Иоасаф Игнатьевич Железнов. Уральские предания

Железнов, Иоасаф Игнатьевич, художник - бытописатель и историк Уральского казачества, родился 12 ноября 1824 года в г. Гурьев, в семье урядника. Он рано лишился отца, тот пропал без вести (по другим сведениям, был осуждён и сгинул на каторге). Железнов учился в войсковом училище и в 1841 году поступил писцом в канцелярию в Гурьеве, в 1844 г., на ту же должность в канцелярию наказного атамана в Уральске, откуда снова вернулся в Гурьев, в линейную команду и был назначен начальником сперва Красноярского форпоста, в в 1846 году - Уральского укрепления. Вот, о периоде его службы в Красном Яре следует рассказать подробнее.

Вероятно, ещё писарем в Гурьеве, Железнов стал собирать материал об опасным промысле гурьевских казаков - аханном рыболовстве. Ведь, неслучайно же, в 1854 году он дебютировал в "Москвитянине", именно, "Картинами аханного рыболовства". Затем последовала "Уральская старина. - Василий Струняшев". В 1858 году вышло собрание сочинений  Железнова "Уральцы. очерки быта уральских казаков". Наконец, с 1859 года начали публиковаться предания уральских казаков, материал для которых Железнов собирал, будучи начальником Красноярского форпоста.

Моя прабабушка Ф. В. Фофанова (1885 - 1978) была родом из Красного Яра, но ещё младенцем её увезли оттуда в Кушум, навсегда. Из рассказов родителей она знала предания про казака Харко и злую ведьму Шилиху, но о других героях из преданий Железнова, даже, не упоминала.

Мой отец А. М. Панов (1932 - 1994) родился и до восьми лет жил в Калёновском посёлке. Он много рассказывал про "щуплого" казака Рыжичка, которого считал своим предком и основателем родового посёлка Калёный. Были упоминания о трёх богатырях Иванах, защищавших Россию от басурманов. Однако, от отца я не слышал преданий про казака Харко или ведьму Шилиху. У него с прабабушкой, даже, словесные перепалки случались, когда они начинали спорить, кто для уральцев более почитаем: Рыжичек или Харко. Отец настаивал на том, что Рыжичек сохранил уральцам "крест и бороду",  значит, он главный из всех героев. Прабабушка говорила, что это всё выдумки, а вот, казак Харко - настоящий "ярой". Не зря, мол, форпост то Харкиным, назвали. Из их споров можно было сделать вывод, что в каждом из уральских посёлков были свои народные предания о казаках - героях, которые передавались жителями из уст в уста, от одного поколения уральских казаков, к следующему.

В рассказе "Игра в войну" Железнов показал повседневную жизнь уральских казаков  в Красноярском форпосте. "Вернёмся, читатель, - писал Иоасаф Игнатьевич, - лет за тридцать назад, перенесёмся на Урал, в одну из наших казачьих станиц, например, в Красноярский форпост; там я вам покажу, и сами вы, конечно, увидите, житьё - бытьё казацкое... Весна. День тёплый, ясный и праздничный. Весь форпост, т. е. все обитатели, пообедав и принарядившись, кто во что мог, вышли на открытый воздух и, пёстрыми живописными группами. расселись или на завалинах домов. или около заборов, или под навесами, где была тень.

Из всех народных групп привлекает к себе наше внимание две: группа мальчишек и группа людей взрослых, пожилых, солидных...". На фоне детской забавы - игры в войну - перед глазами читателей предстаёт один из эпизодов истории Уральского казачьего войска, связанный с жизнью и деятельностью наказного атамана Д. М. Бородина.

Пожилые люди - старики - интересовали Железнова как неутомимые рассказчики старины. Их рассказы или предания таили в себе историю Яицкого Войска от момента основания до Пугачёвского бунта, после которого войско стали называть Уральским. Так, в предании "Три Ивана" Железнов описывает заселение Яика казаками со слов старика, названного им, вероятно сознательно, Иваном Никитичем Чакрыгиным. Слово "чакрыжить" на Урале, по сути, означало "говорить правду". И этим всё было сказано...

