Летят перелётные птицы

                Юлиан Фрумкин-Рыбаков



Летят перелётные птицы….
                ( эссе)
                Здесь, на неизведанном пути -
                Ждут замысловатые сюжеты…
                Н. Н. Добронравов, «Надежда»



   В 1949 году из чёрной тарелки репродуктора, стоящего на этажерке с книгами в  квартире, что находилась в деревянном двухэтажном доме на ул. Зелёной, в городке Кулебаки,  да и над всей страной зазвучала песня «Летят перелётные птицы». Стихи написал Михаил Исаковский в 1948 году, а музыку – Матвей Блантер.
  В 1949 песня вышла в эфир в исполнении Владимира Бунчикова и стала одной из любимых послевоенных песен. Мы, дети, пели её, да и вся страна пела. Уж очень своими были и слова, и музыка. Мне было семь, но до сих пор я помню все слова и пою про себя, понимая теперь, сколько драматизма, любви и судьбы, нашей общей,  в этой песне.

Странное дело, при виде клина перелётных птиц мы испытываем волнение связанное не столько с тем, куда они летят, сколько с самой возможностью свободного полёта над осенней землёй, где деревья сбрасывают охру и сурик листвы, а хвойные леса стоят свежими и зелёными.

Птицы тянуться на юг от  холодной, снежной зимы, метелей. От долгих зимних ночей, от трескучих морозов, когда они падают замертво во время полёта.

Мы же остаёмся, на земле, политой нашим потом и кровью, нашими слезами горя и радости. Мы остаёмся на земле политой потом и кровью родителей, дедов и прадедов потому, что любим. Любим детей и внуков. Любим свою литературу, музыку, природу.

Другое дело, что мы не любим авторитарную и продажную власть, хамство, двойные стандарты.

Вспоминается замечательный фильм Эльдара Рязанова с Ахеджаковой, Ольгой Волковой, Гафтом, Броневым, Басилашвили в главных ролях - «Небеса обетованные». Помните, как герои улетают на паровозе, том самом: «Наш паровоз вперёд летит…» 
Вот вам всем!
 Они летят не в чужие края, они летят туда, где всё по справедливости и любви.
«….Пускай утопал я в болотах// Пускай замерзал я на льду,// Но если ты скажешь мне слово// Я снова все это пройду// Надежды свои и желанья связал я навеки с тобой// С твоею суровой и ясной// С твоею завидной судьбой// Летят перелетные птицы ушедшее лето искать// Летят они в жаркие страны// А я не хочу улетать// А я остаюся с тобою родная моя сторона// Не нужно мне солнце чужое// Чужая земля не нужна…»
   Несколько лет назад, читая в журнале «Вестник» № 12 от 12 июня 2002 года интервью Петра Мержирицкого с музыковедом Владимиром Фрумкиным,  где речь шла о массовости советской песни, я прочёл реплику П.М в диалоге с В.Ф.:
«(П.М.) - Насчёт массовости я выразился неаккуратно. В качестве иллюстрации к вашим тезисам перескажу одну историю, без имён и деталей я даже изложил её в романе "Тоска по Лондону", где центральный персонаж вспоминает о роли песни в формировании его личности… История рассказана мне в семидесятые годы вице-адмиралом Г.Н.Холостяковым. В 46-м он командовал эскадрой на Тихоокеанском флоте, и к американцам ушла подлодка с замполитом и со всем экипажем. Идеологическая катастрофа! Лодку догнали и утопили. Прибыла правительственная комиссия во главе с Ворошиловым и Малышевым. Холостякова сняли. С ним ещё кучу народа. По зловещему для власти случаю принято было постановление ЦК об усилении идеологический работы в армии и на флоте. Последним пунктом записали: "Создать новую патриотическую песню". Знаете, что за песня была создана в результате? "Летят перелётные птицы…"
Этот пассаж просто оглушил. С одной стороны, доверяя печатному слову, у меня не было оснований сомневаться в сказанном, тем более что В.Ф. отреагировал репликой:
 - Весьма характерный для того времени пример!»  (1)
С другой стороны меня потряс цинизм ситуации, озвученный П.М.
 Поскольку в вышеприведённой цитате были приведены факты со ссылкой на вице-адмирала Георгия Никитича Холостякова  (1902 – 1983),  я начал шерстить интернет.
Прежде всего, выяснилось, что Холостяков вступил в должность командующим 7-м флотом на Дальнем Востоке в ноябре 1951 года.
Затем выяснилось, что песня «Летят перелётные птицы» была написана за четыре года до трагедии с подводной лодкой Щ-117, которая произошла глубокой осенью 1952 года, а не в 1946 году.

«Глубокой осенью 1952 года начались общефлотские учения, в которых принимали участие все боеспособные подводные лодки соединения. Учения проходили в южной части Татарского пролива в условиях начинающихся осенне-зимних штормов, дождя и мокрого снега.
“Щ-117” изображала условного противника, поэтому на ее борту разместили группу посредников; хотя я систематически выходил на “Щ-117” в море, мне на лодке места уже не хватило; среди посредников был командир “С-23”, на которой я ранее был командиром электромеханической части, Владимир Федотович Нечитайло, очень хороший и добрый человек. Мне пришлось выйти в море на “Щ-119”, на которой командиром был мой сослуживец еще по Лиепае Г. В. Степанов. Находились в море около недели, днем в подводном положении, ночами всплывали для зарядки. Море было 5–6 баллов, видимость плохая из-за дождя и снега, С “Щ-117”, как с объектом “противника”, связи не поддерживали, поэтому для нас было неожиданным указание штаба связаться с “Щ-117”. Однако попытки вызова “Щ-117” не удались. Мы почувствовали какое-то нарушение хода учений, не понимая причины. В конце концов,
 получили приказание срочно возвратиться в базу. В базе узнали, что уже несколько суток утрачена связь с “Щ-117” и все обеспокоены ее судьбой. Меня на берегу встречали с удивлением, так как привыкли, что я обычно выходил на “Щ-117” (а в городке нашего соединения, где семью все знали и очень тревожились, мою жену старались обходить стороной).
Командование флота начало поиск “Щ-117” надводными кораблями, направленными в район ее позиции. Никаких следов ее пребывания или катастрофы (масляные пятна, обломки) не обнаружено. Запрошены находящиеся в районе моря транспорты и рыболовные суда. Никто не сообщил о каких-либо контактах с лодкой. В то же время версия о возможном столкновении в условиях плохой видимости была весьма вероятной. “Щ-117”, всплывая по ночам для зарядки, очевидно, не включала ходовых огней для приближения условий к боевым. Учитывая, как рыболовные суда мотаются в поиске рыбных косяков, вероятность вторжения какого-либо из них в район, закрытый на время учений для плавания, была вполне реальной. А масляные пятна, если было столкновение, за несколько суток при сильном ветре могло далеко разнести. Разумеется, исключить иные версии — например, неудачное всплытие или погружение при суровой штормовой погоде накрытием большой волной открываемого или закрываемого рубочного люка, тоже нельзя.
Поиски были достаточно настойчивы, с применением всех средств, которыми в то время располагал флот. Надо сказать, что они были далеко не совершенны: не было прибора для обнаружения больших магнитных масс на грунте, мы даже пытались его сконструировать на базе судоремонтной мастерской. Когда пришли к выводу, что дальнейшие поиски безрезультатны, об этом доложили в Москву, и через некоторое время в Советскую гавань прибыла государственная комиссия, не помню уже под чьим председательством.
Помню, что в ее составе был очень уважаемый флотскими инженерами главный инженер-механик ВМФ Дробышев (каюсь, забыл имя и отчество очень порядочного человека).
Комиссия разделилась на две части: одна ее часть работала в штабе флота (в 7–8 километрах от нашей бухты Постовой), которым командовал в то время адмирал Холостяков; другая часть работала в нашем соединении. Проверяли все и так жестко, как это практиковалось в 1952 году. Беседы с членами комиссии иногда напоминали допросы.
Исключением был главный инженер-механик ВМФ Дробышев, сохранявший интеллигентность и спокойствие в этих тяжких обстоятельствах. Меня вызывали к нему на беседу по поводу технического состояния лодки и подготовленности электромеханической части ее экипажа. За неимением других средств за мною присылали мотоцикл с коляской. Помнится, после двадцатиминутной поездки при 25-градусном морозе в открытой коляске мне пришлось долго оттирать заиндевевшее лицо. Беседа с Дробышевым была доброжелательной, каких-либо претензий нам не предъявили.
Примером бездушия и грубости был вызов на беседу вдовы командира лодки Лидии Красниковой. Один из членов госкомиссии, высокопоставленный политработник, задал ей вопрос: “Скажите, а не мог ли ваш муж увести лодку в США или Японию?” Бедная женщина, едва державшаяся на ногах от горя, ничего не ответила и, рыдая выбежала в коридор штаба.
К счастью для нас, госкомиссия не сумела найти существенных нарушений в работе нашего соединения, никого не арестовали и не отдали под суд, как это практиковалось в те времена. Для порядка руководство соединением понизили в должностях. Вскоре все они были восстановлены.
Семьям погибших моряков направили казенные извещения об их гибели без упоминания места и причины положенную в те времена очень скромную сумму, — все совершенно несравнимо с тем вниманием, которое было оказано сейчас семьям погибших на АПЛ “Курск”. Люди в те времена котировались как досадное, но не очень значительное дополнение к катастрофе лодки. О каком-либо памятнике не было и речи — катастрофу старались как бы “замолчать”, вроде ее и не было: считалось, что советские корабли не могут гибнуть без войны.
С времени катастрофы подводной лодки “Щ-117” прошло пятьдесят три года. Прямых свидетелей своей гибели подводные лодки обычно не оставляют. А остался ли еще кто-нибудь, кроме меня, из косвенных свидетелей, трудно сказать…»  (2)

      Это воспоминания бывшего флагманского механика 90-й бригады подводных лодок Даниила Фланцбаума. 
     Необходимо заметить, что 10 июня 1949 года ПЛ «Щ-117» получила обозначение «С-117».
  Ниже мы решили дать хронологию этой же трагедии по другому источнику с тем, чтобы читатель мог сопоставить факты и очень важные уточнения относительно « одного из членов комиссии». В этих материалах он назван.

