Репортаж

Вигадник. Строкулист. Рассказ «РЕПОРТАЖ».


Из Ленты новостей:
«…В Калининграде утром 13 января произошло обрушение конструкций Берлинского моста довоенной постройки. По предварительным данным, погибли четыре человека, двое пострадали. На место выехали сотрудники региональных управлений МВД, МЧС, СКР, "Скорая медицинская помощь"…»

                * * *
Добрый день уважаемые друзья! В эфире телерадиокомпания «Восточно-Берлинская Стена»! Мы продолжаем освещать сегодняшнее трагическое событие. Нам удалось записать интервью с одним из пострадавших - невысоким, полного телосложения мужчиной. Он непрестанно бубнил, вращая безумно-выпученными глазами: «Мой по;ртфель, мой по;ртфель. Там у меня все. Прошу, найдите и отдайте мне его. Ой! Ой!». Ударение на слове портфе;ль он ставил на первом слоге и немножко картавил. Наш Корреспондент нагнулся к нему поближе, чтобы разобрать остальные слова. От полного человека пахло спиртным, предположительно коньяком местного розлива и рыбой холодного копчения.
 - Как Вас звать? – попытался узнать имя этого человека Корреспондент.
- Ойс, Ойс, Миха, Миш, Ойс-бгууууйт, - в ответ простонал мужчина.
- Какой Миш? Какой Ойсб? - переспросил Корреспондент.
Мужчина еще больше выпучил глаза, удивляясь непонятливостью спрашивающего.
 - Ухадил, ухоооодил не туды, - стонал он. - Я Чернобыль о-о-фис бежал. О-о-ой, о-о-ой! Подошедший Фельдшер скорой помощи вколол ему 10 кубиков промидола  прямо через разорванные брюки в зону  ягодицы. Мужчина успокоился и тут же заснул.
- Шастают тут пьяные какие-то. На перилах потом виснут как сосульки, - фельдшер смачно выругнулся  и зло сплюнул на асфальт.
Вот такая грустная история приключилась сегодня. Мы будем держать вас в курсе событий.
               
                * * *
По заданию той же редакции несколько корреспондентов поехало за «Скорой  помощью» в  Центральную Клиническую Больницу Калининграда. По прибытию, в Приемном Покое они узнали, что четверо пострадавших, граждан Украины, скончались. Они толи работали на этом мосту, толи проходили мимо, толи просто сидели там и чего-то отмечали. Да теперь это уже и не важно.
- Нам хотелось бы поговорить с пострадавшими из Калининграда. Мы уже тут с одним толстяком говорили, таким интеллигентным с виду. У него еще брюки по швам сзади лопнули.
 - А! Это видно тот, кто недавно очнулся и кричал: «Моя УКА! Моя ГУКА! Жалобно так причитал  и чуть не плакал» Мы сначала подумали, что это Кодекс. Знаете, такой есть Уголовный Кодекс. Думаем, мало ли что. Может он хочет привлечь к ответственности тех, кто допустил эту аварию. Но потом поняли, что это он картавит и не выговаривает букву «Р»  и что это «Рука», - сказал травматолог хирургического отделения. - А руку он просто вывихнул. Он же, когда мост падал, схватился за поручни и висел так, держась руками. Еле санитары его отцепили. Не разжать было пальцы. Потом он про Портфель что-то буровил, что там бумаги ценные, что  на 200 бывших кадровых военных инвалидов-чернобыльцев  Военкомат  иск в суд подал о заморозке ихних выплат. Потом на время затих. А потом опять пришел в себя ухватил меня за лацканы халата и зашептал: «Дохтул, а  дохтул». Я наклонился  поближе, и он мне в ухо прошептал:
 - Я этим военным не буду помогать, пока они взносы не заплатят. Ведь взносы то никто не несет. Если у них трудности с деньгами, то согласен даже на янтай. Его вон, сколько щас морем понавыбрасывало!
 -  На что? - переспросил я. - Вы можете не картавить?
 -  На-а-а ян-та-ль, - по слогам протянул  он. - Ну, камни такие желтые.
Говорит, а сам глаза закатывает. Я спрашиваю его:  -  А пили то зачем? А он отвечает: - От нервов дохтул, от нервов.  Я только «Старый Кёнигсберг» пью, потому что Патриот я. Ну, подумаешь! Выпил и закусил селедочкой копченной. Но ведь не со зла. Так, чуть-чуть, наперсток всего.
Мы ему опять промидола вкатили в другую ягодицу 20 кубиков, и трамала 10. Вот он и обвалился сейчас. А так прямо бычара. Ничем не свалишь. Крепок довольно оказался.
   
