Элизиум Рай не на Земле Фильм 2013 Отзыв

Это не совсем отзыв, а переложение в текст начала фильма, который мне весьма понравился, или фанфик. Надеюсь, кого-то из любителей фантастики, из тех, кто пока не посмотрел фильм, заинтригует это изложение.
Спойлеры существенные здесь вряд ли содержатся, самое интересное в этой захватывающей воображение антиутопии, впереди :-)


21 век заканчивался. Земля перенаселена, загрязнена, больна... Живо вспоминаются мне картины, виденные много раз из иллюминатора аэробота: бесконечные унылые жилые кварталы почти без зелени, – однообразные серые коробки и коробочки, бедные, разрушающиеся или недостроенные. Величественно неряшливые исполины небоскребов,  также приходящие в упадок, с черным клубами дыма тут и там от разожженных наверху невесть кем костров, со взлетными площадками для аэроботов, заставленными разным хламом.

Чтобы продолжать жить так, как они привыкли, богатейшие люди планеты покинули ее, перебрались на огромную космическую станцию на орбите Земли, немного похожую на велосипедное колесо с пятью спицами под вид морской звезды. Внутри "обода" были искусственная гравитация, искусственная же чистейшая атмосфера, гладкие шоссе,  водоемы с прозрачной водой, и мосты через них,  парки с деревьями и лужайками, жилые дома и богатые виллы, многие с бассейнами, замысловатой формы роскошные общественные здания... Всё это земляне, и я в том числе, знали из ходивших в народе видео и красочных  книжек о рае, что бытовал не на Земле, рае, под названием Элизиум.
 
Помню себя, чумазого мальчугана Макса, живущим в приюте религиозного ордена, помню тогда совсем юную смуглую Фрэй, с карими глазами и прекрасными черными, слегка вьющимися волосами. Помню ее приятную улыбку и внимательный взгляд, адресованные моей персоне. Помню, как, не раз,  сидя на плоской бетонной крыше нашего приюта, или в спальне при свечах до отбоя, мы вместе разглядывали яркую книжку об Элизиуме, где говорилось, что на Элизиуме "много роботов слуг и они готовы служить вам весь день!", и что "если живешь там, ты никогда не болеешь и не стареешь".

– Однажды я отвезу нас туда, – как-то раз заявил я Фрэй.

– Честно? – недоверчиво усмехнулась она.

– Да, я тебе обещаю.

Фрэй взяла ручку и написала на моей руке: "Ф + М навсегда".
В то время я часто взглядывал в небо, где тускло серебрился  волшебный, манящий ободок Элизиума – символ нашей детской мечты.

Попытаюсь в деталях вспомнить, восстановить, как началась и развивалась эта невероятная история.
Шел 2154 год. Я давно вырос и жил в Лос–Анджелесе, один в грубой, недостроенной хибаре из пеноблоков, каких были тысячи на моей улице. В единственной комнате с небрежно покрашенными стенами, самой простой мебелью, старой плитой, полками со всяким хламом, кухонным столом, заставленным грязной посудой и пустыми пивными бутылками, унитазом в обшарпанной широкой нише без дверей, гордо демонстрирующим себя любому входящему в мою берлогу.

Как–то, ближе к вечеру я как обычно умылся, побрился, глядясь в замызганное зеркало стенного шкафчика, отражавшее мою бритую голову, рельефные мускулы прокачиваемого регулярно торса, покрытого пол дюжиной татуировок, одел фирменный комбинезон с номером и надписью "Армадайн" на спине, обулся, поправив несъемную пластиковую коробочку идентификатора личности на левой ноге, взял рюкзак  и двинул на работу в вечернюю смену.

По яркой освещенной предвечерним солнцем нашей убогой,  усыпанной щебнем улочке  я  прошел мимо праздной, но на редкость жизнерадостной группы моих молодых соседей, включая всегда неунывающих, сияющих улыбками девушек, тусующихся возле старого как мир пикапа, держащих  в руках – кто пиво, а кто и кое–что покрепче, с извечными их шуточками в мой адрес:

– Идешь на работу, да? Рано же ты встаешь, чтоб успеть на завод!

– Очень смешно, зато у меня есть  работа, – отбил я подачу, не смотря в их сторону и не сбавляя шага.

Справа на пустыре мальчишки с криками играли в футбол, слева орава девчонок прыгали по очереди через скакалку.
Завидев меня, ватага неухоженных мальчишек бросили играть и  ринулись ко мне:

– Умоляю, парни, вы думаете, у меня есть деньги? Я похож на человека с деньгами? – вопрошал я беззлобно, в то время, как детские руки хлопали по моим карманам. – Да бросьте! Дай денег, дай денег... А у тебя есть деньги? Давай, посмотрим, что у тебя есть!

Я схватил пацана за ногу, поднял его вверх и потряс:

– Постой–ка! Минутку! О, это же пять баксов, – я поднял с дороги монету. – Ого, теперь у меня есть пять баксов, я богат!

