воскресенье, 10 октября 2004

Преодолел только половину бесконечного переломного дня 22 сентября 1997 года на фоне продолжающегося перелома к зиме, самоопределения в новом состоянии души и тела в неизменном месте и времени. Сегодня нужно было, кровь из носу, побывать на рынке. Но до того зайти в опорный пункт к участковому и вручить ему заявление. Оля уже не надеялась на себя, теряла самоконтроль, справедливо требовала поддержки, поскольку всякие мелкие чиновники, находящиеся на службе не могли её понять или воспринимать адекватно. Обычные накладки, которых не счесть в казённой части жизни, превращались в происки злых и тёмных сил, если не в стихийные бедствия. Слава Богу, сегодня удалось в течение нескольких минут завершить все хождения на неделе, но при подходе к автобусной остановке выяснилось, что деньги остались дома. «Свой ключ я оставил внизу у швейцара»! И я ждал ещё какое-то время на остановке в летней, по сути, одежде, разве что курточка была с капюшоном. Утро так же, как и вчерашний вечер, оказалось неказистым в смысле продвижения вперёд. Дело даже не просто в поглощении определённого отрезка места-времени в постранично отложенном виде, но преодолении невозможностей в действительном настоящем времени.

*** Приближается вечер, время уходит, как ни жаль его, когда нам так хорошо, но ось бессмертия куда важнее, если не серьёзнее. Но она же и ось безвременья в буквальном смысле, «прострел пространства»! Галлюцинации и миражи минуты, зависящие от жажды богов, воображения, полностью перекрывают вечное и разумное. И устрашённые видят только самое страшное, точнее отвергают то, что есть на самом деле, подменяя в восприятии как бы по прихоти действительный мир на мир, в котором хотелось бы жить.  Хозяева и гости во временном мире пируют во время чумы, утратив фокус самонаблюдения, так называемые глаза, которые видят, уши, которые слышат, отрубившись от вечности, и без того отшившей их в бесчисленном множестве с перепроизводством воспроизведённых, от страха тесноты лишившихся основных человеческих качеств по единственному образцу – Божьему подобию. Криминальный образ мысли в способе существования сопротивляется праведности как бедности, незаметности, безвестности, и правота носителей идей основного инстинкта становится совершенно неоспоримой, приобретая нарастающий катастрофический лавинообразный характер! Сама безнадёжность в апокалипсическом процессе не видна и не слышна, как всё действительно происходящее и существующее с точки зрения стороннего наблюдателя в призрачном мире реальности, условно существующей в отдельно взятом времени и месте, где всё дозволено смертным по праву смертности. Что можно противопоставить этой страшной силе, не подставляясь самим, - то есть, не будучи уподобленными ближайшими примерами и обстоятельствами, -  только мощь очень тонкого и живого, таинственного, хрупкого и вечного. Не загадывать, не разгадывать основной смысл, разгаданный мёртвыми, как не стараться рассказывать мёртвым о жизни, что ещё больше их обозлит и собьёт с толку. Это как со страстью юного артистизма читать стихи и проповеди дерущимся не на жизнь, но на живот. Самые могучие слова и одержимая сила убеждения ничего не стоят в среде, где преобладают тёмные животные  страсти, идущие от основных инстинктов. Эта самая ось бессмертия, нить Ариадны, сок любви к жизни и преображает человека в поисках выхода и проходов сначала в толпе людей и машин, затем поверх голов и барьеров в деревьях, уходящих в небо, как в реальном простреле в скалах за миллионы лет существования природы. Пробелы открытого сознания – не проблема, поскольку ослепительная чернота солнца составляет почти сто процентов в самом понятии Проблеска, мгновения открывшейся вечности.

                ***
Структура времени меняется,
но не меняется момент:
покуда Каин не раскается,
не выйти на разумный свет.
На мощный коллективный разум,
создавший чудо-инструмент –
«насилья аппарат» державный,
управы не было, и нет!

Вожди, что бред общенародный, –
соблазн порабощённых масс.
Запасы углеводородов 
вконец добьют, не дав пропасть!
Мгновенно схлопнется реальность,
закончившись, как всякий пласт
существованья, а в астральный
не каждый будет принят класс….

Живой всегда любил живое,
смотрел бесстрашно в небеса,
сопротивляясь вечным полем
любым минутным чудесам.
Но всё, как прежде, знает «мёртвый»,
свистя транзитным сквозняком
в миру, привычно заведённом,
пока завод ещё с гудком.

