По пути Тени. Глава первая

========== 1 ==========

Привычка открывать глаза за пять минут до сигнала будильника. Лежать на спине и смотреть в потолок. Лежать и смотреть. На потолке ничего не изменилось с того момента, когда я заснула: тот же серый цвет, те же темные трещины. От старости. Это старая гостиница, одна из самых дешевых в городе. Я здесь второй день и это второе пробуждение ничем не отличается от предыдущих двух. Жесткая кровать, серый потолок. И я лежала на спине, укрытая до подмышек, положив руки вдоль тела поверх одеяла, смотрела на этот серый грязный потолок в ожидании, когда раздастся писк, сигналящий о том, что пора проснуться.

Будильник успел выдать только одну визгливую ноту. Сбросила сигнал не глядя. В дешевых гостиницах будильник всегда находится в одном и том же месте: в изголовье. А я достаточно времени провела, ночуя по таким местам. Привычка. Как и все остальное. Действия, доведенные до автоматизма. Душ, одежда, еда. А между вторым и третьим несколько минут у зеркала. За время сна волосы не растрепались, но все та же привычка заставляет приводить их в порядок. Пока водила расческой по гладким прядям, бездумно смотрела на свое отражение. Видеть его случается редко: один-два раза в сутки, но этого вполне достаточно чтобы знать главное: все как обычно, ничего не изменилось. Глаза такие же серые, кожа бледная, волосы седые. Нет никаких признаков разрушения организма. Значит, время еще есть.

На часах без четверти семь. Поздний вечер. Я проспала ровно десять часов. Есть время перекусить, еще раз посмотреть карту, еще раз подумать над планом действий. Сомнений не было, была привычка. Ничего больше. За годы работы у меня выработалась привычка быть осторожной. Эта привычка пропитала меня насквозь, въелась под кожу, течет по венам вместе с кровью. Быть осторожной, тщательно просчитывать каждый шаг. Налила кофе, откусила от бутерброда, который еще утром предусмотрительно положила в холодильник. План особняка я знала наизусть. Каждую комнату, каждый поворот, расположение камер видеонаблюдения. Но привычка заставляла смотреть на лежащую передо мной карту, про себя повторяя план действий. Привычка. Не больше.

Семь. Часы на площади отсчитали нужное количество ударов. За окном давно темно. В этой части Материка осенние вечера всегда темные и холодные, а дни мрачные, подернутые туманом. Трад - небольшой город. А я не люблю маленькие города. Обычно здесь более расторопные полицейские. Наверное, потому, что в небольших городах люди чаще приходятся друг другу какими-нибудь родственниками или знакомыми, и в полиции служат те, кому по-настоящему не наплевать на то, что творится на ввереной им территории. Ведь среди пострадавших от рук преступников могут оказаться их жены и дети. Когда мне приходилось выполнять задания в городах побольше, то, как правило, удавалось ускользнуть за стены прежде, чем полиция вообще узнавала о преступлении. Сейчас, впрочем, случай особенный. И если что-то пойдет не так, преследовать меня будут не городские полицейские. Может быть, именно поэтому я в очередной раз пересматривала карту. Просто, чтобы избежать нежелательных моментов. Мне не нужны неприятности.

Полчаса проходят спокойно. Одевшись, перебросив через плечо сумку, я покинула номер гостиницы - на этот раз безвозвратно. Получив обратно ключ, администратор спокойно пожелал мне счастливого пути и пригласил наведаться сюда еще раз. Я сомневалась, что подобное может случиться. Разве что, по работе.

Пока я спала, прошел дождь. Воздух стал тяжелым, влажным, и мне это совершенно не нравилось. Когда в воздухе много влаги, дыхание затрудняется. Это не приносит особого дискомфорта людям, они вообще не обращают на подобное внимания. Я же всегда ощущала, как вместе с воздухом в мои легкие проникают микроскопические капли влаги. Дыхание сбивается помимо воли, тренированный организм отрицательно реагирует на попытку как-то на него повлиять. Я вынуждена была остановиться у двери гостиницы, дав дыханию и сердцебиению время, чтобы прийти в норму. А между тем, такими же незаметными глазу каплями стремительно покрывались куртка, волосы, лицо. Слишком много воды. Это плохо.

