Шпанская мушка

Тимур не шел, и даже не бежал! Его сердце учащенно билось, пытаясь вырваться из груди и полететь причудливой краснокрылой птицей, чтобы быстрее прикоснуться к той, кого оно так обожало больше всего на свете. Пальцы правой руки крепко сжимали букет из девяти нежнейших белоснежных калл, любимых цветов его девушки.
 

* * *


Ее звали Вероника. И с того самого дня, когда он впервые ее увидел в своем родном Челябинском институте экологии и права, Тимур был уверен: это его судьба! До сих пор помнил каждую минуту, каждую секунду той неожиданной и чудесной встречи. Это было зимой, в январе две тысячи девятого года.
Она стояла в холле возле огромной, обшитой деревянными панелями под дуб двери. Волнистые светлые волосы тонкими ручейками касались хрупких плеч невысокой и стройной девушки. Огромные голубые глаза смотрели излишне уверенным и даже немного колючим взглядом, но, несмотря на это, в нем было совсем нетрудно разглядеть как девичью наивность, так и природную доброту. Бросив на студентку случайный взгляд, Тимур застыл как вкопанный, тотчас же забыв, куда шел...

– Походу, я влюбился! – медленно произнес он.
– Куда смотреть? – тут же задорно отреагировал на его слова идущий рядом сокурсник и давний приятель Денис.
– Да вон, стоит возле двери в деканат, – совершенно серьезным и немного задумчивым голосом сориентировал товарища Тимур. – Красивая! О-о-охренеть... – продолжил он с восхищением.
– Да где? Их там целое стадо! Какая конкретно твоя любовь? – допытывался всегда модно и дорого одетый товарищ.
– Так, хорош гнать! Мне вон та реально понравилась! – Тимур не шутил. Он не отрываясь смотрел на девушку, и только одна мысль не давала ему покоя: у нее наверняка кто-то есть... Такая красавица просто не может быть свободна!
– Вон та, что ли? В голубых джинсах с рынка за семьсот рублей, китайской блузке за триста и с сорокарублевым желтым пакетом «Gucci» в правой руке? – Денис язвительно оценил гардероб незнакомки.

– Слушай, Дэн! Не парься, я с ней переговорю, и она тебе все продаст со скидкой.
– Ха-ха! Ладно, я согласен, куплю и без скидки, только пусть сразу все снимает! Фигурка-то у нее, походу, очень даже ничего.
– Ты сейчас сам все снимешь и до папиной «Тойоты» голым побежишь! – Тимур посмотрел товарищу прямо в глаза.
– Да ладно, все. Шучу я. Чо, реально запал на нее, что ли?
– Реальнее не бывает, – Тимур действительно был серьезен.
– Все понятно. Короче, мы идем или ты будешь так три дня стоять и на нее таращиться? – спросил Дэн, потеряв интерес к неожиданному романтическому настрою друга. В ту же секунду безучастно стоявшая девушка обратила внимание, что двое старшекурсников в десяти метрах от нее стоят на лестничной площадке за стеклянной дверью холла и, глядя в ее сторону, что-то активно обсуждают. Блондин с толстым золотым браслетом на руке и выпирающим из-под светлой дорогой рубашки «пивным» животиком был явно чем-то недоволен. Жестикулируя руками, он что-то объяснял или доказывал своему товарищу.

Второй студент, высокий, спортивного телосложения, брюнет, изредка отвечал и заинтересованно смотрел прямо на нее, как показалось девушке, довольно пронзительным и неотрывным взглядом. Сердце Вероники учащенно забилось. «Главное не покраснеть, как лохушке...» – пронеслось в голове. Студентка, повернувшись к беседующим парням полубоком, сделала вид, будто сосредоточенно читает текст на висящем напротив стенде с фотографиями улыбающихся преподавателей.

– Тима, ты «запарил»! Я уже сауну в центре заказал, пацанов предупредил. Всю неделю уговаривал с нами поехать Ленку с Ольгой. Кстати, и Анжелу из параллельной группы, по твоей просьбе, между прочим, тоже «уломал»! А ты теперь не едешь, потому что «влюбился с первого взгляда»! Что за бред?

– Дэн! Не в обиду. Сам не понимаю, что со мной, но сейчас никуда не еду, это точно. Я должен с ней познакомиться, а там видно будет.
– Ну ладно, хрен с тобой! – раздражение Дениса немного прошло и сменилось на усталое дружеское участие. – Надеюсь, это все не зря! Вы будете любить друг друга, поженитесь и сдохнете в один день...

– Типун тебе на язык, придурок! – смеясь, Тимур легонько стукнул товарища кулаком в плечо. – Может, через полчаса я уже буду полностью разочарован и подтянусь в сауну своим ходом. А пока езжай без меня. Не теряй время, тебе еще девчонок надо собрать.
– Хорошо. Как знаешь, – друзья пожали друг другу руки, и Дэн стал быстро спускаться по лестнице. На нижнем пролете он развернулся и крикнул: – А «Тойоту» батя мне, между прочим, вчера еще подарил! Он себе «Лексуса» взял. Так что сегодня обмываем, и сауна с бухлом за мой счет. Подумай!

– Поздравляю, дружище! Я подумаю! – ответил с улыбкой Тимур и, шагнув в сторону холла, толкнул рукой массивную бронзовую ручку стеклянной двери. Вероника изо всех сил старалась не смотреть в сторону беседующих парней. Однако любопытство взяло верх, и, решив быстро глянуть на старшекурсников, она повернула голову. Вскрикнув от неожиданности, выронила из рук пакет. Прямо перед ней стоял тот самый высокий парень, несколько минут назад смутивший ее своим взглядом...

– Простите. Меня зовут Тимур, я бы очень хотел с вами познакомиться. Скажите, как ваше имя? Если не секрет, конечно...
– Тимур улыбался и, подняв с пола пакет, протянул его девушке.
– Да не секрет... Вероника, – немного смущенно произнесла студентка, почувствовав, как предательски порозовели щеки. Кучкующиеся в сторонке первокурсницы активно шушукались и поглядывали в их сторону.
– У вас красивое имя. Может, прогуляемся сегодня вечером? В кафе сходим, посидим? – в голове Тимура промелькнуло, что он говорит сплошные банальности, хотя вроде и совсем не волнуется. Наверное, надо было пригласить в ночной клуб...
– Я подумаю, – Веронике нравился парень, но соглашаться на предложение сразу она посчитала неприличным.
 
– Ну тогда дайте хоть номер телефона, чтобы я мог узнать результат ваших размышлений на эту тему, – слово «размышлений» явно удачное, подумал Тимур, стараясь произвести на девушку впечатление веселого и интеллигентного молодого человека.
 
– Так и быть, номер дам. Записывай, – улыбаясь и глядя в глаза парня, Вероника по локоть засунула правую руку в свой фирменный пакет, пытаясь нащупать мобильный телефон среди тетрадок, ручек, фломастеров и всевозможной девичьей косметики.


* * *


Он частенько вспоминал тот день, и теперь, как и каждый вечер двух с половиной месяцев, «летел» к своей Веронике «на крыльях любви». Холодный и сырой мартовский ветер был совершенно неспособен охладить пыл молодого человека и хоть как-то замедлить его шаги. Казалось, что, если вдруг начнется метель, град или ураган, он этого даже не заметит... и, все так же улыбаясь, лишь ускорит свое движение к цели.

Тимур чувствовал, что впервые в жизни влюблен понастоящему. В Веронике ему нравилось все! Она казалась ему самой красивой, умной и доброй девушкой из всех представительниц женского пола, которых он встречал на своем пути.
Она так же искренне и сильно любила его. Тимур совершенно в этом не сомневался. Вероника боготворила его, и он не только видел это, но и чувствовал всем своим сердцем.

– Тимурчик! Любимый! – услышал он желанный девичий голос и, увидев ее радостно бегущей к нему в объятия, широко развел руки.
– О-о-о! Мои любимые цветочки! Спасибо тебе, мой сладкий! Ты что, «стипуху» получил?
– Привет, моя малышка! – крепко прижав любимую к себе, он оторвал ее от земли и весело закружил, оставляя узорчатые темные следы от своих ботинок на грязном полурастаявшем снеге. Девушка почти оглушила его на некоторое время, восторженно визжа прямо в ухо.

– Я действительно получил сегодня стипендию. Наконец-то выдали. Нам одним на всем курсе задержали, но не будем о материальном. Суть в другом. Я весь день думал только о тебе! На каждой лекции только и мечтал, чтобы быстрее кончился день, наступил этот прекрасный вечер, а ты снова была со мной! – бархатным голосом произнес Тимур с улыбкой чеширского кота на лице.
– Да ладно, ты раньше и без меня так же мечтал, чтобы быстрее кончился день, а вместе с ним и все лекции в институте, – смеясь, прошептала девушка своему «оглохшему» парню.

– Я люблю тебя, мой дурачок...
– И я тебя очень люблю, моя клубничка-Вероничка... Они стояли обнявшись посреди челябинского Арбата – Кировки и... целовались, целовались и целовались. Во время поцелуя Вероника по привычке на долю секунды открыла глаза и украдкой посмотрела в лицо любимого. Ей нравилось вот так иногда наслаждаться видом черт и немного смешной мимики увлеченного «процессом» Тимура.

Вновь закрыв глаза, чтобы еще больше предаться удовольствию, она с удивлением подумала, что установленная чуть поодаль, в паре метров от них, бронзовая скульптура «Модница», кокетливо смотрящаяся в огромное зеркало, кажется, шевельнулась... Разомкнув ресницы, девушка задержала дыхание. «Модница» была абсолютно неподвижна, но в отражении... Из него она смотрела Веронике прямо в глаза и, чуть покачивая головой в своей изящной широкополой шляпке, плакала... В тот же миг откуда-то принесенный неугомонным ветром дождь, слишком ранний для этого времени года, равномерно осыпал все вокруг своими крупными, холодными каплями.
 
Вероника зажмурилась, а затем, чувствуя, как бешено заколотилось сердце, с нарастающим ужасом вновь глянула на бронзовую даму. Ничего необычного там не было. Скульптура не подавала пугающих признаков жизни ни по ту, ни по эту сторону. Лишь тонкие ручейки дождя суетливо стекали по широкой зеркальной поверхности. «Чудится всякая фигня...» – успокоившись, подумала девушка.

– Любимый, я почти уже вся промокла... Мне холодно, может, зайдем куда-нибудь? – отстранив свои губы, спросила Вероника, сделав просящий и милый, как у маленького щеночка, взгляд.
– Пойдем, я знаю одно место! – парень взял девушку за руку и увлек за собой, ускоряя широкий шаг.
– Не так быстро, Тимур! Я же на каблуках! – взвизгнула девушка и быстро засеменила своими прелестными ножками по мокрому и скользкому асфальту, покрытому остатками снежной каши, невольно забрызгивая щиколотки грязной водой из мелких лужиц.


