и расправив залежавшиеся крылья, Гагтунгр поднялся. Пришло время осмотреться и начинать работу. Подняв Ыфона, он задал ему первый вопрос: - Скажи, Ыфон, ты уже подсчитал затраты энергии магм на наше существование? Ты понял, что я имею ввиду?
-Да, хозяин, ты имеешь в виду, не будет ли заметна для Просветлённых эта убыль? Отвечу, убыль будет заметна, если там есть серьёзные аналитики. А они там есть, коль есть система, регулирующая процессы в твёрдой материи.
-У тебя есть что предложить?
- Я уже имею предложения на этот счёт, как-то не спалось, вот я и пораскинул мозгами. Если эти вояки вам пока не нужны, мы можем зациклить их энергетику, и они будут лежать, не потребляя её. Как консервы, как только они вам понадобятся, ничего сложного не будет в том, чтобы привести их в рабочее состояние. То же можно сделать и с рыфами. Оставшиеся в бодрствующем состоянии потребят энергии не много, по крайней мере, в пределах допусков и колебаний. Заподозрить убыль будет не возможно.
- Вот это именно то, что нам надо. А когда это ты додумался зацикливать энергию?
- Давно, ещё там, в Империи. Было время когда мы голодали, вот и пришлось придумать.
- Смотри ка! А ведь пригодилось. Но рыфов мы консервировать не будем, нам надо работать. Не мне же самому все дела делать. Это не солидно, Император будет вкалывать, а в это время убогие будут мирно спать, потом  проснутся и будут вкушать плоды моего труда. Тут ты, Ыфон, что-то не додумал. Работать будете вы, я буду думать. Начнем с того, где я буду думать. Мне нужно место, где я смогу уединиться и размышлять. Это должно быть такое место, куда остальным вход будет заказан. Потом мы займемся обустройством рабочего места для вас. Это будет пространство, где будете жить только вы, мои преданные помощники. Об остальных мы подумаем позже. Так вот, начнем с главного – того слоя, где буду работать я. Что скажешь, Ыфон.
- Боюсь быть не понятым хозяин, но таким местом должно быть то, куда остальным будет страшно, или невозможно пробраться. По мне, так я бы никогда не хотел бы попасть вновь в эту ужасную плоскость, где я лежал как блин, не зная времени и пространства.
- Ты хочешь сказать, что мне надо поселиться в двухмерном пространстве? Может быть, ты думаешь, что мне там комфортно? – Гагтунгр задумался – Хотя, может быть. Там я действительно могу уединиться, но мне там тоже не комфортно. А что если мы создадим нечто переходное, двухмерное пространство, но введём туда вектор времени. Тогда  там будет по просторнее. Вот что, ты займешься тем, что сведёшь вместе двухмерное и трёхмерное пространство. Здесь в самом сердце планеты мы создаем трёхмерное пространство, дадим имя ему Шог. Оно будет смыкаться с двухмерным. В месте соединения должен быть оборудован шлюз, чтобы сюда кто-нибудь случайно не забрел. Нам гости не нужны. Работать будешь тихо, так, чтобы там, в сакуале, ничего не заподозрили. Пусть делают своё дело, ни о чем не подозревая. А я буду думать над тем, что они собственно делают. Ведь они должны получить какой-то результат. Нам надо понять, что же они хотят создать. Как только мы поймем это, будем думать, как это обернуть нам на пользу. Нам необходим источник питания, который не иссякнет. А пока никто не должен знать, что мы есть. Это главное условие. Лучше пусть всё идёт медленно, чем нас обнаружат.
Ыфон кивнул, и они отправились осматривать территорию будущих работ. Само вынужденное безделье так надоело, что Гагтунгр сам принялся за работу. Они медленно и основательно меняли алгоритмы, и слой за слоем, расчищали и преобразовывали пространство. Это занятие придавало духовных сил, и Гагтунгр работал с энтузиазмом. Прошло довольно много времени, прежде чем в магме появилось небольшое пространство. Багровое свечение наполняло его со всех сторон, и только впереди виднелась узкая полоса лилового цвета.  Вглядываясь в неё можно было различить едва приметные очертания горизонта. Точнее нижняя грань этой полосы имела некий рельеф, напоминающий топографическую карту. Правда, всё это выглядело как-то расплывчато, как будто находилось за полупрозрачной плёнкой. Осмотрев свою работу, Гагтунгр остался доволен. Он ещё раз осмотрел помещение и направился к узкой щели, которая являлась не чем иным, как входом в двухмерное пространство. Он сделал взмах рукой и плёнка начала растворяться, придав свечению немного желтизны. Гагтунгр нагнулся и заглянул внутрь плоскости и в тот же миг отпрянул назад. На  него смотрели огромные глаза. Глаза, которые он узнал бы из миллиарда глаз, глаза, которые он не хотел бы видеть и в страшном сне. Всё тело его сковал ужас, и он стоял в оцепенении, не смея шевельнуться. Из узкой щели в Шог медленно втиснулся Люцифер. Он занял своим телом почти всё пространство, подвинув Гагтунгра  к самому выходу. Гагтунгр вдруг потерял интерес к жизни, все планы его рухнули в одно мгновение. Он понял, что никогда ему не быть властителем.
Глава 20
Прошло много времени с тех пор, как случилось это ужасное событие. Кусок бывшей планеты висел на орбите планеты и даже успел остыть, превратившись в угловатую глыбу. Жители Олирны, наконец, успокоились. Волнение улеглось, и они стали забывать о происшествии. И только этот огромный кусок напоминал о случившемся.  На передний план вышла работа, и они вновь собирались вместе, чтобы искать решения стоящих перед ними задач. Сегодня все вновь собрались вместе, чтобы определить цели. Логос  изучал работы  остальных монад и  пытался создать общее направление работы.
- Друзья мои, давайте подведем итоги. Что мы имеем? Начал он очередное собрание.
- Я обобщу.- Поднялся Аир – Стихиали выполняют свою роль вполне исправно, и процесс идет по графику. Правда магма остыла несколько быстрее, чем мы планировали, но в пределах нормы. Это даже пошло нам на пользу. Поверхность остыла настолько, что вполне способна удерживать влагу. Вода из парообразного состояния перешла в жидкое, и начала заполнять впадины. Газы ещё пока имеют малую концентрацию и не являются изолятором от внешнего космоса. Но уже начинают выполнять эту роль. Концентрация их в атмосфере растёт и скоро выйдет на заданные параметры. Большой перепад температур на поверхности не позволяет нам заниматься главной работой. Но есть одна хорошая идея, которую следует рассмотреть. Её предложил Ану. Давайте послушаем его.
- Я тут подумал и решил – Начал смущенно молодой дух -  Если нам мешает температура на поверхности, почему нельзя заняться созданием биомассы в воде. Это среда довольно устойчиво удерживает температуру и, имея высокую теплоёмкость, медленно реагирует на изменения температуры в атмосфере, в ней растворимы многие соединения. В ней хорошо растворяются и газы. Как раз то, что нам нужно.
- Так что за биомассу ты хочешь создать, Ану? – прервал его Логос.
- В общем, идея такова. Мы хотим создать некоторую конструкцию из сложных молекулярных соединений, которые смогут само регулироваться и выполнять некоторые функции. То есть они должны двигаться, пополнять запасы энергии, реагировать на изменения окружающей среды и по возможности восстанавливать утраченные функции. Это будет кирпичики, из которых мы, постепенно, создадим конструкцию с более сложными функциями, а потом уже и тело, в которое внедрим монаду. Пока это будет существо без интеллекта, лишь небольшая ячейка, модифицируя которую, мы будем придавать ей разные свойства. Для их существования, надо создать отдельную стихиаль, которая будет обеспечивать их жизненной энергией. Единственная проблема в том, что для их существования потребуется кислород. Если этих существ будет много, то нужен источник кислорода. А существ этих будет много, коль мы будем их модифицировать и  усложнять.
-Да, это проблема. У кого-то есть какие-нибудь предложения? Где мы будем брать кислород.
- Да это собственно вопрос не о кислороде. Такая же проблема и с соединениями углерода. Где их брать. То есть, углерод-то есть, но его надо собрать в определенные молекулы. Видимо нужно несколько переформулировать идею. Нам необходимо создать биологическую массу, ту глину, с которой мы будем лепить более сложные сущности. – Уточнил Аир – Возможно, нам придется создать отдельно существа производящие кислород и его потребляющие. Пока наша задача создать первокирпичик. То, что будет являться основой сложных конструкций. Главное, чтобы это была самодостаточная система, контролирующая все внутренние циклы и способная автономно существовать.
- С такой постановкой задачи я полностью согласен. Считаю, что надо работать по нескольким направлениям. Сущности, которые назовем клетками, должны потреблять одни кислород, другие же наоборот его выделять, третьи работать на азотных соединениях. Те, которые будут выделять кислород, должны и синтезировать углеродные соединения. Чем разнообразнее будет рабочий материал, тем больше возможности комбинировать. – Сказал Логос. – Но пока я не вижу фронта работы для себя. Нет зацепки, пока я не вижу, как всё- таки монада соединится с твердой материей.
- Извини Логос, дай пока нам поработать.- Ответил Аир – Думаю, что дело продвигается и скоро наступит твой черед. А пока оставь дела демиурга и побудь в роли координатора действий. Работа конечно по скучнее, чем творчество, но не менее важная.
- Что же мне ещё остается делать. Хорошо, друзья, давайте займемся делом.
Глава 21
 - Что-то ты не очень рад видеть своего господина – лицо Люцифера расплылось в улыбке – Видимо уже возомнил себя Властелином Тьмы, а Гагтунгр? Вот уже и дворец себе строишь, а где трон, где корона?
Он загоготал так, что у Гагтунгра холодом сковало спину.
- Ты, наверное, подумал, что ты умный, а остальные дураки, и полетели в тартарары вместе со всей Империей? Скажи, Гагтунгр, неужели ты и впрямь верил, что я дурак, что ничего не пойму и не разберусь?
- Нет, повелитель. Я просто не знал о твоей судьбе, да и судьбе остальных. Я сам случайно остался цел.
-Гагтунгр, ты и впрямь меня за дурака держишь. Да не мог ты случайно здесь оказаться, да ещё и с этими неповоротливыми черепахами. Они что, тоже случайно сюда забрели? Да вы бы сдохли от голода уже на половине пути, не знаю как ты, а рыфы твои уж точно. Вообще удивительно, как это тебе удалось их сюда притащить. Более прыткие превратились в ничто не успев понять что они превращаются в ничто.
Гагтунгр молчал, он не знал, что говорить. Люцифер вдруг похлопал его по плечу.
- Ну, будет, дружище. Не время нам ругаться. За находчивость и мудрость хвалю. Я давно знал, что ты парень с головой и далеко пойдешь. Но не те времена, чтобы ты шёл один по жизни. Не пугайся, не оброк я пришел брать с тебя, а напротив, помочь тебе.
Гагтунгр не смог скрыть изумления на своём лице. Люцифер это заметил
- Что ты удивляешься? Ты же не бросил своих рыфов и остальную шваль. Напротив, ты тащил их на себе, кормил, отрывая от своего куска. Для чего? А для того, чтобы потом, когда всё наладится, они сослужили  бы тебе добрую службу. Почему же ты думаешь, что я так не поступлю? Сегодня я поддержу тебя, а когда ты окрепнешь. Ты вернешь мне долг сполна. Не так ли? Я должен позаботиться о тебе, ведь нас осталось так мало.
- Да, господин – ответил едва слышно Гагтунгр.
- Ну, бодрее, друг мой. А что ты не спросишь, чем я тебе помогу.
- Чем ты мне поможешь, господин? – промямлил Гагтунгр
- Да, я тоже не сидел, сложа руки. Размышлял, комбинировал. Гаввахом  я тебя кормить не буду, но когда у тебя возникнет нужда, открой шлюз и позови. Я дам тебе нечто похожее на гаввах, тяжелые энергии, которые, в отличие от последнего, легко передаются на большие расстояния.  Это трансформированный гаввах. Моё ноу-хау. Но пользоваться ты этим будешь в случае крайней нужды или крайней необходимости. А сейчас покажи мне своё жильё. Хочу погостить у тебя немного. Да не тушуйся. Сегодня я угощаю.
Гагтунгр сделал жест рукой, приглашая гостя внутрь. Люцифер не спеша прошелся по Шогу. Ему явно было тесно здесь. Осмотрев пространство, он удовлетворенно кивнул и направился к входу. Протиснувшись через узкий проход, он оказался во владениях рыфов. Здесь было просторнее, но чувствовалась не обустроенность. Огромными черными холмами по одноликому ландшафту бродили рыфы. Увидев вошедшего, они были так ошеломлены, что упали со своих коротких ножек и стали почти белого цвета.
-Ну, будет, так пугаться. Ты что Ыфон, своего Повелителя не видел? Гагтунгр, ты, что с ними сделал, ты что, пугал их именем моим?
-Нет, нет, господин. Это они от неожиданности. Они давно никого, кроме меня не видали.
- Хорошо, тогда за встречу, я угощаю. Иди к шлюзу и потренируйся. Сейчас вы все отведаете моего деликатеса. Я ведь тоже рад встрече. Нас так мало осталось. Зато, остались лучшие из лучших.  Это надо отметить.
Гагтунгр оправился в Шог и вскоре вернулся оттуда.
-Чувствуешь, Гагтунгр? – спросил Люцифер - Вдыхай, полной грудью, всасывай всем телом.  И вы туши, тоже вбирайте всё, пока я дарю
Гагтунгр сделал полный вдох, и тело его наполнилось блаженством. Оно стало легковесным, наполнилось силой, ушла усталость. Он вдруг почувствовал себя молодым. Рыфы тоже заметно воспряли.
- Ну как? Нравится? – Спросил Люцифер.
- Бесподобно. Я не чую своего тела. Только сейчас я понял, как был голоден.
- Ну, вот и прекрасно. Мне пора, дела ждут. Вы пока здесь обустраивайтесь. Чувствую, что события здесь ещё развернутся, а пока ты Гагтунгр на правильном пути. По-простому выколачивать гаввах уже не актуально, надо искать другие подходы. Источник должен оставаться целым и невредимым.  Желательно, чтобы он сам делился с нами жизненной энергией. Думаю, что ты решишь как это сделать. Работай друг мой, но про долг не забудь. А мне пора, надо навестить других уцелевших в этой катастрофе. Кстати, Просветленные не знают, что ты здесь, это твой большой плюс. Постарайся не выдавать себя до главного момента.
- Я буду трудиться на твоё благо, Повелитель.
Проводив его до выхода, Гагтунгр задраил шлюз и опустился рядом с ним. Силы вмиг покинули его. Он чувствовал себя мерзко. Все его мечты разбились в раз, и его охватила великая тоска.
Глава 22
Аир был в приподнятом настроении. После того, как ими были созданы одноклеточные сущности, дела стали продвигаться значительно быстрее. После многократных модернизаций им удалось создать вполне надежные и совершенные существа. Теперь перед ними встала задача придать  им некое подобие сознания. Устройство, которое могло управлять этой биологической массой. Для этого он собирал своих соратников. Надо было выбрать направление деятельности. Сам алгоритм действий он уже определил, но надо было обсудить детали. Друзья собирались не спеша, занятые каждый своим делом, они долго копались, прежде чем отправиться на встречу.
- Прежде чем приступить к обсуждению, давайте подведем итоги того, что мы успели сделать. – Начал Аир. – Кто начнет, Ты Флорис или ты Аун?
- Да собственно разницы нет. Пока что мы добились лишь того, что можем эти клетки собирать в группы, но большего добиться нам не удается. То, что у нас получается, совершенно нельзя назвать существом. Нужно действительно что-то менять, нужна концепция. Ты прав, Аир, видимо нам есть что обсудить. Я даже подозреваю, что собрал ты нас, потому что у тебя есть идея.
- Ты не далек от истины, идея есть, но она расплывчата. Я не могу её четко сформулировать. Для этого я и позвал вас, чтобы вместе найти решение.
- Хорошо, мы готовы выслушать твою идею. Говори, Аир.
- Я думаю, что новая конструкция должна быть разделена на несколько устройств, которые должны исполнять несколько функций. За работой этих устройств должен следить центр управления, который будет подавать команды, и контролировать их исполнение. Получать сигналы, анализировать и принимать решение по реакции на них. Это общая идея. Но пока я не определил, какие именно устройства нам нужны и как должны выглядеть. Вот это-то нам и надо решить.
- Я думаю – вступил в разговор Аун -  нам следует начать с малой конструкции. Примитивной  по сути, и небольшой в размерах.  Проблема заключается в том, что нет начала. Не может же существо возникнуть разом из ничего. И мы не можем делать их в мастерской и пускать в мир. Это главная проблема. Существа должны самокопироваться. Вторая проблема в том, что если существа будут синтезировать всё изначально, то есть брать углерод, азот и т.д. и создавать сложные молекулярные соединения а из них уже создавать клетку, то говорить о малых размерах нам не удастся. Это будут сложные комбинаты больших размеров. В остальном проще. Пока, нам нужен механизм для перемещения в среде, и устройство для ориентации в пространстве. Кроме того нечто вроде аналитического центра, который будет контролировать состояние окружающей среды и вырабатывать защитные реакции. Кроме того, совершая работу, существо будет потреблять энергии, а значит, необходим источник их пополнения. Энергии стихиалей будет явно недостаточно. Значит, нужен другой источник.
- Так эти самые проблемы и мне не дают покоя, из-за них то, всё стоит на месте.
- Я понимаю, поэтому много об этом думал, и вот что мне пришло на ум. Надо создать некое устройство, в котором будет заложена программа устройства целого организма, так сказать в законченном виде. И начиная с одной клетки, следуя заложенной программе, организм постепенно и последовательно построит все необходимые системы и обретет все свои свойства. Скажем так, это программа развертывания. Так вот в момент исполнения этой программы нам потребуется много органических соединений. Это и строительный материал для клеток, и катализаторы реакций. Кроме того для исполнения химических реакций нужно тепло и энергии, которые мы можем получить лишь окислив часть биомассы. Если мы завели разговор об управляющей системе, то для её работы нам потребуется много энергии, причем энергии быстрой. За основу предлагаю взять электрическую энергию. Но её тоже надо произвести. Так вот о чем я подумал. Часть материала организм должен брать извне. Мы должны поставить в источник питания организма уже готовые блоки молекулярных соединений. Одна группа соединений после доработки, подгонки к собственной внутренней программе станут строительным материалом для клеток организма. Другая группа будет источником энергии для химических реакций и выработки электрической энергии.
- Ты предлагаешь создать отдельный механизм производства биомассы?
- Я даже скажу, как будет выглядеть этот механизм. Флорис  уже его предлагал. Но его идею как-то опустили из-за громоздкости. Он предлагал  устройство, которое может производить углеродные соединения, используя энергию солнца. Но это устройство слишком громоздкое, чтобы пользуясь своей энергией, мочь перемещаться. Если оставить его стационарным, то оно вполне может производить нужные нам углеродные полуфабрикаты. Мы получим следующую систему.  Одно устройство потребляет солнечную энергию и производит высокомолекулярные углеводородные соединения. Другая система потребляет часть этого продукта и строит из них нужные комбинации молекул, придавая им нужные для каждой группы клеток свойства. В этом случае вторая система становится более компактной и ей можно придать подвижность и снабдить управляющим центром.
- Да идея вполне разумная. Но общая схема становится ещё более сложной. Хотя другой идеи я не вижу.
- Кстати, напомню, что мои устройства синтезируют углеродные полимеры. А высвобождают кислород, а конструкции Ауна наоборот. Потребляют кислород для окислительных реакций, а выделяют окислы углерода. Правда, частично, но всё равно получаем замкнутый цикл.
- Это веский довод в пользу идеи Флориса. Давайте остановимся на этой идее и посмотрим, что у нас получится.
Такое решение понравилось всем, но больше всех конечно были довольны Аун и Флорис.
  Глава 23
Гагтунгр осматривал Дигм – пространство, созданное для обитания рыфов. Угрюмое, но объемное, оно имело убогий ландшафт. Ничего напоминающего растительность. Безбрежная плоскость была украшена едва заметными выступами. Здесь было светлее и просторнее чем в Шоге, но багровый свет едва освещал местность, придавая ей угрюмось. Здесь, на этих безбрежных просторах паслись рыфы. В Дигме они более всего походили на огромных черных черепах. Но, в отличие от последних, у них почти не выделялись голова и конечности. Когда они не двигались, они больше походили на серные холмы. Тишина и простор идеально подходили для существования этих существ. Они могли работать спокойно и плодотворно. Ничего более существенного добавить в их ландшафт Гагтунгр не мог, и потому, остался доволен созданным. Выше Дигма располагалось пространство, где лежали, не нужные, пока, сартары и урторы. Как поступить с этими пространствами Гагтунгр пока не знал. Поэтому решил подняться туда и осмотреться. Легко переместившись туда, он не спеша обошел эту местность. Свет здесь был уже не багровый, а лилово красный. Ломаные векторы его создавали причудливый рельеф, напоминающий выступы скал и сколы твердой породы. Тут и там взору открывались угловатые пики и не правильной формы конусы. Множество лабиринтов создавали причудливый пейзаж, где легко можно было скрыться или затеряться. Лабиринты уходили по всем направлениям, и Гагтунгр решил подняться по одному из них. Ему вдруг пришло на ум заглянуть во внешний мир и посмотреть, чем занимаются Просветленные.  Как ни крути, а его существование, так или иначе будет связано с ними, с их трудом.  Попетляв по лабиринтам, он выбрался на поверхность. Яркий свет Божьего мира слепил, и Гагтунгру, с непривычки, долго пришлось выжидать, прежде чем заглянуть через оболочку чужого для него мира. Он ожидал найти здесь монады, духовные единицы, которые наполняют любое мироздание, но к своему удивлению обнаружил, что вместо них здесь обитали неведомые доселе ему существа. Это не были духовные единицы, но и лишенными присутствия Божественного духа их тоже нельзя было назвать. Зная о том, что демиурги не делают ничего не продуманно, он решил к ним присмотреться. Поняв замысел, можно было обернуть любое событие в свою пользу. Гагтунгр это знал и всегда этим пользовался. Поэтому он затаился и, набравшись терпения, принялся наблюдать. Он не пропустил мимо своего внимания ни одной мелочи. Мозг его работал с холодным спокойствием. Собрав всю информацию, он осторожно покинул своё укрытие и отправился в Дигм, чтобы осмыслить её и попытаться использовать в свою пользу. Спускаться в Шог ему было просто лень, поэтому он выбрал место между рыфами и принялся размышлять. Постепенно он вошел в транс и его сознание разделилось.
- Что скажешь Урпапр? – Начал разговор Гистург – Что всё это значит?
- Пока я не могу сказать точно, что замыслил их демиург, но то, что это пока ещё не законченная система, могу сказать точно. Замысел ещё не обрёл законченной формы, видимо они находятся в творческом поиске. Но, кое-что мы можем использовать в свою пользу. Вот видишь эти нити? Это энергетические каналы, но это не святой дух, а какая-то упрощенная его форма. Причем каждая из нитей соединена с  отдельным источником и соединяет определённую группу потребителей. Одни нити мощнее, чем другие, как и потребители, одни имеют более сложную организацию по сравнению с другими. Видимо в дальнейшем появится нечто совершенное, обладающее неким сознанием. Было бы не плохо как-то подключиться к этим системам и скачивать с них часть энергии. Может быть даже каким-то образом адаптированной для нас.
-Так что мы ждем, давайте качнём, уже сил нет кормиться этой бурдой, которую рыфы цедят из магмы.
- Не спеши, Гистург. Наберись терпения.- Вступила в разговор Фокерма – Урпапр же сказал тебе, что, по всей видимости, это начало эксперимента. Если мы сейчас встрянем и обнаружим себя, то только спугнем Просветлённых, и они свернут программу или мы её развалим. Давай соберём побольше информации, и доверим поработать с ней рыфов. А уже потом примем решение, что делать дальше. Урпапр вскользь упомянул идею скачивания, так вот я хочу заострить на этом внимание. Наша деятельность должна теперь измениться. Мы не будем разрушать, мы будем скачивать. То есть нам надо брать столько, чтобы донор оставался жив, набирал сил и потом снова с него брать. Это сложнее, но гарантирует нам долгое существование. Я думаю, что это возможно сделать с этими примитивными созданиями.
- Ты права, Фокерма – задумчиво сказал Урпапр – но просто так никто энергию не отдаст, для этого нужно загнать жертву в такое состояние, когда у него не будет другого выхода, кроме как расстаться с частью энергии. Вот в чем проблема. Кроме того, скачивая энергию,  мы сразу обнаружим себя. Поэтому надо разработать программу скачивания таким образом, чтобы просветлённые не могли её ликвидировать или прекратить поставлять энергию.
- Для этого ты у нас и есть, чтобы думать. Но скажу, мы должны понять законы, по которым Просветлённые стоят эту новую систему, и отяготить её своими законами. Сделать так, чтобы в процессах произошли не приметные и необратимые процессы, изменить которые Просветлённым было бы не под силу. Пусть завершат работу, а мы потом подстроим её таким образом, чтобы эти сущности платили нам дань, даже не желая этого делать.
- Ты мудра, Фокерма, придется запастись терпением и ждать. А пока предлагаю заняться анализом и разработкой концепции отягощения.
Глава 24
Прошло не так много времени, а события на планете развивались быстро и гармонично. Все стихии приходили в равновесие. Поверхность планеты обрела твердую кору, все низины заполнила вода, а остывшие газы создали оболочку на её поверхности. Вместе с этими изменениями шел процесс модернизации живой материи. Две её отдельные ветви развивались и обогащались новыми представителями, более совершенными и более сложными по своей организации. Вдохновленные успехом, жители Олирны работали не покладая рук. Но, как бы, ни был занят своей работой каждый из них, им необходимо было часто встречаться, чтобы согласовывать свои действия. Единая система могла работать четко, только когда каждый её элемент был четко встроен в неё и работал согласовано с другими. Поэтому вновь собирал своих соратников Аир.
- Друзья, -  начал он - Необходимо урегулировать несколько вопросов. Сложные конструкции порождают их непрерывно, и порой мне кажется, что каждый шаг вперед дает нам с десяток, казалось бы, неразрешимых задач. Ну, в частности с растениями. Мы упростили их управляющую систему, сведя её к клеточной памяти. Но и здесь возникло несколько проблем. Растения могут погибнуть от внешних негативных воздействий. Кроме того, являясь источником биомассы для животных, они уничтожаются последними. Процесс восстановления путем деления уже не обеспечивает восстановления популяций. Надо придумать что-то новое в системе размножения. Та же проблема и в животном мире. Мы не можем размножаться путем деления, потому  что имеем несколько систем в конструкции, причем системы эти расположены одна в другой. Не получится разделить, например полголовы, полжелудка, или полхвоста, да ещё и завернуть это всё в оболочку. И чем сложнее системы, тем больше проблем.
-Совершенно верно, Аир – поддержал разговор Аун – Мы тоже столкнулись с этой проблемой, едва только конструкции стали многоклеточными. Сейчас мы работаем над более сложной конструкцией, которая уже сможет самостоятельно принимать решения по перемещению в пространстве, подбору пищи, она будет иметь память с набором базовых функций. Кроме того мы встраиваем в неё блок для приобретения и записи новых данных. Это, кроме устройства, контролирующего работу самого организма и его внутренних органов, к которым, кстати говоря, прибавилась система переработки пищи, её адаптации к личным параметрам, и система синтеза органических молекул нужного свойства. Кроме того потребовалась транспортная система и система очистки от отработавших продуктов. Всё это разделить чисто механически просто не возможно. Мы с Флорисом и его товарищами долго над этим думали и пришли к выводу, что придется создавать ещё одну систему, которая будет исполнять функцию репродукции. Кстати, чем сложнее конструкция, тем больше она дает сбоев и тем быстрее утрачивает заданные функции. Хотим мы того или нет, нам придется отключать их стихиали и подвергать деструктуризации. Проще говоря, через определённое время организм изнашивается и его надо утилизировать. Вот мы и зацепились за идею свертывания и развертывания жизненных циклов. То есть, когда конструкция устареет и начнёт давать сбои в работе, мы постепенно отключим её от энергетического питания, но конструкция должна прежде запустить механизм строительства себе подобного. Базовая функция – клеточная память должна дать сигнал  в стихиаль для запуска механизма формирования конструкции. Мы долго думали и пришли к выводу, что таким сигналом может быть полное восстановление хромосом. То есть в системе репродукции мы должны иметь две половинки одной клетки. Как только они сольются, запустится механизм формирования конструкции в системе стихиали.  А вот чтобы процесс слияния пошел, нужна специальная программа в процессоре, который мы назвали центральная нервная система. Я считаю, что мы должны контролировать процесс репродукции, поэтому мы будем запускать из стихиалей программу строительства нового тела. Получив её, центральная нервная система даёт сигнал к плоти к слиянию.  Слившись воедино хромосома получает программу строительства нового тела и приступает к её исполнению.
- Аун, а тебе не кажется, что это шаткая и сложная система, в которой много слабых мест?
- А что, есть другие идеи? Вообще вся наша идея с одушевлением материи сложная и шаткая идея. Так что же нам делать?
- Аун прав, по крайней мере, ничего другого мы не придумали. – Вступил в разговор Флорис – Сложная сейчас, со временем станет совершенной и более надежной, ведь мы уже многократно совершенствовали наши сущности и добились их надежности.
- Я не об этом, слишком много уязвимых мест для проникновения сил тьмы.
- Но мы не видим стимулов для этого, ведь в них нет духовного начала, нет духовной единицы, для чего им на них нападать?
-Да, но напомню, что конечной целью нашей работы как раз и является внедрение монады в биомассу, точнее, в биологическую конструкцию.
Наступила гнетущая тишина. Последняя фраза повергла всех в шок.
- Пока сведений о каких-либо демонических силах мы не имеем, вероятность того, что они здесь появятся, очень мала. – Осторожно заметил Аун.
-Я понимаю тебя, Аун, столько труда уже вложено и столько планов впереди. Но напомню, неизвестна судьба четверти серьёзных демонов, включая и самого Люцифера. В живых их никто не видел, но и сведений об их гибели нет. Напомню историю с атакой на соседку Сатурна. Откуда они взялись, и все ли они пошли туда? Может быть, часть где-то затаилась. Логос говорил, что в нашем направлении до Великого взрыва часто наблюдали Гагтунгра, одного из умных и расчетливых отступников. Куда он пропал, никто не знает, но в момент взрыва его в Империи не видели. Это надёжная, проверенная информация.
- Но если бы он был здесь, он как-то проявил бы себя, не Святым духом, же он питается.
- И то верно, но надо быть осторожными и оберегать наши системы особо тщательно. Вот что я хотел сказать. А работать мы будем, не бросать же созидание из-за каких-то там демонов. Мы должны соблюдать закон Триединства. Если других предложений нет, давайте остановимся на последней идее и тщательно её проработаем.
Глава 25
Жизнь в магмах Земли стала изрядно надоедать Гагтунгру. Скудная пища и отсутствие какого-либо осмысленного занятия делали жизнь невыносимо скучной. Отсутствие не только динамики, но и простора для мышления угнетали деятельную натуру демона. Он стал раздражительным и часто срывался на окружающих его рыфов. От чего последние, при его появлении, впадали в состояния ужасной подавленности. Они впадали почти в летаргический сон, что ещё больше раздражало его. Но, больше всего, он злился на Просветленных,  дела, у которых, шли слишком медленно. По крайней мере, так ему казалось. Сегодня он в очередной раз решил выйти на разведку. Пройдя мимо затаившихся рыфов, он пробрался уже проторенным путем на поверхность и стал наблюдать. По началу, всё было как прежде, и Гагтунгр уже было собрался вернуться восвояси, как вдруг он увидел необычное существо. Это была крупная особь довольно привлекательного вида. Но больше всего наблюдателя заинтересовало поведение объекта наблюдения. Это были не примитивные действия, а продуманные и расчетливые. Гагтунгр привел в действие весь свой интеллект, чтобы просканировать все параметры существа. Он чувствовал, что нашел то, что искал. Он чувствовал, что пришло его время. Закончив дело, он быстро вернулся в Дигм.
- Ну, выкладывай! – воскликнул Гистург, обращаясь к Урпапру, едва они расположились в Дигме.
- Система начинает проглядываться. Ими создан отдельный процессор, который исполняет роль сознания. Видимо этот процессор служит для управления телом существа, в то же время тело обеспечивает работу процессора. Точнее частично обеспечивает, жизненную силу им дают стихиали. Стихиали же, по сути, устройства, трансформирующие тонкую энергию в более грубую. Через них же передаётся более сложная информация и  строительные программы. Сейчас мы имеем последнюю, более совершенную конструкцию. В устройстве её процессора имеется несколько раздельных управляющих блоков, которые синхронизируют свою работу с помощью отдельного блока с отдельной программой.
- Так что это за блоки и в чем наша выгода, от того, что ты знаешь их устройство?
- Сами блоки нам не интересны, а вот их взаимосвязь нам понадобится. Тут нет начала и конца, одно зависит от другого, а последнее от первого, потому будем исходить из условного начала. Один блок подает сигнал о том, что механизмы устарели и их функции начинают давать сбой. Тут же другой блок подает сигнал в стихиаль, что нужно формировать новую сущность. Стихиаль выдаёт программу строительства и даёт блоку команду на начало слияния специальных клеток. Получив сигнал блок начинает вырабатывать специальные клетки, которые слившись, запускают механизм развертывания новой сущности. В это время,  устаревшая, постепенно отключается от стихиали и утилизируется. Это обеспечивает чистоту конструкции и возможность её совершенствования. Далее, развившись, новая сущность обретает последовательно несколько блоков. Сначала блок клеточной памяти и блок управления внутренней секрецией. Потом формируется блок программной памяти,  или блок стандартных функций. И наконец, в последней конструкции создан аналитический блок. Это устройство может анализировать информацию и вырабатывать решение.
- И что из этого?
- Мне кажется, что  это и есть цель их эксперимента. Создать нечто похожее на монаду, но созданное из грубой материи. Ведь одухотворить твердую материю пока никому не удалось. А это уже нечто близкое. Если это так,  то это существо и будет объектом нашей атаки.
- Слушай, Урпапр, из того что ты тут наговорил, я так и не понял, что мы будем делать и как.
- Видишь ли, Гистург, кое-что мы имеем. Чтобы обеспечить работу такого сложного устройства, Просветленные закачивают в стихиаль большое количество энергии. В самих сущностях же есть программа, которая несколько видоизменяет энергию, что придает в минуту опасности телу дополнительную мощь. Так вот эта энергия очень схожа с, привычным нам, гаввахом. Можно сказать это его разновидность. Есть предположение, что в минуты критической опасности выброс этого вещества, схожего с гаввахом будет максимальным.
- То есть, если эту живность повредить, то она выдавит из себя гаввах.
- Именно так. Но только мы уже договорились, что мы никого не будем убивать. Нельзя разорять собственную кормушку.
- Так это что, тупик? Тогда зачем мы тут собрались, если мы не можем их повредить и гаввах нам недоступен.
-Не совсем тупик, просто есть проблемы. Существа всё равно прекращают своё существование, но при этом не выделяют гаввах. В естественных условиях исчезновение тела не даёт выделение гавваха. В момент же опасности существо начнёт его выделять, дабы защитить себя от разрушения. Так вот, если они погибнут не своей смертью после того, как наступит процесс воспроизводства, а насильственной, то выбросят этот самый гаввах.
- Но ты, же сам только что сказал, что нам их убивать нельзя.
- Да нам их убивать нельзя, но это не значит, что они сами не могут убивать друг друга. Главное, чтобы был уравновешен процесс воспроизводства. Сначала воспроизводят себе подобного, а уж затем погибают.
-А как же они будут убивать друг  друга, если в их поведении это не заложено?
- А вот для этого у нас есть я и рыфы. Мы заложим в них эту программу.
- В ваших рассуждениях есть один дефект – вдруг вступила в разговор Фокерма – Если все существа станут агрессивными, то они перебьют друг друга. Как они будут вычислять, расплодился противник или нет? И вообще, захотят ли они думать об этом. Если не вы их сожрете, так они сами друг друга изведут. Кроме того, как только процесс пойдет, Просветленные могут просто свернуть программу и создавать другие сущности, или вообще отказаться от затеи. Вот тогда нам точно крышка.
- Она права. Что же делать? Может у тебя есть идеи, Фокерма?
- Ну не совсем идея, но некоторое направление для работы. Во-первых, мы должны сменить программу питания у части животных. Одни будут питаться растениями, как задумано Просветленными, а другие должны получать биомассу из других животных. Это будет стимулом к агрессии. Тогда одни начнут убивать других и поставлять нам гаввах. Во-вторых, мы должны сделать так, чтобы процесс размножения у травоядных усилился, и они делились многократно, создавая взамен погибших несколько себе подобных. Тогда у нас будет пополняемый источник питания.
- В твоей идее есть узкое место. А именно, как будут подключать к стихиали несанкционированных существ? Да и программу агрессивных Просветленные, без труда, смогут изменить её.
- Но ведь у нас есть рыфы, да и ты, Урпапр сам с головой. Неужели ты глупее монад восьмого уровня? Ты должен создать такую программу, которая войдет в программу Просветленных и изменит её смысл изнутри, неприметно, а главное так, что исправить её будет невозможно, а уничтожить, лишь уничтожив сами стихиали. Просветлённые сами не должны понять, что происходит. А когда всё поймут, изменить уже ничего не смогут.
- А ведь это мысль, Урпапр! Фокерма права. Немного изменить, немного подправить и всё подогнать под наши интересы. Я думаю, что созданием хищников займешься ты, а вот программой размножения пусть займется Фокерма. Пусть она создает пародию на любовь, влечение похожее на любовь, жгучее желание обладать. Эта невыносимая тяга должна побуждать существа к размножению, а стихиаль к обеспечению их энергией. Тело должно влечь стихиаль к размножению а не стихиаль давать команду. Сигнал должен идти не сверху вниз, а наоборот, снизу вверх. И быть обязательным к исполнению. Это будет началом отягощения, со временем мы всё подчиним себе, своей воле. Я просто горю желанием немедленно приступить к работе.
С этими словами, Гагтунгр обрёл свое обычное, естественное состояние и вызвал к себе главного рыфа. Ыфон, не спеша, приблизился.
- Ну, шевелись, туша. Есть работа, настоящая работа, хватит жрать на халяву.  Гагтунгр степенно и последовательно ввел в курс Ыфона и поставил четкую задачу. Ыфон удалился, и вскоре огромные бугры зашевелились, и в Дигме началась напряженная работа.
  Глава 26
Логос беседовал с Аиром. Последний настоятельно искал встречи и Логос выбрал время, чтобы встретиться с ним.
-Какие новости заставили тебя искать со мной встречи, дорогой мой друг?
- Хорошие новости, Логос, хорошие. Мы наконец-то достигли того, к чему так стремились. Нами создан образец, который способен мыслить, то есть не только анализировать обстановку и принимать решения, но и мыслить абстрактно, обдумывать  события, которые возникают только в их собственном сознании. Объем информации конечно у них мал, но главное то, что мы это сделали. Теперь надо лишь усовершенствовать конструкцию.
- Это действительно приятно. Это успех, после долгого и напряженного труда. Что, же, ты хотел обсудить со мной?
- Да вот именно это и хотел. Пришло время заняться внедрением. Мне кажется, что устройство, для внедрения духа создано, и пора приступить к главному процессу. Совместить дух и тело. Вот именно этот вопрос, как удержать дух в малом объеме и как дать ему жизненную силу я и хочу с тобой обсудить.
- Как ты знаешь, система удержания в малом объеме мной уже создана, так что полдела мы уже сделали. Поэтому остался один вопрос, как обеспечить монаду Святым Духом, тончайшей энергией, дающей ей жизнь. Как пропустить её через толщу физического тела и обеспечить ею монаду. Давай ещё раз проанализируем, чего мы достигли. Прошу тебя, Аир, расскажи подробно, что мы имеем.
- Если сказать в общем, то мы создали комплекс разно материальных тел, которые заполняют друг друга и соединены между собой сложной системой связи. Всё это встроено в твердую материю, и обеспечивает работу всех  систем последней. Точнее сказать всё наоборот. Мы последовательно будем одевать на монаду всё более и более грубые тела. Вот они. Тело сознания – сложнейшая программа, которая хранит всю информацию о конструкции  всего существа, формирует построение основ материального тела – клеток. В нём хранится клеточная память.    Голографическое тело – программа построения самого физического тела.  Плазменное тело – это система энергоснабжения всей конструкции. Сюда поступает энергии от стихиали, и распределяются в нем. Это энергии, дающие жизнь многим физическим, химическим и другим процессам. Это сложная конструкция ускорителей и проводящих каналов. Датчиков и трансформаторов. Ну, и само физическое тело, состоящее из твердой материи, в которой протекают химические реакции, электрические процессы и механическая работа. Оно снабжено примитивным процессором под названием мозг, который мы и совершенствуем. Все тела зациклены на стихиаль и получают от неё всю нужную информацию и энергию. Мне думается, что по этой схеме мы должны разместить и монаду. Но сама существующая стихиаль для этого не пригодна. Слишком тонкие энергии потребуются для  запитки монады. Нужна совершенно новая конструкция стихиали.
- Я совершенно с тобой согласен, Аир. И как я понимаю, эту работу вы поручаете мне?
- Да, Логос. Мы свою часть работы выполнили.
- Хорошо. Теперь у меня есть занятие. Очень трудное занятие. Конструкция, которую мы создаем, получается очень уж громоздкой. Получается, что в ней мы должны синхронизировать работу двух отдельно работающих управляющих систем стихиали животного мира и стихиаль монады. И вот ещё что меня заботит. Эта монада будет жить в совершенно других условиях. Она должна творить, но творчество её должно проявляться в твердой материи. Но я не вижу пока, как же это будет происходить на практике. Творчество её останется лишь в её сознании, совершенно не проявляясь в твердой материи. Не хватает какого-то механизма, который будет работать с материей, творить матеиальное. Над этим надо будет подумать. Но я подумаю об этом потом, сейчас я сосредоточусь на внедрении монады. Честно говоря, вы очень меня озадачили, но я чувствую, как во мне закипает азарт.
- Вот вы где – прервал их беседу Аун – случилось непредвиденное, совершенно необъяснимое.
Он был сильно возбуждён и это возбуждение сразу же передалось другим.
- Что случилось, Аун? По твоему виду можно понять, что свершилось что-то из ряда вон выходящее.
-  Именно так, Логос. Существа, созданные нами, вышли из-под контроля. Они трансформируются, и их поведение  сильно меняется. Часть из них изменили порядок репродукции, другие же стали менять внешность.
- Вы проверили программы? Может быть, где-то возник сбой?
- В том то и дело, что программы в порядке, но сама стихиаль плохо реагирует на команды. Что делать, Логос?
- Аир, придется отложить на время наши задумки. Подозреваю, что дело очень серьёзное и надо проверить всё. Перетрясти все программы, необходимо разобраться в причинах и последствия этих изменений. Чувствую, что это не случайный сбой, а что-то более опасное.
Все быстро направились в Олирну. Огромные колонны стихиалей мирно работали, посылая в мир живительную энергию, но  в мирной этой работе уже произошли необратимые процессы, которые изменили навсегда судьбу этого нарождающегося мира.
Глава 27
Гагтунгр в очередной раз выбрался в своё укрытие. Всё задуманное им исполнялось с высочайшей точностью. Разработанная рыфами программа была настолько продуманной, что обнаружить её присутствие в стихиалях было практически не возможно. Сам процесс шел настолько медленно, что первоначально изменений обнаружить было невозможно. Но при этом изменения эти шли и были неотвратимы, и изменить их ход было невозможно. Кроме того, и отключить систему при желании уже было нельзя. Это Гагтунгр сделал ради подстраховки. В общем-то, он был уверен, что созидатели не отключат свои творения от источника жизненных сил и не лишат их жизни. Они будут искать способы изменить ситуацию, вернуть её в задуманные параметры. Конечно, существовала вероятность того, что стихиали будут отключены, ведь существа не имели духовного начала и не представляли особой ценности, но Гагтунгр был уверен, что Просветлённые будут бороться за них до конца. Так они и поступили. А пока они искали ключи к решению задачи перепроверяли программы в поисках ошибки, процесс шёл, и пришло время собирать первые плоды. Жертв расплодилось достаточно, хищники обрели нужные им свойства и нуждались в новом питании. Наступил момент, когда должно было всё свершиться, и Гагтунгр решил быть свидетелем долгожданного события. Поднявшись в верхние слои, по уже известному ему маршруту, он спрятался и стал ждать. Излучение магмы скрывали его присутствие, и он был уверен, что не будет замечен Просветлёнными. Поблизости мирно паслась стая существ. Они дружно поглощали какую-то растительность. Вдруг из глубины к ним приблизилось существо. Облик его был безобразен. Существо имело вытянутую морду, с огромными клыками. Неуклюже приблизившись к стае, оно, вдруг, разинуло пасть и сомкнуло клыки на теле, ничего не подозревающей жертвы. Животное дернулось, но крепкие зубы удерживали его мертвой хваткой. Кровь, алым пятном расплывалось в воде. Дернувшись несколько раз, существо затихло. Нападавший сжал челюсть, и жертва разделилась на несколько частей, которые вскоре исчезли в пасти нападавшего. Это произошло так быстро, что остальные члены стаи продолжали мирно жевать, и лишь запах крови обратил их в бегство. Все участники событий удалились, и только мутная капля некоей субстанции медленно опускалась вниз. Протянув руку, Гагтунгр поймал её и, приблизив к губам, слизал. Он ощутил запах, давно забытого гавваха, и испытал ни с чем не сравнимое блаженство. Впервые за долгие годы он был счастлив. Счастлив от того, что получил то, что искал. Он был горд собой, тем, что нашел неистощимый источник питания, который на многие века обеспечит его безбедным существованием. И теперь в сознании его строились планы один смелее другого. Но вскоре страсти улеглись, и он вновь вернулся к будничным проблемам. Главной же из них было решить, а как же собирать этот гаввах. Он был несколько отличен от того, который они добывали в более тонких мирах. Это была густая субстанция. Напоминающая жидкость, мутную густую жидкость. Она оседала вниз, но бегать с лукошком и собирать её по капле не входило в планы Великого демона. Нужно было организовать систему сбора этого бесценного продукта, и этой работой  он решил заняться. Он не спеша спустился в Дигм и вызвал к себе рыфов.
