Рыба и ондатра часть вторая

     Отец лежал в комнате с опущенными жалюзи – его лицо с провалившимися глазами и щеками было похоже на голову хищной птицы – чем он и был по своей человеческой сути  на самом деле. Большие состояния – в нашей державе, честно не делаются. Хотя против нынешних олигархов отец был просто голодранец! Но это для других…
     Для мальчика Димы он всегда был любящим и великодушным. Только вот женился неправильно – на любимой Диминой женщине и родил ребенка от нее, а ведь этого хотел сам его сын Дима.
     - Остановись, ангел-спасатель Дима! – Строго сказал он себе. – Ты спасаешь чужие жизни, так прости отца и спаси его душу.
     Он присел рядом с кроватью и взял истончившуюся руку отца в свои руки, холодные и сухие.
     Тот приподнял птичьи пленочки век и сначала не понял, кто перед ним – но тут же и узнал.
      - Дима, - тихо, почти шепча, сказал отец, – ты пришел. Мне трудно говорить, я умираю. Меня держат на наркотиках – боль уже просто нестерпимая. Я понял, что рак  - это пожирающий нас грех.  Прости меня! Я не хочу оставлять тебя обиженным – я женился на Вике, потому что… - Тут отец захрипел. И глаза его стали пусты. Дима крикнул, и в комнату вошел врач, сделал укол.
     - Он умрет сегодня ночью, крайний срок завтрашний рассвет. – Сказал врач. Фразу эту он произнес по-английски.
     - А можно его вывести из забытья? Он хотел сказать мне что-то важное.
    Врач посмотрел в глаза умирающему, и ответил:
     - Нет, он впал в кому.
     - То есть он больше не вернется  в сознание?
     Доктор покачал головой.
     - Чудо, что он вообще дождался вас – по моим расчетам он должен был умереть уже две-три недели назад.
      Дима наклонился над отцом, он видел, что еще дышит его грудь, еще трепещут веки, еще бьется сердце.  И больше его нет!
     Из глаз Димы хлынули слезы – он оплакивал Отца, человека давшего ему жизнь – хорошую жизнь. В ней не было страшной борьбы за существование - ни мелочной экономии, ни коммуналок и пьяных драк, ни уголовников, с их
моралью – умри сегодня, а я умру завтра. Не было в ней и принуждения к тяжелой, грязной, оплачиваемой копейками, работы. Не было беспробудной нищеты. Он всегда жил в комфорте. Он сам выбрал себе тяжелую, но благородную работу спасателя – но ведь это и было его человеческой сутью.
      Все это дал ему отец.
      - Я прощаю тебе всё – все свои детские и недетские обиды. Я прощаю тебе! И я, папа, прошу, прости и ты меня.
      Ангел Дима увидел, что полупрозрачная тень вышла из тела отца и остановилась рядом. Душа отца, а Дима и раньше мог видеть своим внутренним взором души людей, стояла возле него. Он улыбался – снова он был тем молодым мужчиной, которым запомнил его Дима в своем детстве. 
      - Сделай все правильно, прости Вику,  она не виновата перед тобой, это я заставил ее выйти за меня замуж. Полюби Николая! А я – я уже далеко!
       Смерти нет, сын. Смерти нет!
       Дима очнулся – привиделось!  Отец не дышал более – врач ошибся во времени. Он умер здесь и сейчас. В четыре часа пополудни.