Арендованный мотоцикл ждал на стоянке. Завтра выйдет срок проката, и мне необходимо будет вернуть машину владельцу. Вполне добродушный человек с дружелюбной улыбкой. В некотором роде неприятно, что я не верну мотоцикл в срок. Ничего особенного, я просто собиралась украсть его и попользоваться еще некоторое время. Пограничникам, как правило, плевать, на чем приезжают и уезжают визитеры города. Разве что на стену будет дана команда задержать кого-то определенного. Добродушный хозяин предоставленного мне транспорта точно не успеет сообщить о краже раньше, чем я окажусь за пределами Трада. Мотоцикл найдут в паре сотен километров от стен города. И хотя я сильно сомневалась, что машина вернется владельцу, все же думала о том, что приложу усилия, чтобы не испортить вещь. Мне был приятен ее хозяин.

Людей на улице было мало, каров на дороге тоже. Рабочий день закончился и в маленьком городе наступило время обычного затишья. Когда вернувшиеся со службы люди сидят по квартирам, ужинают с семьями, занимаются домашними делами. Им незачем идти куда-то вечером, у них стабильная жизненная позиция: отдых после рабочего дня. А утром все повторится заново. Ничего не меняется. Даже у людей, даже с их способностью чувствовать. Рудимент, которым они почти разучились пользоваться. Я все чаще думала о том, что близко время, когда человечество самостоятельно превратится в Теней, без вмешательства Безразличных Богов.

Поздними вечерами обычно гуляет только молодежь, но и их с улицы прогнал дождь. Видимо, оттягиваются в местном кабаке, или разбрелись друг к другу в гости. Улицы города пусты и мне это не нравится. Тишина, вопреки убеждениям многих, не способствует спокойствию. Напротив, я всегда улавливала в ней непонятную тревожность. В тишине есть какая-то неопределенность и мне неприятно, что окутавший город влажный мрак не несет уверенности в том, что я собираюсь сделать. Мне не нравится ощущать себя зависимой от чего-то эфемерного. Лучше уж от реальных людей. Или не людей.

За пределами городских улиц дышать становится еще тяжелее. Здесь нет асфальтированных дорог, зато есть земля и деревья. И они, впитавшие в себя дождь, теперь выделяли в воздух тяжелые испарения. Быстрая езда на мотоцикле не принесла успокоения, но сейчас уже не время думать о том, как мне мешают погодные условия. Передо мной стояла конкретная задача, над выполнением которой и следовало сосредоточиться. Оставив мотоцикл в лесу, я некоторое время пробиралась по проседающей под ногами листве пешком. Вскоре сквозь кроны деревьев стали проглядываться стены, окружающие особняк. Стены особняка за стенами города. Если герцог выбрал для жизни место на территории города, ему необходима дополнительная защита. Безусловно, имеющие власть опасаются за свою жизнь. Глядя на высокие темные стены и возвышавшееся за ними строение, я понимала, что они правы. Опасность в нашем мире существует всегда.

Камеры наружного наблюдения обнаружились точно в тех местах, которые были отмечены на карте особняка. Меня не подвели, заказчик действительно оказался заинтересованым в хорошем результате работы. Это успокаивало, неприятное ощущение, преследовавшее меня с момента пробуждения, немного отступило. Аккуратно обходя красные глазки камер я подобралась к стене. Это было несложно, даже изменяться не пришлось. Нужно просто подойти. Тихо. Незаметно. Как тень.

Первым моим препятствием стала сама стена. Первым и незначительным. Каменные стены не самое легкое препятствие, но обладая некоторыми умениями и его можно преодолеть. Нужно найти какой-нибудь вход, любую щель, способную открыть путь к цели. Главные ворота меня не интересовали; мне было известно, где находится запасной выход, и этот вариант подходил гораздо больше. Там только одна камера, и, обязательно, есть щели, сквозь которые может просочиться сквозняк.