                * * *
В это время где-то в далеком Сибирском  городе Омске, в клинико-диагностическую лабораторию областной детской  больницы  забежал юркий седой мужчина с запахом недельного перегара: -  Где у вас тут можно кровь сдать? Он вытащил из кармана дубленки  какое-то удостоверение и, не разворачивая, ткнул им санитарке в лицо. Она указала ему на дверь: -  Вон там видите станцию по переливанию крови? Вот туда и идите.
Когда он убежал, санитарка увидела, что мужчина успел положить на столик для анализов коробку. Она заглянула туда и увидела каловые массы с воткнутой запиской сверху. Это были инициалы мужчины. Ребенок не мог столько наложить в такую большую коробку. Рядом стояла трехлитровая банка с желтой жидкостью, от которой несло мочой и спиртным, изрядно перебродившим. «Ну не идиот», - подумала санитарка. - Кровь и так берут без этого приложения».
  Мужчина вбежал в станцию по переливанию крови и стал с порога кричать, что ему необходимо сдать кровь, так как его друг ёпнулся  с моста и у него травма.
 - Он в Калининграде  ёпнулся с моста! Мне срочно, срочно надо! -  кричал он. - Только моя кровь ему подходит!
Ему предложили пройти и сдать предварительный анализ.
После сдачи предварительного анализа  глаза у лаборантки округлились. Она тут же вызвала Заведующую. - Вы посмотрите, Марь Васильна! Это же водка с вином, а не кровь. Предположительно «Портвейн 777»  и «Русская». Я по содержанию сухих веществ и по справочнику определила. Удивительно, как он живет!? Это же биологический робот!
Заведующая  прошла в свой кабинет и срочно позвонила в Сибирскую  Академию Наук в Центральную Биологическую Секцию по Инкубам и белковым соединениям Новосибирска, объяснив суть дела.
Академик с непонятной немецкой фамилией попросил её, как можно дольше придержать этого мужчину у себя.
- Голубушка, Марь Васильна! Займите чем-нибудь этого мужчину. Спец. рейс на санитарном  вертолете Ми-8  вылетит через несколько минут. У нас взаимопонимание с МЧС. Я скоро буду.
- Хорошо, - сказала заведующая и положила трубку…
Мужчина, вы не могли бы прилечь на эту кушетку? -  ласково попросила Заведующая. Затем набрав в шприц снотворное для собак, которое когда-то забыл знакомый ветеринарный врач, она вколола ему через брюки прямо в ягодичную мышцу 20 кубиков.
Выбрасывая одноразовый шприц с использованной ампулой, она непроизвольно взглянула на надпись и опешила.
 - Боже мой! Я же перепутала снотворное с Конским возбудителем! Девчонки,  спасайтесь! - закричала она,  и первая ринулась к выходу, ища руками отверстия для рукавов в своей дубленке. Весь персонал ринулся за ней, создав давку у входа.
Одна только лаборантка, видавшая виды, осталась и подсела к лежащему мужчине.  - Ну и дуры! А ведь он ничего себе. Довольно таки нормальный.
 Она стала теребить его по голове, подмаргивая своими зелеными глазами. - Лежи, милый, лежи. Я сейчас тебе спиртику  плескану.
Мужчина от сладострастия облизался и заулыбался:
- Самое главное мне другу помочь.
-  Поможем, а почему бы и нет, - ласково сказала лаборантка и подошла к стеклянному шкафчику с реактивами. «Поскорей бы начал укол действовать», - подумала она.
- Пойдемте ко мне в кабинетик. Она одной рукой взяла под руку мужчину и повела за собой, держа в другой руке бутылку со спиртом.
 - Отчего же не помочь. Скоро мы поможем вашему другу, - ласково повторяла она.
Приятная волна нахлынула на мужчину. Лаборантка выглядела как принцесса в своем обворожительном белом халатике. «Хороша женщина, огонек прямо»,- подумал он. - Ох и хороша цыпка.
«Такого жаль на опыты биологам отдавать», - думала лаборантка, наливая спирт в стаканчик, который достала из нижнего ящика стола, в котором хранились использованные капельницы и много чего еще…
               