* * *


– Тимурчик, а куда мы идем? – вкрадчиво улыбаясь, спросила Вероника.
– Много будешь знать, плохо будешь спать! – весело ответил парень и, неожиданно подхватив девушку на руки, уверенно понес свою драгоценную ношу через большую наполненную мокрым снегом выбоину в асфальте.
– Ой! А ты меня не уронишь? – Вероника цепко обняла Тимура за крепкую шею.
– Еще одно слово, и я тебя не уроню, а брошу! – стараясь говорить ровнее, выдохнул парень. Сделав еще несколько шагов, он аккуратно поставил любимую на ноги.

– Ты у меня такой галантный кавалер! Нет! Ты мой рыцарь! Мой самый любимый в мире рыцарь!
– А что, у тебя еще и не самые любимые есть? – Тимур сделал строгое лицо.
– Ой, как страшно! Щас в обморок упаду! Не кривляйся! Я знаю, что ты добрый, и очень тебя люблю-ю-ю! – Вероника схватила юношу за края куртки и, пытаясь дотянуться до его лица, встала на цыпочки, вытянув губы трубочкой. Парень ласково погладил девичьи локоны, выбившиеся из-под нежно-розовой вязаной шапочки.

– Ты моя кроха, – наклонив голову, он поцеловал свою спутницу.
– Ну, так куда мы идем, мой любимый рыцарь? – уже на ходу счастливым голосом спросила девушка.
– Мы идем... Мы идем... – тихо бормотал юноша. – Мы идем... Мы идем в кино!!! – вдруг, страшно крикнув, он резко обхватил девушку двумя руками. Она вздрогнула, в следующую секунду, стараясь не уронить и не поломать цветы, обрушилась на смеющегося Тимура своими маленькими кулачками, нанося совершенно нечувствительные для него удары по плечам и широкой, «накачанной» спине.
– Ты меня напугал... – в глазах девушки стояли слезы.
– Прости, любимая, я пошутил, я добрый... – парень пытался обнять отстраняющуюся от него девушку.
– Нет, ты злой! Но... я все равно тебя люблю! – сказав это, она перестала сопротивляться и аккуратно, чтобы не размазать тушь с ресниц, вытерла слезы кончиками своих пальцев.

– Пошли уже в кино, любимый. Только я быстренько заскочу домой, оставлю мои цветочки, – прижавшись всем телом, она обняла Тимура за руку.
Юноше стало как-то не по себе за глупый ребяческий поступок. Он решил больше никогда так не пугать свою девушку и шел, мысленно подбирая для извинения нужные слова.

– Я тоже тебя очень люблю, моя девочка. Прости меня... Вероника подняла голову и посмотрела ему в лицо. На ее пухленьких четко очерченных губках вновь сияла счастливая улыбка, а на щеках, как и всегда, появились озорные ямочки.
– Дурачок ты мой... Ладно, прощаю. Чур, кино смотрим хорошее, про любовь. А не какой-нибудь дурацкий боевик!
– Конечно! Хотел сказать тебе то же самое! – красивая пара весело засмеялась, привлекая внимание случайных прохожих, торопящихся по своим нужным и ненужным, но всегда таким нескончаемо появляющимся делам. Через некоторое время перед влюбленными радушно распахнулись прозрачные, украшенные объемными жар-птицами и управляемые фотоэлементами двери небольшого, но стильного кинотеатра. В нем совсем недавно закончили делать дорогой ремонт с привлечением молодого и очень модного дизайнера из Москвы.

Вдоль ярко-бирюзовых стен фойе мелькали голографические изображения черной крутящейся киноленты. Вся нижняя лицевая сторона стойки бара представляла собой сплошной плоский телеэкран в массивной и резной под дерево рамке. На нем непрерывно транслировались рекламные трейлеры новых кинолент.
 
За стойкой бара суетились, обслуживая посетителей, улыбающиеся девушки-бармены с крупно напечатанными именами на нагрудных «бэйджиках». Они были одеты в облегающие голубые платья с рисунком в виде черных узоров из кинопленки, что делало их частью окружающих стен и производило впечатление отточенности общей идеи роскошного интерьера. Многоуровневый потолок переливался сотнями всевозможных светильников, а в самом центре было изображение облаков, причем они выглядели и плыли по небу совсем как настоящие.

– Как здорово все сделали-и-и... – протянула нараспев девушка, едва не захлопав в ладоши от увиденного.
– Согласен. Довольно неплохо, – Тимур с интересом разглядывал самую высокую барменшу с именем «Катерина» на груди.
– Ты на кого это там пялишься, милый? – Вероника дернула парня за рукав.
– Ни на кого, любимая. Тебе показалось. Лишь ты услаждаешь мой придирчивый и высокотребовательный взор! – на одном дыхании выпалил Тимур, довольный своим красноречием.
 
– Вот ты болтун! Пошли за билетами хоть на что-нибудь, и побыстрее! – улыбнувшись и сверкнув белоснежными, немного похожими на кроличьи зубками, Вероника неторопливо направилась к очереди в кассу. Идя сзади и глядя на любимую сверху вниз, юноша уже по привычке обращал внимание на безупречные линии ее привлекательной фигуры. От некоторых нахлынувших мыслей он даже немного покраснел... Подойдя вплотную и обняв, тихо прошептал:
– Солнышко, а помнишь наш разговор две недели назад?
– Ты это про что? – развернувшись и опустив глаза, Вероника принялась теребить на груди Тимура металлическую пуговицу его куртки.

– Ну, Вероничка, ты всё помнишь! Не обманывай меня!
– Нет, не помню! – девушка смешно сморщила губки и стукнула его в плечо. – Может, поговорим об этом после кино?
– Только поговорим? – весело, но с надеждой в голосе спросил Тимур.
– Ну-у... У меня будут для тебя две новости, хорошая и плохая!
– Не фига себе интрига! Про плохую не буду спрашивать, а вот про хорошую... Любимая, ты точно уверена, что она мне понравится?
– Точнее не бывает, дурачок!
– Молодые люди, вы на какой фильм хотите купить билеты? – девушка-кассир с миловидным, но усталым лицом звонким голосом напомнила увлеченной друг другом парочке о цели их прихода.

– Два билета на последний ряд, пожалуйста! – Тимур достал из внутреннего кармана куртки небольшой и всегда более тощий, чем хотелось бы, кожаный бумажник.
– На какой фильм? – снова повторила кассир и слегка улыбнулась, точь-в-точь как Да-Винчевская Джоконда.
– На любой! – почти хором ответили студенты.
 

* * *


Свежий и сырой уличный воздух, охлаждая горло, приятно наполнял кислородом легкие, уверенно выгоняя из них кинозальные ароматы попкорна и колы. По всему городскому парку на невысоких столбах горели фонари «под старину», освещая мягким светом прогулочные дорожки, умело сотканные из разноцветной тротуарной плитки. Все дышало своей особенной ночной жизнью. Еще не проснувшиеся от зимней спячки аттракционы молчаливо и завораживающе украшали своим металлическим разноцветьем просторы ночного парка. В его разных уголках неторопливо прогуливались парочки и шумно отдыхали на лавочках компании пьяной молодежи.
 
– Кла-а-ссный фильм! Ващ-ще-е! А он такой красавчик! Так здорово отстрелялся, когда на него вся банда напала! И мне та-а-ак понра-авилось, как он дерется! Я в по-о-олном восторге! – Вероника уже пятнадцать минут без умолку восхищалась просмотром кинофильма и делилась своим впечатлением от увиденного. Тимур молча слушал, улыбался и время от времени поддакивал Веронике, в душе умиляясь такой яркой и искренней силе ее эмоций.
 
– Фильм супер, я согласен, но ты мне хотела какие-то две новости сообщить... Солнышко, я жду... – парень хитро прищурился и испытующе посмотрел в красивые голубые глаза-озера подруги. Радость на лице девушки мгновенно сменилась на смущение, щечки порозовели. В повисшей тишине стали слышны хлюпающий звук шагов и легкий шум весеннего ветра, полусонно цепляющегося за кроны еще совершенно голых деревьев.
 
– Тогда слушай, – прервала тягучую паузу Вероника. – Помнишь, я тебе говорила, что у меня еще никого не было...
– Ну конечно помню, мое солнышко. Но...
– Подожди, не перебивай! Скажи мне, только честно-честно! Ты меня любишь?
– Слышать такое от тебя мне даже обидно... Конечно, я очень тебя люблю! Ты моя единственная! Самая умная и красивая во всей Вселенной! – честный взгляд карих глаз Тимура был способен развеять любые горы сомнений в натуральности его чувств.

– Ну ладно, тогда выбирай! – девушка заметно повеселела и стала гораздо увереннее. – Какую сначала: хорошую или плохую? Хотя, на мой взгляд, плохой нет вообще.
– Прикольно! Ну-у-у... Давай сначала хорошую!
– В общем, у меня отец через неделю уезжает в командировку на три дня. Ну и ты... можешь на это время... остаться у меня дома... с ночевкой...
– Ур-р-р-а-а!!! – Тимур схватил ее на руки и закружил так сильно, что, споткнувшись о брошенную кем-то на дороге корягу, чуть не рухнул на землю, едва сумев сохранить спасительный баланс и уберечь от травм себя и свою любимую.
– Теперь никакая новость не сможет быть для меня плохой, солнышко! Тем более ты говоришь, что она и так не плохая. А я тебе верю! Ты мое сокровище! – чуть запыхавшийся, но счастливый, он поставил ее на ноги.

– Говори! Я слушаю твою вторую, не очень хорошую!
– Я рассказала о тебе отцу, и он хочет с тобой познакомиться. В пятницу, а точнее завтра вечером, мы приглашаем тебя в гости, – после этих слов она посмотрела на него особенно пристально, в глубине души боясь, что его реакция окажется совсем не той, на которую она надеялась.

– Круто... – юноша был в некотором смятении, но решил во что бы то ни стало сохранить свою радостную улыбку. Это получилось не слишком удачно. Его мимика напоминала выражение лица человека, узнавшего, что, выиграв в лотерею миллион, он должен заплатить налог родному государству в размере половины суммы...
– Так ты придешь или папу испугался? Он у меня хороший и очень добрый. Из двоих парней, что за мной в школе ухаживали, убил только одного... Второй жив, здоров, скоро ужеи гипс снимает...
 
