Три дня и две ночи

                С любовью к своей семье и друзьям

Сейчас производят очень мудреные телефоны, можно на отдельных, особо дорогих твоему сердцу личностей в справочнике устанавливать персональные мелодии.
В один прекрасный день наш офис осчастливила музыка в исполнении Даниэля Лавуа. Я, осуществив практически   бег с препятствиями за олимпийское золото к брошенному на столе одинокому телефону, из другой части помещения,  схватила  трубку и ответила, чуть запыхавшись: «Алло!».

Это звонил мой старый товарищ по институту Димка Борисов, единица колоритная, успешная и главное, холостая. Димка давно уже жил в Москве, имел квартиру на Профсоюзной с очень стильным  дизайном, черный бмв и большое количество постоянно меняющихся женщин. Я еще пятнадцать лет назад решила для себя, что Димка, во-первых, бабник, а, во-вторых, внешне ну, совсем не в моем вкусе. Весь антураж с квартирами, машинами и прочим, конечно, добавил ему мужской харизмы, но не смог сделать его высоким голубоглазым блондином,  с паршивым характером. Поэтому весь мой интерес к нему заключался обычно в веселом совместном времени провождении. Димка неординарная личность, способная генерировать идеи, то есть можно конечно банально поесть с ним в ресторане, но в конце, после бутылки горячительного, как правило, любая дегустация дорогостоящей итальянской пасты заканчивалась фразой «Поехали в Рай?» или «Ты не хочешь полетать на воздушном шаре?», «Может в Питер?». Причем, это означало, что именно сейчас нужно было встать и мчаться реализовывать его новую идею. Каждый раз, правда, он мне говорил: «Давай возьмем с собой какую-нибудь твою подружку» из чего я всегда делала выводы, что видимо я тоже совсем не в Димкином вкусе.

С каждым годом, такие встречи были все реже и реже, у него работа, а у меня семья. Кстати, он никогда не говорил, кем работает. Стоило его только спросить, уходил от ответа, отшучивался, а если совсем уж «припрешь к стенке», говорил, как-то завывая и растягивая гласные: «Ну, пожалуйста, о чем угодно, только не о работе…». Я даже в какой-то момент начала думать, что Димка киллер или как минимум, какой-то американский шпион, а со временем просто смирилась и перестала спрашивать.

Еще у Димки была отличная черта, он всегда мог дать денег в долг. То есть, каждый раз, если вдруг мне была необходима не очень большая и не очень маленькая сумма денег, ему можно было позвонить, и он их сразу привозил. Причем в процессе я настолько обнаглела, что занимала у него не только для себя, но и для подружек, например, которым не хватало чуть-чуть на новую машинку. Чтобы упростить себе и Димке жизнь я просто сообщила ему номер своей банковской карты, и по  моей просьбе в виде душещипательной смс-ки, он мне, молча, переводил деньги, а я через какое-то время  ему их транспортировала назад таким же способом.
 
Иногда он меня знакомил со своими девушками, не специально, скорее так обстоятельства складывались, они все были очень молодыми и красивыми, но всегда разными, возможно, мы просто редко виделись. Иногда Димка звонил мне по ночам, с каким-нибудь совершенно идиотским вопросом, вызывая бурю моего негодования и монолог нецензурной речи. Но если он звонил днем, средь бела дня, это значило, что наверняка он звонит с ПРЕДЛОЖЕНИЕМ, приличным или нет, как повезет. Поэтому бежала я быстро в этот раз, в предвкушении.