    «14 декабря 1952 года 90-я бригада ПЛ, куда входила и «С-117» (командир капитан 2 ранга Красников В.А.), проводила плановые учения «Нанесение ударов по конвою противника группой подводных лодок при наведении разведывательной авиацией». Согласно плану учений, в них должны принять участие шесть субмарин бригады: «М-253», «М-277», «М-278», «С-117», «С-119» и «С-120». Подводные лодки делились на две группы, при этом «С-117» выходила в море несколько раньше других субмарин с целью ведения разведки и наведения на корабли условного противника «волчьих стай». В 11.35. 14 декабря «С-117» покинула причал в Советской Гавани. К 8 часам она должна была прибыть в назначенный для проведения учений район Татарского пролива с задачей передать на другие субмарины данные об отряде условного противника, которого изображал корабль-цель «ЦЛ-27», выходящий из Холмска. В дальнейшем «С-117» было предписано занять позицию близ Холмска для контроля выходящих из порта судов.

    В 18.50 14 декабря на командном пункте бригады была принята радиограмма с «С-117», в которой командир субмарины докладывал, что на корабле вышел из строя правый дизель, и что корабль продолжает движение в назначенный район под вторым. В 20.25 оперативный дежурный штаба флота дал оповещение на корабли и суда флота об обнаружении в районе Холмска плавающей мины. Для ее поиска и уничтожения с рассветом 15 декабря было решено использовать «ЦЛ-27». В 00.25 15 декабря оперативный дежурный передал на корабли и суда уточненные данные координат мины, а спустя 41 минуту была получена квитанция с «С-117» на переданную радиограмму. В 03.15 командир «С-117» доложил, что правый дизель введен в строй.

    По плану учений «ЦЛ-27» вышел из Холмска в 15.00 15 декабря. В это время в штабе ждали донесения с «С-117» об обнаружении корабля, но его не последовало. На требование в 19.00 донести свое место подводная лодка не ответила. В течение всей ночи с 15 на 16 декабря штаб бригады неоднократно запрашивал «С-117», но подводная лодка молчала. Не ответила она и на требование включить ходовые огни и вернуться в базу.

    Наконец, когда в 01.00 17 декабря был дан сигнал «Конец учений», приступили к поиску «С-117». Подводную лодку искали до конца декабря надводные корабли, самолеты, подводные лодки. Осмотр западного побережья острова Сахалин проводили армейские части и пограничники, но никаких следов катастрофы (масляные пятна, обломки) обнаружены не были. Учитывая возможность столкновения подводной лодки с гражданским судном, был проведен водолазный осмотр и опрошены команды всех судов, находящихся в районе Холмска в период с 14 по 17 декабря. Особое внимание при этом было обращено на теплоход «Горнозаводск», который утром 15 декабря находился в районе перехода «С-117» на позицию, имея в это время 1,5-часовую остановку, причину которой ни капитан, ни члены экипажа объяснить, не смогли. При водолазном осмотре судна были обнаружены вмятины в средней части днища судна длиною до 6 метров, а также отдельные разрывы боковых килей, явившихся следствием удара о металлический предмет. Только после докового осмотра днища теплохода версия о его причастности к гибели «С-117» отпала, так как металлический блеск, обнаруженный в ходе проведения поверхностного водолазного осмотра мог быть результатом плавания судна во льдах.
Также не получила развития версия Особого отдела об уводе подводной лодки экипажем в Японию или захвате ее американцами.

    Специально созданная комиссия по расследованию причин гибели «С-117» доложила наверх следующие возможные причины катастрофы: неправильное управления подводной лодкой при погружении и при маневрировании под водой, неисправность материальной части лодки, либо ее столкновение с надводным кораблем.

    Вместе с «С-117» погибло 52 человека.» (2)
 «В течение 19-24 декабря пограничниками было осмотрено все западное побережье о. Сахалина от мыса Крильон до мыса Яблочный, а солдатами Дальневосточного округа - от мыса Кузнецова до города Чехова. Никаких предметов с ПЛ С-117 не обнаружено.
Из воспоминаний капитана 1-го ранга в отставке А. В. Тисленкова: "Когда все случилось,
вспомнили, что и командир лодки Красников и командир бригады Прокофьев не хотели, чтобы С- 117 участвовала в учениях. Они просили для нее оргпериод, чтобы восстановить боеготовность, чтобы люди немного переключились с ремонтных дел на боевую учебу. Но начальник штаба флота контр-адмирал Радионов и слушать их не захотел. То, что С-117 пошла в море, вина только его.
Однако ни в какие материалы расследований это не попало, ведь Радионов отдавал приказания устно... Все мы были потрясены известием о трагедии со "сто семнадцатой". В том, что с лодкой случилась именно трагедия, сомнений ни у кого не было. И в это время начальник политотдела капитан 1-го ранга Бабушкин ни с того ни с сего заявил во всеуслышание, что, по его мнению, наша лодка ушла в Америку, что весь экипаж С-117 оказался негодяями и изменниками.
Почему он так сделал, я не понимаю. Может, хотел перестраховаться на всякий случай? Боялся возможных обвинений в свой адрес в потере бдительности? Но ведь всему, же есть предел! Когда он обозвал экипаж "сто семнадцатой" изменниками, жены офицеров с нее чуть было Бабушкина не убили. Да и все мы были очень возмущены его непорядочностью".
Вспоминает супруга бывшего начальника штаба 90-й бригады Зинаида Бодаревская: "Командира лодки Васю Красикова и его супругу я хорошо помню и сейчас. Я была дома с детьми, когда вбегает соседка и кричит:
"Наша лодка в море погибла!" Мы вместе сразу и разрыдались. Сколько наших знакомых ребят вот так же не возвращались с моря в войну, и вот теперь снова... Несколько дней все были как невменяемые, всюду крики, плач. В душе еще надеялись, что, может быть, произойдет чудо, и они вернутся. Молились. Но все было напрасно.
Дни шли за днями, и с каждым надежда таяла..."
Тем временем в Москву военно-морским министром Н. Г. Кузнецовым были вызваны для
разбирательства по обстоятельствам гибели С-117 командующий 7-м флотом вице-адмирал Холостяков, командир 90-й бригады капитан 1-го ранга Прокофьев, начальник управления кадров флота капитан 1-го ранга Дьячков и начальник управления разведки флота капитан 1-го ранга Мельников.
Председателем комиссии по расследованию дела "Щуки" был назначен адмирал Андреев, который немедленно вылетел на Дальний Восток из Москвы.
А через несколько дней на зеленое сукно стола кремлевского кабинета Сталина лег документ следующего содержания:
"Товарищу Сталину И. В. Докладываем об обстоятельствах гибели подводной лодки С-117 Седьмого военно-морского флота.
В период 14-16 декабря 1952 г. 90-я бригада подводных лодок, базирующаяся на Советскую Гавань, проводила тактическое задание по атаке группой подводных лодок во взаимодействии с разведывательной авиацией условно изображаемого конвоя.
Учение проводилось в районе Татарского пролива к югу от Советской Гавани. Руководил учением командир 90-й бригады подводных лодок капитан 1-го ранга Прокофьев. План учения был рассмотрен и утвержден Командующим флотом т. Холостяковым..
. Подводная лодка С-117 вышла из Советской Гавани в 11 часов 35 минут 14 декабря по местному времени с расчетом быть на позиции в районе Холмска к 8 часам 15 декабря.
Вопреки установленному в Военно-Морских Силах порядку донесении кораблями при нахождении в море своего места не реже двух раз в сутки руководителем учения капитаном 1-го ранга Прокофьевым, с одобрения Командующего флотом вице-адмирала Холостякова Г. Н. и начальника штаба флота контр-адмирала Радионова А. И., было запрещено подводным лодкам доносить о своих местах как при переходе на позицию, так и в ходе учения. Командирам подводных лодок было дано указание доносить только об обнаружении и об атаке конвоя.
В результате этого руководитель учения и штаб флота не могли знать точного места подводных лодок при их переходе, а также не знали времени занятия подводными лодками своих позиций.
Подводная лодка С-117 также не доносила о своем месте при переходе из Советской гавани в район порта Холмск.
Командир подводной лодки С-117 сделал два донесения в адрес командира бригады лодок: первое донесение в 18 часов 10 минут 14 декабря о поломке и выходе из строя правого дизеля и второе донесение в 3 часа 15 минут 15 декабря о том, что дизель введен в строй. При этом в обоих донесениях о месте подводной лодки указано не было.
Подводная лодка С-117 должна была донести об обнаружении корабля цели ЦЛ-27, который в 15 часов 15 декабря вышел из порта Холмска, но этого и других каких-либо донесений от подводной лодки не поступило.