        Вика сидела в гостиной так, чтобы первой увидеть Дмитрия.  У ее ног лежал уже стареющий мраморный дог Лео. Его разноцветные глаза смотрели на мир с печалью – он так мало еще прожил, а уже расстается с хозяином – тот за последние несколько недель ни разу не выходил с ним гулять к морю.
       Она ждала с трепетом встречи и боялась ее. Она снова взглянула на себя в зеркало – ее прекрасно выкрашенные в русо-золотистый цвет волосы, с добавлением чужих натурально-золотых кос, были уложены в прическу, которую она видела на картине старинного мастера – высокая корона, отвлекающая внимание от ее начавшего портится подбородка. Украшения – сама скромность – в ушах крупные горошины-жемчужины на винтах, в левом еще одна – небольшой, но неистово сверкающий бриллиант.
        Приличное платье, открывающее ее колени и стройные ноги. На ногах туфли из кожи змеи – она вспомнила, как мечтала о таких туфлях, когда приехала в Москву, и Алла-Ева соблазняла ее стать валютной проституткой. Где она теперь? Где, где – если жива еще, то бомжует на трех вокзалах – блохастая синька из подвалов. Спилась подруга – и споила Алешу.
     Вика встряхнула головой – каждый взрослый человек сам решает, как ему жить. Вика, вот не спилась! Просто в этих людях нет того, что есть в Вике, в Диме, в его отце – нет той железной воли, которая дает лучшую жизнь.
     За этими воспоминаниями она пропустила момент, когда в зал вошел Дима.  Он остановился перед ней – высокий и стройный – идеальная модель любой рекламы. Невероятно, но он стал еще красивее – появилось в его лице что-то такое, что притягивает женщин, сильнее всяких денег, – уверенность успеха. Светло-зеленые глаза смотрели на неё спокойно. Без эмоций. И Вика затосковала.
     Всё! Она для него больше не магнит. 
     Но она ошибалась. Дима научился скрывать свои эмоции. Он, увидев эту ведьму Вику, понял, что никогда ему не уйти от этой женщины. Необъяснимая власть ее простиралась на его душу и тело. Он оценил,  как она прелестно выглядит – старалась, внутренне улыбнулся он и прическа, как у девушки с картины, висящей в его квартире. Чудесное платье, туфельки – все скромно, но – вот соблазнительно!  Да, хочется с нее все это нежно снимать. Под платьем белье – настоящее шелковое, с кружевом ручной работы. На ногах невесомые туфельки, а под ними педикюр – пальчики оближешь. Как он хочет прижаться к этим ножкам губами! Провести по гадкой ножке языком – по внутренней стороне бедра до центра ее женственности… – Дима вздрогнул. Только что умер отец, а он мысленно прелюбодействует с Викой. Он снова спокойно оглядел женщину. -   И почти не стареет, но это ее магические штучки! Таких, как Вика по пальцам пересчитать Диана де Пуатье, Нинон де Ланкло…  Они знали секрет вечной молодости. Знает его и Вика.

     - Как поживаешь, мамуля? – с иронией спросил Дима.
     - Сарказм сейчас неуместен, - холодно ответила Вика, - он умер?
     - Да!
     - Что-то я не вижу твоих слез.
     - А я твоих, веселая вдова.
     - Ты изменился – стал такой отчужденный. – Ей оказалось, что они сражаются на словесных рапирах.
     Вика поднялась. Он не спросил где брат (по легенде, которую ему выдали), тот просто для него не существует…
     - А где этот, как его? Костя.
     - Он в Париже с Вероникой. Я не хотела, что бы ребенок жил в доме, где умирают.
     - Тонко.
     - И кстати его зовут Николай. Постарайся это запомнить.
     Уже в дверях услышала:
     - Я ночью приду!
     Вика это знала, знала, что придет!  Даже когда прочитала тот журнальчик.



                Пять лет назад.

     Она летела в Шарм эль Шейх – залив царей! Любовь? Да, невозможная. Да сильнее смерти любовь и, всегда покидающая нас и иногда возвращающаяся, земная любовь.
     Вика знала это с самого начала – с того момента, когда впервые прикоснулась к плоти Ангела Димы -  ему было 14. Он обманул её со своим возрастом, но какое это имело значение? Она знала – что ласковее и прекраснее этой кожи нет и быть ничего не может на свете.
     И она знала, что Ангел Дима не может быть с ней – она изучила ремесло ведьмы. Она уже получила степень магистра в этом искусстве. И радовала Нику.
     Вика научилась недавнее травмирующее событие делать событием десятилетней давности. 
     Она знала тайну – Руна Наутиз – страдание и принуждение – это Руна Преодоления и Победы. Двигатель прогресса. Её бояться не надо. Христос  был распят на этой Руне и воскрес, и дал нам жизнь вечную. Только хочу я спросить единого Бога – ты принес жертву своего Сына и кому Ты там должен? Кому заплатил такую цену - своего сына отдал распять?  Кто там над тобой Главным еще Главнее?
     Тайны тайнами – а жизнь проще и грубее.
     А чтобы победить себя и свою невозможную любовь – она забудет его. Навсегда. Она приложит свое искусство забывания.
     Это так просто – если сильно захотеть. Просто посадить на ладонь маленького Диму, сделать его крошечным, почти невидимым, как семечко одуванчика и дунуть – лети.
 
