Просто Лева

 Год Лошади чуть не начался для меня трагически: по дороге в областной центр, в жуткую непогоду, я  попал в страшную автокатастрофу и чудом выжил; вовремя сработали подушки безопасности. Но при этом  получил  тяжелую травму спины. Диагноз врачей был неутешительным: компрессионный перелом отдела позвоночника. Несколько месяцев лежал  прикованным  к постели. Лежать  беспомощно в гипсовом корсете и при этом терпеть адскую боль – тяжелое испытание для любого человека. Но вердикт врачей был неумолим – длительная иммобилизация с целью срастания переломов. Они постоянно подчеркивали, что восстановление функций позвоночника – дело тяжелое, длительное и болезненное, стращали  всевозможными осложнениями. И мне пришлось смириться со своей участью: долго и упорно лечиться.
    Постепенно дела пошли на поправку. Меня выписали из больницы и перевели на домашнее лечение.  Дома находился под контролем своего  участкового врача Шапошниковой, которая  приходила два раза в неделю и проводила необходимые лечебные процедуры. Все остальные работы по уходу за мной делала жена.
    В начале мая врачи, наконец – то,  разрешили мне понемногу ходить. Правда, снимать гипсовый корсет не торопились. На мою просьбу сделать это, был один ответ: рано, надо подождать.
 А так хотелось выйти на улицу, где вовсю  буйствовала весна: светило яркое солнце и в белой кипени стояли деревья; вот уже несколько дней я просыпаюсь по утрам, когда  вся комната озарена теплым, радостным, солнечным светом;от веселого щебетания птиц.
    Звякнула щеколда калитки, и послышались тяжелые шаги поднимающегося по ступенькам человека. Я знал – это наш сосед, семидесятилетний Потапыч, который присматривал за мной во  время отсутствия жены. Зайдя в дом, он пододвинул к себе стул, уселся, тяжело дыша, и пристально  посмотрел на меня своими подслеповатыми глазами.
 - Чижало? – жалостливо  спросил он, кладя свою фуражку на колени и гладя  плешь на голове.
 Я, чуть скривившись, согласно  кивнул  головой.
- Понимаю, - тяжело вздохнул Потапыч. – Но ты терпи, на то ты и мужик! Как говорят, бог терпел и нам велел!
- А это зачем? – спросил он, глазами показывая на лежащие рядом с кроватью гантели.
- Врачи посоветовали от пареза.
- Что порезал то? – испуганно спросил Потапыч, оглядывая меня с ног до головы.
- Да нет, Потапыч, ты не понял, так доктора называют снижение мышечной силы.
- А-а. Мудреными словами они как-то всегда выражаются, поди пойми их.  На-ка вот отварчику попей,- сказал Потапыч, доставая из пакета литровую банку с какой-то жидкостью,- жена  приготовила из разных  там трав; враз  поправишься, вся сок- сила к тебе в момент и возвернется. Ты не только встанешь с энтой, наверное, уже опостылевшей постели, но и к девкам еще побежишь.
- Куда мне к девкам!  Скорее  бы на ноги встать, больше ничего не надо,- слабо улыбнулся я.
 С жадностью приложился к горлышку банки и отпил большую часть содержимого, и с удовольствием почувствовал, как по телу разлилась приятная истома. Я помнил слова своего лечащего врача, который предупреждал меня, что дефицит жидкости может привести к печальным последствиям: он способствует дистрофии тканей, поэтому  должен употреблять  как можно больше соков, морса, минералки.
- А твоя то где? На работе?
- Где же ей быть. Работает.
- Ну, ты того! Давай не падай духом, а то лежишь тут, будто помирать собрался.  Да, йошкин кот, чуть не забыл!  Сегодня моя половинка была на почте и купила  несколько газет. Взялся читать одну статью –  и у меня глаза на лоб!  Я увидел такую фотографию, от которой ты, как посмотришь,  тоже  опупеешь! Чудны дела твои, господи! Пишут про мужика, у которого, видно, с головой не все в порядке: ему семьдесят стукнуло, о душе уже надо думать,  а он  борьбой занимается,  спортсмен хренов.  Еще пишут, что в детстве энтот мужик болел тубуркулезом, и врачи говорили, что он не жилец, а он возьми да не только выживи, но и всех амриканцев на лопатки положил.