- Ползи быстрее, Ыфон. Хочу тебя порадовать. Задумка наша удалась, и сегодня я пожал первые плоды. Всё идет по плану. Вижу, хочешь ты меня спросить, а где же твоя доля? Так? Ну не скромничай, скажи, где моя доля?
- Где моя доля? – еле слышно произнёс рыф. Он даже не задал вопрос, а просто произнёс набор слов.
- А я отвечу тебе, Ыфон. Твоя доля в поле. Да, там, и получишь ты её лишь тогда, когда додумаешься, как её собрать. По всей поверхности сейчас разбросаны капли гавваха, но чтобы они стали озерами их надо бережно собрать и сюда доставить. Ты понял свою задачу, Ыфон?
- Да, хозяин. Что же тут не понять. Но дай мне время подумать.
- Думай столько, сколько надо, но учти, что с этого момента ты получишь пищу только тогда, когда первая чаша гавваха будет испита мной здесь, вот на этом самом месте.
Он сделал знак рукой, и Ыфон, молча, побрел по направлению группы рыфов, ожидавших его в стороне. Гагтунгр смотрел ему вслед и думал о том, как хорошо он поступил, что дотащил их сюда. Невольно он окинул взглядом Дигм. Это огромное царство было создано сознанием этих черепах, он невольно представил Шог, и там всё было создано усилиями этих гигантов. И он подумал вновь о том, что присутствие их здесь, в этом мире зла и разрушения, нелепо. Это были созидатели, может быть не демиурги, но созидатели. Правда созидали они совершенно не то, что хотел от них Бог, но ведь и не разрушители. По крайней мере, с тех пор, как они попали под его опеку, он ни разу не видел, чтобы они кого-то убили, или что-то разрушили. Это были творцы зла, исполнители его коварных замыслов. Он мог дать голову на отсечение, что сами они не имели злого умысла в своих действиях, но конечный результат их труда явно не шел на благо сила Света. Он даже чувствовал к ним симпатию, некое подобие любви или привязанности. Он мог разгневаться на них, но никогда не испытывал к ним ненависти. Он всегда усмирял себя по отношению к ним. Невольно он вспомнил об остальных. Тупых и жестоких сартарах и коварных и подлых урторах. Он чуть не забыл о них. Сложенные штабелями в разломах верхнего слоя  они не попадались ему на глаза, а потому и мысли о них как-то вылетели у него из головы. Гагтунгр вдруг понял, что вскоре они ему понадобятся, и решил проверить своё войско. Убедившись, что рыфы приступили к работе, он отправился наверх, осмотреть тех, кто лежал в полуживом состоянии.
Глава 28
 Аир вновь и вновь проверял все алгоритмы программы, но ничего не мог обнаружить. Все программы не имели ошибки, но работали не так. Точнее, он видел, что на выходе они получают не тот продукт, который планировали и хотели иметь, но обнаружить ошибку или хотя бы изменить его свойства ему не удавалось. Тем не менее, процесс шёл сам по себе, и события развивались, всё дальше уходя от замысла. Мир разделился на тех, кто пожирал собратьев и тех, кого пожирали. Одна половина животного мира бегала в поисках добычи, другая занималась тем, что убегала от погони.  Смыслом существования одних стало выследить и догнать, других же наоборот вовремя заметить и убежать. Усложняло обстановку то, что последние стали плодиться с такой быстротой, что стихиали не успевали обеспечивать их достаточной энергией. Причём делали это они по своей воле, а не по замыслам созидателей. Созидателям, волей не волей, пришлось модернизировать систему и увеличить поставку жизненной энергии. Вся Олирна работала в каком-то бешеном ритме, дорабатывая, сканируя и анализируя всё, что было сотворено,  и что вновь созидалось. Но события текли, и явных улучшений не происходило. Процесс размножения вышел из-под контроля и начал диктовать свои условия. Стихиали были перегружены. Аиру стало ясно, что надо искать другие решения. Для этого он и решил собрать всех, кто участвовал в процессе.
- Я вынужден признать, что все усилия по исправлению программы оказались тщетными и надо искать другие решения. Главной проблемой считаю нарушение программы регенерации. Особенно у крупных и более совершенных существ. Мы просто не успеваем обеспечивать их энергией.  Кроме того, надо что-то сделать, чтобы обеспечить живучесть травоядных. Им не хватает биомассы.
- У меня есть одна идея – начал Аун. – Мы пытались взять под контроль процесс регенерации, но программа не меняется, такое ощущение, что она закодирована. Зато мне удалось кое-что изменить в процессе. Если разделить систему регенерации на две отдельные части и каждую половину внедрить в отдельные особи, мы получим возможность снизить вероятность  самого процесса регенерации. Чтобы произвести потомство, надо соединить две половины. То есть их носители должны сначала встретиться и иметь стремление соединиться. Здесь вступает в силу закон случайности. Это должно разгрузить стихиали. Во-первых, чтобы получился один надо соединить два. Во-вторых, чтобы соединиться, им надо встретиться, а это некоторая вероятность. Тем более что им ещё при этом надо питаться и прятаться. Кроме того, появляется возможность взять под контроль процесс соединения. Здесь можно использовать стимулы, как для спаривания, так и для отказа от него.
- Это мысль, давайте распространим это и на хищников тоже. Если мы не можем управлять процессом, то будем, хотя бы контролировать. Нужно создать равновесие, баланс. Это даст нам возможность спокойно работать. Ведь мы работаем над совершенно другой задачей, и для этого нам нужно время. Время, чтобы разобраться и найти ошибку, а самое главное, время на создание одушевлённой сущности. Аун подал хорошую идею, но её одной видимо мало. Давайте искать ещё что-то новое.
- Есть у меня ещё одна проблема – вступил в разговор Флорес – Дело в том, что растительной биомассы уже не хватает, чтобы прокормить всех обитателей водной стихии. Площадь водной стихии велика, но, к сожалению, растительность может существовать только на определённых глубинах, куда проникает солнечный свет и поддерживается соответствующая температура. Таким образом, растительность занимает лишь малую часть акватории и ресурсы её ограничены. При увеличении популяции животных не хватит ни самой биомассы, для её прокорма, ни кислорода, который она регенерирует.
- Это действительно проблема, почему ты об этом не говорил раньше?
- Но ведь до этого и процесс шёл совершенно по-другому, тогда расчеты были верны и сама проблема не возникала. К тому же это моё направление и проблему должен решать я.
- Это направление действительно твоё, но проблема эта общая и решать мы её будем сообща. Если у тебя есть идеи, давай их обсудим.
- Не очень серьёзные, но есть. Можно поднять часть растений над водой, создать как бы надстройку. Это несколько увеличит объём биомассы на единице площади. Можно создать плавучие особи, которые расположатся на поверхности воды, но это всё равно главной проблемы не решит. Вот, если бы вывести часть животных на сушу, тогда другое дело. Тогда бы мы решили проблему с питанием.
- Но тем, кто выйдет на сушу тоже нужна пища, для формирования тела. Значит, прежде чем  вывести на сушу животных, надо вывести на сушу растения, так сказать подготовить условия для переселения. А идея хороша. Мы выведем на сушу не хищников. Мы создадим отдельную особь, которой не придется скрываться, и будем с ней работать. Мы доведём её до совершенства, мы дадим ей душу. Что скажешь, Флорес? Ты сможешь вывести растения на сушу?
- Сначала надо спросить об этом Геоса. Для растений необходимы определённые условия – стабильная температура и влажность. Это два важнейших условия. С другими мы справимся.
- Я думаю, что условия уже созданы. Конечно, не на всей поверхности суши, но вблизи больших водоёмов они есть. Здесь сложился вполне подходящий микроклимат. Вода уравновешивает колебание температуры, а значит, есть условия для создания жизни. По крайней мере, для растений условия есть. Но конечно Флоресу придется хорошо поработать, создавая новые прототипы. Здесь и перепады температуры и среда совершенно другая. Но есть огромное преимущество. Газы более подвижны, а значит, и химические реакции здесь идут гораздо быстрее, да, и солнечного света здесь гораздо больше. Постепенно можно заселить всё побережье, затем берега рек, озёр. А там и остальную поверхность. Сама растительность должна изменить поверхность суши и сделать среду более лояльной. Ведь она будет поглощать часть солнечной энергии для биосинтеза, а значит, поверхность будет не так нагреваться. Постепенно уменьшатся перепады температуры, а это хорошие условия для жизни животных. Кстати, нам нужно увеличить массу кислорода, для создания защитного слоя, который будет не пропускать холод космоса, и не позволит отдавать тепло туда. Это как раз и будет делать растительность. Так что Флоресу есть чем заняться, а я со своей стороны тоже кое-что подправлю.
- Прекрасно, ну что скажешь, Флорес? Тебе теперь есть, чем заняться.
- Я готов, но работа теперь есть не только у меня. Мы с друзьями этот проект уже обсуждали, мечтали. Так вот, есть и здесь одно узкое место. Для создания биомассы не хватит азота в воздухе, а микроэлементов там вообще нет. Нужна специальная среда, для расселения. Вот её то, надо создавать совместно. Как это не звучит парадоксально, но растениям тоже надо помогать. И здесь я вижу определённую роль микроорганизмов. Они должны готовить почву, аккумулируя в ней азот и фосфорные соединения в удобных химических формулах.
- Мы готовы. Если надо, значит, будем создавать.
Синклит загудел. Началось обсуждение. В этом гомоне и хаосе рождались и отбрасывались идеи, распределялись роли. Одни предлагали решения. Другие находили в них изъяны и предлагали новые решения. Это был творческий процесс, в котором рождалась истина. Аир, как дирижер большого оркестра, руководил процессом, выделяя в нём главное направление. Олирна жила своей жизнью. А в это время, Логос ломал голову над прошедшими событиями. Он многократно изучил все выкладки Аира и, хотя тоже не нашёл ошибки, чувствовал, что события изменились не сами по себе, а их кто-то изменил. Поэтому он решил обратиться за помощью к отцу. Это был экстренный случай, никто из старших демиургов не имел права думать за свои творения. Но  оставить всё как есть Логос тоже не хотел, чувствуя, что это угрожает всему его замыслу. Он решился задать вопрос, и теперь ждал ответа.
Глава 29
Гагтунгр медленно вошел в Шог. В этом тесном пространстве, напоминающем лиловую дугу, было тесно и душно. Сами стены источали подавляющую угрюмость. Но, тем не менее, здесь Гагтунгр мог сосредоточиться. Сами стены  этого странного мира вливали в него страшные мысли, помогали строить ужасные планы. Но, не за мыслями спустился он сюда, он пришел сюда, чтобы пробраться к шлюзам и получить порцию живительной энергии Антикосмоса. Сейчас, когда был создан план строительства, ему нужны были силы, много сил для осуществления своих замыслов. А потому он решился прибегнуть к помощи Люцифера. Плотно задраив за собой вход, он пробрался к противоположному концу дуги и открыл шлюз. Черное пятно шлюза вдруг стало менять цвет, наливаясь ярко-багровым светом. И в середине этого свечения появилась яркая точка алого цвета. Она постепенно увеличивалась, превращаясь в огромную каплю. Гагтунгр жадно втянул её в себя. Подождав немного, когда соберется новая порция живительной энергии, он проглотил и её. Быстро задраив шлюз, он опустился на дно. Жизненная сила разливалась по всему телу, кружа голову. Он расправил плечи и раскинул огромные, пурпурные крылья. Они заняли всё пространство от края до края. Это движение взбодрило его и он, довольный жизнью направился к выходу. Перемещаться здесь, в мире, в котором не было высоты, было крайне трудно, но Гагтунгр уже привык к этому неудобству. Выбравшись в Дигм, Гагтунгр почувствовал некоторое облегчение. Здесь было немного просторнее. Здесь он создал некий дополнительный пространственный вектор, напоминающий вектор высоты. Гагтунгр подозвал к себе рыфов и выдал каждому по порции гавваха, собранного с большим трудом, в верхних слоях. Сегодня они приступали к строительству и для этого им нужны были силы. Кроме того, им предстояло последовательно приводить в чувство законсервированных сартаров и урторов. Когда эти туши поглотили корм, Гагтунгр распределил рыфов, и они приступили к работе. Внешне неприметная, эта работа была очень сложной и интеллектуальной. Рыфы расположились вдоль всей плоскости верхнего пространства, и нахохлились. Медленно, пространство вокруг них начало меняться, становясь пористым. Поверх двухмерного Дигма медленно нарастал слой  такого же двухмерного, но изломанного пространства. Эти изломы создавали проходы и карманы, напоминающие брынзу. Выше этого слоя создавался другой, подобный ему, но ещё более рыхлый и пористый. Его покрыл слой каналов и отверстий, который выходил на поверхность планеты и соприкасался с трехмерным пространством физического тела Земли. Чтобы оставаться в недосягаемости для Просветлённых, Гагтунгр решил оставить пространство двухмерным, меня лишь временный векторы и изменяя направление полу вектора высоты. Он создал нечто, что можно было бы назвать пространство 2, 5. Это была сложнейшая конструкция разнонаправленных плоскостей, в совокупности своей, образующих пространство. Эта конструкция получила название Гашарва. Проникнуть через неё вглубь и достигнуть Дигма, постороннему было просто невозможно. Осмотрев результаты своего труда, Гагтунгр остался доволен. Это было именно то, чего он хотел. Теперь ему предстояло привести в чувство своё войско и заняться расселением. По замыслу Властителя, сартары займут нишу над поверхностью Дигма. Урторы же, расположатся  в верхних слоях Гашарвы.  Им предстоит выполнять главную работу по сборке гавваха. Урторы будут собирать его на стыке с трёхмерным пространством и по каналам доставлять его в небольшие хранилища. Затем, они должны транспортировать его сартарам, которые в свою очередь соберут его и доставят его в Дигм, где для него уже были отстроены объёмные хранилища. Каналы, по которым будет доставляться пища, предстояло строить самим добытчикам, а потому пришло время прервать их мирный сон. Не спеша, Гагтунгр взялся за оживление сартаров. Он накладывал свою лапу на лицо сартара и долго смотрел на него. Тело сартара начинало дрожать, после  чего оно дёргалось, как от удара молнии, и сартар открывал глаза. Он долго озирался, пытаясь осознать, где он находится, но увидев Гагтунгра, быстро приходил в сознание. Закончив с последним сартаром, он подвел их к одному из карманов, заполненных субстанцией магмы, и угостил каждого порцией тягучей жидкости. Силы быстро возвращались к подопечным, и вскоре они, расправив крылья, потягивались. Убедившись, что все его слуги обрели нормальные формы, Гагтунгр окинул их взглядом, от которого те быстро присмирели и произнёс:
- Я дал вам жизнь, потому что пришло время. Для вас пришло время служить мне. Слушайте и запоминайте. Каждый из вас получит зону влияния и подчинённых урторов. Урторы будут добывать гаввах, вы же будете собирать его и доставлять мне. Для этого вам надо создать систему каналов и хранилищ, рыфы вас научат, как это сделать.  Всем понятно? – сартары утвердительно кивнули – ну, а кому будет не понятно, объясню индивидуально.
Гагтунгр загоготал так, что сартары в испуге разбежались. Он же не спеша направился к урторам. Проделав ту же процедуру, что и с сартарами, он постепенно вернул их к осознанному существованию. Правда, на это ушло больше времени,  то ли потому, что их было больше чем сартаров, то ли потому, что запасы его жизненной энергии иссякали, ведь ему приходилось каждый раз вливать часть своей жизненной энергии в тех, кого он приводил в чувство. К концу процедуры он устал так, что ему приходилось отдыхать перед каждым очередным действом, и даже, немного подкрепиться субстанцией магмы.  От этого в нём росло раздражение. Когда же последний уртор, ошалело, начал озираться, он уже готов был порвать их всех на куски. Подавив в себе порыв злобы, он окинул своих подчинённых взором и прорычал:
- Я слишком много сил потратил на вас, мерзавцы, чтобы долго что-то объяснять. Сейчас вы полезете наверх и принесёте сюда гаввах, который лежит там и дожидается, когда вы изволите его подобрать. Я всё это сделал для вас, пока вы храпели. Я чертовски устал, и чертовски голоден, потому вы принесёте мне сейчас гаввах. А чтобы вы быстрее соображали, я сожру последнего, который мне его принесёт.
Он так глянул на урторов, что их как ветром сдуло. Они забивались в щели, прятались в карманы, лишь бы скрыться с глаз своего повелителя.
- Только не вздумайте там засветиться, придурки! – Крикнул им вслед Гагтунгр. – не вздумайте выйти за пределы двухмерного поля Гашарвы. Тогда уж вам точно конец. Он опустился на землю, почувствовав, что очень устал. Он давно так не работал. Под его лапой вдруг что-то шевельнулось, он приподнял её, и тут же, на поверхности появилась голова сартара. Ухватив его за уши, Гагтунгр вытащил его наружу.
- Ты что тут делаешь? – взревел он
-Хозяин, я выполнял твой приказ, я проделал канал, как ты приказывал.
- Молодец – он отпустил сартара, и тот скрылся в, проделанном им же, отверстии – скоро у нас будет много гавваха.
Не успел он это промолвить. Как появился первый уртор. Он бережно нёс в руках каплю живительной жидкости. Увидев Гагтунгра, он упал на колени и, стараясь не смотреть ему в глаза, протянул добычу. Гагтунгр принял её и, положив на язык, начал медленно смаковать. Вслед за первым появился второй. Затем третий.
-Соберите всё здесь –Приказал Гагтунгр – мне надоело пить всё по капле, хочу испить полную чашу.
Его приказание исполнили немедленно, и вскоре в одном из углублений плескалась полная чаша гавваха. Одним махом осушив её, Гагтунгр пришел в состояние блаженства. Он даже простил вытащенного из щели последнего уртора.
- Слушайте меня внимательно. Все вы теперь будете разбиты на группы, во главе которых я назначу сартаров. Каждый из вас должен тайно, так, чтобы его никто  из тех, ктонаверху не обнаружил, собирать гаввах и нести сюда. Здесь вы будете передавать его своему сартару. Дальше не ваше дело. Долю вашу определит ваш сартар, он же знает и долю оброка. И не вздумайте меня дурить, и никакой самодеятельности. В смысле громить и разрушать.  За вас это делают сами Просветлённые, они сами дают вам гаввах, ваша задача его полностью собрать. Понятно, тупицы? Теперь вы только сборщики, тайные сборщики. Совершенно не приметные. О вашем существовании должен знать только я.
- Да хозяин.
-Ну, коль понятно, тогда начинайте работать.
Гагтунгр поднялся и стал подниматься наверх, не обращая внимания на урторов. Выбравшись на поверхность, он принялся наблюдать за происходящим. Он долго разглядывал всё, что его окружало, обнаружив много нового, которое предстояло ещё понять. Закончив с осмотром, он спустился в Дигм и, расположившись подобнее, принялся размышлять.
- Что скажешь, Урпапр? – начал он разговор с самим собой.
- Всё как нельзя к лучшему, Гистург. Демиурги не смогли разгадать наш вирус и пребывают в неведении о причинах мутации. Так что мы не раскрыты,  и это наше преимущество. Однако они предприняли ряд шагов по исправлению ситуации, и им удалось нам навредить.
- Что ты имеешь в виду?
- Они разделили носители информации и теперь, чтобы произвести потомство, нужно соединить две половинки. Процесс регенерации несколько снизился. Численность существ сократилась, теперь, чтобы регенерировать одного, надо соединить двух, кроме того, само соединение носит случайный характер, а значит, сокращается число связей. Мы теряем доноров, дающих гаввах. Кроме того, они ведут какие-то работы на суше. По моим предположениям они хотят вывести травоядных на сушу и оставить хищников в воде. Видимо рассчитывают, что те каким-то образом мутируют обратно в травоядных.
- Ты хочешь сказать, что наша кормушка резко сокращается, и мы напрасно подняли всю свою армию?
- Именно так, по моим расчетам, сокращение гавваха ожидается до семидесяти процентов.
- До семидесяти? Да этого допустить нельзя, я порву их всех! Надуть меня, Гистурга, да я покажу этому мальчишке, Логосу, с кем он имеет дело.
- Не горячись, Гистург, тебе бы всех рвать, да пугать. Ты забыл что ли, что Логос – главная наша кормушка и его обижать нельзя – вступила в разговор  Фокерма – его любить надо. Так, как ты любишь гаввах.
- Она права, Гистург, Логоса трогать нельзя. Скажи, Фокерма, у тебя есть план?
- У меня есть план. Слушайте, безмозглые. Не совсем случайно соединяются для регенерации эти существа. Для этого запускается специальный механизм влечения. Так вот, если мы усилим этот механизм, то все эти существа толпами будут рыскать в поисках партнёра для регенерации. Кроме того они будут драться, за возможность совершить процесс регенерации, если у одних мы его усилим, у других увеличим. Те, кто будут вынашивать плод должны быть менее активными, против тех, кто не  этого делать не будет. Сделаем их разными. Одних более материальными, других менее. Даже травоядные будут драться между собой за право обладания возможностью регенерироваться, а это тоже гаввах. Таким образом, мы отобьём часть гавваха. Процентов тридцать, я думаю. Конечно, не густо, но пока мы будем думать, что нам делать дальше, этого нам хватит. Когда же Просветлённые выведут травоядных на сушу, мы выведем туда же и хищников. Но пока они ещё только готовят условия. Поэтому придётся ждать. Нам не следует спешить.
- Она права, Гистург. –Согласился Урпарп – Нам придётся ждать
- Опять ждать, я устал ждать. Я много работаю, но не вижу результата.
- Ты не совсем прав. Результат есть. Мы живы, у нас есть субстанции магм и немного гавваха. Мы даже имеем войско, которое приносит нам этот самый гаввах. Пусть не столько, сколько нам хочется. Но, ты, же знаешь, что нам, чем больше даёшь, тем нам больше хочется. Такова наша сущность.
- Ты прав, Урпапр, это я немного погорячился. Давайте подождем, пусть Просветлённые немного поработают.
Глава 30
Логос ожидал встречи с Ра. На площади было безлюдно. Жители Олирны были заняты текущими делами и потому на встречу не пришли. Да и присутствие их было совершенно не обязательно. Все равно они бы не смогли увидеть Ра, для этого необходимо было определённое состояние духа. На одном конце площади имелось возвышение, напоминающее трон. Вдруг   трон озарился белым свечением и в этом свечении появился силуэт отца. Силуэт этот вскоре принял четкие очертания, и Логос устремился навстречу ему. Он преклонил колени перед ликом отца, но тот вдруг снизошел вниз и занял место рядом с ним.
- Я рад видеть тебя сын мой, Логос. Но ответ на твой вопрос дам тебе не я, а другие. Вопрос оказался более  серьезный чем ты думал, и мне пришлось обратиться за помощью к Аристоклу. И встречать сейчас мы будем его.
Едва он закончил говорить, как трон вновь озарился свечением, но едва заметным, каким-то прозрачным, и перед ними явился Аристокл. Тело его было настолько совершенным, что казалось почти прозрачным. Оно источало едва заметное свечение, от которого шло блаженное тепло.
- Я приветствую тебя, Аристокл – воскликнул Ра  и склонился в поклоне. Логос, молча, последовал его примеру.
- Я приветствую вас, дети мои. Очень правильно ты поступил, Логос, что обратился за помощью к Ра. Ты, Ра, правильно поступил, что обратился за помощью ко мне. Скажу честно, мне пришлось хорошо поработать, прежде чем я разобрался, что к чему. Слишком непривычной оказалась задача, я этим никогда не занимался. Но и вам, судя по всему решать такие не приходилось. Для вас она оказалась не разрешимой. Суть всей проблемы в том, что никакой ошибки в вашей программе нет. Она безупречна. Но в неё встроена другая программа, которая некоторое время не проявляла себя. Как бы укоренялась, а затем начала подавлять вашу и изменять её в заданном ей направлении. Программа эта продумана так, что удалить её можно лишь разрушив всю стихиаль. Она не извлекаема. Я долго работал над поиском программы исправления, но программа эта настолько сложна, что для того чтобы создать её вам потребуется много времени. У тебя Логос ещё очень мало знания, поэтому ты сможешь найти решение не очень скоро. А решить эту задачу можешь только ты, потому что это твоя работа, твоя мысль.
- Пока мне не удалось даже понять, что кто-то изменил мою собственную программу. Я чувствую себя бессильным. Но кто это мог сделать?
- Вот именно, кто? По этой причине я пришел к тебе. Именно кто-то изменил твою программу. Я долго думал кто, но понял это когда начал думать – зачем? Зачем кто-то изменил программу? И когда я задал себе этот вопрос, то понял, кому это надо. Идеальная схема добычи гавваха, вот что это такое. Сами существа добывают его из твоих стихиалей, а вы, жители Олирны кормите им тех, кто эту программу запустил. Создать такое мог только великий ум, может быть даже более совершенный, чем мой разум. И я знаю такой разум. Великий демон, который пропал во время Великого взрыва, которого долго искали, но не могли найти. Имя ему Гагтунгр.
- Гагтунгр? Но как мог он оказаться здесь, ведь ничто не выдает его присутствия? За всё время работы над нашей идеей он ни разу не выдал своего присутствия. Но ведь должен, же он был как-то питаться. Он должен был добывать гаввах. Иначе бы он просто умер бы с голоду. Да и мы должны были обнаружить другие какие-либо проявления, например изменение энергетики Земли.
- Я же сказал, что это великий ум. Если бы не гордыня, он был бы великим демиургом. Как он выживал всё это время и для меня тоже загадка. Остаётся предположить, что придумал нечто особенное. Он нас переиграл, и теперь затеял новую игру, это новая форма порабощения мира. Им создан новый способ добычи гавваха, и он будет вести борьбу за господство на твоей территории. Значит тебе, Логос предстоит вести борьбу с  ним, очень сильным и коварным противником. Теперь ты не только созидатель, но и борец. Ты будешь противостоять проискам очень изворотливого и мощного ума. И мне остается лишь пожелать тебе удачи. Готов ли ты к этой борьбе?
Логос и сам уже задавал себе этот вопрос. Он знал о Гагтунгре, слышал о его коварстве, но никогда не сталкивался с ним. И вот теперь, когда они продвинулись в своём творчестве так далеко, все их усилия рассыпались в прах. Все их усилия вмиг превратились в ничто. Хуже того, они стали донорами для этого демона, сами того не желая. Готов ли он к борьбе? Он всегда был готов к борьбе, другое дело, сможет ли он противостоять тому, который был на несколько порядков мощнее его. Аристокл заметил его смятение и успокоил:
- У нас есть одно преимущество Логос. Мы без него можем жить, а он без нас нет. Ему нужно то, что ты можешь ему дать. А значит, он зависим от нас и не будет вредить тебе. Он это очень хорошо понимает, потому и создал такую изощрённую программу добычи пропитания. Остается лишь, защитить твои творения. Найти способ разрушить эти вредоносные программы и вернуть всё к исходному замыслу.  Но просто так он не сдастся, он будет вести изощрённую борьбу за своё господство в этом мире и будет разрабатывать новые коварные планы. А ты должен быть готов к этому и продумывать каждый свой последующий шаг, дабы не дать новых лазеек для него. Это долгая борьба, но победа будет за нами. Когда-то даже Гагтунгр поймёт, что надо вернуться в лоно Отца своего или  придётся погибнуть. Пока гордыня не дает ему этого понять. Она затмила его разум. Но все мы верим, что когда-то они это поймут и откажутся от Богоборства.
- Я готов, Аристокл. Но до последнего момента сомневался в своих силах. Теперь ты вселил в меня уверенность в своих силах и убеждённость в своей правоте. Ты придал мне силы. И я очень тебе благодарен.
- Ни я, ни отец твой не оставим тебя. Мы будем давать тебе силу своей любви. Мы всегда придем тебе на помощь. Иди и созидай. Помни, что мы тебе только поможем, но делать всё и принимать решения будешь ты и только ты. Будь осторожен и выверяй каждый свой шаг. Теперь каждая ошибка  твоя  или твоих братьев будет вовлекать мир, тобою созданный, в тенёта Князя тьмы. Он же, не сомневайся, умеет их расставлять. А ведь ты, всего лишь в середине своих замыслов. Основная борьба начнётся позже, когда монада будет внедрена в тело. Будь осторожен, Логос и мудр. А мне пора. Не лёгкое это дело, пребывать в более плотной среде.  Меня просто выталкивает наверх.
Аристокл растворился в пространстве.  Ра распрощался с Логосом, оставив последнего, один на один со своими мыслями. Вся картина последних событий промелькнула перед его мысленным взором. Теперь всё происходящее предстало перед ним в другом ракурсе. Картина обрела логическую последовательность. И Логос принялся заново изучать последние планы своих сподвижников. Незаметно для себя он оказался рядом со стихиалью,  возле которой работал Аир.
- Логос, как хорошо, что я тебя встретил. Я вот тут кое-что придумал…
- Аир, извини, что ты сказал?
- Я тут кое-что придумал.
- Аир,  прежде чем ты мне это расскажешь, я объясню тебе то, что мне поведал Аристокл. То, чего мы больше всего боялись, уже свершилось. Гагтунгр здесь, внутри нашего мира. Там в сердце планеты он обосновался. А потому все планы меняются. Теперь мы отменяем проект внедрения монады. На время, конечно. Пока не проведём разведку, не изучим до тонкостей его планы и методы. И лишь когда всё это поймем, выработаем новый план своих действий.
- Так что же нам делать? Всё отменить? Всё начинать заново?
-  Ни в коем случае, дорогой мой друг. Всё продолжается, но сейчас нам надо разобраться в ситуации и ещё раз продумать все наши замыслы. Пока займемся совершенствованием того, что уже нами создано, продолжим проект освоения суши. Ведь мы всё же несколько сломали его планы, когда немного упорядочили регенерацию.
- Кстати, я как раз хотел поделиться с тобой одной идеей. Если хищники потребляют биомассу, то может нам увеличить массу травоядных? Тогда, чтобы прокормиться, хищникам потребуется не два, а одно животное удвоенной массы. Кроме того предлагаю изменить им кожный покров и снабдить их защитными панцирями. Создать, так сказать, пассивную защиту.
- Идея, конечно, так себе, но пока мы не будем предпринимать ничего революционного, поэтому займись мелочами. Комбинируй, варьируй, совершенствуй конструкции. В твоём предложении есть логика, может быть, проработать скелет и придать животным большую подвижность.  И, необходимо ускорить работы по выводу животных на сушу. Проследим, что предпримет Гагтунгр. Он должен как-то проявиться, предпринять какие-то действия. Надо понять, как работает его система. Для этого видимо мне придётся спуститься в плотные слои нашего мира.
- Нашего ли?
- Ты прав, теперь, не только нашего. Тем более надо его познать.  Мы ведь не только не знаем, кто там, но и не знаем как там всё устроено. Необходимо владеть полной информацией обо всех слоях нашего мира.  Этот многослойный, много векторный мир Ра, прощаясь со мной, предложил назвать Шаданакаром.  Так будет проще определяться. Олирна тоже часть Шаданакара, как и его трехмерное  твёрдо материальное пространство – Энроф. Теперь же в него войдет и царство тьмы. Каково его имя мне предстоит ещё узнать. Так что  ты, Аир, продолжай работу, а я займусь воплощением в Энроф. Пришло  время встретиться с Гагтунгром лицом к лицу.
Глава 31
Гагтунгр был занят подсчётами. В последнее время он мало отдыхал. Заботы навалились как то сразу и в больших количествах. Одно из хранилищ, устроенных в Дигме было заполнено свежим гаввахом, и он сверял количество поступившего, с расчётным. Здесь всё должно быть точно. Допустить, чтобы кто-то из подчинённых обвёл его вокруг пальца, Гагтунгр  принципиально не мог. Это было бы страшным оскорблением для него. Лучше лишний раз кого-нибудь наказать незаслуженно, чем допустить грабёж. В новых условия уничтожать собратьев было нельзя, потому Гагтунгр разработал систему наказаний за всевозможные провинности. Простейшим из них было лишить пищи, замуровав на некоторое время виновного в карманах. Здесь же, в Дигме, он создал новую систему пыток. Жертва запечатывалась на входе в Шог и расплющенная в блин оставалась там, до тех пор, пока о ней не вспомнят, или не пожелают извлечь. Другим новшеством было расположить жертву в двухмерном пространстве с разными временными векторами. Расположенные таким образом, урторы или сартары напоминали шинкованный блин. Разные части тела жертвы находились в одной плоскости, но в разное время и имели где разрывы, а где нахлёсты, от чего испытывали духовные муки и ужас от того, что не ощущали целостного Я. Их тело, одновременно, существовало в прошлом, настоящем и будущем. Гагтунгр,  для пущего страха, периодически менял векторы, как бы переворачивая с места на место части одной сущности. И сейчас здесь висели на растяжке два сартара, которых он уличил в недобросовестности. Закончив подсчёты, он убедился, что цифры не сильно разнятся и остался доволен. Глотнув немного гавваха, он подозвал к себе Ыфона.
- Ты разобрался с последними данными, Ыфон?
- Да, хозяин.
- И что ты решил?
- Им удалось немного выбить нас из колеи, увеличив массу травоядных и снабдив их защитными панцирями. Для хищников это усложнило процесс добычи пищи, и они стали меньше убивать. Но, я решил добавить травоядным рога и шипы.
- Это ещё для чего?
- А для того, чтобы они могли отстаивать своё. Если ты заметил, то они давно уже не примитивные, эти существа. В мозгах у них появились новые отделы, увеличен объем памяти, они даже стали способны кое-что анализировать. У них даже есть то, что определяет понятие Я. Примитивно, но они ощущают это Я, а значит, им можно дать понятие Моё. Так вот, когда это Моё возникнет в их сознании, они начнут за него бороться, отвоёвывать его. И драться за него будут, как хищники, так и травоядные. У одних Моё будет означать моя добыча, у других моя делянка, и другим сюда нельзя. Пусть они не убьют друг друга насмерть, но и излитие крови и страх тоже дают гаввах. Кроме того, защищаясь, травоядные способны ранить или даже убить нападающих. А это тоже гаввах. Нам ведь нет разницы, кого убили –хищника и ли травоядного, как произошло убийство, при нападении или защите, главное, что оно произошло.
- Гениально. Вот, за что я люблю тебя, Ыфон, так это за то, что ты умный. Это же  будет просто безбрежное море гавваха, когда его производством будут заниматься все.                - Да не совсем так. Моё у них будет слабым, как и их интеллект. Оно не уйдет дальше потребности желудка. Как только хищник насытится, ему будет плевать на оставшуюся тушу, как только делянка будет ощипана, к ней будет утрачен интерес, так же он не возникнет к соседней территории.  Я вообще не очень понимаю этих демиургов. Соорудили какие-то убожества и нянчатся с ними. У них даже нет Его духа (Ыфон избежал упомянуть имя Бога, здесь оно было под запретом), или демиург в Олирне слабоумен, или мы чего-то недопонимаем. Может быть, их замысел куда более сложен, нежели мы его рисуем. Возможно, они находятся в творческом поиске.
- Ты хочешь сказать, что мы поспешили и рано проявили себя?
- Я так не сказал – осторожно заметил Ыфон – но возможно, что у них были более дальние замыслы, а мы внедрились раньше времени и разоблачили себя. Время покажет, пока никаких движений с их стороны нет. Так, совершенствуют кое-что по мелочи. Сейчас вот закончили работы по подготовке кормов на суше и заканчивают адаптацию части особей. Скоро мы увидим их пасущихся на суше. Только и всего. Видимо так надеются изолировать травоядных от хищников. Ничего нового они не привнесли. Хотя лично я тоже не уверен, что можно сделать что-то совершенное из этого сырья. Магма и то слишком медленная субстанция, не говоря уж о материи.
- Хорошо, Ыфон, будем наблюдать. Интересно, знают ли они о нашем присутствии?
- Пока я никаких сигналов об этом не имею. Всё идёт как прежде, без аврала. Мы изменяем в своём направлении, они в своём. Может быть, и догадались, что всё это неспроста. У тебя же самого нет ясности в этом вопросе.
- Нет, но я не думаю, что их демиург ничего не заподозрил и не занимается анализом. Думаю, что скоро они проявят себя. Возможно, что нам надо ждать гостей. Это меня и беспокоит. Я не знаю их возможностей, как они могут влиять на нас. Свет мне страшен, я не могу его терпеть. С другой стороны я связан по рукам тем, что не могу их уничтожить, тогда и сам погибну. Нам не нужна эта встреча. Надо сделать так, чтобы они сюда не проникли. Усилить низменные энергии, заблокировать пространство, всё что угодно, но, помешать им проникнуть сюда.  Мне же, хочешь, не хочешь, а придется поговорить с Ним. По всей видимости, встреча неизбежна.
- С кем, хозяин? С Ним – Ыфон поглядел наверх
- Ты дурак, Ыфон, с Люцифером, будь он неладен. И не откладывая. Ты продолжай работу, а я спущусь в Шог. Надо подстраховаться.
Оставив рыфа, Гагтунгр проник в Шог и направился к люку. Прежде чем открыть его он, он долго стоял в раздумьях. Смешанные чувства  кипели в душе его. Всегда, когда ему надо было преклониться перед сильнейшим, гордыня его кипела. Он боялся и презирал хозяина империи, нуждался в нём и ненавидел его всей своей чёрной душой. Осознание того, что он сильнее и умнее угнетала. Он нуждался в нём, и в то же время желал никогда с ним не встречаться. Едва он открыл окно  в мир Антикосмоса, как тут же встретился с Люцифером. Как будто тот поджидал его за дверью.
- Я понял, что ты нуждаешься в моей помощи? – без вступления спросил Люцифер.
Гагтунгр огляделся, но не увидел того с кем собирался говорить. Люцифер будто растворился в пространстве.
- Удивлён, Гагтунгр?Что озираешься ошалело?  Это моя голограмма, последнее наше изобретение. Чтобы  пообщаться, достаточно лишь подумать и проникнуть в нашу плоскость. Чтобы ты знал, эти плоскости двухмерного пространства одним краем сходятся на одной линии. Это ось, куда теперь стекается вся информация и энергии. Отсюда она распределяется мною по всему Антимиру. Ось эта – это новая Империя, которая теперь будет жить вечно. Она имеет твёрдую основу, потому что одно векторная. Здесь нет ни пространства, ни плоскости, ни времени. Но сама она есть и работает. Ось эта есть и у тебя в Дигме, только ты об этом не знаешь, и это мне нравится. Что бы ты ни делал я всегда в курсе. Ты звал меня, говори.
- Есть предположение, что Просветлённые догадались о моём существовании. И могут предпринять попытку проникнуть в магмы. Я не знаю, как мне быть. Бороться с ними мне нельзя, это кормильцы. Но, и допустить, чтобы они проникли в мои владении, я тоже не могу. Я не хочу, чтобы они вытеснили меня отсюда. – выдавил из себя Гагтунгр еле скрывая свои ужас и раздражение.
- Неужели ты боишься демиурга восьмого уровня? Этот Логос, так его имя, младенец по сравнению с тобой.
- Раньше, я развалил бы его до уровня гавваха, но теперь не то время. В этом вся проблема.
- Ты прав, Гагтунгр. Дай подумать. – Некоторое время Люцифер молчал, потом продолжил – Я помогу тебе. Усилим немного твою Гашарву низкими энергиями. Запиши формулу. Немного поработаешь и им к тебе не спуститься. Слишком тягостной для них будет среда. Ну а ты как-нибудь свыкнешься.
Гагтунгр ощутил, как в сознание его проникает каскад всевозможных формул и выкладок.
- У тебя есть ещё что? Если нет, то отключайся, и напоследок, не забудь о долге. Я знаю, что ты уже обжился на месте, но пока я тебя не тороплю, прощай.  Но не сильно затягивай, не ровен час, мне это перестанет нравиться.
Люцифер исчез так же мгновенно, как и появился. Озадаченный Гагтунгр, молча, закрыл люк и принялся переваривать информацию.
  Глава 32
Логос заканчивал приготовления. Сегодня ему предстояло испытать на себе собственную конструкцию, которую он создал для своего путешествия. Само по себе путешествие было необычным. Ему предстояло совершить путь в плод собственных мыслей, проникнуть в мир более грубый, чем тот в котором он существовал.  Это походило на путешествие в самого себя. Более того, он планировал спуститься в слои ещё более грубые, чем Энроф. Его интересовал мир магм,  мир, в котором формировалось твердое тело планеты. Здесь, в мире тяжелых энергий, мог скрываться их враг. Теоретически магмы вполне подходили для обитания демонических сил именно из-за энергий их формирующих. И Логос хотел  лично убедиться, есть ли они там или нет. Это было очень важно, для продолжения их творческих дел.  Кроме того ему не терпелось встретиться с врагом лицом к лицу. Конечно, это было мальчишество, но и Логос был молод, а потому страстен по-юношески. Для этого  мероприятия ему пришлось создать нечто вроде скафандра, или второго тела, более грубого, чем его. Работу он закончил довольно быстро, потому что сама идея для него была не нова. Нечто подобное они стремились применить в своей конструкции, которая должна была вместить в себя монады. Только тело, в которое предстояло влезть ему самому, было более объёмное и сложное по конструкции, хотя состояло всего лишь из одной оболочки. Закончив проверку, Логос стал ждать остальных. Для его путешествия была создана  бригада обеспечения. Мощная конструкция должна была снабжать жизненной энергией скафандр, который, через сложную систему, передавал её Логосу. Это обеспечивало жизнь монаде в среде, в которой передача тонких энергий была затруднена. Наконец все собрались и эксперимент начался. Логос расположился по удобнее, и команда Аира приступила к работе. Демиург ощутил лёгкое покалывание, которое затем перешло в холодок, как будто всё тело окунули в воду. Вслед за тем он ощутил, как его тело немного сдавили. Дышать стало труднее, движения что-то сковывало. Он взглянул на Аира, тот в ответ кивнул. Логос встал и попытался пройтись. Чувствовалось, что движения даются с некоторым трудом. Логос почувствовал, что стал неуклюжим.
- Не очень удобно, и очень не приятно – сказал он – как они там обитают, ума не приложу.
- Со временем и ты обвыкнешься, Логос. А то, глядишь и понравится, и останешься с ними.
- Всё шутишь, лучше проверь все параметры, что-то душновато мне.
- Всё работает чётко. Просто там несколько тесновато и только, надо привыкнуть.
- Хорошо, я потренируюсь. Надо набраться навыков, иначе там мне будет ещё труднее.
- Хорошо, я не против. Сколько надо, столько и тренируйся, мы все в твоём распоряжении.
Логос приступил к занятиям. Он перемещался, сосредотачивал мысль, пытаясь вести себя как обычно. Всё это давалось с трудом. Постепенно он привык к своему новому состоянию и пришёл к выводу, что он готов к спуску.
Спуск произошел быстро и легко, намного проще, чем представлял себе Логос. Однако, среда, в которую он окунулся, оказалась несколько не такой, какой он себе её представлял. Коснувшись поверхности, он осмотрелся. Но волновые явления нового мира не позволяли видеть всё. Здесь объекты просматривались не чётко,  внутренняя суть их была расплывчатой, а некоторые и вовсе просматривались с трудом. Это вызывало неприятные ощущения. Логос отправился вглубь морей, туда, где,  по его мнению, мог скрываться Гагтунгр. Исследовав большую территорию, он ничего не обнаружил. Это обстоятельство его сильно озадачило. Неужели Аристокл ошибся, и здесь никто не скрывается? Никаких признаков присутствия демонов не наблюдалось. И вдруг его взгляд остановился на небольшой капле субстанции, которая явно походила на сгусток низменных энергий. Логос принялся разглядывать её. Вдруг капля начала уменьшаться в размерах и исчезла. Будто провалилась под землю. Логос пристальней осмотрел поверхность и разглядел едва заметные поры, покрывающие всю её поверхность. Протянув руку, он ощутил едва приметный холодок, исходящий из пор. Как будто огромный насос всасывал внутрь планеты энергию.