    Из приоткрытой раскаленной печки Египта в лицо ей бросился жар.   Отель  был хорош – как и многие на побережье.  Под окнами бассейн с подогретой морской водой. Еда выше всякой критики! И именно она сказала Вике правду.
    За завтраком в ресторане на второй день пребывания ей понравились запахи рыбы – она съела порцию, взяла вторую и поняла - беременна.
     43. Родит в 44 – кто будет растить этого ребенка? Порхающий отец – Ангел Дима? Он кинул её  в очередной раз. Она и сама не настаивала на его пребывании рядом с ней.
      Вероника, её дочь, которую она сама не растила?   
      Перед ней мучительный выбор стоит – аборт или ребенок.
      Чтобы не думать об этом она открыла журнал – на самых главных страницах Вика прочитала отчет о свадьбе года. Дима женился.
       Неописуемой красоты девушка – Светлана. Свит Лана  - сладкая, сладенькая Лана. Рыжие кудри – причем видно, что натуральные. Огромные зеленые глаза. Стройная фигура и всего 25! На фото видно было, что невеста влюблена в жениха по уши. А он? Как всегда холодные глаза, отсвечивающие зеленоватым льдом Арктики.
      Прочитав и просмотрев этот журнал, Вика поняла – ребенку быть. Выращу. И перестану служить силам, которые наша церковь отвергает.

      Ника знала это. Она поняла, что сделала ставку не на ту женщину. Эта слишком земная. Эта слишком любит любовь.
       Вошла вечная подруга и помощница Дикт-Инна.
       - Ты победила меня, - тихо сказала Ника. – Зачем? Она станет одной из них – мать, жена, любовница.
       - Она не та. Ты ошиблась. Она старалась, но не смогла. Я это поняла раньше.
      - Я уже была полностью в ней уверена… А кто тогда?
      - Вероника.
      - Ты всегда побеждаешь?
      - В этом случае да.
      - Почему?
      - Ты ошиблась тогда, когда я вручила ей букет МАБОНА. Я полюбила эту девочку с первого взгляда – она естественна как мои звери  в лесу. А твоя наука – хитрость. И этой женщине не подходит.
      - Понимаешь ли, что она умрет, умрут и её дети.
      - Да. Ты не умерла – и я всегда живая.
      - Нет! Я скоро уйду,  моя миссия  завершается – но нет преемницы.
      - Вероника. Бери её. Ты не пожалеешь. Это характер и сила. – Дикт Инна была сегодня в рассвете своей женственности и красоты. Золотом сияли ее волосы, искрились голубые глаза – она была щедра, как пшеничное поле в конце июля.
      - Но мне-то люба другая.
      - В нашем мире, Ника, страсть правит, и в этом мы не согласны с восточными религиями. И мне весело поэтому – представь себе миллиарды человечества сидящие в позе лотос – и все балдеют. Тишина и покой.  Они медитируют. 
       - Ты меня убедила. Она – твоя. Смотри у меня!
       - А ты слетай в темноту гробниц. Верни себе Рамзеса или  как его там зовут?  Инженерная мысль его защитила, но нет для духа препятствий.
      - Как переплелись наши нежные пальцы, никогда не забуду -  эта темная кожа, эти глаза лани и эти 19 лет.
      - Лети!!!!!!!!