– Очень смешно! И мне как-то все равно. С чего это ты решила, что я испугался?
– Ну так... наверное, показалось, – Вероника смотрела под ноги, отметив с легкой досадой, как сильно намокли носы ее совсем новеньких замшевых ботильонов.
– Ну я не виноват, что тебе там чо-то кажется... просто немного неожиданно... Конечно, приду и с удовольствием познакомлюсь с твоим отцом. Я и сам давно хотел!
– Да ладно, любимый. Не вешай мне тут лапшу на всю голову... Ты мне ни разу не говорил о таком своем заветном желании, в отличие от другого...
– Да просто случая не было. Да и неприлично как-то было самому в гости набиваться! Вот теперь момент настал! Приду. Сами виноваты! – Тимур хохотнул, удивляясь, как быстро смог «переварить» неожиданное приглашение. Он знал, Вероника с очень малых лет осталась без матери. Ее мама умерла от тяжелого приступа какой-то наследственной болезни, когда девочке исполнилось всего полтора года. Отец, Дмитрий Сергеевич, так и не женился, часто предаваясь воспоминаниям о счастливом, но таком малом времени полноценной семейной жизни.
Жена покинула его уже более 17 лет назад, но он даже не пытался привести в дом женщину и найти Веронике новую мать, считая это предательством к памяти о своей любимой. Дмитрий Сергеевич обожал дочь и как мог старался быть примерным отцом, максимально компенсируя девочке отсутствие материнской заботы. При этом очень хотел, чтобы у дочери было все и она ни в чем не нуждалась.

Но наладить свою жизнь сразу ему не удалось. Через некоторое время после смерти жены он бросил институт и, оставив маленькую дочь в деревне родителям, на два года ушел в армию. Имея возможность легко остаться на «гражданке», ведь он был единственным родителем маленькой дочки, сам написал в военкомате заявление о своем решении идти служить. Другого способа выйти из запоя и депрессии не нашел... Да и без помощи своей матери растить полуторагодовалого ребенка он бы все равно не смог.

Родители были несказанно рады возможности пожить с внучкой, да и решение сына идти в армию отец, в отличие от матери, одобрял полностью. Сергей Трифонович прошел всю войну рядовым и, закончив ее в Берлине, с увешанной медалями грудью целым и невредимым вернулся в свою деревню. Там и трудился до самой пенсии трактористом в родном совхозе «Красный Уралец». Мать Дмитрия Сергеевича, бабушка Вероники, всю жизнь проработала учительницей младших классов в деревенской школе. Односельчане очень уважали ее, а дети просто души не чаяли, называя не по имени-отчеству, а «тетя Нина».

Отслужив два года в десантно-штурмовой бригаде, отец Вероники пришел из армии сильно возмужавшим и крепким молодым мужчиной. Дочка подросла, но на семейном совете было решено оставить ее в деревне до семи лет, пока не пойдет в школу.
Начав трудовую карьеру сторожем в захудалом баре, к 43 годам Дмитрий Сергеевич стал начальником охраны промышленного склада. Дочь росла, и уже давно стало невозможно решать проблемы покупкой мороженого и парой колготок... Учеба в престижном институте ощутимо дорожала каждые полгода, денег не хватало. В свободное от основной работы время он был вынужден подрабатывать сопровождением ценных грузов.
Такой образ жизни сформировал у него жесткий характер. Это наложило отпечаток и на его внешность. Отец Вероники стал человеком сурового и даже немного угрюмого вида.

Но в душе был довольно ранимым и добрым. Он строил свою жизнь честно, как умел. Дочь это понимала и очень любила своего отца.
Иногда ей не хватало женских советов. Она часто представляла, как разговаривала бы со своей матерью, как открывала бы ей свои секреты, как они вместе подбирали бы отцу подарок на день рождения, а потом хитро шушукались, но... Ничего этого не было и, к сожалению, никогда уже не будет. Да она даже и не знала, как это разговаривать с родной матерью, она всю жизнь разговаривала с отцом, и на все вопросы он давал ей ответ, а на те, что не знал, ответы давала приезжающая в гости любимая бабушка Нина.
 
К девятнадцати годам Вероника выросла довольно разумной и воспитанной девушкой, гораздо более самостоятельной, чем ее ровесницы. С малых лет она занималась домашним хозяйством как взрослая и привыкла быть не по годам ответственной и трудолюбивой.
В старших классах многие парни школы пытались за ней приударить, но сердце красавицы было закрыто, а встречаться без любви она не хотела. Бабушкино воспитание о строгости и приличном поведении давало о себе знать.

И вот впервые в ее девичьей жизни она полюбила... Причем настолько сильно, что решила сама познакомить двух самых дорогих ее сердцу людей, Тимура и отца. На ее удивление, отец хоть и настороженно, но довольно спокойно воспринял новость, что у его любимой и единственной доченьки появился парень. А через некоторое время, видя, как она собирается на свидание, порхает по квартире, перемеривая юбочки и спрашивая, что ей идет, а что нет, он даже прослезился...

– Доченька! Когда же ты успела стать совсем взрослой?..
– Давным-давно, папуля! – хохотнула Вероника и поцеловала отца в щечку.
– Да, наверное, ты права. А я как-то и не заметил... – сидя в кресле и улыбаясь, он смотрел на «цветущую» дочь, теребил пальцами ус и думал, как же все-таки сильно она похожа на свою мать.
 
Тимур знал историю семьи Вероники от нее самой. На самом деле он был совсем не против знакомства с ее родителем, просто не думал, что этот день приблизится так быстро...
– Кстати, любимая. В субботу, то есть послезавтра... – Тимур не успел договорить.
– Да-да, я помню! День рождения у твоего любимого Дэна. – Девушка недовольно сморщила личико, как от мучительной зубной боли.
– Ну, во-первых, он мне не «любимый», а лучший друг, а во-вторых, ты ведь еще на той неделе согласилась пойти.
– Ну, согласилась, не спорю. Но все равно не хочу... Ты ведь знаешь, что он мне не нравится! Постоянно рассказывает про своего «крутого» папочку депутата и о том, как его боятся гаишники и чуть ли не специально останавливают, чтобы самим дать ему денег…
– Да ладно тебе, солнышко! Он так шутит. Он же не виноват, что его папа депутат областного заксобрания, а у мамы куча магазинов. Ну, повезло парню, что ж теперь, ненавидеть его за это? Мне кажется, ты предвзято к нему относишься.
 
– А то, что он рассказывает про девушек?! Тебе нравится? А как он довел до слез Аленку из параллельной группы, сказав ей при всех, что из-за сильного загара в солярии она напоминает ему большой копченый окорок, который придется по вкусу любой бригаде гастарбайтеров... И что есть они его смогут только в темноте, потому что свинина как-никак... Тимур вспомнил ситуацию с Дэном и полной загорелой девушкой Аленой. Вспомнил, как ему было стыдно за товарища, но при этом казалось, что у Дэна хорошее, хотя и провокационное, чувство юмора.
 
– Согласен, с Аленкой, конечно, перебор, очень нехорошо получилось. Но в целом он нормальный парень. Я его давно знаю.

– Да уж, нормальнее не придумаешь... Ладно, пойдем, конечно, к нему на днюху, раз так получилось, что он твой лучший друг. Но мне это, конечно, очень удивительно.
– Что тебе удивительно? – не понял Тимур и вопросительно посмотрел на свою девушку.
– То, что он твой лучший друг, вот что удивительно.
– Ну все, хорош. Он исправится и будет мягкий и пушистый. Не «грузи» меня больше, любимая, ты уже и так меня сегодня напугала, с меня достаточно.
– А-а-а... Так ты все-таки испугался?! Трус несчастный! – весело обозвалась девушка и, дразня своего парня, показала ему язык...

– Что-о? Я трус?! – Тимур сделал вид, что сильно оскорбился.
– Трус! Трус! На коне катался! Конь быстрее поскакал, трус и обос...лся, – задорно смеясь, Вероника неожиданно для себя вспомнила и тут же произнесла детскую считалочку, толком не успев обдумать ее содержание... Последнее слово прошептала в ужасе от своей опрометчивости, краснея и почти беззвучно.

– Ну, все, сейчас я тебя поймаю, и... ты очень пожалеешь, что так меня оскорбила! – так же смеясь, парень бросился догонять любимую, бегущую в утиной манере из-за своих высоких каблуков-шпилек.
 

* * *


Все пятничное утро Тимура мучило плохое предчувствие. Нет, он не боялся наступления вечера, когда собирался идти в дом к своей девушке и знакомиться с ее отцом. Но что-то мешало ему расслабиться и воспринять данное событие спокойно, без «лишней истерики». «Не напрягайся, придурок! Что с тобой? Все в порядке! Ее отец хочет с тобой познакомиться, это нормально!» – мысленно успокаивал себя юноша.

– Тимур! Идем кушать! – голос матери звучал тоном, не терпящим маломальского возражения.
– Иду, мамуля, – Тимур вышел из спальни и направился в кухню через длинный коридор сталинской двушки. Проходя мимо ванной комнаты, услышал, как в ней сосредоточенно урчала стиральная машина.
– Мам! Стиралка то чо, больше не прыгает?
– Да не прыгает, не прыгает! Молодец!
Пару дней назад Тимур аккуратно закрепил ножки стиральной машины резиновыми тросами, и очень этим гордился. Особенно тем, что сам придумал этот удачный способ, в отличие от отца, который просто время от времени приходил в ванную и просто двигал машинку на свое место.

– Скоро уж и забуду, как она на отжиме начинает рваться из ванной на свободу... – улыбаясь, мать погладила сына по голове. – А ты что такой смурной? Случилось что?
– Да не-е, мам. Все нормально, – парень принялся расправляться с горячими аппетитными котлетами, заботливо приготовленными матерью. Она так и не признала магазинные полуфабрикаты, уверенно побеждающие своим изобилием кулинарные таланты большинства домохозяек.

– Не обманывай свою мать, сынок. Тем более это бесполезно, я знаю тебя уже двадцать один год и легко определяю, когда у тебя появляются проблемы...
Это действительно было правдой. В абсолютном большинстве случаев Елена Васильевна, мать Тимура, определяла настроение сына. Сложного в этом ничего и не было: как правило, все душевные терзания и грустные мысли сына отражались у него на лице как в зеркале.

– Да проблем-то вроде нет. Мам, займи мне, пожалуйста, одну тысячу.
– Тебе зачем, сынок?
– Ну... Вероника позвала в гости, хочет познакомить с отцом.
– Так вот из-за чего ты такой задумчивый! А я-то думала с Вероничкой поссорился! – мать снова ласково погладила сына по коротко стриженному затылку.
– Да не, мам, мы вообще не ссоримся. Я ж ее люблю! – глядя на мать и дожевывая вторую котлету, Тимур сделал попытку улыбнуться, несмотря на забитый рот.
– Да знаю, знаю! И одобряю твой выбор! Мне она нравится. Я сразу поняла, что девочка очень приличная. Жаль, что росла без матери, – лицо Елены Васильевны стало серьезным и немного задумчивым.

– Смотри, не обижай ее! А иначе не посмотрю, что ты мой сын, и отлуплю, как сидорову козу! – произнеся такие грозные слова и стараясь не улыбаться, погрозила сыну своим маленьким кулачком.