- Но это не обязательно, что там могут бороться одни американцы, вероятно, было много борцов и из других стран, - сказал я.
- Нет – амриканцы! Они наши злейшие враги, значит - у них и выиграл! – упрямствовал старик.
Понимая, что переубедить Потапыча бесполезно, мне пришлось согласиться с его доводами.
Я взял газету и внимательно стал рассматривать фотографию, где в окружении  молодых ребят стоял, явно солидных лет, спортсмен. Автор статьи писал, что этот уважаемый гражданин нашей области, недавно вернулся из США, завоевав титул чемпиона мира по самбо среди ветеранов.
  Но что это?! Мне показалось, что лицо старого спортсмена  до удивительности знакомо! Не может быть! Но точно: это же Лев Николаевич Москалев!
- Ты что, его знаешь? – спросил Потапыч, увидев мою неадекватную реакцию и доставая из нагрудного кармана пиджака очки.
 -Еще как!
 - Расскажи, про него, будь добр.  Дюже интересно,-  попросил он, пододвинув свой стул ко мне.
- Ну что же, слушай,- сказал я, с удовольствием ударившись в воспоминания.
     Тренировка  самбистов в спортивном комплексе университета подходила к концу. Тренер, Дмитрий Федорович, внимательно наблюдал за тем, как дежурные приводят в порядок борцовский зал: собирают гантели, гири, эспандеры, моют полы. Некоторые спортсмены, отработав приемы, уже потянулись в раздевалку, остальные перед уходом выполняли успокоительные упражнения. Я, работая в паре с Лешой  Сердюковым, увидел, что после очередного приема, проведенного мной, тот  сделал страдальческий вид, показывая, что ему стало больно, и окончательно убедился, что мой спарринг – партнер сегодня просто не в форме, филонит, и что ему  охота  как можно скорее слинять с тренировки. И когда  предложил ему:»Ну что, пойдем в душ»?, он легко и радостно согласился на это, и стал снимать куртку. Я тоже стал развязывать узел на поясе, краем глаза замечая, как к тренеру подошли совсем незнакомые мне люди и стали с ним о чем-то тихо разговаривать. Потом один из них, видя, что  собираюсь снять самбистскую амуницию, быстро подошел ко мне и сказал:»Постой, не торопись. Давай бороться». Мне сначала подумалось, что незнакомец  неудачно пошутил, пытается разыграть меня. Я удивленно посмотрел на него: передо мной, двадцатилетним студентом, двукратным чемпионом университета, стоял  далеко не молодой человек, который желает состязаться  в борцовском искусстве. Навскидку трудно было определить его возраст, но я почему-то  подумал, что - не меньше пятидесяти. Я еще раз с удивлением оглядел этого отважного джентельмена: среднего роста, рыжеволосый, с белесыми бровями и крупным носом на продолговатом лице. Заметно выделялись его тяжелый подбородок и свернутые большие уши.
   - Давай так, - сказал он, надевая куртку, - я лягу на спину, а ты попробуй меня удержать или провести болевой прием. «Ну и ну! – подумал я, готовясь к схватке. – Он мне еще и фору дает… Нахал, мужик»!  Мой зрелый соперник лег на спину, плотно прижав руки к груди. И вот по  команде его друга, до сих пор стоявшего чуть в стороне и, улыбаясь,  молча наблюдавшего за нами, осторожно, чтобы не повредить какой – нибудь  орган партнеру, сильно прижал его голову и руку к своей груди и стал делать удержание, с желанием в последующем перейти на болевой прием. Но что это?! Правой рукой я почувствовал, как взбугрились мышцы на спине у незнакомца; он легко оторвал меня от себя и бросил на спину. Абсолютно ничего не понимая, что происходит, ошалело озираясь по сторонам, я разгоряченный неудачей, быстро вскочил, принял борцовскую стойку, давая понять своему противнику, что готов с ним сразиться еще раз, что его победа – это чистейшей воды случайность. Тот, не заставил себя долго уговаривать: я даже не успел что-либо предпринять, как попал на «мельницу» и в очередной раз полетел на ковер. Это был позор! Конец всему: моему уже признанному среди одноклубников  авторитету, моим мечтам и надеждам.  А ведь все так хорошо складывалось… И на тебе, получай полное фиаско!