- Надо разобраться, что это – подумал Логос, вглядываясь в мутное пространство.- Конечно, здесь он и скрывается, в магме земли. Идеальное место. Но как это сделать, среда слишком плотная для меня, чтобы я мог в ней долго оставаться.
Он сосредоточился и начал погружение. С большим трудом протиснувшись в верхний слой, он ощутил неприятное ощущение тесноты, он начал задыхаться и понял, что ему не хватает жизненной энергии. Среда плохо пропускала её.  Он ещё немного продвинулся вглубь, но среда стала ещё гуще, и в скорости, Логос уже не мог продвигаться дальше. Он начал вглядываться вглубь. Там в глубине он разглядел едва различимые тени. Они копошились, пытаясь спрятаться. Вдруг его взгляд встретился с чьим-то взглядом. Из глубины магм на него смотрели огромные лиловые глаза. В их взгляде Логос ощутил огромную ненависть и злобу. Ошибки быть не могло, это был он. Неприятное чувство закралось в душу исследователя. Логос почувствовал, что слабеет и устремился ввысь. Выбравшись на поверхность, он сел, чтобы отдышаться. Здесь он вдруг ощутил счастье глубокого вздоха. Живительная сила растекалась по всему телу, возвращая уверенность в себе. Тело обретало лёгкость и подвижность. Теперь ему хотелось встречи с монстром, и он произнёс:
- Я пришел встретиться с тобой, Гагтунгр.
- К чему это тебе? – вдруг  услышал он ответ
- Для того чтобы изгнать тебя из моего мира.
-  Что, мальчик, ты хочешь меня изгнать? Я растопчу тебя – Внезапно перед Логосом появилась огромная фигура демона. – Я Урпапр, всего лишь одна из ипостасей Великого. Это мой мир и тебе сюда доступа нет. Радуйся тому, что я занял лишь часть вашего мирка, а не уничтожил его полностью. А сейчас уходи, не буди во мне зло.
Логос глядел на Урпапра. Он был огромен, в нем чувствовалась сила и мощь.
- Напрасно ты пугаешь меня, ведь ты зависишь от меня, и я это знаю. Ты переиграл меня, но это временно. Ты выбрал неверный путь и знаешь это. Лучшее, что ты можешь сделать, это раскаяться и вернуться к Отцу нашему, иначе, рано или поздно ты всё равно погибнешь.
- Напрасно ты так думаешь. Вы уже раз простились со мной, но как ты видишь, я жив и здоров. Кончишься ты, появятся другие демиурги и будут кормить меня. Я вечен, потому что я сильный и мудрый. Ты даже не дотянешься до меня. Ты уже попробовал и убедился в этом. Что вы можете сделать, какой вред вы можете мне причинить, жалкие созидатели? Да никакого, Закон вам этого не позволит. А я могу уничтожить вас, обратить в пыль и развеять во вселенной.
- Это правда, как, правда и то, что и ты не можешь дотянуться до меня. Подумай о том, что я тебе сказал, Гагтунгр. Теперь мы знаем, что ты есть, и будем противостоять тебе. Рано или поздно мы разрушим твои тенёта и оставим тебя без гавваха.
- Ой, как я испугался. Что вы можете? Какой вред вы можете мне причинить, если обязаны меня любить. Логос, иди восвояси и не вздумай выпустить из Олирны своих приспешников. Уж их-то я не пощажу. По нашим законам, только демиурги имеют неприкосновенность.
- Я знаю твоё слабое место. И защищая свои творения, я буду ослаблять твои силы. Ты же не можешь жить без гавваха, не так ли?
- Ты уже пробовал лишить меня гавваха, и что, получилось? Ты ещё глуп, Логос. Куда тебе со мной тягаться. Что бы ты ни придумал, я всегда найду в этом изъян и оберну всё себе на пользу. Закончим разговор, ты меня утомил. Урпапр исчез так же мгновенно, как и появился.
Логос вернулся в Олирну. Освободившись от оболочки, он, наконец, ощутил комфорт. Нежный эфир многомерного пространства был необычайно приятен, и он некоторое время, молча, им наслаждался. Его сознание переваривало всю собранную информацию. Наконец он открыл глаза и огляделся. Его окружали его товарищи.
- Я встретил его и разговаривал с ним. Гагтунгр там, и достать его нам не удастся, слишком крепко он там обосновался. Наша задача усложняется. Теперь нам предстоит миссия по освобождению созданного нами мира от отягощающих законов Гагтунгра. Но эта сложная задача не освобождает нас от нашей главной работы – одухотворения твёрдой материи.  Нам придётся решать обе задачи параллельно. За работу, друзья.
Гагтунгр расположился в Дигме, переваривая последние события.
- Этот мальчишка пытался мне угрожать – воскликнул в бешенстве Гистург
- Это ерунда, Гистург. Главное, что он не смог сюда пробраться. Наш бастион прочен, и они сюда не сунутся и не принесут этот мерзкий Божественный свет. Мы здесь в безопасности. Кроме того, наша система работает, даже не смотря на то, что они об этом знают. А значит, всё хорошо и мы с ними ещё поборемся. Как это ни печально, но всё изменилось, и мы не можем порвать этого выскочку и разнести его жалкий мирок в клочья. Мы вынуждены терпеть его наглое присутствие. Но утешает то, что взамен они сами несут нам гаввах на блюдечке, нам остается, лишь собирать его и следить за тем, чтобы кормушка не обмелела. Так что мы победили, а ты самый Великий.
Глава 33
Жизнь в Олирне  продолжалась. Жители занимались своими делами, совершенствуя себя и окружающую их действительность. Но всё это скорее напоминало генеральную уборку, чем процесс созидания.  Всё созданное вновь и вновь исследовалось и модернизировалось. Продолжалась  работа по совершенствованию жизни в Энрофе. Животные и растения стали более гармоничными и эстетичными. Но сути это не меняло, в этом мире всё продолжалось по-прежнему. Одни занимались тем, что убегали, спасаясь от острых когтей хищников, другие же наоборот гнались, чтобы не умереть с голоду. Смерть стала естественным состоянием существования, а жизнь превратилась в борьбу за выживание. Страх, постепенно, стал основой их существования, главным стимулом к действию. Постепенно произошла глубокая мутация всего, того, что называлось животным миром. Изменения эти касались именно энергообеспечения организма. Основой энергетики стали  биохимические процессы, сдвинув энергию стихиалий на задний план. Это ещё сильнее обострило борьбу за выживание, придав ей разнообразие. Теперь не только хищники гнались за своими жертвами. Внутри сообществ развернулась борьба за территорию проживания, кормушку. Каждые дрался за свою территорию, на которой он находил пищу.  Мир превращался в дерущийся клубок, напоминающий Империю Люцифера в очень уменьшенном виде. Это обстоятельство очень волновало всех обитателей Олирны. А потому работы там не прекращались. Больше всех испытывали разочарование Аир и Аун. Все их труды превратились в совершенно ужасные плоды. Если бы можно было впасть в уныние, то они вероятнее всего так бы и поступили, но Демиургам и созидателям впадать в уныние нельзя, и одно, лишь чувство движет ими – это великая любовь к Отцу, миру и тому, что они сами создали. Поэтому друзья вновь и вновь исправляли и модернизировали всё уже созданное, но не их вина была в том, что в их работу вмешался разум более мощный, чем они. И этот разум осуществил свою злую волю.  Сегодня все вновь собрались вместе, чтобы обсудить свои планы и наметить ближайшие задачи.
- Все наши усилия не дают существенных результатов. – Начал разговор Аир – Существа, нами созданные живут совершенно не по тем законам, которые мы в них вложили, и можно сказать автономно. Единственно, что мы делаем для них, это храним код возрождения и даем энергию на развертывание жизненных циклов. Можно сказать, что мы их потеряли, выпустили из-под контроля.
- Потеряли? Нет, мы их не потеряли. Тот, кто всё это изменил, совершенно не хотел, чтобы мы их потеряли. Мы  частично утратили контроль над ситуацией, настолько, насколько ему это было нужно. Мы не можем не любить их, а значит, не можем отказаться от того, что создали. И Гагтунгр это знает, на этом он построил свой план. Это его новая стратегия, и мы теперь её знаем, а значит должны ей противопоставить свою. – Логос немного помолчал и продолжил – У всего, что мы создали, нет главного – монады, а потому дух Божий не может пребывать в них, потому вразумить их, вернуть в лоно Божие у нас нет никакой возможности. Поэтому я думаю, что нам надо поступить по-другому. Мы оставим всё как есть. В конце концов, всё это придет в некий баланс и, не смотря ни на что, мир этот будет жить. Но мы ставили себе главную цель, которой пока не достигли и которой пора заняться. Мы займёмся одухотворением природы. Мы будем создавать сущность, имеющую дух, монаду. Я уверен, время пришло. Эти сущности будут обитать в Энрофе, вместе с утерянной для нас, точнее плохо контролируемой нами природой, и будут её  познавать и исправлять изнутри. Они поведут животный мир за собой, научат его законам мироздания. Мы же, будем исправлять её отсюда. Но не надо забывать, что это не главная наша задача. И не главная задача для новых сущностей, назовем их человеки. Главной задачей для них является познать этот мир и создать и в нём что-то своё, новое. Если же новое не создастся, то это лишь будет означать, что мысль пришла в полное совершенство, и нам пора вернуться в Лоно Отца своего, чтобы потом появиться в мире в виде новой, более совершенной мысли. Возможно, они начнут процесс Великого свёртывания.
- Но то, что мы готовили как вместилище для монады, поражено вирусом зла! Мы не можем вселять в них дух Божий.
- Мы и не будем этот делать. Мы создадим другое тело, отдельную стихиаль человечества. Кстати, там, где они будут творить, одними мыслями не обойдёшься. Нужен механизм, который будет материализовывать мысль. Устройство, которое сможет принимать информацию и перекладывать на материю замысел. Некий манипулятор, что-то вроде лапы, но более совершенное. Это должно быть каким-то продолжение мозга. Но спешить и пороть горячку мы не будем. Начнём с того, что выделим в Энрофе площадку, которая будет чиста от присутствия Гагтунгра и его банды. Это будет не многомерная Олирна, но и не трёхмерное  пространство материального мира, а что-то среднее, не связанное с тяжёлыми энергиями магм. Некое четырёх мерное, а может быть и переходное пространство типа три с половиной. На подобие их Гашарвы, где пространство два с половиной. Так что кое-чему можно поучиться и у Гагтунгра. Там мы создадим плоть, ложе для Духа. Это будет женское начало человека – Лилит. Для её создания нам потребуется новая стихиаль – стихиаль человечества. Этой работой нам и предстоит заняться в ближайшем будущем. Она будет создавать тонкоматериальные тела и специальную программу обретения физической плоти. Она будет производить плоть и принимать в неё дух, с тем, чтобы он потом спустился в мир трёхмерного пространства. Где уже окончательно обретёт твёрдо материальное тело. Таким образом, мы стерилизуем процесс репродукции и человечество будет ограждено от отягощений Гагтнгра.
- Логос, мы готовы приступить немедленно, а как же быть с, уже созданными, стихиалями?
- Они будут работать, и за ними будут следить те, кто непосредственно их создавал. Ты же, Аир подберёшь себе новую команду, и мы приступим к работе. Опыт у нас уже есть и я думаю, что мы достигнем успеха. Предлагаю на некоторое время расстаться, чтобы каждый из нас мог выработать свою концепцию, а потом мы обсудим их и выработаем совместный  план.
Логос удалился, и обитатели Олирны принялись распределять роли.
Глава 34
После встречи с Логосом в Гашарве наступило временное затишье. Все обитатели магм занимались рутинными делами, собирали и сдавали гаввах в хранилища Гагтунгра. Случалось, конечно, приворовывали или дрались между собой, но всегда это заканчивалось распятием в Шоге. В общем, жизнь стала уныло однообразной. Рыфы занимались  текущими делами, постоянно подправляя, некоторые свойства живности. В этой обстановке любая новость была живительной каплей, побуждающей к активным действиям. Унылость дня прервал Ыфон. Он пришел к Гагтунгру с докладом.
- Хозяин, есть проблема.
- Что случилось, Ыфон. Демиурги облапошили тебя?
- Почти так, хозяин.
- Что, не верю ушам своим? Эти олухи смогли обвести тебя, как это произошло? Рассказывай, мне не терпится узнать.
- Не то что облапошили, но не проходит моя программа по изменению свойств некоторых видов животных. Мы хотели немного дать скорости рапторам и несколько добавить плодовитости травоядным динозаврам. Но программа не пошла. Просто не идет и всё, блокируется в самом начале.
- Вот видишь, блокируется, а ты говоришь, не надули. Ай да Логос, кое-чему таки научился. А тебе, болван, надо понять, что эти трюки теперь не пройдут и надо родить другую мысль. Думать надо, Ыфон, изобретать. Ты что же, думал ,что они будут всю жизнь дураками? Нет, они ведь совершенствуются, а это значит, умнеют, набираются знаний, духовных качеств, силы. И ты должен делать тоже самое, иначе  они точно придавят твой горб и сделают из тебя лепёшку. Дохлую лепёшку. Так что работай. Эту туфту с расплодом, страшными челюстями, огромными когтями, пора оставить и искать новые мотивы, побуждающие их убивать друг друга. Новые мотивы. Пусть телом занимаются Просветлённые, а нам надо менять сознание этих существ. Нужно поставить промежуточные устройства для приёма информации. Специальные проводники, через которые будет проходить информация и несколько искажаться. Тогда события будут восприниматься ими не такими, какие они есть, а изменёнными, не совсем правильными. Ну, допустим, самец должен думать, что все самки это его и только его самки, и всякий другой самец, который к ним приближается, посягает на его собственность. Он будет драться с ними, защищая свою собственность. Ну и так далее вариантов много. Надо лишь создать эти самые проводники и установить их.
- Так это же и есть вся работа!
- Правильно, это есть главная работа, и ты будешь её работать. Я тебе поставил цель, а ты будешь её достигать. За это я тебя кормлю гаввахом и обеспечиваю твоё безмятежное существование. Можешь идти и приступать к работе немедленно.
Едва он закончил, как появился сартар. Он пал пред Гагтунгром, не смея поднять глаза.
- Хозяин, есть новости. Принёс их один из моих урторов. Я посчитал их важными, потому немедленно пришёл к тебе.
- Если твои новости окажутся не такими важными, как ты думаешь, то будешь карячиться блином в Шоге. Понял? Если понял и уверен, веди сюда уртора.
Сартар мгновенно скрылся и через мгновение в Дигм ввалился уртор. Он упал перед Гагтунгром и трясся так, что не мог выдавить из себя ни одного слова.
- Не трясись, - прорычал Гагтунгр – растопырю я не тебя, а твоего хозяина, если ты мне будешь рассказывать чушь. Но если ты будешь молчать, то я и тебя буду плющить, поэтому говори быстрее, пока я не разгневался.
- Хозяин, я видел там... видел ... их
- Что видел, кого видел, говори внятно, болван – Гагтунгр встряхнул несчастного уртора так, что тот чуть не разорвался пополам.
- Хозяин, ты пугаешь его, от этого он потерял дар речи – осторожно произнёс Ыфон
- Верно – немного успокоившись, Гагтунгр отпустил уртора и спокойно произнёс – Говори, я тебя слушаю.
- Я собирал гаввах там, наверху. Вдруг наткнулся на участок, который как бы выделен из всей местности. Там сильный свет и прозрачная среда. Я поспешил назад, чтобы рассказать об этом своему сартару. Я там всегда работаю, и этого раньше не было. Это появилось совсем недавно.
- Ну, наконец-то. Хорошо, иди, скажи сартару, что он может дышать спокойно.
Уртор мгновенно исчез
- Странно, что бы это могло быть. Как ты думаешь, Ыфон? – Ыфон отрицательно мотнул головой – Что бы то ни было, а Логос что-то затеял, что-то новое. И нам надо с этим разобраться. Думаю, что события будут развиваться и нам надо будет за ними проследить. Пусть они доведут своё дело до конца, а мы уже потом решим, что нам делать. Вот что,  Ыфон. Ты пока займись той работой, которую я тебе дал, но реализовывать её не спеши. Подготовь программу, обкатай, а потом уж мы решим, как её применить. А я отправлюсь наверх и посмотрю, что к чему.
Закусив гаввахом, Гагтунгр поднялся в Гашарву и в сопровождении уртора отправился на поверхность. Пробравшись наверх, он осторожно выглянул  из своего укрытия. В последнее время он не любил появляться здесь. Свет сильно его раздражал. После сумрака Дигма он больно резал его сущность. Преодолев отвращение, он последовал за уртором. Вскоре и он заметил необычное свечение. Через некоторое время он различил некую границу, за которой начиналось другое пространство, более светлое и прозрачное. Оно преломляло действительность, делая её более светлой и чистой, как бы отделяя в нем низкие энергии. Оглядев явление, Гагтунгр вернулся в Дигм. Это действительно было значимое событие, Гагтунгр чувствовал, что начинается новая, и напряженная игра. Просветлённые затеяли что-то грандиозное, раз начали с того, что постарались максимально обезопасить театр будущих действий.
- Что же, мне остаётся ждать, коль замысел ещё не понятен – изрек Гагтунгр и, расположившись, по удобнее, принялся расшифровывать алгоритм нового пространства.
Глава 35
Логос осматривал место, которое они подготовили для своего проекта. Аир провел его по периметру, и Логос убедился, что идея эта оказалась довольно удачной. Здесь всё было таким же, как и там, за границей зоны, но, только на первый взгляд. В действительности же твердая материя находилась вне этого пространства, или пространство лишь присутствовало вокруг материи, никак с ней не контактируя. От чего, последняя казалась более дружелюбной, не дающей тяжелых излучений.
- Ну как? Впечатляет? Мы постарались изолировать зону эксперимента от влияния тёмных сил, и мне кажется, нам это удалось.
- Вы хорошо поработали, Аир. Лично я не нахожу здесь изъянов. Все пространство надёжно изолировано. Но в таком виде мы не получим того, чего хотим достичь – соединить материю и дух.
- Ты сам предложил проявить осторожность, поэтому, мы решили, сначала обкатать всё в стерильной обстановке, а уж потом выпустить их в мир трехмерного пространства. Так будет надёжнее.
- Мне думается, что это не совсем верно, может так случиться, что выбравшись из стерильных условий, они окажутся  не способными противостоять влиянию Гагтунгра. Он же их незамедлительно атакует.
- Мы тоже об этом думали, потому решили, что сначала мы состыкуем все оболочки, кроме физического тела. Когда всё будет отлажено, займёмся внедрением в плоть. Плоть появится автоматически, после того как объекты окажутся в трёхмерном пространстве, потому что программа и механизм её обретения мы заложим ему здесь. Таким образом они будут рождаться как бы здесь, а проявляться уже там. Так мы обезопасим их от внедрения вредоносных программ Гагтунгра.
- Разумно, но риск остается большим. За монаду я не боюсь, она вполне устойчива  и хорошо связана со мной и Божественным духом. Но мир трехмерного пространства ей придётся познавать через плоть, и здесь таится большая для неё опасность. Могут возникнуть искажения в восприятии реальности.
- Если в нашей конструкции сигнал от монады будет проходить чисто, то без сомнения, угроза того, что демоны смогут перекодировать программы, сведётся к минимуму. Монада будет анализировать информацию, отделять ненужное или вредное и принимать решения, а плоть, в том числе и мозг, будут лишь исполнителями воли монады. Для этого мы создаем стихиаль, нового поколения. В ней мы совместим все функции, которые нам понадобятся для создания человека.
- Так, так. Сюрприз? Выкладывай, я тоже хочу принять участие в этой работе.
- Мы создаем не просто стихиаль, а прародительницу человечества. Мы хотим дать ей имя – Лилит.
- Лилит? Красивое имя. Мне нравится, пусть будет Лилит.
- Так вот, Лилит будет связана с Олирной системой, которую мы именуем стихиаль. Это будет оболочка, в которую войдёт дух. Оболочка эта будет создавать системы или тела, для получения и передачи духовной энергии для жизни монады, систему для программирования плоти и механизм запуска формирования плоти. Кроме того в ней будет храниться подпрограмма стандартных функций плоти, безусловный рефлекс. Таким образом, мы создаем замкнутый цикл и выдадим уже готового человека здесь, в этом пространстве. Система будет защищена от проникновения извне. То есть, мы будем контролировать всё в человеке, от рождения до утилизации плоти. Мы создадим его таким, что он не будет нуждаться в большом количестве пищи, минимум для синтеза белковых молекул, которые он сам не сможет произвести из воздуха и воды.  Его духовная сила будет так велика, что ни одно животное в мире не помыслит  причинить ему вред, а человек сможет влиять на их сознание. Он поведёт их за собой и освободит от тенёт Гагтунгра. Лилит произведёт на свет столько людей, сколько нам потребуется.  Освободившись от устаревшей плоти, монады будут возвращаться сюда и, слившись с Лилит вновь возвращаться в мир во плоти. Конечно, Лилит не выдаст человека во плоти, она даст человека в прозрачном теле, но с системой развёртывания плоти, которую он обретёт впоследствии.
- Именно так я мыслил эту систему. Я рад, что наши мысли идут в унисон. А как нам назвать это пространство, где будет создано уникальное существо?
- Шамбала.
- Аир, я смотрю, что у вас уже на всё есть ответ. Такое ощущение, что ты уже давно носишь в голове этот план и очень ловко подвёл нас всех к нему.
Аир потупился. Он был явно смущён этим замечанием, поэтому скромно заметил:
- Не то, чтобы он созрел у меня давно, но сам по себе сформировался постепенно. А приобрёл чёткость именно сейчас. Видимо я так долго над этим думал, что и названия сами по себе зародились в голове. Ведь должен же был я сам для себя иметь какие-то определения?
- Хорошо, Шамбала, так Шамбала. Что-то есть в нём нежное, женское. Лилит, Шамбала.  Пусть будет по-твоему.  А теперь нам пора приступить к работе. Кстати, Аир, а может, ты удивишь меня тем, что скажешь, что подобрал и манипулятор?
- Удивлю. Мы перебрали все варианты и подобрали одну конструкцию. Пока это лапа, но она имеет пальцы, которые могут брать предметы. Мы добавим ей дополнительные степени свободы в шарнирах, для большей подвижности и добавим больше рецепторов. Таким образом, эта лапа сможет определять температуру, форму и свойства предмета. И передавать эту информацию в мозг. А так же выполнять команды мозга, манипулировать предметом. Поднимать, перемещать в пространстве и делать более сложные манипуляции. Когда все изменения будут произведены, лапу мы переименуем в руку. Это будет уже сложная система,  блок манипулятор, как бы продолжение мозга.
- Я восхищен. Ты молодец, Аир. Предусмотрел практически всё.  Мне остается только созерцать и ждать своего часа, когда нужно будет внедрить дух в Лилит.
Единомышленники направились в центр Шамбалы, где имелось место для перемещения в Олирну.
  Глава 36
Гагтунгр спустился в Шог. Он только что вернулся из очередного похода наверх. Состояние было прескверным, восхождение в верхние слои сопровождались нестерпимым воздействием света, от которого всё его существо испытывало нестерпимое жжение.  Всё время пребывания там напоминало пребывание в духовке. Здесь же он испытывал блаженство, даже стеснения от двухмерного пространства он как бы и не ощущал. Устроившись по удобнее, он впал в транс и предстал сам перед собой в трёх своих ипостасях. Началось обсуждение того, что ему удалось разглядеть.
- Что скажешь, Урпапр? – раздраженно начал разговор Гистург.
- Скажу, что Просветлённые начали грандиозный проект, смысл которого я уже начинаю осознавать. То, с чем мы имели дело до этого, всего лишь испытательные образцы, прототипы, так сказать результат творческого поиска. Так что получается, что мы немного поспешили и рано обозначили своё присутствие. Теперь же они воплощают весь проект, смысл которого вселить монаду в трёхмерное пространство. Удивительно, как мы до этого раньше не додумались.  А Логос всё же не глуп, очень остроумно. Теперь же они предприняли особые меры предосторожности, чтобы исключить наше воздействие на их творение. Вот для чего это дополнительное пространство. Ты же видел, что они собрали сущность более совершенную, чем мы до этого видели. Я, насколько мог, просканировал её и пришёл к выводу, что это не что иное, как скафандр, в котором мы как-то застали Логоса. Только размером чуть поменьше. Видимо, он предназначен для монады менее мощной, чем он сам. Но сама конструкция лишь отчасти является скафандром. Это скорее матрица, место, где создаются эти скафандры. Она соединена с мощной, отдельной стихиалью, но и сама как бы является стихиалью. По крайней мере, конструктивно. Всё это защищено несколькими степенями защиты и системой контроля.  Это ещё раз подтверждает, что здесь будут создаваться уже готовые существа, которые не будут подконтрольны нам. Они не будут обременены нашим отягощением. Если учесть, что их энергетическая мощь будет в разы превосходить мощности животных, то я  могу констатировать, что мы профукали колоссальную кормушку первоклассного гавваха.
- Мерзавец, этот мальчишка задумал обвести меня вокруг пальца! Меня, Великого Гистурга! Уничтожу, порву на клочки. А вы куда глядели, ты Урпапр и ты Фокерма?
- Если ты помнишь, мы вместе упивались своей мудростью и величием.
- Да, я помню – более миролюбиво  пробормотал Гистург – Но мы не можем оставить всё как есть. Мне просто не терпится прибрать к рукам эти их новые создания. Если ты говоришь, что там запасы гавваха несравнимы с теми, что мы имеем, то мы просто обязаны ими завладеть. Тогда мы сможем  не только насытиться им вдоволь, но и сделать запас, который нам в будущем потребуется. Я уверен, что пройдет время и Великий взрыв начнёт забываться, и мы сможем пополнить свои ряды новыми отщепенцами, которых мы сумеем совратить. Мы создадим великую армию и пойдём покорять миры.  Урпапр, я жду от тебя решений.
- Я думаю, Гистург. Но у нас есть одна проблема, которую нам следует решить в первую очередь. Проникнуть к ним нам не удастся, а потому повлиять на конструкцию мы никак не сможем. Ты же сам ощутил на своей шкуре великую силу Света.
- И что, теперь нам осталось только сидеть и смотреть, как они там размножаются?
- Есть одна задумка. Если эта  конструкция разродится, то нам придется портить всю кучу её потомков. Это трудная и не благодарная работа. Поэтому нам надо испортить её раньше, чем  она произведёт потомство.  Остаётся решить, что именно должно быть изменено в ней, чтобы это осталось не заметным и позволило бы нам в дальнейшем закабалить и эти существа.
- Ну не тяни, что за привычка напускать на себя мудрость. Если есть идея, говори.
- Если это существо есть производитель оболочек, которыми будет управлять монада, то нам надо сделать так, чтобы всё было наоборот. Оболочка должна стремиться командовать, заглушив саму монаду. Когда она разродится, то существа, которые она произведёт, будут иметь монаду, которая будет управлять телом через мозг.Монада –космонавт, а тело –его корабль, который будет находиться в твёрдой материи. Все контакты с внешней средой будут осуществляться через тело, а информация собираться в мозг. Простые задачи самоконтроля и жизнеобеспечения будет решать он. Мозг же будет передавать информацию монаде и получать от неё команды для решения всяких задач. Если этот самый мозг будет считать, что он главный, то заглушит саму монаду, и мы заставим существо жить по нашим законам. В мозг совершенно не сложно запустить любую информацию. Наша задача проста – заглушить монаду и превознести физический разум.Так сказать произвести восстание машин. Отключить монаду от внешних контактов и лишить возможности управлять мозгом –вот наша задача. Ну а управлять этим бешенным комьпьтером будет совсем не сложно. Кроме того надо сделать так, чтобы этот агрегат сам начал штамповать оболочки и требовать к ним монаду.  Для этого надо ввести соответствующую вирусную программу в этот агрегат. Теоретически  задача проста, конечно, а вот в исполнении почти не разрешима.
- Мудро, осталось решить, как туда пробраться, к этой самой матрице. Ты представляешь, как ты будешь себя чувствовать там, если  на поверхности земли ты чувствуешь себя как на сковородке.
- Есть у меня одна идея. Можно сказать безумная, но всё же. Другой я не вижу. Мы отправимся туда не в виде  Гагтунгра, а лишь его в виде его части. Таким образом, энергия света будет заземляться, проходя через одну часть в оставшиеся две, которые будут прятаться в Дигме. Уверен, что магмы и Энергии Гашарвы её разрушат, и наш посланец не будет так страдать. Надо подумать, как нам её рассеять, выработать определённый механизм.
- Ты думаешь, что мы это сможем?
- Думаю что да, если немного поработаем и потренируемся.
- И кто же из нас отправится туда?
- Ну, конечно же, не ты, Гистург. Ты ещё чего доброго, всё там переломаешь или сожрёшь.  Пойдёт Фокерма. Нам нужно соблазнить это существо,  чем-то завлечь, чтобы уговорить сделать то, что нам нужно. А нам нужно внедрить в неё свою программу. Для этого надо расположить её к себе, проявить нечто похожее на любовь. Надо заинтересовать, увлечь это существо чем-то для неё интересным, привлекательным. А пока она будет увлечена, ввести в неё вирус. Так что Фокерма и только она с этим справится. А мы с тобой будем в роли громоотводов, принимать на себя удар.
- Идея вроде реальна. Урпапр, надо подготовиться тщательно, у нас нет права на ошибку. Проникнуть туда нам дважды не удастся, они нам не дадут. Хотя и первый раз проникнуть будет почти не возможно. Но и медлить нельзя. Они уже, по всей видимости, завершают работы. Ещё пару проверок и обкаток и они начнут процесс производства. А потом лови это потомство в Энрофе и переделывай. Так что приступаем к работам немедленно. Рыфы нам для этого нужны?
- Да, для разработки  вирусной программы. Может ещё для кое-каких корректировок, которые возникнут по ходу дела. Мы же займемся телепортацией. Надо выработать механизм заземления, а то не ровен час Логос поджарит тебе хвост. Надо придать нашей Фокерме очаровательный облик. Она должна смотреться безупречно, просто сразить своей красотой, для этого придётся напрячь умишко. Ты ведь Гистург, можешь только чудищ мастерить. А здесь надо вылепить красавицу. Это искусство.
- Хорошо, давайте меньше болтать и быстрее займемся делом.
 Гагтунгр быстро принял обычный свой облик, но лишь для того, чтобы поставить задачи рыфам. После чего он удалился в Шог и приступил к тренировкам.
                Глава 37
Логос, в сопровождении, Аира направлялся в центр Шамбалы.  Здесь, в небольшом строении, находилась Лилит.  Она была готова к тому, чтобы принять Монаду. Последние работы были проведены ещё вчера, Аир тщательно проверил все параметры и подключил  к стихиали последний узел. Теперь это была автономная сущность, которая двигалась, с любопытством смотрела на мир и впитывала знания.  Логос вел с собой спутника, гораздо меньшего размера, чем они сами. Троица прошла внутрь строения и прямиком направилась к ней.
-Здравствуй Лилит! – приветствовал её Аир
- Здравствуйте – эхом отозвалась Лилит – меня так зовут?
- Да, я тебе вчера об этом говорил.
- Я помню, но не могла понять, что это значит, зовут.
- У каждого есть имя, у меня, у него, и у тебя тоже. Имя – это ты, твоё я, которое есть у каждого. Так тебя находят в этом мире и отличают от других. Ты – Лилит. Он Логос, ты его знаешь.
-Да я узнаю его – немного подумав, пробормотала Лилит – он наш демиург.
- Правильно, а это Ману.  - Он указал на малыша – Твой хозяин.  Он будет жить в тебе.
- Жить во мне? – эхом повторила Лилит – да, я знаю.
- Можно приступать – обращаясь к Логосу, произнес Аир. – Опознание  и идентификация произведены правильно, она готова к внедрению.
- Тогда приступим.
Логос подошел к Ману и начал над ним колдовать. Ману слегка качнулся и замер. Аир проделал то же самое с Лилит.  Она перестала двигаться, и взор её стал рассеянным. Аир наклонился и сделал в середине груди нечто похожее на отверстие. Он плавно раздвинул его  в стороны, от чего внутри Лилит образовалась полость. В неё то и должен был поместиться Ману.  Логос нежно приподнял его и медленно приблизился к телу. Хотя полость казалась меньше, чем сам Ману, поместился он туда легко. Аир и Логос ещё долго возились, подключая и подсоединяя. Наконец Аир сдвинул створки, и тело Лилит приняло нормальное состояние.
- Ну что, включаем?
- Конечно Аир, и чем быстрее, тем лучше. Сейчас энергетика монада ходит по замкнутому кругу, в это не очень хорошо. Пора её высвобождать и соединять с Духом Божиим. 
Аир сделал несколько манипуляций, и Лилит открыла глаза.
-Я не пойму, как мне к ней теперь обращаться. Лилит или Ману? – пробормотал Логос.
-Да, действительно. На вид вроде Лилит, а по сути Ману. Но раз Ману суть, значит Ману.
- Ману, ты меня слышишь? – спросил Логос
Существо долго смотрело на него и, наконец, ответило:
- Да, Логос слышу, но как будто ты далеко. Сначала я не мог понять, кого ты зовешь, такое ощущение, как будто я забыл своё имя. Вернее, как будто у меня два имени и надо было выбрать главное.
- А сейчас?
- Сейчас я знаю, что я Ману. Но здесь как-то тесно.
- Ничего, привыкнешь, это пространство несколько меньше чем ты, но со временем отрегулируется. Попробуй сделать несколько шагов.
Лилит встрепенулась и сделала несколько неуверенных шагов.
- Получается, но как-то медленно. Как будто тело моё опутано тенётами. Оно тяжелое и неповоротливое.
- Так и должно быть, у тебя теперь астральное тело, оно тяжелое. Попробуй подумать о чем-нибудь, ну например, просчитай алгоритм пространства Шамбалы.
 Лилит задумалась. Некоторое время она стояла в раздумье, а затем начала говорить. Логос внимательно слушал. Чем дольше он слушал, тем радостней у него становилось на душе. Система работала так, как было задумано. Вдруг голос Лилит прервался, и она качнулась, ища точку опоры.
- Что с тобой, Ману?
- Не знаю, я задыхаюсь, меня покидают силы.
- Аир, быстрее отключай.
Оба бросились к Лилит и принялись высвобождать из неё Ману. Едва Аир раздвинул створки отверстия, Логос быстро извлёк из него Ману. Монада сползла вниз, превратившись в бесформенное тело. Логос принялся над ним колдовать. Наконец Ману шевельнулся и начал принимать свою естественную форму. Он открыл глаза и стал озираться. Постепенно он пришёл в себя и смог подняться.
- Как ты себя чувствуешь, Ману?
- Уже хорошо, Логос, что со мной было? - Тебе не хватило энергии. Сейчас мы будем разбираться, почему. Видимо возникли какие-то проблемы с проводниками.
- Мне было очень плохо и очень страшно. Как будто меня закрыли в тёмный ящик и начали этот ящик сжимать. Мне стало холодно, а потом я куда-то провалился. Я больше не хочу туда.
- Всё будет хорошо, не бойся. Мы не должны знать такого чувства. Иди, пока пройдись по Шамбале, это укрепит тебя. Вдыхай аромат цветов и любуйся светом.
Едва Ману удалился, они принялись возиться с Лилит. Проверив все узлы, они вновь взялись за расчеты.
- Аир, проверь верхнюю оболочку, видимо, надо её немного переделать, в ней плохая проводимость. А я займусь Ману. Надо кое-что стереть в его памяти. Это займёт несколько дней. Думаю, что ты закончишь раньше меня, дай возможность Лилит погулять по Шамбале. Это должно пойти ей на пользу. Пусть системы поработают автономно.
Творцы попрощались и занялись каждый своим делом. Вскоре они должны были встретиться, чтобы вновь повторить эксперимент.
                Глава 38
Фокерма давно сидела в своём укрытии. Урпапр оказался прав, разделив их. Сейчас она хоть и чувствовала некий дискомфорт от света, но не испытывала мучений от его жжения. Она поджидала удобного момента, чтобы встретиться с существом, обитающем внутри нового пространства. Вокруг него кружились Просветлённые и не давали возможности подобраться к этому существу неприметно. Наконец, они оставили его в покое и отправились в свою Олирну. Существо,  постояв некоторое время, отправилось бродить. По всей видимости, определённой цели прогулки оно не имело, потому  путь его был не прямолинеен. На радость Фокерме, оно продолжало идти прямо на неё. Когда  расстояние между ними сократилось настолько, что можно было легко разглядеть его, Фокерма окликнула его.
- Кто ты, милое создание, и что ты тут делаешь?
- Я - вздрогнув от неожиданности, спросило существо – Я Лилит. Я здесь живу. А ты кто?
- Я Фокерма, царица этого мира, который находится за этой стеной.
- Царица? А что это?
- Это значит, что этот мир принадлежит мне, и я делаю здесь всё что захочу и все, кто здесь живёт, делают то, что я хочу или им разрешаю. А ты что делаешь? Каково твоё назначение?
Лилит задумалась. Она пыталась ответить на этот вопрос, что она делает. 
- Я вместилище духа, так мне объяснял Аир. А что я делаю, я не знаю.
-Странно, как же так, ты не знаешь что ты делаешь? А, может, ты вообще не знаешь, что такое Я? Может быть ты не хозяйка самой себе, у тебя нет свободы?
Лилит опять смутилась. Она вдруг, вспомнила, как в неё вселили этого Ману, как она путалась в опознании имени, когда она мгновенно превратилась из Лилит в Ману и потом вновь стала Лилит.
- Не знаю. Я плохо понимаю, что такое свобода. Сейчас я знаю, что я Лилит, а когда они вселили в меня Ману, то я стала не я, а он. Мне пришлось делать то, что он хотел делать.
- А кто он, этот Ману?
- Монада.
- Бедная ты Лилит, они хотят заставить тебя делать то, что хотят они, а не то, что хочешь ты сама. Они хотят лишить тебя свободы. Эти они, просто деспоты, возжелавшие поработить тебя. Они хотят лишить тебя счастья быть самой собой, делать то, что ты хочешь сама. А хочешь, я покажу тебе свой мир. Я в нем делаю всё, что захочу.
- Я боюсь, Аир мне запретил даже приближаться к границе.
- Этот Аир боится, что ты узнаешь другой мир, отличный от этой клетки, в которую они тебя посадили. Красивая конечно клетка, но всё равно это клетка.Они боятся, что ты узнаешь, что такое настоящая свобода. И ты совсем не хочешь почувствовать свободу? Тебе не хочется быть самой собой?  Разве тебе не хочется делать всё, что только не пожелаешь? Не хочется самой принимать решения, чтобы этот Ману делал то, что ты хочешь? Неужели ты не хочешь хоть одним глазком взглянуть на другой мир, на другую жизнь.
Лилит задумалась. Где-то в глубине сознания она стала рисовать картину, где она была главной, а все они выполняли её приказания. И чем больше она об этом думала, тем отчётливее в ней рождалось желание получить свободу.
- Их не будет сегодня, они ушли в Олирну что-то делать. Можно, я чуть-чуть погляжу на твой мир и вернусь обратно. Только обещай мне, что никому об этом не скажешь. А то меня будут ругать или, хуже того переделывать.
- Никому. Обещаю. Иди сюда, я проделала здесь проход. Сначала будет тяжело дышать, но это не долго. Потом ты привыкнешь.
Лилит шагнула, и на миг у неё захватило дух. Но, как и обещала её новая знакомая, она быстро привыкла к новой среде. Краски здесь были яркие и предметы чёткие. Фокерма постаралась на славу. Ландшафт был сказочным. Растения были подобраны так гармонично, что создавали чудесный пёстрый ковер. Из живности были оставлены лишь мелкие более-менее привлекательные на вид животные.
- Вот мой мир. А это мои животные.- Сказала Фокерма, указывая вдаль рукой. – Хочешь, они подойдут к тебе.
- Хочу
Фокерма сделала знак рукой, и несколько существ приблизились к ней и начали ласкаться.
- Красиво? Ты можешь их потрогать.  Они будут послушны тебе. А хочешь, я покажу тебе цветы. Таких у вас, там, нет. Они пахнут. Ты знаешь, что такое запах?
- Нет
- Идем, я покажу тебе, и ты узнаешь.
Она подвела Лилит к огромному кусту, усыпанному алыми цветами и, наклонившись, вдохнула в себя аромат, исходящий от них. Лилит последовала её примеру. От запаха у неё вдруг закружилась голова, и по телу разлилось блаженство. Ей захотелось вдохнуть ещё раз, и она вновь наклонилась к кусту. От второго вдоха в сознании её всё пришло в движение. Картинки менялись с быстротой молнии. Воспоминания накладывались один на другой, создавая путаный рисунок. Рисунок вдруг начал движение, арзгоняясь всё быстрее и быстрее. От этого у Лилит закружилаьс голова, и вдруг всё кончилось и она почувствовала томящее блаженство, безумную лёгкость и беззаботность. Через несколько мгновений всё прошло, и она вернулась в реальность.
- Лилит, нам пора, тебя могут начать искать, да и долго пребывать здесь для тебя не безопасно. Ты ведь ещё не адаптировалась к новой среде. Надо возвращаться.
Фокерма нежно подхватила Лилит и повела её обратно. Втолкнув её обратно в Шамбалу, она поспешно с ней распрощалась.
- До свидания, Лилит. Теперь ты знаешь, что такое свобода? Только не рассказывай об этом никому, пусть все думают, что ты вместилище и только. Придет время, и ты сама получишь свободу, а они будут тебе служить. Ты сможешь спокойно выйти из этого мирка и жить там, где захочешь. Как, кстати, этот мирок называется?
- Шамбала.
- Странное название. Придумают же. Прощай, мне тоже пора, надо за всем присмотреть. Я буду скучать по тебе.
- А ты ещё придёшь? Мне хочется ещё раз побывать в твоём царстве.
-Конечно, милая Лилит. Как только появится возможность, я приду к тебе.
Фокерма, помахав на прощание, быстро удалилась. Едва она скрылась за поворотом, как лицо её утратило миловидность, обретя холодное выражение глаз и плотно сжатые губы. Фокерма торжествовала. План удался как нельзя лучше. Лилит вдохнула в себя вирус, замаскированный в запахе цветов, который изменит её сознание и породит в ней борьбу за первенство между духом и телом. Это была первая ступень грандиозного плана. Проявятся эти изменения не сразу, а лишь тогда, когда начнётся процесс репродукции и Лилит начнёт производить цельные сущности.  Проявятся они не в ней, а в её потомстве. Борьба эта, между духом и телом, должна привести к тому, что сознание тела новых существ выйдет из-под контроля монады, и сознание духа будет подавлено. Зато сознание тела выйдет на первый план. И вот тогда они займутся осуществлением второй части плана. Вернувшись в Дигм, Фокерма застала позеленевших своих собратьев.
- Можно было бы и по быстрее, – прорычал Гистург – Мы тут чуть не изжарились, дожидаясь тебя.
- Ты бы лучше носил меня на руках, чем рычать. План удался, это наша победа. Она, на радостях, вдохнула в себя такую порцию вируса, что успех гарантирован на все сто.
- Мы знаем – спокойно констатировал Урпарп – но больше таких походов мы не выдержим. Ты скинула нам столько  светлой гадости, сколько мы не получали, шастая по Вселенной.
- Думаю, что нам больше так мучиться не потребуется, по крайней мере, до тех пор, пока не появится потомство. А сейчас, я думаю, нам следует отметить это небольшой порцией гавваха.
 -совершенно не возражаю, это как раз то, что нам сейчас нужно больше всего.                Гагтунгр принял естественный облик и, позвав Рыфов, предался пиршеству. Он был горд собой и счастлив.
                Глава 39
Лилит проснулась рано. Она поднялась и огляделась. Она была довольна собой, в ней кипела тихая гордость за себя, за то, что у неё теперь была тайна, о которой не знали другие. Это придавало ей значимости в собственных глазах. Она была здесь, в Шамбале, одна. И она вдруг, почувствовала в глубине сознания, что она хозяйка этого мира, в котором кроме неё не было никого. Остальные приходили и уходили, а она была здесь всегда. Конечно не она это пространство создала, но эта мелочь как-то не оставила следа в её голове. Она медленно прошлась между строений и представила, как она поднимает руку, и обитатели собираются возле её ног. Логос, Аир, Ману, все они преданно смотрят ей в глаза и ждут её приказаний. Чем дольше она гуляла, тем больше распалялось её воображение, и когда она увидела идущих ей навстречу Логоса, Аира и Ману, сразу и не поняла, почему они не устремились к её ногам.
- Здравствуй, Лилит, ты хорошо делаешь, что гуляешь. Впечатления и эфир улучшают мышление.
Лилит некоторое время не могла выйти из образа, а потому тупо на них уставилась. Но, через несколько мгновений сознание вернуло её в реальность. Помня о клятве, она решила ничем себя не выдавать и пробормотала:
- Я приветствую вас.
- С тобой всё в порядке? У тебя какой-то странный вид – проговорил Аир, сканируя её взглядом.
- Все в порядке. У меня нормальный вид.
- И пока нас не было, здесь ничего не случилось?
- Ничего.