- Алло!
- Привет! Ты можешь говорить? – спрашивал Димка своим низким бархатным почти сексуальным голосом, доведенным до совершенства в своем преподнесении, еще с юности. В студенчестве он работал ди-джеем на каком-то местном Саратовском радио. Если бы я не знала, какой он на самом деле, то точно бы сразу решила, что это мне звонит именно блондин с голубыми глазами.
- Да, могу. Конечно, могу! – проурчала я в трубку, нарочито подчеркивая мою готовность к общению с ним в любое время суток.
- Настюх, я тебе предлагаю поехать на три дня в Хорватию, в Дубровник. Пятница плюс выходные – заявил он деловито, без лишних долгих прелюдий.
Если честно, я всегда готова поддержать любую Димкину идею, но с некоторых пор поехать с чужим мужиком на три дня в отпуск было немного странно даже для моей свободолюбивой натуры, привыкшей к нестандартным жизненным ситуациям, совсем немного, но все же.
- Я забронировал семейный номер с двумя спальнями, - сказал он, словно читая мои мысли на расстоянии и сразу предвосхищая все ненужные вопросы. – И я естественно плачу.
- Да, я согласна – почти прокричала я в ответ, хотя еще не особо представляла каким образом, я вообще смогу это устроить. И не очень переживая, о том, что три недели назад мы виделись с Димкой, и он был с новой пассией, которая весь вечер его нежно обнимала, явно демонстрируя мне свое превосходство в вопросе владения этим интересным мужчиной.
- Ну, все, в пятницу в 6.25 самолет из Шереметьево. Пришли мне скан своего загранпаспорта.
Я подумала, что терпеть не могу такие ранние рейсы, но как говориться, дареному коню в зубы не глядят. 

День первый.

Опуская детали встречи в аэропорту, полета и заселения в гостиницу, мы наконец-то оказались  на пляже. Два совершенно посторонних, несмотря на пятнадцатилетний стаж общения, полураздетых человека под общим зонтом, почти общей крышей над головой, с одной на двоих бутылкой «Моэт и Шандон», запотевшей, наполненной  до одури приятным на вкус содержимым.
- Так почему ты не взял с собой свою Барби? – спросила я его, делая жадный глоток прямо из бутылки.
- Ее зовут Лена – ответил он, не глядя на меня и затягиваясь сигаретой, со сладким терпким запахом дыма.
- Ну, просто за годы, которые мы знакомы, их было так много, что после третьей я перестала запоминать их имена.
Димка усмехнулся: – Хотел отдохнуть в женском обществе без истерик - и потом вдруг добавил: - Она, кстати, после нашей встречи с тобой, две недели потом  зудела, что у тебя толстая задница и кривые ноги.
- Слушай, ну, с определением задницы я еще готова согласиться, но вот относительно ног протестую – ответила я ему совершенно серьезным тоном.
Он засмеялся этим своим грудным смехом, максимально сотрясающим внутреннюю диафрагму и сказал: – Я никогда не знаю, что ты ответишь или сделаешь. В отличие, от всех других знакомых мне женщин, ты абсолютно непредсказуема. Потом продолжил задумчиво - Не знаю, что это она так завелась тогда, женщины странные существа. Она ведь красивая, что ей переживать.
- И глупая – сказала я, сразу же отомстив Ленке за «толстую задницу», и вспомнив образ хрупкой девушки с белыми волосами, синими глазами, стройной фигурой и совершенно хищным маникюром.
- Да, глупая. Но она мне нужна не для разговоров, я на работе так устаю от разговоров, я хочу, что бы женщина рядом со мной всегда молчала.
Тут я подумала, что, наверно, все-таки Димка не киллер, раз он так устает на работе от разговоров – А почему ты не женишься?
Он задумчиво водил большим пальцем ноги по песку. – Я ищу ту, которая сможет трахнуть мой мозг.
Я подумала, что вот как раз это могут абсолютно все женщины. И вдруг совершенно неожиданно для себя, видимо шампанское действовало, спросила его: – А я красивая?
- Ты на любителя – ответил он, не думая, четко как на экзамене, словно заранее готовился.
Я даже горлышко от бутылки сжала крепче, в первую секунду хотелось запустить в него ею, да шампанское стало жалко, уж больно был освежающе приятным вкус пузырьков на языке.
- Может ты еще просто мало выпил? – ответила я с сарказмом, но уже мысленно смирившись, что Ленка все-таки краше.
Тут он наконец-то повернул на меня голову, пристально посмотрел и сказал:- А может я и есть этот самый любитель? – и, протянув ко мне руку со своего лежака, дотронулся до моей руки.

Меня словно током прошибло. Бывают такие моменты, когда весь мир переворачивается за секунду, сразу какая-то куча-куча мыслей, подозрений и, как тебе кажется, осмыслений некоторых моментов.

Я резко отдернула руку и строгим голосом сказала ему: - Борисов, руки убери и веди себя прилично!

Сколько же в этот миг было в его взгляде веселья, он прямо таки взорвался от смеха и немного успокаиваясь, сказал мне как-то снисходительно: - Бутылку дай, я выпить хочу!

