Тайна Рубцовского подземелья

               
  Мало кто знает, что в нашем молодом городе, которому отроду всего-то сто лет есть настоящее подземелье, с таинственными опасными,  лабиринтами ходов, с нишами, обвалами, странными, необъяснимыми происшествиями и невероятными тайнами. Подземные ходы в большой части города  объединяют в одну сеть бомбоубежища старых кирпичных домов. Проникнуть в подземные лабиринты можно с улиц, через специальные люки, спустившись в шахту, отварив тяжелую железную дверь. В подземелье  можно ходить, почти не сгибаясь. И пацанами мы часто лазали по нему в поисках приключений или пробирались по нему же в первый гастроном за сгущенным молоком. Бомбоубежища давно превратили в склады, кладбища противогазов, а то и просто захламлены всякой всячиной, где рыться нам было чрезвычайно интересно. Зимой лючки в подземку заносило снегом, снег смерзался, и попасть в лабиринты в это время года незамеченными, было просто не возможно. Толи дело летом. Последний раз мы с пацанами спускались в него весной или вначале лета 19... года и больше там никогда не были.
... Как стемнело Владик, Серега и я во дворе Калинина, 18 тихо, без шума сняли решетку входа в бетонной тумбе, на ощупь в темноте спустились в
шахту и четырехгранным накидным ключом открыли массивную железную дверь входа в подземелье. Сырой, тяжелый воздух ударил в лицо. Все! Дверь открыта, можно идти в черную, страшную неизвестность, но мы стоим и прислушиваемся. Тихо. Теплый воздух лабиринта не принес никаких звуков. Под землей все спокойно. А наверху мой младший братишка Чунчь ищет  меня: «Боб, ты где, харя-морда, мамка  зовёт!..»,.. — но в люк он не сунется. Мы притихли.
   Проникнув в темную дыру и закрыв дверь за собой, только тогда включаем фонарики. На потолке и стенах подземелья висит знакомая нам бахрома с капельками воды, но луж и грязи на полу нет. Следы на земле видны отчетливо, следы только наши; похоже, здесь никто кроме нас не шастает, а
это бодрит и вселяет уверенность. Я иду впереди, за мной идут Серега и Владик. У нас у каждого свой фонарик, а у меня рюкзак под сгущенку. В общем-то, сгущенка нам сильно и не нужна. Не будет сгущенки, и без нее обойдемся. Мы не воришки какие-нибудь и не шпана, а нормальные пацаны и не лазать по всяким укромным и таинственным местам, мы просто не   можем. Такова наша природа и взрослые должны смириться с этим.
…Справа метрах в тридцати должна быть дверь. Ага! Вот она эта дверь. Значит мы под Калинина, 16, за дверью бомбоубежище. Верхний четырехгранник открывается легко, нижний труднее, он ржавый. Я подналёг, дверь подалась и открылась. Лучи фонарей выхватывают из темноты открытой комнаты ящики, ящики и ящики. Бомбоубежище под потолок завалено ящиками с соком.
   Мы забирались сюда не раз и возможно прейдем ещё не раз. Поэтому не наглеем, аккуратно берем по одной трехлитровой банке сока и тихо исчезаем за дверью. И идем дальше по подземному ходу.
   Где-то наверху, над головами, появился шум: глухой, низкий, но мощный - это троллейбус пошел в парк. Над нами проспект, а значит наша цель-  гастроном не далеко. Вот здесь, сейчас будет развилка. В небольшой проходной комнате сходятся четыре подземных хода.
   Ход с правой стороны ведет к дому с аркой и ресторану «Алей». Ход - прямо ведет в нарсуд, к двум четырехэтажкам и уходит куда-то к институту и возможно к элеватору. Ход с левой стороны ведет к первому гастроному, машиностроительному техникуму и поликлинике, а четвертый - это ход, откуда мы пришли.  В этом месте мы всегда останавливаемся перевести дух. Оставляем как ориентир банки с соком в проходе, по которому должны будем возвращаться назад, и только потом направляемся по левому проходу в сторону    гастронома. На поверхности это расстояние я прошел бы в шесть секунд, а в подземелье время идет по-другому. Или оно совсем не идет, или ползет как черепаха. Кажется, что мы ходим здесь и лазаем несколько часов, а прошли- то всего ничего - от Калинина, 18 до проспекта, а пить страшно хочется.
   Из тех банок, что мы прихватили с собой, одна была с томатным соком, а две банки со сливовым. Сливовый я терпеть не могу. Я отдал свой фонарь Сереге, пробил ножом в жестяной крышке два отверстия и, обливаясь томатным соком, приложился к банке. Пока я пил, Серый двумя фонарями что-то высветил в правом ходу. Прошел по нему несколько метров и заорал, будто приведение увидел. От неожиданности я чуть не разбил банку, когда ставил её на пол, и на ощупь пошел к нему.  Владик уже был там.