– А отца ее бояться не надо. Мужчина он, видимо, серьезный, но, думаю, неплохой. Иначе девушка не пригласила бы тебя домой. Побоялась.
– Ну, мам, ты, как всегда, провела полный психоанализ ситуации... И, между прочим, я с тобой согласен. Думаю, ты права, я зря волнуюсь. Так ты дашь мне полторы тыщи?
– Сколько-сколько? Ты же три минуты назад тысячу просил, – мать в очередной раз удивилась наглости родного чада.

– Полторы тыщи, мамуль! Летом отработаю грузчиком, отдам! – на последнем слове он уже впился белыми зубами в нежный кусок теплого яблочного пирога.
– Так, что-то я не поняла... Ну, три сотни на букетик Вероничке, это понятно. Пятьсот рублей на коньяк для ее папы, я тоже понимаю, дам. Всего восемьсот рублей, сынок, и ни копейкой больше! – Елена Васильевна по-хозяйски уткнула руки в боки и вопросительно смотрела на прихлебывающего горячий чай сына, ожидая объяснений неоправданных финансовых запросов.

– Мам, я с тобой совершенно согласен, но у меня тут совсем из головы вылетело... Завтра день рождения у Дениса. И он пригласил меня с Вероникой, Костю, Саню, некоторых парней из нашей группы, ну и там девчонок еще, отпраздновать в новый ночной клуб. В общем, на подарок надо хотя бы пятьсот, ну и пару сотен на такси, домой доехать. Вот, мам, и полторы... Я летом заработаю, отдам, честно, мам, ты же знаешь.
– День рождения у Дениса? Понятно... Ты все еще с ним дружишь?
– Ну конечно, мам. Вообще-то он мой лучший друг!
– Вот это меня и настораживает. Держался бы ты от него подальше! Ну да ладно, ты у меня парень неглупый, со временем разберешься. Лишь бы только не поздно было... Денежку я дам, там, в зале на журнальном столике положу. А ты сегодня придешь, расскажешь, как там все дома у Веронички прошло.

– Не-е! Мам, я приду ночью, ложись спать, завтра все расскажу.
– Ладно. Отец сегодня звонил, с работы будет поздно, мне все равно его ждать. Срочно надо закончить черновые чертежи какого-то строительного объекта, я ничего в этом не понимаю. И, кстати, звонил дедушка, сказал в июне приедет в гости.
– Деда Ваня, что ли? Здорово! А как же его фермерское хозяйство?
– Ну, твой дядя Миша с месяц поруководит. Он вроде за ум взялся, уже второй год не пьет, дедушке помогает. Дед сказал, они новый трактор купили.
– Ух ты, классно. Надо к ним как-нибудь летом тоже съездить, «порассекать» по деревне на новеньком сельхозоборудовании!

– Ну вот еще, нечего баловаться! Я скажу деду, чтобы даже и не думал разрешать! – мать была так сильно обеспокоена перспективой гонок сына на тракторе, что даже расстроилась и, не откладывая в долгий ящик, собралась звонить дедушке.
– Ну ладно, мам, я пошутил! – Тимур чмокнул мать в щечку и направился в коридор. До вечера надо было сходить в спортзал. Надевая стильную черную куртку и обувая кроссовки, думал о том, что ближайшие два дня скучать не придется. Но особенно большие и сладостные надежды у него вызывали слова Вероники о папиной командировке через неделю...
 
С этими мыслями вышел из дома, направляясь на автобусную остановку и планируя проехать на маршрутке четыре квартала до любимого спортклуба «Арнольд». Парень регулярно посещал тренировки и искренне рассчитывал – его спортивная, «накачанная» фигура должна обязательно произвести благоприятное впечатление на сурового отца любимой девушки.


* * *


Тимур уверенно давил на обожженную полурасплавленную малолетними вандалами пластмассовую кнопку лифта. После настойчивых уговоров матери он все-таки надел белую рубашку, при этом решительно отказавшись от лучшего папиного галстука в «психоделическую» голубую полоску. Вспотевшие кончики пальцев теребили золотистые ручки бумажного подарочного пакета с бутылкой, по уверениям продавца, самого что ни на есть настоящего армянского коньяка за пятьсот пятьдесят рублей. Изумительно белые розы источали из своих лепестков такой знакомый и все же неповторимый по нежности и красоте аромат. «В этот раз на каллы денежек не хватило, ну ничего страшного, для разнообразия и розы “покатят”», – улыбаясь думал Тимур, поднимаясь на шестой этаж в исцарапанном, облепленном жевательной резинкой и по счастливой случайности не пахнущем мочой лифте.

Уже стоя перед черной металлической дверью квартиры своей девушки и ее отца, Тимур с удивлением обнаружил, что не испытывает совершенно никакого волнения. Все предыдущие внутренние страхи казались абсолютно несерьезными и даже смешными... Сам не зная почему, он не воспользовался дверным звонком. Достал из кармана мобильник и набрал номер любимой.

– Привет, солнышко! Я уже возле твоей двери, открывай!
– О! Как ты рано, даже не опоздал! Молодец! Сейчас открою, никуда не уходи! – Вероника весело хохотнула и выключила телефон. Через несколько секунд стальными звуками с коротким подъездным эхом многоэтажки загремели засов и замки открывающейся двери.
– Привет! – Тимур вошел в квартиру и восхищенными глазами смотрел на улыбающуюся Веронику. Аккуратно нанесенный едва заметный макияж лишь подчеркивал природную красоту ее милого личика. Она стояла перед ним в легком топике солнечного цвета и облегающей «модельные» бедра темно-серой юбочке.

– Ты восхитительна! Это тебе! А это... – он протянул девушке букет и неуверенно перевел взгляд в сторону кухни, где по его предположению должен был быть ее отец. Он не ошибся; в тот же момент оттуда вышел коротко стриженный, темноволосый мужчина серьезного вида, чему способствовали и черные усы, и густые, с проседью брови. Строгого покроя брюки цвета хаки и голубая классическая рубашка не скрывали крупное телосложение еще довольно подтянутого и сильного человека.

– Здравствуйте! А я Тимур... Это вот вам! – юноша протянул отцу Вероники пакет с бутылкой коньяка.
– Здравствуй, здравствуй! Вероника мне о тебе рассказывала. Говорила, что ты хороший парень. Ну заходи, хороший парень, поужинаем, – сказал хриплым басом Дмитрий Сергеевич и крепко пожал Тимуру руку. Юноше показалось, что такого тяжелого и изучающего взгляда он давно на себе не чувствовал. А точнее, никогда. Отец Вероники принял у юноши «гостевой дар», раскрыл пакет и, увидев содержимое, одобрительно крякнул. Затем, слегка улыбнувшись, направился на кухню.

– Давай уже быстренько разувайся, снимай свою куртку и проходи к столу. Я там всякого вкусненького приготовила, о-ба-алдеешь! – Вероника, встав на цыпочки, чмокнула его в щечку.
– Ну все уже, пять сек! – Тимур энергично скинул верхнюю одежду, разулся, мельком глянул в большое, овальное зеркало на стене и быстро пригладил растрепавшуюся на ветру челку.


* * *

– Ну ты и алкаш! А говорил спортсмен, спортсмен... Ты зачем столько пил-то, Ти-мурчик? – Вероника смотрела на своего парня снизу вверх с иронической укоризной в глазах. Держа под руку, она пыталась немного погасить его «колебательные» движения.

– Ну-у-у... Твой пап-па класс-сны-ый муж-ж-жик... Таккие ист-тори-и-и жизн-н-не-н-ные разго-н-няет! Мы ва-аащ-щ-ще-е реально пос-сид-дели...
– Да я в курсе, я ж его дочь! Сейчас этот «классный мужик» на диване дрыхнет без задних ног! Давно мне уже не приходилось видеть его в таком бессознательном состоянии... Если мне не изменяет память, отец говорил, что уже два года не пил ни грамма. Видимо, ты ему действительно понравился, раз он не пожалел и свой «Реми Мартин»... Я даже название помню наизусть! Выучила за три года, пока он в шкафу пылился... Берег на торжественный случай! Да-а-а... Ты определенно ему понравился! – довольным тоном девушка завершила свои умозаключения.
 
– Да во-от, я та-а-акой в реале, дет-ка-а, – пьяно улыбаясь и рискуя промахнуться, Тимур поцеловал Веронику в волосы на макушке. Десять минут назад девушка, уложив отца спать, вызвала такси. И теперь, выведя «кавалера» на улицу, высматривала ожидаемую машину. Отпускать Тимура в таком состоянии одного она не хотела и решила поехать с ним, чтобы «сдать» его родителям и на том же такси вернуться обратно.
 
– Дет-ка-а... я тебя-я ха-ачу-у! Я ва-а-абще уже не могу-у терпе-е-ть!
– Тимур, тихо ты! – Вероника заметно покраснела, почувствовав сильное стеснение перед возможными свидетелями таких бесстыдных слов. Громыхнула железная дверь крайнего подъезда. Девушка сильно вздрогнула.
– Не бойся, любим-м-мая.
– А я и не боюсь, только раз уж ты напился, веди себя прилично! Я тебя прошу, Ти-мурчик, пожалуйста! – последние слова она сказала уже почти жалобно, в душе проклиная службу такого медлительного такси.

– Любимый, как хочешь, но завтра на днюхе у твоего Дэна ты не будешь пить ни грамма! Ты меня понял?! – сказала Вероника не шутя. Она очень рассчитывала, что ее слова возымеют положительное действие на «проспиртованный» юношеский мозг.
– Какая ты стро-о-огая! – язык Тимура еле ворочался, но при этом ему казалось, что в данный момент он «нереально» красноречив.

– Я о-о-очень те-ебя люблю-ю-ю! И я, конеч-чно, ради тебя потерпл-л-лю еще нед-д-елю, но мне о-о-очень тяжж-ело-о! Ты ва-а-аще-е не пред-став-ля-яешь, ка-ак! – полураспевное произнесение слов с удвоением некоторых гласных и согласных звуков было типичным пьяным бормотанием на заданную тему...
– Если ты не замолчишь, я сильно обижусь, – Вероника начинала злиться. «Где же это ''долбаное'' такси!» – уже пятнадцать минут судорожно думала девушка.
– Пр-рост-ти, любимая! Больш-ше не буду! Под-думаешь, не-ед-деля, я ж три месяца терпел, нич-че, не лопнул! Ха-ха!
– Тимур, прекрати! – боковым зрением девушка увидела поворачивающую во двор зеленую «десятку» со светящимися шашечками на крыше. Вероника призывно махнула водителю рукой. Медленно подъезжая к парочке, машина чуть скрипнула тормозами и остановилась. Не вылезая из-за руля, таксист наклонился в правую сторону и открыл дверцу машины.

