Лютодар. Гл. 9, 10. Во дворце, Семь принцесс и одн

Во дворце
Дворец находился в центре срезанной вершины Свет-горы. От четырех ворот: Летонских, Вёсских, Оссенийских и Зимских к нему вели четыре широкие улицы, перешагивающие через одноименные площади, от которых лучились без особого порядка улочки поменьше и переулки.
Дворец был прекрасен. Высокий цоколь его серебрился лунным базальтом, белые мраморные стены украшали рисунки – инкрустации из янтаря, изумруда, граната и голубого сапфира – камней-символов четырех царств, объединенных Лютом Справедливым. Окна ловили солнце в разноцветные стекла витражей. По фасаду струились балкончики, украшенные тонкой резьбой. Множество башенок с полукружьями куполов венчали это строение – огромное, но при этом казавшееся легким и воздушным. В нем чувствовалась рука женщины. Дворец был построен при третьей из королев – Ясте Строительнице, правнучке Люта. Она разрушила мрачный и неказистый замок, наскоро возведенный после объединения королевств и основания новой столицы, и поставила на его месте дворец, которое именовали не иначе, как Великолепный. 
Князь много раз был в столице и не уставал восхищаться главным зданием Большого Круга. Богато одетая стража впустила его во внутренний двор, где он испросил аудиенцию у домораспорядителя. Не прошло и пяти минут, как князя повели по светлым галереям дворца, правда не в тронный зал, как он того ожидал, а прямо в покои королевы.
Свеста еще не оправилась после родов.Она полусидела, опершись на подушки густого винного цвета, набросанные горкой у изголовья. Ее волосы, каштановые с яркими змейками золота и черно-угольными прядями, заметно поредели с момента их прошлой встречи. Руки королевы были почти прозрачны, в лице – ни кровинки. Она слабо улыбнулась, увидев Миласта.
- Спасибо, что приехал. Я так ждала тебя.
- Ты моя королева. И я повинуюсь твоим приказам, - ответил князь, почтительно кланяясь.
- Жена прибыла с тобой?
- Да. Она очень устала с дороги, но завтра, думаю, сможет явиться во дворец. Должность главной кормилицы при принцессах – честь для нашей семьи.
Свеста поманила его и усадила на край кровати. Миласт достал маленькую шкатулку, в которой на синем бархате блестели две золотые  цепочки с бриллиантовыми идеально круглыми подвесками.
- Поздравляю тебя с рождением дочерей, моя королева. Это мой скромный подарок юным принцессам.
Свеста грустно улыбнулась:
- У меня было много дочерей.
- Мне говорили, что девочки очень крепкие, – от сопровождавшего его домораспорядителя Миласт успел узнать кое-какие подробности.
- Дочь, которую я родила четыре года назад, тоже выглядела здоровой девочкой. Однако меньше чем через месяц ее не стало.
Свеста схватила князя за руку и крепко сжала чуть выше запястья.
- Миласт, я очень боюсь. Я похоронила пятерых дочерей. Пятерых! Мои подданные шепчутся, что я не способна произвести на свет здорового ребенка, хотя мои сыновья живы.
Миласт не знал, что ответить на это. Его старый Тотис пять раз сообщал печальные вести о том, что одной из наследниц Свесты не стало. И с каждым разом к горю подмешивалось все больше тревоги. Но королеву надо поддержать...
- Я верю, что с этими девочками все будет хорошо… Они близнецы, - Миласт прервался, слова едва не соскользнули с его языка, но произнес он другое:  - Говорят, близнецы крепче, чем кажутся.
Свеста поняла его:
- Ты хотел сказать, что даже если одна девочка умрет,  останется другая…
Не ожидая подтверждения своим мыслям, она продолжала, понизив голос до шепота.
- Миласт, я не просто так призвала твою жену. Я знаю, что она скоро родит. И если это будет девочка, я хочу… просить тебя, вас с Дарией, отдать мне свою дочь и забрать одну из моих.
- Ты хочешь отдать ее на воспитание? – удивился князь. В высокородные семьи иногда отсылали принцесс, но в старшем возрасте, не младенцев.
