Непредвиденный блондин продолжение

***
Наступило послезавтра. Утро моё начиналось буднично. Я приготовила Костику завтрак, а сама сел пить чай. Завершив свою трапезу, Костик отправился на работу, я стала мыть посуду. Сегодня мне ко второму уроку.
Я шла не спеша по тротуару. Стоял последний месяц отвратительной зимы. Грязь, слякоть, снега практически не было, и даже сейчас я шлепала по лужам.  Мимо меня пронеслась белая иномарка. Чёрт бы побрал этих водил! Меня снова окатили грязью с ног до головы. И как назло именно сегодня я надела белую куртку.  Ужасно не люблю белый цвет  в верхней одежде, считаю его непрактичным, но вот Костик почему-то млеет. Эту куртку мы покупали вместе в «Респекте», прошлой зимой. Тогда было снежно и морозно.
-Ты, будешь в ней как Снегурочка, - смеялся муж, и тогда же мы купили белые зимние сапожки.
Сейчас же моя куртка оказалось безнадежно испорченной. С неё стекала грязная вода. Я стояла на тротуаре, смотрела в пасмурное небо. От тоскливого неба и  грязной куртки мне стало тошно. Самое обидное, что до школы, где я работаю, оставалось каких-то метров сто, сто пятьдесят.
Иномарка припарковалась недалеко от школы – белый внедорожник огромного концерна «Тойота». И вдруг меня охватило почему-то такое зло! А еще ирония – первый раз  тоже облил грязью белый внедорожник. Меня настиг приступ ярости. Обида и злость на  лихого водителя, который обрызгал меня, требовала выхода. Я полезла в свой портфель, достала черный маркер и через всё лобовое стекло, по диагонали написала: «КОЗЁЛ!». Очень гордая собой я вошла во двор школы, уткнувшись в блондина. Высокий блондин оказался вылитой копией одного симпатичного  австралийца – Саймона Беккера. Пробурчав друг другу: «извините» мы разошлись. И вдруг он меня окликнул:
-Извините, девушка, а вы не видели, кто это сделал? – спросил он меня, указывая на надпись.
-Что? – спросила я, не испытывая никаких угрызений совести.
-Да вот, - немного замявшись, ответил красавчик.
Мне стало вдруг смешно. Я решила поучаствовать в игре под названием: «Найди хулигана».
«КОЗЁЛ!» - буквы были жирными и черными.
-Как думаете, разводы останутся? – понуро спросил он меня.
Я пожала плечами.
-Не знаю, - ответила я, отмечая про себя, что он даже и не  видит в какой грязно-белой куртке, я стою перед ним. – Мне как-то никто таких слов не пишет.
Незнакомец перевел на меня свои глаза, оглядел с ног до головы и задумчиво произнес:
-Ну, да, в вашем случае написали бы  коза, - причем слово «коза» прозвучало у него как-то многозначительно, что я даже на минуту оторопела, но виду не подала.
-Конечно, коза, я ведь женского рода, - согласилась я с ним, - а, вот вы мужского, стало быть, - незнакомец не дал мне договорить.
-Козёл, - подытожил непредвиденный блондин.
Я стояла, смотрела на него и думала про себя: «Когда же ты, черт тебя подери, спросишь, почему я в грязной куртке?». Но, похоже, ему было плевать на мою куртку. Рядом с ним, я ощутила себя замухрышкой. И с Костиком на первом свидании я тоже ощущала себя замухрышкой, и моя золовка очень часто любила напоминать мне о том, какой замухрышкой взял меня в жены Костик. Особенно мне доставалось за мои расхлябанные  в прошлом сапоги. Я стала бесцеремонно рассматривать незнакомца. Мужик был дорогим, над   чуть кудрящимися волосами цвета спелой пшеницы явно орудовал недешевый стилист, лубутены на ногах, а скромное с виду  темно-синее кашемировое пальто стоило немалых денег. От него вперемешку с хорошим парфюмом пахло деньгами, успехом и в то же время какой-то безысходностью. Неужели так пахнет успех? Или «козёл» поверг в его такую безысходность? Он стал меня раздражать, и я резко проговорила:
-Уж лучше быть козлом, чем  облитым из лужи  с ног до головы, - мне почему-то так хотелось, чтобы он полюбовался на творение своих колес.
-Вы, правы, «козёл» не атомная война, - ответил незнакомец, ни обращая никакого внимания на мою уже ставшую серой куртку.