понедельник, 11 октября 2004
Снега нет ещё, обещанного синоптиками, но есть всевозможные просветы: то в цвете, когда солнце прорывается из-под облаков и туч, то холодные стальные при скрытом неподалёку светиле. Благословенный понедельник! А я с прошлой пятницы никак не могу выйти из понедельника семилетней давности: хотя уже проходит совсем другая эпоха, тем не менее, точат или даже кровоточат те же проблемы, кажущиеся совершенно другими при изменении ракурса. Вот почему так важно поддерживать, как пещерный огонь, меру традиционного сознания, совершенно извращённую новыми обстоятельствами или понятиями. Поэтому, как тогда в 97 году, нынче в 2004 году нашёл не лишним привести полную прозаическую цитату.

                ***
И сам в себе не достигаю дна,
своё несовершенство сознавая,
посредством узнавания сродства
участвуя в процессе созиданья!
О, этот сочный баснословный день,
всех исключений день незавершённый
не в смысле умножения проблем,
но в голосе, с пространством совмещённом!

Когда бы петь, как слушать тишину,
жить ощущеньем, говорить стихами,
вразрез текучке нагнетать волну
противотоком вечных состояний!
Распространяться так же от и до,
как до и после рокового срока:
вот нет меня ещё нигде, ни в чём,
и вот уже везде всегда, нивроко!

Слава Богу, практически завершил бесконечный понедельник прошлого, и с лёгкой душой отправился в бассейн. Неплохо отплавал, зашёл на обратном пути в «Авоську» по заказу Оли, сделал пару дежурных снимков. А после обеда нашёл-таки путь для решения проблемы с перекачкой видео и аудио файлов с локального сервера. «Инцидент исперчен», теперь осталось только одно тёмное место: суд в среду, после которого снова надо будет выяснять отношения с виновником аварии. Кстати, первый понедельник без посещения поликлиники, процедур, не говоря уже о почти забытом стоматологе. Правда, и на велосипеде давно не выезжал.

вторник-среда, 12-13 октября 2004
В понедельник к вечеру то ли от перенапряжения последних дней, то ли от успокоения провалился в полуболезнь. Неожиданно потекло из носу, ночью плохо спал из-за затруднённого дыхания, утром во вторник был просто не готов к продолжению движения, но очень был годен к дальнейшему продвижению во внутренней сети. Таким образом нашёл «соло на клавиатуре», и познакомился со «слепым методом». Просматривал и прослушивал «тонны» записей, что-то писал от руки, что-то читал с соображением, не желая слишком закапываться. Муха постепенно поправляется, у Оли улучшается настроение. В. Ш-н позвонил, вернувшись с охоты, и я ему выложил всё о последних событиях. От мыслей о Саше Кривых также освободился после его звонка насчёт завтрашнего суда, к которому мы не имеем никакого отношения. Так какие остались проблемы? Абсолютно никаких, кроме всё тех же вопросов по поводу вида и формы. Утром во вторник, правда, начал с того, что отправил пару снимков от 2 октября в редакцию, вспомнив заодно навскидку всю прошедшую декаду от тепла до холодов, привыкание к протезам на более весёлом уровне, процедуры, дворовые и домашние страсти-мордасти. Сегодня снова что-то вроде повторения периода почти трёхнедельной давности после вирусной атаки и довольно серьёзного лечения носоглотки. Бассейн, где отмечу месяц от начала реального плавательного сезона без прелюдии добывания абонемента. Сегодня 36 лет тому завершается период моего внезапного второго рождения и феноменального развития как абсолютного творца между 26 сентября и 13 октября. И не без серьёзного футбольного матча нашей сборной со сборной Португалии в гостях. Утро было солнечным, но уже после 10 утра всё небо заполонили тучи. Ко всем прочим злым недостаткам прибавилась сезонная нехватка освещения. Чёрная публичная безграмотно безнадёжная среда оттеняет «светлых» пропащих, хорошо соблазнённых и до поры до времени ещё не униженных заслуженных деятелей, известных великих творцов современности, которые теперь всё больше проявляются и кормятся рекламой через ТВ. Пришла плодоносная пора наших сериалов. Это вам не Бразилия со всем латиноамериканским дублированным культурным багажом, и это не страны Америки-Европы с их баснословными средствами и невероятным техническим оснащением. Теперь и наши нефтедоллары не хуже прочих, а, может быть, и покруче будут. Бывали ведь у великой России и рубли, обеспеченные чистым золотом, и века с драгоценными эпитетами от Пушкина, отрока-вольнодумца до Пушкина, отца святого для всех наших, в том числе многих почтенных старцев. Короче говоря, пришло время исторических эпопей, как в конце 80-ых, и, слава Богу, что остались ещё на наш век блистательные «шестидесятники» типа культового В. Аксёнова, который ничем не хуже Эренбурга, Каверина и многих прочих. Жалко только, что подобно деревянному рублю на мировом уровне, нынешнее культурное обеспечение слова хромает. Но ведь придёт прекрасная пора, и она не за горами. Хорошо жить хочется всем и уже сегодня и сейчас, независимо от обещаний и ожиданий грядущего, прожитого и пропитого в прошлом, а также от полной разочарованности тем, чего никогда не было, да и быть не могло. И правильно, «красиво жить не запретишь, тем более что «красота – это страшная сила», во всяком случае, страшнее любой уголовщины, криминальных разборок, общей жизни по своим отдельным законам, понятиям. Ну, что ещё сделать такого, откровенно хорошего плохого, чтобы успокоиться окончательно и отдаться лирическому течению. Выдаю крупную сумму именно в долларах Оле, решив пока равноудалиться как от «зелёных», так и от «деревянных», как Буриданов осёл. Перед бассейном, встретившись с Юлей на автобусной остановке, выдаю ей сумму, уже сделав несколько дежурных кадров, и с лёгкой душой отправляюсь плавать. Плавал неплохо, несмотря на позавчерашний прокол и вчерашний тяжёлый сидячий день.