- Да, но не совсем так… До совершеннолетия никто не должен знать, что княжна – не принцесса, а принцесса – не княжна. Правда тебе нельзя будет привозить ее ко двору или принимать у себя в замке кого-то из дворцовых вельмож. Девочки уже сейчас очень похожи.
Миласт встал и заходил по покоям королевы, заложив руки за спину. Потом вернулся и вновь присел на краешек кровати.
- Если ты хочешь заменить принцессу, значит… подозреваешь кого-то…
- Тссс, - Свеста приложила палец к его губам, - говори тише.
- А если подозреваешь, - князь посмотрел на нее долгим взглядом, - значит, хочешь подвергнуть опасности мою дочь…
Свеста опустила голову.
- Я знаю, что не могу этого просить.
- Ты можешь приказать, ты королева… - глаза Миласта говорили, что он против.
- Нет, я не буду приказывать тебе. В этом деле не буду.
Свеста опять сделала паузу. Миласт знал, что она ждет его согласия, или каких-то обнадеживающих слов.
- Я могу забрать твою девочку с собой и охранять ее день и ночь, если ты хочешь! Чернозерское хорошо укреплено.
Свеста отрицательно покачала головой.
- Нет, если ОНИ проведают, что девочка – принцесса, то достанут ее где угодно…
- Кто они? Кого ты подозреваешь?
Королева закрыла глаза руками, потом устало провела ими вниз по щекам, от чего  лицо стало похоже на скорбную маску.
- Если бы я знала… Вокруг меня сжимается паутина заговора. Я подозреваю всех... и никого конкретно.
- У меня будет к тебе еще одна просьба. Я хочу, чтобы ты посвятил Солнцелику одну из моих дочерей.
- Но ведь это всегда делает член королевской семьи?
- Да, солнечными отцами моих дочерей были мои братья, дядя, старший сын… Но теперь у меня две девочки. И я могу внести изменения в церемонию. Хотя бы на это ты согласен? – в ее вопросе звучали укор, усталость и разочарование.
Миласт кивнул:
- Это честь для меня, моя королева…
- Посвящение будет через три дня. А пока отдохни и отправь ко мне Дарию. Я соскучилась по своей племяннице…
«Может быть, ее получится уговорить, - подумала Свеста, - Дария почувствует себя польщенной, взяв на воспитание принцессу и оставив мне свою дочь…»
Но и княжна Чернозерская отказалась от предложения королевы, чем привела ее в тихую ярость.
- Что ж! - сказал Свеста, одарив племянницу ледяным взглядом. - Завтра я жду тебя во дворце в качестве главной кормилицы.
- Но у меня пока нет молока, - растерялась Дария. Она не могла припомнить, что это за должность такая. Кормилицы были, а что б главная...
Свеста пояснила:
- У моих девочек есть кормилицы, крепкие здоровые женщины, которые и дальше останутся при принцессах, ты просто будешь надзирать за ними, следить... - 
она хотела рассказать, как до жути боится, что доставленные во дворец Осеном и Зимцем из отдаленных уголков страны няньки могут оказаться подручными злоумышленника, но вместо этого просто добавила: - Не говори Миласту о наше разговоре.
Когда за Дарией закрылись двери, Свеста взяла со столика, стоявшего возле кровати, хрустальный флакон с благовоньями, покрутила его в руке и – вдруг запустила что есть силы о стену. Потом зарылась в подушки лицом. Свеста, королева Лютодара, государства, омываемого тремя морями, плакала от бессилия и страха.
Семь принцесс и одна княжна
На следующий день Дария встала пораньше, чтобы успеть собраться и явиться ко двору уже в качестве главной кормилицы. Ее немного беспокоил разговор со Свестой и особенно недовольный взгляд королевы. Но со свойственным ей добродушием Дария надеялась, что все образуется.
Она приказала Ае, которая теперь выполняла и обязанности служанки, так как в дорогу нельзя было взять слишком много челяди, приготовить самое нарядное платье, сшитое во время беременности – жемчужно серое с белым пенистым кружевом. Но едва лекарка начала облачать свою госпожу, как та схватилась за живот. Лицо ее исказилось гримасой боли, недоумения и досады.
- Только не сейчас, - простонала Дария.