Пацан подпрыгивал, пытаясь схватить мою руку с монетой. Я немного подразнил его и бросил монету в пыль. Парнишки бросились искать ее.

С гулом, низко над домами, почти над самыми нашими головами пролетели два аэробота.

На щебенистой площадке автостанции стояли пяток автобусов. Серая толпа пассажиров,  часть с унылыми плетеными сумками и черными полиэтиленовыми мешками в руках.

Подкатил автобус, механический голос возвестил: "Пожалуйста, все встаньте в очередь, ваш автобус прибыл". И: "В целях вашей безопасности вы можете быть досмотрены перед посадкой в автобус".

Явились два бездушных  робота-полицейских. В стальных спинах крутятся лопасти вентиляторов.   Грубый, но молниеносный обыск молодого парня в полосатой майке. Вердикт робота: "Проверен, свободен". Предчувствие посетило меня.

Так и есть. Робот уже рядом и глядит подозрительно, если роботы вообще могут смотреть подозрительно.

Я заискиваю: "Добрый день, офицер". На что нелюбезная железка начинает перечислять мой "послужной список":

– Богатая криминальная история, многочисленные преступления. Что в рюкзаке?

– Гель для волос. В основном.

Шутка. Неудачная, с учетом моей бритой головы.
 
Черт, я что, забыл, что роботы не рубят юмор?

Механическая пакля бесцеремонно хватает меня за рюкзак.

– Эй, эй! Я еду на работу, приятель, в рюкзаке ничего нет! – увещеваю я консервную банку.
 
Второй робот вышел из терпения: грубо оттолкнув меня прочь из очереди, задребезжал почти истерично:

– Правонарушение, гражданское неповиновение.

– Я просто еду на работу, почему вы ко мне...

Я не успел воззвать к их совести. С вывернутой назад рукой я упал на грудь.  И завопил от боли, получив щедрый удар резиновой дубинкой по предплечью.

Первый робот тем временем вытряхнул ничтожное содержимое моего рюкзака на пыльную щебенку и вынес вердикт:

– Проверен.

– Я же говорил, что там ничего нет, – сказал я.

– Политика нулевой терпимости касается всех граждан, – просветила меня жестянка.

– Да, неужели? –  я все еще валялся на земле.

– Вы должны явится к своему полицейскому надзирателю. Спасибо, гражданин, – наставил робот.
Они оставили меня в покое и двинулись дальше.

– Нет, вам спасибо! – бросил я им во след. Я все еще был способен на сарказм.

Хорошее в этом скверном инциденте было одно: до смены было время, я успевал зайти в больницу с болевшей, очевидно, сломанной излишне рьяным роботом рукой.

Вхожу в неприглядное бетонное здание "Больницы Лос-Анджелеса" с отпавшей буквой "л" в слове "больница" на вывеске. В большом приемном зале толкотня, суета. Меня усадили на стул и велели подождать. Я разглядывал сломанную левую руку, когда услышал рядом оклик "Макс?".

Когда я поднял глаза, лицо мое мгновенно расплылось в улыбке:

– Фрэй!

Мой лучший друг детства, облаченная в докторские свободные брюки, такую же рубашку, со стетоскопом на шее, с планшетом для записей в руках, все с  теми же великолепными, черными как смоль волосами, стояла и улыбалась мне своей всегдашней сдержанной, но доброй улыбкой. Она задернула штору, отделявшую приемный "кабинет" от шумного зала.

– Я думал, что ты... Ничего себе! Когда ты вернулась?

– Пару недель назад, – отвечала Фрэй. – Смотрю, ничего не изменилось?

Заметив мою распукшую руку, она явно намекала на мои прежние делишки.

– Да, нет, я тут даже не причем.

– Ну, конечно. Дай взгляну.

Она аккуратно взяла мою несчастную руку в свои:

– Неприятный перелом.

Я улыбался, а Фрэй улыбалась мне.

– Ты все же стала медсестрой, да?

Фрэй кивнула:

– Да.

– Это здорово.

– А ты все угоняешь машины? – спросила она, надевая мне на больную руку эластичный обхват.

– Нет, – искренне сказал я. – Я больше не занимаюсь этими глупостями. – Я работаю в "Армадайн". На сборке, начал с самых низов.

Женский голос сказал из-за шторы:

– Фрэй, тебя ждут на третьем этаже.

– Сейчас приду, – отозвалась она.

– Слушай, раз ты вернулась,  – поспешно сказал я, но замешкался. – Я просто... Раз уж  ты вернулась...

– Секунду. Доминика, ты меня не подменишь? – крикнула Фрэй в зал. – Макс, мне нужно идти, извини. Рада повидаться.

Она мило улыбнулась и стремительно ушла, указав на мою руку со словами "Береги себя!".

– Постараюсь.

Я разыскал Фрэй в сутолоке больницы уже после того, как мне наложили шину.

– Слушай, я знаю, почему ты уехала из квартала. Я понимаю. Будь я поумнее, я бы тоже уехал.

Фрэй оторвала глаза от  бумаг и выразительно посмотрела на меня. Затем улыбнулась, покачала головой, будто бы удивляясь моей настойчивости, и снова уткнулась в свои бумажки.

– Давай вместе поужинаем, а? – предложил я.

Фрэй улыбалась, не отрываясь от бумаг.

– Ну, хорошо, я согласен на кофе.

Фрэй ухмыльнулась, показав белоснежные зубы, и сказала: "Нет".

– О, господи. Мне сломать другую руку, чтобы добиться твоего внимания? – иронично настаивал я.

– Макс, перестань. – Фрэй посерьезнела. – У меня очень непростая жизнь.

– Просто, мне тебя очень... не хватает, – проговорил я быстро, но со всей искренностью, на какую только был способен.

Фрэй подняла на меня глаза и, улыбаясь, сказала то, что я и хотел услышать:

– Моя смена заканчивается в среду в восемь. Идет?

– Да, хорошо! – я облегченно выдохнул.

– Кофе?

– Да, кофе, конечно!

Неважно кофе, чай, что угодно – Фрэй была нужна мне.


После больницы я решил еще забежать в полицию, поговорить с полицейским надзирателем.
Роботы с бластерами охраняли порядок в этом суетливом муравейнике, кишевшем провинившимися гражданами.
Я отыскал своего робота-надзирателя. Он представлял собой недобрую насмешку над человеческой особью: обшарпанный из-за нелегкой "жизни" недвижимый манекен, изображавший копа в костюме и с галстуком, с умильными кукольными глазами, дружелюбной миной и примитивным дырчатым динамиком по центру груди.

– Здрасьте! Прежде всего, я хочу объяснить... – начал я, усаживаясь на стул перед ним.

Тот перебил:

– Макс Дакоста, нарушение уголовного кодекса сегодня на остановке 34-Б...

– Да, – подтвердил я. – Как раз об этом я и хотел поговорить. Я думаю, что произошло недоразумение...

– Продление условного срока на 8 месяцев, – снова перебил меня полицейский чугунок.

– Стойте, что? Нет, нет! Нет, я объясню, что произошло. Я с ними пошутил. И... э-э...

– Замолчите, – приказал надзиратель противным дребезжащим голосом. – Офицеры полиции заметили агрессивное антисоциальное поведение. К сожалению, мы вынуждены продлить срок.

- У вас участилось сердцебиение, желаете таблетку?

В столе открылась ниша с яркими капсулами. И я смею быть недовольным таким заботливым государством?!

– Нет. Спасибо. – ответил я, стараясь не выказать гнева. – Я бы хотел объяснить, что произошло.

– У вас 78,3% процента вероятность возврата к прежнему поведению: автомобильные кражи, нападения с применением оружия, сопротивления аресту. Вы хотели бы поговорить с человеком?

– Нет. Я о-бой-дусь, спа-си-бо, – передразнил я послоговое выговаривание бочки с гайками.

– Это был сарказм и, – или оскорбление? – мгновенно отреагировал надзиратель.

– Никак нет, – смиренно замял я.

– Оскорбление – это федеральное преступление, – монотонно продребезжал робот.

– Ясно...

И какого черта я так легко выхожу из себя в беседах с роботами?

Затем я рванул на ту же злосчастную остановку, чтобы ехать на завод. По территории бежал бегом, но все равно опоздал.
Сунул рюкзак в шкафчик, пошел к цеху в толпе рабочих.

– Эй, Дакоста, – окликнул меня мой мастер.

Как всегда он был в белой рубашке с галстуком и белой каске, и как всегда сверлил меня  взглядом, от которого холодок пробегал по спине.

– Ты опоздал на смену!

– Да, у меня небольшая неприятность, но...

Мастер заметил гипс на моей руке:

– Так, нет, так ты не можешь работать. Свободен! – решил он мгновенно, сделав в мою сторону жест рукой, будто отмахиваясь от назойливого насекомого.

– Нет, нет, все нормально, я могу работать! Это ерунда, ее снимут уже вечером, я в норме, – я с энтузиазмом успокаивал его, кивая на руку.

– Так ты здоров?

– Здоров, – ответил я с отлично сыгранной уверенностью, спокойно поворачиваясь, чтобы идти в цех.

– Ладно, оштрафую тебя на пол дня! – великодушно обрадовал мастер.

– Да, хорошо, – спорить было бессмысленно.

– Тебе повезло, что у тебя есть работа! – бросил он мне в спину.

Вместе с другими прошел через камеру-сканер, выдавшую голосовой вердикт, что оружия не обнаружено и мы можем проходить.
По нескончаемому цеху, заполненному тысячами занятых заводчан, добрался до своего участка.