Карагач

     Возле дома моего детства рос огромный карагач. Его темно-зеленая папаха из мелких, зазубренных листьев надежно укрывала от палящего казахстанского солнца. Кора дерева была грубой, как заскорузлая рука деда, изведавшая на своем веку много разной работы.

Потереться щекой о ствол не рискнешь, но когда за него держишься – чувствуешь себя в полной безопасности. Нижняя ветка была почти горизонтальной. Толстая, крепкая, она служила турником. Мальчишки на спор подтягивались на ней до изнеможения, падали, но, еле дыша, хрипели: «Щас еще подтянусь…» Когда на ветку привязывали веревку и подбирали подходящую дощечку, получались качели. Качались на них по очереди, пока не оборвется истертая веревка. Приносили огромный бинокль – и дерево становилось наблюдательным пунктом...

     Толстый ствол карагача часто обнимали тонкие ребячьи руки, пытаясь обхватить и свести вместе пальцы. На земле рисовался большой круг, и начиналась игра в «ножички». Круг делили поровну на всех играющих, а потом оттяпывали друг у друга полоску за полоской, прирезая ее к своей доле. Такая игра требовала от «завоевателей» особой ловкости: иногда оставалась такая узкая полоска, что надо было, стоя почти на пальцах, ухитриться воткнуть старенький перочинный ножик в землю и дотянуться потом до того места, куда можно было провести линию, и прирезать себе крохотный клочок земли.

Здесь же играли в «люру»: к лоскутку меха пришивали свинцовую бляшку и  били по ней внутренней стороной стопы, заставляя «люру» взлетать и опускаться на ногу. Счет ударам игроки вели ревниво....

     Вечером у карагача встречались ребята постарше, нервно курили и ждали своих подружек. Дерево слышало признания в любви, знало о молодых радостях и печалях и свято хранило тайны. Встретившись у карагача, парочка уходила в темноту, а дерево ждало другой пары. Иногда с автобусной остановки приносили большую скамейку. На стопку кирпичей укладывали широкие доски, и на эти импровизированные лавки усаживались все, кого еще не загнали домой родители. Начиналось время сказок. Их рассказывали по очереди. Были и «страшилки» про черную руку и прочие жуткие символы, которые мстили детям за нарушение немыслимых запретов. Были и сказки разных народов. В одном квартале можно было встретить представителей добрых двух десятков национальностей, по своей или по чужой воле попавших в Казахстан, да так и оставшихся здесь.  Сказки вспоминали, сочиняли, додумывали и переделывали. Иногда к знакомой сказке выдумывали совершенно неожиданный конец, и слушатели следили за сбивчивой речью рассказчика, лихорадочно подбиравшего нового спасителя для Красной Шапочки, которым обязательно оказывался юный принц или граф, а не бородатый охотник.

     Родители знали: раз припозднились - искать надо у карагача. Иной раз, придя за своим чадом, и они заслушивались очередной сказкой, которая уносила их в дольнюю страну детства. Казалось, здесь, у карагача, есть тропинка в детство – незаметная, тайная, которая может открыться человеку с чистой душой. Мы неохотно расходились, а карагач до рассвета тихо шелестел листвой, словно переживал за всех сказочных пери и дэвов, русалок и принцесс.

     Прошло время, и я переехала. Сначала внутри Кустаная, а потом уехала в другой город. Когда приезжала в гости и видела из окна автобуса карагач, во мне снова поднималась волна теплых воспоминаний. Ночь, звезды, сказки… Карагач был на посту, под ним играли другие дети, встречались другие влюбленные, а его темно-зеленая крона так же надежно защищала всех от летного зноя и дарила прохладу.

     Я приехала с сыном и решила показать ему свои памятные места. Когда увидела знакомый забор, меня что-то словно ударило: карагача не было. Его спилили, из земли торчала культя, страшная и жалкая. «Мама, когда выходить?» - нетерпеливо спросил сын: ему хотелось поскорее увидеть еще что-то интересное… Мы проехали еще две остановки и вошли в незнакомый двор дома, куда переехали мама с братом. Все было таким же чужим, голым и беззащитным,  как забор нашего бывшего дома без карагача-хранителя…

Вместе с деревом исчезла тропинка в детство,  волшебная и незримая…