– Такси «Гепард» вызывали?
– Да, да, да, вызывали! У вас «Гепард», что, раненый? Почему так долго-то? – раздраженно спросила Вероника «загружая» пьяного Тимура на заднее сиденье «Жигулей».
– Да нет, вроде здоровый, – таксист не оценил юмор девушки и почти обиженно продолжил: – Там, на Артиллерийской, дорогу перекопали, прорыв какой-то трубы в земле. Пришлось ехать в объезд, вот и опоздал на пару минут.
– Давай, брат-тан, поехал-ли, чо тут зря «б-базарить», – Тимур на секунду поднял свою голову, полузакрытыми веками глянул на водителя и снова уронил ее на грудь...

Такси тронулось и через некоторое время вполне соответствовало названию своей организации. Опытный водитель умело использовал почти полное отсутствие автомобилей на ночных дорогах города. За тонированными стеклами стремительно проносились витрины отдыхающих от посетителей магазинов, светящиеся рекламные щиты с изображениями сексапильных девушек-моделей, дорогих автомобилей, логотипов сотовой связи, рекламы банковских кредитов и еще множества всякой всячины.

Менее чем за двадцать минут машина «прилетела» к «сталинке» Тимура. Около подъезда в тревожном ожидании и с сигаретой в руке с ноги на ногу переминался его отец. Вероника предупредила его о приезде по сотовому телефону.
– Привет, Вероника! – мужчина расплатился с таксистом и, попытавшись, но не уговорив девушку зайти на чай с пирогом, расплатился за ее поездку обратно. Вполголоса произнося различные комбинации бранных слов, закинул на шею руку великовозрастного сынули. Затем потащил его, едва передвигающего ноги, домой. Со стороны это напоминало, как невысокий щупленький санитар тащит здоровенного бойца с поля боя...

Девушка сидела на заднем сиденье и размышляла о прошедшем вечере. «Ну, папе Тимурчик понравился. Папа спит, Тимурчик дома, я тоже скоро буду дома. Все очень даже хорошо. Завтра еще к Дэну на день рождения... неохота, блин... противный такой... что же надеть... платье не поглажено... ужас как спать хочется...» – все медленнее и медленнее проносились мысли в девичьей голове. Как-то вдруг разом на каждую клеточку тела напала дикая усталость. Очень захотелось в свою мягкую кровать, обнять любимого плюшевого мишку и укрыться лоскутным одеялом, подаренным бабушкой Ниной. Вероника позевнула. Через минуту она сладко спала, несмотря на покачивание и легкое постукивание головой о боковое стекло машины.


* * *


Вечером 21 марта в новом ночном клубе Челябинска с английским названием «Strong desire» не только яблоку негде было упасть, но, пожалуй, даже и яблочному огрызку. На праздничное открытие из столицы были приглашены звезды молодежной музыки и самые популярные московские шоумены. В этот день входной билет был довольно дорог, но для солидных мужчин и «золотой» молодежи это было вполне по карману. А для определенной категории граждан пропуск на «праздники жизни» совсем ничего не стоил и заменялся именным приглашением на две или несколько персон.

Одним из таких людей, благодаря своему известному и уважаемому в городе отцу, был 22-летний студент ЧИЭПа Денис. Будучи веселым и раскрепощенным парнем, он всегда имел средства на любые развлечения в родном городе для себя и своих товарищей.

Ему не нравилось дружить с «себе подобными». Гораздо больше удовольствия он получал от общения с простыми студентами из обычных семей. С ними всегда чувствовал себя на высоте, время от времени помогая товарищам «утрясать» сложные ситуации в институте и нередко оплачивая различные совместные развлечения своей веселой студенческой компании.
Несмотря на это, далеко не все однокурсники искали с ним дружбы, будучи наслышаны о непростом характере Дениса. Он, не задумываясь, унижал окружающих, особенно если это казалось ему смешным. При этом шуток в свой адрес не позволял никому. Никому, кроме Тимура, имеющего на Дэна определенное влияние и, в общем-то, являющегося для него действительно единственным лучшим другом.
 
На свое 23-летие, чудесным образом совпавшее с открытием нового ночного клуба, Денис пригласил привычный список своих товарищей. Пока местные таланты разогревали публику перед выходом настоящих звезд, компания из пяти парней и семи девушек заняла четыре зеленых кожаных диванчика в самом уютном уголке второго этажа. Почти мгновенно перед ними появилась симпатичная девушка в ярком салатовом наряде, похожем на сценический костюм для танца живота. В руках она держала несколько бордовых переплетов меню, которые тут же, мило улыбаясь, старательно и изящно разложила на столах.

– Так, девочки, какие кальяны заказываем? Думаю, штуки три-четыре на нас хватит. Предупреждаю, никаких безалкогольных, только на вине! Ну, если кто хочет... могу попробовать договориться и на веселой травке... – Денис улыбнулся и сделал покровительственное выражение лица.

– Чур, мне дынный! Мне тоже дынный! А я хочу персиковый! А мне любой! – загалдели юные дамы.
– Вероника, Тимур! Вам какой?
– Спасибо, Денис, нам любой, – Вероника чуть улыбнулась и обняла за шею своего парня, как будто ища поддержки своим словам.
– Да, дружище, нам любой! – подтвердил Тимур.
– Ну ладно, глядя на вас, мне только один вкус приходит на ум, клубничный! – вся компания дружно рассмеялась шутке.
– А вам, парни, придется довольствоваться тем, что выбрали наши дорогие представительницы прекрасного пола! – Дэн был в шоке от собственной обходительности.

Девушка-кальянщица внимательно записала заказ и быстро удалилась. Через некоторое время четверо так же одетых официанток клуба принесли четыре стеклянных «прибора» модного, даже более того, ставшего обязательным для любой молодежной вечеринки, восточного развлечения. Одна из «кальянщиц» задержалась и за пару минут ловко раскурила для ребят каждый из кувшинов.

Под оглушающую музыку и задорные крики ведущих молодежная компания пускала клубы ароматного дыма и потягивала крепкие коктейли из множества расставленных на столе бокалов. Между напитками в разных направлениях застывшими, разноцветными змеями извивались резиновые трубки мундштуков. Вероника еще никогда не курила кальян, и ей было неловко от такой «непродвинутости». Изо всех сил булькая жидкостью в колбе, ей никак не удавалось выпускать из себя хоть сколько-нибудь заметное количество дыма... Этим она очень веселила не только своего парня, но и большинство присутствующих.

– А теперь на этой великолепной сцене с новой силой зажгут наш общий праздник очаровательнейшие «Ракетки», – с профессиональным задором объявила приглашенная из Москвы звезда и любимец женщин – Амур Родригес. Последнее слово его объявления потонуло в визге огромного количества восторженных девушек. В эпатажных, полуэротических нарядах на сцену вышла удачно раскрученная и уже целый год востребованная девичья поп-группа. Музыка грохнула с новой силой, из-под ног выступающих на три метра вверх ударили струи ослепительно оранжевых искр.
 
– Мальчики, мальчики! Мы хотим вниз, на танцпол, «позажигать»! На Амурчика посмотреть поближе и на «Ракеток»! – все девушки, кроме Вероники, дружно схватили стеклянные бокалы, наспех допив содержимое из колы, коньяка, виски, джина, тоника, различных соков и т. п., быстро встали и направились к лестнице вниз, на ходу поправляя свои наряды. Двое из них не забыли и о кавалерах, крепко взяв их за руку и увлекая за собой. Остальные парни, перекидываясь шутками, сами активно последовали за еще свободными представительницами женского пола в надежде не пропустить момент появления главного и так ожидаемого шанса.
 
Когда девушки под воздействием спиртных напитков и праздничного куража осчастливят их переменой дружески-приятельского отношения на совершенно иное, гораздо более желаемое для мужчин внимание. А там, глядишь, и до более серьезных результатов недалеко... Только трое остались сидеть на месте.

– Вероничка, солнышко! А ты что не пошла с девчонками? – немного удивленно спросил Тимур.
– Да, честно говоря, после вашей с папой вчерашней «встречи на Эльбе» мне очень хочется спать... А «Ракетки» мне вообще не нравятся, – чтобы хоть немного пробиться сквозь громыхающую музыку, девушке пришлось говорить слова, упираясь губами в самое ухо своего парня.
 
– А как же Амур Родригес? Ты ведь говорила, что он прелесть?
– Да, он клевый! Но мне правда не хочется никуда идти, я посижу с тобой! И может, научусь курить этот долбаный кальян, хотя чо-то кажется, у меня уже живот из-за него болит...
– Вероника устало улыбнулась и положила голову на плечо Тимура.
– Ребята, вы чо такие скушные? Ладно я! Во-первых, постарел на один год, во-вторых, не иду вниз, потому что от подростковых поп-групп меня «не прет»! А с Амуром я даже бухал как-то на банкете... Вероничка, не кисни! Сходи с девчонками потанцуй! Парней там наших растормоши! А мы тут с Тимой чуток «потрем» за мужские дела, – Денис улыбнулся и как то очень по-доброму посмотрел на влюбленную парочку.

«Зря, наверное, я цепляюсь, нормальный он парень. Вероятно, у него тоже проблем хватает. Воспитанности бы ему чуток, глядишь, и вообще был бы “душка”», – подумала Вероника и, чмокнув в губы Тимура, встала с его колен. Затем, хитро улыбнувшись Денису, зачем-то погрозила ему пальцем. К лестнице на первый этаж клуба она прошла неторопливой и как всегда грациозно-обворожительной походкой.
– Блин, Тимурянище! Смотрю на вас, прям завидую платиновой завистью. Так у вас все клево. Даже у меня так никогда не было... Тока тебе в такой вот фигне могу признаться! – друзья хохотнули и, чокнувшись свежепринесенными бокалами с раствором из коньяка и колы, выпили.

– Ты ваще как? Чо там, жениться-то собираешься? Или, думаешь, без залета не романтично? – Денис засмеялся, как всегда гордый своим чувством юмора.
– Дэн, не гони! Все будет как надо. Без всяких залетов. Ты вообще не представляешь, насколько она правильная. Она... Она вообще чудо! Я реально ее люблю! И не вздумай шутить на эту тему! А то не посмотрю, что ты сегодня именинник! – Тимур попытался сделать строгое лицо, но вместо этого продолжал пьяно улыбаться и смотреть на товарища теплым дружеским взглядом.

– Да ладно, сам не гони! Про правильность вашу так уж сильно мне тут не «втирай»... А то еще скажешь, что у вас до сих пор ничего не было!
– Можешь себе представить, ничего не было!
– Да ладно! Ты загоняешь!!!
– Дэн, я те слово даю, не было! Но меньше чем через неделю точно будет! – Тимур с умиротворенным видом откинулся на спинку дивана, слегка покручивая пальцами стоящий на колене пустой бокал.