Ая, мгновенно поняв, в чем дело, помогла госпоже дойти до кровати и занялась приготовлениями.
Всего через три часа рядом с измученной быстрыми родами княгиней проворные руки лекарки положили гримасничающего сине-красного младенца, требовательно попискивающего и сучащего тонкими кривыми ногами с длиннющими ступнями.
- У тебя прекрасная девочка, госпожа, - сказала Ая, с улыбкой глядя на лысое морщинистое существо, - она такая красавица.
Дария заглянула в крошечное личико и согласилась:
- Действительно красавица.
Когда князю сообщили о рождении дочери, он как раз вернулся из дворца, где занимался приготовлениями к Посвящению. Миласт сразу прошел к жене. Поздравил Дарию, глянул долгим взглядом на сладко спавшего в белой колыбели младенца и, сославшись на дела, удалился. Пожалуй, слишком поспешно.
У него не выходили из головы слова Свесты, пронизанные отчаянием. Пять дочерей… Никогда материнство королевы из династии Лютов не было столь печальным.
У Миласта, действительно, были неотложные дела – он не обманывал княгиню. Он договорился о встрече с главным лекарем, и сейчас спешил в покои, облицованные абсолютно белым гладким мрамором.
Лекарь Киду,  иностранец из мугров, славившийся своей ученостью, встретил его не слишком приветливо. Вельможи разных рангов уже не раз задавали ему тот вопрос, по которому сейчас явился Миласт – «От чего умерли принцессы?»
Но Великому князю Летонскому, присланному королевой, он не мог отказать в разъяснениях.
Киду был высоким, еще не старым мужчиной со смуглым тонким лицом, оканчивавшимся острой бородой.
При дворе он служил менее трех лет, его взяли после того, как очередной лекарь лишился своего места после смерти маленькой Сиры.
Киду начал именно с этого случая, последнего:
- Сира поскользнулась на ступнях и сломала себе шею. Смерть была мгновенной. Это произошло на глазах нянек и самой королевы. Рассказывают, что девочка увидела внизу лестницы Великого Вёса, которого очень любила, вырвала ручку у няньки и побежала к нему. На первой же ступеньке она споткнулась и полетела вниз. Великий Вёс  кинулся снизу ей навстречу, но к его ногам упало уже бездыханное тело. За лекарем послали сразу же, но, как понимаешь, от него ничего не зависело…
- А почему она упала? Может масло? Банановый сок? Мыльный раствор?
Лекарь отрицательно замотал головой
- Исключено. Пол и ступени исследовали шаг за шагом и ничего не нашли. Правда, они и сами по себе довольно скользкие.
- Нянька не могла выпустить руку девочки специально? Толкнуть ее к лестнице?
- Нянька гниет в подземельях Малой горы. А может уже сгнила. Вряд ли она хотела такой судьбы или могла надеяться, что за смерть девочки по ее упущению сможет избежать наказания.
Миласт потер бороду. Если бы это был единичный случай, он не вызвал бы никаких вопросов. Маленькие дети часто бывают слишком непоседливы…
- А как умерла Лара?
Киду пожал плечами.
- С виду при рождении девочка была здорова. Хорошая, крупная и крикливая. Но после Посвящения, которое назначили на пятый день, стала чахнуть. Видимо простыла в храме. Тяжело дышала, отказывалась от еды. Ее пользовали, судя по записям лекаря, всеми известными снадобьями, пускали кровь, вливали насильно питательный раствор прямо в желудок. Но ребенок все исторгал обратно. Через неделю девочка умерла.
Миласт помрачнел еще больше. И этот случай сам по себе не вызывал подозрений – сколько младенцев умирает, не дожив до первого года. Дети слабы и беззащитны.
- Что скажешь про новорожденных дочерей Свесты?
- Солнцелик милостив. Сейчас девочки абсолютно здоровы. Надеюсь, небеса сжалятся наконец над нашей бедной королевой.
- А что случилось с остальными маленькими принцессами?
Князь знал официальные причины. Каждый раз усадьба Чернозерская  погружалась в траур вместе со всей страной, после того, как Тотис сообщал о смерти принцессы: от сахарного ореха, от болезни, от бешеной лошади, от младенческой слабости… Но Киду мог рассказать подробности.