    Конечно, в спорте всякое бывает, выигрыши чередуются с проигрышами. Но так бесславно проиграть! И кому! Пожилому мужчине. Стыды! Я, сгорая от неловкости, с трудом  поднял голову и  посмотрел на своих товарищей, которые с  нескрываемым интересом наблюдали за схваткой и тоже ничего не понимали. Из удрученного состояния,  вывел его друг, который отведя меня  в сторону, спросил: «Ты знаешь кто это»?
- Нет, – озадаченно ответил я. 
 Я не поверил  своим ушам от услышанного, но это была правда! Это был Лев Москалев, призер первенства СССР по самбо, двукратный чемпион СССР по вольной борьбе, пятнадцатикратный чемпион Казахстана по самбо и вольной борьбе, мастер спорта СССР по классической борьбе. Что ему от роду 45 лет. Это все успел рассказать мне его товарищ, пока Москалев переодевался. Подойдя ко мне, он протянул руку и просто сказал:»Зови меня просто Лева».  Сильно покраснев, я попросил у него разрешения называть его Львом Николаевичем, ибо был воспитан в восточном духе, где принято к старшему  обращаться обязательно  подчеркнуто  вежливо.  Он, в общем-то, не возражал. С тем, я тогда и расстался со вновь приобретенными знакомыми.
   Вновь потекли напряженные студенческие будни: лекции, семинары, зачеты, экзамены… И, конечно, тренировки. Так же  как и Лева, решил заниматься самбо, дзюдо, классической и вольной борьбой, но когда об этом заявил своему  тренеру, он  неожиданно  резко  охладил мой пыл, сказав, что это дело абсолютно бесперспективное.  На  удивленный вопрос: «А как же Лева»?, Дмитрий Федорович  спокойно ответил:» Таких как он уникальных и  универсальных борцов, может, наберется всего сотня на весь Союз».      
     Вскоре я был включен в сборную области для участия в Спартакиаде народов РСФСР, где, к глубокому своему удовлетворению оказался в одной команде со своим знаменитым знакомым. Мы, все члены сборной, поражались, с каким молодым задором тренировался этот уже немолодой человек, сколько сил он отдавал борьбе. Тяжело дыша, с деревянными руками и ногами, мы, молодые смотрели, как Лева неустанно боролся на ковре, меняя партнеров. Это было непередаваемое зрелище!
    Мне опять крупно повезло когда,  в Москве, во время соревнований,  предстояло жить с Москалевым в одной комнате, и даже посетить московскую баню вместе с ним. Дело в том, что до начала взвешивания  мне  надо было сбросить   лишних 500 граммов веса,  а Леве – целых полтора килограмма.
    Я оказался невезучим борцом: в первой же схватке  сломал  руку, и  моментально превратился из участника в зрителя. А Лева продолжал бороться, побеждая одного противника за другим. Практически все они были намного моложе его, а значит сильнее, проворнее, но, в конце концов,  вынуждены были капитулировать перед ветераном. В финале Москалев встречался с Виктором Портновым из крупного сибирского города. Это был крепкий, физически сильный молодой борец. И лет то ему было – всего то, ничего: девятнадцать  от роду!  Все свои бои он заканчивал досрочно – или с явным преимуществом, или болевым приемом. В турнире назревала сенсация: все мэтры самбо ставили на молодого спортсмена.
  В случае победы над Москалевым, Портнов становился чемпионом и получал право  на присвоение звания »мастер спорта СССР». Но, вероятно, сибирский богатырь все-таки не был окончательно уверен в своих силах, и поэтому он, совершенно  неожиданно,  вечером появился со своим тренером в нашем номере, чтобы «поговорить». Лева был в душе, и тренер Портнова обратился ко мне с вопросом:  «Где эта рыжая бестия»?  И, увидев появившегося Москалева, спрятав улыбку, сказал: « Лева, нам надо с тобой конфиденциально поговорить».
   Я вышел из комнаты. Разговор между ними длился  недолго,  менее 15 минут, и проходил он на повышенных тонах, как потом сказал Лева. В общих чертах,  смысл их диалога  заключался в следующем: Москалев под каким-нибудь уважительным  предлогом должен был сняться с соревнований, и тогда, естественно, победа присуждалась Портнову.
- И как ты? – осторожно спросил я.
- А что я, - с какой-то задумчивостью ответил Лева, - я этому бестолковому тренеру сказал, что  в поддавки не играю, всю жизнь честно боролся, и впредь так же буду поступать. А  парню, с кем завтра бороться, говорю:»Если продержишься пять минут и я не смогу выиграть у тебя «чисто», то твое счастье, тогда  я сам действительно снимусь».