- Ладно, давайте займемся работой. Пойдём Лилит, нас ждёт серьёзное дело. Лилит покорно последовала за ними, она вспомнила слова Фокермы и решила ничем себя не выдавать до новой встречи со своей новой подругой. Вновь демиурги начали колдовать над ней и Ману. Вновь она путалась, не понимая поначалу, кто есть кто. Но, как и первый раз, сознание её изменилось, и она перестала быть собой. Логос долго беседовал с Ману о чём-то, что было не совсем понятно ей. Точнее, она понимала всё, но понимала это не она сама, а Ману, который в ней сидел, она, же лишь смутно догадывалась. Лилит рассчитывала, что всё это закончится так же скоро, как и прежде, но на этот раз никто их разделять не спешил.
- Неплохо, Аир. Можно сказать, что эксперимент удался. По крайней мере, Ману чувствует себя вполне комфортно, а Лилит исполняет все его команды. Оставим его там ещё на некоторое время и проследим. Как бы это ни было тяжело, но нам придётся побыть здесь несколько дней и последить за ними. Если всё будет нормально, приступим ко второй части эксперимента, ну а если нет, будем устранять неполадки.
- А я готов, Логос. Мне просто не терпится увидеть результат.
Лилит хотела возмутиться, но это ей совершенно не удалось. Все её хотения угасали внутри неё почти мгновенно, и лишь воля монады главенствовала в её сознании.  Для Ману это оставалось почти не заметно. Может быть, он и ощущал некоторые не понятные реакции, но они были столь незначительны, что он не обратил на них внимания. Ему и так здесь было не очень комфортно. Всякая мысль выходила из его сознания как загустевшее масло – медленно и тягуче и к этому ему надо было привыкнуть. Но это было не единственное неудобство. Второй проблемой стало перемещение. Он уже не мог свободно парить и мгновенно перемещаться в пространстве. Теперь же ему приходилось перемещать и тело, и это было так медленно. И к этому ему тоже надо было привыкать.
- Как у тебя дела, Ману. Если ты не испытываешь проблемы с энергетикой, то можешь осваиваться. Пройдись по территории, отработай другие команды, попробуй поговорить с нами дистанционно. А мы пока займемся своими делами.
- Хорошо.
Ману направился гулять, а творцы расположились внутри сооружения и принялись обсуждать планы. Движения его были неуклюжи, и это заметили все.
- Когда приступим к программе репродукции, Логос?
- Не будем торопиться Аир. Понаблюдаем за Лилит, а когда убедимся, что всё в норме, займемся программой. Но вот какая мысль меня посетила. Лилит, по сути, матрица  для создания человека. Надежнее будет, если мы её расположим в Олирне, подальше от логова Гагтунгра. Я уж подумывал, что мы опрометчиво поступили, что собирали её здесь.
- Но если не здесь, где бы мы её испытали? Собственно для этого пространства мы её и создали.
- Верно, но вот что я подумал. Лилит произведёт себе подобные сущности, которыми мы заселим Шамбалу. Так пусть она делает это у нас под боком, а человеков мы спустим сюда. Ведь не столько для Лилит, сколько для них мы создали это пространство. Для чистоты эксперимента я думаю, лучше будет переместить её в Олирну.
- Я об этот как-то не подумал – задумчиво пробормотал Аир – а ведь и, правда, зачем нам держать её здесь и подвергать опасности, когда проще будет заниматься этим у себя. Тем, кого она произведёт, предстоит нелёгкая работа. Они обязательно подвергнутся атакам Гагтунгра, и бой будет страшный. Лучше будет, если они придут сюда подготовленными.
-Значит, ты согласен со мной?
- Я уже думаю над тем, как мы всё это демонтируем и передвигаем. Я даже уверен, что Гагтунгр следит за нами. Представляешь, как он будет удивлен, когда мы свернёмся. Он то, наверное, готовил какое-то коварство.
- Не радуйся. Если ему не удастся поработить или атаковать Лилит, тоже он будет делать против людей. Дело только времени. А вот как обезопасить их от происков Гагтунгра мы ещё раз обдумаем. В нашей конструкции самое слабое звено это тело. Оно очень уязвимо. Пока они будут пребывать в Шамбале, у них будет лишь астральное и ментальное тело. Но когда-то им надо будет выйти в мир и у них должно быть физическое тело, плоть. А плоть не только смертна, но и ранима. А в этом мире они подвергнутся жестокой опасности. Их могут просто порвать на куски эти монстры. Вот главная проблема. Надо максимально обезопасить их.
- Но мы ведь обсуждали эту проблему, и нашли решение. Мощная энергетика монады и чистая плоть будут  отпугивать монстров, а смерть для людей будет представляться лишь освобождением от плоти, может быть и немного болезненным, но не страшным. Это будет лишь возвращение в Шамбалу.
- В том то и дело, что они будут в безопасности, когда их сознание будет давать выход Духу, а тело будет чистым. Но ведь тело придется снабжать углеводородами и другими конструкционными материалами. Для этого мы создали растения и плоды. А не получится ли так, что через них Гагтунгр и будет действовать.
- Это действительно проблема. До этого мне казалось, что здесь всё просто, и нет никаких проблем, а теперь мне кажется, что все наши труды под угрозой, и более того, это провал.
- Ну, ну. Уныние не присуще демиургам, Аир. Не всё так страшно. Мы нашли слабое место, а значит,  мы найдём решение, как это слабое место укрепить.
                Глава 40
-Ну и напугали меня эти Просветлённые, когда уволокли это чудо техники, Лилит.  -  Начал разговор Гистург
Гагтунгр расположившись в Шоге начал совещание с самим собой.
- Честно говоря, я тоже был в шоке. У меня даже промелькнула мысль, а не раскрыли ли они наши происки, когда они начали её демонтировать. Всё время, пока их Шамбала пустовала, мы все испытали ужасное чувство поражения. Но оказалось, что всё было проще. Просто, эти мудрецы решили перестраховаться и уволокли эту мать человечества подальше от нас. Но, наше спокойствие дало свои плоды. Они таки создали новую сущность и благополучно поселили в Шамбале. Это наша новая победа, о которой Логос и компания ещё не знают. Они пребывают в эйфории от своих творческих успехов.
- Я ещё не получил свою долю гавваха, чтобы назвать это победой.
- Этого нам не так уж долго ждать. Настало время приступить ко второй части плана.
- Так приступайте, в чём дело, что тянуть.
- Не спеши, Гистург. Это дело не терпит спешки. Сначала нам надо тщательно изучить всю структуру этот нового существа, найти в его устройстве слабые места и, уж затем, по ним работать. На это нужно время и терпение. Всё должно произойти неприметно и тайно. Хорошо бы посмотреть на физиономию Логоса, когда его существа начнут преображаться и звереть.
- Хорошо,  как-нибудь посмотришь, а теперь скажи, когда вы приступите к работе.
- Тогда, когда Логос со своими сподручными обкатают своё творение, кое-что подправят и испытают, как следует. Тогда, когда они поставят их на самоуправление, ведь по их законам они должны им дать свободу. И когда демиурги оставят их в покое, тогда-то мы и придём к ним. И будем их изучать и переделывать под свои интересы.
- Опять ждать?
- А куда деваться, сам понимаешь, в нашей ситуации по-другому нельзя.
                Глава 41
Логос во главе группы создателей обходил Шамбалу. Несколько монад уже обрели тело и были размещены здесь. Теперь демиургам предстояло провести испытание своих творений и подкорректировать работу множества систем, из которых состояли их творения. Пока это были существа с ментальным телом. Оно не имело плоти, но имело всё необходимое для его создания. Достаточно было лишь запустить программу, и существо быстро обретёт плоть.
- А, ты неплохо потрудился, Аир – одобрительно завел разговор Логос – Эти сады восхитительны. В них есть всё необходимое для формирования плоти.
- Это всё заслуга Флориса. Это стараниями его команды были созданы эти прекрасные растения. Можно сказать последняя разработка. Вот смотри, они стали более компактными, но семя их мы покрыли специальной оболочкой, которая и называется плодом. В этой оболочке будет содержаться всё, что нужно для существования плоти. Само же семя не пригодно для пищи и не переваривается системой пищеварения, таким образом, тот, кто питается плодами, переносит семя. Дерево дает плод, а тот, кто его ест, обеспечивает миграцию растений. Два в одном. Надёжнее, чем перемещение по воздуху. Сами растения не вовлечены в закон отягощения, потому чисты. Кроме того они вписываются в закон триединства. Получают и передают энергию стихиалей. Так что здесь всё будет работать нормально. Флорис разработал комплекс плодов с разными свойствами. Они вместе, обеспечат всеми веществами необходимыми для человека. Главное, что плоды концентрируют в себе мощный энергетический запас, большой объём веществ, необходимых для строительства плоти. Поэтому нам удалось значительно сократить пищеварительный тракт. Он в половину меньше того, который имеют травоядные животные.
- Замечательно, Аир. Но спешить не будем. Пока понаблюдаем их в прозрачном теле. Пусть живут среди садов, радуются жизни. Мы будем с ними встречаться и незаметно наблюдать. Если всё будет нормально, приступим к созданию плоти. У меня грандиозные планы. Мы заселим ими всю планету. К сожалению, в трехмерном пространстве да ещё с таким телом, им трудно будет перемещаться в пространстве. Зато они легко смогут общаться между собой и с нами. Они должны создать единое сообщество, которое будет познавать, и создавать единое познание. Каждый из них будет познавать своё, и собирать это в единое знание. Каждый из них будет творить, творя при этом общее дело. Они создадут единое сознание человечества, которое и будет материалом или основой для создания нового мира. Я даже предусмотрел, что это сознание будет создавать нечто, схожее с монадой и после отмирания плоти прирастать к самой монаде, от чего последняя лишь только выиграет. Она станет мудрее. В новом воплощении она уже будет иметь эти знания.
- Это прекрасная идея, Логос. Возможно, что когда-то им удастся создать свой мир. И я тоже думаю, что у них не будет демиургов, они смогут это сделать лишь вместе. Ну а если не создадут, то познают мир, созданный нами, полностью, и достигнут нашего уровня. Тогда мы примем их в Олирну, и начнётся свёртывание.
-Не будем спешить, дорогой Аир, а лучше займёмся нашими подопечными. Мечты мечтами, а дела делами.
Друзья направились к расположившимся под деревом двум личностям. Это были Ману и вновь созданный Алам. Они не то что бездельничали, а отдыхали после обхода огромного сада. Это была их работа. Таким образом, они проверяли работу тела сознания. В нем хранилась информация об окружающих объектах, её надо было сличить с оригиналом и идентифицировать. Так они переходили от объекта к объекту, воспроизводя образ и накладывая его на  оригинал. Всё познанное закладывалось в банк данных –память. Завидев Логоса и Аира, оба поднялись и направились им на встречу.
- Я рад вас видеть, дети мои – приветствовал их Логос – как вы себя чувствуете? Всё ли комфортно?
- По сравнению с прошлым разом, просто замечательно  - ответил Ману – единственное неудобство в перемещении. Непривычно медленно. Мысленно я уже там, а тело ещё здесь.
- Да, это, наверное, неприятно. Но хочу обрадовать тебя, когда у тебя будет плоть, двигаться ты будешь ещё медленнее. Кстати говоря, и думать тоже. Ты будешь знать, но твои знания должны пройти через тело сознания в мозг – это устройство, которое будет заниматься хранением и обработкой информации, процессор, для контроля над всеми физиологическими процессами плоти, и процессор для выполнения двигательных функций. Ну, ты уже с ним знаком. Такое же устройство имеют все животные. Только твой мозг будет более сложен и усовершенствован. Он через тело сознания будет связан с тобой. Это не отдельная единица, а инструмент, с помощь которого ты будешь познавать, и ориентироваться в трёхмерном пространстве, в мире твёрдой материи. Ты Ману главный, а плоть твой инструмент. Может быть, не совершенный, но такой, какой нам удалось создать. Мозг – это прибор, через который ты будешь ориентироваться в пространстве, и руководить плотью.
- Кстати о сознании. Я вижу объект, знаю его, а понимать начинаю чуть позже. Вот это-то создаёт самый большой дискомфорт.
- Этому есть объяснение. Ты есть монада, Дух. Ты связан с нами, информация проходит мгновенно. Ты живёшь в другом измерении, но посредством ментального тела пребываешь в мире более грубом, где процессы текут медленнее. Через ментальное тело ты познаешь и ориентируешься в Шамбале. Но ты её знаешь, потому что её знаю я. От этого происходит накладка. Ты узнаёшь то, что уже давно знаешь. Я над этим работаю, но есть одна проблема. Если ты будешь получать информацию только через ментальное тело, то потеряешь связь с нами, тогда тело будет тобой управлять или дезинформировать. Этого допустить нельзя. Надо приспособиться, это одна из задач, которую надо решать тебе самому, ведь ты же тоже творец, Ману, помни об этом. Кстати, вы как раз и должны этим заниматься, идентифицировать предметы.
- Я буду стараться, отец. Но вот ещё что мне кажется. Это самое тело пытается командовать мной.
- Как командовать? В чём это проявляется?
- В том-то и дело, что никак не проявляется, но я иногда ощущаю какое-то сопротивление моим командам, а иногда вдруг возникают какие-то желания, которых лично я не имел. Как только я начинаю о них думать, они пропадают.
- Странно, может это какие-то нестыковки в передаче информации или волновые явления? Дифракция? Хорошо, мы проверим. Это всё Ману?
- Пока всё, может Алам что добавит, он же новенький.
- Да, я чувствую себя, так же как и Ману, всё то же самое. Правда, я не знаю, как было в первый раз, но таскать на себе эту оболочку не очень комфортно.
- По-другому нельзя, дети мои. У вас очень трудная миссия, будьте осторожны. А сейчас идите, занимайтесь своим делом.
Ману и Алам удалились.
- Что скажешь, Аир?
- Мы ещё раз проверим каждое тело. Хотя я думаю, что это не учтённые побочные явления. А может непривычное восприятие информации.
- Однако мы обязаны всё перепроверить, прежде чем они обретут плоть.
                Глава42
Ману и Алам  отдыхали под деревом после очередной прогулки. Это была последняя их прогулка, они изучили всё, что можно было изучить в Шамбале. За это время они привыкли к разнице в передаче информации и чувствовали себя вполне комфортно, или, по крайней мере, адекватно. За всё это время они ни на минуту не выходили из-под контроля демиургов. Логос  и Аир, по очереди, следили за всеми процессам, происходящими между сложной системой тел Ману и Алама. Это было не очень приятно для последних, лишая их некоторой свободы. Но они понимали, что так надо и старались не обращать на эти наблюдения внимания. Всё шло так, как и было запланировано, и постепенно тревоги демиургов развеялись. Логос принял решение приступить к последнему этапу – созданию плоти. Они готовились к этому всей Олирной, понимая, что это самый сложный и ответственный момент. Понимание это пришло не сразу, наоборот, прежде им казалось, что это будет, нет так сложно, как создание астральных тел. Но, после того, как стало известно об отягощении, которое наложил на животный мир Гагтунгр, стала невозможна схема, по которой создавалась плоть животных. Свёртывание и развертывание плотской жизни требовало первоносителя. То есть уже имеющейся плоти, на базе которой будет производиться репродукция. А это означает, что контроль над созданием плоти несколько теряется. Поэтому нужна была новая схема. Эту схему они разработали и практически осуществили, остался последний этап. Логос создавал монады, которые усилиями Аира и его команды облачались в оболочку из нескольких тел. Последним этапом было создание тела из твёрдой материи. И, создавать её, было решено по-другому, с помощью специального устройства.  В нем формировалась плоть по замыслу, заложенному в ментальном теле. Медленно в нём рождалась, уже готовая плоть, постепенно проявляясь. Плоть как бы возникала из ничего, сначала это было едва заметное тело, но постепенно оно проявлялось чётче и чётче, пока не становилось обычной плотью, как и у остальных живых существ.  На определённом этапе плоти начинает требоваться подпитка биомассой, для этого то и были созданы плодовые деревья.  Когда же тело вырабатывало свой ресурс, его отключали от энергетики, и ментальное тело выделялось из него и разрушалось. Потом разрушалось астральное тело, и освобождённая монада поступала в Шамбалу, чтобы затем вновь обрести оболочки и вернуться в мир трёхмерного пространства. Таков был план, и пришло время его завершить.
 Наступило утро. Лишь только Ману и Алам пробудились, их уже ожидали Логос и Аир.
- Наконец - то. Разве можно столько спать? Ману, лень не лучшее свойство человека.- Встретил их Логос – Пора приступать к последнему воплощению.
- Мы готовы, что нам делать?
- Идемте – Он направился в сторону строения, напоминающего огромный колокол. Внутри его находились овальные емкости, в которых сверкала и искрилась голубоватая жидкость. Едва они оказались внутри, как помещение озарилось ярким светом. Он лился сверху свободно, как будто у здания не было купола. Жидкость в лучах этого света стала прозрачной и серебристой.
- Всё готово, Ману, сейчас мы поместим вас в эти ванны, и вы уснёте. А когда проснётесь, у вас будет новое тело, к которому вам придётся вновь привыкать.
- Опять? И сколько это будет, ещё, длится?
- Не знаю, вы будете первыми духами, обрётшими плоть. Всё будет зависеть не только от нас, но и от вас. Зато потом, когда вы освоитесь в новом своём обличии, вы обретёте свободу в действиях. Вы будете  свободны в своих действиях и можете становиться демиургами.
Логос сделал движение рукой и оба  замерли. Взор их стал неподвижен. Вместе с Аиром они поместили Ману и Алама в ванны. Жидкость обволокла их тела, и в ней они стали рельефными. Сквозь жидкость было видно, как мириады тончайших нитей обволокли их тела и начали наполнять их тончайшей материей.
- Достаточно, Аир, пора сменить раствор.
- Я уже делаю это Логос.
Несколько раз жидкости меняли свой цвет и густоту. Наконец тела Ману и Алама приобрели едва заметные очертания.
-Всё, процесс завершен – сообщил Аир – можно извлекать.
Они вынули подопытных из ванн и уложили на стол, расположенный рядом. Логос сделал движение рукой, они открыли глаза.
- Ну, вот и всё, теперь попробуйте подняться, или для начала пошевелите рукой.
Ману сделал движение. Но рука его бессильно опустилась на полпути.
- Не получилось. Такое ощущение, что это не рука, а бревно.
- Ничего страшного, Ману, это просто с непривычки, к тому же теперь для движения потребуется тратить немного больше энергии. Это связано с потерями при передаче энергий. Я даже думаю, что и команды и мысли теперь будут протекать ещё медленнее, чем перед экспериментом. Попробуйте ещё сделать несколько движений.
Оба попробовали пошевелиться.
- Да, получается, но с трудом.
- Сейчас мы переместим вас в сад. Там вы начнёте тренировки. Кроме того вы будете есть плоды. Это необходимо, чтобы ваше тело окончательно сформировалось. Оно перестанет быть прозрачным, но станет заметно сильнее. Это нужно, чтобы преодолевать гравитацию, трение, молекулярное притяжение и другие проблемы трёхмерного пространства, о которых раньше вы не имели представления.
- А что такое есть?
- Ману, не задавай глупых вопросов. Твоё тело знает, что такое есть плоды. Тебе не придётся об этом задумываться. Всё будет делаться плотью самостоятельно. Твоё дело привыкать к плоти, и научиться ею манипулировать.
С этими словами творцы подхватили своих подопечных и перенесли в сад. Где были устроены ложа для отдыха.
                Глава 43
Ману и Алам проснулись одновременно. Само явление сна и отхода от него явилось для них событием. Они озирались по сторонам, пытаясь понять, где они находятся. Всё было, как и прежде, но в необычном ракурсе. Те же растения, та же поверхность, но теперь они выглядели чётко. Причём  наслаивались друг на друга. Это было очень не привычно. Раньше они видели всё, независимо от того, где эти предметы располагались, теперь же они видели лишь то, что было перед ними, и не видели то, что находилось позади предметов. Ману приподнялся. Ощущение было такое, как будто его мысль была резиновой. Мысленно он уже встал, а тело ещё продолжало разгибаться.
- Алам, попробуй встать, очень странное ощущение.
Алам попытался встать
- Действительно странно. Логос же нас предупреждал, к этому надо приспособиться. Тело  получило команду, и будет исполнять её самостоятельно. Не думай просто об этом и всё.
- Я попробую.
Ману дал команду приблизиться к ближайшему дереву и попытался больше об этом не думать. Действительно, через мгновение конечности его пришли в движение, и он поднялся и сделал несколько шагов. Дерево было не высоким, с ярко зелёными листьями. На ветвях висели небольшие желтоватые плоды. Под ним была невысокая растительность, устилавшая всю поверхность пёстрым ковром. С одной стороны на нём лежало тёмное пятно. Ману долго его разглядывал. Вдруг он заметил такое же пятно, которое тянулось и от его тела. Он приподнял голову и тут же зажмурился от яркого света.
- Что это, воскликнул он. Где ты Логос, ты обещал быть рядом?
- Я здесь, Ману, я рядом с тобой. Но теперь ты меня не видишь, а лишь ощущаешь. Мы можем говорить с тобой, но увидеть друг друга теперь не можем. То, что ты видишь сейчас, это и есть твёрдая материя. А слепит тебя солнце. Это твёрдо материальный продукт деятельности моего отца. Этот свет дает жизнь живой материи. Дереву, возле которого ты стоишь, траве, которая у тебя под ногами. А пятна - это тень, зона, куда не проникает свет солнца. Познавай и привыкай, тебе ещё предстоит многое познать. Многое  теперь у вас будет не так, как здесь, в Олирне. А я не буду тебе мешать, ты свободен в своих действиях, но помни Закон Триединства. Будь свободен, твори и люби мир, созданный мной, меня и свои собственные творения. На этом построено всё мироздание, и нарушение этого закона ведёт к хаосу и разрушению. В минуты сомнений ты можешь обращаться ко мне, и я всегда приду тебе на помощь. Но не злоупотребляй этим по пустякам, ведь ты будущий демиург и сам должен принимать решения, сам познавать и творить. Ты сам должен отвечать за свои поступки. Иди в мир, сын мой и будь его хозяином.
Ману огляделся. Было непривычно не видеть отца. Оглядевшись, он увидел Алама, который сорвал с дерева плод и внимательно его рассматривал.
- Ману, иди сюда. Смотри.
-Ну, это плод, и что?
- Нет, чувствуешь?
- Что?
- Вдохни. Чувствуешь?
- Да, действительно. А не вдыхаешь, не чувствуешь. Любопытно.
- А у меня вообще странное ощущение. Я вот вдыхал и вдыхал, а теперь мне хочется его откусить.
- Что сделать?
- Положить в рот и откусить.
- Подожди,  у меня тоже появилось такое желание. Я припоминаю, что-то об этом говорил Логос. Он сказал, что тело само захочет что-то делать. Давай откусим, проверим, что получится.
Они откусили по куску плода. И принялись жевать.
- Приятно. Давай ещё откусим!
-Давай.
Они сорвали ещё один плод, потом ещё. По телу разлилось приятное ощущение. Оно вдруг стало сильнее и крепче. Они долго разглядывали себя. Наконец Алам шевельнул рукой.
- Смотри Ману, а действительно двигаться стало легче. Мне хочется идти. Пойдем, погуляем по саду.
-Пойдём.
                Глава 44
Гагтунгр прохаживался взад и вперед в приподнятом настроении. За ним меланхолично наблюдал Ыфон.
- Что, Ыфон, ты явно струхнул, когда Логос уволок из Шамбалы Лилит. Ты, наверное, подумал, что всё, конец нашим замыслам, все труды пошли прахом, в тартарары?
Ыфон едва кивнул. Ему собственно было всё равно, кто и куда кого уволок. Он был доволен тем, что здесь было тихо, тепло и сытно. Никто, кроме Гагтунгра его не тревожил. И этого ему было вполне достаточно. А что там делается наверху, ему было абсолютно безразлично. Он даже в Гашарву никогда не поднимался, потому что не мог, да и не имел желания. Он стал ещё тяжелее и вряд ли смог бы это сделать даже, если бы очень захотел.
- Но всё оказалось проще. Они перестраховались и решили мастерить человечков там у себя. А теперь заселили ими Шамбалу. Правда, этим трюком Логос создал нам проблему. Теперь нам не удастся воспользоваться уже обкатанной схемой отягощения. Но разве они смогут переиграть меня, Гагтунгра? Этот мальчишка, Логос слишком высокого мнения о себе. Но ничего, не долго ждать осталось. Сейчас они там что-то крутятся, что-то доделывают. Но как только они уберутся оттуда, я покопаюсь во внутренностях их детищ. Разберусь, чем они их там набили.
- А если не уйдут, а будут там всё время крутиться?
- Бестолковый ты Ыфон, ты видимо забыл Закон Триединства. Если уж они создали монаду, то обязаны дать ей свободу. Так что уйдут, будь спокоен, и оставят этих овечек нам на съедение. А  ведь они жирненькие. Я так и вижу, как буду качать с них гаввах. Причём гаввах высшей пробы. Это тебе не динозавры или рапторы. Это духовные единицы. Так что готовься к работе. Пара урторов уже сидит в засаде и следит за всем, что творится в Шамбале. Как только Логос, со своими подручными отправятся на небеса, я об этом тут же узнаю. И уж тогда мы возьмёмся за дело и наворочаем такого, что Логос скончается от тоски.
 Разговор его прервал появившийся как из-под земли сартар.
- Хозяин, урторы вернулись.
- Веди их сюда
Сартар скрылся и тот час же появился в сопровождении двух урторов. Они мгновенно упали. Не смея поднять глаза.
-Говорите.
- Хозяин, они ушли. Сначала они водили их в какое-то здание, а потом вывели их, но теперь у них есть тело, правда бледное какое-то. Потом Логос долго ещё возле них ходил, о чём-то с ними говорил, осматривал, а потом он забрал своих подручных. Долго прощались, а потом они покинули Шамбалу. Мы, ещё, сидели столько времени, сколько ты приказал, но они больше не появлялись.
- Прекрасно. Вы получите хорошую порцию гавваха за эту радостную весть. А сейчас идите. Я буду думать.
Сартар и урторы исчезли мгновенно, как будто их никогда здесь и не было. Гагтунгр же расположился по удобнее и стал размышлять.
- Надо идти в разведку – начал Урпапр – Я думаю, будем действовать по прежней схеме. Отправим Фокерму, а сами будем принимать баню.
- А почему мне самому не отправиться, мне не терпится распотрошить эти существа.
- С такой рожей, как у тебя, Гистург, ты перепугаешь не только их, но и всю растительность. Там, при виде тебя даже трава встанет дыбом. Нет, пойдёт Фокерма. В каждом из этих существ заложена праматерь, Лилит. А у неё есть память, она быстро идентифицирует Фокерму и пойдёт с ней на контакт. Эти существа подсознательно воспримут её как свою. А, это как раз то, что нам нужно. Чем ближе мы к ним подберёмся, тем надёжнее просканируем. Нам нужна полная информация об их устройстве. Только тогда, когда у нас будет точная схема их устройства, когда мы поймём алгоритмы всех протекающих в них процессах, мы сможем выработать план порабощения. Поэтому кандидатура Фокермы не обсуждается. Нам надо лишь решить, когда мы её отправим. Я предлагаю на восходе солнца. Есть предположение, что их поведение как то связано с ним. Видимо зрение у них идентично зрению животных.
- Утром, так утром, лишь бы побыстрее – заключил Гистург.
Гагтунгр мгновенно принял естественное своё состояние и чтобы занять себя чем-нибудь, принялся гонять рыфов. Он делал это с таким азартом, что Дигм содрогался от их топота, а в Гашарве обитатели  забились в щели. Он оставил в покое рыфов, лишь когда сам утомился.
Фокерма осторожно подбиралась к границам Шамбалы. Путь был ей знаком. Уже не раз она ходила этим путём. Подобравшись ближе она, заметила двух существ, копошившихся под деревом. Хоть и внешность их была изменена существенно, она легко узнала в одном из них Ману. Второй был не точной копией последнего. Выждав удобный момент, Фокерма окликнула Ману.
 -Здравствуй Ману, давно тебя не видела.
- Кто ты, я тебя не знаю.
- Я Фокерма, ты должен меня помнить, неужели забыл.
Ману задумался, пытаясь что-то вспомнить:
- Голос твой я где-то слышал, но кто ты не знаю. Имя твоё как- будто мне знакомо, но я его не знаю. Ты дух, потому, что я тебя не вижу, но, я не знаю, ни одного из духов с таким именем. Это очень странно.
- Ты не видишь меня? Я стою с тобой рядом.
- Теперь я облачён в плоть и живу в трёхмерном пространстве, неужели ты этого не видишь?
- Действительно, как я об этом забыла – спохватилась Фокерма – Ты же теперь пользуешься зрением. Поэтому меня ты можешь только слышать. Ладно, Ману. Я напомню тебе о нашей встрече. Когда-то, когда Лилит была здесь, мы с ней встречались. Память об этой встрече она должна сохранить, тебе же я напомню. Цветы, мы с ней нюхали цветы и аромат их ты должен вспомнить. Может быть не ты как монада, но тело твоё. Постарайся вспомнить запах и ты вспомнишь меня.
Ману вновь задумался. Где-то в глубине сознания начала вплывать смутная картина. Она была очень смутная, как дымка. Промелькнула в сознании и исчезла. Но то, что он вспомнил, не укрылось от внимания Фокермы.
- Я царица этого мира, мира внутри которого есть трёхмерное пространство. Я хочу научить вас многому, уберечь от опасностей, которые таит этот очень не простой мир. Я хочу быть вам другом и помощником. Логос многого не знает и потому не сможет вам дать всех знаний.
- Но Логос никогда не говорил и о тебе.
- Это всего лишь говорит о том, что он не всё знает. Я же есть, раз я говорю с вами, а он не знает. Хочешь, я приду к вам в следующий раз в твёрдом теле.
- Приходи – немного помедлив, согласился  Ману.
- Хорошо, я так и сделаю, а сейчас я уйду. Я знаю, не очень приятно говорить с тем, кого не видишь.
Она развернулась и быстро удалилась восвояси. Она ловко использовала разломы коры и естественные токи энергий, выбирая течения тяжелых их форм. Вскоре она уже воссоединилась с двумя другими ипостасями и заседание штаба началось.
- Ты проанализировал данные, что собрала Фокерма – нетерпеливо начал Гистург, обращаясь к Урпапру.
- Да, скажу откровенно, Логос со своей братией такого наворочали, что их можно записать в герои труда.
- Не тяни, рассказывай, что да как, и что мы сможем обернуть себе на пользу.
- Не буду описывать тонкости формирования и стыковки тел, сформулирую в общих чертах. Им удалось одухотворить твёрдую материю. Теперь монада может спокойно обитать в твёрдо материальной среде и познавать её изнутри. Ну, ты знаешь, это в их традиции, познавать и пытаться создать что-то новое из того, что уже есть. Видимо они рассчитывают, что эти их создания смогут сотворить из трёхмерного пространства ещё что-нибудь. Для этого они создали три системы сознания -  сознание монады, или души, где хранятся знания о вселенной, сознание мысли, инструмент познания и творчества и сознание тела – вспомогательная программа, контролирующая деятельность организма и выполняющая управление механическими функциями. Последняя тебе вполне знакома по животному миру. Разница лишь в дополнительных функциях и больших возможностях. Эти существа могут мыслить абстрактно, фантазировать. В эту вспомогательную программу мы уже запустили вирус, который пока находится в режиме ожидания. Теперь нам надо разобрать назначение и принцип работы первых двух. Схематично это выглядит так. Сознание души знает Его, потому что связано с ним через тело души. Но оно не знает непознанное. Тело мысли не связано с Ним, поэтому не знает познанного, зато обладает способностью к познанию и будет познавать непознанное. Когда оно познает что-то, то передает это сознанию духа и тот его анализирует и даёт решение сохранить или удалить познанное. Это познанное будет храниться в сознании мысли, если оно не отягощено нами, не имеет вируса антимира. Сознание мысли будет расти. Когда ресурс тела истечёт, монада освободится сначала от физического тела, затем от сознания тела. После чего произойдет слияние сознания мысли и сознания духа.  И уж после того, как процесс слияния завершится, монада воспарит туда, где ей положено находиться. Но уже более мощная, обладающая большим знанием. Видимо потом процесс повторится и Лилит, вновь произведёт тела и родит человека. С каждым новым воплощением эти существа будут становиться умнее и духовно сильнее. Для этого они и предусмотрели Шамбалу. Таким образом, они взяли под контроль слияние тел, так называемое рождение. Они создали систему жизнеобеспечения. Все эти растения и их плоды, над назначением которых мы ломали голову, не что иное как поставщик недостающих элементов, для построения физической оболочки. Очень энергоёмкий и чистый поставщик. Вся эта рогатая и зубастая братия никак не сможет на них повлиять, они не будут воспринимать людей как свою жертву. Энергетика человека будет их отпугивать или перепрограммировать их сознание, что ещё хуже. Так мы можем дождаться того, что они полностью изведут хищников. Можно сказать, что это ставит под угрозу уничтожения наших отягощений.
- Ты хочешь сказать, что на этот раз Логос нас облапошил? И теперь нам надо его бояться, а не ему нас?
- Не спеши с выводами, Гистург. В каждой системе есть слабое звено, а в сложных системах, тем более. Столько наслоенных друг на друга тел, разъёмов и контактов, что всегда найдется узел, который слаб или имеет дефект. В этих системах всегда найдётся слабое звено. Его то, мы и будем искать.
- Я надеюсь, что у тебя уже есть план, или хотя бы намётки, как нам подобраться к ним.
-Общая схема есть. План же предстоит разработать. Так вот о слабых звеньях. Первое звено, это процесс передачи информации. Она идёт по двум каналам. Физическое восприятие объекта через слух зрение и осязание, сюда же добавим и обоняние, и астральное восприятие, то есть познание объекта через сознание мысли. Можно исказить процесс передачи физической информации и подавить процесс восприятия через астральное тело, и мы введём в заблуждение механизм познания. То есть, можем влить в их сознание  ложную информацию. Но тут вступит в работу механизм фильтрации и монада не примет её. Поэтому эту связь сознание мысли и сознание духа надо разорвать. Отделить их друг от друга. Тогда  возникает вероятность, что монада может покинуть свою оболочку, и мы останемся ни с чем. Значит, мы должны отделить дух от сил Просветлённых и запечатать в теле.  Не давать ему покинуть тело или зону Шамбалы. Так даже будет лучше. Отделилась и снова заскочила в тело, которое мы ему подсунем. Мы должны сделать главным сознание тела, чтобы оно командовало разумом, а сознание духа заглушить, чтобы оно не пробивалось в мозг и не беспокоило его мыслями о Триединстве.
- Прекрасно, и как же мы этого добьёмся, если все процессы они контролируют?
- Мы должны запустить тот же вирус, что и в животный мир. Надо разделить их на полы и сделать процесс создания физического тела автономным. Сначала они делают тело, а потом туда приходится заталкивать душу. По сути, плодятся, как и все твари. Мы переместим Лилит в одну часть человеческих особей, это будет женское начало, привязанное к стихиали человечества. Человечки будут штамповать тела, а Логос будет усиленно штамповать туда монады. А если и не будет, то мы обойдёмся имеющимися. Пустим их по кругу. Умер, родился, умер, родился.
- Прекрасная мысль, я уже предвкушаю запах гавваха, я вижу, как они истязают и убивают друг друга и дурманящая жидкость течет прямо мне в рот. Но если монада будет отрезана от Него, тогда она сама издохнет, ведь ей нужен святой дух для существования.
- Не спеши, Гистург. Мы ещё не решили, как нам подобраться к ним. А с монадой разберёмся. Я думаю, что мы оставим ей часть канала, через который энергия от Логоса будет поступать в монаду, мы только не дадим сознанию духа проникать в сознание мысли. Так что пока надо решить как подобраться к людишкам.
- А что тут решать – вступила в разговор Фокерма.- Всё давно уже решено. В Лилит уже сидит программа само возвеличивания, осталось добавить к ней программу полового размножения и всё.
- Да, но как её добавить, если монада контролирует познание?
- Мы и воспользуемся одним свойством познания – любопытством. Если они употребляют в пищу плоды, то и нам надо заняться ботаникой. Помнишь, как я заставила нюхать наши цветы Лилит? Я её соблазнила, удовлетворила её любопытство и тщеславие. Сейчас мы сделаем то же самое. Только это уже будут не цветочки, а плоды. Мы должны создать плод, ароматнее, красивее и вкуснее которого, нет во всей Шамбале. В нём мы заложим программы подавления сознания духа, привяжем процесс размножения к самим людям, и завладеем мыслями этих существ. И тогда  они будут наши, мы вовлечём их в тенёта лжи и обмана.
- Не плохая мысль, Фокерма. Кстати, на тебя тоже надо напялить тельце, чтобы эти людишки могли тебя разглядеть. Так будет нагляднее. Ты мудрая и прекрасная рядом, на глазах. А он, Логос, хоть и отец, но где-то там, на небе. Видеть то лучше, чем слышать, не так ли? Ты их будешь соблазнять, ты их поразишь своей красотой и величием, увлечёшь за собой. Так они быстрее нажрутся этих яблочек… Ты смотри, я даже определился с видом плодов. Это знак, явно это знак. Так что друзья, за работу.
Гагтунгр встряхнулся и обрёл своё естественное состояние. Мысли в голове приняли упорядоченное движение, и он уже был полон энтузиазма и желания творить.
- Ыфон! – заорал он на весь Дигм – где тебя носит, нерасторопное корыто. Неси сюда свою тушу, думать будем.
                Глава 45
 - Ману,  вот я смотрю на этот камень и вижу его как бы изнутри. Я чётко представляю, из чего он состоит, но смутно представляю, как происходило его формирование, как он стал камнем. Это для меня пока тайна, которую не удаётся раскрыть. Но самое обидное, что все мои усилия не приносят никакого результата. Я не могу сосредоточиться на мысли.
- Мне тоже, Алам – как то отрешённо ответил Ману
Алам взглянул на товарища.
- Ты думаешь о чём-то другом, не о том, чем мы с тобой занимаемся. Мне даже кажется, что ты меня не слышишь.
- Я вспомнил, кто такая Фокерма. Она царица земли. Я даже помню, как я с ней встречался, но когда и где не могу вспомнить. Помню, что она меня во что-то посвятила, но во что, не могу вспомнить.  Помню, что это было интересно и приятно. Но что это было, не могу вспомнить. Как будто какой-то барьер возникает в моей памяти. А ты её не встречал?
- Я? Не знаю, мне кажется, что я её знаю, но точно могу сказать, что когда-то её встречал. Где, не знаю, когда не знаю, но помню, что встречал. Давай работать. Познавать оказалось делом не простым. Очень не простым. У меня даже затылок начинает болеть, когда я долго сосредотачиваюсь.  Всё устроено так сложно и так взаимозависимо, что разобраться в этом очень не легко. Любая мелочь на поверку оказывается сложнейшей конструкцией, даже простой камень. Представляю, как нам будет нелегко, когда мы начнём  созидать.
- Слушай, а давай пойдём на речку, там есть одно местечко, где деревья растут прямо у воды. Посидим, посмотрим, как вода течёт, поедим плодов. Там их много. И они там очень вкусные. А ещё давай искупаемся, вода там такая тёплая.
- Нам надо работать, Ману. Сосредотачиваться. Мы должны понять внутреннюю природу окружающих предметов, а в дальнейшем всего мира. Мы должны совершенствоваться, так учит нас отец.
- Вот там будешь смотреть на воду и сосредотачиваться. Какая разница, на чём тебе сосредотачиваться на воде или на камне?
- А ты, ты что, не будешь?
- А я не хочу, мне надоело. Я хочу кушать, я хочу просто так лежать на берегу и ни на чём не сосредотачиваться. Это такое занудство, да и пользы никакой.
- Ману, так нельзя, Логос же нам это объяснял. Мы должны соблюдать закон Триединства. Может быть, надо тебя показать ему, вдруг у тебя какой-нибудь дефект или сбой.
- Ой, брось ты, дефект. Что же нам, всегда работать? С утра и до ночи работать, сосредотачиваться, познавать?  А, я хочу просто так бегать, лежать, нюхать цветы. Есть просто так, потому, что мне так хочется, без всякого закона.
- Кому тут чего хочется? – услышали они знакомый голос.
- Привет, Аир. Вот Ману не хочет заниматься познанием. Ему почему-то хочется не сосредотачиваться, а просто так, глазеть на воду.
- Так, так. Действительно странно. Нет, конечно, и у более продвинутых монад бывают отклонения. И в Олирне есть монады, которые не могут достичь состояния творчества, не могут стать демиургами. Видимо им не хватает духовной силы. Но она появляется, если работать сосредоточено и упорно. Дорогу осилит идущий. Ману, если ты хочешь стать демиургом, надо работать.
- Да я понимаю, но не могу,  такое ощущение, как будто тело моё хочет одно, а я другое. Правда, не всегда, а вот сегодня это было именно так. Чувствую, что хочется гулять, а мысленно хочу работать. Какое-то раздвоение. Но больше хочется гулять.
- Странный симптом. Напоминает мне восстание тела. Примерно так, но более грубо произошло отягощение животного мира. Давай-ка, мы тебя ещё раз исследуем. А ты, Алам не испытывал ничего подобного?
- Нет. Хотя бывает, тело чего-то хочет, смутные какие-то желания. Но чтобы конкретно, нет.
- Понятно. Хорошо Ману, пойдём-ка в камеру, я хочу ещё раз просканировать твои ментальное и астральное тела. Возможно, где-то закралась ошибка, и программа дает сбой. Вас ждут суровые испытания и никаких шероховатостей в работе систем не должно быть. Это очень опасно.
Некоторое время они скрывались в сооружении и затем вернулись на прежнее место.
- Вот что, Алам. Ничего серьёзного мне обнаружить не удалось, но всё же, внимательно  следите друг за другом. Взаимная поддержка очень вам пригодится. Помните, что вы есть Я, духовная единица, а тело лишь инструмент, который позволяет вам адаптироваться в твердо материальном мире. Не потакайте ему, это вредно. Я оставляю вас. Обживайтесь, работайте, совершенствуйтесь. А ты, Ману будь строже со своей плотью. Не давай ему командовать собой, не прислушивайся к его желаниям, наоборот, подавляй их проявления.
 Аир исчез, а они принялись работать. Но длилось это не долго. Ману вновь захотелось отправиться к реке. На этот раз и Алам устал от работы, и они отправились к реке, чтобы там отдохнуть и полакомиться плодами.
Журчание воды, яркая зелень травы и ласковое солнце привели их в блаженное состояние. Они играли, смотрели, как течёт вода, и голосили. Почему-то им вдруг захотелось кричать и плясать, эмоции нахлынули внезапно. Набегавшись и накричавшись, они насытились плодами, и сели в тени деревьев. Они не могли объяснить, для чего они это делали и в чём причина этих действий, но было приятно. Приятна была именно усталость от необузданного, энергичного движения, от громкого, во весь голос крика.
- А здорово было, Алам?
- Да, я и сейчас как на крыльях.
- Вот видишь, а ты не хотел идти. Работать надо, работать. Я тебе говорил, что это здорово, ничего не делать. Вернее делать что-то без цельно, например бегать или кричать.
- Однако теперь я хочу поработать и ещё хочу спать. Наверное, можно и сюда приходить иногда, чтобы набегаться и накричаться, но, только ненадолго. А сейчас пошли, Ману, нам пора заняться делом.
- Ладно, пошли, если ты уйдёшь, мне одному всё равно здесь будет скучно.
Они побрели в направлении сооружения. Едва они скрылись за деревьями, как из воды появилось странное существо, чем-то напоминающее крокодила, но с шерстью и руками. Оно, озираясь, подобралось к тому месту, где только что играли Ману и Алам. Выбрав место среди деревьев, которое хорошо освещалось солнцем, существо сделало небольшую лунку и бросило туда семя. Так же незаметно оно исчезло в воде.
                Глава 46
Гагтунгр поджидал уртора, который был отправлен в Шамбалу. Для этой цели он был изменён до неузнаваемости. Рыфам пришлось хорошо потрудиться, чтобы выполнить замысел. За прототип был взят Ману. С него скопировали несколько программ формирования тела. Но весь замысел Логоса они, конечно, выполнять не собирались, да и не могли в силу того, что отвергали закон Триединства. Поэтому они отыскали небольшого раптора, напялили переходную оболочку на уртора и буквально, втолкнули беднягу в тело рептилии. Получилось странное страшилище, на которое нельзя было смотреть без содрогания. Хотя, вполне пригодное для того, чтобы выполнить возложенную на него функцию. Гагтунгр долго разглядывал своё творение, и остался крайне недоволен. От чего рыфы получили очередную трёпку.
- Ничего путного сделать не могут, ты посмотри, что за урода они смастерили – кричал в нём разъярённый Гистург
- Что ты хочешь от них, Гистург, если они ничего красивого и гармоничного не видели? Они лепят то, на что способно их воображение, а оно способно лишь слепить себе подобных. Пусть Фокерма над этим поработает. У неё это хорошо получается
- Что это?
- Облекать любую суть в красивую форму. Её творения превосходят по красоте даже творения демиургов. Главное, в них есть то, что влечёт, притягивает и заставляет желать, не замечая истинной сути. Соблазн, желание обладать или познать, во что бы то ни стало.