Лекарь достал кипу книг в дорогих переплетах. На рождение каждого из членов королевской семьи заводили такие.  Но в книгах, которые Киду положил на длинный белый стол, из такого же мрамора, что и стены, были исписаны всего несколько первых страниц.
Дольше всего прожила Лада – старшая дочь Свесты, родившаяся через год после первенца Лютена. Когда девочке было десять, ее сбросила на полном ходу скаковая лошадь. Смерть вызвала огромное горе, но никаких подозрений, хотя седло и подпругу осмотрели внимательно. Все оказалось в отличном состоянии, как и положено – королевские конюшие знали свою работу.
Через год, в девятилетнем возрасте за три дня угасла вторая дочка королевы. И этот случай не мог вызвать лишних вопросов. Учительница пения малышки Люты заболела черным тифом. Девочку тут же стали отпаивать травами, чтобы предотвратить заражение или ослабить болезнь в самом начале. Но она все равно умерла, как и ее наставница и дочка одной из придворных дам, обучавшаяся вместе с Лютой.
Однако кажущаяся естественность болезни не помешали Свесте удалить от двора главного лекаря. О его дальнейшей судьбе ничего не было известно.
Смерть настигала принцесс все раньше – пятилетняя Ида скончалась, подавившись сахарным орешком на пиру в честь Посвящения сына князя Ледоморского. Девочка слыла баловницей. И в этот раз не смотря на строгие замечания няньки она болтала за едой со своим маленьким дружком – наследником Ледомора и старшим братцем посвященного. Лекарь сумел специальным инструментом извлечь орех из горлышка, но девочка уже не дышала. Еще один коллега Киду был отправлен в изгнание.
Миласт хмурился все больше, читая скупые строки и слушая пояснения собеседника. Когда лекарь закончил, князь спросил его напрямую:
- Ты считаешь, что все смерти – естественный результат болезней или несчастного случая?
Киду подбирал слова.
- Их слишком много, чтобы я так считал. Но у меня нет объяснений. Если подозревать какой-то неизвестный нам яд, а говорят, что в Пагаре или в Парте можно достать какое угодно снадобье, то как объяснить падение старшей принцессы с лошади, лестницу, злополучный сахарный орех?
- Но почему же с мальчиками ничего не случается?
- Я задавался этим вопросом. И если принять во внимание, что наследницы – девочки, ответ очевиден… Кто-то или что-то хочет, чтобы Лютодар остался без женской линии…
Миласт кивнул.
- Кто еще думает также?
- Со мной не делятся подозрениями, только задают вопросы, - несколько отстраненно ответил Киду. – Но, если хочешь знать мое мнение…
- Я за этим и пришел.
- У меня одно объяснение – проклятие!
- Проклятие?
- Назови как хочешь – проклятие, черная магия, колдовство, порча. Знаю, в Лютодаре не слишком верят в темные силы, но в Мугории, Пагаре, Дуране хорошо знакомы с этой стороной жизни.
Миласта не мог не улыбнуться.
- Если б проклятие было так сильно, к чему устраивать сражения? Дуранцы верят в колдовство, однако они проиграли последнюю войну с Лютодаром.
- Я знал, что ты так ответишь, - Киду словно оделся в броню с головы до ног. Закончил разговор он сухо: - Прошу меня извинить – мне нужно идти к девочкам. Ежедневный осмотр.
- Только один вопрос: кто еще приходил к тебе с таким же делом?
- Много кто. Четверо Великих, особенно Великий Вёс, он был у меня раз семь после гибели маленькой Сиры, и, похоже, выучил эти книги, – Киду кивнул на стол, – наизусть. Главный советник  тоже заходил несколько раз  - королева назначила его вести расследование, кажется, после Идыного орешка. Были разные интересующиеся вельможи. Но теперь я говорю о принцессах только с теми, кого пошлет королева. 
Идя с докладом к Свесте, Миласт еще раз прокручивал в голове все услышанное. Разные лекари, разные няньки, разное время и разные обстоятельства. И в итоге – мертвые девочки и – живые мальчики…