Рассвет

Двое сидели на берегу реки. Стояла весна, которая наступила слишком рано. Снег еще не успел оттаять, а солнце уже было жарким и непривычно ярким. В воздухе были запахи весны: мокрой земли, талых крыш, запах влажных деревьев. Мир вокруг наполнился звуками, шумом луж, по которым проезжали машины, ручейков, и, конечно, пением птиц. Птицы начинали петь еще до рассвета, и продолжали днем, дополняя главный музыкальный штрих начавшейся ранней весне. Двое сидели на берегу реки.

- Что будем делать? – спросил первый. На вид ему было около 12—14 лет. Это был мальчик, с короткой стрижкой и в коротких брюках, из которых торчали худые ноги в грубых ботинках. Глаза его были светло-голубыми, ясными и выделялись на его смуглом загорелом лице. Пальто его было испачкано, в каких-то грязных каплях. Видимо, бежал по лужам и по грязи.

- Пока не знаю, Дима. Дай отдохнуть, мы столько бежали. – ответил ему второй. Он был постарше, лицо у него было погрубее – глубоко посаженные карие глаза, такая же короткая стрижка. Грубые шерстяные брюки, грязные ботинки. Руки у него были все в ссадинах. Взгляд у него был серьезным и задумчивым, брови были нахмурены, в его мыслях было что-то важное. У Димы же лицо было встревоженным, но во взгляде не читалось таких тяжелых мыслей.

- Не надо было все-таки бежать. Мне страшно, я боюсь. Я раньше столько думал об этом, а теперь и не знаю. Здесь страшнее, чем там, – сказал Дима. Он уже не смотрел на реку, по которой пока не пошел ледоход, только лужи на ней и лёд как будто просел под такой внезапной ранней жарой. В его руках был сплетенный браслет, который он дергал и разминал пальцами, и его взгляд был направлен на него, вниз. Руки у него дрожали.

- Тихо ты. Дай подумать, а. Успокойся, здесь лучше. Кто-нибудь кричит на тебя сейчас? Нет. Кто-нибудь бьет? Нет. Давай посидим еще немного, а потом обсудим, что будем делать дальше, – ответил ему второй.

Они сидели и смотрели на реку, где берега уже стали черными. Становилось жарко, они оба расстегнули свои теплые пальто. Где-то вдали слышен был шум проезжающих по воде машин.

- Вот тетя Оля бы сейчас накричала, за то, что расстегнули пальто. Наверно она и сейчас кричит. – сказал Дима.

Второй мальчик ничего не ответил, он сидел и думал о том, что у него не получается пока привыкнуть к этой свободе и он может идти куда хочет. Он вытянул ноги и снял ботинки, положив свои ступни на них. Он дышал глубоко, и с каждым выдохом он чувствовал себя уверенней. Взгляд у него был возбужденный.

 

- Мы сбежали, а уже никуда не бежим. И я боюсь. Что мы будем делать дальше? Боюсь я, пошли обратно или куда-нибудь уже, Чика. – промолвил Дима.

- Не называй меня Чикой. Зови меня по имени. Ты же знаешь как меня зовут. Юра. Не зови меня Чикой. Мы уже не в детдоме.

 

Они оба встали, и Юра уверенным шагом пошел к дороге, откуда доносился шум. Дима встал следом, он не был так уверен во всем, что они сейчас делают. Но он пошел за ним.

 

 

Дойдя до дороги, которая оказалась широкой трассой, они пошли по ней. Юра знал, что если идти по ней, через десять километров будет поселок. Они не ели со вчерашнего дня. Утром в детдоме давали ненавистную перловую кашу, которая, как обычно, была недоваренная. У Юры было немного денег, которые он копил последний год. Немного дала бабушка, которая приезжала к нему раз в два года, и то проездом. Были еще деньги, которые они нашли, гуляя возле детдома. Он со своими одноклассниками нашел кошелек старый, помятый. Все деньги разделили поровну, хотя Юра знал, что ему досталось меньше всех. Остальные деньги у него были от работы грузчиком. Возле детдома был магазин, и иногда их звали помочь разгрузить товар. За всем этим,конечно, наблюдала воспитательница, она и давала им мелочь от их работы. Денег у него накопилось достаточно, чтобы как-то прожить первое время после детдома. Главное, что они были у него хорошо спрятаны. Последние недели ему даже снились кошмары, где его деньги находили и отбирали. Но они всегда были рядом, и он несколько раз на дне проверял, на месте ли они. Деньги у Юры были. Дима же только полагался на него.

- Не надо было всё-таки бежать. – сказал опять Дима.

- Хватит. Сбежали уже. Сейчас дойдем до посёлка и купим поесть. Потом на трассу. Вот увидишь, все будет хорошо. Тебе сейчас плохо, что ли? – ответил Юра.

- Не знаю. Я боюсь. Мне кажется, нам здорово попадёт.

