Дорога домой. Оренбург. Генерал

Начало - http://www.proza.ru/2015/01/10/454

Оренбург. Генерал

За окном тянулась ровная, до монотонности однообразная степь, кое-где, для пущего разнообразия,  перемежающаяся редкими островками какой-то высокой, высохшей на корню травы. С уже привычным глазу постоянством мимо пролетали телеграфные столбы с убегающими куда-то в бесконечность проводами. Поезд подходил к Оренбургу.

Саня чуть отвернулся от окна, повернув голову к своему механику… Уже бывшему механику-водителю:

- Юрк… Юрка, слышишь?

Тот тоже, в свою очередь, оторвался от окна:

- Чё?

- Слушай, у вас степь такая же?

- Да ты чё?! Никакого сравнения. Это – туфтень какая-то на постном масле, а не степь! У нас… У нас – красота. Ковыль… Если ветер, так знаешь, - как в море волна. Один в один. Набегает одна на другую, подгоняет её и убегает куда-то за горизонт. А на  место, тех, что  убежали, тут же приходят другие. И плавно перетекают, одна в одну. То вверх, то вниз. Стоишь ровно, твердо, а тебя качает, убаюкивает. Так и хочется лечь среди травы, закрыть глаза и плыть, плыть… Куда-то туда, где… Ну, где не просто хорошо, а здоровски. Как на картинках в пакистанских журналах. Море, солнце, облака, пальмы. И бабьё! С вот такими титьками!

- Тьфу, на тебя, козлина! Всё впечатление испортил этими титьками.  Кто о чем, а вшивый… Я тебя за степь спрашиваю, а ты – о бабах. 

- А без них как? Что ты в степи один делать будешь? А так, завалил подругу среди ковылей… Солнышко, птица какая-то в траве чирикает, степная мелочь, жуки, букашки вокруг шебуршат. А из людей только вы. Вдвоем. Одни на всём белом свете…
Слушай, Сань, может, оно из-за солнца так? Сколько уже едем, а, наверное, от самой Эмбы – всё облака, облака. Нет, тут – никакого сравнения с нашей…

- Ну, оно и понятно. Дома – и солома едома. За вареники уж молчу. Они, у тебя, в Корсуни, небось с бычачью голову. И все, как один, - с вишнями.

- Нет, сейчас с вишнями нет. Не сезон. Это – летом. В июле. Так они и с творогом – не хуже. А ещё знаешь, как мать у меня их делает? С картошкой, а в неё, перед тем, как в тесто заворачивать, жареный лук со шкварками. Вот такая вещь. Знаешь, как я за варениками скучил?! В Москве обязательно матери позвоню. Послезавтра какой день? Будний? Позвоню ей на работу, пусть вареники лепит. А то, Сань, - слышь?! – может, ко мне махнем? Знаешь, какую у меня мать горилку гонит?! Неделю пить будем.

- Не, Юр, сначала – домой. Сколько там не были… А ещё ехать и ехать. Не то, что Лехе. Вон, уже при полном параде. И чемоданчик из купе вынес.

Поезд стал плавно притормаживать. Пошли какие-то невысокие, явно частные домики, которые почти сразу же сменили промышленные постройки, склады. Заскрипели тормозные колодки. Вагон дернуло. И тут же в открытое кем-то окно ворвались бравурные звуки какого-то марша.

- Ша, пацаны! Родина встречает своих героев.

- Да не героев. Тоже мне, герой нашелся. Валенок вятский. Оренбург приветствует своего уроженца, доблестного ветерана двух афганских компаний, награжденного почетным знаком «Старший пограннаряда» и медалью «За отличие в охране государственной границы» - Алексея Батьковича Кравченко, между боевыми корефанами, просто Леху, со славным погоняловом – Скворец.
Леха, слышь, как тебя родной Оренбург встречает? Под фанфары!

- Да мне эти фанфары… До одного места. От Оренбурга ещё почти восемьдесят кэмэ. Когда ещё там буду? Тем более, неизвестно – поменялось ли расписание на автовокзале?

- Какой такой автовокзал? Ты смотри – не за тобой ли товарищ Чебриков машинку прислал? Прямо из гаража Комитета Госбезопасности.

Под звуки марша прямо на перрон плавно въехала и остановилась черная «Волга».