   Вдоль стены правого прохода лежал, словно уступал нам дорогу, мертвец. Не знаю почему, но мы не испугались высохшей мумии. Наверное, он, а это был мужчина, лежал здесь давно, с прошлой осени и за ним по всем признакам никто не собирался приходить. Удивление, юношеское любопытство начисто заглушили все страхи и брезгливость.
   Владик, у которого старший брат работал в милиции, отломил от ржавой арматуры перекрытия потолка проволоку, начал ощупывать ею нашу находку. Пока мы с Владиком исследовали содержимое карманов этого несчастного, Серега прошел ещё несколько метров вглубь по тому же проходу и обнаружил ещё одного мертвеца. Он крикнул нам, и я направился к нему. И этот покойник так же лежал вдоль стеночки, уложенный и присыпанный какими-то листочками бумаги, старыми чеками или  квитанциями. И тут подошел Владик, в руках у него был пистолет.
    Вот это находка! Это не был «ТТ» или «макаров». «Иномарка» чуть-чуть поржавела и без патронов грозно клацала затвором!.. Физиономия у Владика вытянулась и, прищурив один глаз, он целился и стрелял губами в невидимого противника.
  В нашей компании обычно кто что находил, владел на веки вечные. Мы никогда не оспаривали первенства, а Владику, - тому вечно везло…
   Мы с Серегой чуть не лопнули от зависти от такой находки. И решили, что поблизости обязательно должна быть еще парочка, таких игрушек. Надо  только как следует поискать, заглянуть во все щели... И только теперь мы заметили, что пол правого прохода и второй мертвец усыпаны не старыми чеками или квитанциями как нам показалось, а зелеными денежными купюрами различного достоинства.
   Говорят с ума сходят поодиночке, здесь в подземелье мы и спятили, все трое и сразу!..  Как одержимые мы бросились, выбирая почище, набивать деньгами карманы. B этом сумасшедшем порыве я забыл, что пустой рюкзак висит у меня за плечами и побежал к месту, где остались банки с соком, думая, что рюкзак там. Но рюкзака, конечно, не было, как и не было банок. Я решил, что ошибся проходом и осмотрел остальные три хода. Ничего нет. Не может быть! Вот он этот проход, вот и след на полу от трех донышек, не могли же банки испариться сами. И ощущение, что за мной кто-то  наблюдает, вцепилось мне в затылок мертвой хваткой. Неизвестно, чем бы все это для нас закончилось, не обрати мы внимания на ветерок,..  легкий такой сквознячок нам в лицо.
…Воздух, пропитанный опасностью и мертвечиной, затрепыхался, зашуршал на сквознячке денежным ковром и, каждому из нас вдруг стало ясно, что где-то там, в черной дыре прохода, может быть не очень далеко, какая-то неведомая сила открыла одну из многочисленных железных дверей и движется сюда. Но свежий ветерок её обогнал!..
    То дикое чувство ужаса, которое мы испытали, почуяв приближение опасности из черной дыры прохода, пропажа банок, зловонные трупы и куча денег – все это вышибло у нас троих ощущение времени. И нам показалось, что на поверхности у входа в подземелье мы очутились сразу. И только потом, надышавшись свежего ночного воздуха, мы немного пришли в себя и восстановили в памяти по детально всё, что происходило с нами, и что происходило вокруг нас там, в подземелье...
   Я бежал последний, но ощущение, что за мной ещё что-то или кто-то движется, не просто вошло в мою голову вместе со страхом, я чувствовал это движение физически всем телом.
 …В спину мне что-то больно прокалывало, и на каждый такой «укол», я на бегу оборачивался, но ничего не замечал... Воздух, толкаемый невидимым поршнем, бил по перепонкам, и в ушах стоял то звон высокой частоты, то наступала полная глухота... Но кто-то или что-то двигалось сзади и...  выталкивало нас.
   Несколько дней у Сереги, Владика и у меня держалась высокая температура, и мы сидели по домам. У меня на спине красовались два ожога и два шишака каждый чуть поменьше куриного яйца, а левая щека распухла так, что стала похожа на женскую грудь.
  «Ну и сиська! Ох, какая сиська», – всплескивая руками, удивлялась каждый раз баба Поля, когда заходила в мою комнату.
  «Где вас черти гоняли», - ворчала мама, сама не понимая того, как она была права.
   Однажды часть заасфальтированного тротуара по каким-то непонятным причинам вдруг провалилась и ушла под землю. В бесформенной глубокой яме у самого дна зияло рукотворное отверстие подземного хода. Наехавшие работники водоканала и связи с чертежами и другими важными бумагами ходили вокруг аварийного объекта и диву давались. По плану и схеме города здесь под землей ничего не должно быть. Ничего. И никто из них не решился и на метр войти вглубь подземного хода, а зря. От провала на тротуаре до валютных россыпей в правом подземном лабиринте рукой подать. И яму засыпали.