Тут до меня дошло, что я уже минут пятнадцать как оккупировала бутылку, держу ее в руке, периодически прикладывая ее, прохладненькую, к животу и, ловко орудуя одной рукой, несмотря на ее значительный вес, активно в одно лицо, отпиваю живительную жидкость. Причем, держу именно той рукой, на которую собственно и посягал минуту назад Димка.

Я отдала ему божественный напиток и мы, ухмыляясь каждый собственным мыслям по общей теме, продолжали смотреть вдаль. В этот момент я думала о том, что есть люди, с которыми даже не страшно выглядеть глупой и смешной.

Тут он вдруг решил продолжить разговор – Понимаешь, мне нравятся женщины со скандинавским типом внешности, холодные. У них светлые глаза и волосы, прозрачная кожа. Молодые и очень худые. А ты не такая. Но у тебя есть значительно большее преимущество, относительно других – заявил он, смешно приподнимая брови -  Ты меня никогда не раздражаешь. Веришь, нет? Любого человека периодически все раздражают. И меня, тоже раздражают, особенно женщины своими странностями, и Барби, как ты ее назвала, часто раздражает, и помощница моя на работе, хоть она толковый юрист и знает три языка, и бариста, и консъержка и даже собака. А ты никогда.

Я знала, что он прикалывается, сравнивая меня с собакой, такая особая форма циничного юмора, к которой я привыкла за долгие годы, слушала его, улыбаясь, но в тоже время понимала, что он не врет.

- Даже когда ты просто присылаешь мне свои дурацкие смс-ки на тему: «Дай денег», вместо того, что бы позвонить, узнать как дела и заодно попросить, и то не раздражаешь. - Слушай, а как тебя муж отпустил? - вдруг он резко сменил тему.
- Он меня всегда и везде отпускает. Может потому что я его, напротив, всегда раздражаю?- ответила я, подхватывая эстафету циничного юмора.
Димка засмеялся, оценив шутку,  и спросил – А серьезно? Ты приходишь и говоришь, что едешь в Хорватию с мужиком, своим старым знакомым?
- Неа, я как мудрая женщина, звоню и спрашиваю разрешение поехать в Хорватию с друзьями. Чувствуешь разницу? - спросила я, посмотрев на него деланно поучительно – Он никогда не спрашивает с какими друзьями и всегда, как мудрый человек, разрешает, наверно, в глубине души понимая, что его отказ ничего не изменит. Он знает, что мне это необходимо, оставаться наедине с собственными мыслями. Отдыхать ото всех, рутина убивает. Я обычно уезжаю мегерой, а возвращаюсь любящей женщиной. Понял?
- Ага, я бы так не смог – сказал Димка, пожимая при этом недоуменно плечами.
- Смог бы, если бы доверял.

Мы допили шампанское и по молчаливому согласию пошли за второй бутылкой… И так было еще несколько раз. Мы купались, ходили по берегу, болтали, покупали на пляже какие-то фрукты, ели их немытыми, чертили здоровенные круги на песке, мерились шагами. Каждый раз, делая последний глоток из бутылки, мы удивлялись, искренне сожалея, что вот так все хорошее когда-то заканчивается, но тут шампанское опять неизменно появлялось. Я чувствовала, что мне уже немного трудно выговаривать некоторые буквы и на поворотах иногда довольно утомительно следовать задаваемому Димкой вектору движения, но было хорошо, весело, интересно, как всегда легко. Незаметно наступил вечер, даже чуть похолодало и мы пошли в номер для того, чтобы переодеться и пойти где-нибудь поужинать.

Все-таки я консерватор, не понимаю я этих спортивных свободных одежд за ужином на отдыхе. Опять же памятуя о необыкновенной Ленкиной красоте скандинавской женщины и в глубине души, не соглашаясь с Димкиными стереотипами,  я облачилась в единственное привезенное из Москвы красное платье и вполне стала похожа на красотку, в надежде, что может он все-таки оценит это по достоинству. Мне кажется, мы почти одновременно вышли, я гордо следовала впереди в туфлях на каблуке, не пропустив Димкиного одобрительного взгляда, подтверждающего, что не зря я трачу деньги в магазинах и подарившего мне слабую надежду, что южный тип женской внешности тоже может быть вполне ничего, под определенным красным соусом. Он замешкался у двери, борясь с картой, я гордо ступила в полумрак вечернего освящения отеля.