                * * *
В это же время, в Курортном районе  Санкт-Петербурга, у себя в особняке в специально оборудованном помещении, расположенном в бывшей детской комнате на двадцать квадратных метров,  на сеансе массажа, массажист Игорь Сболтиков, довольно тонкая натура и непревзойденный специалист в своей области, профессионал, резко вздрогнул,  как будто его тело пронзил сильнейший разряд электрического тока.
«Что-то видно случилось», - подумал он, и прибавил звук на небольшом плазменном телевизоре, который висел на стене и позволял быть в курсе последних событий.
Диктор говорил о том, что в Калининграде  упал Берлинский мост и есть пострадавшие.
Так это же Мишка Ойсбруйт! - вскрикнул Сболтиков, увидев на кадре изображение своего лучшего друга, Настоящего Знатного Чернобыльца и непревзойденного юриста.  От переизбытка чувств  от увиденного,  не отрывая глаза от панели,  он так даванул на шейный позвонок  лежащей на массажном столе 96-летней, но еще молодящейся женщины, что тот хрустнул. Но Игорь Алексеевич этого не заметил. Когда репортаж закончился, он перевел взгляд с панели на нее и произнес:  - Все. Сеанс закончен. Можете потихоньку вставать и одеваться. Но женщина не вставала. Она лежала на животе, свесив руки.
«Что это с ней?», - подумал Игорь. – Неужели опять?...
– Ау! Вы меня слышите! – прокричал он ей на ухо. Но женщина не подавала признаков жизни.  – Вот непруха то! – громко произнес Сболтиков. – Уже третья на этой неделе! Услышав в приоткрытую дверь этот возглас массажиста, женщина, сидящая в коридоре, метеором ворвалась  в кабинет.
- Мама! Мамочка! -  закричала женщина, оттолкнув Игоря, стоящего у нее на пути. Она подбежала к кушетке и стала трясти уже бездыханное тело. Потом подняла остекленевшие глаза на массажиста и заорала: -  Ты что наделал, подлец!? Что ты сделал с моей мамой!? Петя! Петя! Иди скорее сюда!
Ее муж Петя,  который привез на сеанс мануальной терапии тещу, горой ввалился в кабинет.
- Петя, звони скорее в полицию. Он убил маму! -  визжала в истерике женщина.
Петя свалил массажиста на пол, перевернул его мордой вниз  и привычным движением полицейского ППС заломил ему руки назад, придавив коленом. Сидя верхом на Сболтикове,  он достал из кармана телефон и набрал нужный номер.
- Это я,  Петро Гордиенко. Срочно ГНР сюда. Он назвал адрес и положил телефон опять в карман.
 - Ну что, доигрался, паразит? -  пробасил он и стукнул  своей огромной лапищей Сболтикову по затылку, да так, что  у того из глаз фейерверки посыпались.
Так они и сидели. Петро верхом на массажисте, а его жена,  рыдая и глотая слезы, на полу возле массажного топчана, обхватив ножку и вся трясясь.
Корчась от неудобства и боли, которые ему доставляли заведенные назад руки, Игорь Алексеевич подумал и заулыбался разбитыми губами: «Хорошо, что я подсуетился и добился инвалидности по дурику. Ничего у них не выйдет,  привлечь меня к ответственности. Не на того напали. Со справкой из дурика в тюрьму не сажают. Да плюс к тому же «чернобыльский след» и Удостоверение Участника Ликвидации катастрофы на станции. Хрен им! Подумаешь, бабке шейный позвонок отжал до зоба, так я это же не со зла. Просто Мишку Ойсбруйта жалко стало. Всплеск эмоций. Так что еще сами отвечать будете, как инвалида Чернобыля со справкой дурика по полу мордой  катать и руки заламывать.
- Отпусти, сучара! -  хрипел он и шепелявил разбитыми губами. -  Отпусти, по добру тебе говорю. Паскуда! Будешь после моим детям до сконца жизни  мармелад каждый день носить и прощения вымаливать…

                * * *
В этот же день, ближе к вечеру, недалеко от рухнувшего моста, в скверике на лавочке, сидели двое подвыпивших престарелых польских туристов геев  бомжеватого вида, одетых в радужные куртки. Около них лежал портфель из дорогой кожи, из которого они достали почти полную бутылку коньяка «Старый Кёнигсберга». Отхлебывая  поочередно из горлышка и целуя друг друга в губы, они разглядывали исписанные бумаги на листах формата А-4, выуженные из того же потрфеля.
- Вацлав, ты понимаешь что-нибудь по рюски? -  спросил один другого.
 - Не-а, Патрик. Не понимаю, - ответил другой. Выброси их, и пойдем скорей в кэмпинг. Там тепло и уютно. Возьмем еще что-нибудь согревающее и будем продолжать «отдыхать». Надо успеть оторваться по полной, ведь завтра уже надо возвращаться в Варшаву.
Они запихнули в портфель непонятные бумаги, пустую бутылку из-под коньяка, остатки копченой селёдки, завернутой в газету, и по пути всё это выбросили в мусорный бак. А вот полиэтиленовый пакет с желтыми камнями, по виду напоминающими янтарь, Патрик засунул себе во внутренний карман куртки. Туда же положил и две авторучки, одна из которых  была по-видимому с золотым пером с надписью «Parker». Чернила в ручке давно засохли, и носилась она хозяином видимо только для понта. Как говорят: показать свою значимость и шокировать собеседника. Очки в роговой оправе были брошены рядом на землю и раздавлены с неприятным хрустом.  Тот, которого звали Вацлав, кинул сверху на портфель  горящую шведскую термитную спичку.
Но один из листочков все же  остался лежать  возле лавочки. При тщательном рассмотрении можно было увидеть, что это были расписки клиентов о перечислении крупных сумм, какому-то «Союзу Инвалидов «Ч»,  за решение каких-то не понятных  дел.
Но это уже другая история…
 
16 января 2015 г. Подмосковье. Рязань