- Хорошо, пусть поработает, только не долго, так, чтобы был чуть лучше крокодила и достаточно. Для его задачи этого будет достаточно, нечего на этого жалкого уртора тратить столько сил и времени.
И вот они поджидали возвращение своего посланца.  Гагтунгр  вместе с рыфами создали растение, которому по красоте не было равных в Шамбале. Аромат его плодов манил, а вкус был настолько обворожительным, что раз вкусивши, уже нельзя было отказаться от соблазна насладиться их вкусом вновь. Всякий попробовавший их, возвращался вновь и вновь, чтобы насладиться их вкусом. Он лично проник  в Шамбалу и выбрал место. Теперь же уртор должен был незаметно проникнуть и высадить семя в указанном месте. Конечно, лучше и надёжнее было бы это сделать самому, но он ещё пока не был к этому готов. Чтобы удержать семя в руках, нужно было материализоваться, обрести плоть.  А такому мощному духу сделать это было крайне трудно. Для этого требовалось много работы, которой он не имел желания заниматься. Наконец, впереди, показался раптор. Он еле передвигал ноги. Было видно, что он устал от долгого пути, но продолжал упорно двигаться. Наконец он сделал последний прыжок и оказался в укрытии, в котором прятался Гагтунгр.
- Говори, ты всё сделал так, как тебя учил? – прорычал Гагтунгр.
- От его рыка уртор чуть не лишился чувств, но всё же, прошептал:
- Да, хозяин, я всё сделал, так как ты приказал. Пока было темно, я пробрался туда и стал ждать рассвета, но тут появились Просветлённые, потом этот Ману там торчал. Едва он ушёл, как вновь начали рыскать какие-то духи. Потом пришли вновь Ману и Алам. Когда они ушли, я выждал ещё немного и выбрался из воды. Я вырыл ямку точно там, где ты приказал и положил это в неё. Ямку присыпал, принёс воды во рту и полил. Я всё сделал точно так, как ты приказал.
- Если ты не врёшь, я награжу тебя щедро. Но только если ты не надул меня, мерзавец. Ты получишь своё тогда, когда дерево даст цвет, а пока радуйся тому, что Ыфон вытрясет тебя из этой шкуры. Иди за мной.
Они спустились в Гашарву. Дальше втянуть ментальное тело не удавалось
- Ыфон, ты где, урод? Я же приказал тебе лезть сюда. Мы же не можем затащить эту тушу под землю.
- Я не могу, хозяин. Дальше Дигма моя туша не пролазит. Убейте раптора и вся проблема. Уртор сам оттуда выпадет.
- Да ты что, а вдруг нам понадобится  ещё раз это тело.
- Мне легче затолкать его в новое тело, чем выбраться отсюда.
- Ладно, я сегодня добрый, будь, по-твоему.
Гагтунгр кашлянул, и огромная глыба вдруг покатилась вниз, обрушившись на несчастного раптора. Едва пыль рассеялась, как уртор уже мчался вниз, по лабиринтам Гашарвы. А туша несчастного раптора неподвижно лежала на земле придавленная камнем.
                Глава 47
Логос встречался со своими подопечными в очередной раз. Промежутки между встречами из раза в раз увеличивались и люди чувствовали больше  свободы в своих действиях. Поводом для очередной встречи стало очередное обследование. По замыслу демиургов плоть Ману и Алама уже окрепла и приобрела ту форму, которая требовалась по их замыслу. А значит, пришло время отправлять их в мир. Встретившись с ними возле единственного сооружения Шамбалы, они приступили к исследованиям.
- Что же дети мои, - начал разговор Логос – вы вполне окрепли, тело ваше стало сильным и гибким и вы вполне можете существовать в новом для вас мире. Работа управляющих систем тоже не вызывает у нас озабоченности. Монада имеет устойчивую связь с Олирной, мозг выполняет все возложенные на него функции, так что теперь вы свободны и можете творить по своей воле. С чем я вас и поздравляю.
- Значит, нам надо покинуть Шамбалу? – спросил Алам.
- Нет, это не значит, что вы должны покинуть эту страну. Но вы можете это сделать, вы можете выйти из неё, так, же как и вернуться обратно. Шамбала, это переходная форма, это не мир тонкой материи, но и не мир её грубой формы. Это мир прозрачных тел и вы можете сюда вернуться, когда захотите. Как это сделать вы знаете, не знает этого лишь ваше тело. Теперь вам надо научиться преодолеть этот рубеж. Для этого нужно лишь некоторые духовные усилия, которым я и обучу вас.
- А в новом мире нам тоже надо будет, есть плоды?
- Конечно, и, к сожалению чуть больше, чем вы потребляете здесь, потому, что там вы будете получать чуть меньше духовной энергии.
- А, мы можем, есть все плоды, какие нам попадутся?
- Да, а почему ты об этом спрашиваешь?
- Потому что мы с Ману нашли новое дерево, его раньше здесь не было.
- Что за дерево и где вы его нашли?
- Там, у реки, мы каждый день ходим туда отдыхать. Возле берега небольшая лужайка среди небольшой рощи. Мы там и кушали плоды. А недавно там появилось новое дерево, очень красивое, и цветы у него самые красивые, и запах такой от них приятный.
- Странно, что ты скажешь об этом, Флорис?
- Я никаких новых деревьев не разрабатывал и уж тем более не сажал. Не знаю, о чём они говорят.
- Значит, нам следует осмотреть его. Скажи, Алам, а плодов на нём нет?
- Есть, но они ещё не созрели.
- Значит, вы их ещё не пробовали?
- Нет, но собирались это сделать на днях, как только они созреют.
- Значит так, друзья, мои, ничего не пробовать до тех пор, пока мы его не обследуем.
- Хорошо, я обещаю.
- А ты, Ману?
- И я обещаю.
- Ладно, мы с Аиром отправимся к этому дереву, а вы пока продолжайте заниматься тем, чем занимались. Когда мы выясним, что это за дерево и что у него за плоды, тогда я вам скажу, что с ним делать.
Логос отправился к реке, а Ману и Алам принялись за свои упражнения.
                Глава 48
Гагтунгр наблюдал, как Ыфон колдовал над цифрами. Это была последняя таблица кодов, которые лягут в основу программы перевоплощения. После долгих размышлений и поисков, они, наконец, нашли решение этой проблемы. Проблема заключалась в том, что Гагтунгру совершенно не хотелось заключать себя в плоть, да и дело это было неблагодарное. Мысля через толщу тел, он мог отупеть так же, как и эти жалкие людишки. Кроме того, после каждого похода ему надо было бы умерщвлять тело, чтобы выбраться из него. Да и строить стихали, для создания промежуточных тел, ему совершенно не хотелось. Это было слишком трудно и растянуто по времени. Он искал другое решение, и, в конце концов, его нашёл. Замысел подсказала Фокерма, искусница иллюзии и обмана. Она, Фокерма, предложила облачить её специальной формой энергий, которые порождали голографический образ тела. Этот образ был весьма отчетлив и виден органами зрения животных и человека. Это была не плоть, а лишь её декорация, бутафория. Но на некотором удалении распознать, что это не предмет, а пустышка, было не возможно. Другое дело, когда её разглядывают духовные единицы. Для них голограмма была не видна, они видели лишь множество вращающихся вокруг своей оси энергий, собранных в определённой последовательности, как собирают пазлы.  Вот именно над последовательностью сборки этой голограммы, над её программой, они и бились всё последнее время. Задумка была такова, что Фокерма, как одна из сущностей Гагтунгра, явится основой, стержнем, на который будут последовательно одеваться, вращающиеся, с бешеной скоростью вокруг своей оси, сгустки энергий. Располагаться относительно друг друга шары (именно так выглядят быстро вращающиеся предметы) будут в строгой последовательности. Но, в то же время, они должны были менять своё положение при движении самой основы, Фокермы. Менять в соответствии с изменение её тела в пространстве, как это делает плотно облегающае тело одежда. Это была сложнейшая математическая конструкция, требующая не только фантазии и ума, но и кропотливости и терпения, точности расчета. Именно эти свойства рыфов  использовал Гагтунгр, когда нужно было исполнить огромный объем точной и кропотливой работы. И вот эта работа подходила к концу, и он с нетерпением ждал её окончания. У него даже разыгрался аппетит, от нетерпения.
- Готово, хозяин. – Едва повернув голову в его сторону, пробормотал Ыфон – Можно запускать.
- Ты уверен, Ыфон?
- Да, всё готово и можно начинать. Веди Фокерму. Только прошу тебя, сделайте это в Шоге. Я не могу на это смотреть без содрогания, как ты разделяешься. Очень уж это выглядит ужасно.
- Ыфон, ты пользуешься моей добротой.  Был бы кто другой, разорвал бы на месте за такую наглость. Но у тебя есть шанс раскарячиться в двухмерной плоскости, если затея не получится, или ты что-нибудь напутал. Хорошо, я спущусь в Шог, а ты готовь свой агрегат.
Гагтунгр решительно отправился в Шог, а Ыфон неспешно подплыл к корявой конструкции, отдалённо напоминающей кусок спирали. Он долго глядел вдоль желоба, как бы прицеливаясь. Затем подозвал двух помощников, и они начали возиться возле агрегата. Сам же он перебрался вперёд и поднял с земли какой-то предмет, который он изогнул в форме кольца. Кольцо это повисло в воздухе, мерцая слабым фиолетовым светом. Отойдя чуть дальше, он поправил предмет, напоминающий тумбу, и посмотрел назад, в сторону спирали, как бы сверяя соосность. Едва он закончил приготовления, появилась Фокерма, в сопровождении двух других сущностей хозяина. Даже в своём естественно виде она была привлекательна. Внешне не красивая, но гибкая, мягкая, она завораживала бархатным голосом, обольстительным взглядом, плавностью и грациозностью движений.
- Проходи сюда, Фокерма – указал Ыфон на тумбу – становись вот сюда,  и смотри на кольцо.
Фокерма, не спеша, играючи, взобралась на постамент и бросила взгляд в сторону кольца. Ыфон сделал движение лапой, как бы давая отмашку. Позади спирали появился лиловый шар, из которого тонкой струёй потекла красная плазма. Она двигалась, по желобу, быстро ускоряясь. Из этой спирали она вылетала мириадами искр. Эти искры устремились к кольцу и вдруг, достигнув его, разбились на множество мелких шаров, как будто столкнулись с решёткой. Эти шары изменили цвет на голубовато-белый, и стали медленно приближаться к Фокерме. Они приблизились к ней и стали двигаться вдоль её соблазнительных форм, занимая строго определённое каждому из них место. От этого движения Фокерма ощутила лёгкое щекотание. Это было приятно и расслабляло. Она стояла и наблюдала за этой завораживающей феерией света, пока лиловый шар не истощился и последние шарики не разместились на её теле.
- Принимай работу, хозяин. – С пафосом произнёс Ыфон.
Гистург и Урпапр приблизились к Фокерме и начали пристально её разглядывать. Но кроме множества цифр ничего не могли разглядеть.
- Прошу прощения, хозяин. Смотреть нужно через кольцо, тогда вы будете видеть всё на частоте зрительного нерва обычного глаза.
 Они последовали его совету, и зашли с обратной стороны кольца. То, что они увидели, превзошло их ожидания. Пред ними стояло очаровательное существо совершеннейшей формы. В её фигуре не было ничего лишнего, пропорции были безупречны. Огромные чёрные глаза на миловидном бледном лице манили своим масленичным блеском. Небольшой, правильной формы рот, слегка припухлые алые губы. Их так и подмывало поцеловать. Высокая упругая грудь, узкие плечи и талия плавно переходили в полные, налитые бёдра.
- Сделай какое-нибудь движение, Фокерма. Надо проверить всё в движении
- Вот так? – спросила она, сделала шаг и спрыгнула с постамента. Сделала она это так изящно и кокетливо, что Гистург крякнул.
- Работает даже лучше, чем я ожидал. А ты уверен, Ыфон, что они будут видеть именно то, что мы видим сейчас.
- Безусловно, и я думаю, что они так же размякнут от увиденного, как и вы.
- Хорошо, давай, заканчивай эксперимент, не всю жизнь же нам ходить в таком виде.
- Тогда, Фокерма, становись обратно. Сейчас будет не так приятно, как было до этого.
Ыфон принялся что-то перенастраивать, и Фокерма почувствовала холодок на своём теле. Шары медленно двинулись в обратный путь, превращаясь в капли, а затем в струю, которая вскоре собралась в лиловый шар. Фокерма всё это время ощущала неприятное пощипывание, как будто эти шары выдирали из её тела. Действительно это было очень неприятно. Наконец всё закончилось, и Гагтунгр принял своё естественное состояние.
- Я доволен твоей работой, Ыфон. Иногда ты умудряешься меня приятно удивить. Иди, я разрешаю тебе и твоим рыфам разграбить 38 хранилище. Гуляйте, пока я добр. Только не вздумайте перепить и дебоширить. Ты помнишь, чем закончились ваши пляски в прошлый раз? Нет, так я тебе напомню. От ваших плясок случилось землетрясение, там, наверху, и одна из вершин разрушилась, завалив долину.
- Всё будет тихо и мирно, хозяин.
Ыфон вдруг проявил невероятную прыть и ринулся в, указанном направлении. Гагтунгр же решил подняться в Гашарву, чтобы ещё раз  уточнить данные разведки, осмотреть будущий театр действий. Он уже собирался вернуться назад, на отдых, когда землю начали сотрясать глухие толчки. Спустившись вниз, он обнаружил причину этих потрясений. Опьяневшие от гавваха, рыфы затеяли потасовку. Они сходились, напирая друг на друга, вставали на задние лапы. Потом кто-нибудь из них падал, и это падение вызывало сотрясание магм, отдающееся там, наверху лёгким колебанием земли.
                Глава 49
Весело напевая, Ману шел к реке. Ему надоело напрягать мозг для сложной работы познания. То, что казалось Аламу увлекательным и интересным ему уже изрядно наскучило. Нет, конечно, он садился и вникал, пытаясь познать непознанное, разобраться в тонко сплетениях микромира. Ему даже удавалось понять и многие алгоритмы энергий, но это не увлекало его и быстро ему становилось скучно. Порой у него даже возникала мысль, что все эти изучения энергий ему не нужны, потому что здесь, в материальном мире они не имели практического значения и он не находил им применения.  Процесс созидания откладывался на неопределённый срок, и готовиться к нему казалось Ману утомительным. Поэтому, поработав немного, он вдруг ощущал желание уединиться и бездельничать. Больше всего ему нравилось глядеть на воду, лежать в траве, подставив спину лучам солнца, есть вкусные плоды. В полдень он любил поплескаться в воде. Струи её играли с ним, лаская его тело. Он знал, что это стихиали воды играли с ним, и отвечал им своим восторгом. Они отвечали ему тем же и эта игра безумно ему нравилась. Оказавшись на поляне, он, невольно, бросил взгляд на дерево, которое так внезапно здесь появилось. Его плоды созрели и налились. Они были золотистого цвета с красноватыми боками. Кожица их была так нежна, что в лучах солнца казалась прозрачной, а плод как бы светился изнутри. Ману невольно приблизился к дереву. Плоды источали едва ощутимый аромат, и Ману вдруг невыносимо захотелось один из них съесть. Он протянул руку и, почти было сорвал его, но тут на ум его пришло воспоминание о том, что Логос запретил это делать. Он опустил руку и отвернулся от дерева. Он даже сделал несколько шагов в сторону реки.
- Ну что же ты, Ману? Хотел и не сорвал? – услышал он нежный голосок. Он обернулся. Перед ним стояло стройной и прекрасное существо, очень похожее на него, но настолько очаровательное, что он невольно уставился на него, пожирая глазами.
- Логос запретил нам его пробовать, пока он его не проверит.
- Логос запретил? Как же так, он, демиург, проповедующий закон Триединства мог запретить? Он же дал вам свободу в действиях. Ты, Ману, можешь сам решать что делать, а что нет. Или нет? Или тебе каждый твой шаг надо сверять с мнением Логоса? Может быть у вас и нет никакой свободы, коль надо спрашивать даже что тебе есть, а что нет?
- Откуда ты знаешь моё имя?
- Мы, давно знаем, друг друга, просто ты забыл. Я царица земли, Фокерма. Мы были здесь, когда ты ещё не имел плоти. Помнишь?
Ману напряг память. Смутные воспоминания колыхнулись в далёких её закоулках.
- Что-то мешает мне вспомнить, но что-то такое я припоминаю.
- Не беда, мы можем познакомиться снова. Я тебе нравлюсь?
- Да, ты красив.
-Ты хотел сказать красива. Я ведь женщина.
- Женщина?  А что это?
- Сейчас мне не объяснить тебе этого, ты не поймёшь. Ты видел животных?
-Да.
- У них есть мужские и женские особи. Мужские страшные и корявые, а женские стройные и  нежные. А ты хотел бы быть красивым как я?
- Не знаю, наверное. Нет, мне хочется быть красивее.
-Даже так? А может быть, ты хочешь быть таким как Алам? Сидеть целый день и думать, думать. Мнить себя демиургом и смотреть в рот этому Логосу? Он ведь дурачит вас, он ведь не дает вам свободы. Вот ты хотел попробовать это вкусное яблоко, а он тебе запретил.
- Он сказал, что его есть опасно, с нами может что-то случиться.
- Да он  обманывает вас, это очень вкусное яблоко.
-Что такое обманывает?
- Он дает вам неверную информацию. Хочешь, я тебе это докажу. Смотри!
Фокерма протянула руку и сорвала плод. Она медленно надкусила его и принялась жевать, смакуя каждый кусочек.
- Ну что, что со мной случилось страшное? Я рассыпалась в прах? А может быть я от этого стала страшной, или у меня выросли рога?
- Ничего.
- А ты боялся. Я же говорила, что Логос ввел вас в заблуждение. Ему просто не хочется давать вам самостоятельности. Не хочет он, чтобы вы жили сами по себе. Ему и его товарищам очень нравится командовать вами, поучать, давать указания. А у тебя есть собственное Я, ты должен помнить об этом, Ману.  Твоё Я не меньше Я Логоса. А он не хочет, чтобы ты об этом знал, он хочет, чтобы ты считал его Я большим, чем твоё собственное.  Ты же сам можешь принимать решения Ману. Если ты хочешь съесть этот плод, съешь его. Или ты боишься гнева Логоса?
- Теперь нет. – Ману протянул руку и сорвал самое большое яблоко. Он впился в него зубами. Сок был сладкий и ароматный. Такого приятного вкуса не было ни у одного из ранее съеденных им плодов. – Вкусно, очень вкусно. Таких вкусных плодов я ещё не пробовал. Надо будет угостить Алама.
- А зачем. Пусть он работает и слушается Логоса. А мы с тобой будем купаться, играть, наслаждаться солнцем, есть эти вкусные плоды. А он пусть боится ослушаться  и работает, работает и работает.
- Да, пусть работает. Он скучный, этот Алам. Как засядет с утра за своё сосредоточение, так и сидит, как пень, полдня. Давай, мы с тобой будем дружить.
- Конечно. Мы будем дружить.
Они отправились к реке, играя как дети. Нарезвившись, Ману решил прилечь под деревом. Когда он уснул, Фокерма незаметно удалилась.
 -Ну, наконец-то – встретил её возбуждённый Гистург.
- Заглотил наживу целиком. Ты видел, как этот дурачок уплетал яблочки. Он, видите ли, хочет быть похожим на меня. Да будет, ещё как будет, дай только срок. Только потом за эту похожесть ему придётся ох как плакать. Он ещё не знает, что такое быть женщиной.
- Ну, это его проблемы. А ты уверена, что он и Алама совратит?
- Сто процентов, его так и распирает гордыня. Вернее её. Я уж определилась, быть Ману женщиной. Я думаю, что он уже  похвастался своим поступком и уговаривает  Алама  попробовать съесть яблочко.
                Глава 50
Ману возвращался домой, точнее, под сень раскидистого дерева, где у них с Аламом были устроены ложа. Его распирала гордость за себя, за свою смелость и самостоятельность. Но когда он приблизился к дому достаточно близко, он увидел, что Алам с кем-то беседует. Он сразу понял, что это кто-то из демиургов. Он попытался войти в контакт и вскоре понял, что это был Логос.
- Приветствую тебя, Ману. Где ты был? Опять гулял?
- Да, я ходил к реке.
- К реке? Надеюсь, ты не пробовал плоды с нового дерева?
- Нет, а что? – сам не понимая как, ответил Ману.
- А то, что мы провели анализ этому дереву и его плодам. Это работа Гагтунгра, очень тонкая работа. Плоды его лишь внешне хороши, на самом деле в их кодах заложены вирусы, вредоносные программы, которые меняют алгоритмы наших программ или разрушают их полностью.  К сожалению, мне не удалось вскрыть их и понять, какой именно вред они нанесут тому, кто их съест. Но то, что вред будет причинён, это очевидно. Я лишь догадываюсь, для чего все эти усилия прикладывает Гагтунгр. Он упорно идёт к своей цели, ему нужен гаввах, поэтому он будет стремиться и на вас наложить отягощения. Но, как бы, то, ни было, я заклинаю вас, не ешьте их и даже не подходите к этому дереву.
- Раз это дерево так опасно, тогда давайте вырвем его с корнем.
- Дорогой Алам, я пробовал заглушить в нём жизненные силы, но нам не удалось отсоединить его от стихиали. Я даже пытался деструктировать его молекулярную основу, но она быстро восстанавливается.  Гагтунгр всё предусмотрел. Но вы можете вырвать его, ведь у вас есть руки, и вы легко можете войти в контакт с твёрдой материей.
- Мы так и сделаем, Логос. Сейчас пойдём с Ману и вырвем его с корнем.
- Это единственный способ избавиться от него. Идемте и сделаем это немедленно.
Они направились к реке. Ману брел за ними, и настроение у него было прескверным. Он вспоминал вкус плодов, и ему совсем не хотелось уничтожать это дерево. Вскоре, они вышли на знакомую поляну. Дерево выделялось своей красотой, оно как бы манило к себе. Алам решительно направился к нему и ухватился за ствол. Он попытался рвануть его вверх, но это не дало никакого результата.
- Ману, помоги мне.
Ману нехотя подошел и взялся за ствол. Они дёрнули вместе, и несколько яблок упало на землю. Одно подкатилось  ему прямо под ноги. Ману нагнулся и поднял его. Повертев в руках, он бросил его в сторону. Они пробовали выдернуть его ещё несколько раз, но дерево крепко сидело в земле, а ствол его был достаточно крепок, чтобы его можно было сломить.
- Не получается, Логос.
- Вижу. Будем работать над раскодированием. Видимо придется обратиться за помощью к высшим силам. А пока, не подходите к нему, даже не смотрите в его сторону, потому что даже один вид его соблазняет.  Вы можете не удержаться и соблазниться. Последствия будут катастрофические.
- Хорошо, Логос, я обещаю.
- А ты, Ману?
- И я – пробормотал Ману. Логос попрощался и исчез. Они не видели его, но ощущали его присутствие. Когда же он уходил, это ощущение исчезало. Оставалось лишь слабое осознание, что он здесь,  и, чтобы войти с ним в контакт, нужно было сосредоточиться и начать мысленный диалог. Они остались одни.
- Алам, пойдём купаться. Смотри, какая хорошая вода.
- Пойдём.
Они долго плескались в воде, играли. Вода была изумительной, тёплой и бархатной. Плескаться было так приятно, что они долго не вылезали на берег. Наконец, уставшие,  они выбрались на берег.
- Здорово, Ману. Бегать и играть  это так здорово.  И купаться хорошо. Мне очень хочется кушать. А тебе хочется?
- И мне. А давай попробуем вот эти яблоки. – Он указал на запретное дерево.
- Ты что, Логос запретил нам их пробовать, это опасно.
- Опасно? Что такое опасно? Ты можешь объяснить, что такое опасно? Ты посмотри, какие они красивые, а как вкусно они пахнут. Чувствуешь, у меня уже слюньки текут.
- Логос сказал, что если мы их съедим, последствия будут ужасные. Давай уйдём отсюда, Ману. Мы можем поесть что-нибудь другое.
- А я хочу попробовать эти. Логос просто не хочет, чтобы мы были самостоятельными, поэтому придумывает всякие истории. Алам, я уже пробовал их. Смотри на меня, что во мне изменилось? Ты видишь во мне перемены?
- Нет, не изменился. Ты пробовал их? Но почему ты не сознался? Ты исказил информацию?
- А Логос не искажает её? Почему ты думаешь, что он говорит нам то, что есть на самом деле. Вот смотри на меня, что ужасного со мной случилось. Ну, ты видишь во мне ужасные изменения?
Ману протянул руку и сорвал спелый плод. Он с жадностью надкусил его и принялся жевать. Надкушенное яблоко источало аромат, от которого у Алама потекли слюни. Ману же с хрустом надкусывал яблоко и с аппетитом жевал.
- Хочешь кусочек, Алам? А, ты же боишься быть самостоятельным. Ты можешь только выполнять указания Логоса. Ладно, иди и жуй что-нибудь другое, а я буду, есть это. Если бы ты знал, какие они вкусные. Но ты никогда не узнаешь, ты, же не ослушаешься Логоса. Аллам ощущал аромат сочного яблока, и желание попробовать его всё громче и громче стучало в его сознании.
- Дай, я откушу один кусочек. От маленького кусочка ничего не будет.
- Нет, тебе нельзя, Логос запретил – произнёс Ману и отнял назад руку.
- Ну, один кусочек. Ману, зачем ты меня дразнишь.
- Я дразню? Да, пожалуйста, бери и пробуй. – Он протянул ему надкусанное яблоко, Аллам осторожно откусил его и принялся жевать. Вкус его был несравненный, такого удовольствия от еды он ещё не испытывал.
- Попробовал? И что, тебе стало плохо? Ладно, пошли, будем, есть что-нибудь другое. Надо же как-то подкрепиться.
Алам мялся на месте. Ему хотелось ещё съесть необычного плода, и в то же самое время он не хотел ослушаться Логоса.
- Ману, а если я ещё съем одно яблоко, ты не скажешь об этом Логосу?
- Я? Нет, пусть он думает, что мы слушаемся его. Зачем нам расстраивать его? А что вкусно, Алам?
- Очень. Очень вкусно.
Они съели ещё по одному яблоку и отправились домой.
Они шли быстро. Каждый из них испытывал лёгкое возбуждение.  В душе бушевали страсти. Стыд от неправильного поступка перемешивался с гордостью за свою непокорность. Ощущение собственной независимости перемежалось со страхом быть укорёнными в непослушании. Всё это заквашивалось на скрытом протесте на запреты, которые определил им отец. Им казалось, что сейчас они сделали большой шаг в сторону самостоятельности. Едва они расположились под сенью дерева, как услышали голос Логоса.
- Ману, Алам, где вы были?
- Мы были у речки, – ответил за всех Ману -  купались.
- Почему вы такие возбуждённые, вы случаем не пробовали запретные плоды?
- Мы? Нет.
- Ману, ты даёшь не правильную информацию. Подойди ко мне. Ману нехотя приблизился. Он ощутил, как что-то тёплое легло ему на затылок, и тут же почувствовал, что засыпает. Он медленно опустился на землю.
- Дети мои, я же не приказывал вам, а лишь просил, чтобы вы остерегались этого странного дерева, но вы меня не послушали. Зачем вы ослушались меня? Почему соблазнились этими плодами? Вы, сами того не понимая, совершили непоправимое. И теперь вы обречены на вечные мучения. Худшего развития событий я не мог предположить. Гагтунгр поработил вас, теперь вы будете жить по его законам, и вам придётся покинуть Шамбалу.  Тело потянет вас вниз, в мир трёхмерного пространства. Может быть, это последний наш с вами разговор. Близок тот день, когда вы не услышите моего голоса и не увидите меня, пока не освободитесь от плоти. Плоть ваша отделит вас от меня и Олирны. Вы останетесь один на один с этим миром, в котором правят законы Гагтунгра –князя тьмы, великого и ужасного демона Шаданакара. Теперь вы будете жить по законам животного мира, и испытывать все те мучения, которые испытывает этот мир. Мне очень жаль, но миссия ваша завершилась раньше, чем началась, а больше всего мне жаль, что я не уберёг вас от страшного влияния демона. Я опоздал. И всё, что теперь мне остаётся делать, это очистить вас от скверны и вернуть в лоно отца вашего. Вернуть вас сюда, чтобы вы вновь могли  начать свою миссию. Но будет это не скоро, очень не скоро. Пока он сильнее меня и его законы мне не удаётся разрушить. Прощайте. Теперь вы получили полную свободу и самостоятельность, и всё теперь будет зависеть от вашего собственного решения.  Мы же с соратниками будем распутывать сложный клубок отягощений, которые вы всосали в себя с этими яблочками. Работа эта трудная и долгая. Тем более, что сам Князь Тьмы не будет сидеть сложа руки и будет противостоять всем нашим усилиям.
С этими словами он исчез, и Ману с Аламом остались одни.
                Глава 51
Гагтунгр торжествовал победу.  По этому случаю, он закатил пир, на котором собрались все участники операции. Гавваха было выпито столько, что участники пиршества почти обезумели. Они плясали, бесновались и, в конце концов, устроили небольшую потасовку. Даже он сам пытался оседлать Ыфона и покататься на этой огромной черепахе. Сегодня в Дигме было тихо. Дваособо отличившихся сартара были распяты, а рыфы, бесформенными кучами валялись тут и там.
- Не рано ли мы начали веселиться, Гистург? – начал разговор  Урпапр – Ведь до реальных доходов ещё очень далеко.
- Опять ты меня кормишь завтраками, Урпапр. Что там ещё не так? Почему мы не можем выжать из этих глупцов порцию гавваха?
- Только лишь потому, что процесс только начался и до полного завершения плана им предстоит пройти ещё несколько этапов.
- Ну, так посвяти меня, что ещё ты там ещё задумал.
- Хорошо, я напомню. На данный момент запущен механизм отсечения. То есть  Тело духа полностью блокировано и всякая информация проходит в монаду только через тело сознания. Сама же монада получает лишь энергетическую подпитку. Она даже не может передать свою информацию обратно в тело сознания. Одновременно мы активизируем Сознание тела, которое будет заполнять Сознание мысли своей информацией, которую  ему придется анализировать и принимать решения. То есть мы разрываем связь с демиургом, они остаются одни без сознания монады и, не имея возможности услышать отца своего. Этот процесс уже завершается. Параллельно происходит перезагрузка физических параметров. Теперь мы разделили их на женское и мужское начала. Это необходимо для запуска процесса зарождения формы. Функция Лилит переходит в женщину. Таким образом, мы берём под контроль производство формы. Главная же программа включается с того момента, как произойдёт совокупление. Все монады Шамбалы облачены в тело духа, которое формировалось в Лилит, а значит, поражены вирусом. У них возникает непреодолимая тяга войти в плоть или, как я её называю, форму. Таким образом, мы свяжем все монады человечества и заставим их входить в создаваемые для них тела. Осталось лишь наштамповать побольше этих тел. Ну а как только тел станет много, тела этих несчастных мы будем истязать, принуждая выбрасывать гаввах. Любое излитие крови, страх, похоть. Всё это будет сопровождаться выбросом  гавваха. А пока мы будем ждать, когда они переродятся и  начнут плодиться.
- Да, но Логос говорил, что они обладают большой духовной силой и животные  не причинят им вреда. Как же мы будем им вредить?
- Обладали духовной силой, теперь же мы наглухо закрыли монаду и разорвали прямую связь с Логосом. Они теперь будут представлять из себя больше мясо, чем дух. Поэтому любой хищник может поживиться ими, так же, как и травоядными. Я даже думаю, что пожирать их будут быстрее, чем они не будут успевать плодиться. Так что первое время придётся позаботиться о них, взять под контроль, оградить от агрессивного мира животных, пока они расплодятся. Придётся уберегать их от тех, кто захочет поживиться их бренным тельцем.
- Ага, я буду баюкать, а Фокерма сиськой кормить.
- Может быть и так, Гистург. Но потерять их мы не должны. Не в наших интересах, чтобы они исчезли с лица земли. Так что будем ждать и следить, чтобы их никто не обидел. Могу тебе уверенно сказать, Гистург, что ты теперь их родная мать. Ведь по твоей указке они будут появляться на свет. Ну а коли ты их мать родная то и заботиться о них твоя обязанность, по крайней мере пока их не появится большое стадо. Тогда ты станешь их пастухом, точнее хозяином. Пока же  я поставил задачу урторам, отводить от района Шамбалы всех острозубых. Но надо будет создать некоторые специальные барьеры, ограждающие от проникновения в их среду хищников.
- Хорошо, пока мы ещё не голодаем, поэтому будем работать аккуратно и по намеченному плану. Логос, со своей командой не должен добиться каких либо успехов. Мы пока умнее и должны быть умнее всегда.
- Будем стараться, Гистург,  пока что Логос слабее. Но он наберёт силы и когда-то даст нам решительный бой. Ты это знаешь. Нам лишь остается оттягивать этот момент. Этим и будем заниматься. Главное, чтобы канал поступления гавваха открылся, и мы начали его качать. Это несколько ослабит команду Просветлённых и у нас будет фора. Так что будем ждать и работать аккуратно.
                Глава52
Прошло немного времени, после последней беседы с Логосом. С тех пор их уединение не нарушал никто. Алам продолжал свои попытки сосредоточиться и размышлять, но это ему сделать хорошо не удавалось. Он быстро уставал или что-нибудь его отвлекало.  Часто это была мелочь, например, начинало чесаться за ухом или в спине. Ману же и вовсе забросил дела и больше бездельничал, лёжа в тени ветвистого дерева. Никто не тревожил его, и это его радовало. Когда ему надоедало лежать, он уговаривал Алама, и они отправлялись к реке, где беззаботно плескались в воде. Сегодня, когда солнце поднялось уже высоко, он захотел искупаться и стал уговаривать своего друга, отправиться к реке. Но, привычное обращение, ни к чему не привело. Алам продолжал заниматься своими делами, совершенно не обращая внимания на него. Ману уже кричал, но к его ужасу всё было безрезультатно. Он подбежал и толкнул Алама, от чего последний удивлённо уставился на него. Он попытался спросить Ману, но тот его не слышал. Так они глядели друг на друга, не понимая, что происходит. Вдруг Ману набрал полные лёгкие воздуха и, открыв рот, издал звук
- Аааа у – кричал он, и душераздирающий звук разлетался окрест.
-Ааа – Вторил ему Алам, своим криком приводя в ужас Ману. Так они орали, пока не охрипли.
- Уы, ыы – пробормотал Ману
- Аууу – откликнулся Алам. Он, вдруг, понял, что случилось. Он вспомнил, что Логос предупреждал его о том, что им придётся общаться с помощью звуков,, которые издаёт речевой аппарат тела, а духовная связь оборвётся.  И вот это случилось, и случилось так внезапно, что это обстоятельство привело их в ужас. Это было началом их бед, но каких, они пока не могли себе представить. Как, ни странно, они быстро успокоились. Алам сел и издал несколько звуков, прислушиваясь к каждому из них.  Звуки получались несколько однообразные. Выразить ими что либо, было совершенно не возможно. Алам попробовал несколько изменить звуки и привязать их к жестам. Он махнул рукой, указывая вдаль, и изрёк: - Уу
После чего решительно направился вперёд. Ману поплёлся за ним. Вид его был жалкий и поникший. Чувствовалось, что он был  страшно напуган. Они шли по знакомой тропинке, но Алам не узнавал окружающее. Вроде бы всё было прежним, но листья были темнее, трава жёстче, воздух уже не ласкал тело. Они вышли на знакомую поляну. Вот оно, то самое дерево, плоды которого они так безрассудно вкусили. Но странно, оно уже не выглядело таким привлекательным. Ствол его был коряв, кора свисала лохмотьями. Прелестные плоды сморщились и почернели, превратившись в колючие шары. Они источали неприятный запах гнили. Они с ужасом глядели на него, не понимая, как они могли принять эту корягу за плодовое дерево. Настроение у друзей стало ещё хуже. Они вдруг ощутили одиночество, и тоска охватила их. Хотелось плакать и забиться куда-нибудь в угол. Так чувствуют себя дети, когда их оставляют родители. Они спустились к воде, но она была холодной и совершенно не радовала. Прежде весёлый и беззаботный Ману совсем сник и глядел на Алама как-то жалобно и предано. Чувствовалось, что он искал защиты у него. Алам протянул руку и обнял его. Он прижал его к своей груди, Ману прижался к нему и вдруг тело его затряслось. Слёзы текли у него по щекам. Он плакал, по-детски всхлипывая. Глядя на него, Аламу  вдруг захотел погладить его. Он протянул руку и принялся гладить его по голове. Так они долго стояли. Ману плакал, а он гладил его и тихонько выл. Потом они съели немного плодов. Как ни странно, а вкус их не изменился, и это было единственным радостным событием сегодняшнего дня. Они вернулись под дерево и расположились на лежанке. Ману быстро уснул, а Алам принялся размышлять. Всё, о чем предупреждал их Логос начало сбываться. Они потеряли связь не только с Отцом, но и между собой. Надо было что-то делать. Надо было обживаться в меняющихся условиях,  нужен был план. Этим планом и решил заняться Алам.
                Глава 53
Логос вместе с Аиром обходили Шамбалу. Всё здесь было гармонично, и эта гармония придавала всему необычайно притягательную красоту.
- И всё таки, мне очень жаль, Логос, что нам не удалось уберечь человечество от происков Гагтунгра.
- Мне тоже. На этот раз ему вновь удалось обвести нас вокруг пальца. Прав был Аристокл, когда говорил, что это великий демон и борьбу он будет вести с нами жестокую. Главное, как резко он поменял стратегию и тактику. От прямых нападок он перешёл к высасыванию гавваха. Что стоят только эти законы отягощения. Тонкая работа, шедевр изобретательности и вёрткости. Ведь, до сих пор мы не можем противодействовать его ложным программам. Единственно чего мы достигли, так это того, что мы их обнаружили. К сожалению слишком поздно. Хотя, что такое поздно. Противодействия им мы так и не выработали. А сама методика внедрения, какова? Ты же, сам был свидетелем этого проекта под названием дерево. Ведь он создал совершенство, правда, иллюзию совершенства, но согласись, оно было прекрасно. Цвет, форма, а какие броские плоды, а аромат, просто соблазнителен для плоти. Он нашел слабое место в конструкции и ловко его использовал . Он изучил наши сущности и ловко использовал все недостатки конструкции. Мало того, он распознал наш замысел ещё в самом начале. Теперь установлено точно, что стихиаль человечества Лилит была им поражена уже давно. Мы работали с заражённым материалом, не зная ничего об этом. А сколько раз мы её сканировали? И что? Ничего не обнаружили. Теперь нам остаётся констатировать своё поражение.
- Так что, Логос, мы будем сворачивать проект?
- Нет, демиурги не имеют права впадать в уныние. Процесс необратим, ведь там, внизу духовные единицы, с которыми я связан великой силой любви, и оставить их я не в праве. Просто мы поменяем цели. Теперь мы оставим наши мечты о последнем цикле познания и займёмся распутыванием тенёт отягощения. Нам предстоит познать законы Гагтунгра и найти в них слабые места. А когда мы их найдём, мы и выработаем противоядие. Нам надо создать программу антивируса. Так что работы у нас хоть отбавляй. Очень сложной работы.
- С чего начнём, Логос. Мы все горим желанием начать борьбу.
- Начнём с самого главного, Аир. Надо спасать их, надо до них достучаться. Ты же видишь, они нас не только не видят, но и не слышат. Я уверен на все сто, что Гагтунгр воспользуется этим пробелом и продолжит информационную атаку. Надо понять, каков будет его первый шаг. И что мы сможем ему противопоставить. Другая, не менее важная задача – защита плоти. Ведь теперь их плоть станет такой же, как у всего остального животного мира, а потому уязвима. Но человек не проектировался, как остальные, и потому, не имеет, ни когтей, ни быстрых ног. Мы должны их защитить. Ведь дух привязан к плоти, и всякая угроза плоти  ведёт к выбросу гавваха и ослаблению духа.                - Но, может быть нам как раз и нужно, чтобы они освободились от плоти. Тогда мы вернём их в Шамбалу и начнём всё заново?
- К сожалению именно в этом всё и дело. Если они освободятся от плоти навсегда, то разрушится вся стихиаль человечества. И, самое страшное, что монады начнут отдавать энергию в разрушающуюся стихиаль, пока полностью не разрушатся. Он и здесь всё продумал, всё повязал. Так что мы не можем допустить этого, и вынуждены поддерживать связь тело-плоть. Так что всё переходит в цикл. Плоть порождает плоть и притягивает в себя монаду. Когда плоть отмирает, монада должна вернуться сюда, чтобы впитать жизненной энергии и вновь вернуться в плоть.
- Да, переиграл. Я должен восхищаться, но наоборот, это меня удручает. Он всё запутал так, что нам потребуется много сил и времени, чтобы всё распутать и вернуть в исходное положение.
- Он ведь был монадой шестого уровня, и как говорят, выдающийся. Он многое постиг, по его идеям построены многие миры. Он мог бы быть демиургом, если бы не полюбил самого себя больше, чем отца и братьев и не стал отщепенцем. Порой мне кажется, что не мне с ним тягаться. Но, как бы там, ни было, мы будем работать. Мы будем продвигаться вперёд, совершенствуя себя и расширяя свои познания. Пока же нам надо достучаться до них. Ману в этом плане вызывает больше озабоченности, чем Алам. Я ещё раз просмотрел процессы взаимодействия астральных тел. Есть здесь лазейка. Мозг укладывает информацию, собранную за день, в тело мысли в период сна. В это же время тело мысли связано с телом духа. Оно подпитывается энергией. Так что мы можем передать в мозг нужную нам информацию в виде видений. Нужно лишь подобрать такую информацию, которую мозг сможет воспринять, осознать. Мозг всё же тормозной процессор, не всё способен воспринять и правильно осознать. Я считаю, что для начала надо их научить общаться. Надо научить их кодировать информацию в звуках и расшифровывать её. Поработать нужно не только с мозгом, но и с голосовым аппаратом. Параллельно, надо подключить Ауна. Необходимо несколько поменять животный мир, иначе эти люди не выживут там. Энергетика их стала значительно ниже планируемой. Сделать это надо быстро, совсем скоро они, совершенно, покинут пространство Шамбалы и опустятся в трёхмерное пространство твёрдой материи. Большего пока мы делать ничего не будем, потому что не вполне понятно, к чему приведут все внедрённые в людей программы Гагтунгра. Видимо не все они ещё проявились. Будем ждать и учиться. Нужно совершенствовать свои знания, иначе нам его не победить.
                Глава 54
Прошло время. Они свыклись со своим существованием, и даже начали находить в нём плюсы. Никто не нарушал их беззаботную жизнь, и даже добросовестный Алам стал как-то меньше заниматься сосредоточение. Они научились общаться, издавая определённый набор звуков. Конечно, диапазон общения был очень узок, но его хватало, чтобы можно было выразить свои желания или намерения. Сам не понимая как, Алам начал давать названия окружающим предметам, которые легко отпечатывались в памяти. Этими названиями он делился с Ману, который волей, не волей тоже их запоминал. Постепенно отдельные фразы стали формироваться в короткие предложения, выражающие законченную мысль. Вместе с этим развивалась и их речь. Язык стал более послушным. В их окружении начали происходить не значительные изменения. Дерево исчезло. Оно даже не засохло, а разложилось, превратившись в бурую кучку трухи, которая вскоре исчезла вовсе. На смену ему территорию заняла другая растительность. Однажды здесь появились странные существа, которые щипали траву и весело резвились на полянах. Постепенно они заселили окружающую их территорию. Однажды Алам проснулся от странных звуков, которые лились откуда-то сверху. Он пригляделся и разглядел среди ветвей маленькое существо. Оно прыгало вдоль ветки и весело издавало трели. Алам сразу же дал ему имя птица. С тех пор трели этих птиц стали составной частью их существования.
Сегодня они в очередной раз купались в реке. Как-то не заметно, тело привыкло к новым ощущения, и им стала нравиться как утренняя свежесть воды, так и молочная нежность её после полудня. Накупавшись вволю, они валялись на берегу. Разомлевший Ману, задремал под сенью дерева, а Алам, от нечего делать принялся его разглядывать. Тело Ману было хрупким, кожа светлой, и сквозь неё просвечивали голубые ниточки прожилок. Вдруг Алам заметил, что грудь Ману слегка припухла, и на ней появились розоватые пупырышки. Невольно он принялся разглядывать себя. Он переводил взгляд то на себя, то на Ману и обнаруживал новые и новые отличия, которых раньше не замечал. Плечи у него были шире, зато в бёдрах уже. Тел его было жилистым, у Ману же напротив, тонким и нежным. Раньше он этого не замечал, а потому был очень удивлён своим открытием. В это время Ману открыл глаза
- Ману, что это у тебя? – спросил Алам, слегка прикоснувшись рукой к его груди
- Это? – ответил Ману, ощупывая себя – Не знаю. Раньше этого не было. А у тебя, что это?
- Где?