Это обстоятельство позволяет считать, что подводная лодка С-117 погибла в период от 3 часов 15 минут до 15 часов 15 декабря, при этом наиболее вероятное время гибели подводной лодки между 3 часами 15 минутами и 8 часами 15 декабря, когда лодка при подходе к району разведки в темное время суток должна была погрузиться, с тем чтобы с рассветом быть в подводном положении. В 3 часа 15 минут 15 декабря подводная лодка С-117 находилась, как указано на прилагаемой схеме, в 43 милях на северо-запад от Холмска с глубинами моря в этом районе до 1000 метров. К 8 часам лодка должна была войти в район своей позиции, нарезанной в виде прямоугольника со сторонами 19 и 16
миль с центром почти на параллели Холмска, в 10 милях от него.
В этом районе подводная лодка должна была находиться до обнаружения цели ЦЛ-2. Глубина моря в районе от 100 до 500 метров и в узкой полосе прибрежной части меньше 100 метров.
Этот район был тщательно осмотрен, при этом на поверхности не было обнаружено ни сигнальных буев, выпущенных подводной лодкой, которые могли оказаться на поверхности моря при глубинах до 100 метров, ни других предметов, принадлежащих подводной лодке С-117. Сигналов о бедствии подводная лодка не имела. Это дает основание полагать, что подводная лодка погибла на больших глубинах.
Ввиду того, что достоверных данных о причинах гибели подводной лодки нет, об обстоятельствах гибели подводной лодки можно только предполагать.
Учитывая все ранее имевшие место случаи гибели подводных лодок, наиболее вероятно, что гибель подводной лодки С-117 могла произойти при следующих обстоятельствах: неправильное управление подводной лодкой при погружении и при маневрировании под водой; неисправность материальной части лодки; столкновение с надводным кораблем. Вместе с этим был тщательно изучен личный состав подводной лодки С-117 и рассмотрены возможности преднамеренного ухода подводной лодки в Японию или насильственного увода ее американцами. Личный состав имел высокое политико-моральное состояние и явился политически надёжным, поэтому уход лодки в Японию не
считаем вероятным.
 Сопоставляя все данные разведки о действиях американцев в Японском море за
последнее время и учитывая решимость личного состава, считаем увод подводной лодки
американцами невозможным.
Все наиболее вероятные обстоятельства гибели подводной лодки были рассмотрены комиссией, выезжавшей на Седьмой Военно-морской флот, и установлено:
1. По оценке Командованием флота и бригады подводных лодок, личный состав подводной лодки С-117 подготовлен был удовлетворительно. Командир подводной лодки - капитан 2-го ранга Красников В. М. Имел боевой опыт, полученный в Великой Отечественной войне. Командовал лодкой второй год, допущен к самостоятельному управлению  лодкой, оценивается командованием как один из лучших командиров на бригаде.
Офицерский состав лодки также оценивается как подготовленный. Несмотря на значительное количество на подводной лодке матросов по первому году службы, значительная часть которых находится на лодке около года, подводной лодкой в течение 1952 года в процессе боевой подготовки были сданы две задачи, ? 1 и 2, курса боевой подготовки подводных лодок, а также задачи по торпедным стрельбам, что давало право допустить подводную лодку С-117 к плановому учению.
Однако подводная лодка С-117 до учения находилась два месяца в ремонте в г. Владивостоке и возвратилась в Советскую Гавань 7 декабря, т. е. за 7 дней до начала учения.
Командование бригады и штаб флота не проверили уровень боевой подготовки лодки с выходом в море, а, основываясь на старой оценке подготовленности подводной лодки С-117, допустили участие ее в учении, чего без проверки делать не следовало. Свои действия командование флотом и командир бригады подводных лодок объясняет тем, что подводная лодка С-117 имела наибольшее, чем другие средние лодки, количество ходовых суток (более 70), успешно совершила перед учением трехсуточный переход из Владивостока в Советскую Гавань и в течение года выполнила до 200 погружений.
Учитывая двухмесячное пребывание подводной лодки в ремонте и замену за это время некоторой части личного состава, имеется вероятность гибели подводной лодки от неправильного маневрирования над водой.
2. Техническое состояние подводной лодки было удовлетворительное, так как лодка в течение 1946- 1950 гг. прошла капитальный ремонт и в 1952 году текущий ремонт с докованием.
Техническое состояние аккумуляторной батареи на лодке также удовлетворительное.
Однако после нахождения лодки в ремонте материальную часть следовало тщательно проверить с выходом в море и посредством погружения.
Учитывая это, гибель подводной лодки по причине неисправности материальной части также является вероятной.
3. Подрыв подводной лодки на плавающей мине, как одно из вероятных обстоятельств гибели лодки, рассматривался в связи с тем, что 14 декабря в районе позиции подводной лодки в районе Холмска рыбаками была обнаружена плавающая мина.
Командующий флотом т. Холостяков и начальник штаба флота т. Радионов по получении оповещения об обнаруженной плавающей мине не закрыли район обнаружения мины для плавающих кораблей и судов, не дали приказания командиру бригады подводных лодок запретить подводной лодке С-117 следовать в район. Командир бригады т. Прокофьев не дал указания лодке не заходить в район и ограничился дачей указаний командиру подводной лодки С-117 принять меры предосторожности при плавании в районе своей позиции в связи с обнаружением плавающей мины, что является неправильным. При тщательном рассмотрении возможности подрыва подводной лодки установлено, что подрыв исключен, так как береговыми постами наблюдения и кораблем-целью, стоявшими на внешнем рейде, всплеск и звук от подрыва мины не наблюдался, предметов, принадлежавших подводной лодке, которые обязательно должны всплыть при подрыве лодки на мине, обнаружено не было. Сама мина также не была обнаружена; очевидно, за мину был принят плавающий предмет.
4. С целью определения возможности столкновения подводной лодки с надводными кораблями были проверены четыре транспорта, которые во время учения проходили в районе его проведения.
Было обращено внимание на теплоход "Горнозаводск" Министерства морского флота, который следовал из порта Ванино в Корсаков и в период от 3 часов до 8 часов 15 декабря проходил в районе перехода подводной лодки С-117 на позицию. По записям в судовом журнале, теплоход, находясь в 25 милях на северо-запад от Холмска, в течение 1 часа 25 минут (с 5 часов 30 минут до 6 часов 55 минут 15 декабря) имел по непонятным причинам остановку. По показаниям отдельных членов экипажа, теплоход стопорил машины, но не останавливался, что позволяет предполагать, что такие действия теплохода связаны с каким-то происшествием, которое членами экипажа, стоявшими в, то время на вахте, скрывается.
При водолазном обследовании подводной части корпуса теплохода "Горнозаводск" обнаружены вмятины в днище теплохода, в средней его части, длиною до 6 метров, а также вмятины и отдельные пятна боковых килей, явившиеся следствием удара о металлический предмет.
Это обстоятельство дает основание полагать о возможном столкновении теплохода "Горнозаводск" с подводной лодкой С-117, что и могло привести к гибели подводной лодки.
Условия погоды в период вероятного столкновения - ветер западный 4 балла, море 3-4 балла ,видимость переменная, доходящая во время смежных зарядов до 2-3 кабельтовых, температура воздуха -9, температура воды +2-3, что вызывало парение моря,- в значительной степени понижали возможность наблюдения за морем как на теплоходе, так и на подводной лодке.
Окончательное заключение, было ли столкновение теплохода "Горнозаводск" с подводной лодкой С- 117, можно будет дать после осмотра подводной части теплохода в доке, постановка которого в док будет произведена около 12 января 1953 года.
На подводной лодке С-117 погибли 52 человека личного состава, в том числе 12 офицеров. Поиск подводной лодки продолжается".
Тем временем в поле зрения руководства попал небольшой каботажный транспорт "Горнозаводск", занимавшийся перевозкой заключенных по лагерям Дальнего Востока. В момент исчезновения С-117 "Горнозаводск" совершал рейс из порта Ванино в Корсаков и находился недалеко от "Щуки".

