Жизнь Пчелой, глава the third

Пришла долгожданная вечерняя прохлада.

Краешек солнца, ещё не закатившийся за линию горизонта, светил неяркими малиновыми лучами. На его фоне виднелись отдельные серые полосы-облачка. Ветер доносил прохладный полевой воздух, с некоторым даже содержанием влаги.

Скорее бы дождь, уж вторую неделю обещают.

В затенённой лебеде тренькали многочисленные сверчки, со стороны коттеджей-поганок доносился заливистый лай дворовых собак. Хозяева привезли, самый дачный сезон. Поливают чахнущую морковь, отдыхают в гамаке и лопают винегрет.

Так же, пару лет назад, и я пытался разводить сады-огороды – взял у лузгающей семечки базарной бабушки пару стаканчиков с рассадой.

Но плодородность моей земли оказалась низковата – овощи не выросли. Какими посадил по весне, такими по осени и собрал. Даже вроде мельче стали.

Перенёс раскладушку внутрь ГАЗона чтобы не намокнуть, если дождь всё же будет, и решил немного поспать.

Приоткрыл люк под потолком, но тот воздух почти не пропускал. Зело мал.
Тогда я распахнул дверь кузова и принялся устраиваться.

Лицо ещё немного побаливало, но пчелиные укусы в небольших долях даже полезны, для разгону крови.

С такими мыслями я и заснул.

Проснулся от того, что кто-то  липким тыкал мне прямо в покусанные щёки.

Волк. Самый настоящий. Обнюхивает мою мордарию, на предмет свежести и вкусовых качеств.

А электрошокер, припасённый для таких случаев, у меня лежал в бардачке.

Под серой, в пятнах, тряпкой-майкой.

Под засохшим в камень коржиком.

Стенка между кабиной и кузовом была сплошная, из нержавейки, даже с большого перепугу я такую не прошибу. Да и дурак я, биться об стенку?

Поэтому просто прикинулся мёртвым. С медведем, говорят, прокатывает.
Откуда тут волк? До леса далеко, жарко, да и в здешних краях туристы всё зверьё повывели. Давно. Очень давно.

Это вовсе никакой не волк, а обыкновенная дворняга, с намёками на хаски.  Даже ошейник имеется, кожаный, потёртый, с медной вставкой.

На вставке было выгравировано: «Сидоренко П.».

- Товарищ Сидоренко, - процедил я, - перестаньте обнюхивать моё ухо
Сидоренко навострил уши.
- Фу, говорю. Идите домой. Господин П. …

Я приподнялся на локтях и осмотрел ошейник попристальнее, вдруг там почтовый  адрес до востребования, имя-отчество. Отправлю этого ушастого бандеролью, будет знать, как людей лизать …

Но Сидоренко своих тайн не выдавал, сидел с высунутым языком, часто дышал и умильно на меня глядел. Друг человека.

Надо бы дачников поспрашивать. Но это значит целый день – коту под хвост.

У меня Главный Медосбор, ещё надо много сделать.

Ловушки надо ставить для ос, леток сужать. Осам есть абсолютно нечего, мёд они собирать не умеют. Вот и питаются ворованным, из ульев.

Это пчёл ослабляет, и без того условия – не сахар.

Завтра всем этим и займусь. А пока …

- Сидоренко, служить-гулять, углы не метить. Я понятно объясняю?

Пёс понял, вышел из кузова и сел у двери. Охранять мой спокойный и здоровый сон.

Я вынес ему  пластиковую тарелку с водой и остатки сыровяленой колбасы – друзья человека тоже голодными бывают.

Потом завалился на раскладушке и мертвецки заснул.

Всю ночь снились какие-то кошмарики, с связным, но абсолютно дурацким сюжетом, хоть в Голливуд неси. Богатая фантазия - она почти всегда мешает.

Солнечный луч принялся светить в правый глаз прямо сквозь веко. Восход, в отличие от заката, был абсолютно безоблачен и цвет имел светло-оранжевый.

Всё вокруг, кроме пчёл и меня любимого, спало крепким сном. Ветер не шевелил траву, птиц из леса здесь не было слышно, далеко слишком – тишь абсолютно сплошная, хоть ложкой ешь.

Вставать не хотелось, но всё-таки встал. Умылся водой из помятой пластиковой фляги.

Вышел из кузова, потянулся. И ощутил на спине синяки от перекладин и пружин раскладушки. Допотопная вещица. Если её сдать в антикварный магазин, можно, наверное, купить ещё парочку ГАЗонов.

Температура за бортом со вчерашнего дня никак не изменилась, влажность – тоже. Нуль целых, нуль десятых процента водяного пара. Нема его. Воздух – как песок.

Прикрыл ульи с солнечной стороны белыми холстиками – от жары.  Пчёлы и сами вовсю старались, вентилировали жилища собственными крыльями. Но ничего этим не добивались, кстати говоря.

Собаку я и не искал, ушла уже давно. К хозяину. Чего ей здесь, в такую-то погоду, делать?

Взял вчерашний пульверизатор, распылил всю оставшуюся в нём воду над ульями – душ своеобразный.