Запасной выход находился там, где и должен был согласно карте. Камера, пристально смотрящая на тяжелую металлическую дверь, тоже. Теперь придется действовать очень осторожно. Попасть в объектив я не должна и поэтому пришлось остановиться в паре метров от цели так, чтобы меня не было видно. Секунды три я просто стояла, выравнивая дыхание. Пора. Выдохнув, усилием воли заставила тело стать невесомым, и на вдохе сорвалась с места. Весь процесс занимает считанные секунды. Я знала, что в этот момент меня не видно, ни одна камера не зафиксирует мое появление, а мое присутствие ощущается как сквозняк. И как воздух я могу пробраться в любую трещину. Например, в стык между дверью и стеной.

По ту сторону стены действовать нужно быстро. К тому же дождь все-таки изрядно подпортил мне работу. Быть сгустком чистого воздуха во влажной среде достаточно сложно. Тяжелые капли насквозь пронзали мое прозрачное тело, пытаясь сделать таким же тяжелым. Нужно быстро решить: двигаться в таком состоянии дальше, или же вернуть человеческий облик здесь. Решение мною было принято в пользу первого варианта. Не теряя времени, рванулась к двери главного здания на территории за стеной. Особняк. Большое здание в пять этажей с пятью башнями. Несложно заблудиться, но я наизусть помнила каждый угол, каждую лестницу этого строения. Там везде камеры, обязательно будет охрана. И я знала, где находится каждая из моих помех.

Охрана действительно была, хотя не так много, как мне думалось: в огромной гостиной на первом этаже всего три человека. Видимо, остальные находились где-нибудь в отведенных им комнатах, ждали сигнала от камер и сигнализаций. Самоуверенные люди. Думают ли они о том, что в нашем мире далеко не всяких гостей можно засечь при помощи видеокамеры? Наверняка, им это известно. Тогда, почему же они так самоуверенны?  Впрочем, осторожной в первую очередь должна быть я сама. Сейчас я двигалась как сквозняк, вокруг меня будут качаться шторы, развеваться волосы. Теням Дыхания сложно справиться со своей способностью двигаться в измененном состоянии; чаще всего получается резкий, порывистый ветер. Мне следовало бы как можно быстрее найти укромный уголок и вернуть себе человеческий вид, в противном случае могу привлечь ненужное внимание. К тому же, в этом состоянии я трачу много сил, что очень нежелательно. Возможно, из особняка придется убегать используя свои способности. Миновав гостиную и так и не обративших на меня внимания охранников, я поднялась на второй этаж. Комнаты. Если на первом этаже, помимо охранников, я ощущала присутствие еще прислуги, то здесь было по-настоящему пусто. На карте, которая была вручена мне заказчиком, обозначалась даже апартаменты, где хозяин особняка развлекался с девушками из дорогих борделей, но, сегодня, конечно же, ни хозяина, ни его жены, ни шлюх дома не было. Только моя жертва, чье дыхание я улавливала ясно и четко. Один. Его охрана находится внизу. Почему? Неужели он настолько уверен в своей безопасности? Напрасно. Никто не успеет прийти на помощь. Глупые самоуверенные существа. Люди.

Последний раз я убивала сознательно за деньги около десяти лет назад. Впрочем, это был первый и последний раз. Прошло время, я работала на гильдию, позже, после ухода от наемников, умудрялась заключать сделки на всякую работу. Но убийства все это время каким-то образом обходили меня стороной. Да, мне не раз приходилось забирать дыхание, но это были случайные жертвы: те, кто вставал на пути к моей цели, или же был опасен. Страха или сожаления не было, как, впрочем, не было и желания получить вознаграждение за то, что благодаря мне кто-то лишился дыхания. Мне все равно. Вот так, просто. Как и другие Тени, я ничего не чувствовала к тем, кто умер от моих рук. Именно, поэтому Тени считаются лучшими убийцами на Материке. Мы не сомневаемся, нанося удар. И уж конечно, нас не мучает совесть.