Разработкой версии "Горнозаводска" занялось командование 5-го ВМФ, в зону ответственности которого входил порт Корсаков, куда пришло судно. Руководство проверкой "Горнозаводска" взяли на себя лично командующий 5-м флотом вице-адмирал Ю. А. Пантелеев и прибывший на Тихий океан для разбора происшедшего заместитель начальника Морского Генерального штаба адмирал Андреев. Первым делом были тщательно изучены вахтенный журнал и прокладка на карте.
Вывод флагманского штурмана 5-го ВМФ капитана 1-го ранга Яросевича был следующим:
"Из анализа всех данных плавания ПЛ С-117 и теплохода "Горнозаводск" можно сделать предположение, что курсы кораблей могли пересечься в окружности радиусом 3-5 мили, при этом одинаково вероятно, что ПЛ могла пересечь курс теплохода и за кормой и по носу.
Утверждать, как это делает флагманский штурман 7-го ВМФ, исходя из анализа прокладок, что в 5 часов 30 минут 15 декабря 1952 г. было столкновение ТР с ПЛ, нет никаких оснований и доказательств".
Небезынтересен и доклад военно-морскому министру вице-адмиралу Н. Г. Кузнецову заместителя начальника морского Генерального штаба адмирала Андреева.
Во время расследования случая гибели ПЛ С-117 после получения 25 декабря донесения командира Южно-Сахалинской ВМБ контр-адмирала Проценко о том, что при водолазном обследовании теплохода "Горнозаводск" обнаружен ряд повреждений подводной части корпуса корабля, мною было дано указание командиру базы, чтобы на корабле было тщательно проверено наличие спасательных средств и установлено, имея ли место факт спуска спасательной шлюпки.
В этот же день о характере повреждений т/х "Горнозаводск" по ВЧ мною было доложено нач. МГШ и от него получено разрешение на вылет в Корсаков.
26 декабря совместно с вице-адмиралом Фадеевым, инженер-капитаном 1-го ранга Волокитиным (Ту ВМС), прокурором 7-го ВМФ и начальником контрразведки 7-го ВМФ прибыл в Корсаков, где вначале был заслушан командир ЮСВМБ, водолазы, производившие обследование корабля, а затем нами был опрошен капитан т/х "Горнозаводск" гражданин Иващенко А. П.
Помимо ранее доложенных Вам размеров повреждений, факта списывания, по прибытию в Корсаков, ряда лиц команды, несших службу на теплоходе с ноля до восьми часов 15 декабря, командир ЮСВМБ контр- адмирал Проценко доложил, что на корабле отсутствует один спасательный круг и имеются явные признаки спуска спасательной шлюпки правого борта; кроме того, установлен факт, когда еще на переходе 14 декабря стоящий на вахте помощник капитана самостоятельно изменил ход с "полного" на "средний", то капитан реагировал на это и немедленно из каюты поднялся на мостик.
Детальное знакомство и изучение подлинных судовых документов ( машинный  и судовой журнал) позволили сделать следующие выводы:
а) режим работы обоих двигателей как до 05 часов 30 минут, так и после 06 часов 55 минут не вызывали необходимости остановки обоих машин и чистки кингстонов, так как все время температура выходящей воды была 36/40 градусов, а давление 07/07 атмосферы, т. е. машины работали совершенно нормально;
б) на левой странице машинного журнала не указан факт застопоривания машин и причина этого, хотя 12 декабря при действительном засорении кингстонов и необходимости их очистки об этом на левой странице (как этого требуют " правила) подробно было указано: время остановки машин, причина этого и время, потраченное на очистку кингстонов;
в) в судовом журнале 15 декабря совершенно нет записей о том, что с 05 часов 30 минут по Об часов 55 минут корабль имел машины на стопе и производилась очистка кингстонов от льда;
г) т/х "Горнозаводск", выйдя в районе м. Красный Партизан из льда, далее следовал не менее 12 часов по чистой воде, имевшей температуру +3--2, поэтому если бы и были кингстоны забиты льдом, то они за этот промежуток времени и при данной температуре воды должны были бы сами очиститься. Записи в машинном журнале подтверждают совершенно нормальную работу дизелей при температуре выходящей воды 36/40 градусов и давлении 07/07 атмосферы.
Все опрошенные водолазы подтвердили, что повреждения подводной части теплохода, судя по их характеру, могли быть только результатом удара корабля о металлический предмет.
Все это вместе взятое говорило о том, что на корабле ночью 15 декабря между 05 часами 30 минутами до Об часов 55 минут имело место тщательно скрываемое личным составом происшествие.
Поэтому, прежде чем приступить к следствию, нами было решено заслушать капитана т/х  "Горнозаводск" Иващенко А. П. (плавает с 1929 г., на данном корабле с 1950 г.), который дал следующие объяснения:
1. По вопросу имевшихся с 1950 г. на корабле аварий и повреждений не упомянул ни один район, указанный в акте водолазного обследования.
2. На вопрос, имел ли корабль в декабре посадку на мель или столкновение, ответил отрицательно.
3. Знает ли он, как капитан теплохода, о факте остановки обеих машин и их причинах - ответил:
"Узнал только 22 декабря, когда пришли военные обследовать корабль, и, как ему доложил старший помощник и механик, машину останавливали из-за чистки кингстонов".
4. Чем он, как капитан теплохода, может объяснить противоречия между техническими показателями, записанными в машинном журнале, и обоснованием остановки машин - ответил:
"Детально не разбирался, но у меня механики путаники".
5. Чем объясняется нарушение правил ведения как машинного, так и судового журнала - ответил:
"Халатностью и упущением механика и старпома".
6. Почему недостает одного спасательного круга - ответил: "Боцман оставил или выбросил в б. Ванино".
7. Зачем спускали шлюпку? Ответил: "При стоянке в Холмске для сообщения с берегом".
8. Почему не вышли на мостик, когда корабль в 05 часов 30 минут застопорил ход? Ответил: "Крепко спал". В продолжение всей многочасовой беседы гр. Иващенко все противоречия в журналах, действиях объяснял, как и все члены экипажа, упущениями по службе, забывчивостью и т. п. Было приказано выяснить в б. Ванино, действительно ли оставлен т/х "Горнозаводск" спасательный круг.
Круга в бухте Ванино не оказалось. Когда об этом сказали боцману, то он на следующий день нашел ломаный круг на корабле. Через органы ВОСО порта Холмск выяснили, что т/х "Горнозаводск" стоял не на рейде, а у стенки, ошвартовавшись правым бортом, и ему не было надобности спускать для сообщения с берега шлюпку правого борта. По докладу прокурора, впоследствии корабельный состав выдвинул новую версию - "шлюпку спускали для проверки шлюпбалки". 27 декабря командир базы контр-адмирал Проценко информировал меня, что в своих вторичных показаниях капитан теплохода Иващенко не исключает возможности столкновения, о котором ему старший помощник не доложил, дает этому старшему помощнику самую нелестную аттестацию, а стоявший на вахте с 04 до 08 часов
рулевой показал что на корабле машины останавливали, но на такое время, что корабль не потерял способности слушаться руля.
Доложенные Вам факты позволяют сделать вывод о возможности столкновения т/х Горнозаводск" с ПЛ «С-117».
Над экипажем "Горнозаводска" нависла угроза обвинения не только в утоплении своей подводной лодки, но и в сокрытии совершенного преступления. Можно представить состояние капитана и старпома этого маленького суденышка. Из комсостава теплохода они вполне могли теперь превратиться в его пассажиров.
Однако после поверхностного разбирательства представителя Москвы делом "Горнозаводска" вплотную занялся командующий 5-м ВМФ вице-адмирал Ю. А. Пантелеев. По его приказу судно было немедленно поставлено в док порта Находка. Пантелеев не совсем доверял поверхностному водолазному осмотру днища судна и решил все проверить досконально сам. По его указанию на судно отправили лучших технических экспертов флота. Через несколько дней на стол командующему легло заключение технической экспертизы. Вот выдержки из него:
"Обследование было произведено путем осмотра подводной части корпуса т/х "Горнозаводск" в плавдоке ? 1064 завода ? 4 ММФ в гор. Находка 19 января 1953 года, рассмотрения и анализа материалов акта докового осмотра подводной части корпуса т/х "Горнозаводск" в доке завода ? 3 ММФ в городе Николаев-ске-на-Амуре 16 августа 1951 года, акта водолазного осмотра подводной части корпуса т/х "Горнозаводск" водолазными специалистами АСС 7-го ВМФ 25 декабря 1952 года и судовых проектных чертежей. В итоге произведенного обследования были определены повреждения подводной части корпуса т/х "Горнозаводск", их характер и размеры, вероятные причины и давность их возникновения, а также проверена достоверность повреждений,
установленных актом водолазного осмотра от 25 декабря 1952 года.
Актом водолазного осмотра подводной части корпуса т/х "Горнозаводск" от 25 декабря 1952 года устанавливаются следующие повреждения:
1. Отсутствие окраски отдельных участков, наличие вмятин и потертости до металлического блеска бортового киля правого и левого бортов.
2. Наличие потертости листов обшивки килевого пояса в районе 23-70 шп. до металлического  блеска.
3. Наличие зачищенных до металлического блеска заклепочных головок под левым бортовым килем в районе 70-73 шп.(шпангоута)
Исходя из характера этих повреждений, актом водолазного осмотра фиксируется предположение, что они возникли в результате трения металла о металл, то есть соприкосновения корпуса т/х  "Горнозаводск" с другим металлическим предметом. Указанный акт водолазного осмотра составлен на основании докладных семи водолазных специалистов, производивших обследование подводной части корпуса т/х Горнозаводск".
Докладные водолазных специалистов отмечают, что в период обследования подводной части корпуса т/х "Горнозаводск" носовая часть днища между бортовыми килями была забита плавающим льдом, что делало невозможным полное обследование подводной части корпуса, а плохие условия видимости затрудняли производство качественного осмотра доступных частей. Осмотром подводной части корпуса т/х "Горнозаводск" 19 января 1953 года повреждения, зафиксированные актом водолазного осмотра от 25 декабря 1952 года, подтверждены только в части наличия вмятин и разрывов бортовых килей. Отсутствие окраски имеет место по всей поверхности подводной части корпуса, и поэтому фиксирование отсутствия ее только в отдельных участках неправильно. Наличие отдельных участков корпуса, очищенных до блеска металла, при доковом осмотре не подтверждено, весь корпус имеет значительное оборжавление.
Металлический блеск, обнаруженный водолазами, мог иметь место в результате плавания судна во льду.
Исходя из рассмотрения акта и докладных, следует заключить, что водолазный осмотр корпуса т/х "Горнозаводск" был произведен поверхностно, а вывод о том, что металлический блеск появился в результате трения корпуса с другим металлическим предметом, не обоснован.
Выводы. В результате докового осмотра подводной части корпуса т/х "Горнозаводск" 19 января 1953 года, рассмотрения и анализа акта докового осмотра от 16 августа 1951 года и акта водолазного осмотра от 25 декабря 1952 года комиссия технических экспертов не обнаружила повреждений подводной части корпуса т/х "Горнозаводск", которые имели бы причиной своего образования столкновение с корпусом ПЛ «С-117».
Наряду с этим комиссия считает необходимым отметить, что могло иметь место такое соприкосновение т/х "Горнозаводск" с ПЛ «С-117», находившейся в подводном положении, которое не привело к образованию видимых повреждений подводной части корпуса т/х "Горнозаводск". При таком случае соприкосновения прочный корпус ПЛ «С-11»7 также не мог получить повреждений, которые нарушили бы его водонепроницаемость и явились причиной потопления подводной лодки".
Как опытный моряк, вице-адмирал Пантелеев прекрасно понимал, что если бы "Горнозаводск" столкнулся с С-117, причем так, что это столкновение привело к гибели подводной лодки, то повреждения самого транспорта должны тоже быть достаточно впечатляющи. Ведь водоизмещение маленького "Горнозаводска" было даже меньше, чем у "Щуки",- всего каких-то четыреста тонн.
В своей докладной записке на имя военно-морского министра Пантелеев написал: "...считаю, что предъявлять транспорту "Горнозаводск" какие-либо обвинения в его столкновении с ПЛ  «С-117» нет никаких оснований и доказательств".
Вспоминает бывший начальник штаба 90-й бригады вице-адмирал в отставке Ю. С. Бодаревский:
"Когда случилось несчастье с «С-117», в Москву потребовали на расправу все наше начальство.
Поехали Холостяков, Радионов и Прокофьев. Никто тогда не знал, вернутся ли они обратно... Тем более что тут же все вспомнили, что еще в тридцать восьмом Холостякова уже арестовывали как врага народа. Я остался командовать бригадой. К нам тоже из Москвы приехала следственная комиссия. Почти каждую ночь ко мне домой подъезжал "воронок" и меня под вооруженным конвоем солдат везли на очередной допрос. Почему это делалось именно ночью и почему надо было посылать за мной солдат с винтовками, мне и сегодня непонятно.
Допрашивал меня следователь из Москвы, полковник. В нашем подводниковом деле он разбирался неважно, зато настроен был очень агрессивно и видел во мне уже преступника. Ему все приходилось объяснять. Он слушает, слушает, а потом внезапно кричит: "Вы мне своими морскими штучками голову не морочьте! Выкладывайте, пока не поздно, начистоту, как все было!" Начинаю объяснять снова... И так каждую ночь. Разумеется, это морально было очень тяжело. Из Москвы тоже от уехавших никаких вестей. Успокаивал себя тем, что если посадят, то сидеть буду не далеко от семьи.
У нас тогда вокруг Совгавани было сразу несколько лагерей. Думал, попрошу чтоб хоть эту просьбу уважили. А тут ночью звонок из Москвы.
Начштаба флота говорит: "Возвращаемся назад". Сразу куда-то запропал мой следователь и можно стало хоть нормально служить. Когда Прокофьев вернулся, то рассказывал мне, что Сталин будто бы сказал: "Никого судить мы не будем. Виновных накажут властью морского министра. Главное же, чтобы были сделаны выводы и подводные лодки больше в мирное время не погибали".
После этого Холостякову и Радионову объявили какие-то взыскания, а Прокофьева сняли с комбрига и назначили начальником штаба в нашей же бригаде, меня же перевели начальником отдела подводного плавания в штаб 7-го ВМФ".
Перед отъездом в Москву Прокофьев сказал жене: "Как все выяснится, я позвоню. Если скажу, что все хорошо, значит, не посадили". В Москве Холостякова, Радионова и Прокофьева заслушивало все руководство страны. Не было только Сталина. Руководил заслушиванием Маленков.
Рядом с ним молча сидел и Берия. Однако, к облегчению моряков, спустя каких-то полчаса после начала заслушивания он был вызван по какому-то неотложному делу Сталиным и уже больше на заседание не вернулся.
Заслушивание длилось почти восемь часов. Прокофьеву запомнилась деталь: Маленков
был не брит и выглядел чрезвычайно усталым. Больше всех, как бывает в таких случаях, обвиняли самого младшего, т. е. комбрига. Обвинения в его адрес сводились к тому, что Прокофьев не обучил как следует командира «С-117» и сам не пошел в море именно на этой подводной лодке. Вскоре после возвращения из Москвы капитана 1-го ранга В. М. Прокофьева свалил инфаркт.
Затем был приказ военно-морского министра и закрытое постановление Совета Министров СССР по факту гибели подводной лодки. Ветераны рассказывают, что здесь Николаю Герасимовичу Кузнецову пришлось нелегко. Ведь по всем существовавшим тогда законам экипаж ненайденной подводной лодки надлежало считать не погибшим, а пропавшим без вести со всеми вытекающими отсюда последствиями. Прежде всего, это касалось пенсий семьям членов экипажа.
Ведь погибшим пенсии полагались, а пропавшим - нет. Однако справедливость все же восторжествовала и пенсии были начислены, наряду с достаточно крупными единовременными пособиями.
Сейчас модно упрекать сталинское время в жестокости и невниманию к рядовым людям. Наверно, тогда, как, впрочем, и сейчас, бывало всякое. Но, листая документы, относящиеся к гибели С-117, делаешь совершенно иной вывод - именно в том случае к людям отнеслись со всем возможным вниманием. По указанию предсовмина Маленкова семьям погибших офицеров были выделены квартиры в европейской части страны. Города вдовы выбирали по своему усмотрению.
Некоторые пункты пенсионного расчета и сегодня не могут не вызвать удивления: "...сестре матроса Королева В. С.- Королевой Валентине Степановне выделить пенсию в размере 300 рублей в месяц до окончания ею высшего образования". Разумеется, пенсия не слишком высокая, но разве можно даже сейчас представить, что кого-то в руководстве нашей страны сегодня волнует вопрос, получит ли высшее образование сестра погибшего матроса или солдата. Конечно, никакие пенсии и льготы не в состоянии возместить боль утраты и все же, наверное, не одна старуха мать и вдова, которая одиноко
коротала свой скорбный вдовий век, поминали добрым словом тех, кто не позволил им стоять на паперти с протянутой рукой. Был и приказ военно-морского министра о наказании виновных в гибели подводной лодки. Вот некоторые выдержки из него:
"...За безответственное отношение к учению подводных лодок, самоустранение от руководства этим учением и невыполнение требований Правительства по личному обучению командиров соединений и кораблей в море Командующему Седьмым Военно-Морским флотом вице-адмиралу Холостякову Г. Н. объявляю выговор и предупреждаю, что если в ближайшее время не будет исправлено положение на флоте, а
он сам не будет до деталей вникать в существо дела, то к нему будут приняты более строгие меры.
 За беспечное руководство боевой подготовкой, отсутствие личного контроля и проверки состояния подготовленности подводных лодок и за поверхностное отношение к руководству учением бригады командира 90-й бригады подводных лодок капитана 1-го ранга Прокофьева В. М. снять с занимаемой должности и назначить с понижением.
За плохое руководство партийно-политической работой в бригаде, примиренческое отношение к недостаткам в боевой подготовке и организации службы начальника Политотдела 90-й бригады подводных лодок капитана 2-го ранга Никулина А. Н. снять с занимаемой должности и назначить с понижением.
За низкое состояние управления подводными лодками при нахождении в море, отсутствие контроля за подготовкой, организацией и проведением учения начальнику Штаба Седьмого Военно-Морского флота контр-адмиралу Радионову А. И. объявляю выговор..."
А поиски исчезнувшей "Щуки" продолжались еще целый год. И тогда в ноябре 1953 года Н. Г. Кузнецов, ставший к тому времени адмиралом флота, но превратившийся в результате реорганизации ВМФ из военно-морского министра в Главнокомандующего ВМФ, подписал донесение министру обороны СССР М. А. Булганину:
"...Военно-Морские Силы в течение 1953 года производили поиск подводной лодки С-117, погибшей в , декабре 1952 г. в южной части Татарского пролива во время тактического учения.
Вероятный район гибели подводной лодки обследован гидроакустикой, металлоискателями, а также протрален придонными тралами. Авиация Тихоокеанского флота в тот же период систематически осматривала южную часть Татарского пролива. Западное побережье острова Сахалин было осмотрено частями Дальневосточного военного округа и погранвойсками.
Никаких признаков местонахождения погибшей подводной лодки «С-117» при поиске не обнаружено.
Следует полагать, что подводная лодка затонула на больших глубинах. Поэтому дальнейшие действия по поиску подводной лодки « С-117» прекращены".
Еще раз массированное обследование Татарского пролива в районе Холмска было проведено совсем недавно.
7 декабря 1995 года исчез воздушный лайнер Ту-153. Одна из первоначальных версий была такова, что самолет мог упасть в воды пролива. На поиски вышли специально оборудованные суда и корабли. И кто знает, может быть, где-то совсем рядом от затонувшей "Щуки" вновь проходили спасатели; может, какие-то сотни метров отделяли их от проржавевшего и обросшего водорослями корпуса некогда знаменитой «Щ-117». Увы, океан вновь не открыл своей тайны...»  (3)