- Не попадет нам ничего. Мы уже не там. Здесь нас никто не тронет, если будем осторожны.

Они шли вдоль дороги. Редкие машины проезжали мимо них. Дима в уме вспоминал марки автомобилей, до цифр. ВАЗ 2106, а вот Москвич 2141. Юра всё быстрее шагал в сторону посёлка, Дима иногда отставал, но сразу же догонял его.

- А помнишь как Рена сбежал? Его же поймали на следующий день. Помнишь че с ним сделали? – вдруг вспомнил Дима. Он испуганно посмотрел на своего друга, вспоминая эпизод годичной давности.

- Да он дурак. Припёрся сразу на автовокзал, без денег. И куда он хотел уехать? Через день, когда его начали уже искать, побежал к своей маме в общагу. Туда просто приехали и забрали его. Кому он там нужен. Да и не искали его толком. Да кому мы нужны. Пойдем быстрее.

Пройдя через мост над рекой, они увидели посёлок. В дальнем конце посёлка был выход на широкую трассу, куда они и шли. Но нужно было сначала зайти в магазин.

 

 

В посёлке Юра то и делал, что озирался по сторонам. Хоть он и знал, что их так быстро не начнут искать, но страх быть пойманным делал своё. Дима шёл, опустив взгляд на землю, иногда посматривая на своего друга, не сильно ли он от него отстал.

- Как думаешь, что скажет Надя насчет того, что мы сбежали? – спросил Дима.

- Надя? А что она должна сказать-то?

- Не знаю я. Да я говорил тебе же, что она мне нравится. Я уже скучаю по ней.

- Да кто тебе только не нравился.

- Нет. Она больше всех.

Посёлок был серый от грязи. Они шли по улице, где были обычные частные дома. Деревянные заборы и скамейки перед ними почернели от влаги. Иногда кто-то провожал их взглядом, стоя у калитки. Улица была почти безлюдной. Машин не было.

- Смотри, почта! – крикнул Дима.

- И что? – спросил Юра.

- Я Наде письмо напишу! Купи конверт!

- И куда ты его отправишь? И что напишешь? Давай не задерживаться.

Дима промолчал. Он знал адрес детского дома, но не знал что написать. Идея написать девочке, которая ему сильно нравилась, отпала так же быстро, как и появилась.

Пройдя еще пару улиц, они увидели магазин. Юра попросил своего попутчика подождать у крыльца, чтобы не привлекать лишнего внимания. Когда их видят вдвоем, легче догадаться о том, что ищут именно их.

Выйдя из магазина с булкой и с бутылкой кефира, Юра пошел сразу за магазин, позвав Диму. Там они увидели бетонные плиты, сваленные в кучу и нагретые солнцем, и расположились на них.

- Фу, кефир. – сказал Дима.

- Не хочешь – сам всё съем.

- Хочу.

Юра отпивал поменьше, да и когда делил булку, отдал своему другу побольше. Первый раз за утро Юра взглянул на него, и вдруг подумал, что надо были идти одному. Но вспомнив, как приходилось там Диме, передумал.

- Чика? Ой... Юра. А ты слышал, что через 5 лет конец света?

- Чё? Конец света? Кто тебе сказал?

- Вчера перед отбоем пацаны говорили. А они в газете читали. Что наступит двухтысячный год и всем крышка.

- Да, я слышал. Фигня. В газетах каждый год конец света. Посидим минут пять еще, а потом пойдем к трассе.

- А где она?

- Не знаю. Спросим. С другого края посёлка, там она.

Думая о конце света, Дима лёг на тёплую бетонную плиту, держа в руках недоеденный кусок булки. Юра сидел молча, есть ему уже не хотелось. Достав помятый конверт из пальто, он принялся рассматривать его.

- Это от дяди, то письмо? – спросил Дима.

- Ага. – ответил Дима. Это письмо ему отдала бабушка, сказав ему, чтобы он написал ответ. Дядю своего он хорошо помнил в детстве. Помнил, как он привозил ему игрушки – красные машинки, самосвал и гоночную. Помнил, как дядя показывал ему фокусы с монетой, которая исчезала у него прямо с ладони, стоило ему провести другой рукой над ней. А потом, когда отец Юры погиб, всё это кончилось. И отец, и дядя с его фокусами. Осталась мать, которую он теперь часто видел только через стекла бутылок, заставленных на столе. И бабушка. Не такая добрая, как был ее сын, отец Юры. И тем более не как его дядя. Дядя был самый добрый.

- Бабушка говорила, что он болеет. И просила написать, что я живу с ней. – сказал Юра вполголоса, но Дима его услышал.

- Мы едем к нему же, а он больной.

- Может и не болеет. А если болеет, поможем ему. Он будет нам рад, вот увидишь. Я говорил тебе, как деревня называется, куда мы едем?

- Утро?

- Рассвет. – улыбнулся Юра. – Деревня называется Рассвет.



***

Продолжение следует (следует?)