Красный глаз камеры смотрел на нужную мне дверь, и принимать человеческий облик не получается. Я смогла сделать это как только просочилась сквозь замочную скважину в комнату. Возвращение в материальное тело, как и переход в состояние воздуха, задача нелегкая, но мне не впервой. Тренировки сделали свое дело, тяжесть не навалилась на меня  валуном, пригвоздив к полу, лишь накатила сильной, но безобидной волной. На первых порах проблем было больше. От перепадов давления и нагрузки шла носом кровь, темнело в глазах, шумело в ушах, я часто теряла сознание. Но все это осталось в далеком прошлом. Я вернулась в человеческий облик, сидя на корточках на мягком пушистом ковре. Сапоги немедленно оставили на нем глубокие грязные следы. Я быстро осмотрелась. Это не просто комната, скорее, несколько сообщающихся между собой помещений. Впереди спальня, справа, по всей видимости, кабинет или библиотека. Оттуда пахло чернилами и бумагой. А еще оттуда доносилось спокойное дыхание. Оставляя на ковре вмятины-следы, я медленно подошла к приоткрытой двери.

Это действительно был кабинет. Письменный стол, деревянные стулья с бархатными сиденьями, два небольших кресла. У стены напротив двери огромный книжный шкаф, уставленный книгами разных размеров и толщины. Немного странно, что в наше время кто-то еще всерьез интересуется подобным. Люди, конечно, умеют читать, но вряд ли чувствуют серьезную необходимость в домашней библиотеке. Это не совсем то, о чем думают жители империи после того, как герцоги путем сражений и кровопролития разорвали ее на куски. Нет, людям сейчас определенно не до книг. А вот какое дело до всего этого мне? Я стояла у двери, смотрела на книжные полки и медлила. Наемникам зачастую не положено знать даже имени жертвы, не то, чтобы хоть какие-то подробности жизни. Это очень верная позиция, к тому же, наемникам Теням в голову не придет задавать вопросы, задумываться, размышлять. Мы исполнители, вопросы - признак сомнения, а сомнение не для нас. И все же, в шаге от огромной суммы денег, я смотрела на книги и думаю о том, кем может являться их владелец. Всего лишь мысли, они вольны посещать даже бездушных тварей. Они не имеют надо мной никакой власти. Сейчас человека, сидящего за письменным столом, не станет, и мои размышления повиснут в воздухе навсегда. Впрочем, нет, ровно настолько, насколько я буду способна об этом думать.

Выдохнув, вновь ощутив себя легкой бесформенной субстанцией, я в следующее мгновение вернула тело у письменного стола. Мгновение, и рука в сантиметре от плеча поднявшего на меня взгляд кареглазого юноши. Мгновение, и...

Боль пронзила тело неожиданно настолько, что я сначала даже не поняла, что произошло. В правом боку стремительно разгоралось пламя боли. Рука, готовая, было, коснуться плеча парня и отнять его дыхание, дернулась в попытке зажать рану. Под пальцами боль из пламени разрослась в пожар, и я отшатнулась. В глазах потемнело, тело немедленно подсказало, что рана глубокая, однако, печень не задета. Это радовало, но не настолько, чтобы вздохнуть с облегчением. Юноша встал из-за стола, не сводя с меня взгляда, и теперь я поняла, как получила ранение. В его руках был небольшой нож для вскрытия конвертов. Совсем игрушка в сравнении с тем, что был у меня за поясом. Таким ножом невозможно нанести настоящую травму, тем более, сквозь слои плотной одежды. Есть в нашем мире существа, способные тяжело ранить даже булавкой, вот только, юноша, стоящий передо мной, не был Тенью и, несмотря на нанесенное ранение, тело мое он под свой контроль не взял.