"... В стары годы, - начал говорить знакомец мой Иван Никитич Чакрыгин, восьмидесятилетний старик, уральский казак, - писал Железнов, - в старые годы, когда наши праотцы заселяли Яик, это было у! как давно, старики старожилые не запомнят, это было и прежде Харка, и прежде Марины Кайдаловны, и прежде явления Алексея Митрополита, это было, должно полагать, вскоре после того, как на Яике был Добрыня Никитич с Василием Казберычем, да, в стары годы, когда наши праотцы заселяли Яик, - вот в то - то, видно, время расейский царь вёл брань - войну с неверными царями". Здесь, Железнов неслучайно упомянул Харко, который считался на Яике донским казаком. Некоторые историки, того времени, утверждали, что яицкие казаки "пошли от донских". На Яике были потомки донских казаков, равно как и терских, но свою родословную "природные" яицкие казаки вели от волжских станичных казаков, атаманами у которых были "сыны боярские" - потомки новгородских ушкуйников. Поэтому Железнов в этом предании очень тактично позиционирует казаков яицких от донских: "В стары времена Расея была земелька небольшая, слабосильная, - писал Железнов. - Коли устояла она, коли и возвеличилась она над всеми царствами и языками, в том много ей помогли казаки - лыцари, - все казаки: и донские, и терские, и запорожские, и волжские, и сибирские. и яицкие; они по границам расейским "крепи держали" и басурманов усмиряли. Без казаков не знай. что бы с Расеей было..."

В конце предания о трёх Иванах, Железнов, устами старика Чакрыгина, даёт яркую характеристику уральского казака середины XIX века: "Вот нынешние - то казаки, - прибавил Чакрыгин, - можно сказать, тоже не дураки, да за малым дело стало, себе на уме. Стараются только сделать какую - нибудь отлику, выслужить что - нибудь себе одному, примерно крест. а пуще чин. чтобы, знаешь, чиновником сделаться, да с нашего брата, нечиновнаго казака, волокшу драть..."   

В "Рассказе Монахини" Железнов красочно описал внешний облик старого казака: "Любо - дорого было смотреть на старого казака, - говорила монахиня писателю. - Разоденется, бывало, в карамзинный зипун, в широкие шаровары, в иную пору парчевые, - на голову нахлобучит высокую баранью шапку с вострым бархатным верхом, на плечи накинет винтовку аль - бо турку под серебряной насечкой и серебряными бляхами, в руки возьмёт пику острую, древко ленточкой перевитое, к боку прицепит кривую саблю турецкую в серебряной оправе иль - бо сайдак с колчаном - и этим старые казаки рудовать умели, - да как сядет во всем убранстве на лошадь, та и раздуется: гора - горой, копна - копной, ну, просто богатырь старинный, примерно Илья Муромец иль - бо Добрыня Никитич".

Про казака - героя Рыжичка молодой начальник Красноярского форпоста Железнов услышал во время осенней плавни от калёновского старика, который с казачатами двигался впереди "плавенного" войска, обустраивая своим родным и близким стоянки для ночлега. Писатель немного изменил прозвище настоящего героя, ставшего героем литературным "Рыжечка". Если мой отец описывал Рыжичка, как "рыжеволосого казака, щуплого на вид, но отлично орудующего кривой саблей, с которой не расставался с детства", то Железнов нарисовал такой портрет героя: "Рыжечка был маленький человек, точь - в - точь сам с ноготок, а борода с локоток. Оттого и прозвали его в шутку Рыжечкой, сиречь грибок рыжик. Это имя так и осталось за ним на всю жизнь. А настоящее его прозвание было Заморенов Егор Максимович". Однако, сюжет народного предания - поединок казака со Шведом - "Галифом" - сохранен писателем полностью.

"Перед началом боя Рыжечка, - писал Железнов, - как подобает христианину и воину, слез с коня, воткнул в землю пику, повесил на неё образ Михаила Святителя, положил семь земных поклонов и раскланялся на все четыре стороны"... В честном поединке одержал "верх" яицкий казак Рыжечка над Шведом и предопределил победу русской армии в Полтавском сражении. "Вот тут - то, сударь мой, наша армеюшка и пошла чесать шведскую, - и пошла, и пошла чесать! - написал Железнов. - Дым коромыслом стал!.."

"А главная статья в этом деле, - писал Железнов, цитируя речь Чакрыгина, - что там ни толкуй, всё - таки ярой наш Рыжечка: он, значит, сделал первый начин; от его, значит, молодецкой руки пал Галиф, от его значит. лыцарского подвига в страх - ужас пришла шведская армия.

Лишь только немного поуспокоилось, Рыжечка и явился к Петру Первому с головой Галифа на копье..."

Царь решил наградить героя - казака за его подвиг и говорит Рыжечку: "Чем тебя, друже мой, дарить жаловать! Говори! Ничего не  пожалею".

Для себя лично Рыжечка не стал ничего просить, а попросил для всего Яицкого войска ("наше обчества"):

"От предков твоих, - говорил Рыжечка царю, - благоверных царей, мы пожалованы рекой Яиком, с рыбными ловлями, сенными покосами, лесными порубами; а владена у нас на то пропала. Пожалуй нам, надёжа - царь, за своею высокою рукой другую "владену" на Яик, реку...

Ещё, надёжа - царь, пожалуй, коли милость твоя, пожалуй нас "крестом да бородою".