ПОЛЕТ! Движение летательного аппарата в атмосфере под воздействием аэродинамических и гравитационных сил. Там было всего три ступени, я забыла о них, плюс шампанское неумолимо нарушало координацию. В общем,  падала я красиво и главное, громко. И может быть, не было бы все так ужасно, если бы не какой-то талантливый дизайнер, соорудивший в коридоре интересную этажерку с дивными растениями в горшочках, которая совершенным магическим образом оказалась строго в траектории моего полета. Я просто закрыла голову руками, спасая, тем самым, самое ценное, от падающего звездопада предметов.

Мне кажется, Димка в этот момент даже протрезвел, он за секунду преодолел расстояние до этажерки и схватил ее, удерживая вертикальное положение, и ограничивая возможность последовать звездопаду. Он нагнулся и, как мне показалось, робко спросил: - Ты там живая?
- Мне больно – ответила я, тоже явно трезвея.
На шум набежал обслуживающий персонал с ресепшена, одни что-то убирали, другие что-то говорили Димке. Я скромно села на диван и всем своим благородным видом настоящей леди демонстрировала: «Ну, что Вы? Вот именно Я тут совершенно не причем.»

После долгой дискуссии с менеджером отеля, Димка подошел ко мне и сказал, ухмыляясь, что сегодня мне повезло, и поем я бесплатно, в качестве комплимента от отеля, за то, что этажерки у них падают на не в чем не повинных мирных гостей.
- Правда сначала они мне пытались впарить материальный ущерб, но я им сказал, что напишу в кастомер сервис и они сразу передумали – сказал он явно довольный собой, автоматически вынимая какую-то ветку у меня из волос – У тебя руки и ноги то целы?
- Вроде бы, да – ответила я, чувствуя себя совершенно несчастной, не от боли, нет, от того, что образ прекрасной, тонкой, чарующей женщины был так нелепо разрушен одним махом.
Он посмотрел на меня сверху вниз и захохотал, я не выдержала и тоже закатилась смехом, радуясь, что ничего хотя бы не сломала себе, даже каблук.


Ночь первая.

Я проснулась от того, что меня кто-то тряс. У меня на кровати сидел Димка в трусах, у него было встревоженное лицо и взлохмаченные волосы.
- Ты чего тут делаешь? – я его спросила удивленно, но, уже медленно сопоставляя в сознании детали, говорящие о том, что мне приснился кошмар, и я кричала во сне.
- Настя, что с тобой? – спросил Димка, как мне показалось очень испуганным голосом.
- Кричала, да? – я спросила, улыбаясь - Мне сон страшный приснился. Ты мой спаситель – потом я перевернулась на другой бок, и, сворачиваясь в комочек, уже почти сквозь сон пробормотала:  – Ты посиди тут чуть-чуть, дождись, когда я усну, а потом уходи.

День второй.

- Ты меня очень сильно испугала ночью. Тебе снятся кошмары?- спросил Димка, когда мы уселись завтракать.
- Да, бывает. Но я никогда не помню, что мне снится, кричу во сне, меня надо сразу будить.
- Офигеть! Тебе снятся кошмары! Я всегда думал, что ты из железобетона. Я вообще, когда услышал твои крики, спросонья в первую минуту решил, что ты мужика привела – начал хохмить Димка.
Я молча жевала, с полным отсутствием аппетита, запивая все свежевыжатым апельсиновым соком, несущим спасение измученному организму жаждой, в результате похмелья.
- Слушай, я, правда, перепугался – сказал он уже серьезно.
- А ты думал, так это просто ночевать с чужими женами, знаешь, сколько еще страшного может быть с непривычки – я с ерничала.
Сегодня нам предстояла экскурсия по старому городу Дубровник. В холле нас ждал экскурсовод и небольшая группа туристов. Несмотря на вторую половину сентября, стояла ужасающая жарища, при этом голова «трещала по швам», то ли от вчерашнего шампанского, то ли от всех вечерних и ночных происшествий, то ли от того и другого сразу.