    Рабочий день прошел как обычно. С учениками у меня нейтралитет. Те, кому действительно  интересен русский язык и литература учатся, те, кому эти предметы до лампочки тихо сидят и занимаются своими делами, кто-то решает физику, кто-то зубрит английские глаголы, а кто ломает голову над логарифмическими уравнениями. Вечером, когда мы с Костей сели ужинать зазвонил телефон. Я подняла трубку.
-Мэри, здравствуйте, это Джон, Джон Мацкевич, - сказали в трубке.
-Джон? – я совершенно забыла про кузена из Америки.
-Да, - обрадованно кричала трубка, - ваш кузен.
Кажется, он должен был прилететь.
-Джон, вы прилетели?
-Я прилетать, - радушно произнесли в трубке.
-Где вы остановились, Джон?
-О, не беспокоить вас, я жить гостиница «Эверест», - извещал, пока что малознакомый кузен.
-Там дорогая гостиница, Джон, - растерянно проговорила я.
-О, не волновать, у меня есть деньги. Я платежеспособен, - последним выражением, американский кузен вогнал меня в краску.
-Извините, Джон, я совсем не это имела в виду, я не думала, что вы так быстро прилетите, - оправдывалась я.
-Наследство не терпит время, я очень долго искал вас. Надо быстро всё уладить.
-Какое наследство? –  услышав про наследство, лицо Костика вытянулось от удивления.
-Мэри, нам надо встретиться.
-Да, Джон, а когда?
-Мы может сейчас, вам удобно?
-Прямо сейчас? – спросила я, глядя Костику в глаза. Костик пожал плечами. - Прямо сейчас не получится, завтра с утра, я подъеду в гостиницу.
-О”кей, я буду ждать утром,- радостно прострекотал американский кузен.
-Я подъеду к девяти утра. Вам удобно?
-Ейс, ейс, очень удобно. Я жить в 213 номер.
-Я поняла, до встречи, Джон.
-До встречи, Мэри,- и отключился.
Муж, улыбаясь, спросила меня:
-Так ты, стало быть, теперь у меня богачка?
Я пожала плечами, ответив мужу.
-Не думаю, что наследство велико. Скорее всего, какие-нибудь семейные реликвии, и то я сильно сомневаюсь, что имею какое-либо к этому отношению.
-А откуда твой кузен?
-Он сказал, что из Техаса, а живет вроде в Нью-Йорке или собирается, я что-то не поняла, он глагол поставил в начальной форме, и за точность его слов ручаться не могу.
-О-о, - мечтательно произнес муж, - штат Техас, там ведь ранчо всякие, наверное, твоя бабушка была крупной скотовладелицей…
Я запульнула в мужа кухонным полотенцем.
***
Ровно в девять  ноль-ноль я подошла на ресепшен, и попросила администратора позвонить в 213 номер.  И тут до меня дошло, что я даже  не знаю,  как выглядит мой кузен. Ко мне подошел высокий с пепельного цвета волосами мужчина. Мне показалось, что мы с ним в одинаковой возрастной категории.
-Мэри? – тихо произнес он.
-Да, - голос, на удивление мне, прозвучал радостно. – Джон? – задала я уточняющий вопрос, во все глаза, пялясь на иностранца.
-Да, я есть Джон,- его серые глаза смотрели на меня очень внимательно и изучающе. – Джон Мацкевич, добавил он.
-Мэри, Мария Коновалова, в девичестве Мацкевич, - зачем-то представилась я, протягивая свою руку для пожатия.
Новоявленный кузен пожал мою руку и спросил:
-Может, мы сходим в ближний ресторан, и там поговорим о делах? – предложил Джон.
Я не раздумываясь, согласилась.
В ресторане практически никого не было, сделав не большой заказ, мы  приступили к разговору, а точнее к знакомству.
-Джон, вы ничего не путаете? Может быть, вам нужна другая Мария Мацкевич.
-Нет, - отрицательно покачал головой Джон, работая челюстями. – мне нужна именно вы. Ваш дед Григорий Мацкевич, так?
-Так, - согласилась я.
-Его жена Анна Мацкевич, так?
-Так, - кивнула головой я.
-Их дочь, ваша мама Тамара Мацкевич, так ведь?
-Так, - снова согласилась я.
-Значит, я всё нашел верно, и мы родственники, - совершенно уверенно проговорил американец.
-Точно я? Вы ничего не путаете?
- Нет, я ничего не путаю, я слишком много часов потратил на вас. Я очень долго искал вас, и вот нашел.