«Летят перелётные птицы…» - летят каждую осень, но весной возвращаются на Север, в суровые и прекрасные края, чтобы вывести птенцов. Не могут птицы без России. Вот и мы не можем. И песня эта живёт в нас и с нами более 60 лет.
Да и все песни написанные Михаилом Васильевичем Исаковским, земляком Твардовского, живут и будут жить: «Катюша»,  «В лесу прифронтовом», «И кто его знает», «Одинокая гармонь», «Ой, туманы мои, растуманы… », «Враги сожгли родную хату».
171 песню написал Исаковский. Почти ослепший, он писал толстым фломастером. У него были очки, специально сделанные в Германии, которые больше походили на бинокль.

ЛЕТЯТ ПЕРЕЛЁТНЫЕ ПТИЦЫ

Автор музыки композитор Матвей Блантер
Стихи написал поэт Михаил Исаковский

Летят перелётные птицы
В осенней дали голубой,
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.

А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна.

Немало я стран перевидел,
Шагая с винтовкой в руке.
И не было горше печали,
Чем жить от тебя вдалеке.


Немало я дум передумал
С друзьями в далёком краю.
И не было большего долга,
Чем выполнить волю твою.

Пускай утопал я в болотах,
Пускай замерзал я на льду,
Но если ты скажешь мне снова,
Я снова всё это пройду.

Желанья свои и надежды
Связал я навеки с тобой -
С твоею суровой и ясной,
С твоею завидной судьбой.