Исторический центр города Дубровник не может оставить равнодушным ни одного путешественника. Красные крыши и белые гладкие, словно отлакированные стены в комплексе с немыслимой красотой Адриатического моря, создают в душе чувство фундаментальности и защищенности. Мы ходили, ходили, активно разглядывая и слушая историческую справку о главных достопримечательностях – Страдун, Княжеский дворец, ворота Пиле, собор Девы Марии, мы даже взобрались на городские крепостные стены, откуда открылся совершенно удивительный вид на порт, город и море. Дух захватывало от мощи этого города…

В какой-то момент, мне показалось, что голос экскурсовода становился все дальше и дальше, с трудом различались слова, хотя стоял он на расстоянии вытянутой руки. Я опустила взгляд вниз и увидела, что земля резко уходит из под ног, к горлу подступила тошнота, захотелось лечь, закрыть глаза и отдаться уносящей в прохладу какой-то волне умиротворения.

Очнулась я, полулежа в кресле в каком-то ресторане, название которого не осталось в истории, под убежищем громадного дерева и увидела перед собой не на шутку озадаченное Димкино лицо, лицо экскурсовода и другие лица людей из нашей туристической группы.
- Что случилось? – спросила я, облизывая пересохшие губы и чувствуя немыслимую боль в каждом суставе.
- Видимо у тебя солнечный удар, ты сознание потеряла – сказал Димка, как мне показалось очень ласково – Я тебя сюда принес. Давай вернемся в отель и вызовем врача, потеря сознания это не нормальное явление.
- Почему же? Для меня абсолютно нормальное - ответила я, улыбаясь. - Я еще с детства это практикую. Обычно просто, я могу себя контролировать, а это как-то пропустила момент, перегрелась видимо, действительно.

Наши спутники удалились, экскурсия для нас с Димкой закончилась. Мы медленно побрели по старым улицам к выходу, поймали такси и вернулись в отель.
- Извини, я лишила тебя возможности дослушать историю мирового наследия Юнеско, -  сказала я Димке робким голосом, когда мы ехали в машине.
- Я уже был на этой экскурсии – ответил он невозмутимо.
- В смысле?
- Был в предыдущий свой визит в Дубровник.
- А зачем ты второй раз пошел слушать тоже самое? – задала я вопрос в полном недоумении.
- Ты хотела экскурсию, я ее тебе организовал – ответил Димка и щелкнул меня легонько по носу.

Вот она женская сущность, упивающаяся  восторгом в порыве собственного тщеславия, при мысли, что для нее пошли на жертву. И не важно, что это человек ничего не значит ни в твоей жизни, ни в твоем сердце, главное это показательный ЖЕСТ.
Я машинально взмахнула ресницами и спросила сладким голосом – А с кем был, один?
- Нет, с Барби! – ответил он спокойно, убивая на корню весь мой восторженный запал.

Решили поужинать в открытом ресторане на пляже. Было очень здорово, свечи, шум прибоя, заходящее солнце - такая невесомая романтика.
- Выпьешь? – спросил Димка, исследуя меню.
- Не уверена,  -  ответила я, чувствуя какую-то легкую тошноту.
- Да ладно тебе, пей, завтра станешь трезвенницей и приличной женщиной, завтра домой – сказал он с какой-то нежностью в голосе.
Принесли наш заказ, кучу каких-то тарелок и блюд, источающих невероятно аппетитный запах. Мы подняли бокалы в желании выпить и потом уже их попробовать.
- Ну,  давай, за тебя! Королева происшествий! – сказал Димка, поднимая бокал.
Вот зачем он это сказал?
Я в ответ подняла бокал, улыбаясь воспоминаниям, мысленно радуясь приятному вечеру, тонкому Димкиному юмору, наслаждаясь его добротой, которую он так тщательно скрывал за маской циника, протянула руку и стукнула его стеклянный сосуд своим, красиво, по киношному.
Бокал треснул у меня прямо в руке. Я держала его за ножку и видела, как толстенная трещина сползла сверху вниз, вызывая у меня ассоциацию, что вот именно так иногда разбивается любящее сердце. У Димки округлились глаза, он аккуратно забрал у меня стакан, поставил его на угол стола и махнул официанту.
- Я прошу тебя, ничего больше  не трогай, и ешь ложкой – сказал он в сердцах.

