О времена...

             Иван Матвеевич верно и довольно скоро восстанавливался после микроинсульта. Врачи давали весьма оптимистичные прогнозы, хвалили жену за то, что быстро среагировала и мгновенно вызвала скорую помощь. Хвалили пациента за скрупулезное выполнение всех медицинских предписаний и за старание. Сдержано и скромно хвалили и себя, мол, сами видите какой блестящий эффект от нашего лечения.
             Иван Матвеевич и впрямь следовал буквально всем рекомендациям и советам медиков. Минута в минуту принимал лекарства, делал несложные физические упражнения, постепенно наращивая нагрузку, два раза в день совершал неспешные прогулки – утром и вечером. Жена Маша, очень напуганная случившимся и беспокоящаяся за мужа, не отпускала его одного на прогулки, гуляла с ним вместе под руку: мало ли что, а вдруг станет хуже или толкнет кто нечаянно. В общем, свои недалекие прогулки Иван Матвеевич совершал на пару с женой. Тем более, что Маша недавно вышла на пенсию и свободного времени у нее было достаточно.
              Но так случилось, что жене пришлось срочно уехать дня на три-четыре: слегла старшая сестра в соседнем городе, ее сын и муж в отъезде, ухаживать некому.
              - Придется ехать, - вздохнула Маша, получив печальное известие, - и тебя бы сейчас одного оставлять не гоже, но и не ехать нельзя.
              - Езжай, - сказал Иван Матвеевич, - я уже выкарабкался. Лекарства принимаю по расписанию, диету блюду, самочувствие прекрасное. Да и Лена, с Димой и Катюшей рядышком.
              - Что ж, поеду. Но буду контролировать  ситуацию по телефону. Если что – сразу мне звони, примчусь мгновенно. Да, и не вздумай гулять один. Ни в коем разе! С Леной, с Димой или с Катюшей – кто когда свободней. А то соседа  Всеволода бери с собою. И чтоб под ручку ходили!

               Так и получилось, что на следующую прогулку Иван Матвеевич отправился под ручку с дочерью Леной.
               Шли неторопливо по парку, беседовали о разном, дышали свежим воздухом. Осень в этом году выдалась поистине золотая – теплая, солнечная, желтая от листьев. Еще по-летнему пели птицы, и небо было высоким и синим. Солнце ласкало землю. На душе у Ивана Матвеевича тоже было тепло и солнечно: понятно, что он выкарабкался окончательно, и даже, пожалуй, хорошо, что все так случилось, по крайней мере, теперь он сполна осознал цену своего здоровья и будет относиться к своему организму бережно и заботливо. Жить хорошо.
                - Ты смотри, смотри, - услышал за спиной громкий женский шёпот, - видал, с какой идет! Старый хрыч!
                - А она-то! Она!.. Такая кралечка рядом со стариком. Улыбается еще.
                Он оглянулся. На близком расстоянии от них шли две молодые женщины, модные, симпатичные. Интересно, о ком это они? Спиной слышал продолжение диалога:
                - Наверняка, богатенький Буратино. Так и прильнула к нему, козлу плешивому.
                Оп-паньки… Так то ж про него! Это же он – козел плешивый!
Обернулся. Обе  быстро отводят взгляды в сторону. Точно про него и Ленку. Вот смех-то. И как им в головы такое прийти могло. Дурочки. Скосил взгляд на дочь. Та смотрит на него со смешинкой. Слышала, стало быть.
                - Олигарх, наверное.
                - Вряд ли, - сомневалась другая, - одет простовато.
                - Так они специально маскируются. Иной вырядится будто инженеришко с завода, чтобы внимание не привлекать к своей персоне. А у самого особняки по всему миру, яхты, счета в иностранных банках.
                Иван Матвеевич остановился, обернулся:
                - Ошибаетесь, милая барышня. Ни счетов, ни особняков. Ни даже яхты захудалой. Ничего, кроме двухкомнатной квартиры и пенсии.
                - Ах ты, господи! – всплеснула руками «милая барышня», - Стало быть, дура! На  старого кенгуру польстилась. Идиотка!

                На следующий день Иван Матвеевич пошел гулять с внучкой. Как говорится, чтобы не нарваться еще раз.
                Катюша держала деда под руку, весело щебетала о своих школьных делах. Тринадцать лет – прекрасный возраст. Иван Матвеевич с удовольствием слушал звонкий голосок обожаемой внучки. Шел, улыбался. Щурился на солнце. Какое это счастье невероятное, что минуло страшное. Теперь жить, да жить! Катюшку растить, жизненный опыт передавать юному поколению.
                - Ишь, лыбится, - прошипела проходящая мимо тетка, - Расстреливать таких педофелистов надо! На месте!
                Внучка осеклась на полуслове. «Деда, - спросила испуганным шепотом, - а чего тетя ругалась на тебя?»
                - Не обращай внимание, детка. Ненормальная какая-то, - успокоил Катю, а сам слегка приуныл. Нет, с Катюшей на прогулку он больше не пойдет.

                Следующий моцион Иван Матвеевич совершал в компании соседа Всеволода. Чинно шли под руку. Со стороны посмотреть – гуляют два старых приятеля. Так что никаких поводов для пересудов и сомнений. Так думал Иван Матвеевич. И совершенно напрасно, как оказалось.
                - Старые гомики, - бросил с усмешкой вслед парнишка, шедший в компании подростков, те загоготали и добавили, - петухи драные. В Амстердам езжайте! Нечего тут болтаться. – И снова взрыв недоброго смеха.

                Брать с собою зятя Иван Матвеевич не решился. Попросил у дочери временно для прогулок огромного ризеншнауцера по кличке Моня. Моня – собака дружелюбная, спокойная, миролюбивая, ласковая. Послушно идет рядом на поводке. На кошек и других собак ноль внимания. Хорошая Моня.
                Иван Матвеевич присел на скамью отдохнуть. Жаль, что не получилось прогулок ни с дочерью, ни с внучкой, ни с соседом. И почему это люди теперь видят в любом факте или явлении только плохое, негативное. Раньше, в годы его юности такого не было. Хоть всю ночь гуляй с друзьями или девушкой, никто не заподозрит тебя в нечистом. А теперь среди бела дня по оживленной улице иди с оглядкой – как бы кто чего про тебя не подумал не того. Ох-хо-хо… Жизнь.
                - Ну что, девочка моя дорогая? – ласково потрепал по голове Моню, - Сейчас дальше пойдем. Ах ты, моя красавица! Лапушка моя ласковая.
                Сидящий рядом на скамье мужик  бросил настороженный взгляд на него. Перевел взгляд на собаку. Хмыкнул: «Ну надо же! Лапушка у него ласковая. Совсем стыд люди потеряли!» - Подхватился и ушел сердитый.
                - Ох-хо-хо, - вздохнул Иван Матвеевич, - Что за жизнь пошла? Что с людьми сталось. Все сразу думают невесть что. О времена… О нравы.

17.01.2015