- Вот здесь – указал Ману на небольшой отросток ниже живота
- Не знаю. Этого раньше не было, я даже не заметил как это появилось. Мы меняемся, Ману. Но почему, для чего? Неужели это нужно для Гагтунгра?
- Мне страшно, Алам. Я не хочу меняться. Я хочу быть таким каким я был. Вдруг нам от этих изменений станет плохо.
- Я тоже не хочу, почему мы не послушались отца, где он теперь. Почему отказался от нас, почему оставил. – Алам вдруг заплакал. Слезы текли по его щекам, и он не мог остановиться. Глядя на него, разрыдался и Ману. Они плакали долго, и от этого плача им становилось одиноко и очень жаль самих себя.
- Раз он оставил нас, значит, мы ему не нужны – вдруг произнёс Ману -  Зато я знаю царицу этого мира, она живёт сама по себе, и всё ей подчиняется. Я тоже хочу жить сам по себе, я хочу быть хозяином этого мира. Раз мы здесь одни, значит этот мир наш.
- Ты никогда мне не говорил об этой царице, кто она и где ты её видел?
- Давно это было, она мне и показала это дерево, она угощала меня яблоками с него.
- Всё, больше ничего не говори. Я вспомнил всё. Отец говорил мне о нём. Это он, он приходил в облике этой царицы. Ману, Ману, что же мы с тобой натворили. Отец не оставил нас, просто мы теперь его не слышим. Это мы его покинули, а не он нас. Мы сами ушли от него. Ты прав, теперь мы одни и теперь ты можешь быть самостоятельным, хочешь, можешь стать царём. Только что это тебе даст? Что ты можешь без Логоса? Ты даже не знаешь, что нас ждёт завтра, что это за существа появились вокруг нас, что нам от них ждать, а вдруг появятся ещё какие-нибудь новые существа? Теперь, что толку плакать, будем жить  и учиться жизни. Ладно, царь, что-то есть хочется. Пошли обедать.
                Глава 55
Аир был занят организационными проблемами, когда их навестил Логос. Они вместе с Флорисом и Ауном обсуждали, каких животных ввести в зону пребывания человечества, и какие изменения ввести во внешнюю форму этих животных, чтобы  как-то адаптировать человека к их присутствию.
- Чем занимаетесь, друзья?
- Модернизируем. Слишком огромные животные, даже если они и не хищники, могут легко навредить нашим подопечным. Одно неловкое движение и они могут наступить на них или затоптать. Даже просто напугать своим обликом. Вот, решили уменьшить их размеры, прежде чем допустить их к человеку. Кроме того их давно надо было уменьшить в размерах, слишком много едят. Но самое странное, что много животных стали менять обличья без нашего вмешательства, особенно хищники. Они начали утрачивать эти ужасные шипы, пасти, когти. Всё это приняло более скромные формы, а некоторые орудия убийства вообще спрятали. Клыки и зубы закрыты кожей. Многие хищники стали выглядеть не столько угрожающе, сколько привлекательно. Что бы это могло означать? Неужели Гагтунгр идёт нам на встречу?
- Отнюдь, друзья мои. Эти обстоятельства не укрылись и от меня. Но объяснить их легко. Не рассчитывайте, что он становится добрым и заботливым .Гагтунгр сделал ставку на человека. Ему просто нельзя допустить, чтобы они погибли, прежде чем расплодятся до нужного количества, поэтому он оберегает территорию их пребывания. Как это и не выглядит парадоксально, но сейчас нас объединяют общие цели. Мы и он хотим одного -сохранить человека. Разнят нас, лишь только, помыслы. Мы хотим вернуть человека в Шамбалу идать ему свободу творить и любить, он жехочет перетянуть всё человечество в мир твёрдой материи и оставить его там навсегда, чтобы доить с них гаввах вечно. Скоро всё, созданное нами, разрешится. Мутация людей подходит к концу. Ещё немного и полы разделятся. Тогда они совокупятся, и замыслы Гагтунгра будут реализованы. Как только появится первое потомство, он начнёт новую игру. И нам надо быть готовыми ко всему. Но это не означает, что мы будем сидеть, сложа руки и наблюдать. Надо искать доступ к монаде, надо наладить с ней плотный, постоянный контакт. Пока мы лишь имеем небольшой промежуток времени, когда мы можем входить с нею в контакт  и передавать нужную нам информацию. Но и здесь Гагтунгр проявляет активность. Он понимает, что полностью закрыть доступ к монаде нельзя. Поэтому он тоже входит в контакт с ней и передаёт свою, искаженную информацию. Это очень опасно и чревато непредсказуемыми последствиями и нам надо искать новое решение, новые способы контакта.
- Что же делать, Логос. Так он перетянет их сознание к себе, и монада быстро перейдёт на его сторону.
- Не думаю. Ему совершенно не нужны новые рты, ему нужна новая кормушка, поэтому он будет балансировать, удерживая её в подвешенном состоянии, чтобы монада оставалась в неведении. Она, по его замыслу не должна обернуться к нему, но и не должна стремиться к нам. Она должна пассивно принимать нашу любовь и перерабатывать её в гаввах.
- Получается безвыходная ситуация?
- Безвыходных ситуаций не бывает, Аир, ты должен об этом знать. Надо просто выход искать. Сейчас, когда монада заключена в плоть, а плоть устойчиво закрывает контакт, мы ничего серьёзного предпринять не сможем. Но когда наступит момент отделения духа и тела и монада вернётся в Шамбалу, мы должны довести ей информацию о её бытии, прежде чем она вновь сольётся с плотью. Мы должны влить в неё плотно сжатую информацию Эта информация, впоследствии, поможет ей разобраться в ситуации и обратить помыслы в сторону Олирны.
- Но как этого достичь?
- Пока не знаю, но некий замысел есть. Надо в сознании мысли образовать раздел, собирающий информацию чистых помыслов. Эта информация будет увеличиваться в объеме после каждого поступка, вписывающегося в закон Триединства. Когда же плоть освободит монаду, этот раздел сознания мысли, вместе с информацией сольётся с монадой и обогатит её. Монада станет мощнее, и, набрав определённую мощь, сможет разорвать привязанность к плоти. Мы сможем удержать её в Шамбале значительно долго и поработать над ней. Тогда ей не придётся, впоследствии, обязательно воплощаться в плоть. Таким образом, мы вырвем их из этой зависимости и начнём всё сначала. Думаю, к тому времени, мы наберёмся опыта борьбы с Князем тьмы, выработаем новые технологии взаимодействия тел. Мы создадим новое поколение людей.
- Нам надо приступать к работе немедленно. Работа сложная и мы должны успеть к первому возвращению монады.
-Да, Аир, откладывать не будем. Но и спешить нам, ни к чему. Работа сложная и филигранная. Мы не должны допустить ошибки. Каждой нашей оплошностью незамедлительно воспользуется Гагтунгр, и обернёт всё себе на пользу. Давайте работать, друзья.
                Глава 56
Алам разглядывал Ману. Он сильно изменился, но эти изменения не столько пугали, сколько радовали Алама. Его формы были привлекательны для него. Он ловил себя на мысли, что ему постоянно хочется прикоснуться к Ману. Особенно это желание захватывало его, когда Ману шёл впереди, покачивая бёдрами. Когда у него появилась привычка так ходить, Алам не мог припомнить, но эти движения ему нравились. Нравилось, когда, играя, Ману прикасался к нему грудью. Она была мягкая, а торчащие соски упирались в его тело, вызывая необъяснимый трепет. Иногда он протягивал руку и трогал грудь Ману, от чего тот краснел и отстранялся. Изменился и сам Алам. У него расширилась грудь и стали более рельефными мышцы. Он стал сильным и быстрым, в отличие от Ману. Но больше всего его волновал отросток, который появился в промежности и вырос до больших размеров. Для чего он появился, Алам понять не мог, но иногда  Алам испытывал непонятные ощущения, от чего этот отросток приходил в движение. Эти ощущения стали появляться в нем всё чаще и чаще, особенно когда он глядел на Ману или прикасался к его телу. Удивляло его и поведение друга. Он почему-то всегда отталкивал его руку или вырывался из объятий, хотя по всему было видно, что эти прикосновения и объятия ему нравятся. Какие-то смутные воспоминания всплывали в сознании Алама, он был уверен, что видел что-то подобное во сне, но никак не мог вспомнить. Они перемежались с другими видениями, которые приходили ему каждую ночь. Эти видения побуждали его к действиям и размышлениям. Алам  собрал ветки и соорудил из них шалаш, который накрыл ветвями с огромными листьями. В этом сооружении они прятались с Ману, когда шёл дождь. Ещё он расковырял небольшую ложбину, и теперь часть воды из ручья стекала в сторону их жилища. Это было очень удобно. Не надо было далеко ходить, чтобы напиться. Время близилось к вечеру, когда они отправились к реке. Они уже объели все деревья в округе и теперь ходили лакомиться плодами довольно далеко. Поэтому они теперь купались довольно поздно. Конечно, можно было искупаться и выше по течению, но там река была мелкой и течение быстрым, поэтому они возвращались на излюбленное место. Солнце уже начало клониться к закату, когда они выбрались на берег и легли на травку отдохнуть. В лучах заката местность обрела романтический вид. Неистово щебетали птицы, как будто прощались с его розоватыми лучами. Деревья шептали листвой, колыхаемой слабым ветерком. Между стволами деревьев Алам разглядел двух оленей, которые весело играли друг с другом. Иногда они останавливались и тёрлись мордами друг о друга. Они так же разнились друг от друга. Один имел ветвистые рога, другой небольшие рожки. Они начали кружиться, как будто старались столкнуть друг друга с места и вдруг, тот, что с ветвистыми рогами, вскочил на спину тому, что был поменьше, и принялся как-то странно дёргаться. Алам заметил, что у него появился такой же отросток как и у него. И он стремился его вставить между ног другого.
- Гляди, Ману, что они делают?
- Кто?
- Да вон, смотри, олени – он указал рукой в сторону деревьев.
Ману устремил свой взор в указанном направлении и замер. Он, просто дырявил их глазами. Алам, затаив дыхание тоже наблюдал за сценой. Наконец, рогатый перестал дергаться и соскочил с партнёра. Тот отряхнулся и принялся мирно щепать траву. Алам повернулся и стал пристально разглядывать Ману. Он протянул руку и потрогал то, что находилось у него между ног. Ему вдруг страшно захотелось тоже запрыгнуть на Ману и делать то же самое. Вдруг Ману вскочил и убежал. Алам хотел было догнать его, но он оттолкнул его и скрылся меж деревьями. Вскоре он вернулся, но между ног у него висел широкий лист, привязанный на поясе куском лианы.
- Не смотри туда, мне стыдно – произнёс он в ответ на немой вопрос Алама – а тебе не стыдно?
Ману посмотрел себе между ног, и ему вдруг захотелось тоже прикрыться. Он сорвал такой же лист и водрузил его ниже пояса. Они больше не разговаривали и, молча, поужинали и легли спать. Алам лежа, и странные мысли приходили ему в голову.
                Глава 57
Гагтунгр беседовал с Ыфоном. Ожидание порой приводило его в неистовство, и тогда он карал направо и налево своих подчинённых. В такие минуты в Гашарве наступала мёртвая тишина. Урторы и саптары прятались в закоулках этого страшного мира. Так, что порой казалось, что здесь нет ни души. Никто не хотел предстать пред очами Великого правителя. После очередной экзекуции он слегка успокоился и решил обсудить текущие дела. Сняв с растяжек двух сартаров, он наблюдал, как их тела медленно принимали объём и форму. Плоские листы медленно сжимались и становились выпуклыми. Постепенно они начали приобретать знакомые очертания демонов. По мере того, как они обретали форму, тела их конвульсивно дёргались, что очень забавляло Гагтунгра. Дёрнувшись, последний раз, сартары приняли свой естественный вид. Они сидели, тупо смотря в пол, по всей видимости, сознание их никак не могло придти в работу.
- Убирайтесь с глаз моих и постарайтесь больше  не попадаться. – Рявкнул Гагтунгр, и сартары мгновенно испарились, как будто их здесь и не было никогда.
- Видал, Ыфон, как резво они побежали. Видно растяжка даёт им ускорение. Может быть, и тебя раскатать в лепёшку, чтобы ты бегал пошустрее?
Ыфон невнятно что-то промычал. Было видно, что слова эти он воспринял всерьёз и очень испугался.
- Ладно, Ыфон не пугайся, я же шучу. Я хоть раз обидел тебя. Хотя порой ты заслуживал хорошей порки. Лучше скажи, когда они начнут спариваться? Фокерма уже не раз ходила туда, пытаясь их вразумить, и всё без толку. Последний раз, даже приволокла оленей для наглядности, а они напялили на себя фиговые листья и отправились спать.
- Надо же помнить, что Логос тоже не спит. Это он протолкнул подпрограмму под названием стыд. Кстати говоря, через сновидения. Это одно наше слабое место в программе порабощения. Видимо догадался, что нам нужна масса, поток, вот заранее страхуется. Видимо таким образом хочет снизить или, по крайней мере, упорядочить размножение. Но, наша, всё равно возьмёт своё. Я чувствую, что в сознании тела уже сложился стойкий интерес, влечение. Теперь этот сигнал поступает в мозг и скоро завладеет сознанием мысли.  И влечение будет усиливаться, пока они не совокупятся. А уж потом их не остановишь, поверь мне на слово.
- Будем надеяться, Ыфон, но если в ближайшее время они не совокупятся, я ей-ей, распялю тебя в Шоге. Может быть, ты забыл, что у нас должок перед Люцифером и его надо возвращать. И лучше это сделать без напоминаний. Мы не знаем, каков он, может быть так же силён как прежде, может, нет, но не в наших интересах затевать конфликт. В нём мы не выйдем победителями.
- Хозяин, а может быть отдать часть гавваха. Таким образом, ты частично вернёшь долг, а уже потом будем отдавать оброк.
- Может быть, может быть. Я склоняюсь к тому, что мы так и сделаем. Ведь животный гаввах несколько жидковат. Другое дело гаввах от монады. Он сладок и сочен, он дурманит голову, придает сил. Лучше мы прибережем его для себя. А этот будем сливать Люциферу. Но есть одно но. Пока ты кормишь меня сказками, и я ещё не видел ни одной капли настоящего гавваха. А вдруг я не получу ничего и отдам свои запасы? Что тогда, положить зубы на полку? Или выдавить его из тебя, старая туша? Я наверное так и сделаю, если в ближайшее время они не начнут плодиться.
- Хозяин, осталось совсем немного времени  и ты получишь его. Я уверен.
- Уверен? Тогда скажи когда? Назови дату, когда это случится. Я люблю точность, Ыфон, ты ведь это знаешь.
- Надо получить три потомства, чтобы можно было заняться выколачиванием из них гавваха. У первых людей большой запас жизни плоти, но, впоследствии, мы будем склонять её на химико-энергетическое питание. Логос будет рад, мы немного разгрузим ему стихиаль. Оставим только подпитку астральных тел. Но зато сократим жизненные циклы. Так что, всё встанет на поток через пару тысяч земных лет. Совсем не долго ждать.
- Ну, если всё так, как ты говоришь, Ыфон, то я пожалуй отдам часть долга. А ты иди, думай дальше. Думай так, чтобы Логос тебя не переиграл и не подсунул чего-нибудь такого, что отдалит результат.
Ыфон не спеша отправился к своим собратьям, ожидавшим его на почтительном расстоянии. Гагтунгр же принялся осматривать свои запасы. После небольших подсчётов он определил количество гавваха, который он отдаст и отправился в Шог. Решительно открыв шлюз, он крикнул:
- Люцифер, отзовись.
-Зачем я тебе понадобился, Гагтунгр – последовал ответ, как будто он стоял прямо за дверью.
- Я хочу отдать тебе часть долга.
- Отрадно, значит, ты уже обосновался?
- Да, вполне. Просветлённые начали платить дань, и мне удалось собрать гаввах.
- Это очень хорошо, что ты помнишь о долге, Гагтунгр. Я всегда уважал тебя, а теперь уверен, что в тебе не ошибся. Мы с тобой построим новое царство тьмы…  Что молчишь, испугался? Или ты мечтал царствовать единолично? Напрасно, нас осталось так мало, что нам не следует враждовать, нам надо друг друга поддерживать. Мы будем поддерживать, и помогать друг другу в борьбе с Ним. А эта борьба будет требовать много сил. Мы просто обязаны объединиться и помогать друг другу. Ладно, если у тебя больше ничего нет, давай прощаться.
Не дожидаясь ответа, он исчез и Гагтунгр задраил люк.
                Глава58
Алам открыл глаза. Солнце едва показалось из-за горизонта, и все предметы были покрыты таинственным полумраком. Ману лежал рядом, прижавшись к нему всем телом. Видимо от утренней прохлады он слегка замёрз. Алам провел рукой по его груди и вдруг почувствовал, как тело его затрепетало. В сознании упорно рождалось желание. Он гладил Ману и от этого приходил в странное возбуждение. От его прикосновений Ману зашевелился и перевернулся на спину. Глядя на его нежное хрупкое тело, Алам вдруг страшно захотел прижаться к нему и ощущать всем своим телом бархат его нежной кожи. Он прижался к нему и осторожно погладил бугорок внизу живота. Ману открыл глаза и слегка улыбнулся. Он обвил руками шею Алама и нежно вздохнул. Алам почувствовал, как внутри него всё забурлило, и он  страшно захотел делать то, что делали недавно олени. Приподняв Ману, он поставил его на четвереньки  и вошел в него. Он дёргался и не мог остановиться, пока, волна невероятной блаженства  не накрыла его с головой. Он отпрянул в сторону, приятная усталость разливалась по телу. Он испытывал блаженство и такое удовлетворение, как будто совершил что-то великое. Ошеломлённый Ману стоял на четвереньках рядом. По его виду можно было понять, что он ничего не понял.
- Ты что делал, Алам?
- Не знаю, мне захотелось, вдруг. Я вспомнил оленей и, вдруг, мне очень захотелось делать, так как они. Тебе понравилось?
-Не знаю. Мне было приятно, когда ты меня гладил. А потом напал на меня и дёргался. Наверно это выглядело смешно со стороны.
- Ну и что, что смешно. Зато это было так приятно, так здорово, это даже лучше, чем есть сладкие плоды.
- Вот лучше бы ты сходил и принёс мне спелых и вкусных яблок, вон с того холма. Я так проголодался, что несколько спелых плодов меня очень порадуют.
- Хорошо, я схожу, но у меня всего две руки, а значит, я смогу принести тебе только два плода.
- Нет, два это мало, хочу два яблока и две груши. Ты же умный, много думаешь, вот и придумай, как это сделать. Да и себе принеси, чтобы два раза не ходить.
- Ладно, жди меня, я быстро. А потом пойдём на речку.
- Да, а то ты меня всю перепачкал чем-то липким.
Алам не шёл, он летел на вершину холма. Добравшись до заветного сада, он принялся собирать плоды. Это, оказалось, сделать не сложно, сложнее оказалось их нести. Он сел и задумался. Вдруг взор его остановился на птичьем гнезде. Он забрался на дерево и, принялся его разглядывать. Его обитателям это пришлось не по душе и две пичужки бросились его клевать. Они взлетали вверх и падали, камнем, вниз нанося удары крыльями и клювом. Алам  закрывался и уклонялся, пока не упал с дерева. Тело ныло и болело. Кровь струйками стекала с порезов и ран, засыхая бурыми пятнами. Немного успокоившись, Алам огляделся. Увидев кучку собранных плодов, он вспомнил о Ману, и ему захотелось вновь прижать его к себе. Он наломал веток и принялся связывать их наподобие гнезда. Получилось не очень, но ему удалось сделать нечто, напоминающее поднос. Сложив на него урожай, он отправился в обратный путь.
- Смотри Ману, сколько я принёс плодов. Садись кушать.
- А что это с тобой?  В чём ты перепачкался?
- Птицы напали на меня, они меня клевали, когда я хотел посмотреть их гнездо. Они порвали мне кожу, и мне стало больно. Чтобы защититься от них я закрылся руками, от чего упал с дерева. Теперь всё тело болит.
- Иди ко мне, я знаю что делать.  – Ману прикоснулся к ране языком и принялся лизать. – Теперь не больно?
- Нет, уже не так больно. А где ты этому научился?
- А я видел, как это делали какие-то звери, они тоже где-то поранились и лизали раны. Давай уже кушать, очень есть хочется.
Они съели всё, что принёс Алам и отправились к реке. Солнце уже поднялось высоко и начинало припекать. Они долго плескались, когда же Ману посинел, они выбрались на берег. Алам распластался на траве, подставляя тело солнцу, Ману лёг рядом и прижался к нему. Волна страсти закипела в душе Алама, и он прижал Ману к себе. Он гладил его тело, прижимался к нему губами. Он почувствовал, как Ману затрепетал и  прижался к нему.
- Погладь меня здесь, - прошептал он на ухо Аламу и взял его руку в свою. – Ах, как приятно. Ещё.
Они вновь слились в порыве страсти.
- А сейчас тебе понравилось Ману. – спросил Алам,  откинувшись на спину
- Сейчас понравилось, но только ты не зови меня Ману, я должна иметь женское имя, ведь я теперь женщина.
- Женщина? Почему ты теперь женщина? С чего ты решил, что ты женщина?
- Не знаю почему, но точно знаю, что женщина. А ты муж мой. Я это давно знаю, только сейчас я вдруг чётко это вспомнила и мне захотелось об этом сказать.  Зови меня Авой.
- Хорошо, это красиво звучит. Ава! Мне нравится твоё новое имя, Ава.
                Глава 59
Алам лежал и глядел на звёзды. Многое изменилось, с тех пор как Ману стал женщиной. Сначала всё было как прежде, они беззаботно резвились, и наслаждались друг другом. Но в последнее время Ава стала уставать, у неё появился живот, а совсем недавно в нём начало что-то шевелиться. Ава стала нервной и набрасывалась на него по всяким пустякам. Вот и сегодня она легла на лежанку под навесом. Алам нашёл острые камни и с их помощью нарезал прямых веток. Из них он соорудил шалаш, который укрыл широкими листьями пальм. Это сооружение укрывало их от дневного зноя и ночной прохлады. Когда шёл дождь там, было сухо и тепло. Он натаскал сухой травы и сделал лежанку. На ней и спала Ава, а его она выгнала наружу. Потому, что он закидывал на неё руки, когда спал, и от его тела ей было жарко. Расположившись под деревом, он было уснул. Но сон сам по себе развеялся, и он просто глядел в небо. Огромные звёзды, молча, смотрели на него, некоторые светили ярко, другие были едва заметны. И  этот безбрежный мир неба завораживал. Какие-то смутные воспоминания нахлынули на Алама. Ему вдруг подумалось, что он когда-то там был, на небе. Он был такой же лёгкий и светящийся как эти звёзды. И от этих мыслей на душе у него стало светло и легко. Не заметно он уснул, и странный сон овладел его сознанием. Он видел, как между ног Авы вдруг потекла кровь, а затем показалось что-то странное. Он, Алам, подхватил его, отгрыз верёвку, которая торчала из чрева Авы, и перевязал его конец. Потом ударил существо по попке и тот пронзительно закричал. Алам глядел на него и узнавал в нём себя. Это было странно и даже не приятно. Он проснулся от крика Авы. Алам бросился в шалаш и увидел её лежащей на спине. Она была бледна, между ног её сочилась кровь. Вдруг она заорала так пронзительно, что у него самого на лбу выступил холодный пот. Затем она утихла и откинула голову в изнеможении. Через несколько минут Ава вновь напряглась и издала истошный крик. Между ног у неё что-то появилось, и Алам бросился к ней. Он подхватил  появившееся существо. Что было потом, он помнил смутно. Он делал всё как бы во сне, и пришел в себя лишь тогда, когда существо это пронзительно закричало. Только тут он очнулся и огляделся. Ава лежала, бледная как мел. Он хотел броситься к ней и не знал, куда деть это кричащее чудо. Алам наклонился и положил крохотное существо рядом с Авой. Кроха мгновенно успокоилась и мирно засопела. Алам потрепал по щеке Аву, она едва приоткрыла глаза и  слабая улыбка осветила её лицо.
- Смотри, кто из тебя вышел – сказал Алам и придвинул кроху к её лицу.
Ава едва повернула голову и бросила взгляд на кроху. Она протянула руку и прижала его к своей груди. Ава лежала, и боль стала быстро забываться, на смену ей приходило ощущение счастья и блаженства. Она закрыла глаза и вскоре уснула. Малыш мирно посапывал у неё на груди. Алам долго смотрел на них, и чувство страстной любви к ним захлестнуло его. Он тихонько вылез из шалаша и, взяв корзину, помчался собирать фрукты. Вернувшись обратно, он сел рядом с Авой и стал ждать её пробуждения.
                Глава60
Алам сидел возле своей хижины. Много лет прошло с тех пор как они родили первенца. За ним последовал второй, третий, четвёртый. Теперь Ава нянчила двадцатого. Он смотрел на жену, и чувство раздражения зарождалось в его душе. Она стала сутулой, костлявой, с обвисшим животом, и не влекла его как прежде. Кожа её сморщилась и почернела, волосы поредели. Она вечно была недовольна и орала по поводу и без повода. Конечно, её можно было понять. Всю свою жизнь она, то носила пузо, то таскала на руках детей. Она просыпалась ночью, когда они орали, мыла их, измазавшихся собственным дерьмом,  набивала пищей их ненасытные рты. Теперь многие из них выросли и даже прилепились к своим женам, но от этого легче не становилось. Молодые и ловкие, они обдирали все плоды с окрестных деревьев, и ему самому приходилось уходить дальше и дальше, чтобы накормить Аву и ребёнка. А ему было уже трудно вставать по утрам и отправляться в дальний путь в поисках пищи. Конечно, он сделал очень много вещей, которые помогали ему в жизни. Но всё равно, где-то в глубине своего сознания он понимал, что жизнь его движется по замкнутому кругу. И круг этот вращается вокруг добычи еды и воды. И только страстная тяга к совокуплению иногда изменяла движения этого тягостного круга. Лёжа бессонными ночами, он размышлял о том, что это большая несправедливость, и порой, ему даже приходили мысли, что это не правильная жизнь, она должна быть другой, но вот какой она должна быть, он никак не мог понять. Порой по утрам, после пробуждения , он смутно знал как надо жить. Это приходило ему во сне, но как только он просыпался, так эти знания исчезали, как бы тщетно он не пытался их вспомнить. Дети его хоть и были похожи на него, но всё равно отличались. Тело их было не таким стройным. Они были меньше ростом, коренастее. Но самое главное, что они совершенно не думали, ни  о чем, кроме еды и размножения. Много раз он пытался поговорить с ними о звёздах, но они быстро покидали его, не желая слушать. Они часто ругались между собой из-за еды и женщин, которых они замучили своими приставаниями.
- Что расселся, Алам – услышал он раздраженный крик жены – иди, принеси воды. Надо ребёнка помыть. И вообще ты подумал, что мы будем кушать на обед?
- Сейчас принесу, только не кричи. – Он поднялся и взял в руки деревянную колодку, в которой было выдолблена сердцевина. Алам как-то придумал выбивать в дереве углубления с помощью камня. В таком ковше он носил воду. Не много, но в ладонях помещалось гораздо меньше. Алам несколько раз сходил за водой и только когда ребёнка хорошо обмыли и вытерли пучком соломы, отправился собирать плоды. Он взял палку с заострённым концом и  корзину, сплетённую из лозы, и побрёл прочь от хижины. Он долго шел средь деревьев, но они были пусты. Лишь через час пути он набрёл на группу деревьев, на которой висели фрукты. Ловко орудуя палкой и корзиной, он сшибал и ловил падающие плоды. Но от этого они несколько примялись. Он поставил корзину на голову, и, придерживая рукой, отправился назад, к дому. С грузом идти было труднее, и он очень устал, когда опустил корзину возле хижины.
- Вот плоды, Ава, кушай.
- Спасибо, Алам. Ты сильно устал? Садись, будем кушать вместе. – Она была миролюбива и даже ласкова.
Алам  сел на топчан и протянул ей самый сочный и спелый плод. Ава надкусила его и с наслаждением принялась жевать. Алам глядел на неё, и нежное чувство к ней обожгло его сердце. Он вдруг понял, что любит её.
- А где Карам и Елох? – спросил Алам
- Бегают, наверное, на речке. Сейчас придут.
Едва она это произнесла, как в хижину ворвались два мальчугана.
- Папа, кушать хочу – в два голоса кричали они, и, не спрашивая, запустили руку в корзину. Алам едва съел два плода, как корзина уже опустела. Он тяжело вздохнул и, подхватив её, отправился добывать обед.
                Глава 61
Ава таскала на руках малыша. Он почему-то кричал и успокаивался лишь у неё на руках. Она устала от его криков и от того, что он был на руках. Ей хотелось лечь и отдохнуть, но не подвластное ей чувство заставляло её нянчиться с малышом. Алам как обычно бродил в поисках пищи. Он уже не только собирал плоды, а острой палкой ковырял корни и собирал траву. Он ещё приносил зёрна и разбивал их на камнях. Разводил  толчёнку в воде, и они её пили. Не очень вкусно и живот пучило, но зато хорошо утоляло голод. А она рожала и рожала, иногда по своей воле, иногда и против неё. Ему всегда хотелось овладеть ею, и это стремление порой сильно её раздражало. Когда подросли сыновья, они тоже стали домогаться её. И она поняла, что видимо это их потребность, против которой они устоять не могут. Хорошо, что она нарожала шесть девочек, три из которых уже  стали матерями. Вся бурная страсть мужчин переключилась на них и про неё можно сказать забыли. Да и Алам стал спокойнее, редко приставал к ней. Это  с одной стороны её радовало, а с другой было неприятно от отсутствия внимания. Она часто смотрела в воду и заметила, что тело её меняется не в лучшую сторону. Она перестала быть привлекательной, исчезла гибкость и стройность. Она сама себе была противна, от этой мысли Ава впадала в уныние. Алам часто замечая это, утешал её. Любила ли она его? Наверное, любила, хотя иногда он был ей противен, хотя часто были  и бесчисленные дети, роды, да и сама однообразная и бесцельная жизнь. Но она свыклась с этой бесцельностью и искала в ней радостные моменты. Иногда это была вкусная еда, иногда купание в реке, иногда же просто тишина и покой, которого в последнее время она не имела. Она помнила ту жизнь, до, и иногда очень тосковала об отце, о Шамбале. Но воспоминания были какими-то смутными, не чёткими, как будто это было не с ней. Только что-то цельное и приятное, но что именно, она никак не могла вспомнить. Наконец ребёнок уснул, и она осторожно уложила его в люльку, которую Алам смастерил из лозы. Вернулся Алам, он был усталый. Ава прижала палец к губам, показывая ему, чтобы не шумел, и вышла их хижины. Глядя на мужа, она вдруг заметила, что он стал худ и пальцы рук его как-то скрючились. Он поставил корзину, но в ней было только половина того, что они обычно съедали.
- Прости, Ава, но больше я ничего не нашёл. Деревья не дают столько плодов, сколько мы съедаем. Как это ни прискорбно, но дети мои проворнее, и успевают обчисть деревья раньше, чем я до них доберусь. Я с ужасом думаю, что будет, если подрастут внуки и у них появятся дети.
- Что же делать, Алам. Дети живут своей жизнью, кормят своих детей и считают, что должны добывать пищу для них. А деревьев уже на всех не хватает.
- Не знаю, Ава. Я много думал об этом. Надо искать новую пищу, может быть, Бог дал нам ещё что-то, что мы могли бы есть. А может быть надо самим сажать зерна и деревья, чтобы их выросло больше. Тогда мы будем иметь больше плодов и зерна. Я  даже сделал специальную палку, чтобы можно было ковырять землю и сажать. А может быть нам следует искать новую землю, где растут деревья. Ведь когда-то нам здесь станет тесно. Кому-то надо будет уйти из этой долины, за горы и искать новую землю.
- Ты хочешь сказать, что мы с тобой должны покинуть место, где прожили всю жизнь? Я не хочу, я не смогу.
- Я тоже не хочу, да и не могу уже. Плоть наша с тобой стареет, значит, скоро мы с ней расстанемся. А я рад этому. Мы вернёмся к Нему, туда, где мы не будем нуждаться в еде, не будем мёрзнуть по ночам. Мы начнём всё заново, но теперь уж никогда не ослушаемся его.
- Я тоже хочу, Алам, но это будет ещё не скоро. Пока тело не собирается нас покидать. Видимо нам здесь ещё долго жить. За это время нам надо найти решение проблемы с пищей. Когда же мы оставим детей, они останутся одни с этой проблемой и неизвестно, как её разрешат. Ты же видишь, они не такие как ты, они грубее и плохо мыслят. Поговори с ними, найдите решение сейчас, пока ты ещё имеешь влияние на них. Хоть мало- мальское влияние.
- Хорошо, Ава. Я так и сделаю. Но влияние моё совсем не так велико как ты думаешь. Они не понимают меня, потому, что не были там, а родились здесь. Они не верят, что там, на небе есть жизнь.  Точнее хотят верить, но не могут, это не помещается в их головах.  Иногда мне кажется, что они смеются надо мной или просто отмахиваются. Но поговорить с ними надо, надо что-то придумать, где добывать пищу. Ладно, давай кушать.
                Глава 62
- Авен, зачем тебя звал отец?
- Он хотел поговорить с нами, Мира.
- О чем он говорил с вами? Он, наверное, опять причитал, что ему не хватает еды?
- Не только об этом, но, в общем-то, и об этом тоже. Он сказал, что нас стало много и скоро станет ещё больше, тогда нам совершенно не будет хватать еды. И это действительно так.
- А что же делать? Он сказал, что надо делать?
- Нет. Он сказал, что можно сделать, а что мы будем делать, это нам самим решать.
-Что же он сказал, что мы можем сделать?
-  Он сказал, что раз сами деревья плохо растут и их мало, то нам надо посадить много новых деревьев и ухаживать за ними, ещё можно выращивать зерно и делать из него толчёнку, а можно разойтись и искать новую землю, где много деревьев.
- И что же вы решили? Что мы будем делать?
- Мы долго думали, но искать новую землю никто не захотел. Мы будем сажать новые деревья и зерно.
- Но ты забыл, что Каин и Рафин вообще не хотят работать, но очень любят есть. Они даже у наших детей отнимали еду. Поэтому у них нет женщины, они оба хотят познать их, но совсем не хотят приносить им еду. Ты знаешь, что они сделали с Гирой? Они поймали её у реки и совокуплялись с ней по очереди. Один держал, а другой входил в неё, потом менялись. Теперь Гира никуда из хижины не ходит. Ты будешь работать, Авен, копать землю, сажать деревья и зерно, а они придут и съедят всё, и мы опять будем голодные.
- Об этом мы тоже говорили. Мы решили разделить нашу землю на участки, на которых каждая семья будет собирать плоды, там мы будем сажать столько деревьев, сколько захотим.
-И вы разделили их?
- Да, нашим будет вот тот сад и поляна перед ним.
- Но, Авен, это, же так далеко от реки! Там и деревья дают меньше плодов, чем у реки. Почему ты взял этот участок.
- Так решили все. Отцу дали участок возле реки, вот тот. Он маленький, потому что у него жена и два маленьких сына. Но он уже плохо ходит и сказал, что он скоро уйдёт на небо вместе с Авой.
-Уйдёт на небо? Как это, он опять рассказывает сказки? А этот участок останется, двоим его сыновьям?
- Да, мы так решили.
-А вот те два сада, которые тоже находятся возле реки?
- Один отдали Каину и Рафину, а другой достался Гарну. У него очень много детей, больше чем у всех.
- А почему куски у реки достались Каину и Рафину? У них даже жен нет.
-Они очень сильно кричали и даже толкали Гарна. Все решили, если у них будет хороший сад, они будут сыты, и не будут отнимать еду у других. А ты Мира не бойся, я пророю ручей, я знаю где, и у нас в саду будет вода. Мы  сможем посадить новые деревья и поливать их, чтобы они росли быстрее. Я вскопаю землю и посажу зерно. Отец меня научил, как это делать. Ещё он научил меня делать из зерна вкусную еду, я тебе сделаю её. Но надо, чтобы зерно проросло, потом я высушу его на солнце и потолку камнем. Это вкуснее толкушки.
- Ах, Авен, ты много работаешь, а тебе всегда достаётся меньше всех. А Каин ничего не делает и берёт всё что хочет. Я боюсь, что ты не справишься, и мы не сможем накормить своих детей.
- Мира, если мы с тобой будем много думать и говорить, то действительно будем голодными. Я возьму сыновей, и мы пойдём работать. Чем быстрее мы начнём работать, тем быстрее получим урожай.
-Иди, Авен, работай. – Вздохнула Мира и, подхватив малышей, занялась детьми.
                Глава 63
Рафин потянулся и сорвал фрукт. Это был последний плод на дереве. Возможно, и последний, на их участке. Он надкусил его и принялся жевать, смакуя каждый кусок. Каин стоял снизу и глядел, как напарник его съедает последний плод.
-Рафин, оставь немного, очень хочется есть.
- Обойдёшься, Каин. Я сам очень хочу есть. Тебе не кажется, что нас с тобой обманули? Нам дали плохой участок.
- Это ты виноват. Ты таскал фрукты Суле, чтобы познать её. Я видел. И таскал так часто, что теперь на деревьях ничего нет.
- Глупый Каин. Неужели ты не видишь, что на нашем участке растут одинаковые деревья, которые дают плоды в одно время. А потом на них нет плодов, и нужно ждать, когда они вновь зацветут и плоды созреют. Когда же они созревают, то их становится так много, что мы всё равно не съедим столько сразу, а они сгниют.
- Что же нам теперь делать, Рафин. Я не дождусь, когда созреют новые плоды.
- Посмотри, видишь, сколько вокруг садов? Иди и сорви плоды там и насыться.
- Но ведь это не наши сады, ими кормятся другие семьи. Мы же всё поделили.
- Много ли эти семьи заботились о тебе, или обо мне? Скажи, Каин, если ты будешь умирать с голоду, принесут ли они тебе пищу? Я думаю, что нет. Даже ни одна женщина не пустит тебя к себе, пока ты не принесёшь ей подарки. Если конечно ты не возьмёшь её силой. Что тебе думать о них, иди и возьми то, что тебе нужно. Если ты голоден, иди и насыться и не думай ни о чём.
Каин задумался. Он и сам думал так же. Почему он не может взять то, что он хочет. Кто определил, что это можно, а это нельзя. Отец? А много он понимает, он, сам то, ходит полуголодный, потому что не может ухаживать за деревьями, а того, что растёт само по себе, не хватает, чтобы прокормить их четверых. Он часто говорит нам о Боге, который всё видит и всё может. Так почему Бог не приходит и не накормит их, коль он добрый и всё видящий, сотворивший всё. Ему самому Бог не сильно помогает. Если он, Каин, хочет есть, почему ему не пойти и не взять плоды в другом саду. Раньше они собирали их везде. И тот, кто был ловок, получал плодов столько, сколько хотел. Поразмыслив так, Каин решительно отправился в соседний сад. Там росли разные фрукты. Этот участок был отдан Рамулу. Он хорошо работал и рядом со старыми деревьями ровными рядами росли молодые. Рамул всё предусмотрел, и в его саду всегда было, что собирать. На одних деревьях плоды созревали, другие наливались соком, третьи цвели, а четвёртые только готовились к цветению. Когда Каин подошел к саду, Рамул поливал деревья, пуская воду по арыкам. Он ждал, когда вода заполнил лунки под стволами, засыпал желобок и направлял воду к другому стволу. Каин подошёл к ближайшему дереву и сорвал несколько плодов. Он принялся жевать, намереваясь по окончании трапезы прихватить с собой ещё пару спелых фруктов.
- Ты почему ешь плоды с моих деревьев, Каин?
- Я есть хочу.
- У тебя есть свой сад, не меньший чем мой. Ешь плоды там.
- Там кончились плоды, и кушать больше нечего.
- Но ведь ты должен был посадить там другие деревья, тогда бы у вас с Рафином было бы, что есть всегда. Отдай мои плоды и уходи. Больше не приходи. – Рамул решительно подошел к Каину и выхватил у него из рук фрукты. – Иди, работай. У Авена участок намного хуже твоего и семья большая, а он не приходит сюда рвать плоды. Он посадил много деревьев и много зерна, и семья его имеет пищу.
- Отдай фрукты, это я их сорвал – попытался забрать обратно добычу Каин, но в ответ получил такой толчок в грудь, что упал на спину и больно ударился головой. Он вскочил и бросился на обидчика, но вновь был отброшен наземь. Инстинкт подсказал ему, что лучше ретироваться, чем продолжать спор. Сам он не отличался ни решительностью, ни силой. Пробездельничав до вечера, он вновь ощутил голод и стал размышлять, куда бы отправиться за добычей. Он перебирал в памяти всех сородичей, оценивая их физические возможности и характер, и остановился на Авене. Он хоть и был старше Каина, но был небольшого роста и худоват. С ним, в случае чего он вполне мог справиться. Решение созрело, и он отправился на дальний край поселения, туда, где жил Авен. Вечерело, когда он подошел к саду. Солнце окрасило макушки деревьев в розовый  цвет, и качающиеся на слабом ветру листья будто горели. Каин пробрался вглубь и залез на дерево. Он не спеша, принялся поглощать сочные плоды. Он счищал с них шкурку и впивался зубами в сочную мякоть.
- Ты почему ешь плоды с моего дерева? – услышал он вопрос снизу. Под деревом стоял Авен.
- Хочу есть, я голоден.
- Но у тебя есть свой сад, ты должен питаться его плодами.
- Они кончились, уходи, не мешай мне кушать. – Каин продолжил жевать.
Авен почувствовал, как волна горячей крови приливает к его голове. Он принялся трясти дерево, от чего Каин чуть не свалился вниз. Он ухватился за ствол и начал спускаться.
- Уходи из моего сада – крикнул Авен и толкнул его
- Я тебе покажу, как гнать меня. – Каин с силой ударил его по голове. Он ударил его ещё раз, а затем повалил его на землю и принялся валять по земле. Авен вырвался и схватил палку, которой обычно ковырял арыки, и со всей силы ударил Каина по спине. Каин взвыл от боли. Он вскочил и бросился на Авена, но вновь получил удар палкой. От боли он пришёл в бешенство и вновь бросился на хозяина сада. На этот раз он увернулся от удара и вырвал палку из рук Авена. Он ударил его этой палкой по голове. Авен заорал так громко и так страшно, что Каин испугался и ослабил хватку. Авен изловчился и укусил его за ногу. От резкой боли Каин перестал соображать и принялся бить палкой по Авену, пока тот не затих. На крики прибежали сыновья. Они схватили Каина и оттащили от отца. Авен лежал на земле, лицо его было в крови и пыли. Это было так ужасно, что никто не решался к нему подойти. Всех обуял неведомый, доселе ужас. Каин глядел на брата, и холод сковал всё его тело.
- Авен, вставай, что с тобой – трясла его за руку Мира. Но Авен не шевелился, шея и кожа на лице побелели и приняли желтоватый оттенок. Глаза смотрели не видящим взором куда-то в небо.
- Авен, проснись – Кричала Мира, но тело оставалось неподвижным. – Что с ним, что ты с ним сделал, Каин, почему он не встаёт.
- Не знаю, - трясясь, пробормотал Каин, я только ударил его
- Надо звать Алама, он должен знать, что случилось с Авеном  - сказал кто-то из толпы.
- Да, надо звать Алама – закричали все и отправили двух мальчиков за ним. Вскоре появился Алам. Он подошёл к  лежащему на земле, и склонился над ним. Сначала он положил ему руку на грудь, затем приник к нему ухом.
- Он умер.- Сказал Алам
- Что значит умер?
- Ушёл на небо.
-Как же он мог уйти на небо, когда он вот, лежит на земле?
- Это лежит его плоть, а сам Авен вышел. У него не стучит в груди, и он не дышит. Дух вышел из плоти и оставил его. Теперь плоть мертва и не может двигаться. Скоро оно превратится в тлен. Так сказал мне однажды Бог. Скоро и я уйду на небо, но мы должны уходить на небо, когда придёт время и он нас позовёт. Ещё Бог говорил мне, что того, кто убил, сделал мёртвым, изгонять. Мы должны изгнать Каина. Ведите его сюда.
Привели Каина. Он был в ссадинах и синяках. Жалкий и сникший, он украдкой бросал взгляды  и тут же опускал глаза.
- Каин, – сказал Алам -  ты сын мне, и я говорю, ты изгнан и уйдёшь от нас навсегда. Всякий увидевший тебя здесь должен гнать тебя отсюда. Ибо сотворил ты то, что нельзя творить человеку. Дети, гоните его проч.
- Это Рафин сказал мне идти к Авену и есть плоды. Он гнал меня из нашего сада и всё там съел сам. Из-за него я пошёл в сад Авена. Его тоже надо гнать.
- Гнать Рафина,-  закричала толпа – Гнать их обоих.
- Этого я не знаю, - сказал Алам – Бог мне не говорил о том, что делать с теми, кто берёт не своё, или подбивает других делать такое. Но, если он всем мешает, наверное, его надо изгнать, но, не, навсегда. Ведите и Рафина.