- Мужики, у кого какие деньги? Все – к машине. Бего-о-ом!

Толпа дружно рванула к выходу из вагона.

Через пару минут «Волга» была в плотном кольце. Пара пацанов легла прямо на капот, остальные, лихорадочно выравнивая и разглаживая мятые по карманам купюры,  передавали им деньги, которые те тут же засовывали под оба дворника.
«Пять, десять, четвертной, снова десять», - машинально, про себя, отмечал Саня, сам, в свою очередь, протягивая кому-то – передай! - свой родной четвертной, что мать прислала в Термез, «до востребования».

Вездесущий Юрка – наш пострел везде поспел! – уже стоял с левой стороны «волжаны», у приоткрытого седым, пожилым водителем окошка:

- Отец, слушай… Тут нашего другана, недалеко, километров восемьдесят, подбросить бы надо. Леха… Леха, как твой кишлак-то?!  Вот, слышал, в совхоз имени товарища Кирова подбросить надо. Что «не могу»? Как – «не могу»? Да ты посмотри у тебя под дворниками деньжищ. Тысяча! Не меньше. Полгода потом можешь курить бамбук. Отвези!

Но водитель, явно ошалевший от такого напора, смущенно улыбаясь, всё же продолжал отрицательно покачивать головой:

- Не могу, парни! Честно, не могу. Я генерала жду.

- Какого такого генерала?

И вдруг нестройный, а оттого и невнятный шум, царящий всё это время вокруг машины, перекрыл негромкий, спокойный, но твердый голос:

- Вот такого. Самого обычного. Что бойцы, генералов не видели?

Среагировав на голос и повернув голову, Саня с удивлением увидел – и правда, генерал, с двойными красными лампасами.

И не только он увидел. Мужики резко подобрались. Кто-то потянулся к пуговицам на кителях - проверить, все ли застегнуты, кто-то - к фуражкам. Поправить их, а заодно, до автоматизма привычным движением руки, определить – на месте ли кокарда. Поэтому приветствие – «Здравия желаем, тащ генерал!» - получилось недружным, вразнобой.

- Вольно, бойцы! Откуда?

- Из Афгана, - ответили все хором, уже значительно дружней.

Лицо генерала выразило явное недоумение:

- Из какого Афгана? Вас, погранцов, там и близко быть не должно.

- Ну, вам виднее, - за всех ответил Юрка, так и оставшийся стоять у полуоткрытого водительского окошка.

Переводя взгляд в его сторону, глаза генерала вдруг притормозили на дворниках, под которыми толстым слоем лежали разноцветные купюры.

- Деньги? А это ещё откуда? Зачем?

Опять за всех ответил взявший на себя инициативу Юрка:

- Да вот, друг у нас, Леха… Леха, ты где? Покажись. Ему тут, недалеко. Восемьдесят кэмэ всего. Одна нога здесь, другая там. Ваш водитель - ласточкой. Туда и обратно. Отвезти бы героя домой.

- Героя?

- Так точно, тащ генерал! Героя. Леха, расстегни шинель. Прошу любить и жаловать. Младший сержант погранвойск КГБ СССР Алексей Кравченко. Старший пограннаряда. Награжден медалью «За отличие в охране государственной границы СССР».

- Ну, если герой…

И уже к водителю:

- Как вас? Петр Алексеевич, отвезете бойца. Куда тебе? Отвезете в совхоз имени Кирова. Как вернетесь, доложите дежурному офицеру, чтобы он дал мне знать. Да, парни, а деньги-то… Заберите.
Что за базар? Равняйсь, смирно! Деньги – забрать. Это приказ! Забрать!
А теперь – прощайтесь с боевым товарищем. Только недолго. Расписание срывать вам никто не позволит. Удачи, воины!

«Недолго» не получилось. Поезд в Оренбурге задержали на полчаса.
 

     *         *            *
- Куда? Куда?! – проводница схватила уже было дернувшегося к выходу Саню за рукав шинели, - А кашне? Кашне-то… Забыл!  Вот, оно, на третьей полке. Держи.

Кашне. Белое, офицерское. Собственно, из-за него в Москве и загребли…

Окончание http://www.proza.ru/2015/01/23/1395

++++++++++++++++++++++++++++
На снимке: Зима. Степь. Автор Виктор Ткаченко, ООН "Каскад", Мазари-Шариф - Кабул.