Мыслю - значит существую

МЫСЛЮ  —  ЗНАЧИТ  СУЩЕСТВУЮ,
ОСТРЮ  —  ЗНАЧИТ  СРАЖАЮСЬ


/ О  Себастиане  Шамфоре  и  его  афоризмах /
;
;
Эта публикация, как  мне кажется, нуждается  в  некоторых  пояснениях.


В  плеяде французских  моралистов  и  остроумцев   17-18 веков,  приобретших мировое  значение, как - то  Ларошфуко,  Паскаль,  Лабрюйер,  Шамфор  —  последний  только по  времени,  но  не  по значению.  Но, как ни странно, читают  его  мало,  если  читают  вообще.  Даже  многим  пишущим  известен  он  скорее понаслышке,  чем  конкретно.  Лень  и  апатия лишают  нас  умственного  и  эстетического  наслаждения.  Моя  ближайшая  цель  —  обратить  внимание  на  творчество  Шамфора,  заинтересовав  им  настолько,  чтобы  появилось  желание  его  прочесть.  Тем  более,  что  кое-что из  написанного  им,  дожило  до  нашего  времени  и  вошло  в обиход,  не  будучи  обозначено  его  именем.  К  примеру,  знаменитое:  «Мир  –  хижинам,  война  –  дворцам!».  Но путь  простой  перепечатки, казалось  бы,  совершенно  естественный,  пришлось  отвергнуть  в  тех  случаях,  когда  высказывание  страдало  излишним  многословием, допустимым  в книге,  но  неуместным  в  периодическом  издании.  Однако,  такие  случаи  единичны.


Классики  вообще  многословны.  Пример  тому  Диккенс  и  вся  литература  викторианской  Англии.  Да  и  писатели  других  народов  немало  повинны  в том  же  грехе.  Допушкинская  литература,  в массе  своей  пережёвывающая  западноевропейскую  жвачку,  выглядела  плохой  копией  даже  хороших  авторов. Но  и  в  последующие  годы,  самый  выдающийся,  после  Гоголя,  сатирик  Салтыков-Щедрин  вполне  мог бы  «похудеть»  томов  на десять  из  имеющихся  в  наличии  22.


Но  особенно  нестерпима  многоглаголаемость  /каково  словечко!/  у  авторов  афоризмов. Привычка  растекаться  мыслью  по бумаге изживалась  ими  с  трудом, и  настоящая  победа  пришла  только  к  последующим  поколениям  остроумцев.  А  до  того  они  щедро  предавались,  скажем   так, подробному  красноречию.  До  такой  степени  подробному,  что  для  выражения одной  сентенции им  порой  не  хватало  нескольких страниц.


Есть  ещё  одна  сторона  у этой  проблемы,  на  которую,  как  мне  кажется,  следовало  бы обратить внимание.  Авторы  афоризмов  общепризнанные  гениальными,  так  и  те,  кто только  вострит  свою  шпагу,  очень  редко  произносят  нечто  совершенно  оригинальное. Приведу  наглядный   пример  в  доказательство  сказанного.   Много  веков  тому  назад  в  Испании, в  эпоху  короля  Педро  Жестокого,  жил  еврейский  поэт  и  мыслитель  раби  Сем Тобу. / В  скобках  замечу, что имени  этого  нет даже  в Википедии,  а  сам я  узнал  о  нём, читая  Эренбурга  «Люди, годы,  жизнь»./  Так  вот,  упомянутый  раби  в  порыве  вдохновения  пробормотал: «Когда  мир  был  создан,  мир  был поделён:  одним  досталось  вино,  другим  —  жажда». А  теперь  внимание: незадолго  до  французской  революции  1792  года,  Шамфор  нацарапал  на  первом  попавшемся  клочке  бумаги:  « Люди  делятся  на  две  части:  у  одной  есть  обед,  но  нет аппетита,  у  другой,  большей,  — отличный  аппетит,  но  нет  обеда».  Я  позволил  себе  вмешаться  в  эту  перекличку  такой  фразой:  «К  обеду  сытых,  еще  бы  аппетит  голодных».
 

Лично  придерживаясь  мнения,  что  лучше,  чем  сказал  никому  неизвестный  раби,  не скажешь,  всё же  считаю,  искать,  кто  в искусстве  первым  сказал «а»,  занятие  бессмысленное. Понятное  дело,  плагиаторы  никуда  не  денутся,  но  я  отношусь  к  ним  с  известной  долей  снисхождения. Не  потому что  сам  такой,  а  потому  что считаю:  честнее  выдавать  хорошо  написанное за  своё,  чем  своё  —  за  хорошо  написанное.
 

А  сейчас  вернёмся к  Шамфору,  точнее, к  его  творчеству.


Люди,  жаждущие  быть  на  виду,  готовы  снять с  себя  не  только  одежду,  но  и  шкуру, ради минутного  к  себе  любопытства.


Не  продавайтесь  за  лотерейный  билет,  когда  есть  шансы  получить  наличными.


Умение  вскользь  обронить  фразу  или  подхватить  её  налету,  едва  ли  не  важнейший  из  секретов  красноречия.


Смешить,  а не  казаться  смешным,  —  значит  подобрать  к  форме, соответствующее  ей  содержание.


Если  шутя  вы  задели  чью-то  гордость,  значит,  целясь  в  ногу,  попали  в голову.


У  кого  не  хватает  ума  отразить  шуткой  угрозу,  тот  обречен  на  роль  докладчика  перед  спящей  аудиторией.


Есть  благоразумие  крота  и  благоразумие  орла,  не  ведающее  страха.  В  душе  мы  восхищаемся  орлами,  но  живём  как кроты,  ничуть  в этом  не  раскаиваясь.


Независимый,  но  бедный, — на  побегушках  у  нужды. Зависимый,  но  богатый, —  на  побегушках  у денег.


Порок  придаёт   женщине  аромат  мёда,  тогда  как  добродетель  — постного  масла.


Есть  моралисты  и  моралисты.  Одни  замечают  только  загаженные  туалеты.  Другие  —  только роскошные  дворцы.  Поскольку  существует  и  то  и другое,  то  умные  не  впадают  в крайности.

Борис  Иоселевич