      Она спустилась в гробницу.
      Села рядом с мумией – хорошую честь оказали после смерти – не истлеть еще несколько тысячелетий.
      И заговорила:
      -   Я вернулась, потому что люблю тебя. Я люблю тебя, даже когда ты меня изнасиловал. Даже когда твоя жена – глупая дочка нувориша пыталась убить нашего ребенка. Я прощаю тебя.
      Встань. Тебе 19 и мне 18. Проснись.
      Она легла и обняла холодную мумию. Она сняла пелены – белые зубы оскалились. 
      - Потерпи немного, маленький. Я сейчас тебя оживлю.
      Он потянулся к ней. Его тело обрело упругость и тепло. Рядом с ним была она – любимая бесконечно.
      Но, черт возьми! Пять тысяч лет подряд он знал, что она придет.
      Он, увидел её нежные губы и потянулся к ним.
      Нет времени и нет пространства – но нам дана МЕЧТА. И если ты для меня родился однажды – родишься миллионы раз. 
      Ника, где мальчик Леха? Почему ушел?
      Раз ты можешь оживлять – оживи его, мы не договорили.

      Вика проснулась – она только что побывала в глубоком, не знающем света солнца,  подземелье – там лежала мумия – она ОЖИВЛЯЛА эту мумию!  Её страстно целовал юный фараон, выпорхнувший из страшного кокона.
       Она села в кровати. Дима ушел навсегда – слезы сами собой полились по щекам. Даже если он захочет вернуться – она этого не допустит. Все терзания должны быть закончены. И с сегодняшнего дня она займется собой – если она решится родить этого ребенка, ей потребуются силы – очень много сил.
     Сначала завтрак – легкий. Салатики, омлет, чай.
А теперь можно и в бассейне поплавать – даже странно, что в России зима и минус 17. А здесь, в небе Египта стоит неугасимое солнце.  И поют птицы. И цветет алый гибискус. С моря дует ветер, а в море кишат разноцветные рыбы и забавные морские гады.
      Вика – светлокожая  и стройная,  нырнула с бортика в бассейн и проплыла несколько метров под водой.
      Забыть всё! Есть только эта реальность – теплая соленая влага, сильное и гибкое тело, в котором зародилась новая жизнь.
      Выйдя из бассейна, она легла позагорать на лежаке.  Прикрыв глаза, она погрузилась в легкий сон. Ей снилась Руна Беркана – Береза – зеленая мать – она укачивала своего зеленого младенца. И Руна Лагуз – ручеек, река, ива – руна Интуиции.

       12 дней пролетели незаметно – она плавала в бассейне, дышала морским воздухом. И знала, что внутри её тела идет таинственная работа – делятся клетки, чтобы стать человеком. Вика даже знала уже, что это будет мальчик.
      Вика почувствовала себя матерью – она носила Веронику, ненавидя свой живот. А этого ребенка она будет носить трепетно…
      Она могла родить и вырастить этого ребенка. И все отношения, какие были до этого с ангелом Димой, были, оказывается, всего лишь предтечей.           Кто-то там, давно решил, что эти двое создадут новую жизнь.
       Плохо ты изучила науку ведьм.
        - Замолчи голос разума – клетка создает ребенка – миры для будущего. Там и замки и ракеты, там Интернет – средство, связывающее людей, там то, что  я  делаю для Бога.
        В последний день, перед отлетом она пошла в магазины, чтобы купить подарки всем друзьям. Обслуживал ее молоденький тонкокостный паренек с оленьими глазами. Ах, как бы ему подошло быть юным фараоном – мудрым и справедливым.
     Вика не заметила, как стала целоваться с ним. Юные оленьи глаза! Стройное, как на барельефах тело. Секс в кабинке для примерки. Но…  нам то нравятся светлокожие стройные русые парни.
     В общем, учинила фигню! Ладно, хоть мальчик получил удовольствие! Да, какую глупость не совершишь в порыве мести.  Забыть!  Это было мильен лет до нашей эры!

      Нормандия.
      Тот был последним. Юный фараон. И удовольствия не было – был ритуал мести.