Василиска

Из заморских степей ли, из-за горных хребтин ли привезли купцы во дворец к Василисе Премудрой ящерку. Ящерка совсем безвредная-безобидная оказалась, но уж больно видом страшна. У нее и шлем на голове, и гребень вдоль спины. Сама с руку длиной, вот и потеряли придворные слуги покой. Бывало, выскочит та ящерка на середину залы: мамки-няньки - «охи-ахи!», а Василиса Премудрая – «хи-хи» да «ха-хи».
На улицу страшную зверушку не пускали, боялись – утащат диковинку. На ночь запирали в клетушку. Прозвали это пугало василискиной игрушкой, а то и просто Василиской кликали.
Игрушка игрушкой, да вот как заболеет, прямо на глазах хиреет. То ли не переносит холода, то ли еда не та? Может нежирные наши мухи-жучки, может невкусные сверчки-паучки?
Созвали лекарей-аптекарей, те и говорят, мол, надо дать Василиске свободу, пусть гуляет по саду-огороду.
Сказано – сделано. По дворцу приказ: «Выгуливать Василиску всякий раз!» Шута горохового к ней приставили, он один страшилку не боялся, то и дело над ней насмехался.
Но при выгуле случился урон. Ящерка уж такая прожорливая была, все подряд мела. Покусала все цветы, съела с грядки огурцы, слопала вилок капусты. Чтоб ей было пусто!
Правда, с той поры пошло здоровье ее  на поправку. Василиса Премудрая видит такое дело, вот она возьми и прикажи выводить ящерку в поле. На ржаном поле Василиска покушала вволю, на гречишном так объелась, что самой идти домой не хотелось. Шут ее за хвост - и на спину, так во дворец и тащил, здоровый был детина.
И так каждый день, наестся василискина игрушка до отвала, когда овса, когда ячменя и опять : «Тащи меня». Шут тоже не нанимался ящеров тягать, глянь, через неделю другую, сбежал.
Вот тогда отругали Василиску на чем свет стоит, всыпали ей по первое число, и по второе для острастки. Она, конечно, обиделась и сбежала в ту же ночь.
Пошла по миру гулять, народ честной пугать. Попала в какую-то деревушку, испугала одну старушку и пошел по свету слух, мол, змей страшный обитает: и бегает, и плавает, и по воздуху летает. У нас ведь как: чего и нет - наплетут, ко всему хвост прилепят и ножки-рожки приделают. С тех пор и стали болтать, кому удастся Василиску увидать, - на месте околеет или просто окаменеет.
Ходит-бродит Василиска по лесам, по долам, не только людей, но и зверье пугает. Те по норам-по дуплам попрятались, и свою небылицу пустили, что хищник новый объявился вида ужасного, взгляда опасного. То ли дальнему дракону родственник, то ли местному Горынычу приятель, но по сравнению с ним, бурый медведь – пугливый крольчонок, а серый волк – трусливый бельчонок. Потому и бегут от Василиски без оглядки во все, ноги, копыта и лапки.
Зато по поводу еды у проглотки-ящерки нет беды. Заберется к человеку в дом, хозяева и стоят столбом. От страха пошевелиться не могут, не заорать-не закричать. Страшилка на стол, - тут и яички, и каша из горшка, а то и щи из печи, только успевай – мечи. Не брезгует и хлебом, краюхой. Короче, набьет полное брюхо! Глянь, ей уж еле ползется. Хорошо Василиске живется!
Да уж… Василиска и без дворца живет – не тужит, да только скучно, никто с ней не дружит.