Красносельские рассказы. Тит-Иоанн
С одной стороны, мне всех жалко, всех хочется жалеть, прощать, любить, особенно, когда они на расстоянии и не могут сделать ничего дурного, с другой стороны, я вижу, что большинство представляет собой не достойное моего внимания полное ничтожество, злых и алчных хищников, готовых растерзать, предать тебя в любую минуту, когда им будет это выгодно. Но других нет. Именно с ними придётся иметь мне дело. Надо просто не обольщаться и правильно их использовать. Не поддаваться чувствам: они обманывают. Холодный расчёт, разумность, мера. Но с мерой у меня не получается. Я вспыхиваю от возмущения, я гневлив. Тётка говорит, что это у меня татарская кровь вскипает страстью. Сильвестр ревнует, когда мы с Татой смеёмся и говорим на татарском. «Син бит бик тэти (т ы ведь очень хороший)», - говорим мы шутя друг другу. Для не знающих языка это звучит по-китайски. А вообще, русичи, как и другие славянские племена, склонны к рабству, потому вытеснялись на окраины Римской империи, а воинственные татары стали вытеснять их и из Киева. Московские земли оказались русским удобными тем, что находятся в середине, между иными княжествами, меньше средств можно тратить на защиту от набегов. Конечно, знание языков помогает понимать все тонкости поведения людей. Так много татарских названий вокруг! «Кияв» - жених, Киев – город женихов. «Мас кияв, маскяв» - пьяный жених, город пьяных женихов. «Тула» - наполнение (в половодье), «Урал» - кручение, «казак, казык»- кол для юрт кочевников, «Сибирь» - метель, «Тюмень» - тумэн (десятитысячное войско), «казан» - котёл, «Самара» - граница … Правда, тут недавно были китайские и индийские купцы, которые в татарских словах нашли много китайских и санскритских корней и созвучий. Но, видно, так и должно быть. При строительстве Вавилонской башни единый язык расщепился на множество языков.
Князья тверские никак не могли понять истинного положения дел и два века назад всё ещё считали, что нужно воевать против татар, освоивших огромные пространства от Китая до Балкан, я же легко покажу, что выгоднее воевать вместе с татарами. В 1327 г. тверской князь Александр Михайлович со всем городом Тверью поднялся на татар и истребил находившихся тогда в Твери татарских послов. Потом долго и дорого пришлось расплачиваться.
От татарского разгрома оконча¬тельно опустела старинная Киевская Русь. Вслед за населе¬нием на север ушел и высший иерарх русской Церкви, киевский митрополит. Летописец рассказывает, что митрополит Максим, не стерпев насилия татарского, собрал¬ся со всем своим клиросом и уехал из Киева во Владимир на Клязьме. Митрополит из Владимира часто ездил в южнорусские епар¬хии. В эти поездки он останавливался на перепутье в Москве. Так, бывал часто и живал подолгу в Москве преем¬ник Максима, митрополит Петр. Благодаря тому у него за¬вязалась тесная дружба с местным князем Иваном Калитой. Оба они вместе заложили соборный храм Успения в Москве. Преемник Петра, Феогност, не хотел жить во Владимире, поселился на митрополичьем подворье в Москве у чудотворцева гроба.
Московские князья были поумнее и похитрее соседей. Они вовсе не думали о борьбе против татар и русичей, они хотели усилиться, создав косвенные формы зависимости окружающих; видя, что на Орду гораздо выгоднее действовать деньгами, чем оружием, они усердно ухаживали за ханом и использовали его расположение в достижении своих целей. Благодаря этому московский князь, по генеалогии младший среди своей братии, добился старшего великокняжеского стола. Хан поручил Калите наказать тверского князя за восстание. Тот исправно исполнил и в 1328 г. получил в награду великокняжеский престол, который с тех пор уже не выходил из-под московского князя.
Татарского я в себе и в окружающих вижу много в воинственности и неприхотливости в быту, в походах, славянского – в рабском терпении, в земледелии, ремёслах и жизни в лесу. Но хотелось бы объединить в себе это всё с римским величием. После Рима и Константинополя создать бы новую мощную империю. Москва – третий Рим. Для этого надо изменить людей вокруг. Убедить или заставить. «Цесарь, император Объединённых земель Великой Тартарии, Руси, Рима, Египта, Китая, Индии, Азии, Европы и заморских держав, Великий жрец, наместник Бога для всех народов, для всех религий, для веры всякой, но Единой на Небесах» - вот моё истинное предначертание! Об этом мечтали Кир Великий и Александр Великий. К этому должен стремиться великий правитель.
Меня обуревает нетерпение. И раздражают картины и предсказания будущего. Кто позволил пророчествовать кому не попадя?! «Пророчествуйте», - писал, конечно, Святой Павел. Но он-то имел в виду меру и соответствие. Великому – великие пророчества, мелкому – мелкие. Я знаю, что мне трижды, через каждые четыреста лет, надо будет являться на эти грешные земли правителем, пока мир не станет единой страной. Но мне хотелось бы поскорее, сейчас и за один раз! Почему не могу изменить будущее? Кто-то или что-то есть сильнее меня, сильнее моих желаний, сильнее моей воли, моих мыслей? Нет, я должен быть сильнее всех, я должен быть явлением Бога, олицетворять его в этом мире. Бог живёт во мне, диктует мне, проявлен во мне, наполняет меня. Всё мелкое и иное мне неинтересно. Поэтому я и есть Бог. Я определю будущее.