Летят перелётные птицы
Ушедшее лето искать.
Летят они в жаркие страны,
А я не хочу улетать,

А я остаюся с тобою,
Родная моя сторона!
Не нужно мне солнце чужое,
Чужая земля не нужна.


1948, Внуково
М.В.Исаковский. Стихотворения.

Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1965.

   Матвей Исаакович Блантер написал 20 песен на стихи Михаила Исаковского.. За песни о Великой отечественной войне в 1946 году Блантер стал лауреатом Сталинской премии.

   Мало кто знает, что знаменитый «Марш футболистов» написал Блантер.
Я помню, как из радиоприемника доносился свист, приглушенные возгласы. Через минуту-другую характерный, с хрипотцой голос Вадима Синявского возвещал: «Внимание, говорит Москва. Наш микрофон установлен на Центральном стадионе «Динамо». Сегодня здесь в матче чемпионате СССР встречаются московские «Спартак» и «Динамо»…»
Синявский делал артистическую паузу и сообщал: «После первого тайма счет 2:0 в пользу…»
Настроение одних слушателей взлетает, других – резко падает.
 «Футбольный марш» сочинил известный композитор Матвей Блантер. За свою жизнь он написал две тысячи песен. Среди них тонкие, лиричные - «Катюша», «Песня военных корреспондентов», «Летят перелетные птицы», «В лесу прифронтовом». «Враги сожгли родную хату».
    Блантер был другом знаменитого футбольного комментатора Вадима Синявского – оба в молодости играли в одном оркестре, и Синявский попросил Матвея написать марш, мотивируя свою просьбу тем, что команды выходят на поле в полном молчании, разве что под шум трибун.
   Матвей Исаакович, ярый болельщик – его сердце было отдано ЦДКА (прежнее название ЦСКА) - «поймал» интересную мелодию не во время мучительных раздумий за роялем, а в… метро, на эскалаторе. Дома он несколько раз ее проиграл и отправился спать с чувством хорошо выполненного долга.
Но наутро Блантер с ужасом понял, что за ночь забыл музыку. Он объявил домашним, что даст приз в 1000 рублей тому, кто вспомнит мелодию. Хорошо, что его сын Володя, зная рассеянность отца, на всякий случай записал ноты…
Перед тем, как обнародовать свежеиспечённый марш, Блантер показал его своему другу – Дмитрию Шостаковичу. Тот послушал и дал «добро». Кстати, Дмитрий Дмитриевич тоже очень любил футбол.
Перед началом игры Шостакович, находясь на стадионе среди собратьев-болельщиков, заслышав знакомые позывные, с гордостью говорил: «Слышите? Это наш Мотя написал!»…
Блантер, прежде чем сесть за партитуру, с секундомером в руках высчитал, за какое время футболисты добегают от трибун до центра поля. Выходило около минуты — так и рассчитал свой марш композитор.
Эта музыка — пожалуй, единственная, рожденная «в года глухие», которая ничуть не состарившись, дожила до наших дней. «Футбольный марш» и сегодня живой и актуальный, свежий. Он волнует сердце и будоражит кровь. И вряд ли кто-нибудь напишет прелюдию к футбольному матчу лучше.» ( 8)
   В России 8 июля 2009 года футбольная премьер-лига на своем заседании приняла решение отказаться от использования знаменитого «Футбольного марша» Матвея Блантера из-за конфликта по поводу авторских прав между РФПЛ и Российским авторским обществом. Ситуацию спасла правообладатель — Татьяна Владимировна Бродская, внучка Блантера, разрешившая исполнять «Футбольный марш» бесплатно.
    Жизнь в СССР  в 1948-1949 годах, как и всегда в России, была очень непростая.

На ближнем Востоке создавалось новое еврейское государство Израиль. Советский Союз, исходя из стратегических целей и своих интересов  на Ближнем Востоке, безоговорочно поддержал создание нового еврейского государства.
В Москве негласно было принято решение о свободном выезде евреев, боевых офицеров Красной Армии, прошедших ВОВ в Израиль на постоянное жительство вместе с семьями.

Советский Союз поставлял трофейную военную технику для армии нового государства, обучал в Чехословакии и Венгрии военных специалистов.

Параллельно с этими событиями набирало оборот «Дело Еврейского Антифашистского комитета» сфабрикованное в 1948 дело по обвинению участников Еврейского антифашистского комитета в государственных преступлениях и шпионской деятельности.
Комитет, созданный в августе 1941 по инициативе В.В. Куйбышева, проводил активную работу по мобилизации советского и мирового общественного мнения против злодеяний фашизма.
В ноябре 1948 он был распущен, а большая группа лиц, связанных с его работой, арестована. Среди них: А. Лозовский, И. С. Фефер, И. С. Юзефович, Л. М. Квитко, П. Д. Маркиш, Д. Н. Гофштейн, Л. С. Штерн.
В июле 1952 руководители комитета были приговорены к высшей мере наказания или длительным срокам заключения.
В 1955 Верховный суд СССР приговор в отношении всех осужденных отменил, признав обвинения беспочвенными. Сообщение о реабилитации опубликовано в январе 1989.

Именно в это время, в 1949 году, Исаковский и Блантер пишут свою гениальную песню «Летят перелётные птицы.»

Рождение этой песни, с моей точки зрения, есть гражданский акт. Они оба знали, что они написали.

Это была песня о людях, о стране, стремящейся к нормальной мирной жизни. Это была песня надежды и отчаянья.
«И если ты снова мне скажешь,// Я всё это снова пройду…»

Мы все идём через это снова и снова.