                ***
Плод не ко времени сегодня
был своевременным всегда:
не мода делает погоду –
души прекрасная среда.
Уходит вечный понедельник
тот, до которого дожить –
уже вполне себе идея
по невозможности пробить
горизонтальную обкладку
тогда, когда возможно всё
по вертикали невозврата
спасительной, как в руку сон!
          ______________

Уходит праздник по билетам
в места, куда нельзя попасть
«простому смертному», – там смертных
хоть пруд пруди, ни сесть, ни встать!
Растянутая бесконечность,
внезапной пропасти обрыв,
невосполнимость, быстротечность
неоспоримых перспектив….

Отнюдь не каждому во благо
дарован изначальный свет
всеотражающей бумаги, –
смысл речи, слова вкус и цвет
как дар общения бессмертный
с мирами мёртвых и живых,
когда от времени и места
без всплеска остаётся пшик….



                ***
Что значит снова обрести себя,
воистину цены не сознавая
поющим солнцем слиткам сентября –
на все лады живым воспоминаньям?!
И волны концентрических кругов,
и аура предсмертных ощущений
от центра излученья своего
в иных мирах имеют продолженье!

Осенний нимб надмирности святой
свободу обретает выраженья
в зеркальных водах: волю и покой,
жар-птицы на закате оперенье!
Заоблачной лазурной вышины
туманностью рассеянного света
затылком дуновенье ощутил:
«мой милый ангел» реет рядом где-то!

Что бы ни делать, помнишь не о том,
что натворил, вслепую пробивая
отчаянной надеждой стену лбом,
но только лишь о бремени желаний!
За всё, что есть, как никогда потом,
оправдываться больше не захочешь, –
роптать, итожа, возвращая долг
листвой опавшей соловьиной роще….




                ***
Когда ещё я слово пророню,
прорвав определённую защиту?
Но и молчаньем вряд ли перебьюсь
до проявленья в самом общем виде.
Ещё печали вызревает плод
тоской зелёной так, что скулы сводит,
а уж соблазном жертвенным несёт
приверженцев толпой в огонь и воду!

Когда опять потянемся к венцу,
цветов головки в небо запрокинув,
канону будет возвращён канун
в истоках невозвратной перспективы!
Невосполнимый времени букет
на уровне бессмертных ощущений,
неутолимый воздух или свет
мгновенья полнозначного явленья!

По осени без песен соловья
и жаворонка в синем поднебесье,
утратив вкус почётных льгот и прав,
слова уходят, оставляя вести!
И ничего другого не хочу,
недаром замести следы пытался –
привить мотив непроизвольных чувств
идее бессловесного пространства!