Добро и зло. Разум и глупость. Вред и благо. Бог и Сатана. Мрак и свет. Ложь и истина. Чёрное и белое. Да и нет. Жизнь и смерть. Всё в жизни перемешано. И каждый раз я сам должен решать, что стоит выбрать. И мне будет виднее, потому что я умнее. Вижу и слышу больше и дальше, чем другие. Простые задачи мои ровесники и старшие не могут решить. У них нет понимания. Есть только немного памяти у них, у меня же – много. Подобно Пифагору, помню все мироявления свои. Тогда через каждые три-четыре тысячи лет являлись в теле, теперь мой нетерпение позволило каждые четыреста лет являться. Но я изменю будущее. Я сам напишу, предначертаю его. Я должен понять, как задумывается и как закладывается будущее этого мира, будущее Луны, Солнца, звёзд. Должен быть путь к познанию и пониманию этого. Пониманию нельзя научить. Понимание дано свыше. Осознание тоже.
Я откуда-то всё знал и знаю без книг. Сильвестр и тётка, мать и бояре полагают, что Бог является всемогущим существом, создавшим всё и живущим на небе. Но они заблуждаются. Бог – это необходимость и причина, природный закон, а не человекоподобное и не звероподобное существо. Бог – это Я, а Я – это Бог. Я люблю молиться, но в молитвах я у него ничего не прошу, я соединяюсь с ним в любовном экстазе, а он соединяется со мной, наполняет меня своим прозрением, откровением, мудростью. Я слышу его музыку. Я вижу его картины, его красоту. Он меня наполняет Знанием, Истиной. Поэтому после молитвенного бдения я могу сказать, что будет, чем закончится любая последовательность событий. Я знаю, сколько я проживу. Я знаю, что буду равен Цезарю. Я знаю, что через два года лишусь матери. Я знаю, что отомщу. Я не нуждаюсь в людской любви и людском признании. Они не будут любить – они будут бояться. Животные должны бояться и преклоняться перед силой! У меня есть воля, воля к власти, воля к божественности и силе! Могу быть Богом, могу быть Сатаной. Я знаю, что мне не будет равных в истории! Но это будет позже…
Но сейчас я не хочу подчиняться предначертанию Будущего – я хочу определять и чертить узоры будущего сам. Я верю, что это можно сделать, слившись с Богом в любви, непрестанной, страстной, всепоглощающей, всепознавательной!
Скорей бы приехал Саин-Булат, сын хана. Он единственный, с кем интересно, у кого есть память и разум. Хочется поиграть с ним в империю и войны, в шахматы. Потом пойти в баню и поговорить о Боге, о Любви. Потом мечтать в гармонии и любви, засыпая в кровати…Я вдруг увидел гневного царя, передающего власть Саин-Булат хану… Так, это же я! Я буду таким в 45 лет?! Вот это да! Кто придумал старость и смерть? В будущем этими явлениями я буду управлять сам. Как-то я пытался объяснить Саин-Булату, что наша связь с ним неслучайна, что мы, когда мыслим разумно, испускаем, излучаем свои идейные копии, которые, согласно Пифагору и Платону, пребывают вечно и сотворяют материальный низменный телесный мир, в этом смысле Саин-Булат – это я сам, моя копия, моё расщепление, а я есьмь он, его произведение, и мы более похожи в своей высшей ипостаси на волны, чем на отдельные или отделённые предметы; мы не атомарны, а волнообразны, впрочем, и атомы волнообразны, но если любить и взаимопроникать слабо, то мир распадается на атомы, всё кажется раздельным и разделённым. Единство – от любви, а разделённость - от вражды, непонимания и холодности, смерти чувств. Саин сказал, что он тоже так думает и чувствует, только не может выразить так ясно, понятно и красиво, как это делаю я. Оно и понятно: я же на два года старше. Он в этом своём теле переживёт меня на тридцать два года, но будет ему очень тяжко без меня. Ему выколют глаза, умрёт забытый и одинокий. Ему буду являться я в его видениях. И только это его утешит…
А пока я в Красносельском дворце, сидел, глядя на Великие Красные пруды, на золотую осень на деревах и прозрачное синее небо, теперь гляжу на Переяславскую дорогу. Когда-нибудь она приведёт в космос, к звёздам. Хотелось бы тут построить новый, превосходящий Соломонов, всемирный Иерусалимский храм веры, наук и искусств, отняв это право у жидов. Ведь это место благое и находится под покровительством Юпитера и звезды Альтаир – Глаза Орла, Всевидящего Ока! Но много препятствий вижу. Главное из них - невежество, мрак в головах, незнание, неосознание, непонимание. Ещё тысячу лет нужно, чтобы просветить. Но надо бы ускорить. Как? Просто: я воздвигаю тут мысленный Небесный град и Храм, вечный, нерукотворный и благодействующий, просветляющий. Отныне это место соединено с Небесами, с Амуном, с Единым, с вселенским Духом-Творцом. Аминь, Амун, ИМН, МН, МММ…!
И вижу, что мой дух будет тут витать и диктовать аж через 477 лет в дату моего воцарения (ровно через 468 лет после моего воцарения). И дух мой всесилен! И вижу, как в прошлом три тысячи лет назад был в Оне юным жрецом Бога Амуна и смотрел на западный берег Хапи на дворец царицы Хатшепсут, увитый цветами и зеленью под журчание струй фонтанов. А ночью над Хапи вращался оригинал – звёздная река с Саху и Сотис – вокруг маленькой звезды, по которой легко вычислить место Красносельского дворца. И мой дух будет витать вечно, принимая все формы, какие захочу…
Свидетельство о публикации №215011700712