Работая над этим эссе, я прикоснулся к огромному материалу малоизвестному широкой публике, особенно молодым. У меня появилась необходимость рассказать о героях этого эссе хотя бы в набросках.
Судьба Холостякова изобилует трагическими коллизиями.
«…7 мая 1938 г. Георгия Никитича арестовали, исключили из рядов ВКП (б), разжаловали и лишили наград - ордена Ленина и медали «ХХ лет РККА». Допрашивали моряка с пристрастием, избивали, туго затягивая гайки на стальных наручниках, советовали рассказать, как он готовил покушение на командующего флотом. Моряку припомнили польский плен и приговорили за шпионаж в пользу Польши, а заодно Англии и Японии к 15 годам исправительно-трудовых лагерей с последующим поражением в правах на 5 лет.
      Далеко Холостякова не повезли, и так край земли, каторгу отбывал в тюремных казематах бухты Ольга. Пока он томился в заключение, его супруга добровольцем ушла на советско-финскую войну. Прасковья Ивановна служила на передовом эвакопункте действующей армии. Георгию Никитичу помогли старые друзья, походатайствовали за него перед Калининым.
 Председатель Президиума Верховного Совета СССР не забыл бравого моряка, которому вручал орден и, редкий случай, помог.
      В мае 1940 г. Холостяков был освобожден из-под стражи, а в августе – восстановлен в кадрах ВМФ. Ему вернули звание и награды, но потраченные зря годы и подорванное здоровье возвратить не могли..
Война разлучила Григория Никитича с супругой. Все эти годы он искал её и нашел, уже будучи командующим флотилией. Прасковья Ивановна приехала к нему в Измаил, но здоровье её было подорвано военным лихолетьем. Вскоре она скончалось.
  В январе 1947 г. ТОФ был разделен на 5-й и 7-й флоты. Холостяков 1951 г. возглавил 7-й флот (10.1951 – 8.1953).
     Все эти годы Григорий Никитич вел дружескую переписку с вдовой Цезаря Куникова. Только став командующим флотом, В 1951 г. боевой адмирал осмелился предложить Наталье Васильевне Куниковой руку и сердце. Его предложение было благосклонно принято.
     Второй брак адмирала сложился удачно. От этого брака родился и вырос сын Георгий Георгиевич. У него сложилась крепкая семья. Своего пасынка Юрия Цезаревича он любил не меньше, чем родного сына Георгия. Обожал и баловал внука и внучку - детей Юрия. Добрая сказка стала явью: супруги жили долго и счастливо и умерли в один день. Но, к сожалению, в жизни, в отличие от сказки, такой конец редко бывает счастливым…
          Звание Героя Советского Союза Холостякову присвоили с 20-летним опозданием, в 1965 г. «За умелое руководство войсками, мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и в ознаменование 20-тилетия Победы …»
Муж и жена Калинины   профессионально занималась кражей у ветеранов орденов и медалей и действовала с 1980 г.
 За три года ими было совершено 39 краж орденов в 19 городах СССР. Было украдено свыше 50 орденов Ленина, несколько Золотых Звезд, десятки других орденов и медалей. Калиниными были ограблены 6 Героев Советского Союза, семь Героев Социалистического Труда. Ордена Ленина преступники-«гастролеры» продавали по 750 рублей. В те времена, когда приличный обед в столовой стоил не более рубля – это были хорошие деньги.
  13 июля 1983 г. Калинины прибыли в Москву. В киоске «Мосгорсправки» они получили адрес Героя Советского Союза, вице-адмирала в отставке 80-летнего Георгия Холостякова и тут же направились к нему - на Тверской бульвар. Действовали по давно отработанной схеме: представились студентами журфака МГУ, заочниками. Георгий Никитич был человеком общительным, поэтому визиту «студентов» обрадовался и впустил их в квартиру. Они внимательно слушали рассказы адмирала и по-детски восторгались его наградами. А восторгаться было чем - парадный китель Холостякова украшали 10 орденов СССР, медали. Был Георгий Никитич награжден и высшими иностранными наградами, некоторые из них были с бриллиантами. В доме была и жена вице-адмирала Наталья Васильевна. «Интервью» длилось около часа, после чего гости стали прощаться. Хозяин на прощание подарил им свою книгу "Вечный огонь" с автографом.
18 июля они пришли к Холостяковым в третий раз. Время выбрали самое удачное: понедельник, восемь утра. Большинство москвичей в это время уходит на работу, дом заметно пустеет.
Удивившись «журналистам», Холостяковы все же пропустили их в квартиру. В доме, кроме них, находилась еще их двадцатилетняя внучка Наташа, которая спала в дальней комнате и на шум так и не отреагировала. Это ее, впрочем, и спасло.
      В отличие от первого визита, последний вызвал явные подозрения у жены вице-адмирала Натальи Васильевны. Это сразу почувствовал Калинин. Когда его жена попросила у хозяйки стакан воды, Калинин заметил маневр старой женщины, попытавшейся пройти к входной двери. Там он рывком расстегнул сумку и, достав из нее монтировку, обрушил ее на голову ни в чем не повинной женщины. На шум из комнаты в коридор вышел сам вице-адмирал. И здесь его настигла смерть. Калинин, ослепленный яростью и видом крови, нанес ему несколько ударов той же монтировкой по голове. Вице-адмирал Г. Холостяков тут же скончался. Через два дня ему должен бы исполниться 81 год.
Чету Калининых арестовали в Иваново. Калинин был приговорён к ВМ, а жена к 15 годам.»  (4)
 «Летят перелётные птицы» теперь не только замечательная песня, но и люди, о которых я узнал, работая над этим материалом. Мне хочется рассказать ещё об одном человеке, который упамянается в связи с ПЛ «Щ-117», о её первом командире Николае Павловиче Египко.
Египко  командовал подводной лодки «Щ-117» на Тихоокеанском флоте. В 1936 году экипаж «Щ-117» перекрыл нормативы пребывания в море в два раза. За раскрытие возможностей и резервов лодок серии «Щ» все члены экипажа Н. П. Египко были награждены орденами. Это был первый случай в СССР, когда экипаж подлодки стал полностью орденоносным.
Как опытный и инициативный подводник Египко был добровольцем в Испании, где с июня 1937 по август 1938 года принимает участие в Гражданской войне на стороне республиканцев под именем дон Матисс.
Серго Берия в своей книге «Мой отец – Лаврентий Берия» рассказал, как он, будучи мальчиком, был взят отцом в Ленинград. Из Ленинграда они поехали в Кронштадт, и Серго был свидетелем встречи отца с морским офицером в форме иностранного государства, сошедшего на пирс с подводной лодки. Тогда он подумал, что это немецкий офицер.
Теперь же он предполагает, что это был капитан-лейтенант Н.П. Египко, доставивший в Советский Союз партийную кассу басков 15 000000 песет.
Во время этого перехода, из Испании в Кронштадт,  Египко, во избежании бунта среди испанской части команды, настроенной анархически, когда они узнали, что на субмарине находится партийная касса, вынужден был применить оружие.
Подтверждение факта доставки партийной кассы басков в Кронштадт есть и в воспоминаниях друга и однокашника Египко, адмирала Чабаненко, когда, выпив,  Египко рассказал: « Теперь уже можно  сказать, за что я получил звание Героя»
 «… При всей кажущейся ясности биографии вице-адмирала Н. П. Египко, в ней немало тайн. О них мы еще поговорим в свое время, а сейчас вернемся к моей встрече с А.А. Чабаненко.
Суть рассказа Андрея Андреевича такова. В 1970-х годах, когда и вице-адмирал Египко, и адмирал Чабаненко давно уже были в отставке, они встретились в Ленинграде. Вечером Египко принимал друга юности у себя в гостях. Когда однокашники обсудили многие волновавшие их проблемы, вспомнили друзей и недругов, Египко неожиданно спросил Чабаненко:
— А знаешь, за что я на самом деле получил Золотую Звезду?
— Как за что? — удивился Чабаненко. — За боевые действия в Испании!
— Не совсем так! — улыбнулся Египко. — Об обстоятельствах моего награждения я никому еще не рассказывал — было просто нельзя, но теперь, думаю, уже можно. Дело в том, что Звезду мне дали вовсе не за боевые действия, а за вывоз золотого запаса Испании в СССР!
Разумеется, Чабаненко был весьма удивлен таким откровением своего давнего друга. В ходе дальнейшего разговора Египко поведал ему, что операция по вывозу испанского золота была организована ЦК Компартии Испании совместно с НКВД и ГРУ. Владельцем спасенного из рук генерала Франко золота должен был стать ЦК Испанской компартии, перебравшийся в СССР. Подводную лодку, груженную золотом, Египко привел в Кронштадт. Поход был чрезвычайно тяжелым. В экипаже имелись анархисты, которые, поняв, что золото вывозят в СССР, подняли мятеж в море. Во время его подавления Египко пришлось лично застрелить двух матросов. В ходе дальнейшего разговора Египко сказал Чабаненко, что история с испанским золотом во многом определила его дальнейшую службу.»  (5)
Кстати, поразительное совпадение, или перст судьбы – Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1939 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского и интернационального долга капитану 2-го ранга Египко Николаю Павловичу присвоено звание Героя Советского Союз с вручением ордена Ленина.  После учреждения знака особого отличия ему была вручена медаль «Золотая Звезда» № 117.
Египко был первым командиром ПЛ «Щ-117» и Золотая Звезда, вручённая Е.П. Египко в 1939 году имела тот же номер – 117( !!!)
 «… гораздо более загадочна судьба так называемого золота партии басков, бесследно исчезнувшего в 1937 году из Хихона. Летом 1937 года войска генерала Франко предприняли большое наступление на севере Испании и к середине августа подошли к стратегически важному пункту - городу Сантандеру, где базировались две оставшиеся в распоряжении республиканцев подводные лодки. Одной из них, а именно «С-6», командовал Египко, известный в Испании под псевдонимом Северино Марено. Когда 23 августа Сантандер был окружен частями мятежников, Египко получил приказ взять на борт «С-6» важный груз и доставить его в Хихон - последний оплот республиканцев на севере Испании. Вот что пишет об этом капитан 2 ранга Г. Савичев: «Бои шли уже на улицах Сантандера, и задерживаться в порту было рискованно, но командующий (Малиновский. - Д.П.) не знал, что по просьбе руководителей компартии басков Египко грузил на подводную лодку «С-6» важные партийные документы. Их нельзя было оставлять врагу... Когда в зареве вокруг горящих зданий на причал выбежали фашисты, «С-6», отдав швартовы, направилась к выходу из гавани. На ее борту находились республиканские начальники и документы». Но Савичев либо не знает, либо умалчивает о том, что на борту, кроме начальников и документов, находилось и золото. Об этом весьма неопределенно упоминает Кузнецов: «По словам Египко, на его долю выпала трудная задача погрузить какие-то ценности, вывезенные из Бильбао". А что это были за ценности, можно узнать из следующего документа: «Народному комиссару ВМФ командарму 1 ранга тов. Фриновскому от заместителя начальника разведывательного управления РККА. Доклад капитан-лейтенанта Египко Н.П. 16.9.38 г.: После падения г. Сантандера по приказу военного министра Прието стал базировать флот в маленьком и незащищенном порту Хихон. Сантандер был окружен 23.8.37... С 23 на 24 августа забрали на борт испанское командование и нелегально партийную кассу разных ценностей и валюты на 15 000000 песет. Все ПЛ в ночь с 24 на 25 августа благополучно прибыли в Хихон». Дальнейшая судьба золота басков неизвестна. Но, по некоторым данным, оно было перевезено из Хихона в Советский Союз, а именно в Ленинград, на подводной лодке. Правда, никаких документальных подтверждений этого обнаружить не удалось. Однако трудно допустить, что советское руководство оставило ценности на 15 млн песет в руках Франко. Поэтому предположение о том, что это золото в конце концов оказалось в СССР, можно считать наиболее вероятным. А раз так, точку в истории испанского золота ставить рано.»  (6) 
Заканчивая эссе о гибели ПЛ «С-117», о песне «Летят перелётные птицы»  и о людях, связанных с этой трагедией, мне хочется рассказать, конспективно, о ещё одной трагедии на подводном флоте.
Рассказать потому, что обстоятельства этой трагедии, случившейся на Северном флоте в 1961 году, имеют совпадения с обстоятельствами гибели «С-117», случившейся  за 9 лет до этого, в 1952 году,  в Татарском проливе.
Я в это время проходил срочную службу на «Первом ядерном полигоне Новая Земля.»
« В январе 1961 года советская подводная лодка вышла в Баренцево море для отработки боевых задач. В отсеках находилось 68 человек. Обычный поход, флотская рутина. Впереди было автономное плавание длиною в жизнь. Разыгрался сильный шторм. Все боевые корабли, находившиеся рядом с субмариной, получили приказ о возвращении на базу подводных лодок. По каким-то причинам радио командир подводной лодки С-80 не получил. Не выходившая на связь субмарина встревожила руководство флота. Несмотря на погодные условия моряки вышли на поиск товарищей. 28 единиц кораблей и судов прочесывали зимнее темное море. Семьи с тревогой воспринимали каждый звонок, но начальство молчало. В конце концов, стало ясно - случилось несчастье. Через некоторое время рыбаки выловили спасательный буй с надписью С-80. В прессу информация не уходила.
 
Затонувшую подводную лодку нашли только через 7 лет. Приборы новой поисковой системы вычертили силуэт на грунте на глубине 196 м. Подводная лодка находилось на смертельной глубине, для того времени. Если бы субмарину отыскали сразу после катастрофы, на спасение экипажа не было бы шансов. В те времена государство не располагало глубоководной техникой. На осмотр лодки пошли водолазы-глубоководники. Все с нетерпением ожидали их возвращения. Они не обнаружили видимых повреждений, но подводное течение не дало возможным провести более тщательные подводные работы. Тогда было принято решение отправить подводный аппарат с пилотом внутри. Вертикальное положение рулей указывало на то, что дизельная подводная лодка пыталась всплыть. На семь лет за дизельной подводной лодкой закрепили клеймо «пропала без вести».