– Ни хрена себе у вас любовь! Хуже, чем у пионеров. Вернее, лучше и возвышеннее. А почему ты так уверен, что через неделю все будет?
– Неважно, главное, что будет! И все!
– Ну ладно, не мое дело. Поздравляю, дружище, надеюсь, ты еще помнишь, что надо делать! – друзья засмеялись. Чуть отдышавшись от смеха, Денис подозвал официантку и заказал еще выпивки, двенадцать чашек чая и тридцать порций восхитительных итальянских «Тирамису».

– В общем, план такой, Тима! Сейчас все выпиваем, съедаем и идем ко мне домой. Родичи у меня с пониманием, на пару дней уехали на дачу, как раз перед летом ее и обживут. Дома у меня все в поряде, хаванина, бухло реальное, все путем. Но главное в другом. Хочешь, у тебя все будет не через неделю, а сегодня ночью? У меня есть один мощный секрет! – Денис хитро сощурился и посмотрел Тимуру в глаза.
– Так, Дэн, ты вообще в это не лезь. Это мои личные дела. И я не пойму, ты о чем? – Тимур уже пожалел, что открылся товарищу, но было поздно. Из-за этого в душе появилось чувство легкой досады.

– Ладно, дружбан, забудь! Приедем ко мне, я тебе кое-что покажу, а там как сам решишь. Больше ничего не спрашивай, все будет у меня дома! А теперь пора наших обратно звать, что-то они там обтанцевались в «клочняк». Пацаны, наверное, уже вместе с нашими девочками Амура в десны целуют или «Ракеток» шпилят! – Дэн вновь удовлетворенно засмеялся своей шутке.

Тимур улыбался, пытаясь понять, о каком секрете говорил его друг. Затем решил не «заморачиваться» и сделать скидку на то, что товарищ уже не совсем трезв. Впрочем, как и он сам.


***


Гости Дениса, разгоряченные клубной вечеринкой, поднимались на последний этаж, в пентхаус именинника, в огромном пятнадцатиместном лифте с зеркальной стеной и золочеными поручнями. Через пару минут, впервые войдя в квартиру Дениса, все девушки, кроме бывавшей здесь Вероники, восторженно, как в музее, разглядывали огромные картины и стильную мебель под антиквариат. Но, самое главное, нереально большой, размером во всю центральную стену, многоуровневый аквариум с водопадами и экзотическими водоплавающими представителями различных морей и океанов.

– Дэн! Как у тебя дома краси-и-иво! Я не была у тебя еще ни разу! Су-у-упер! – нараспев восхищалась одногруппница Дениса, высокая блондинка Анжела с выдающимися формами и симпатичным личиком.

– А у тебя что, и второй этаж есть? – спросила она, удивленно глядя на сверкающую никелем винтовую лестницу из металлостекла, виднеющуюся в дальнем углу гостиной.
– Конечно, детка! Это же пентхаус. У меня еще и смотровая площадка на крыше. Все в комплекте. Как у реальных пацанов!
– Денис довольно хохотнул и приобнял Анжелу за талию. Девушка не сопротивлялась, но чуть смущенно прижала свои локти к груди.

– Хорош «понтить», дружище! У меня у дедушки в деревне новый сарай и то покруче будет... – от таких слов Тимура как по команде раздался чуть сдержанный смех всех присутствующих, включая и самого Дениса.
 
– Ну ладно, не спорю. Предлагаю день рождения Тимура поехать отмечать в сарайчик его дедули! А пока, милые девушки, у меня просьба к вам. Включите в себе, пожалуйста, домохозяек и помогите мне сервировать вон тот антикварный дубовый стол. На кухне стоит очень большой холодильник, наполненный готовыми салатами, несколькими видами настоящих «суши» и как ты, Анжела, заказывала, шампанским «Кристалл». Нам надо только все достать и кое-что разогреть в микроволновке, а я покажу ребятам, где можно покурить. Договорились?
– Ур-р-а-а! Мое любимое шампанское! – захлопала в ладоши Анжела, а вслед за ней еще несколько подружек. В это время мужская половина компании уже вальяжно расположилась на всем кожаном кресельно-диванном ассортименте богатого интерьера квартиры.

– Денис! Ты можешь идти с ребятами, а мы с девочками сами во всем разберемся и, очень надеюсь, что не заблудимся на твоих жилищных просторах... – на правах фаворитки именинника распорядилась Анжела и, эффектно покачивая округлыми бедрами в облегающем коротком платьице, «поплыла» в направлении кухни. Шушукаясь и хихикая, девушки последовали за ней. Именинник нажал кнопку на пульте мощной музыкальной стереосистемы, и из динамиков вырвался бодрый ритм одного из молодежных хитов месяца.
 
– Ну что, мужчины, айда покурим на свежем воздухе. У меня есть одна офигительно интересная для вас тема! Пойдемте наверх, расскажу. Это в некотором роде секрет. «Секрет... где-то я уже слышал сегодня это слово...», – промелькнуло у Тимура в голове. Но от второго дня подряд активного употребления спиртного и длительного ночного бодрствования юношеский мозг отказывался качественно управлять участком своей оперативной памяти.

Все парни гуськом поднялись на второй этаж за Денисом, а затем через балконные прозрачные двери-купе вышли на смотровую площадку крыши двенадцатиэтажного дома. Внизу открывался восхитительный вид тысяч огней ночного города. Время от времени доносилось рычание как «железных коней» челябинских байкеров, так и беспощадно изтюнингованных авто уличных гонщиков – стритрейсеров. Город жил своей обычной ночной жизнью суетливого мегаполиса.

– В общем, парни, тема такая, – Денис выпустил вверх струю сигаретного дыма, затем, сложив губы буквой «о», выдохнул остатки, сделав из них парочку извивающихся колец.
– Девочек у нас полный комплект, даже две в запасе, – продолжил он. Парни организованно хохотнули.
– Ну, с Тимуром и Вероникой все понятно, без вопросов. Я беру себе Анжелу. Думаю, никто не будет против? – Денис посмотрел на товарищей не терпящим возражения взглядом.

– Да не-е, Дэн! Как-кие баз-з-ары, как скаж-ж-жешь! – раздался голос самого пьяного из друзей, всегда налысо постриженного Сашки.
– Да, конечно, а остальных мы сейчас сами поделим по справедливости. Мне самую жопастую – Людочку! Я давно о ней мечтаю! – веселым голосом выкрикнул душа компании, высокий и светловолосый Алексей.
– А мне Натаху! А я Ленку хочу! Так, стоять! Мне тоже Ленку охота! – галдели парни. Разговор стал медленно, но верно приобретать формат обычных пьяных разборок.

– Ну, хорош базлать! Чо как дети? – Денис прикрикнул на товарищей, с уважением глянув на молча стоящего в стороне и чуть ухмыляющегося Тимура.
– Как бы банально это ни звучало, но пока вы делите шкуры неубитых медведиц! Но не бойтесь, «дети»... Я для всех все приготовил. Вот смотрите, какая есть прекрасная штука для гарантированного решения всех ваших проблем! – Денис засунул руку во внутренний карман пиджака. Множество пар глаз заинтересованно уставились на товарища, ожидая немедленно увидеть, что же он такое достанет. На какое-то мгновение парень не без удовольствия ощутил себя знаменитым фокусником Дэвидом Копперфильдом. Через пару секунд он извлек на свет ничем особо не примечательный маленький стеклянный флакончик с какой-то жидкостью, похожей на обычные сердечные капли.

– И чо это за херня? – первым удивленно спросил Тимур.
– Это совсем даже не херня! Слово даю! Это всем известная, но, я уверен, никем из вас ни разу не испробованная штука. С ее помощью любая баба сразу «даст» и имени не спросит... А может, даже и сама «оттрахает» вас до полусмерти! Надо лишь накапать ей несколько капель в стакан с чем угодно. Хоть с вином, хоть с соком, без разницы.
– Так это чо? «Шпанская мушка», что ли? – Алексей взял в руки стеклянный пузырек.
– «Spanische Fliege»... – прочитал он на приклеенной к флакону этикетке. – Хер его знает... Но, возможно, пацаны, это и впрямь «Шпанская мушка»! И чо, Дэн! Ты думаешь, она реально работает? Чо-то мне кажется, фигня все это...
 
– Не парь мозги, Леха! Я бы не стал предлагать, если бы не испытал. Причем неоднократно! Если не верите, то я вам наглядно продемонстрирую! Смысла нет терять время на лишние уговоры. Накапаю пару-тройку капель в стакан Анжеле, и «все пучком»! Эффект вы скоро услышите возле дверей моей спальни.

– Ну, ладно, именинник, убедил. А где ее потом взять, эту твою волшебную мушку, если мы тоже, как и ты, разучимся уговаривать слабый пол... Ну, если и правда, вдруг масть не покатит? – съязвил Никита, полноватый парень в стильных круглых очках.
– Кто это там так отважно шутит? Ты, что ль, Никитос, смелости подкопил? – Денис повысил на товарища голос, но был настроен миролюбиво и в самом деле хотел, чтобы все его друзья остались довольны и надолго запомнили его праздничную вечеринку.
 
– Ладно, слушайте внимательно, пацаны. У меня на каждом этаже по пять комнат, хватит на всех. Флакон я оставлю в гостиной, за левой колонкой стереосистемы. Если воспользуетесь моим советом, то вам даже делить никого не придется, в крайнем случае станете девочками меняться... Они после этих чудесных капель будут только рады! – вся мужская компания с интересом рассматривала флакон, откручивала фиолетовую крышечку, нюхала и передавала из рук в руки. Тимур тоже удовлетворял свое любопытство, разглядывая интригующую склянку. Он даже немного протрезвел и давно уже вспомнил свой разговор с Денисом. «Значит, вот о каком секрете ты мне в клубе-то втирал. Ну ты, Дэн, в натуре больной... Лично мне все это на хер не надо. Сам своих баб этой микстурой и спаивай. А я уж несколько деньков как-нибудь перетерплю. У меня все будет так, как никому и не снилось», – думал Тимур, протягивая пузырек одному из парней.

– Мальчи-и-ики! – с первого этажа протяжно донеслись отголоски звонких девичьих голосов.
– Ну все, парни, пора к столу, – Денис, а за ним и все ребята направились в комнату. Каждый из них по-разному представлял сегодняшний вечер, но то, о чем говорил Денис, довольно прочно засело в каждой из их голов. Только девятнадцатилетний «лысый» Сашка уже через пару минут после разговора забыл абсолютно все. В его гладком черепе, как в костяной темнице, томилась только одна несчастная мысль – когда же появится возможность сесть за стол и замахнуть несколько стопариков хорошего вискаря? Чтобы завтра, проспавшись, проблевавшись и ничего не помня, уверенно и гордо рассказать однокурсникам, как вчера на днюхе у Дэна мы выжрали три пузыря «Гленморанжа» и немерено дорогой водяры...

