Согрей меня. Координаты

                http://www.proza.ru/2014/12/15/1058

                "Где грань между цифрой и буквой?"

 Засыпая рядом с Оброй,Сергей невольно прислушивался к её дыханию. Лишним движением он боялся нарушить сон той, которая с каждым мгновением становилась все ближе и роднее. В нем самом пробудилось что-то новое, до сих пор неведомое чувство. Оно, словно маленький росток, таилось в глубине. Как она сумела? Сергей до сих пор ничего не знал об этой девушке. Что-то останавливало узнать больше. Интуитивно он опасался, что неудачный вопрос может в секунду разрушить гармонию их отношений. Нерешительность, заложенная в детстве, не позволяла переступить зыбкую грань, за которой могло таиться нечто пугающее. Сергей ощущал, что за обворожительным обликом Обры скрывается то, что лучше и не знать ему, простому хипстеру двадцать первого века. Зачем усложнять гармонию, когда завтра она превратится в ничто?

 Это раньше юные девы мечтали о рыцаре на белом коне. А юноши? Что, Золушка или Василиса Прекрасная. Сергей усмехнулся. Вроде, не Иван Дурак, но и на принца не тянет. Если только в мечтах. Удивительно, его подростковые грезы осуществились. Вот же она, его прекрасная принцесса, загадочная и в то же время ответившая на его любовь.

 Сергей осторожно коснулся губами волос Обры. Невольно сорвалось: откуда ты? Ровное дыхание девушки вдруг ещё больше замедлилось. Расслабленные мышцы её лица напряглись в странной, пугающей гримасе. Сергей внутренне похолодел. Он вдруг ощутил эту, неизвестную ему грань, переход через которую грозил разрушением целого мира. Он слышал, что иногда удается контактировать со спящими. Сейчас он больше всего хотел, чтобы дыхание Обры вновь стало спокойным. Но губы её напряглись и Сергей четко услышал: пятьдесят два, тридцать шесть. Дрожь, пробежавшая по прекрасному телу девушки, невольно передалась Сергею. Ему нестерпимо хотелось прикрыть любимую от неведомой угрозы, от этих странных чисел, сорвавшихся с её губ. Но уже грань, по его вине возникшая, расширялась и расширялась. Нечто, словно щадя, отключило его сознание. В последнее мгновение отпечаталось:пятнадцать, двадцать восемь...
                ***
 Из старых записок Батона.

 "Все ли наши действия подаются логике? Где грань между внешним воздействием и внутренней мотивацией, предполагающими наш следующий шаг? Вспоминая ту ночь на Обре, вновь и вновь задаю себе эти вопросы. Забыл бы, но материальное подтверждение случившегося ищет ответ. До сих пор непонятно, зачем Краб выбрал этот маршрут. Обычная речушка, таких тысячи у нас. Память о предках? Мог бы просто приехать на мемориал. Взял бы горсть земли, успокоил бабушку. Мол, покоится с миром твой отец среди таких же воинов. Порой святая ложь разумнее горькой правды. А что ему сказать своей бабушке? Что неизвестных здесь в восемь раз больше, чем тех, кто погребен хотя бы с именем. Да и то ли это имя?

 Одно успокаивает. Некая релаксация души, истрепанной этой гребаной цивилизацией. Заметил, что в таких простеньких походах почти всегда наступает момент единения с природой почти на клеточном уровне. Некая первичность, начальность единого океана, из которого зарождается то ли мысль, то ли слово. И свиваясь в спираль, эта информация транслируется дальше. Зачем? Затем, чтобы вот так же одинокий путник выполз из своей палатки и погрузился в первичный океан то ли мыслей, то ли слов.

 Нечто подобное я уже испытал на Чусовой. Волшебная река. По энергетике она подобна молодой сильной женщине. На сплавах это ощущается физически. Не разберешь, то ли сопротивляется, то ли поглощает тебя своей первозданной неукротимостью. А ночью, как и с женщиной, наступает новое волшебство. Особенно ощутил это у самого большого камня. Мы разбили бивуак на небольшой косе. На той стороне -Великан. Ночью, проснувшись от храпа набравшегося лишнего Краба, вылез из палатки. Мы стояли напротив друг друга, разделенные Чусовой. В свете луны Великан показался мне огромным экраном. Отраженная гладь воды дополнялась странными бликами ушедших времен. Или они существовали параллельно с нами, или, устремляясь дальше с водами Чусовой, неслись дальше. Останется ли и мой лик на огромном экране Великана?

 На Обре иное. Сырой туман опускается среди ночи, стирая даже полутона. Полная луна не в силах пробить эту зыбкую пелену, соединяющую реку и сушу. Лишь дрогнувшая ветка вдруг рисует загадочный силуэт прошедшего или образ навеки канувшего в небытие. Быть может сотни этих неизвестных, что покоятся не так далеко отражаются в этих рисунках, как и жизнь одного, тут же исчезающих?

 Легкий ветерок с реки усилил свет луны. Вдруг образ отразился на тонкой ткани нашей палатки. И выше числа: пятьдесят два, тридцать шесть.  Искры из угасшего кострища, поднимаясь в небо, моментально стерли их. Снаружи кто-то кашлянул надсадно. Нет, это явно не Машка."

                Продолжение следует.