С-80 была не простой подводной лодкой. К концу 1960 года в составе ВМФ СССР было шесть дизельных подводных лодок проекта 644 переоборудованных из проекта 613. Это были отечественные первые подводные лодки с новейшим вооружением - крылатыми ракетами П-5.

 Операция по подъёму дизельной подводной лодки С-80 получила название «Глубина». Ее проводила ЭОН-10 Северного флота под командованием капитана 1 ранга С. Минченко. Прибытие специального спасательного судна «Карпаты» и эскадры боевых кораблей не остались не замеченными. Подозрительная активность в Баренцевом море не давала покоя иностранной разведке. Затонувшая подводная лодка была оторвана от грунта специальным судном «Карпаты» и подвешена на подкильных строповых приспособлениях, после чего была поднята до глубины 70 метров и отбуксирована в прибрежный район. Инженеры спасатели применив весь свой профессиональный опыт, возвратили подлодку домой. Но самое страшное открытие было впереди. Субмарину отбуксировали в бухту Завалишино под Териберкой. Там спасатели вскрыли рубку и спустились в отсеки. Сомнений не было - часть экипажа продолжало жить на недосягаемой глубине.
 
Из всех версий следователи остановились, казалось на самой невероятной - встреча с кораблем шпионом. С-80 шла под дизелем на перископной глубине в условиях волнения до 6  балов. Чтобы избежать столкновения советская подводная лодка совершила резкий маневр вниз и вправо, что привело к захлестыванию морской воды через шахту РДП (работа двигателем под перископом).
Через нее дизельный двигатель «дышит» на перископной глубине в среднем 24 метра. Поплавковый клапан не сработал из-за обледенения, так как обогрев клапана горячей водой от дизелей был отключен. После обнаружения поступления воды в 5-й отсек, матрос машинист ошибочно вместо закрытия воздушного клапана РДП, повернул расположенный рядом маховик астронавигационного перископа «Лира», в результате чего вода продолжала затоплять отсек, создавая угрожающий дифферент на корму. Попытка подводников вручную закрыть второй запор шахты РДП не увенчалась успехом, так как шток клапана был погнут давлением поступающей воды. В создавшейся экстремальной ситуации были допущены две трагические ошибки, приведшие в конечном итоге к гибели подводного корабля - не была использована система быстрого продувания аварийно-балластных цистерн и не выполнена команда на дачу хода главными электродвигателями. После того, как скорость упала до нуля, а дифферент возрос до 45 градусов, дизельная подводная лодка провалилась на глубину кормой вниз. В результате воздействия избыточного давления переборки 2,3 и 4-го отсеков были разрушены взрывом, личный состав подводников, находившийся в отсеках погиб. Попытки оставшихся в живых 24 членов экипажа покинуть затонувшую подводную лодку в аппаратах ИДА-51 остановила глубина. Так погибли 68 членов экипажа советской подводной лодки С-80.»  (7)

Может быть, что и декабрьской ночью 1952 года ПЛ «С-117» вынуждена была сделать резкий маневр во избежание столкновения с плавающей миной или т\х «Горнозаводск», что привело к аналогичной катастрофе.
 
«Летят перелётные птицы // В осенней дали голубой. // Летят они в дальние страны, // А я остаюся с тобой, //А я остаюся с тобою // Родная навек сторона.// Не нужен мне берег турецкий// И Африка мне не нужна…» - песня, которую любят, поют и будут петь.

   Контр-адмирал Н.Г. Мормуль пишет в своей документальной повести «Катастрофы под водой»:
«До сегодняшнего дня в Советской Гавани нет ни памятника, ни обелиска «С-117». Никогда и нигде не был опубликован и список его погибшего экипажа. Пусть же эта небольшая документальная повесть станет первым шагом в восстановлении памяти о погибших моряках-тихоокеанцах. Склоним же головы и помянем их, павших на боевом посту!»
Причина гибели 52 моряков с подводной лодки “С-117” неизвестна и сегодня, но с уверенностью можно утверждать, что экипаж выполнил свой долг до конца.
Я благодарен Владимиру Шигину, разыскавшему в “совсекретных” архивах информацию и списки погибших.
Список экипажа ПЛ “С-117” ТОФ, погибших 15 декабря 1952 года:
• Капитан II ранга Красников В. А.
• Капитан II ранга Вознюк С. Г.
• Капитан III ранга Нечитайло В. Ф.
• Капитан III ранга Лавриков А. М.
• Капитан-лейтенант Карцемалов В. С.
• Старший лейтенант Котов Н. С.
• Старший лейтенант Янчев В. П.
• Старший инженер-лейтенант Утман Я. М.
• Старший инженер-лейтенант Кардаполов А. М.
• Старший лейтенант медицинской службы Коломиец А. Д.
• Лейтенант Еременко А. И.
• Лейтенант Винокуров И. Г.
• Старшина 1 статьи сверхсрочной службы Савенок Ф. М.
• Старшина 2 статьи Першаков Л. П.
• Старшина 2 статьи Бочков В.Н.
• Старшина 2 статьи Михаильцев С. В.
• Старший матрос Григоров М. И.
• Старшина 2 статьи Богуш В. А.
• Старший матрос Неволин И. Н.
• Старший матрос Ставер Н. К.
• Старшина 2 статьи Литовчеико П. К.
• Старший матрос Савченко Д. Н.
• Старший матрос Иванов Г. М.
• Старший матрос Крохалев С. Н.
• Старший матрос Зюбин А. Н.
• Старший матрос Торгашин Н. Ф.
• Матрос Терехов Ю. Д.
• Матрос Елагин М. Н.
• Матрос Огнетов А. П.
• Матрос Бельков А. И.
• Матрос Вандышев Н. И.
• Матрос Мухин В. А.
• Матрос Муравьев Е. А.
• Матрос Кривцов И. И.
• Матрос Татюник А. А.
• Матрос Шихалев А. А.
• Матрос Зоткин Т. И.
• Матрос Ганжа Г. А.
• Матрос Кузнецов В. А.
• Матрос Рудковский И. Ф.
• Матрос Королев В. С.
• Матрос Калькой И. П.
• Матрос Зимнов И. П.
• Матрос Кириллов В. С.
• Матрос Варивода С. М.
• Матрос Кацун Г.Я.
• Матрос Сенин Г.А.
• Матрос Кроваленко М. М.
• Матрос Весело Н. А.
• Матрос Маркин Н. Д.
Фамилии двух членов экипажа установить, пока не удалось.
Вечная память героям-подводникам! (7)
P.S.
Когда я размышлял над текстом песни на память мне пришло стихотворение Н.А. Некрасова «Железная дорога» , написанное в 1864 году, спустя несколько месяцев после отмены крепостного права . Я его помню с детства, ещё с дошкольного возраста.
Там есть такие строчки о раскрепощённом народе: «Вынесет всё - и широкую, ясную // Грудью дорогу проложит себе. // Жаль только - жить в эту пору прекрасную // Уж не придётся - ни мне, ни тебе…»
Возвращаясь  к песне «Летят перелётные птицы», замечу следующее – в куплете: «Надежды свои и желания, // Связал я навеки с тобой, // С твоею суровой и ясной, // С твоею завидной судьбой» Исаковский сознательно говорит о ясной, сияющей, чистой, завидной судьбе России.  С нею связаны его, да и наши надежды и желания.
О слове «ясный» в Словаре Владимира Ивановича Даля:
Ясный,  -  светлый, яркий; сияющий, блестящий; белый, чистый, с лоском; противопол. темный, мутный, пасмурный. Ясное солнце, ясный день, солнечный. Хвали ясно утро ясным вечером, коли не обманет. Ясное небо, - погода, безоблачная. Серебро перечистила ясным-яснешенько. Вода ясна, как зеркало. Ясные глазки, - взор. - пуговки. Ясен, как солнце, как звездочка, как пуговка, как золото. Сверху-то ясно, да сысподу-то не красно. Красней красного солнышка, ясней ясного месяца. Покажется сатана, лучше ясного сокола. Сын да дочь - ясно солнце, светел месяц. Ясный восход солнца - ведрое лето, на Иакова, 30 апреля.
С ясной, высокой, красивой судьбой страны были связаны надежды и желания и Юрия Гагарина, и Бориса Пастернака, и Мстислава Ростроповича, и Александра Солженицына, и Пушкина, и Высоцкого, и Галича, и Василия Белова, и Василия Аксёнова, и Евгении Гинзбург, матери Аксёнова, написавшей потрясающую книгу «Крутой маршрут», полную мужества,  отчаянной любви и отчаянной надежды.   
 «Летят перелётные птицы» -   песня народная, полная  любви, надежды и отчаяния.

                4 ноября 2013 года СПб,  День единения России.

Список использованной литературы:
1. Интернет-издание, журнал «Вестник»  № 12 от 12 июня 2002г.
2. Д.И. Фланцбаум «Гибель подводной лодки «Щ-117».Журнал «Нева» № 1 за 2007г.
3. Владимир Шигин «С-117» не вышла на связь». Документальная повесть, Москва, Вече», 2009 г.
4. Б.З. Левчин, С.П. Васильев «Судьба адмирала Холостякова», Интернет-издание.
5. Владимир Шигин «Загадки золотых конвоев». Москва, «Вече», 2009г.
6. Д. Прохоров «Испанское золото». Интернет-издание.
7. Н.Г. Мормуль « Гибель подводных лодок в период холодной войны»
8. Материалы из Интернета