Внизу ребят ждал прекрасный стол, на славу заполненный множеством горячих и холодных закусок, мастерски разложенных в восхитительную посуду из французской стеклокерамики, найденной девушками в кухонных шкафах. Аппетитная красота распространяла вокруг волнующие ароматы кулинарного искусства ресторанных поваров, от которых в полдень и была привезена вся эта снедь, до вечера запрятанная в огромный холодильник. Спускаясь по лестнице и увидев стол, даже Денис открыл рот от удивления и восторга.

– Ну, девчонки, вы волшебницы! Из бледных коробочек с холодной жратвой вы сотворили настоящее чудо! Супер! Красавицы вы наши!
– Ну дык... для вас, мальчики, старались! – Анжела кокетливо сдернула с плеча полотенце и бросила его на поручень дивана.
– Ну что ж, похвально! На этой позитивно-многообещающей ноте предлагаю поднять тост! – Денис достал из ведерка со льдом шампанское и довольно ловко открыл бутылку, не преминув выстрелить пробкой в сторону от гостей для получения обязательного дамского визга. В следующую же секунду, строптиво и торжественно пенясь, шампанское уже лилось в дружно подставленные длинноногие бокалы, томно позвякивающие от столкновений друг с другом.

– Первый тост без вариантов! За прекрасных дам! За тех, кто своими красивыми лицами и сексуальными фигурами скрашивают наши серые мужские пьянки! За вас, дорогие девушки! – улыбаясь во весь рот и для придания тосту еще большей чувственности Денис демонстративно ударил себя левой рукой в грудь, тут же почувствовав некоторую боль оттого, что попал по лежащему во внутреннем кармане пиджака стеклянному пузырьку.
 

* * *


– Твою мать! Он же сказал, что оставит ее за левой колонкой! – негодовал Никита, суетящийся возле мощной стереосистемы с узкими деревянными колонками в человеческий рост. Прошло уже более часа от первого тоста Дениса. На столе царила типичная послепраздничная картина из грязной посуды и скомканных салфеток. Под столом, в соответствии с загадочной русской традицией ни в коем случае не оставлять пустую тару на поверхности, разномастными кеглями стояли и безжизненно валялись пустые бутылки.
 
Какое-то время назад почти все гости благополучно разбились на парочки и разошлись кто куда по двум этажам квартиры. Были и такие, что, не чувствуя весеннего промозглого ветра, увлеченно целовались, стоя на смотровой площадке крыши. Лишь Тимур с Вероникой и две оставшиеся без пары девушки разместились на удобных диванах в гостиной, включив какой-то кабельный канал в огромной настенной «плазме». Однако последние минуты все четверо с интересом наблюдали, как быстро сбежавший по лестнице Никита мечется в углу гостиной и что-то яростно ищет.
– Ну что за херня такая! Нагнал, б**дь, понтов и забыл оставить. А, ладно, хрен с ним... – выругавшись вполголоса, Никита развернулся и, не обращая ни на кого внимания, почти бегом поднялся на второй этаж.
 
– Любимый, что это было? – Вероника едва сдерживалась от смеха. – Кстати, Тимурчик, уже второй час, пора домой собираться. Надо вызвать такси.
– Сейчас вызову, солнышко... – не успел он договорить, как сквозь закрытую дверь дальней комнаты стали раздаваться всем понятные и довольно различимые звуки... Именно в этой комнате находились Анжела и Денис.

Девушки зашептались на ухо друг другу, затем, сделав многозначительный взгляд и улыбаясь, одновременно посмотрели на влюбленных. У Вероники тут же порозовели щеки, она взяла пульт и сделала телевизор громче. В это время Тимур бросил взгляд на дверь совсем другой комнаты, которая находилась правее и была совершенно свободна. Свободной она была не случайно. Денис предупредил всех парней, что эта комната только для Тимура.

– Любимый, как все-таки насчет такси?
– Да без проблем, только у меня к тебе одна маленькая просьба.
– Говори, мой хороший!
– Давай выпьем по бокалу шампанского, потом сходим вон в ту комнату, и я тебе что-то покажу.
– Та-а-ак, любимый... Что это ты задумал? Мы ведь с тобой, кажется, обо всем договорились, – Вероника ласково ущипнула Тимура за щеку.
 
– Да, конечно, договорились. Но если ты сама захочешь, я же не смогу тебе отказать...
– Понятно. Это ты так шутишь? Сегодня я к этому не готова, не настаивай.
– Солнышко, давай так: мы сейчас возьмем по бокалу шампанского и пойдем в спальню, если ты сама захочешь меня соблазнить, то так тому и быть, а если нет, то... значит нет. Вот и все. Согласна?
– Ты мой пьяный дурачок. Ну ладно, как скажешь. Мы выпьем шампанского, быстренько посмотрим, что там есть интересного в комнате, а потом сразу вызовем такси и поедем домой. Хорошо? – обняв парня за шею, она ласково посмотрела ему в глаза.

– Договорились! – в глазах Тимура горел дьявольский огонек.
– Тимурчик, интересно, а где ты возьмешь шампанское? По-моему, все уже давно кончилось.
– Не боись, это мои проблемы. Сиди здесь, я его принесу с кухни. Знаю одну заначку...
– Мы тоже хотим «Кристалл»! И нам можно? – в один голос закричали одногруппницы, услышав окончание разговора. Глядя на Тимура, они сделали максимально жалобные глазки, часто-часто моргая длинными ресничками.

– Конечно, девочки, я принесу для всех! – парень встал с дивана, взял со стола четыре бокала и уверенно направился на кухню. Войдя, закрыл за собой дверь.

Сделав несколько шагов в угол, наклонился и поднял крышку маленького холодильного бара, стилизованного под тумбочку для сидения. Внутри он увидел «Белое игристое» и несколько банок пива. Быстро раскрутив проволоку на пробке, открыл бутыль и чуть дрожащими от волнения руками наполнил принесенные бокалы. Затем, встав возле мойки, второпях обливая липкой пенной жидкостью руки, перелил оставшееся содержимое в пустую тару из-под «Кристалла». Быстро поставил все на сверкающий металлическим блеском поднос и вдруг замер, совершенно бессмысленно глядя в точку на стене. Правой рукой Тимур нащупал в кармане джинсов пузырек со «Шпанской мушкой». Он вспомнил стоны Анжелы из комнаты Дениса, и губы сами растянулись в улыбке от предвкушения удачи с помощью неожиданно предоставленной товарищем «химии любви». Через пару секунд, будто очнувшись, вытащил флакон и, быстро открутив крышечку, накапал в один из бокалов, затем отодвинул его от остальных и, взяв в руки поднос, повернулся к двери.

– Ура! Спасибо тебе, Тимурчик! Ну где мы еще попьем такого крутого «шампусика»? Надо пользоваться моментом и щедростью нашего Дэна! – будто извиняясь за ситуацию халявы, пищала одна из девушек.

– Согласен. Дэн нежадный парень, так что угощайтесь на здоровье за Дэново здоровье! Вот и каламбурчик получился, – Тимур хохотнул и протянул Веронике «заветный» бокал. Из комнаты Дениса вновь раздались «охи» и «ахи» Анжелы...

– Хочу сказать тост за своего лучшего друга именинника. За Дэна! Пусть у него всегда все будет хорошо, и особенно то хорошо, признаки которого мы сейчас слышим! – все четверо рассмеялись и пригубили «Белого игристого».
– Только, чур, пить до дна! Это мой лучший друг, так что проявите уважение, а то обижусь! – шутливо пригрозил Тимур, поглядывая, как Вероника допивает свое вино.

– Чо-то я, походу, уже обпилась этого «Кристалла», уже кажется так себе... Ну нич-че, зато будет что вспомнить! – задорно объявила одна из двоих подружек, Оля, вполне довольная своим времяпрепровождением. Медленно поставив бокал на край стола, она откинулась на мягкую кожу белого дивана и, томно потянувшись, вытянула во всю свою длину довольно привлекательные длинные ножки в отливающих телесным блеском полупрозрачных колготках.
 
– Я тоже так думаю, – ухмыльнулся Тимур и, бегло глянув на манящую позу Ольги, уверенно взял за руку Веронику.

– Девочки, я думаю, вы не обидитесь, если мы вас ненадолго оставим? – он многозначительно посмотрел на девиц и продолжил: – Вы пока тут отдохните, все секреты «перетрите». А нам надо кое-что обсудить наедине

– Ну, ну... – произнесла улыбаясь Ольга и, стряхнув какую-то невидимую ниточку с коленки, направила все свое внимание на экран телевизора. Сама не понимая почему, Вероника не проронила ни слова.

Глядя от смущения в пол, встала вслед за Тимуром и, увлекаемая им за руку, направилась вслед. Совершенно точно зная, «что» хочет любимый, она была уверена, что сможет отшутиться от его пьяных приставаний и спокойно поехать домой. И дело было совсем не в том, что она обещала «это» Тимуру только через несколько дней и ни в коем случае не хотела нарушать уговор... Нет. Она любила Тимура и понимала, как непросто ему бороться с собственной страстью молодого мужчины. Но... он тоже должен понять! Ведь для нее это будет в первый раз, а значит, все должно быть очень правильно и красиво! Хотя узнала бы бабушка о ее решении «лишиться девичьей чести» до свадьбы... Просто не поверила бы! Она улыбнулась, вспомнив любимую бабу Нину.
 
Вероника уже давно боролась с собственным жгучим влечением, особенно во время сладких и долгих поцелуев... Иногда чувствовала, что еще чуть-чуть, и она накинется на Тимура, заставит овладеть собой где бы то ни было, хоть даже на улице... Но, вовремя взяв себя в руки, успокаивалась, мысленно повторяя: «Я девушка приличная... Я девушка приличная... Я...».
 
И вот решилась. Это будет здорово! Ведь это будет с Тимурчиком, который любит ее, свою единственную и неповторимую! И произойдет «неминуемое» совсем уже скоро! Конечно, можно было бы и сегодня... Но нет! Нет, и еще раз нет! Только не в квартире Дениса! Это было бы уж слишком! Девушка вошла в комнату.
Стены в спальне родителей Дэна украшали красно-золотые обои и картины талантливых и иногда модных художников в стиле поп-арт. Вся правая сторона была зеркальной и даже на потолке было зеркало в изящном орнаменте из миниатюрных светильников. В центре стояла огромная, абсолютно круглая кровать, накрытая шелковым покрывалом с изображением улыбающейся Мэрилин Монро. Все было очень дорого и даже роскошно.

Увидев зеркало, Вероника почувствовала себя как-то неуютно. Когда же взглянула на свое отражение, испугалась по-настоящему! Оттуда на нее смотрела та самая бронзовая статуя «Модницы» с городской пешеходной зоны... Она так же, как и тогда, плакала, чуть покачивая своей головой в широкополой бронзовой шляпе. Широко раскрыв глаза, девушка увидела, как по стене стекают струи воды, образуя на полу мгновенно расползающиеся и быстро достигшие ее ног невыносимо холодные лужи...