Ночь вторая

Мы вернулись в номер, я чувствовала себя скверно, меня знобило. Градусник показал, что у меня температура 39. Димка увидев, что у меня жар сразу решительно сказал:
- Так, все я вызываю тебе врача. Это уже все не нормально  - он суетился, бегал мне за чаем в бар, смотрел на меня испуганно и жалобно причитал: - Настюш, ты не умрешь? Что с тобой, а?
Я лежала замертво на кровати и молчала, болело все, даже зубы и волосы.

Когда в дверь постучали, мне кажется, Димка с гигантским облегчением распахнул дверь и был настолько рад видеть врача, что чуть было, не прокричал «Аллилуйя!».
Доктор, бегло осмотрев меня и выслушав дневную историю о потере сознания, сказал, что ничего страшного не случилось, никакого рецидива, обычный тепловой удар, который часто сопровождается повышением температуры тела и тошнотой. Он порекомендовал выпить жаропонижающее, больше пить жидкости, и избегать еще в течении двух дней прямых солнечных лучей. В общем, успокоил Димку и ушел.
Лекарство действовало, жар спал, невыносимо болела голова. Димкина забота немного утомляла и мешала полноценно заснуть.

- Димась, ты это, шел бы спать. Я в порядке уже – прошептала я, в надежде, что он уйдет, и я провалюсь в сладкую негу снов.
- Нет! – Димка решительно отверг мою просьбу, я посижу с тобой, вдруг у тебя опять температура подымется.
- Ты хоть не шуми тогда – промычала я капризно, как и подобает больному, страдающему созданию. Я знала, что утром, уже все будет в норме, за историю моих путешествий акклиматизация для меня это совсем не редкое явление, на которое я уже даже не обращаю особого внимания.
Сквозь сон я чувствовала, как он бережно укрыл меня одеялом.


День третий

Я проснулась очень рано, и подумала, что за два прошедших дня мне так и не удалось насладиться утренним морем и одиночеством. Мне кажется, по своей красоте и гармонии, мало что может сравниться с морским побережьем в начале знойного дня. Море оно такое спокойное, тихое и теплое, солнце еще не очень горячее, ласковое. Я так люблю посидеть на берегу, пока еще никого нет и раствориться в этом прозрачном звуке воды и ветра.

Я тихонько собрала вещи и на цыпочках кралась к выходу, чтобы не разбудить Димку, который и так из-за меня не спал уже вторую ночь. Опустив руку на дверную ручку, я вздрогнула от вдруг возникшего голоса за спиной, который словно лезвие разрезал тишину:
- И куда это ты собралась? – спросил Димка, стоявший в дверях своей спальни.
Я стояла словно пойманный нашкодивший ребенок, в глубине души раздосадованная, что одиночества теперь уже, наверно, не получится – Да, Дим, я просто поплавать хотела, у нас до самолета еще куча времени - начала я, оправдываясь.
- А меня, что не позвала? - спросил он с претензией.
- Я заглянула к тебе, ты так сладко спал, мне тебя стало жалко будить – пыталась я виртуозно врать.
- Я не сплю уже два часа, я читал, и ты не заглядывала – сказал он, буравя меня своим прямым взглядом - Ты пыталась сбежать. Подло. Несмотря на то, что между нами было две эти ночи – он засмеялся опять этим своим глубоким смехом, радуясь своей шутке, и добавил: – Ты никуда одна не пойдешь, ты утонешь, тебя искусают рыбы, я даже боюсь представить, что еще может с тобой случиться.
Он мгновенно переоделся и мы пошли к морю.
Надо отдать должное Димке, он молчал до завтрака и я почти полностью смогла погрузиться в собственные мысли.

Время очень быстро пролетело, пора было возвращаться, в суете мы собрались, погрузились в трансфер и поехали в аэропорт. После пересечения границы я  носилась как заведенная, потому что мне было необходимо срочно купить подарки. Кроме того, неискоренимый женский «магазиновый инстинкт», дающий в любое время желание жить и двигаться помогал мне перемещаться с невероятной скоростью между бутиками в дьюти фри. Димка носил мою сумку, которая ежеминутно чем-то утяжелялась – бутылка виски, большая машина, какие-то другие мелочи для родных и близких. Мне даже в какой-то момент показалось, что у него спортивный интерес и он такой спокойный, что не свойственно в этой ситуации ни одному мужчине, потому что просто засек время и пытается ответить для себя на вопрос: «Сколько может работать одна батарейка?».