-Расскажите поподробнее, я ведь ничего не поняла, - честно призналась я.
-Да, я обязательно рассказать. Наш прадед Савелий Мацкевич был эмигрант. Он не хотел видеть Советскую власть, он был за царя, был, как это сказать по-русски, - он немного призадумался, подбирая нужное слово, - он был дворян.
-Дворянин, я так поняла?
-Да, да, дворянин, он был разорённый дворянин, и  уехал вместе женой Элиз, Лизавэттой, на Аляску,за золотом, а оттуда в Техас. У отъезда у них родилось двое детей –  девочка и мальчик. У Лизаветты имелась бездетная сестра. Мальчик родился слабым и больным, и когда Савелий решил бежать, то его жена не хотела остаться одна с двумя детьми, больной ребенок мог умереть, и тогда ее сестра Кэт взяла к себе племянника, Григория.  На Аляске Савелий добывал золото, ему улыбнулась удача. Он нашел золото, много золота, и потом переехал в другой штат. В Техасе он держал много скота, он стал богатым фермером, другую часть золота он вкладывал в промышленность, в нефть.  Моя бабушка Маргарет  смогла преумножить капитал своего отца. Она родила  двоих детей моего отца и мою тётю.  Отцу дали фамилию Мацкевич, а тёте дали фамилию Уоррен, это фамилия моего деда.
-И ваш дед согласился, чтобы жена дала свою девичью фамилию сыну?
Джон улыбнулся, и дальше с акцентом продолжал.
-Да, дед согласился, а иначе бы ему не разрешили бы жениться на бабушке. Наша бабушка знала, что она не одна, что у нее есть брат, младший брат – Гриша. Бабушка умерла полгода тому назад, и она очень просила меня найти  близких родственников Гриши, потому что она завещать свой капитал. Бабушка чувствовать вину за то, что она жила достаток, она не знала бедность, а младший брат жить такой ужасный страна, как говорили ей родители. Кругом большевики, красный террор и сплошной грабеж. Моя бабушка  всю жизнь жила с мыслью, что её младший брат жил в стране, которая  темная изба.
Наверное, я имела ошалелый вид. Джон легонько коснулся моей руки и спросил.
-Мэри, ты порядок? – его прикосновение было легким, теплым и каким-то родным. Брат, он мой брат, - пронеслась мысль в моей голове. – Ты порядок, Мэри? – вопрошал американский родственник.
Я отодвинула чашку с кофе и, посмотрев ему в глаза, отрицательно покачала головой.
-Джон, я не есть порядок, я, наоборот, в полном беспорядке.               
-Почему? – искренне удивился он. – Вы теперь богаты, вы очень богаты. Наша семья очень богата, Мацкевич Индустриз – богатая и большая компания, мы даём людям работу, страховка, мы обеспечивать людей.
Я спрятала свое лицо в ладони, это ошибка. Он ошибся, я не могу быть никакой богатой наследницей. Какая-то киношная сказка… Да, и в семье особо не распространялись про родственников из Америки. Только пару раз бабушка как-то печально вздохнула и произнесла:
-Вот, она Америка-то, все сытые, обутые, пособие платят, и Гришка мог бы в Америке  жить.
-Нет, Джон это какая-то ошибка, вы ошиблись.
Он замахал руками.
-Нет, нет, никакой ошибки. Я показать тебе документы, правда, копия, - он стал доставать из папки какие-то документы и протянул их мне. Я бегло их просматривала. Свидетельство о рождении моего деда, свидетельство о браке деда с бабкой, свидетельство о рождении моей мамы, и наконец,  мое свидетельство. Мацкевич Мария Александровна, мать Мацкевич Тамара Григорьевна, отец Грицинюк Александр Яковлевич, а самое главное дата рождения 10 декабря тысяча девятьсот семьдесят пятый год. Я не верила своим глазам, выходило, что Джон говорил правду…
-Я могу тебе показать старое семейное фото, - вывел он меня из задумчивости, и передо мною легло дагерротипное фото конца девятнадцатого века. Молодая женщина в длинном платье в шляпке сидела, а стоявший рядом с ней мужчина был  в мундире.
-Это наш прадед и наша прабабушка, Савелий и Лизавэтта, - фотография выбила меня из обоймы окончательно.
-Точно такая фотография лежит в моей шкатулке, - потерянно произнесла я.