Я сделала еще один шаг назад. Все пропало, провалилось. И я пропала, если сейчас же не уберусь отсюда. Парень, не отрываясь, смотрел на меня, сжимал в руке нож, но больше попыток атаковать не предпринимал. Он словно ждал от меня каких-то действий. Каких? Что я могла сделать, когда у меня кровоточащая рана на боку. Я слабею. Я слабее его. И если сейчас вновь попробую атаковать, он меня просто разделает. Он не Тень, Тени выглядят совершенно по-другому. Тень убила бы меня, не задумываясь. Он ждал. Густая липкая кровь лилась из раны, пачкая пальцы и одежду. Боль уже не была пожаром, но она все еще была, и она отнимала силы. Довести дело до конца ценой собственной жизни. Зачем? Зачем мне жизнь? Зачем мне деньги? Тени - не люди, у Теней нет души. Тени - твари, монстры. Они руководствуются в своих действиях разумом и инстинктами. Не знаю, кто из них первым дал моему телу команду бежать. Выдох и эфемерность. Даже боль немного отступила. Я рванулась прочь из кабинета, на лестницу и в гостиную. Уже во дворе силы мне отказали, и тяжело повалилась на выложенную каменными плитками дорожку. Рана разболелась с новой силой, но теперь это беспокоило в гораздо меньшей степени. Главной причиной встать и кинуться бегом к воротам были голоса за моей спиной. Камеры видеонаблюдения засекли нарушителя. Где бы ни находились все это время охранники особняка, сейчас они все бросились меня ловить. Стиснув зубы, огляделась. Ворота заперты, я не могу больше воспользоваться способностью изменять тело. Нужно искать выход. Мозг, несмотря на волны боли, работал в полную силу. Я поднялась на ноги и метнулась к очень своевременно открытому гаражу. До брошенного в лесу мотоцикла я уже не доберусь, но если удастся угнать кар, есть огромный шанс, что я спасена. Все так же зажимая рану я сбежала вниз, подбежала к первой попавшейся машине. Кабриолет. Повезло, не надо думать, как попасть внутрь. Кусая от боли губы забралась на водительское сиденье, и с облегчением обнаружила ключ в замке зажигания. В гараж один за другим вбежали вооруженные охранники. Онемевшей ногой я надавила на педаль газа и вывернула руль. Кар, зарычав, рванулся с места, вылетел из гаража заставив преследователей броситься в стороны. Таранить металлические ворота кабриолетом не самое лучшая затея, но других вариантов у меня не было. Вдавив педаль в пол я сгруппировалась, готовясь к удару. Двигатель рычал, заглушая звуки извне, и я не знала, какие действия предприняла охрана, чтобы меня остановить. Наверное, они стреляли, но думать об этом сейчас не было смысла. Я направила кар на ворота. Удар был сильным, потревоженая рана вспыхнула новым приступом боли. Однако, я осталась в сознании, а машина справилась с задачей. Ворота с грохотом распахнулись, кар, несмотря на повреждения, набирая скорость, покидал территорию особняка.