Наконец-то я осталась довольна покупками, и мы уселись недалеко от нашего выхода и стали ждать. Тут он, нарушая молчание и одновременно пренебрежительно задвигая мою сумку ногой под кресло, вдруг говорит – Как же ты меня достала за эти три дня!
- Почему? - спросила я, немного удивившись неожиданному заявлению.
- Я с тобой носился как с писаной торбой, а я вообще-то ехал отдыхать, я устал – говорил он сварливо.
- Вообще, Димасик, нормальная жизнь она именно такая, большую часть времени ты посвящаешь себя другим людям, а если появляются дети, то себе ты уже никогда не принадлежишь – я ему ответила, улыбаясь, но  внутренне соглашаясь, что, он, конечно, имеет право чуть-чуть повозмущаться: – Ты хочешь мне сказать, что твои Барби не болеют и не напиваются?
Он усмехнулся и сказал: - Наверно они делают все, что и ты, только я никогда не принимаю участие в процессе, я их всегда просто отвожу к маме.
- Ты привык к другим отношениям, к рыночным. Тебе дарят совершенное тело и удовольствие, ты платишь за это шубами и машинами. Ты думаешь, что это нормальный формат отношений, он тебе удобен, ты потребитель.  Но мне кажется, что ты не очень счастлив при этом. Попробуй по-другому - зачем-то выпалила я поучительную речь и в ожидании посмотрела на Димку.
Он не ответил.

Тут объявили посадку. Я встала, демонстративно достала свою сумку из-под сиденья, повесила ее на Димкино плечо со словами «Донеси уж свой крест сегодня», пошла к стойке.

А он все, по-прежнему  молчал. Мы уж сели в самолет и тут он мне ни с того, ни с сего вдруг говорит: - А ты боишься смерти?
- Боюсь, ответила я сразу, не думая – регулируя ремень безопасности по себе.
- А почему?
- Не хочу, чтобы мой сын рос без матери.
- А я не боюсь – ответил он тихо и как-то грустно.

Я взяла его за руку, потому что поняла, что вот именно сейчас он катастрофически одинок и держала ее так почти весь полет, до момента пока мы не приземлились.

В аэропорту, после паспортного контроля, взяв свою сумку, я сказала, что мы прощаемся здесь и дальше я сама тащу свою ношу, потому что меня встречают.
- Подожди! - Он вдруг резко остановил меня, развернул к себе, обхватил ладонями мое лицо, внимательно посмотрел мне в глаза и с жаром стал говорить: - У меня к тебе еще один важный вопрос. Я тебя знаю уже кучу времени. Ты сейчас выглядишь также как и тогда пятнадцать лет назад, даже лучше. Тебе четвертый десяток, а ты как девчонка. Ты когда-нибудь состаришься?

Я немного ошарашенная его порывом ответила улыбаясь - Состарюсь, как и все… Как-нибудь, встретимся с тобой и ты меня не узнаешь… А сейчас я пойду, а ты внимательно посмотри вдруг, и правда, у меня ноги кривые?
И мы, от души рассмеявшись, простились.

Меня встречали муж и сын, как это обычно происходит шумно и радостно. И маленький и большой лезли в сумку с вопросом «А, что ты мне привезла?». Они наперебой рассказывали, что делали три дня в мое отсутствие, ребенок демонстрировал какую-то новую майку, купленную папой.

Я чувствовала, что он стоит и смотрит на нас…

Через год Димка наконец-то женился, на моей одногрупнице Оле Терновой. Оля обладательница неимоверных кулинарных способностей, толстенной косы цвета вороньего крыла, зеленых глаз, среднестатистической фигуры и двоих детей двенадцати и четырех лет. Он мне звонил накануне и очень возбужденно верещал в трубку, что очень переживает, а сможет ли он стать хорошим отцом для них. Я ему ответила, что наша совместная поездка в Хорватию совершенно точно доказывает, что он вполне в состоянии стать хорошим заботливым отцом, мужем и просто счастливым человеком.

Иногда приятно думать, что ты можешь оставлять отпечаток в сознании людей. ;)))