-Вот, видишь Мэри, а ты мне не верила, -  и он снова коснулся моей руки. В горле у меня стоял ком. Я так долго была одна, я все время была одна. У меня нет ни родных братьев, ни родных сестер, даже двоюродных и тех не было. Неизвестный мне Александр Грицинюк, от которого мне досталось только отчество, никогда не поддерживал с нами никакой связи. А тут… тут, я узнаю, что не одна, что у меня есть брат, пусть даже не двоюродный, но брат… У него добрые глаза, и сам он излучает тепло. –Ты замужем, у тебя есть дети?
-Я замужем, но детей у нас нет. А ты, Джон, ты женат, у тебя есть семья?
-О, нет, я холост.  Ты недавно вышла замуж?
-Нет, я замужем уже пятнадцать лет, - ответила я.
-Почему нет детей? – он так удивился. – Ты не доверяешь мужчине, с которым живешь и не хочешь от него детей?
Надо же первый человек, который выдвинул такую гипотезу!
-Нет,  не поэтому, просто мы с Костиком не можем иметь детей, у нас какая-то несовместимость,  я забыла, как правильно это называют медики, а брать из детского дома или обращаться в ЭКО мы не хотим, ведь всегда есть риск.
Брат гладил меня по руке. И впервые, за всё время я почувствовала себя умиротворенной. У меня есть брат, правда на другом континенте, но все-таки родная кровь, и я теперь больше не одна.  И вдруг я заплакала, а точнее заревела белугой. Джон подсел ко мне, обнял  и прижал меня к себе. А я рыдала и причитала, рассказывая ему о себе, о маме, о дедушке, который умер, не дожив до моего восьмого дня рождения. Я рассказывала ему о Костике, о золовке, которая терпеть меня не может, и при любом удобном  случае напоминает мне о том, что моя мать была запойной алкоголичкой, а я  предстала перед ее глазами в первый день нашего знакомства в старом пальто и не менее старых сапогах. Слезы лились и лились из моих глаз, я даже не представляла, что у меня столько много слез, и я могу так долго и смачно плакать. Я рассказывала Джону про свою жизнь, про то, что с тринадцати лет я работала. И учась в институте, я не могла позволить себе хорошо одеваться, потому что все заработанные деньги уходили на бабушкины лекарства, и оплату коммунальных  услуг.  Я рассказала  о том, как бедно мы стали жить, когда рухнул Союз, про талоны на сахар и хозяйственное мыло, и про то, как в один прекрасный день все наши сбережения обесценились, а моя мать всё больше и больше разделяла свою неудавшуюся жизнь с бутылкой водки.
Мой американский брат обнимал меня, а я, уткнувшись в его грудь, вытирала слезы.
-Всё будет хорошо, Мэри, ты теперь богата, ты, - я  не дала договорить.
-Я и сейчас неплохо живу, мой муж состоятельный человек, у него своя клиника, мы не бедствуем.
-Тогда почему ты все это рассказала мне?- спросил он меня, внимательно вглядываясь в меня.  Я была шокирована.
-А кому еще?
-Мужу, Мэри или вы не разговариваете, друг с другом? – его простой вопрос  ввел меня в ступор. Минут пять я сидела неподвижно. Из ступора меня вывел непредвиденный блондин с длинноволосой и длинноногой девицей, они прошли мимо нашего столика. И тут я опять разревелась. Я стала тыкать в блондина и жаловаться Джону, что он, этот самый отечественный Саймон Беккер облил меня грязью с ног до головы и даже не принес извинения, и за меня даже не кому  заступиться кроме меня самой. Брат снова прижал меня к себе, и стал гладить меня по голове.
-Мэри не плачь. Ты должна всё говорить мужу, - мягко произнес он.  – Супруги должны говорить друг другу всё, а иначе,  зачем быть вместе? Вы не вместе, потому что ты немая, а он глухой, немой не может говорить, глухой не может слышать, ты не говоришь с ним, а он  не слышит тебя – и тут я взъелась.
- Ты прилетел с другого континента, чтобы меня учить, как жить? Ты холост, что ты можешь знать о семейной жизни?
Брат не обращал внимания на мои вопли.
-Когда мы были вместе с Роуз, мы много друг другу говорили, мы говорили  печаль и радость, мы умели слушать друг друга, - спокойно произнес Джон.
-И где твоя Роуз сейчас, - грубо и с издевкой, спросила я его.
-Роуз умерла, мы были женаты три года, хотели детей, и она умерла, - горечь прозвучала в  его словах.