Боль. Опять. Все тело пронизано тупой болью. Кажется, что боль - это и есть мое тело. И рана на боку, прижатая ремнем безопасности, саднит нещадно. Пристегнулась я машинально, уже в пути, но именно это спасло меня от гораздо больших повреждений. Очередная полезная привычка. Я попыталась повернуть голову. Получилось. Вот только боль усилилась и теперь острой иглой колола в мозг. Впрочем, боль, это лучше чем пустота. Не секрет, если ничего не болит, значит, ты мертв. Онемевшими пальцами я попыталась нашарить замок ремня безопасности. Заклинило. Или что-то произошло с руками. В глазах немного прояснилось, и сквозь паутинку трещин на лобовом стекле стало видно дерево, которое завершило мое путешествие в кювет. Капот смяло в гармошку. Во рту солоноватый привкус, но проведя языком по зубам, убедилась, что они на месте. Кажется, я прикусила или разбила губу. Или же кровь попала в рот из ран на лице. В том, что лицо мое разбито, я не сомневалась. В пользу этой догадки свидетельствовали алые пятна на руле. Я ударилась головой о руль, когда машину занесло. А занесло машину от того, что я все-таки потеряла сознание. А ведь за мной скорее всего гонятся. Нельзя оставаться в машине. Мысли о разбитом лице, краденом, убитом каре и даже о боли отошли на второй план. Ломая ногти, непослушными пальцами, я сделала попытку вырвать ремень безопасности из замка. Бесполезно. В голове, несмотряна боль, прояснилось, и я вспомнила, что шла в особняк не налегке. Каменная рукоять кинжала приятно холодила руку, я с облегчением поняла, что вновь чувствую пальцы, но была раздосадована тем, что большой на правой руке сломан. Ничего, заживет. Было бы на ком заживать. Где-то вдалеке слышится шум мотора. Просто проезжающие мимо машины? Или погоня? За мной обязательно будут гнаться, ведь я едва не убила будущего герцога. Ремень, разрезанный бритвенно-острым кинжалом, наконец, отпустил меня. Очередной приступ боли, когда я рванула твердую полосу от раны. Кровь хлынула с новой силой. Если так пойдет и дальше, далеко мне не уйти. И все же, от кара следовало убраться, времени перевязать рану у меня не было.  Выбравшись из разбитого кабриолета, я прислушалась. Есть за мной "хвост" или нет, стоять тут нельзя. Надо уходить. Куда? Где я? Кажется, сломала не только палец: ныли ребра, гудела голова, в раненом боку по-прежнему пульсировала боль. Переломы, ранения, сотрясение мозга. Давно я так не влипала. Не смотря на боль в истерзанном теле и отчаянное положение, наружу вырывается нервный смешок, и сразу же становится ясно, откуда во рту привкус крови. Губы, разбитые об руль, от попытки посмеяться треснули и вновь стали кровоточить. Я вытерла кровь рукавом куртки, пытаясь при этом оценить масштабы повреждений на лице. Если дойдет до того, что придется ловить на дороге попутный кар, есть смысл знать, насколько ужасающе я выгляжу.

Угнанный кабриолет действительно был убит. Окинув машину взглядом, я была раздосадована в первую очередь потому, что умудрилась в огромном гараже владений герцога забраться в самый заметный кар. Небольшой, ярко-желтый кабриолет теперь уродливой грудой металла был наполовину впечатан в толстую сосну. Конечно, я выбрала именно в этот кар из-за того, что у него был откинут верх. Но все же, предпочтительнее была бы машина поскромнее. Сейчас сюда заявится полиция, и долго размышлять над вопросом, откуда на их головы такая авария, они не станут. А когда увидят следы от пуль, в восторг не придут. Вместо банального происшествия на дороге, погоня с перестрелкой. Пора убираться отсюда.

Идти было больно: ребра и рана в боку ныли, голова гудела. Я тяжело передвигая ноги брела через лес, по щиколотку утопая в прелой влажной листве, но изо всех сил старалась не останавливаться. В какой момент движения мне отказало сознание я, конечно, не поняла. Разглядывать придорожные щиты я не успевала и где находилась теперь, понять не было никакой возможности. Морщась скорее от досады, чем от боли я думала о том, что не имела ни малейшего представления о том, на какое расстояние от особняка успела убраться. Впрочем, это не так важно. Меня преследовали, я оторвалась, но сообразить, в каком направлении уехал кабриолет преследователям труда не составит, а сам разбитый кар - лучший указатель, куда я отправилась. Они будут здесь через считанные минуты.