Вероника начала задыхаться. Появилось странное чувство, что ее тело быстро и странным образом раздувается! Откуда-то взялся невыносимый жар... Все становилось расплывчатым и мутным, как в душном густом тумане из ядовитых испарений какого-нибудь секретного химзавода. Она хотела позвать Тимура, сильно пожалев, что мгновение назад отпустила его руку, но горло перехватил непреодолимый тугой спазм. Девушка поняла, что через секунду она рухнет на пол.
 
– Ну как тебе комнатка, солнышко? – хитро улыбаясь, Тимур обернулся к своей любимой. Чувствуя, как ужас ледяным колом пронизывает спину, он увидел раздувшиеся веки Вероники и ее стремительно отекшее, покрытое бордовыми пятнами лицо. Она стояла, выпучив покрасневшие глаза и начав страшно хрипеть, судорожно растирала себе шею, все сильнее и сильнее душимая горловым спазмом. Через мгновение девушка упала на край кровати, отпружинив, чуть отлетела в сторону и громко ударилась головой об пол...

– Все сюда!!! – истошным голосом заорал Тимур, бросившись на колени перед телом уже едва дышавшей девушки.
– Что с тобой, девочка моя? Ты что? Пожалуйста, Вероничка моя, не надо! – он бил ее по вздувшимся щекам, уже догадываясь, но не желая верить в то, что произошло. Тут же, почти спонтанно, припал к ее открытому рту и начал делать искусственное дыхание, с трудом вспоминая, как когда-то, уже очень давно, видел это по телевизору.
Дверь открылась, на пороге комнаты потихоньку начинали толпиться полупьяные полусонные девушки и парни с испуганными и вопросительными взглядами на помятых лицах.
 
– Та-а-ак! Что случилось? Кто тут удумал орать, как потерпевший, в моей квартире? Время уже не детское, так что, господа-студенты, ведем себя прилично! – одетый в домашний халат Денис, высоко подняв зажатую одной рукой пепельницу и дымящуюся сигару, протиснулся в комнату своих родителей.


* * *


На похоронах студентки был почти весь первый курс ее родного института. Да и вообще людей было много. В глазах девушек и женщин постарше все время стояли слезы. Парни и мужчины много курили и негромко переговаривались. В организации поминок отцу Вероники помогло руководство его работы. Студенты тоже скинулись, кто сколько смог или не пожалел, кинув сотню-две в общий полиэтиленовый файл для сборов у старосты группы.
 
В прошлом году уже оставшаяся без мужа бабушка Нина приехать не смогла, так как сразу после получения «черного известия» попала в больницу с тяжелым сердечным приступом. Тимура тоже не было. Отсидев три дня в КПЗ и выдержав дюжину допросов, он был отпущен под подписку о невыезде до суда. Сидел дома, никуда не выходил и не отвечал на телефонные звонки.

Да и все участники трагического события проклинали тот день, когда решили пойти на день рождения Дэна. Особенно тяготились этим парни. Неоднократно допрашиваемые следователем, они горевали о гибели Вероники, сочувствовали Тимуру, но о происхождении злосчастных капель молчали. Односложно отвечали следователю, что в глаза их не видели и понятия не имеют, откуда они взялись у Тимура... Для такой единодушной лжи у них появилась достаточно веская причина.
 
– К сожалению, дела у девочки плохи... Аллергия, и как следствие – анафилактический шок! А это штука серьезная и зачастую смертельная! Ваш товарищ сам виноват, думаю, вы это понимаете. Вы ему уже ничем не поможете, и поэтому ни в коем случае не должны портить жизнь моему сыну и, не дай бог, мне репутацию, и так поставленную под удар из-за вашего похотливого Тимура! Я вам это о-очень не советую! Потому что искренне хочу, чтобы у вас и ваших близких все было хорошо... Думайте сами. От вас требуется лишь молчать по поводу происхождения этого «гребаного» пузырька! И все! Сейчас я вам дам по десять тысяч и, когда все уляжется, еще по двадцать. А своего дебила за покупку всякой хрени накажу как полагается, можете не сомневаться! – такую речь Тимофея Аскольдовича, отца Дениса, понуро опустив головы и вжавшись в стулья его домашнего рабочего кабинета, выслушали через полчаса после произошедшего с Вероникой несчастья все приглашенные на день рождения парни.
 
В тот момент Тимур мчался в больницу в машине «скорой помощи» с включенной «мигалкой», сверлящей ночную улицу медленно пульсирующим светом и тревожным звуком оглушающей сирены. Забившись в угол и прижав к груди дрожащие руки, он, как загипнотизированный, смотрел на неумолимо синеющие губы своей девушки. Будто сквозь сон, замедляя движения, фельдшер и медсестра делали Веронике искусственное дыхание и вводили в капельницу какие-то необходимые лекарственные препараты.

– Это ж, б**дь, надо до такого додуматься, выпить эту возбуждающую х**ню! Совсем парни, что ли, разучилась баб ублажать, что они сами такой хренотой травятся? Да... – пожилой бородатый фельдшер глубоко вздохнул.
 
– В наше время такого не было. Жаль девушку. Симпатичная. Надеюсь, выкарабкается. Пульс вроде стабильный, хотя и очень слабый. Лена, следи за сердцем и за капельницей, а я чуток отдохну. Михалыч, гони быстрее! – уже монотонно пробурчал он водителю. Вновь тяжело вздохнув, присел рядом с Тимуром.
 
– Кто ж ее надоумил употребить эту гадость-то? Или... – не успев договорить, тут же обо всем догадался и замолчал.

– Это я... сам ей в вино подлил... – Тимур закрыл свое лицо ладонями, чувствуя, как между пальцев просачиваются слезы, глубоко затекая под рукав рубашки.


* * *


Анатолий Щербинин, в быту просто Тимофеич, последние десять лет своей жизни работал на городском кладбище, копая могильные ямы там, где не мог проехать казенный экскаватор, и параллельно выполнял все остальные подсобные работы по указаниям толстого краснощекого директора ЖКУ.
– Понедельник день тяжелый! Да, малой? – улыбаясь, спросил Тимофеич двадцатитрехлетнего напарника Леху, щурясь на утреннее солнце после пьянки и ночевки в темной кладбищенской бытовке.

– Это да… а… а... Мы вчера тоже погудели нехило. В ночнике с телками отжигали до трех ночи. Меня сейчас кумарит не по-детски... – согласился Леха, быстро рассказав о незатейливом, но весьма душевном проведении своего воскресного досуга.

– Понятно все с вами, молодежь. А я вчера тут, в каморке нашей, завис. Приходил мой кореш старинный Колек, вот мы с ним пару флаконов-то и приговорили.
– Да ты чо, Тимофеич? Всего два флакона на двоих? Стареешь, Тимофеич, стареешь. А зомби к вам на огонек, что ли, не пришли? Поди очканули, когда ваши рожи в окно-то увидали? – подколол напарника Алексей и забросил на плечо ржавую лопату.
– Ладно, давай, погнали уже, а то ты опять будешь каждые пять минут на сердце жаловаться, а мне надо в обед валить отсюда. Я вчера в клубешнике номерок взял у ох****ой телки, надо бы встретиться на предмет бурного секаса.
 
– Шустрый какой! А ты ей как представился-то? Могилокопальщик высшей категории Алексей Степанов? – закуривая, съязвил Тимофеич, довольный, что тоже не остался в долгу перед напарником.

– Да ты чо, старый, гонишь, что ли? Я сказал, что работаю менеджером в торгово-развлекательном центре! Так что все путем. И все, хорош порожняки гонять! Пошли работать. Кстати, «краснощекий»-то ниче не рассказывал интересного? Кому могилку-то копать будем?

– Да еще как рассказывал! Тут, Леха, такая тема, что ты еще ни разу в жизни не слыхал! Век воли не видать! – Тимофеич встал с края грязного, местами осыпавшегося фундамента бытовки, отряхнул штаны и, взяв вторую лопату и кирку, направился к месту будущей могилы.
 
– Да ладно, старый, не понтуйся. Чо там за история? Убили, что ли, кого опять? – в Лехе проснулось природное любопытство, да и уже давно возникла потребность в какой-то новой, страшной истории, которой можно напугать и заодно развлечь товарищей. А то последнее время они стали привыкать к мрачным и однотипным рассказам Алексея о своей работе.

– Да нет, не убили. Сам паренек порешился. Студентик какой-то кинулся под поезд, – неторопливо шагая, Тимофеич многозначительно выпустил две струи дыма из своих больших волосатых и покрытых кожей в красную сосудистую сеточку ноздрей.
 
– И что в этом интересного? Да в том месяце двое под поезд попали, даже в газетах писали. И чо? – допытывался напарник.
– А то, что прежде чем порешиться, он себе дома член отрезал и в унитаз спустил... По какой точно причине, мне неведомо, но директор сказал, что парня должны были судить. Чо-то он там с девкой своей натворил, и она вроде как померла. Короче, вот такой расклад.

– Ни хрена себе замута... Да, реально. Такого я еще ни разу не слыхал! Так чо, долго еще идти-то? Что за место-то?
– Да все, пришли уже, вон, видишь, я колышек забил. Давай начинай, я пока посижу. Чо-то сердце немного щемит...
– Так, Тимофеич, началось. Хорошо, я начну, но если не буду успевать, все тебе доделывать. И с зарплаты мне реально отстегнешь, как прошлый раз, халяву я разводить не буду, ты меня знаешь! – парень вонзил штык лопаты в верхний слой как на удачу довольно мягкой и податливой земли.

– Да, Леха, без базара. Конечно, отстегну. Ты ж меня выручаешь. Сам понимаешь, пенсия маленькая, а здоровья нету ни хрена. Все эта пьянка проклятая... – присев на пенек, хриплым, пропито-прокуренным голосом оправдывался Тимофеич. Молодой напарник уже ничего не слышал. Из вставленных в уши наушников от мобильного телефона в его мозг прорывались ритмы шансона и другой закачанной в «гаджет» музыки. Прямо пропорционально выкапываемой яме рядом медленно, но верно росла гора пахнущей сыростью земли.

Попеременно копая лопатой и раздалбливая тупой киркой еще не отогретую весенним солнцем почву, парень понял, что в его голове постоянно крутится одна и та же ужасающая картина. Молодой парень с окровавленным членом в руке кидается под поезд... «Охренеть...», – подумал Леха и постарался думать о чем-нибудь приятном. Для этих целей он вспомнил вчерашний вечер в ночном клубе. Через несколько минут на его лице появилась улыбка, и на радость сидящему на пеньке и что-то рассказывающему Тимофеичу работа пошла гораздо быстрее.

П.Б.Дюг
Челябинск, 2010 г.