Я осеклась.
-Прости, - сказала я, погладив брата по руке.- Я не знала, а ты мне не сказал.
-Я не любить говорить про Роуз, про нашу жизнь, мне больно.
-Я понимаю. Отчего она умерла, давно?
-Аневризма, такое бывает, люди умирают, это внезапная смерть, вначале умерла Роуз, потом спустя полгода бабушка. Очень тяжело хоронить близких людей.
Неожиданно зазвонил мобильник, на экране высветился номер Костика.
-Ну, как проходит встреча с новым родственником? – услышала я бодрый голос своего мужа.
-Нормально, сидим, знакомимся, - отчиталась я.
-А ты не хочешь его пригласить к нам в гости? – выпалил муж.
-Ты не против?
-А почему я должен быть против?
-Я спрошу, - и, наклонившись к Джону, я спросила его согласия, Джон утвердительно махнул головой.
-Кузен не против.
-Ну, хорошо, приглашай его к нам на вечер, часиков на восемь, если надо я пришлю машину, - и отсоединился.
-Джон, мой муж хочет познакомиться с тобой. Ты свободен сегодня в восемь вечера.
-Правда?!- недоверчиво спросил меня кузен.
-Да, муж пришлет машину, если надо.
-Мэри я приеду, я помнить твой адрес, Кронштадт 21.
Я улыбнулась и закончила:
-Кронштадт 21 квартира 18. Машину  присылать?
-Я могу доехать такси, - ответил кузен.
-Ну, как знаешь, - и мы встали из-за стола. Я взяла под руку Джон и поли к выходу, я оглянула еще раз зал ресторана, остановилась на блондине и его спутнице, блондин поймал мой взгляд, я фыркнула, еще крепче схватила Джона под руку и мы вышли на улицу.
Очередной февральский день был таким же пасмурным, слякотным, как и предыдущие. И всю зиму меня одолевала тоска и уныние, а вот сегодня… Сегодняшний день необычный. Внутри меня всё пело и ликовало, я не одна, у меня есть брат!
В школе к себе меня вызвала директриса и торжественным, не терпящим возражения тоном поздравила:
-Ну, что дорогая Мария Александровна, рада видеть вас классным руководителем 9 «В» класса!
-Как меня?! Я не давала своего согласия, - стала отбиваться я.
-А и никто его спрашивать и не будет. Кого я могу еще поставить в классные?   А у вас высокий рейтинг среди учеников, и возраст подходящий. Вы же сами видите - половина преподавателей предпенсионного и пенсионного, другая после института, учительского опыта всего-ничего. Самойленко  уволилась, так что класс остался без руководителя. Возражений не принимаю, идите голубушка к своим ученикам…. И еще, я вызвала родителей Филатова. Отец его, кстати, на днях приезжал, да только я отсутствовала.
-А зачем вы их вызвали?
-Ну, Мария Александровна, вы вся в своей литературе. Филатов трудный подросток, математичку с ее математикой знаете, куда послал, а знаете, что они устроили на Валентинов день? – и директриса посмотрела на меня поверх своих очков.
-Когда дискотека была?
-Вот, именно что! – возмутилась она.
-Что?
-Филатов принес спиртные напитки и спаивал одноклассников.
Я вспрыснула от смеха.
-Ничего смешного Мария Александровна в этом нет!
-Все в подростковом возрасте  пробуют то, чего нельзя. Они захотели почувствовать себя взрослыми, и, насколько  мне известно, из слов Филатова его мать выходит замуж. Подросток бунтует.
-Он бунтует, а мы должны, как педагоги прекратить этот бунт! И потом, мне сегодня звонили из районо,  и даже с городской администрации, мы теперь в зените славы. Наши доблестные ученики во главе с Филатовым танцевали герлем-шейк на партах, кто-то из соклассников это снимал на камеру, а сегодня – да здравствует ютуб, за  комментарии «Филатов - very cool» мне надавали по шее. В город приехал его отец,  придет мать, вызовем самого Филатова,  короче устроим педсовет и будем разбирать поведение подростка. Пусть родители принимают меры, а то своей жизнью занимаются, на ребенка начхать, а он  катиться вниз!
-А как же другие, которые распивали, танцевали? – возразила я.
-С другими разбираться будем по отдельности,- отрезала директор. – Другие дети учителям не хамят, уроки не прогуливают, единственный их минус в том, что они попали под негативное воздействие Филатова.
Я пожала плечами и вышла.