Привели перепуганного Рафина, который, по обычаю, спал после обеда.
- Мы изгоняем тебя Рафин, и ты уйдёшь от нас вместе с Каином, но когда мы позволим, ты сможешь вернуться.- Произнёс Алам – Так все решили.
Толпа вывела их далеко за пределы стойбища и долго смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду.
- Возвращайтесь обратно – сказал Алам – Надо отнести тело Авена подальше от жилищ и положить на камни. Солнце высушит его и оно исчезнет.
Все молча, побрели делать то, что приказал Алам. Как бы ни был он слаб, но в моменты, когда никто не знал, что делать, всегда обращались к нему и беспрекословно ему подчинялись.
                Глава 64
Здравствуй, Авен! – сказал Логос – Ты вновь в Шамбале. Узнаёшь ли ты этот мир?
- Да Логос, узнаю. Я здесь никогда не был, но узнаю здесь всё. Как здесь хорошо. Я плохо помню, что было со мной, я как будто спал. Где я был.
- Там – указал куда-то вниз Логос. Видишь своё тело? Ты был в нём и не слышал меня.
- Я был там, да я был там. Там очень плохо, Логос.- Пробормотал Авен, разглядывая, как его тело укладывали на огромный валун.
- Знаю, Авен. Но, к сожалению, ничего изменить нельзя. Вскоре ты опять уйдёшь туда. Как только появится новая плоть, она тебя позовёт. Род твой ослушался меня и сделал непоправимую ошибку, за которую расплачиваться придётся всем вам очень и очень долго. Я даже не знаю, когда вы вырвитесь из тенёт Гагтунгра. Его законы только разворачиваются, и будут нарастать, а мы не можем им противостоять или облегчить. Мы, всей Олирной бьёмся над распутыванием этого клубка отягощающих программ. Но как выпутать вас из тенёт мы, к сожалению, пока не знаем. 
- Что же делать Логос. Неужели ничего нельзя сделать. Это же ужасно, так жить.
- Ты любишь меня?
- Да
- Постарайся сохранить эту любовь и потом, там. Храни её в глубине своего сознания и вспоминай обо мне, когда будет трудно. Помни, я есть и люблю вас всех, и думаю о вас, и забочусь о вас. И ещё. Будут испытания на вас, но вы постарайтесь любить друг друга и не убивайте. Ни при каких обстоятельствах не убивайте. Так вы ослабите Его, разрушите его планы. Ведь именно того, чтобы вы убивали друг друга, и добивается Гагтунгр. Ведь убивая, вы даёте ему пищу – гаввах.
- Хорошо, отец, я всё сделаю, как ты просишь. А можно мне пройтись по Шамбале. Хочется вдыхать аромат и наслаждаться светом.
- Конечно, Авен иди и дыши. Ты сильно ослаб и тебе это нужно. Только помни, что я тебя люблю, и ты люби, твори и будь свободен.
Авен простился с Логосом и отправился гулять. Он дышал полной грудью, наслаждаясь неповторимым ароматом своей Родины. Вдруг он почувствовал, как земля уходит из-под ног и его влечёт куда-то вниз. Он отчаянно сопротивлялся, но его несло вниз всё быстрее и быстрее. И вдруг он провалился в темноту. Стало душно, и память медленно покидала его. Он пытался удержать её в своём сознании, но она убывала и убывала, и он вдруг понял, что ничего не помнит, а вскоре и перестал знать, что он что-то помнил. Наступило забвение.
                Глава 65
Каин брёл за Рафином, как хвост. Он был подавлен и совершено не понимал, что делать. Хоть он и испытывал некоторую неприязнь к Рафину, потому, что тот был сильнее и ловчее, но он всё же, не мог с ним расстаться. Он понимал, что одному ему будет страшно и одиноко. Видимо Рафин испытывал те же чувства, он был зол на Каина за то, что по его вине он теперь бредёт в неизвестность. Он относился к Каину пренебрежительно, понимая, что тот слабее. Но, не гнал его от себя по тем же причинам. За несколько дней пути они поднялись на вершину горы и начали спускаться вниз, в долину. Там виднелись небольшие лески, и сотоварищи надеялись найти там то, что можно съесть. Пока же им доставалась в пищу только трава и иногда зерно и ягоды. Особенно мучила жажда, потому что нигде не было ни реки, ни ручья. Вдруг слух их различил тихое журчание, и они направились туда, откуда оно исходило. Идти было легко, потому что они шли вниз, и вскоре они наткнулись на ручей, журчащий меж камней. Берега его скрывала густая трава и кустарник. Не сговариваясь, они бросились к воде и принялись жадно пить. Напившись вволю, они прилегли на траву отдохнуть. Вдруг с другой стороны ручья к воде вышла лань и принялась пить. Едва она склонила голову к воде, как из кустов выскочило животное с огромными когтями и бросилось на бедную лань. Вмиг она оказалась в его огромных зубах. Она забилась, пытаясь вырваться, но монстр сжимал челюсти, пока она не затихла. Не обращая внимания на людей, он принялся рвать тушу бедной лани и кусок за куском отправлять в свою утробу. Вся морда его была перепачкана кровью, а внутренности лани валялись рядом. Картина была столь ужасной, что оба, не сговариваясь, бросились бежать. Они бежали вниз, вдоль ручья, пока не выбились из сил.
- Ты видел, Каин, что это за ужасный зверь?
- Не знаю, Рафин. Я таких никогда не видел.
- А как ты думаешь, он и нас может так же порвать?
- Может быть, он бросается только на оленей? Может олень в чём-то провинился?
- Тогда зачем он его ел? Нет, здесь что-то другое. Может быть, он всех ест. А вдруг он и нас съест?
- Откуда мне знать, давай быстрее уйдём, отсюда подальше, может быть, он здесь живёт, а там внизу их нет. Ведь не было их там, у нас.
- Да, таких страшных не было. Пойдём быстрее. Тут осталось не далеко. Может быть, мы найдём хороший сад, в котором много фруктов, так хочется есть, в животе что-то переливается и крутит.
- И у меня. Очень хочется есть. Я наверное съем все плоды на дереве, если мы его найдём. Пошли.
Они решительно направились вниз. Но оказалось, что путь был не близким и лишь к вечеру они добрались до заветной рощи. Они шли вдоль ручья, он то и привёл их на место. Деревьев было много. Одни вовсе не имели плодов, но и деревьев с плодами было достаточно. По крайней мере, их должно было хватить на беззаботную жизнь на много месяцев.
- Видишь, Каин, я был прав. Сколько здесь еды! И вся она наша. А ты боялся, что мы умрём с голоду. А здесь только женщины нам не хватает, чтобы радостно жить.
Рафин ухватился за ветвь и ловко забрался на дерево. Расположившись в развилке, он сорвал огромную грушу и принялся жевать.
- Какая вкусная, я таких, ещё не ел. Каин, на это дерево не лезь, это дерево моё.
- Ладно, я тоже выберу себе дерево и не слезу, пока не съем на нем всё. – он принялся осматривать кроны, выбирая фрукты посочнее. Он уже мог отличать фрукты по вкусу и искал самые вкусные из них. Наконец он нашёл то, что искал и ухватился за ветку, чтобы взобраться на дерево. Вдруг он услышал позади себя страшный рык и тут же почувствовал острую боль в плечах. Что-то колючее влезало ему под кожу. В тот же миг что-то горячее впилось ему в шею, и страшная боль сдавила горло. Раздался хруст костей. В какой-то миг Каин понял, что произошло, но тут же, он перестал видеть и слышать, разом исчезла боль и он начал куда-то проваливаться, а может быть лететь куда-то в темноту. Каин помнил это с трудом.
Рафин услышал душераздирающий крик Каина и обернулся туда, откуда он исходил. Волосы у него встали дыбом, и он остолбенел, не смея шевельнуться. Холод сковал всю его сущность. Каин лежал под деревом, а страшное существо с наслаждение раздирало его внутренности. Оно с урчанием впивалось в плоть, отрывая от него куски и не разжевывая, проглатывало. Тело Каина, измазанное пылью и кровью, сотрясалось, каждый раз, когда зверь пытался оторвать от него кусок. Рафин был так напуган, что не мог пошевелиться. Наконец, животное насытилось и молча, отправилось проч. От Каина осталась голова, с ужасными раскрытыми глазами и ещё какие-то куски тела. Рафин старался не смотреть на него. Его трясло, он забрался на самую макушку и просидел там до утра, не смыкая глаз. Повсюду были слышны шорохи, ухание, рычания, вскрики. Лес был набит какими-то ужасными существами, которые сновали туда и сюда по своим делам. Едва ночь сменилась сумерками, Руфин слез с дерева и, озираясь, бросился прочь из рощи. Возле останков Каина копошились какие-то мелкие твари. Они, расталкивая друг друга, доедали то, что ставил монстр. Рафин побежал, не разбирая дороги. Он бежал назад в горы, но не чувствовал усталости. Иногда ему казалось, что за ним кто-то гонится, но на его счастье, за ним никто не гнался. Он остановился лишь тогда, когда ноги у него начали подкашиваться от усталости. Рафин забрался на большой валун, чтобы было видно всё вокруг. В руках он держал камень, откуда он взялся, он не мог вспомнить. Видимо подобрал его машинально. Отдышавшись, он огляделся вокруг. Сверху ему был виден ручей и кусты, хотелось пить, но спускаться к воде он побоялся и вновь отправился в путь. Теперь он уже не бежал, но и не останавливался. К вечеру он уже был далеко, роща исчезла вдали, но остановиться на ночлег Рафин здесь, на ровном месте, боялся. В стороне от него высился утёс, и он решил на него забраться и там переночевать. С большим трудом ему удалось это сделать. Здесь склоны были почти отвесными, и взбираться по ним было сложно. Рафин вполз на вершину. Сердце бешено колотилось. Он сел и осмотрелся. Сверху его укрывал другой утёс. Место было вполне безопасное. Он несколько успокоился и обошёл небольшую площадку. У основания верхнего утёса образовалась небольшая лунка, в которой скопилась дождевая вода. Рафин ощутил приступ жажды и припал к этой природной чаше. Напившись, он распластался на камне и тут же уснул. Сколько он проспал, он не мог припомнить, но проснулся он от шуршания. Он вмиг проснулся и вскочил. В полумраке он различил небольшую тварь, которая усиленно к нему подбиралась. Он размахнулся и пнул её ногой так, что она слетела с утёса. В тишине было слышно, как она пискнула, ударившись о землю. А потом послышалось шуршание. Видимо тварь катилась вниз по склону. Сон как рукой сняло, и Рафин до рассвета просидел, не смыкая глаз. Когда же рассвело достаточно, чтобы различать предметы, он стал размышлять, как ему идти дальше. Размышления его прервало рычание, идущее от основания утёса. Он глянул вниз и увидел ужасного монстра, с которым уже виделся дважды. Зверь пытался добраться до него. Он вставал на лапы, взбирался на валуны, но было видно, что ему не достать свою жертву. Рафин бы рад, что взобрался сюда, здесь он был в безопасности. Но надо было что-то предпринимать, не сидеть, же, ему здесь всю жизнь. Вдруг этот зверь будет его здесь сторожить, пока он не слезет с утёса. Он стал осматриваться. Можно было взобраться на второй утёс, но там гора имела пологий склон, и хищник вполне мог его догнать. И тут ему на глаза попался камень. Рафин взял его и бросил в рычащую морду. Удар оказался удачным, и камень попал меж лопаток зверя. От боли тот взвизгнул и отскочил, но и  второй камень достиг цели и обрушился ему на спину. Зверь взвыл от боли, кровь потекла из разорванной шкуры, и он начал кататься по земле. Руфин же кидал и кидал в него камни. Одни летели мимо, но некоторые попадали в цель. После попадания в голову зверь сдался и побежал вниз к ручью. Видимо Рафин нанёс ему серьёзные увечья.  Победитель не стал долго ждать и, перебравшись с утёса на склон, начал взбираться наверх. Он шел и шёл. Пока не добрался до вершины. Никто его не преследовал, и он присел передохнуть. Внизу простилалась долина. Были видны группы деревьев, но среди них можно было различить те, которые созданы руками человека. Они имели чёткие геометрические формы и равные расстояния между стволами. Именно по ним Рафин определил, где расположилось поселение. Он значительно уклонился в сторону. Поэтому, невзирая на надвигающиеся сумерки, он направил свои стопы туда. Пойдя ещё полтора часа, он понял, что за светло не дойдёт и решил отдохнуть. Едва он распластался на земле, как сон тут же сморил его. Напряжение последних суток дали о себе знать. Проснулся Рафин, когда солнце разбудило его. Он вскочил и начал оглядываться по сторонам. Всё было мирно и тихо. Успокоившись, Рафин начал спускаться. К вечеру он уже приближался к родному дому. Когда он добрался до первой лачуги, ноги его уже не хотели нести тело, и он рухнул на землю и потерял сознание. Когда он открыл глаза, вокруг него уже собралась толпа
-Пить, дайте воды – прошептал он – и позовите Алама.
Кто-то в толпе засуетился, и вскоре ему протянули плошку с водой. Он жадно её выпил. Хоть этого количества воды было мало, но она всё же освежила его и придала сил. Язык начал шевелиться, в голове прояснилось. Вскоре появился Алам.
- Рафин, ты почему здесь? Ты оставил Каина?
- Отец, позволь мне остаться здесь, умоляю – и он повалился наземь и пополз по направлению к Аламу.
- Встань, Рафин и расскажи, почему ты вернулся. Почему ты оставил Каина?
- Каина больше нет, его съели звери.
- Как звери могли его съесть? Звери едят траву.
- Нет, там за вершинами, живут другие звери, злые с огромными зубами, на лапах у них большие когти. Эти звери едят других зверей. Они напали на Каина и разорвали его, а потом стали есть.
И Рафин принялся сбивчиво рассказывать обо всём, что с ним приключилось, не упуская ни одной подробности. Окружавшие слушали его, раскрыв рты. Они не могли поверить в то, что он им рассказал, но ужас, от воспоминаний был так явно виден на лице Рафина, что им пришлось ему поверить.
- Успокойся, Рафин. Всё позади и ты дома.- Положив руку ему не чело, произнёс Алам – Конечно мы примем тебя обратно, конечно мы тебя не бросим. Так ли, дети мои?
- Да, мы примем его – ответила толпа.
- Но тебе придётся много работать, чтобы прокормить себя. Ты получишь самый дальний сад, он не большой, но прокормиться ты сможешь, если будешь работать и сажать зерно и новые деревья. Ты готов это делать? Я спрашиваю тебя, потому, что ты раньше не хотел трудиться.
- Да, отец, я готов делать всё, лишь бы вы простили меня и приняли обратно. Я буду работать и посажу новые деревья.
- Тогда иди и живи.
Алам повернулся и побрёл к своей лачуге. Толпа медленно разбрелась. Молодая девица подошла к Рафину и протянула ему два огромных яблока.
- Ешь, Рафин. Ты, наверное, очень голоден.
Рафин взял яблоки и жадно надкусил одно. Вдруг слёзы сами потекли у него по щекам. Он плакал долго и не мог остановиться.
- Зачем ты плачешь? – спросила девушка
-Не знаю. Плачу  и всё. Наверное, от страха, мне было так страшно там. А ты кто, как тебя зовут?
-Иза, дочь Авена. Когда Каин убил Авена, я тоже плакала и не могла остановиться. Мне тоже было страшно. Хочешь, я пойду с тобой? Я буду женой тебе.
- Но у меня нет ничего, чем я буду тебя кормить, где ты будешь жить?
- Если ты хочешь взять меня, то не думай об этом. Всё у нас будет. Я буду тебе помогать во всём. А пока мы не вырастим новый урожай, я буду кормиться дома.
Рафин сел и долго смотрел на неё. Она была совершенно не привлекательна, худа и костлява. Грубоватые формы лица придавали ей вид больше мальчика, чем женщины. Но что-то было такое в её больших глазах, что тронуло его сердце, и он ответил.
- Ты жена мне.
Он встал, и они побрели вдаль, обживать своё новое место.
                Глава 66
-Здравствуй, Каин – сказал спокойно Логос – Ты вернулся и снова в Шамбале. Посмотри вокруг, ты узнаёшь?
- Да, отец, я узнаю всё. Как хорошо здесь, Хочется дышать полной грудью, какой здесь аромат. А где я был? Я спал и мне снился страшный сон?
- Нет, ты был там, в трёхмерном мире, ты жил в плоти и снова скоро туда уйдёшь. Скажи мне, ты помнишь, что там было?
- Да помню, помню, как я убил, а потом убили меня.
- Мы постараемся очистить тебя от этой памяти, она вредна тебе. Вот видишь тёмное пятно на твоём теле. Это не хорошая метка и надо от неё избавиться. Этот нарост от плохих мыслей, которые родил твой физический мозг.
- А можно, я полежу в цветах, я так устал и так слаб.
- Конечно, тебе просто необходимо это сделать, а мы с Аиром, тем временем поработаем над этим пятном.
Он тут же приступил к сканированию и расшифровке его. Сомнений не было, это было дело рук Гагтунгра, но к каким последствиям могло привести это пятно и от каких причин возникло, предстояло ещё разобраться. Друзья приступили к активной работе и так увлеклись, что не заметили, как Каин вдруг исчез.
Каин наслаждался ароматом цветка. Этот аромат опутывал всю его сущность, приводя в состояние блаженства. Вдруг он почувствовал, как начинает куда-то проваливаться. Неведомая сила потянула его вниз, и он провалился в темноту. Внезапно падение прекратилось, и он оказался в новом месте. Бурые и багровые скалы окружали его. Они были непропорциональны и имели отвратительные формы. Лиловый свет озарял всё пространство. Он шел отовсюду, и казалось, что здесь нет теней. Тоскливое чувство охватило Каина. Ему стало страшно от этой внезапной перемены. Откуда-то снизу перед ним появилось ужасное существо. Тело его было серым, глаза светились багровым светом, и взгляд его привёл Каина в неописуемый ужас. Его просто парализовало.
- Здравствуй Каин. Я приветствую тебя на новом, для тебя, месте обитания.
- Кто ты, я тебя не знаю?- прошептал едва слышно Каин.
- Я? Гагтунгр, властелин земли и её магм. Я Князь тьмы. У меня много званий и имён. Но ты запомни главное, я твой хозяин и теперь ты в моей власти. Ты можешь вести себя смелее, я своим слугам не причиняю вреда, если они, конечно, не провинились или не ослушались. Тогда я буду к ним очень суров. Теперь ты будешь сюда возвращаться всегда и забудешь Логоса, Шамбалу и всё связанное с этим. Ты будешь возвращаться сюда раз за разом и однажды, больше туда, в Шамбалу, не попадёшь. Ты будешь жить здесь, когда будешь покидать тело. Скоро ты уйдёшь и воплотишься в плоть, но прежде чем ты уйдёшь, ты должен увидеть моих подданных и твоих соратников. Смотри.
Он сделал знак и перед Каином предстали сначала урторы. Вид их был ужасным и устрашающим. Было видно, что они специально демонстрируют свой ужасный облик, желая напугать и без того перепуганного Каина. За ними появились сартары. Их тела были не так безобразны, но размеры и мощь вызывали трепет. Насладившись впечатлением, которое произвели на Каина демоны, Гагтунгр сделал знак, чтобы они скрылись.
- Ты будешь одним из них, но не скоро, Каин, это надо заслужить, надо совершить много дел, чтобы стать такими как они. А сейчас ты уйдёшь и начнёшь новую жизнь в облике человека. Но знай, я даю тебе мощь, она даст тебе власть и силу над людьми там, на земле. Ты поведёшь их за собой, подчинишь себе и будешь творить мою волю среди людей. Я наделяю тебя особой волей, которой нет у них, особую силу духа, которая заставит их подчиняться твоей воле. А теперь иди. Но силу эту ты будешь применять по моей воле. И не повезёт тебе еже ли ты ослушаешься.
Каин вдруг почувствовал, как какой-то поток подхватил и закружил его, устремляя ввысь. Перед его взором мелькали бесформенные миры Гашарвы, и затем наступила темнота.
                Глава67
- Ну вот, Ыфон дела закончены, и можно отпраздновать победу. Ты помнишь, я обещал дать тебе испить человеческого гавваха? Вот теперь пришло время это сделать. Ползи ближе.  На, держи. Один бокал я даю тебе, второй буду пить сам. Это очень почётно, Ыфон. Но ты заслужил. Ты первый, кого я угощаю. Цени.
Гагтунгр протянул рыфу бокал  с дымящейся жидкостью. Как только рыф принял от него чашу, он отпил глоток от своей. Сладковатый, ароматный вкус напитка сразу вскружил голову и растёкся негой по всему телу. Он медленно отпивал напиток и всё больше и больше впадал в эйфорию. Это было величайшее наслаждение, вкус, который он почти забыл.
- Вот это вещь, Ыфон, даже ради одного бокала этого напитка стоило столько трудиться, даже ради одного глотка. Но, теперь у нас будет море его, мы будем доить его из этих человечков реками.
- Ты думаешь, что все они бросятся убивать друг друга? Для этого у них должны быть причины.
- А ты думаешь, что я об этом не думал? Конечно, причины нужны и мы их создадим. Они плодятся, и главная причина у них уже появилась – им нужна пища, много пищи. Они будут убивать друг друга, чтобы насытиться.
- Но они могут поступить и по-другому. Они будут работать, и добывать пищу своим трудом. Они начнут расселяться, осваивать новые территории и найдут себе пропитание. И мы обязаны в этом им потворствовать, если ты хочешь, чтобы их становилось больше и больше.
- Да, ты прав Ыфон. Нам совершенно не нужно, чтобы они перебили друг друга  и оставались существовать жалкой кучкой. Нам действительно надо продумать программу переселения. Значит, придётся подкорректировать миссию Каина. Гистург мне подсказывает, что мы должны действовать двояко. Соблазнять и вселять страх. Женщину мы наделим способностью соблазнять. Она должна быть более приземлённая и наделена страстями, она должна всегда чего-нибудь желать. А мужчина должен всегда желать женщину и ублажать её. Тогда он будет искать пропитание, а значит всегда бороться за женщину и еду, за территорию. Они будут драться за еду и возможность спаривания. Они должны стать хорошими, умными животными. Правда, в отличие от животных человек слаб, у него нет когтей и зубов, он не ловок и придётся подумать, как его защитить. Ты же видел как просто зверь разделался в Каином. Да кстати, а Руфин скинул нам порцию гавваха даже не пролив крови, а всего лишь когда трясся от страха на дереве. Ты помнишь как он трясся, так что все плоды с него оказались на земле. Ну да ладно, вернёмся к существу. Духовная мощь их ослабла и больше не будет их защищать.  А значить надо пдумать как их защитить, чтобы их совсем не сожрали всякие там шакалы. Но если их не смогут жрать звери, то и гавваха мы получим меньше. Тут нужен разумный баланс. Вот над всем этим мы с тобой будем работать, Ыфон. Так что иди думать.
Ыфон, молча, развернулся и направился к своим сородичам. Его не покинула ещё эйфория от выпитого, поэтому он никак не мог собраться с мыслями.
                Глава68
Рафин проснулся засветло. Было свежо, и от этой свежести утренний сон улетучился. Он поднялся и отправился к небольшому ручью, который он сделал сам, отведя его от небольшой речки, текущей в полукилометре отсюда. Умывшись, он вернулся к лежанке и достал плоский камень с небольшим углублением посредине. Он  всыпал туда полгорсти зерна и принялся плющить его круглым камнем. Вскоре зерна превратились в муку. Так он поделал трижды. После чего он высыпал муку в плошку и отправился к ручью. Там он разбавил содержимое водой и не спеша выпил. Сполоснув плошку, он вернулся к лежанке. Здесь он взял заострённую палку и пошел в сад. Работал он уже давно и результаты его труда вскоре должны были дать о себе знать. Три десятка деревьев вот-вот должны были принести первый урожай. Пока же он довольствовался десятком тех, что росли здесь по воле Божией. Это были несколько груш, яблок и инжира. Они созревали почти одновременно, и потому половину года он не имел фруктов. Но, Рафин компенсировал это зёрнами, травой и корнями, которые он  собирал в окрестностях. Зерно же он научился сеять, возделывая своей палкой землю. Сейчас он жил один, Мира уходила в свою семью на время, когда не было урожая. Но как только урожай созревал, она возвращалась к нему с ребёнком. Она приводила с собой ещё двоих детей. Так что в его саду ни один фрукт не сгнивал на земле. Это была как бы плата за то, что Мира с ребёнком возвращалась домой и ела с того сада. Её уже не считали членом семьи и не обязаны были кормить.  Рафин надеялся, что, в этом году, ей не придётся уходить, и они будут жить своей семьёй. Вынужденная разлука сильно его угнетала. Он и за Миру очень переживал.  Она уже ждала ребёнка, и никто из её родичей рад этому не будет. Там и так было тесно. Рафин пока ещё не имел своей лачуги, но он выбрал удобное место на склоне горы и даже, приступил к её строительству. Из-за того, что хороших жердей он не смог найти в достатке, он расковырял меж камней довольно просторную полость и  выложил подобие стенки из камней и глины. Осталось накрыть всё жердями и укрыть листьями.  Должно было получиться вполне комфортное жильё. А сейчас он отправился на край сада, чтобы посадить два саженца, которые нашел возле старых деревьев. Расковыряв палкой лунку, он принялся выковыривать корни травы, расширяя лунку всё больше и больше. Когда все корни были удалены, он вновь принялся ковырять палкой, пока не получилась небольшая ямка. После этого он отправился выкапывать саженцы. Аккуратно расковыряв землю вокруг саженца, он разгрёб землю руками и осторожно окопал корни. Когда он понял, что корни окопаны, он запустил руку под саженец и вынул его из земли. Пересадив его в новое место, он взялся за вторую лунку. Это был эксперимент, который пришел ему в голову. До этого он сажал деревья семенами, но росли они слишком долго. За десять лет труда он создал здесь целую систему. К каждому дереву был прорыт желобок, по которому к ним поступала вода из ручья. Поле, на котором росли его корни и злаки, тоже было чистым. Рафин вдруг открыл в себе любовь к земледелию, и работа эта доставляла ему большое удовольствие. Он мог часами возиться в саду, и это ему не надоедало, наоборот, он испытывал потребность работать ещё и ещё.  Заметила перемены в нём и Мира и всячески его поддерживала. От этого ему хотелось работать ещё больше. Рафин часто думал о ней. Как ему повезло, что эта женщина пришла к нему, тогда ещё немощному и жалкому. Закончив с пересадкой, он отправился на поиски пропитания. У него уже был свой маршрут поиска. Он знал, где растут разные растения и когда они созревают. Это был дополнительный  ингредиент его рациона. То он собирал траву, то ягоды, то корни. Вернувшись с пучком щавеля, Рафин намолол зерна и принялся обедать. Солнце перевалило далеко за полдень, когда он закончил трапезу и прилёг под деревом отдохнуть. Вскоре он проснулся, ему предстояло полить саженцы и молодые деревья, и обеспечить себя ужином.
Солнце уже зашло за горизонт, когда Рафин сел ужинать. Он очень устал и  валился с ног. Вскоре он уснул, чтобы утром встать и вновь взяться за работу.
                Глава 69
Кан родился в тот год, когда погиб Каин. Событие, в общем-то, не приметное. Таких детей рождалось много. В каждой семье их было не меньше десятка. Он и рос не приметно. Он был меньше своих сверстников, слабее их. В малолетстве ровесники порой обижали его. Даже в собственной семье ему доставалось меньше внимания и заботы, чем остальным. Но это было раньше, когда, же Кан подошел к возрасту, которое мы именуем отрочество, он незаметно стал меняться. Внешне он был так же мал и худ, но во взгляде его появилась жесткость. Нет, он не смотрел на всех затравленным зверем, взгляд его был холоден и жёсток. Он необычным образом заставлял подчиниться. И это обстоятельство стало заметно проявляться. Теперь уже никто не обижал паренька, наоборот, его стали побаиваться. Не известно почему, но и взрослые относились к нему по-особому, уважительно, а порой и заискивающе. К этому прибавлялось и то, что Кан проявлял живость ума и рассудительность. Он легко разрешал споры, к общему удовлетворению спорящих. Таким он вошёл в юность, в ту пору, когда начинает играть кровь, и начинают интересовать особи противоположного пола. Но сам он не увлекался девушками, точнее он относился к ним как предмету потребления. Он хотел их, когда возникало сексуальное желание, и был совершенно равнодушен к ним, когда этого желания не возникало. Он не имел никакой душевной привязанности ни к одной из женщин, да видимо и вообще к кому бы то ни было.
Кан проснулся по обычаю поздно, когда уже всё его семейство было занято делами. Он потянулся и направился к ручью, чтобы умыться. Вернувшись, он окликнул мать:
- Мать, дай что-нибудь поесть. Совсем проголодался.
- Ты проголодался? Но видимо не утомился. Сходи, помоги братьям, тогда и получишь что-нибудь.
- Я хочу есть, и ты принеси мне. – Спокойно сказал он, но от этого  тона мать пробрал холод – и если ты ещё раз скажешь мне, что делать, я поколочу тебя палкой.
Женщина быстро удалилась и вскоре вернулась с едой.
- Вот так-то – проговорил Кан, беря из рук её пищу.- А что, братья плохо работают? Почему у нас еды мало?
- Работают братья хорошо, только у них дети и нашего сада не хватает, чтобы прокормить всех. Слишком много ртов на такой маленький сад. Как бы они не работали, всё равно на всех еды не хватает.
-Пусть сажают новые деревья. Они что, не могут догадаться, что надо сажать новые деревья?
- Больше нет земли, где можно было бы сажать. Соседние семьи уже вплотную подошли к нашему саду. Вот заведёшь ты семью, сынок, а где взять тебе деревьев я не знаю. Старшие братья уже взяли их и кормят свои семьи.
- А ты  ещё нарожаешь, и тогда что им делать? Вы когда рожали, о чём думали? Это что же получается, братьям всё, а мне значит ничего? Нет, так не должно быть. Я должен об этом подумать. Скажи отцу, чтобы собрал братьев, я хочу с ними говорить. Сейчас пусть работаю, а вечером чтобы были все.
Мать пыталась возразить, но встретившись с ним взглядом, осеклась.  Кан встал и отправился в сад. Расположившись под деревом, он стал думать.
К вечеру в лачуге отца собрались все. Отец, было, возмутился и не хотел собирать детей, считая, что сын не может приказывать отцу, но мать настояла и сама оповестила всех. Кан не спеша встал и начал разговор:
- Я хочу получить свою долю. У всех есть сад, а у меня нет. Почему? Это не справедливо.
- Потому, сынок, что ты не умеешь и не хочешь работать. Сад достаётся тому, кто в нём работает. А ты бездельник, ты ни разу не работал в нём  и даже не знаешь, как вскопать и как полить. Ты только кушать хорошо умеешь. Сад  у тебя погибнет.
- Значит, отдайте мою долю плодами. Вы все дайте часть урожая, чтобы я мог питаться каждый день.
- Мы будем, весь день, трудится, а тебя кормить? Нет, так не будет. У нас есть кого кормить. Иди и ищи себе новое место и сажай там сад. – Выкрикнул старший брат.
- Я решил так и так теперь будет. Сколько бы вы не орали, будет так как я решил.
Брат рванулся к нему и замахнулся, чтобы ударить. Но вдруг остановился в нерешительности. Какая-то сила остановила его. Кан спокойно смотрел на него, и от этого взгляда ему стало не по себе.
-Ничего ты не получишь – пробормотал он и повернувшись зашагал домой.
- Идите по домам и решите, кто и сколько будет отдавать. – Обращаясь ко всем, спокойно сказал Кан.
Угрюмо, понурившись, все встали и отправились по домам, не смея возразить. В душе у них клокотало возмущение, но почему то они не посмели его выплеснуть наружу.
- Ничего он не получит – сказал Мун, средний брат, другому – Я ему ничего не дам.
- Я тоже.
И они, вдохновлённые своим решением, отправились по домам.
После полудня Кан отправился в сад. Он прихватил с собой дубину, которую давно уже хранил возле лачуги. Выбрав дерево, он взобрался на него и принялся рвать плоды. Он ел не спеша, и не слез с дерева даже тогда, когда сыновья Рона, старшего брата заметили его и побежали к отцу. Вскоре появился и сам Рон.
- Слезь немедленно с моего дерева Кан. Это мои плоды, и я запрещаю тебе их есть. Уходи.
- Я же сказал вам, чтобы вы решили, когда будете отдавать мне часть урожая. Но не дождался вас и решил сам пойти и взять то, что мне положено. Я не могу ждать, когда вы там решите, я кушать хочу.
- Ничего тебе не положено, бездельник. Ни одного яблочка, ни одного зёрнышка. Слазь с дерева и уходи. – Он дёрнул Кана за ногу. Кан не спеша спустился и, подойдя вплотную к брату, произнёс:
- Сначала я буду есть в твоём саду, потом в саду Муна, а уж потом в саду Уга. И ты должен с этим свыкнуться, иначе я буду зол.
Рон почувствовал желание ударить брата и с силой толкнул его. Кан отлетел назад, но вновь приблизился к брату.
- Рон, ты делаешь не правильно и пожалеешь об этом.
- Уходи, иначе я тебя ударю.
- А ты можешь?
Рон со всей силы толкнул Кана и тот, не удержавшись, упал. Поднявшись, он подобрал свою дубину и с силой стукнул Рона. Тот едва успел убрать голову. Удар пришёлся по плечу. От боли Рон присел, и Кан огрел его по спине со всего маху. Рон взвыл и попытался подняться, но новый удар свалил его с ног. Нанеся ещё пару ударов по распластанному на земле брату, он опустил дубину. Брат слабо стонал. На спине багровели огромные синяки. Кан перевернул его на спину и, глядя в глаза, произнёс:
- Ты будешь делать так, как я сказал, вы все будете делать так, как я сказал. Так и передай братьям. А если вы не будите делать так, как я сказал, я вас убью, как Каин убил Авена. И запомни, ты будешь присылать ко мне кого-то из твоей семьи с едой для меня. Ты понял меня, Рон? – и он наступил брату на кисть руки.
- Да, я понял, -- морщась от боли, пробормотал Рон. Ему было очень больно и не хотелось шевелиться. Всё, что он хотел сейчас. Чтобы его оставили в покое.
Кан повернулся и, молча, отправился прочь, прихватив свою дубину. С этого момента пищу ему носили безоговорочно.
Синяки Рона со временем рассосались, и он вновь принялся трудиться, но уже не помышлял перечить Кану. При виде его он становился жалким и безропотным, не смотря на свою физическую силу. Пришло время, когда Кан решил перенести оброк на  Муна, о чем и известил его. Мун же сразу отправился к старшему брату и спросил его, что ему делать. Ему совершенно не хотелось кормить этого нахлебника.
- Не знаю, Мун как так получилось. Я хотел его ударить,  но не смог. А он  взял и избил меня палкой.  Он бил меня палкой очень сильно. Это очень больно, я теперь боюсь его, боюсь, когда в его глазах появляется гнев. Он сказал мне, что убьёт меня  как Каин Авена и мне страшно.
- А может быть нам вместе поколотить его? Дружно напасть на него и поколоть?
- Я не смогу его ударить, от одной мысли, что я причиню кому-то боль, мне становится не хорошо.  Я как представлю, как те кого ударили мучаются, мне самому становится плохо. Поговори лучше с Угом. Может быть, вдвоём вы с ним справитесь.
- Хорошо, Рон, я так и сделаю.
Мун направился к Угу и поделился с ним своим планом. Уга очень раздражал Кан, и они решили проучить братца. Когда к очередному обеду Кану не принесли пищу, тот отправился в сад Муна, прихватив с собой заветную дубину. Там его уже поджидали братья.
- Убирайся отсюда, Кан, пока мы не побили тебя вдвоём.
- Слушай меня, Мун. Ты будешь кормить меня, так же как и Рон, и ты Уг тоже будешь меня кормить в своё время. Вы давно должны были распределить между собой, когда каждый из вас должен приносить мне еду, чтобы всем долгу было поровну. А если вы собрались меня бить, то сначала разберитесь в том, чьи у тебя дети Мун. Ведь Курун сын Уга, не так ли Уг?
- Что, Уг, он сказал правду?
Уг замялся, не зная, что говорить. Но говорить правду он не хотел. Кан поднял дубину и обрушил удар на Муна, тот взвыл от боли. Второй удар достался Угу. Не останавливаясь, Кан огрел  Муна, а затем вновь, Уга.
- Пошли прочь, по своими хибарам. И не вздумайте мне перечить, убью обоих. – Он замахнулся дубиной. В облике его было столько злобы и решительности, что братья бросились бежать, сломя голову. С этого момента  его воля исполнялась беспрекословно. Вскоре это вошло в привычку, и никто в семье не мог  и не пытался его ослушаться.
Кан по обычаю, возвращался с реки. За долгие годы он создал для себя строгий режим, которого придерживался неукоснительно. Завтрак, прогулка к реке, упражнения с дубиной. Потом он обходил поселение и решал споры, которые часто возникали из-за еды и деревьев. Его слово было законом, так как в противном случае он обрушивался на несогласного с побоями. К этому все привыкли, и никто не осмеливался пререкаться. Раньше он занимался упражнениями один, но с годами он пристрастил к этому сыновей. Нет, у него не было семьи, но были сыновья. Они рождались от девиц, которые приглянулись ему, и он ими овладел. Кем овладевал соблазном, а кем насилием. Сыновья эти росли в других семьях, но всех их он знал, потому что они все были похожи на него. Тот же неприятный холодный взгляд, тяжёлая нижняя челюсть, жилистые руки и невысокий рост. И тот же злобный характер, заставляющий сверстников подчиниться их воле. Только внешне они были непривлекательней его. Низкий лоб, толстая шея, короткие ноги и длинные руки. Он собирал их у реки и занимался с ними упражнениями, которые сам придумал и отработал. Он научил их бить руками, швырять противника на землю и наносить удары палкой. Кроме того, научил, как уклоняться от ударов и обороняться от дубины. Порой их занятия превращались в откровенную потасовку, но Кан считал, что это укрепляет их боевой дух, поэтому потасовки были частыми. Но, самым главным занятием с детьми были беседы. Он вселял в них сознание,  что они наделены  неординарностью и величием. Он убедил их в том, что все их сородичи рождены лишь для того, чтобы кормить и ублажать их. Но при этом он очень бдил своё верховенство и в их сообществе царила строгая иерархия и дисциплина. Вот и в этот раз он возвращался после очередной тренировки. В теле чувствовалась здоровая усталость. Подойдя к своей лачуге, он заметил братьев, толкущихся возле хижины.
- Что хотите, братья.
- Хотим поговорить с тобой, Кан. Мы с братьями не можем разрешить одно дело.
- Я слушаю, говори, Рон.
- Дети наши выросли и родили детей. Их дети уже стали большими. Мы не можем больше сажать деревья, нет земли, где их можно посадить. Мы не можем больше делить сад между детьми детей. На каждого не хватит деревьев, чтобы прожить до следующего урожая. Дети наши постоянно голодны и сорятся из-за еды. И мы не знаем, что делать.
- Я понял тебя, брат. Я знаю, что вам делать. Я давно ждал, когда вы обратитесь ко мне с этим делом, а потому знаю ответ. Вы должны пойти в семью Олема и выгнать их прочь из их сада, а сад поделить между сыновьями ваших сыновей.
- Как выгнать, мы не можем этого сделать. Олем уважаемы и трудолюбивый человек. Куда же пойдёт несчастный Олем и его семья. Где они будут брать пищу. Они погибнут с голоду. Как мы сможем его выгнать? Мы не сможем этого сделать.
- А ты спроси Олема, много ли он думает о том, что будут есть дети твоих детей. А ещё подумай о том, что вы будете делать, когда дети твоих детей родят своих детей. А они ведь обязательно родят, или ты им запретишь? Как ты это будешь делать?
Братья задумались. Они были в смятении. Они долго стояли молча, не зная, что сказать и как поступить. Личностные интересы в их сознании сталкивались некими внутренними законами, не позволяющими чинить зло и бесчинство.
Эта борьба шла в них довольно долго, и Кан терпеливо ждал. Наконец Рон раскрыл рот:
- Но это очень не хорошо, мы не можем поступить с ними так. Ведь они тоже дети Алама. Они много работали, чтобы вырастить такой хороший сад.
- Тогда вы все умрёте с голоду. И вы и Олем тоже умрёт, потому что у него тоже растут дети. Кто-то должен уйти и оставить сад другим и искать новые земли. Но никто никогда сам на это не решится. Он будет ждать, что это сделают другие.
- Но новых земель нет. Рафин рассказывал, что там, за горами есть земля и сады, но там живут злые звери, которые съели Каина. Если мы их выгоним, то они пойдут на верную смерть.
- Зачем нам верить Рафину, может быть он просто не захотел жить один, без женщины, поэтому и вернулся. А чтобы вы его простили и позволили вернуться назад, придумал эту страшную историю? Но если вы не хотите прогнать Олема, то может быть Олем захочет прогнать вас. Он сильный и дети у него сильные. Может мне ему предложить прогнать вас?
- Но мы не сможем это сделать, мы боимся. Нам жаль Олема.
- Хорошо. Тогда я  сам выгоню его. Но тогда я сам решу, кому и сколько дать деревьев. Идите и ждите.
Братья тихо исчезли, как будто и не было их вовсе. Кан удовлетворённо потёр руки. Наконец время его пришло, и он мог исполнить свой давний план. Теперь он будет изгонять одних, и раздавать сады другим, но будет это делать, так как посчитает нужным, одних одаряя, а других ущемляя. И никто из них не посмеет восстать против. Все они будут послушно, ждать его решений и лебезить перед ним. Потому что в душе, все они хотят одного – получить деревья и жить сыто и спокойно. Есть в  волю и рожать детей, столько сколько хочется. Плотно пообедав похлёбкой и фруктами, он направился к реке. Там  его уже поджидала его боевая дружина.
- Дети мои, пришло наше время. Теперь вы получите всё, что захотите. Вы получите власть над людьми, вы будете управлять ими, и они будут исполнять вашу волю, нести вам еду и приводить женщин. Но для этого мы должны изгнать часть семей отсюда. Для этого придётся их много бить, а может быть даже убить кого-то. Вы готовы?
- Готовы, отец. Веди нас, и мы сделаем всё, что ты скажешь.
- Я знал, что вы лучшие и преданнее вас нет. Тогда слушайте и запоминайте всё, что я вам скажу. – и он подробно расписал план действий.
Едва поднялось солнце, Кан появился возле хижины Векула. Он пришел в сопровождении трёх молодых людей. Векул был выбран по двум причинам. Во-первых, он был силён и смел. Во-вторых, у него была самая большая семья и самый большой сад. Кан полагал, что выгнав его и его семью, он приведёт в трепет все остальные семьи, более мелкие. Кроме того он завладеет самым большим садом, который потом разделит между несколькими семьями.
- Выходи, Векул! – громко крикнул Кан – Буду говорить с тобой.
- Что ты хочешь мне сказать, Кан. Я исправно отдаю то, что ты просишь. Что тебе ещё надо. У меня еды не хватает даже для того, чтобы хорошо накормить детей.
- Другие семьи едят ещё меньше, поэтому мы решили забрать у тебя сад и поделить среди остальных.
- Забрать? Как забрать, почему забрать? А как же мои дети, мои внуки, а что же буду делать я? Как люди могли решить такое, что же нам всем с голоду умереть?
- А ты возьмёшь своих сыновей и внуков и женщин и пойдёшь туда, за горы. Туда, куда ходили Рафин и Каин, и там ты найдёшь много садов и раздашь их сыновьям своим.  Там вам хватит деревьев на всех. Ты самый сильный и сможешь там жить.
- Кто же мог так решить? Алам?
- Кто есть Алам? Этот старик, которого вы почитаете как первого отца? Что он может решать, и кто его будет слушать. Он может лишь сказки рассказывать. Люди спросили меня и я решил. Собирайся и уходи.
- Дети, – заорал Векул  - идите ко мне. Быстрее сюда и берите палки. – И уже обращаясь к Кану - Не бывать этому, Кан. Я долго терпел, но больше терпеть не хочу. Убирайся отсюда вместе со своими подручными, иначе дети мои вас поколотят.
Он размахнулся и ударил Кана в лицо. Удар был мощным, но кулак Векула прошёл мимо и он сам чуть не упал по инерции. Кан тут же нанёс удар ему в спину, он чего Векул повалился на землю. Трое подручных Кана набросились на него и принялись бить. На крики отца прибежали сыновья и бросились на обидчиков. Но они были споры в работе и, хотя и были физически сильны, совсем не умели драться. Кан с детьми оставили Векула и набросились на его детей. Они падали под ударами Кана и его сообщников, но вставали и бросались в бой. Возможно, они бы и победили, так как их было большинство, но из-за деревьев выскочили ещё несколько детей Кана с дубинами в руках и обрушились на племя Векула. Вскоре всё разрешилось. Под  сокрушительными ударами  нападавших, все они были повержены, а молодёжь разбежалась.
- Молодцы ребята. А теперь тащите сюда женщин.
Несколько парней убежали и притащили к месту побоища перепуганных женщин. От страха они почти не сопротивлялись. Кан приподнял, начинавшего приходить в себя, Векула.