"Царь говорит:

- Для кого нет, а для Яицких казаков есть! Секретарь, пиши во владенной, что я жалую Яицких казаков крестом и бородою на веки вечные, чтоб им насчёт креста и бороды быть невредимым".

Как бы там ни было, а уральские (яицкие) казаки "крест восьмиконечный и бороды", до самой гибели Уральского войска в 1920 году сохраняли, т. е. оставались чуть ли не поголовно все, старообрядцами, и никто к ним за это, особо, не придирался.

А литературный герой Полтавской битвы казак Рыжечка - Заморенов Егор Максимович, по замыслу автора И. И. Железнова погиб во время неудачного похода князя Бековича - Черкасского в 1717 году:

"А Рыжечка? Пошёл по указу царя с князем Бекичем в Хиву и там, голубчик за компанию с князем и всем честным воинством сложил свою буйную головушку".

По преданию казак Харко был сподвижником Степана Разина, а после поражения бунта он и двенадцать его товарищей бежали на Яик, где стали защищать "российские границы от орды поганой". Харко был хитрым и смелым воином. После гибели своих товарищей, Харко жил в одиночестве "на высоком семиствольном осокоре, в своём тёплом гнёздышке". Разными хитростями он постоянно досаждал киргизам, а тем никак не удавалось отомстить ему. Столкнулся Харко на Яике с "ордой", которой "повелевала девка, воин - девка. У этой девки и гвардия была из девок. В старину такие оказии были не в диковину".

То урочище, где у Харко было свито на осокоре тёплое гнездо, прозвалось в народе Харкиным. Впоследствии, когда яицкие казаки заселили низовья Яика, то построили на том урочище форпост, наименованный Харкиным, существующий и поныне ниже Калмыкова. Посередине, между Харкиным и Калмыковым, находился форпост Красный Яр, в котором урядник Иоасаф Железнов был начальником в 1844 - 1846 гг.

Вероятно, там же в Красном Яре, Железнов записал и предание "Шилихин пожар", в котором говорилось о пожаре уничтожившим Уральск в середине XVIII века. "А пустила этот пожар одна старуха, по прозванию Шилиха: оттого - то он и слывёт в народе Шилихин".

"Шилиха - не об ней будь сказано, - передал Железнов рассказ И. Н. Чакрыгина, - была от всего света злющая - презлющая колдунья; только, окоянная, в то и жила, что добрых людей портила...

А Шилиха, чтоб ей и в аду - то места не было, всё делала на смерть".

Когда старухе - колдунье пришёл срок помирать, то она две недели мучилась, пока её дом не загорелся. Тут, её "огненные черти" подхватили и понесли через весь город. К какой крыше дома Шилиха прикасалась, та мгновенно вспыхивала. Так, весь город и сожгла злая колдунья Шилиха.

Особый интерес вызывают предания уральских казаков о Степане Разине, которые записал И. И. Железнов в "низовых" станицах. Вот, небольшой отрывок:

"Разве мы, казаки, разинской породы? - писал Железнов. - Разин никакой породы на Яике не оставил! Ещё разиной и прабабушки на свете не было, а уж наши казаки на Яикушке жили и нехристей били. Разин к нам сбоку припёка. В ту пору, как Разин прокуратил, он, правда, был на Яике, но не у наших казаков, не вверху, не в Яицком городке, что по - нынешнему Уральск город, а был на низу, при устьях реки Яик, в Гурьеве - городке... В разину пору в Гурьеве - городке наши казаки не жили, а жили там астраханские стрельцы... Прохлаждаясь в Гурьеве, Разин неоднократно посылал за подсылом и к нашим казакам... чтобы шли на его сторону; но наши казаки не послушались, сторону разбойника не приняли. Конечно, не без того было, и приставали кто из наших поодиночке к Разину и от него, кому гульба надоела, переходили к нашим, такие уж времена были - старина - матушка, неурядица всеместная. Ну, а всё наше Яицкое войско было в стороне от Разина, не якшалось с ним. Ведь Разин всё время, как разбойничал, кутил - мутил, гулял - пировал по городам, что при Волге, а у нас - то ему не повезло. Вот и значит, что мы не разинской породы".

Жизнь замечательного уральского писателя трагически оборвалась 10 июня 1863 года. У него возник конфликт с новым наказным атаманом, который "послужил предметом специального административного расследования, в результате которого Железнов был откомандирован в полк, в киргизскую степь. Это так возмутило и огорчило Железнова, что перед самым походом он застрелился".

Источники:

Военная энциклопедия/Под ред. В. Ф. Новицкого и др. - СПб., 1911 - 1915.

Железнов И. И. Уральцы. Очерки быта уральских казаков//Железнов И. И. Полное собрание сочинений/репринт. изд. Уральск, 2006. Тт. 1 - 3.