Собирался и сам принять водные процедуры, но из-за борщевника, который издал своими полыми стволами гулкий перестук, прошли в сторону моей машины два человека.

Один из них – мой недавний знакомец из ближнего зарубежья, вторым был какой-то наш соотечественник, вовсю пахший чесночным и алкогольным перегаром.

Коктейль из этих незамысловатых запахов срубал с ног мгновенно, чётко и надолго.
К тому же пришелец часто прикладывался к фляжке, на которой от частого использования  даже облезла позолота, и запах самогона довершал композицию вони.

Мой знакомый-батрак нёс на спине чёрный мешок, из которого выступала тренога, планшет и ещё какие-то землемерные штуки.

- Привет, брат, - улыбнулся батрак.

- Здорово, коли не шутишь. Как дела?

- У меня неплохо, а тебя, я вижу, пчёлы покусали? Опасные существа, с ними ак-ку-ратнее надо.

Все так говорят, «опасные,», а сами мёд литрами потребляют.

А кто ещё, кроме пчёл, производит столько мёда? Может, есть добровольцы, поработать на пользу отечества?

- Ну, да ладно. Ты кого с собой приволок? Этого мужика я к пасеке близко не подпущу, у него во рту кошка сдохла.

- Нет, - ещё шире улыбнулся батрак, - не кошка. Половина бараньего бока и графинчик наливки.

- П-попрошу … при мне … не выражать-ся! – рявкнул мужик, - й-я землемер. Зем … ле … мер!

-  Чего он делать-то будет? - шепнул я батраку, - бедняга с вечера уже так намерился, что еле ползает.

- Ничего не знаю, - ответил мне иностранец, - начальство сказало – составить план местности с обозначениями лучших участков.  А против начальства …

- А чего же, землемеров у вас нет?

- Вот он один и есть.

Мужик утвердительно икнул и растянулся на травке-муравке, потёк грязным сугробом.

- Сейчас уже нет. Спёкся красавчик, - заметил я, - и где вы этаких откапываете?

- Из глубинки, - лаконично заметил батрак.

- Ладно, пусть отлежится бедняга. Немного. К пчёлам  ни ногой, а то голову отвинчу, и …

- И чего? – рассмеялся батрак.

- Э-э! Чего дальше – сам увидишь, если он улей хоть пальцем тронет.

На большее слов не хватило. Пристойных, по крайней мере. Я находился в жутком негодовании, и, плюнув куда-то в сторону, пошёл бриться. За ГАЗон.

В последнее время борода росла удвоенными темпами, стремясь превратить меня совершенно в отшельника, душой и телом.

Я бороду отпускать не собирался, и лихорадочно её сбривал. Но лицевая растительность упорно сопротивлялась, и росла, и росла.

Шёл разгар смертельного боя со щетиной. Я уже почти одерживал верх.

Но в этот момент с улицы послышались истошные вопли, словно по гигантскому петуху едет угольный обоз. Откуда у меня такие ассоциации?

Я обрезал себе до крови подбородок, ругнулся и бросился смотреть, чего стряслось.

Около ульев, окончательно протрезвевший, стоял землемер и оборонялся треногой. На него злобно, с завываниями, рычал мой знакомый Сидоренко, друг человека и дальний родственник хаски.

Батрак курил самокрутку и наблюдал за поединком.

- Чего, брат, проснулся твой товарищ?

- Проснулся. Ещё бы не проснулся – его собака за ногу кусила.

Так вот, оказывается, как надо будить землемеров. Парочку пираний в штанину – и сразу бодрячком.

- А чего он собаке сделал?

- Да это его собака. Продал он её. Продал на шапку, за поллитру. А она от мясников сбежала.

- То есть это он, Сидоренко?

- Да.

- Погодь …

Я полез в кабину, откопал из-под испревшей тряпки электрошокер, и направился к полю брани.

- Собачку не убивай, - заметил батрак, - у неё судьба тяжёлая.

- Собачку – не буду.

Ну, вот и претендент, на электросудорожную терапию. Покупайте билеты, братцы.

- Привет, - тупо сказал землемер.

- Пока, - вздохнул я, и влепил ему по лбу ручкой электрошокера.

Чел-век осел на землю и снова отрубился. На этот раз, наверное, надолго.

Отоспится немножко, оклемается.

- Так, Ходжа Насреддин, - обратился я к батраку, - принимай груз. Начальству скажи, что один пчеловод-де против застройки сельхозугодий. Не нравится мне частный сектор, чего уж тут поделать.

- Понятно, - кивнул «Насреддин», - так и скажу. Чего правду не сказать? А ты заходи, чайку попьём …

- Зайду, наверное.

Батрак закинул за плечо мешок, планшет, взвалил сверху землемера-живодёра и потащил обратно.

- Помочь? – крикнул я.

- Да нет-нет, я часто так таскаю. 

Внезапно батрак остановился
- А ты сильно его стукнул.

- Я старался.
Я стёр с подбородка струйку крови, осадил вертевшегося под ногами пса Сидоренко, и отправился завершать утренний моцион.

Самое время.


Рецензии