Неприятные мысли подтвердились, когда, пройдя еще с пару десятков метров, я услышала крики людей у дороги. Разбитый кар нашли. Случайные ли прохожие, или те, кому интересна не столько уродливая куча смятого железа, сколько сидящий за рулем некогда восхитительной машины водитель, мне выяснять не хотелось. Там люди, люди увидели машину, а значит, скоро там будет полиция. Боль уже не застилала кровавой пеленой глаза, а гул в голове позволял соображать ровно настолько, чтобы мозг сумел дать команду телу бежать. И я побежала. Не разбирая, куда, спотыкаясь о камни и выступающие корни деревьев, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки и боль в растревоженном боку. Бежать и не оглядываться, бежать и не останавливаться. Несмотря ни на что. Противное чувство паутиной облепило сознание, сбивало дыхание, заставляло сердце бешено стучать об если не сломанные, то порядком ушибленные ребра. Холодный пот выступил на спине, вспотели сжатые в кулаки ладони. Звериный инстинкт самосохранения гнал вперед, обострившиеся чувства оценивали расстояние до преследователей, и это было в порядке вещей. Все, что мне нужно, оторваться от погони…

Додумать мне не дали. Позади послышались приглушенные голоса преследователей. Они еще далеко, но как долго они будут у меня за спиной? Их немного, но они вооружены. Чем? Впрочем, убить меня им все равно не удастся, разве только... Думать об альтернативе не хотелось и я, с трудом справляясь с дыханием, рванулась вперед. В боку нещадно кололо и саднило, сердце грозилось разорваться от напряжения, и я в который раз прокляла человеческую физиологию, здорово мне мешавшую. Когда произошло переключение моего сознания с восприятия пространства на ненужные в данный момент мысли я не поняла, однако, вдруг поскользнулась на траве и, потеряв равновесие, кубарем полетела в овраг. Еще не успевшее отойти от аварии тело немедленно отозвалось новыми приступами боли, в глазах вновь потемнело.

- Она там!

Голоса теперь звучали не позади, а где-то над головой. С трудом борясь с головокружением, я осторожно приподнялась на руках. Проклятье, почему у тех, кто становится Тенью притупились эмоции, зато реакция на внешние раздражители осталась такая же, как у обычных людей. Я бы с удовольствием отказалась еще и от возможности чувствовать боль, холод, голод, усталость.

Пистолет был с глушителем. Выстрел прозвучал легко, как хлопок, заставив меня вскрикнуть и скорчится на покрытой прелой листвой земле.

- Попал?

- Стреляй в голову.

- Да ей куда не выстрелишь, все равно не сдохнет. Главное, чтоб не сопротивлялась. Отвезем ее в особняк, там разберутся.

Дышать стало нестерпимо тяжело. Они выстрелили мне в грудь, пуля прошла насквозь, задела легкое. Я чувствовала каждой клеточкой тела, как вторгается в него, разрывая ткани и дробя кости кусок свинца. В глазах потемнело, сквозь застилающую пелену сознания и шум в ушах слышу уже не целые фразы, а только обрывки.

- Да... сделаем... ничего... лес...

Никаких эмоций. Только рефлексы и инстинкты. Так было и так будет всегда. У тех, у кого нет души, не должно быть ничего, кроме низменных инстинктов. Как у зверей. Как у бездушных тварей. И сейчас, на грани потери сознания я хваталась за эту мысль, как за шанс. Нет, не выжить. Не умереть.

- ...машина...бой...

- ...понял...она...дышать...

Их приглушенные голоса неожиданно затихли, когда я открыла глаза. Они поняли, что происходит, едва взглянув в лишенные радужной оболочки сияющие глаза своей добычи. Только добыча теперь не я. Понимание это запаздывает и тихий голос, который я услышала, был полон ужаса.

- Она... она очнулась!

Хрипы, стоны, судорожные попытки втянуть в неожиданно опустевшие легкие крохотный глоток воздуха. Бесполезно. Воронка в пробитой груди пусть не так быстро, как обычно, расправлялась, засасывая чужое дыхание. Я слышала, как умирали эти люди. Я знала, перед смертью они успели испугаться, и этот страх причинил им больше страдания, чем мучительная смерть от удушья. "Что ж, - лениво сообщило сознание, прежде чем оставить меня, наконец, в покое, - по крайней мере, есть в этом мире твари более жестокие, чем ты. Человеческие страхи". Я закрыла глаза и провалилась в долгожданную пустоту.