     Сенсации не произошло: под неистовый шум трибун, в финале победу «чистым» броском за одну минуту и сорок пять секунд одержал Лев Москалев.
     Лет пятнадцать после этого, я ничего не слышал о Москалеве. После университета  был направлен директором сельской школы, где наряду с преподавательской деятельностью параллельно тренировал ребят по самбо. Когда мои подопечные достигли  нужной кондиции в спорте,  решил их свозить на областные соревнования. Среди известных спортсменов, вышедших напутствовать юношей, я с радостью увидел и Льва  Москалева.
     После соревнований мы с ним долго разговаривали, вспоминали былое, товарищей по спорту. Что удивительно: он почти ничуть не изменился. От  него, как и прежде, веяло юношеским задором, все так же веселым был его смех. К сожалению, это была наша последняя встреча; с тех пор я о нем ничего не слышал.
     - Да-а, видать хороший человек  твой Москалев, - подытожил мой рассказ, молчавший до сих пор Потапыч. – На-ка вот еще это почитай. И он сунул мне в руку конверт. Я посмотрел от кого и был страшно удивлен: писал Москалев! Но как он узнал мой адрес, от кого?
Я  дрожащими руками  вскрыл конверт  и стал читать  письмо.   «Здравствуй, Саша! – писал Лева. – С большим сожалением узнал, что тебя постигла  беда. Держись, брат. Я абсолютно уверен, что ты с ней справишься,  помни:  борец – боец. Главное, не опускай руки, сражайся за жизнь и любая болезнь отступит. Мне врачи раз десять предрекали скорую смерть, но я, как видишь, до сих пор еще топчу землю. Как вернусь с соревнований из Ташкента – обязательно постараюсь тебя навестить. С борцовским приветом – Лева».
Я с удивлением посмотрел на Потапыча, который вдруг несколько смутившись, отвел глаза, и спросил: «Письмо – твоих рук дело»?  На что тот, кашлянув в кулак, сказал: »Знамо дело».
- А как ты  раздобыл его адрес?
- Голова  садовая, тебе мозги  уже надо лечить электричеством, памяти нет совсем: ты же мне сам про него рассказывал. Забыл?   А дальше – уже дело техники. Внучка моя Анюта, через  энтот ваш энтернет и нашла его. Она же и написала ему письмо, рассказала  про тебя все как есть. Грешен, диктовал я. Вот так то!
- Потапыч, дай я тебя расцелую! – давясь от слез, сказал я, протягивая к нему руки.
- Но, но, осади! – отпрянул он от меня. – Я же тебе не баба.
- Потапыч, ты даже не знаешь, какой ты замечательный человек! Вы же с Левой мне придали столько сил, что я теперь действительно скоро побегу!
      С этого дня, прогнав уныние и хандру, что  было, уже завладели моим сознанием, я настроил себя на скорейшее выздоровление. Занимался лечебной физкультурой, обливался холодной водой, с каждым днем все больше увеличивал дистанцию для пешей ходьбы. Тренировал тело до изнеможения, невзирая на то, что порой темнело в глазах от больших физических нагрузок и боли, не обращая внимания на  протесты жены, не думая даже о том, что  могу навредить своему организму.  Здравая мысль подсказывала мне  немедленно отказаться от подобной экзекуции!  Но, тогда, раз за разом, на ум приходили слова Москалева о силе духа борца, о его несгибаемости.  Мне претило быть больным: я хотел жить, и должен был жить полноценно!
       Занятия физкультурой, уверенность в своих силах, реабилитация в санатории – сделали свое дело: я полностью восстановился и приступил к работе. Иногда  вечерами  время проводил за компьютером, черпая нужную мне  информацию. И вдруг, совершенно случайно, в Интернете  обнаружил печальное  для себя известие. Неизвестный блоггер писал, что на восемьдесят первом году из жизни ушел замечательный человек, превосходный спортсмен, наставник молодежи, Лев Николаевич Москалев. Далее, он сетовал на то, что похороны этого достойнейшего человека были, до обидного, скромными. Стало горько и печально от случившегося, от того, что мы не можем воздать дань уважения тем  одержимым людям, которые своими победами умножают славу нашей страны. А жаль!