- Тащите  их сюда – приказал Кан
Когда подручные исполнили его приказание, он схватил одну из женщин и принялся насиловать её. Закончив, он обратился к своим отпрыскам.
- Берите их
Молодёжь с визгом принялась творить бесчинства.
- Смотри, Векул! Так будет всегда, пока ты не уйдёшь, или не умрёшь вместе со своим родом. Выбирай, или ты завтра уходишь, или всё повторится, и будет повторяться каждый день, пока вы не сбежите или не умрёте.
Векул смотрел на происходящее, и слёзы катились у него по щекам. Это были слёзы отчаяния. Он медленно поднялся и прошептал
- Останови их, мы уйдём.
- Правильно, Векул. Наконец ты начал думать правильно. – Кан сделал знак, и женщин отпустили.
Он встал и направился прочь, в сопровождении своей банды. Векул принялся поднимать своих избитых сыновей. Но двое из них не поднимались, как бы он их не тормошил. Лица их стали бледными, а руки холодными. Ужас закрался в сердце Векула, и он горько заплакал.
Наутро, взяв с собой всё, что они смогли взять с собой, семья отправилась  в путь. Жители не вышли провожать их, а лишь тайно глядели им вслед из-за деревьев. Никто не хотел встретиться с ними глазами. Векул брёл впереди. Тело ныло от побоев, но он шёл вперёд, потому, что выбора у него не было. Всё его семейство, молча, шло за ним. Почти все они имели побои, и движение причиняло им боль. Векул помнил о том, что ему рассказал Рафин. Он сходил к нему накануне и рассказал о том, что с ним случилось. Рафин описал своё путешествие подробно, особенно встречу со страшным зверем. Теперь Векул осмысливал рассказанное, пытаясь найти способ противостоять ему, и первый вывод, который он сделал, зверь не может лазать. Поэтому, когда впереди показался утёс, о котором рассказывал Рафин, он решил остановиться там на ночлег. Это была их первая ночь. Все повалились наземь и мгновенно уснули, только он вслушивался в темноту. А там, в темноте, что-то шуршало, сопело, скребло, пищало. Но усталость взяла своё и он тоже уснул. С рассветом они продолжили путь. Когда они вышли к ручью, Векул приказал всем хорошо напиться. Он уже ориентировался на местности и понял, что они идут по маршруту Рафина, а значит, впереди их ждут кусты, растущие вдоль реки, и там как раз и мог скрываться зверь.
-Возьмите в руки по камню – приказал  Векул сыновьям – если появится зверь, бросайте в него камни, а я с Олом и Амагом набросимся на него с палками.
Они стали спускаться, уйдя в сторону от ручья, который уже был довольно широк. На ровной местности было проще встретить опасность. Впереди уже различались деревья, и они прибавили шагу. Однако они прошли большой путь, но цели ещё не достигли. Пить хотелось страшно, и  Векул повернул к ручью.  Едва они приблизились к береговому кустарнику, как из кустов послышался рык, и  показалась оскаленная морда зверя. Оскалившись, он медленно приближался к ним. От вида его, все пришли в трепет, женщины завизжали.
- Сыны! Приготовьтесь. Как только он приблизится, бросайте в него камни со всей силы и отбегайте назад.
Зверь, рыча, стал приближаться. Вот он приготовился к прыжку, и Векул дал знак. Куча камней обрушилась на него. Такой атаки зверь не ожидал и застыл на мгновение. Камни сыпались на него, причиняя боль. Несколько камней попали в голову, и он зашатался. Векул бросился на него и вонзил свою острую палку ему в глотку. Зверь рванулся и вырвал палку из рук Векула. Он рычал и катался, обезумев от боли.
- Бейте его камнями – крикнул Векул и сам схватил попавшийся под руку булыжник. Атака была столь мощной, что зверь вскоре лежал бездыханным. Векул наклонился над ним и вырвал у него из пасти палку.
- Теперь ты не сможешь нас есть. – И, уже обращаясь к детям – Вот он страшный зверь, который съел Каина. Вы видите, что мы убили его и теперь он нам не причинит вреда. А значит, не всё потеряно и мы выживем здесь, если будем действовать вместе, дружно и не будем бояться. Сейчас парни, по очереди идите пить и ведите женщин. Мы должны быть начеку, потому, что их здесь может быть много.
Напившись, они вновь отправились в путь и к вечеру уже были в долине. Здесь было много деревьев, и они вволю наелись.
- Рафин сказал мне, что они не могут лазить по деревьям. Поэтому  будем спать на деревьях, а камни сложим между деревьями так, чтобы мы могли их схватить. Так и решили.
Ночь прошла почти без сна, спать на дереве было совершенно невозможно. Едва небо озарил рассвет, переселенцы собрались на краю леса. Все хорошо перекусили  и были бодры.
- Дети мои, жить на деревьях мы не можем, но и спать под деревьями тоже нельзя, надо что-то делать. Кто может что сказать?
- Надо вернуться на скалы и жить там.
-Но тогда мы будем далеко от леса, как, же мы будем питаться? Как мы будем пить? Нужно искать место возле ручья, поближе к лесу. Может быть там мы сможем найти какое-нибудь укрытие.
- Ты прав, Векул, надо искать здесь.
Страшный крик прервал их диспут. Все оглянулись, и глазам их предстала ужасная картина. Страшное существо терзало малыша, который незаметно отошел от всех и собирался забраться на ближайшее дерево. Зверь впился зубами в тело малыша и трепал его по земле, пытаясь вырвать кусок мяса из его тела. Все замерли в оцепенении. Вдруг из толпы выскочила женщина и устремилась к зверю, который совершенно не обратил на неё никакого внимания. С неимоверной быстротой, она оказалась возле него и обрушила на его голову мощный удар камня. Хруст ломающейся кости был слышен в наступившей тишине. Зверь рухнул наземь. Кровь вместе с густой беловатой кашей потекли из раны. Он дергался в агонии, царапая землю и воздух когтями, а она била и била его камнем, пока он совершенно не издох. Все бросились к ней. Ребёнок лежал бездыханный, внутренности его лежали рядом и производили ужасное впечатление. Женщина разразилась слезами, и её никак не удавалось успокоить. Это событие заставило всех сбиться в кучу и быть начеку.
- Дети мои, нам нельзя терять время, до заката солнца нам надо найти убежище, где мы могли бы быть в безопасности. Идёмте вдоль ручья и будем искать.
Он сделал решительный шаг и все двинулись за ним. Они долго шли вдоль берега. Дважды на них пытались напасть хищники, но они встретили такой шквал камней, что с визгом бежали. Небольшой отряд начал приобретать навыки самообороны.  Обогнув небольшую рощу, переселенцы внезапно для себя вышли к обрыву. Здесь ручей падал вниз, образуя небольшой водопад. Внизу он образовал большую промоину, оголившую огромные камни. Векул решил спуститься вниз. Они прошли вперёд, и нашли удобный спуск. Это было великолепное место. Водопад образовал небольшую заводь, которую окружала небольшая полоска берега. С отвесных камней невозможно было спуститься вниз. Лишь узкая полоска суши позволяла пробраться сюда. Семья расположилась прямо на земле. Напившись, люди легли, они очень устали. Векул оставил двух парней наблюдать за тропой, а сам отправился и несколькими парнями осмотреть местность. Едва они прошли метров двадцать, как он заметил небольшую щель между камнями, поросшую кустарником. Он раздвинул кусты и осторожно заглянул внутрь. Щель уходила вглубь. Векул задумался, было страшно, темнота пугала, но и любопытство манило заглянуть внутрь. Наконец он решился и полез в щель. Было темно и он на ощупь пробирался вперёд. Щель постепенно расширялась и вскоре превратилась в довольно просторное помещение, метра четыре в ширину и метров десять в длину. На его счастье обитателей в пещере не оказалось, если не считать летучих мышей, которые с шумом бросились наружу, изрядно напугав Векула. Осмотрев пещеру, Векул выбрался наружу. Это была удача.
- Дети мои, мы спасены. Теперь у нас есть убежище, в котором мы будем в безопасности. Конечно, там темно и холодно, но здесь мы будем защищены от зверей. Надо собрать сухих листьев и травы и выстлать лежанки. Сейчас женщины с детьми войдут в пещеру, и мы закроем вход камнями, а сами отправимся собирать траву и листья. А потом  принесём им немного еды. Пока сделаем лежанки для малышей, а завтра начнём работать и обживать наше новое жильё.
Ночь прошла спокойно. Утро посвятили поиску еды, а потом началась работа. Векул распределил обязанности, и жизнь в семье начала налаживаться. Они изготовили корзины из веток кустов, в которых таскали теперь фрукты. Сделали острые копья, смастерили лежанки.  Они выложили стену из камней, которая закрывала  вход к промоине. Так что подобраться к их убежищу было невозможно. Теперь они ходили в лес вооруженные копьями,  камнями и корзинами. Векул нашел удобное место, и они приступили к расчистке его от травы, что посадить зерно. Постепенно уныние покинуло семью, и  его место занял трудовой энтузиазм и уверенность в завтрашнем дне.
                Глава 70
Кан обошел сад Векула. Он был доволен собой. Сад был большой и ухоженный. Деревья были высажены ровными рядами и группировались по видам, поэтому собирать плоды было удобно. В одном месте росли апельсины, в другом инжир в третьем груша. Но, в этом устройстве было одно неудобство – из-за такого устройства делить его между семьями,  было неудобно.  Но Кан нашёл выход. Он разбил его на три части и позвал братьев.
- Подойди сюда, Рон – сказал он старшему – Вот эту часть сада я даю тебе, а ты сам поделишь её между своими сыновьями. А ты Мун получишь середину, ты же, Уг вот эту часть. Вы тоже поделите её между своими сыновьями. Вы же будете испрашивать у них по три плода  в день с каждого дерева, и приносить мне. И не вздумайте хитрить, я всё проверю. И если что не так вы знаете, что вас ждёт. Помните, что случилось с Векулом.
- Да, Кан, мы сделаем всё, как ты сказал – ответили братья.
- Тогда идите и занимайте сад. Пора вам уже и за работу приниматься. – Торжественно объявил Кан.
Братья удалились. Каждый из них испытывал противоречивые чувства. С одной стороны они были рады, что их проблема  с едой так хорошо разрешилась и сыновья получили новые участка с  уже взрослыми, плодоносящими деревьями. Теперь они частично решили проблему пропитания, но с другой стороны им было жаль Векула и его семью. Кроме того сам Кан был им неприятен, особенно зависимость от его воли. Жизнь без его руководства как то уже и забылась. Но больше все их угнетало то, что больше всего они боялись его, боялись его гнева. Боялись того, что с ними он в любой момент может поступить так же, как с Векулом, если ему вдруг что-либо станет не по нраву. Кан же в это время облюбовал хижину Векула и поселил рядом с собой часть своих соратников. Сюда теперь несли подать, и Кан распоряжался ею, по своему разумению, то нанимая умельцев сделать какую-нибудь утварь, то соблазнял молодых девиц. Так однажды он отдыхал в хижине после одной из тренировок, когда к нему пришел Унук. Его сад был самым маленьким, в отличие от семьи, которая расплодилась  с похвальной быстротой.
- Что надо тебе, Унук? Зачем ты пришёл ко мне? – нехотя спросил Кан.
- Мучаюсь я Кан, Семья у меня большая, а сад маленький. Дети мои очень голодны, а внуки худы. Им не хватает еды.
- Так отправил бы их искать новую землю, или сам отправился на поиски, что тебе надо от меня?
- Не можем мы покинуть эту землю, потому что боимся совсем остаться без еды.
- Тогда что ты хочешь, Унук?
- У Рафина большой и хороший сад – слегка помявшись, прошептал Унук – У него большая семья, в ней много сыновей. Он уже ходил за гору и знает, как там жить. Прогони его, пусть идёт и ищет новую землю. А сад его отдай мне, я поделю его между сыновьями, и они перестанут голодать.
- Ты хочешь, чтобы я прогнал Рафина и тебе его не жаль?
- Мне жаль Рафина, но сыновья мои голодны и внуки очень худы, мне жаль их больше.
- Хорошо, я прогоню Рафина, но ты будешь приносить мне три яблока с дерева и приводить одну из молодых девиц когда я прикажу. Ты согласен, Унук?
Унук стоял, молча, не зная, что сказать. Буря чувств клокотала у него в душе. Наконец, он выдавил из себя:
- Согласен.
- Тогда иди и жди.
Унук вышел вон. Он был подавлен, его мучил стыд за собственные помыслы, но по дороге домой он  утешал сам себя. Он рассудил, что Кан и сам берёт силой ту, которую захочет, и никто ему не смеет перечить, поэтому ничего страшного не будет, если девиц он будет ему приводить. Если уж им суждено быть взятыми им, так всё равно он овладеет ими, а так, хоть с пользой для семьи.  О Рафине же он вовсе решил не думать. Рассудив так, он приободрился и, добравшись до своей хижины, сообщил всё своим сыновьям. Те было возмутились, но потом успокоились и согласились. Наступило время ожидания.
С утра Кан с соратниками, вооружившись дубинами, решительно направились к лачугам Рафина. Они пришли на место, когда Рафин с сыновьями только приступили к работам в саду.
- Эй, Рафин.- крикнул Кан – пришло время искать тебе новое место для новых садов.
- Это почему, Кан? Мы здесь живём и довольны жизнью. Мы не голодаем и ничего ни у кого не просим. Мы сами вырастили этот сад, раньше здесь не было ни одного дерева.
- Зато другие голодают, и им не хватает деревьев, чтобы прокормить своих детей.  Мне стало очень жаль их. Поэтому я пришёл сюда, и должен выгнать твоё семейство вслед за Векулом.
- Так почему те, кто голоден и кому не хватает деревьев, сами не идут искать новые сады?
- Ты очень много спрашиваешь Рафин, а ты должен идти и собираться в дорогу.  Я так решил. – И, уже обращаясь к своим подельникам, сказал – Подбодрите его.
Два парня подбежали к Рафину и ударили его дубинами. Рафин упал. Видя это, дети бросились на помощь отцу. В руках у них были палки, которыми они ковыряли землю. Один из ребят ткнул нападавшего острым концом под рёбра, и тот упал. Остальные бросились на обидчиков. Началась драка. Не ожидавшие такого отпора злодеи, поначалу отступили, но потом накинулись на детей Рафина. Они били их с остервенением, и успокоились лишь тогда, когда последний парень остался лежать на земле.
- Вот так будет до тех пор, пока ты отсюда не уберёшься, Рафин. – сказал Кан, пришедшему в себя, главе семейства. – Завтра мы придём вновь и будем бить тебя и твоих сыновей. А, если и завтра до тебя не дойдёт, что пришло твоё время уходить, то мы придём бить тебя и на следующий день.  И будем бить, пока не убьём. Лучше тебе с рассветом собраться и уйти. Помни, что с каждым новым побоищем ходить тебе будет труднее и труднее.
Он развернулся и ушёл, уведя с собой своих молодчиков. Рафин же поднялся и заплакал. Он плакал от боли и обиды. От своего бессилия, что-либо сделать.  От величайшей несправедливости, которую творил этот низколобый страшный человек. Он принялся поднимать своих сыновей, но двое из них остались лежать бездыханными, там, же лежал один из сыновей Кана, которого они бросили, убедившись, что он мёртв. Рафин заплакал ещё сильнее, когда сбежались женщины и маленькие дети.
- Надо собираться в дорогу, или они убьют нас – сказал он тихо. – Хотя и там нас тоже ждёт верная смерть. Но и здесь они нас не оставят, пока не убьют. Кан зол и теперь не оставит нас в покое. А там может быть нам удастся как- то выжить.
Рано утром, когда солнце едва забрезжило на горизонте, они потянулись в сторону гор. Рафин прихватил с собой всё, что можно было унести. Они надели на палки корзины, которые он научился плести и сложили туда столько фруктов, сколько можно было туда поместить. Сад заметно опустел, и это как то утешило Рафина. Хоть урожая не достанется обидчикам. Когда солнце поднялось из-за горизонта и осветило окрестности, Кан вновь появился во владениях Рафина, но там уже никого не было, только почти пустые деревья.
- Вот так Рафин – воскликнул Кан – куда же он дел плоды? Неужели всю ночь они их жевали. Ну да ладно, пусть об этом грустит Унук. Он надеется здесь хорошо поживиться. Вот будет смешно поглядеть на его рожу, когда он сюда придёт.
Вернувшись домой, он велел привести Унука. Когда его привели, Кан начал с ним разговор.
- Унук, Рафин ушёл,сад Рафина твой. Иди, и дели его между своими сыновьями. Но не забудь к вечеру прислать девку с ужином для меня.
- Я ходил в сад, там почти нет фруктов на деревьях, как же я отдам тебе долю?
-  А ты прыткий, Унук. Уже успел оглядеть свои будущие владения. Деревья есть, они плодоносят, я тебе их отдал, а ты должен мне отдать фрукты и девок. Я думаю это справедливо. А где ты их будешь брать, не моё дело. Или ты хочешь идти вслед за Рафином? А может мне отдать сад кому-либо другому? Я думаю, желающих найдётся не мало, только крикни и выстроится очередь.
- Нет, Кан не надо.
- Тогда иди и помни свой долг.
Унук подобострастно согнувшись, быстро скрылся с глаз.
Рафин тем временем уже одолел подъем и начал спускаться вниз. Ночь они провели на скале, которую он выбрал так, чтобы к ней было не добраться зверю. Трое сыновей взобрались по отвесным стенам и приняли все корзины с провизией с помощью верёвок  из волокон лиан. Затем подняли детей, женщин, потом уже наверх поднялись все мужчины. Рафин разделил еду между всеми. Хотелось пить, но воды не было, так что удалили жажду сочными апельсинами. Растянувшись на земле, он долго смотрел в звёздное небо. Было тепло и тихо. Только откуда-то снизу время от времени доносились не привычные звуки. Он думал, прежде всего, он думал о том, как защититься от зверей. Вскоре он создал план и удовлетворённый, уснул.
Следующий день ушёл на то, чтобы спуститься в долину. Несколько сыновей несли с собой палки и камни. Это был боевой отряд, для защиты от нападений. Остальные несли поклажу. Рафин не повёл их к виднеющемуся лесу, он искал воду, без которой им было не выжить. И они нашли её. Это была небольшая речка, текущая между скал. Напившись вволю, они принялись искать ночлег, но самое лучшее, что им удалось найти, это расщелину между двух огромных валунов. Рафин разместил женщин между ними, а мужчины расположились полукругом, вооружившись палками. Разделились пополам. Одни спали, другие всматривались в темноту. Вскоре отряд сморил сон. Рафин уже начал было дремать, когда услышал, как осыпались камешки где-то рядом. Он вскочил и тут же из темноты, с рыком выскочил страшный зверь. Он бросился на ближнего парня и, выбив у него из рук палку, вцепился зубами ему в шею.
- Колите его – крикнул Рафин – и со всей силы вонзил свою палку в бок хищнику. Зверь взвыл и отпустил жертву. Он развернулся, и палка выскочила из рук Рафина. Зверь пошёл на него, готовясь к прыжку. Но тут другая палка вонзилась ему в оскаленную пасть. Он упал и начал кататься от боли. Все бросились к нему и начали бить его камнями. Вскоре он затих.  Рядом лежал парень, он не стонал и не шевелился. Кровь струёй текла из разорванной шеи. Женщины сжались в один большой комок, дети от ужаса молчали. Вдруг один из детей заскулил и тут же все разразились диким плачем.
-Надо убрать это – сказал Руфин, указав на тушу -  А потом мы отнесём Гана. Не надо, чтобы дети его видели. Это их пугает.
Они отволокли тушу немного в сторону и столкнули вниз по насыпи. Туша с шумом покатилось вниз. Тело Гана они отнесли в сторону от стоянки и положили на камни. Всю ночь внизу шла какая-то возня, слышались визги  и рычания, но на них больше никто не нападал. Рано утром они собрались и отправились в путь. Повернув за валун, они обнаружили останки Гана. От него почти ничего не осталось, как и от туши напавшего на них зверя. Кто-то их съел, обглодав все кости.
- Нам нужно найти убежище, где мы будем в безопасности. Оно должно быть вблизи ручья и не далеко от сада. В сад мы сможем ходить отрядом и собирать там плоды. Но у нас должно быть жилище, куда не смогут проникнуть звери, и где мы будем в безопасности. Нам нужна вода, и жилище наше должно быть рядом с водой.
И они искали. Искали долго, но ничего похожего не находили. Вдруг один из сыновей указал на широкую щель между камнями. Речка огибала один из валунов, образуя небольшую площадку перед камнями.
- Отец, раз мы не можем найти то, что нам нужно, мы сделаем то, что нам нужно. Давайте заложим камнями заднюю сторону, а спереди выложим стену из камней, а сверху положим сухие деревья и привалим их камнями. Тогда к нам не смогут проникнуть дикие звери.
Рафин поглядел на валуны и задумался
- Ты прав,  сын. Другого выхода у нас нет. Это единственное удобное место и единственно правильная идея. Пока солнце не село, надо быстро заделать заднюю сторону. Вы пятеро остаётесь охранять нас, а остальные быстро за работу. Все, включая женщин, принялись ковырять и таскать камни. Благо, что их вдоль ручья их было предостаточно. Когда же солнце скрылось за горизонтом, стена из камней полностью закрыла заднюю сторону. Они успели ещё сделать забор, высотой в полметра спереди. Семья разместилась внутри убежища и ощетинилась острыми палками. Началась тревожная ночь. Но, на удивление, ночь эта прошла спокойно. Никто их не потревожил. Поутру все приступили к работе, и уже к полудню двухметровая стена окружила их убежище. Они собрали все близлежащие камни, расчистив приличную площадь. Пообедали. В корзинах осталось еды на два раза.
- Дети мои. Главное дело мы сделали, мы защитили своё жилище, а значит, мы сможем здесь жить. Это главное и радостное открытие. Завтра мы отправимся искать пищу, сухие деревья, чтобы накрыть убежище сверху и защитить от тех, кто сможет спрыгнуть к нам сверху. Укроем наше жилище от дождя. Нам ещё предстоит научиться защищаться от зверей, так чтобы они не могли никому причинить вреда. А потом мы будем разбивать сад здесь, возле стоянки. Мы всё сделаем, если будем работать дружно.  Я думаю, что мы сможем здесь выжить.
Утром они отправились на поиски и, вскоре, вернулись с корзинами, полными еды. Жизнь вошла в стабильное русло.
                Глава 71
Прошло несколько лет, за это время племя Кана подросло и окрепло. Среди них появились более сильные и решительные. Но Кан этого как-то не заметил, не заметил он и того, что сам немного постарел и утратил ловкость и силу. Он был доволен своим положением. У него было много еды, и он всегда мог удовлетворить свою похоть. За это время он выгнал ещё пару семей. Енох родился в семье Карила. Это была большая семья, но он не был сыном Карила, отцом его был Кан. Он рос и креп, Кан часто забирал его к себе и учил. Учили его драться и другие его дяди и братья, которые создали из себя огромную группу нахлебников. Но после всех занятий он возвращался домой и кушал из рук Карила, который, ни разу не упрекнул его в безделье. Он видел, как много работали его братья, чтобы накормить семью. Он любил их, но ему также нравилось заниматься борьбой в обществе Кана. Но Кана он не любил, потому что чувствовал его превосходство над собой. Пришло время, когда он начал побеждать в единоборствах. Его отправляли наказывать провинившихся,  исполнять другую подсобную работу, но никогда он не выказывал своего недовольства своим положением. Вскоре он стал сильнейшим среди сверстников. В нём появились свойства, которые постепенно подчинили ему всех его ровесников. Однажды  Карил позвал его и начал разговор:
- Енох, вчера приходил Кан и сказал, чтобы я собирался и уходил. Я упросил его подождать два дня. Я сказал ему, что несколько сыновей моих ушли искать корни и зёрна и я хочу дождаться их возвращения. Он мне поверил. Я сделал так, чтобы поговорить с тобой. Я ищу у тебя защиты. Я знаю, ты сильный и смелый. Поговори с Каном, чтобы он не трогал нас.
Енох задумался. Он был польщен тем, что в нём ищут опору. Он и сам в последнее время испытывал неприязнь к Кану. Его Я протестовало против грубого наступления на его достоинство. Он сам хотел подчинять себе других, и не желал больше подчиняться. Особенно быть у Кана на побегушках
-Хорошо, Карил. Я поговорю с ним, я пойду к нему и скажу, чтобы он оставил тебя.
Енох собрался и отправился к Кану. Застал он его на реке. Он уже искупался и лежал под деревом, отдыхая.
- Кан, Карил сказал, что ты его изгоняешь.
- Да, он уйдет через день. Он сам так сказал.
- Но он выкормил меня и я не хочу, чтобы ты его выгнал. Он не заслужил изгнания.
- Кто здесь и что заслужил, решаю я, щенок. И не тебе меня учить. Убирайся и придёшь сюда послезавтра. Ты пойдёшь со всеми и прогонишь его.
Кан вскочил. Глаза его горели гневом. Он двинулся на Еноха и тот отступил. Повернувшись, он быстро удалился. Он забрался в ближайший сад и лёг под деревом. Всё его существо клокотало он злости. Но он испытывал необъяснимый страх к Кану и от этого злился на себя ещё больше. Успокоившись, он начал обдумывать план. Вскоре этот план созрел, и он отправился собирать товарищей. Делал он это осторожно, собирая их в дальнем саду по одному. Когда все собрались, он изложил им свой план.
- Нравится ли вам, друзья, что эти престарелые дядьки понукают нами?
-Нет, нам надоело быть у них на побегушках, подъедать за ними со стола. Даже женщины нам достаются после них.
-  Я считаю, что пришло время нам стать первыми. Чувствуете ли вы в себе силы изгнать их раз и навсегда и самим стать хозяевами долины?
- Да, мы готовы.
- Тогда слушайте. Они сильны ещё и опытны. Но они уже не так ловки.  Когда они вместе, они опасны для нас. Пока они ничего не знают, мы нападём на них и убьём. Но убить надо самых сильных, а остальных мы изобьём и прогоним. Мы разобьёмся на группы и нападём на них утром, когда они будут спать.
Он долго ещё разъяснял, что и как надо делать каждому. Когда все уяснили задачу, уже вечерело, и они незаметно разбрелись по домам.
Едва на горизонте появилась светлая полоска,  Енох взял дубину и вышел на окраину сад. Он присел под деревом. Вскоре появились четыре тени. Чуть свистнув, он обозначил себя. Теперь группа тихо скрылась в саду. Возле лачуги Кана было тихо. Трое мужчин спали возле неё. Енох пробрался в хижину. Кан спал, но едва Енох ступил внутрь, проснулся и вскочил, но было поздно. Енох нанёс ему удар дубиной. Удар был не сильный, в тесной хижине размахнуться было невозможно. Кан упал, но вновь вскочил и бросился на пришельца. Енох ткнул его дубиной в лицо, Но Кан увернулся и ударил его кулаком в грудь. Дыхание спёрло, но Енох удержался на ногах. Второй удар Кан нанёс в лицо, но Енох успел отскочить. По инерции Кан пролетел вперёд и, споткнувшись о ногу Еноха, и упал. Енох подхватил дубину и ударил его по голове. Послышался треск кости и Кан затих. Кровь потекла  у него из носа. Он несколько раз дёрнулся и затих. Мужчины в саду на шум вскочили, но, тут же, на них обрушились удары дубин. Стычка была мгновенной и все трое остались лежать в луже крови. Убедившись, что все мертвы, Енох повёл свой отряд в другой сад. Вскоре по всей долине слышались крики. Толпы людей бегали взад и вперёд. Через некоторое время крики стихли. На поляне возле реки, в окружении молодых парней с дубинами, собралось  две  дюжины мужчин. Они были в синяках и кровоподтёках.
- Я убил Кана и убил его помощников. Вас я пощадил и даю вам возможность уйти отсюда. Теперь это моё царство и вам здесь нет места. Вы уйдёте сейчас или мы вас убьём. Всем это понятно.
-Да, да – послышалось из толпы.
- Убирайтесь немедленно, парни мои очень, сегодня, злы.
Повторять ему не пришлось. Побитая гвардия побрела прочь из долины.
                Глава 72
Кан упал, он почувствовал удар, треск и резкую боль. А потом он устремился куда-то. Он летел, ускоряясь всё быстрее и быстрее. И вдруг свет, тепло и уют. Он услышал знакомый голос, он был родной и ласковый. Но какая-то сила увлекла его дальше и вновь темнота, и нарастающая скорость. Вдруг он остановился и огляделся. Было душно. В лиловом сумраке метались какие-то тени, пахло гарью и серой. Кан начал припоминать. Да, он уже был здесь, постепенно память восстановила былые события. Он вспомнил, что имя Его Каин. Он вспомнил всё. Неприятные воспоминания привели его в уныние.
- Вот ты и дома, Каин – услышал он знакомый голос и вздрогнул
- Тебе незачем пугаться, ты поработал очень хорошо. Ты сделал даже больше, чем я ожидал от тебя. Ты запустил механизм зла, который теперь становится естественным и повседневным образом жизни среди людей. Ты помог мне решить задачу, которую я решал долгие годы. Ты запустил механизм насилия и убийства среди людей. Ты, Каин герой, и стоишь больше, чем эти вонючие черти  – сартары и урторы.  Идём, я покажу тебе твоих сотоварищей.
Гагтунгр последовал вперёд, а Каин поплёлся за ним вниз по причудливым лабиринтам Гашарвы. Когда они спустились вниз, он узнал эту безрельефную пустыню по имени Дигм. Он узнал ползучие холмы, которых звали рыфы, и холод сковал его душу.
- Смотри, Каин. Вот они, твои сподвижники – указал Гагтунгр на безобразные лепёшки, распластанные на растяжках. В них можно было узнать тех, кто мучился в двухмерной плоскости. Так мы узнаём местность на карте или на фотографии.
- Но ты не пугайся, это для профилактики, чтобы знали меня. Тебе же это не грозит. Уртор отведёт тебя в Гашарву, там тебе выделят уголок, это будет твоим жилищем. Местом, где ты скоротаешь дни до своего очередного воплощения. Но прежде чем ты уйдёшь, я покажу тебе то, что ты даёшь нам. Смотри, вот она.
Гагтунгр протянул ему чашу с дымящейся пахучей жидкостью.
- Вот он, гаввах. Ради него затеяна эта игра. Ради него ты творил бесчинства, мучил и лишал жизни своих товарищей. Излитие крови, страх и похоть порождают его. А все беды ваши – это лишь условия для его появления. Я создавал беды, а ты завершал замысел – убивал и мучил, жертвы же твои давали мне гаввах. И надо сказать, что делал ты свою работу прилежно. Мало того, ты породил племя таких же, как ты, и это меня радует. Ты так преуспел, что твой же сынок тебя и укокошил. Ты вырастил достойную себе замену. Иди и отдыхай. Здесь тебя никто не потревожит и не сорвет с места, потому что я распоряжаюсь тем, когда и где тебе родиться.
Появился уртор и дал Каину знак следовать за ним. Гагтунгр остался один. Он почувствовал желание размышлять и спустился в Шог, чтобы предаться дискуссии со своими ипостасями.
-Я доволен, Урпапр, наконец - то я волю напился гавваха, а не этой бурды из излияний магм и гавваха животных. У меня даже поехала крыша от первой чаши. Надо замутить какую-нибудь операцию, чтобы они там хорошенько передрались.
- Не спеши, Гистург. Это временный успех. Я думаю, что скоро мы достигнем потолка. Они перестанут убивать друг друга.
- Почему?
- Нет стимулов.  Сейчас мы пользуемся двумя стимулами  - чревоугодием и гордыней. Если агрессор сыт и доволен собой, у него нет стимула убивать. Гордыня его удовлетворяется, если жертвы исполняют его волю. Если же он сыт, то он тоже не помышляет кого-то мучить. Поэтому нужно искать новые посылы, стимулы для агрессии.
- Не томи, Урпапр, выкладывай.
- Есть ещё пару идей. Вообще мы должны сосредоточиться на поиске стимулов. Создать систему тупиковых устремлений,  к которым будет стремиться сознание несчастных. Эти тупиковые устремления мы назовём желанием. А процесс стремления к желаниям соблазном, грехом. Так вот. Процесс размножения у нас сопровождается влечением. Надо усилить это влечение и сделать его постоянным, не зависимо от циклов зачатия. Превратить в отдельный ритуал, не связанный с размножение. Я думаю, что это хорошая работа для Фокермы.
- Спасибо, Урпапр, ты щедро даришь мне заботу. Я буду думать. Ну а ещё что ты решил предложить нам.
- Нам придётся немного приоткрыть заслонку и дать их мозгам немного интеллекта.
- Это ещё зачем, чтобы они вспомнили про Логоса?
- Нет. Хотя угроза такая есть. Хотя, что с того, если они о нём вспомнят? Может быть, ты думаешь, что мы глупее его? Не рассчитывай, что ему удастся развалить наши отягощения, слишком слаб его умишко. Так вот, надо дать им немного интеллекта, чтобы они начали созидать. Если у них появится что-то, тогда у них появится стимул это что-то делить. Одни будут это что-то создавать, а другие будут это отбирать. Не делить же им вечно яблоки. Пусть у них появится ещё что-то. Например, инвентарь, жилище, оружие, одежда. Части людей мы введём сильное желание чем-нибудь обладать - жадностью, другим это желание сделаем умеренным. Это будет стимулом одних к отъему чего-нибудь у других, а значит поводом для убийства. Ведь расставаться с созданным своими руками тоже никто не захочет.
- Ещё что ты придумал, Урпапр.
- Не будем спешить, Гистург. Когда мы обкатаем эти два проекта, доведём их до совершенства, когда процесс войдёт в нормальное русло, тогда будем думать о новых идеях, создавать новый грех. А сейчас давай займёмся работой.
- Хорошо.
Гистург вышел из Шога.
- Ыфон, собирай свои туши, есть работа.
                Глава 73
Енох вполне освоился со своим новым положением. Он просто занял место Кана и продолжил его дело. В долине ничего не изменилось, и семьи несли дань, но теперь только ему. По началу, Енох придерживался некоторой справедливости, но постепенно ощущение своего превосходства развилось в нём, кроме того в каждом смелом парне он видел угрозу своему положению, от чего стал подозрителен и жесток. Женщины рожали, и вновь в долине возник вопрос пищи, точнее её нехватки. Енох  уже не раз принимал ходоков, которые тайно натравляли его, то на одно семейство, то на другое. Сегодня он сидел и размышлял, кого же, всё-таки выгнать на все четыре стороны. Он перебирал в памяти все семьи, пытаясь найти неугодных, но особо придраться, ни к кому не мог. И тут он вдруг вспомнил об Аламе. Почему этот старик живёт в своём саду, не смотря на то, что вокруг него всё кроится и перемещается.  Почему его никто не трогает, думал Енох. Ходят к нему за советами, прислушиваются к его мнению. До него доходили слухи, что за него даже приносят оброк. Не пора ли выгнать его, подумал Енох. Он стар и даже не может родить детей, он и в саду то плохо работает, пусть его сад займут другие, молодые и сильные люди. Решение родилось и быстро окрепло в его сознании. Он собрался и направился к Аламу.
- Алам – начал он без всякого приветствия – Я решил, что пришло время тебе забирать своё семейство и уходить. Пора освободить сад для молодых. Ты давно живёшь здесь и пора тебе узнать новые места.
- Я давно ждал тебя, Енох. Кан не трогал меня, а ты пришёл. Я стар и скоро умру, я это знаю. Мне нет разницы, где умереть, но отец учил меня почитать родителей своих, а я учил своих детей. А тебя видимо никто не учил.
- Заткнись старик и запомни, если завтра ты не уйдёшь, я приду, и буду бить тебя, жену твою и детей твоих.
- Хорошо, я уйду, Енох. Я не хочу, чтобы ты причинил вред моим детям и внукам. Хотя все вы здесь дети и внуки мои.
Енох ничего не ответил и, повернувшись, отправился восвояси. Наутро он, с группой головорезов, уже был в саду Алама. Но к его удивлению вместо пустого сада встретил огромную толпу, вооруженную кольями, камнями и дубинами. Вид у них был решительный, и впервые Енох почувствовал страх. Пыл его резко спал, и он остановился в замешательстве. Сподвижники его тоже мялись в нерешительности
- Убирайтесь и не трогайте старика – послышались крики из толпы – Убирайтесь, иначе  мы убьём вас. Енох стоял, не зная, что делать. Уйти, означало расписаться в слабости. Если он сейчас уступит, то эта чернь почувствует свою силу и станет не управляемой. Но и противостоять толпе было опасно. Их было слишком много, и настрой их не оставлял никаких сомнение в их решимости. Совладав с собой, он решительно направился к толпе. Толпа притихла, передний ряд начал отступать. Его приспешники, видя это, бросились вперёд, размахивая дубинами. Они ворвались в толпу, круша всё налево и на право. Началась сумятица, кто-то бросился бежать, кто-то отчаянно сопротивлялся.
- Бей их камнями – крикнул кто-то из толпы, и камни полетели на головы нападавших. Енох получил удар камнем в голову и упал. Его сподручные на мгновение опешили, и толпа набросилась на них и сбила с ног.
- Стойте - раздался решительный голос и все остановились. Алам стоял возле хижины. Лицо его было печальным – Не творите зла. Оставьте их, я ухожу. Я стар и скоро уйду к Отцу. Но я не хочу, чтобы вы причиняли друг другу зло. Так говорил мне отец, нельзя человеку творить зло. И если я стал причиной вашей злобы, я уйду. Поднимите Еноха, я хочу говорить с ним. Нападающие стали разбегаться. Впервые они были избиты и напуганы, былой пыл их исчез. Нашли Еноха, лицо его было разбито, и он стонал от боли.
- Енох, я уйду, как ты хочешь. Я не хочу, чтобы из-за меня ты убивал или тебя убили. Для отца нашего мы все равны и ты и я, и он не хочет, чтобы мы сеяли зло. Остановись и не мучь своих собратьев, прощай.
Алам повернулся и направился к хижине, там его ждала Ава. Взяв палки и корзину с едой, они отправились вдаль. Толпа, молча, смотрела им вслед. Силуэты их становились всё меньше и меньше и вдруг один силуэт исчез. Толпа, молча смотревшая им вслед, бросилась вперёд. Они бежали и бежали, пока не достигли путников. Алам лежал на земле, и лицо его было белым, рядом сидела Ава и пыталась его поднять. Один из мужчин наклонился над Аламом и приложил ухо к его груди.
- Он умер.
Ава вскрикнула и упала рядом. Лицо её побледнело, и она испустила дух.               
                Глава 74
Алам нёсся куда-то вверх. Из-за бешенной скорости трудно было понять тоннель это или спираль. Возможно, это была дорога или что-то ещё, Алам не смог разобрать. Вдруг пространство раздвинулось, и он оказался на просторной поляне. Он огляделся, постепенно он вспомнил реку, дерево, лежанку, огромные цветы, источающие незабываемый аромат. Он подошёл к одному из них и вздохнул полной грудью. От этого вздоха всё его существо наполнилось невероятной силой и бодростью. Необычайное просветление заполнило всё его сознание. Память быстро возвращалась к нему.
- Здравствуй, Алам. – услышал он знакомый голос позади себя.
Алам обернулся. Перед ним стоя Логос. Необычайная радость от встречи привела Алама в трепет.
- Здравствуй отец – воскликнул он – я так давно тебя не видел, где я был, что было со мной.
- Ты был там, за пределами Шамбалы. Ты помнишь как вы с Ману съели плодов с того дерева, с которого я вас  их просил не есть?
- Да, помню.
- С этого всё и началось. Там, в этих яблоках, Гагтунгр заложил вредоносный код, и отделил сознание тела от сознания души. Ты был наглухо запечатан в теле, и оно жило своей жизнью, не зависимо от тебя. Ты лишь служил этому телу источником питания, давал жизненную силу. Он заложил в эту программу и зависимость души от тела. И теперь ты, не по своей воле, отправишься обратно, туда, в мир твёрдой материи. Ты войдёшь в новое тело и будешь жить в нём, пока цикл этой телесной жизни не закончится. Вы должны были явиться в этот мир демиургами, для которых тело служило бы лишь инструментом  для творчества, а стали его рабами. Вот что вы натворили, Алам. По свой ли глупости или по каким другим причинам, теперь уж не столь важно. Дело сделано и ничего теперь не исправить.
- Я не хотел, это Ману уговорил меня. Он дразнил меня и соблазнял ароматом этих плодов.
- Я знаю, мы уже догадались почему. Гагтунгр провёл большую работу, прежде чем вы вкусили плод того дерева.  Вы уже в Шамбале были заражены его вирусами. Мы обнаружили их в Лилит. Но отчаиваться не надо, Алам. Мы не должны отчаиваться. Мы с товарищами неустанно работаем и кое-что нам удалось. Гагтунгр разработал специальную подпрограмму, которая связана с восприятием реальности. Человек смотрит на мир, но видит его так, как того нужно Гагтунгру. По этой причине Каин пошёл на убийство. По этой причине люди имеют неуёмную тягу к пище. Они думают, что без неё умрут. Этим они отяжеляют своё тело и не дают духу проявить себя. Они не знают силы моей любви и от этого слабы. Эта подпрограмма – драйвер, плотно прикрепляется к монаде сначала пятном, а впоследствии наростом и тянет их в тёмные миры. Каин уже не может попасть сюда, он лишь достиг границ Шамбалы и ушёл туда, в Магмы. Но Гагтунгр приоткрыл связь тела и духа, чтобы установить эти драйверы и теперь у нас есть возможность расширить эту связь. Я расшифровал эти драйверы и создал свои. Сейчас мы пройдём с тобой в стихиаль и установим их.
С этими словами Логос увлёк Алама в уже знакомое ему сооружение. Там уже их поджидала вся команда. Началась операция. Что с ним происходило там для Алама осталось тайной. Он начал воспринимать реальность лишь тогда, когда всё закончилось.
- Вот и всё, Алам. Теперь ты будешь обладать духовной силой, большей, чем у других. Ты отправишься в мир с миссией, ты будешь учить. Ты покажешь им путь, ты будешь убеждать их следовать этому пути, чтобы вырваться из тенёт Гагтунгра и вернуться сюда, чтобы вновь начать путь, но уже как Богоподобные, демиурги. Ты скоро уйдёшь, осталось не долго. А там ты будешь учить людей не убивать, не чинить друг другу зла, ты научишь их воздерживаться от еды и подчинять тело своей воле. Кстати о воле.  Не упоминай это понятие, потому что воля есть только у тебя. Это инструмент , которым дух твой может влиять на сознание. Пока она ещё не совершенна, но впоследствии ты сможешь её укрепить, укрепить духовной работой. Остальным же придётся следовать твоим назиданиям, слепо верить тебе .Это единственный путь покорить тело и высвободить дух. Дух должен захватить сознание тела и подчинить его своей воле. Пока же тело будет командовать своим сознанием, руководить мозгом, будет мрак и хождение по кругу. Это долгий и тяжелый путь, на котором ты встретишься с непреодолимыми препятствиями. Но помни, смерти нет, есть только освобождение от плоти. Только у них, у людей, сознание тела об этом не знает, а сознание духа не может ему об этом сказать. Так задумал Гагтунгр, чтобы у вас был стах смерти. И поэтому люди очень боятся смерти. А ты иди и учи. Ты об этом будешь знать, ты будешь знать всё. Ману тоже пойдёт с тобой. Это ваша миссия. Но с ним сложнее. Он сильнее поражен вирусами.
Едва Логос закончил, как Алам почувствовал, что неведомая сила потянула его вниз, и он провалился в тёмный тоннель. Эта сила нарастала и нарастала, ускоряя его движение. Больше он ничего не помнил.
- Что, Аир, успели? Думаю, что наши расчёты верны и вскоре мы сможем с ним говорить. Трудно им будет с Ману. Там полный мрак, человечество интенсивно деградирует. Даже внешний облик их сменился. Тело тяжелеет, диапазон интересов очень узок. В основном сводится к поиску еды, защиты он хищников и размножению. Мозг утрачивает гибкость, и аналитические центры его обрабатывают лишь примитивные задачи, типа, где найти еду. Они постепенно превращаются в животных. Можно сказать, умных животных. Неужели это замысел Гагтунгра, или он что-то упустил в своих планах.
-Мы с Флорисом тут родили одну идею, послушай. У нас в Олирне много монад, которые плохи в плане интеллекта. Но если им не дать развиваться, то они могут совсем опустить руки. Вот мы и решили их озадачить работой. Пусть руководят стихиями. Дадим им в управление реки, ручьи, озёра, моря, ветер, деревья, камни. Они будут нести  в них энергию духа. Всякий вступивший в  контакт со стихиями будет получать от них  подпитку. Это будет давать силы тем, кто прозрел и слышит тебя. Так они будут не одиноки в  этом осквернённом мире.
- Ты прав, Аир. Именно так мы и поступим. Мы понесём свет в природу и поможем человечеству. За работу, друзья.  Я думаю, что нам не стоит спешить, потому что нам ещё не совсем понятны  замыслы Гагтунгра. Как только они станут более или менее понятны, мы начнём внедрять твою идею.