Австралийская улика главы 32 - 40

Глава тридцать вторая
Деловое предложение
Искать аптечный киоск Рите долго не пришлось, он стоял рядом с аптекой, на стеклянной двери которой висела картонная табличка: «Учёт». Лицо продавщицы показалось ей знакомым. Вглядевшись в черты лица молодой женщины, Рита узнала землячку Раису Ложкину. Они жили в одной деревне,  на одной улице, учились в школе, только Рита была на два года старше. Прошло больше десяти лет, как Рита уехала из села, за это время Раиса из худенькой, невзрачной девочки превратилась в солидную даму.
–  Рая, здравствуй! – Рита улыбнулась.
– О, здравствуй, Рита, сто лет тебя не видела! Ты тоже здесь живёшь?
Раиса с удивлением смотрела на Риту.
– Да, а ты давно в городе?
– Заходи, разговаривать через окно неудобно, – пригласила Раиса. – Обойди, открою дверь.

Рита вошла в маленький, тесный ларёк, в нём всё пространство было заставлено картонными коробками с лекарствами. Раиса закрыла окошко и, указав на узкий топчан, покрытый покрывалом, пригласила ее сесть. Она вытащила сигареты, протянула пачку Рите, приглашая закурить, но та отказалась. 

– Ты не куришь? – удивилась Раиса. – И не пьёшь, поди? Тогда не знаю, чем тебя угостить.    
– Не волнуйся, ничего не надо. Я случайно шла, вижу – лицо знакомое, присмотрелась и глазам не верю, ты это или нет. Ты давно из Степановки уехала?               
– Я здесь шестой год кручусь. – Раиса глубоко затянулась и медленно выпустила изо рта струю дыма.               
  – Это твой бизнес?               
 – Да ну, что ты! На хозяина работаю. В городе найти работу сложно, тем более, у меня никакой специальности нет, везде  предлагают чёрный труд: либо мыть полы, либо по ночам дежурить. Мне такая служба не подходит. Нашла здесь, платят исправно, в срок, работаю всегда только днём, меня устраивает. Ты, чем занимаешься? – в свою очередь поинтересовалась Раиса.             
– Я сейчас безработная, – сказала Рита. Ей не хотелось говорить о своих делах. –Где ты живёшь, одна или замужем?      
– Квартиру снимаю, замужем была, разбежались. Сейчас хочу накопить денег и купить  жильё, надоело скитаться по чужим углам. 
– Ты хорошо зарабатываешь?   
– Здесь заработок зависит оттого, сколько сумеешь продать. Хочешь поработать? Хозяйка просила меня подыскать надёжного человека для торговли в киоске.   

– Что значит – надёжного? – поинтересовалась Рита. – В каком отношении надёжного?
– Во-первых,  честного. Всё-таки дело с деньгами, во-вторых, не болтуна.  В-третьих,  чтоб не пьяница и не наркоман.
– Я, может быть, под эти критерии не подхожу.
– Да нет, тебя видно сразу, ты нормальная, я тебя давно знаю. Могу поручиться.
– Перед кем?
– Перед хозяйкой.
– Где работать?
– Место у нас в одном киоске освободилось, рядом с рынком. 
– Неплохо бы было, без денег жить надоело.
– Ну, тогда считай, что работа у тебя есть. С завтрашнего дня можешь приступать к делу, я покажу тебе ларёк.    

За дверью послышался шум работающего двигателя, хлопнула дверка машины, Раиса встала, затушила недокуренную сигарету и сказала:
– Ко мне приехали. – Она открыла дверь киоска и выглянула наружу.
 Это был Вадим Кошелев, устроившийся работать курьером.  Он вышел из машины и, увидев Раису, сказал:
– Принимай товар.
 Водитель открыл заднюю дверь и принялся вытаскивать из машины коробки.               
 Закончив, Вадим достал бумагу, протянул Раисе и сказал:
– Распишись.
 Раиса подписала и вернула накладную.
– