Царапина на стекле. Глава шестнадцатая

15 июня, воскресенье.
День второй
__________
– Возьми трубку! – кричит мама из другой комнаты, когда по квартире разносится рёв телефона.
Я выбегаю из комнаты и, скользя по паркету в носках, нажимаю «ответить».
– Алло? – сосредоточенно говорю я, плюхнувшись с трубкой на пол.
– Сестрёнка!!! – слышится до боли знакомый визг.
Я улыбаюсь.
– Привет, Мария! Рада тебя слышать, – это была на 90% правда.
Старшая сестра тут же начинает щебетать о том, как у неё дела и задавать сотню вопросов, на которые я отвечаю весьма односложно.
– Кстати, как там твой парень? – от этого вопроса я вздрагиваю.
– Откуда ты знаешь? – удивлённо спрашиваю я, на что моя сестра истерично ржёт.
– Ещё бы не знала, сестрёнка! Мы с мамой с самого дня вашего знакомства ставили на то, что ты в него влюбишься!
– Эй! – восклицаю я, махнув свободной рукой.
– Кто это? – вдруг в гостиную приходит мама.
– О, это мама? – чуть ли не одновременно с мамой, доносится в моё ухо.
– Да, Мария, – я делаю акцент на имя и поднимаю бровь, мама меня понимает.
– А не передашь ей трубочку? – я прямо вижу, как она на другой стороне линии хлопает глазками.
– Ага, – говорю я и отдаю маме телефон.
Та жестом говорит мне подняться с пола, что я впрочем и делаю. Затем иду на кухню жарить тосты. В девять за мной придёт Странный.
Камень в горле мешает пить горячий чай. Когда я пытаюсь проглотить, ничего не получается, и напиток обжигает мне щёки и язык. Так что я срываюсь из-за стола, подбегаю к раковине и сплёвываю. Затем ещё долго откашливаюсь.
Надо сесть и расслабиться, а то камень в горле возник лишь по одной причине – я нервничаю. А нервничаю я из-за того, что, оказывается, мою личную жизнь свободно обсуждают. Пусть даже и мама с сестрой, но всё равно неприятно.
Личная жизнь на то и личная, что может касаться лишь тебя самого. И какое собачье дело другим людям, которые её обсуждают? Зачастую я стараюсь думать о том, что на самом деле в этом есть плюс. Эти люди тратят своё время, думая обо мне. Это так мило и приятно.
Эта мысль меня успокаивает, но тут я чувствую запах гари. Тосты! Я подбегаю и вынимаю их прежде, чем они сгорят окончательно.
– Тяжёлое начало дня? – мама передала телефон папе и теперь стоит рядом со столом, где я старательно сошкрябываю ножом обгоревшую корку с тоста.
Я качаю головой и зеваю, закрыв рот кулаком.
– Когда ты что-нибудь пересолишь, я окончательно смогу убедиться, что моя дочь влюблена, – мать облокачивается на стол и берёт кусочек сыра с тарелки.
– Вот ещё! – фыркаю я.
– Ты не умеешь врать, – улыбается мама. – Да и совесть тебе не позволяет.
Я намазываю джем и поднимаю глаза на маму.
– Это так очевидно?
Мама усмехается, подперев голову рукой.
– Я твоя мама и хорошо тебя знаю. Я верю, что что бы ты не сделала – это будет правильно.
Она целует меня в макушку и уходит, услышав звонок в дверь.
Уже из-за угла она кричит:
– Сестра твоя прилетает послезавтра, хочет лично побывать на твоём шестнадцатилетии, – затем я слышу, как мать открывает дверь. – Здравствуй, Странный!
Я давлюсь чаем, снова. Хорошо, он не такой горячий, как был до этого. Я вытираю губы салфеткой, когда горло, наконец, успокаивается.
– Привет, – говорю я, утирая выступившие из-за кашля слёзы, когда Странный садится на соседний стул.
– Привет, – кивает он. – Ты готова?
– Ага, – я кашляю последний раз. Странный начинает хлопать меня по спине. – Не надо, – я склоняю голову между ног, как меня учила мама. – Всё нормально.
Странный снова кивает.
Я окончательно оправляюсь и иду в коридор.
– Куда мы идём? – спрашиваю я.
– На моё старое место работы, – Странный надевает обувь.
– Боулинг?
Снова кивок.
– Только я не играю в него, – отвечаю я, покачав головой.
Странный так смешно на меня посмотрел, что я начинаю смеяться:
– Что?
Странный отводит взгляд.
– Ты ведь понимаешь, что у тебя выбора нет? – подмигивает он.
***
  Боулинг находится в том же торговом центре, в котором мы были вчера. Нас встречает табличка с дурацкой надписью «погоняй шары у нас». Мы заходим. На Странного тут же налетает какой-то светловолосый парень:
– Вот те на! Здарова, шестёрка!
– Привет!
Дальше следует некий «ритуал приветствия», во время которого светловолосый парень врезал Странному кулаком в плечо, а тот обхватил его за плечи и хорошенько потёр кулаком по волосам.
– Чувак, я так рад тебя видеть, – светловолосый обращает взгляд на меня. – А это кто? Твоя девушка?
Чувствую, как розовеют мои щёки.
Странный, улыбнувшись, смотрит на меня, а затем отвечает.
– Ну, вроде того!
Светловолосый аж подпрыгивает:
– Красавчик! – и даёт Странному «пять».
Странный обращается ко мне:
– Необычная, это мой старый друг, Восьмёрка, – я не успеваю и вопрос задать, как он объясняет. – У нас всех свои клички по номерам на футболках. Эти номера означают весовую категорию шаров для боулинга, – в подтверждении слов Странного, Восьмёрка расправляет свою красную футболку с цифрой «8» и тычет в красный шар на витрине с тем же номером.
– У твоего малого – начинает Восьмёрка, – была под номером «шесть», – теперь он показывает на зелёный шар. – И, пожалуй, я не буду спрашивать, почему он назвал тебя «Необычной».
– Я не меняю привычек, – Странный пожимает плечами.
Восьмёрка снова заливается смехом и повторяет:
– Я же говорю – красавчик! И девице твоей повезло, – затем он обращается ко мне. – Такого парня отхватила!
Он поднимает вверх два больших пальца и, присвистывая, уходит за стойку для сотрудников.
– Так что, даже и не думай разбивать ему сердце, он у нас чувствительный! – продолжает ржать Восьмёрка.
– Приятно познакомиться! – с расстановкой говорю я. – И сердце я никому разбивать не собираюсь.
– Ну и отлично! – подмигивает парень, включив рабочий монитор за стойкой. – С посетителями завал, мало кто ходит... Вам дорожку занять?
Я говорю прежде, чем Странный раскрывает рот:
– Вообще не вижу смысла, я ведь не играю. Не люблю боулинг.
– О, наш человек! – Вомьмёрка хлопает меня по плечу, протянув руку через стойку. – Все присутствующие здесь сотрудники больше не видят в нём развлечения. Видно стареем.
В разговор встревает Странный, сжав мою руку.
– Может, вместе пиццу поедим, раз уж клиентов нет?
– Ага, отличная мысль, – Восьмёрка щёлкает пальцами. – Пойду ребятам с кухни свистну!
Парень скрывается из-за стойки. Странный разжимает мою руку.
– Постой, – говорю я, приложив её к лицу Странного, – ты что, ревнуешь?
– Нет, – холодно отвечает он.
Я склоняю его к себе и целую. Странный отвечает.
– Ты не умеешь врать, так же, как и я, – я смотрю ему в глаза. – Не сомневайся, я люблю тебя.
Это признание соскакивает с языка раньше, чем я понимаю, что произошло.
***
Мы расположились напротив седьмой дорожки. Собрались все друзья Странного с которыми он раньше здесь работал.
На столе две громадные пиццы «пепперони» и куча стаканов с колой.
– У меня есть тост! – орёт Восьмёрка. – Выпьем за то, чтобы босс не узнал, чё мы сейчас вытворяем!
Все одобрительно загудели.
– А ещё за нашего братка, который, очень надеюсь, ещё вернётся в наш дружный коллектив!
Теперь все свистят и кричат «да!»
– Плюс за его девушку! – Восьмёрка поднимает стакан вверх и орёт. – Горько!
Последнюю фразу подхватывают все, а я краснею, как рак. Странный поднимается и оттопыривает средний палец на левой руке, показывая его всем с улыбкой.
Я же  внезапно для себя, вскакиваю и прижимаюсь губами к его губам.
Одобрительные крики заполняют мои уши...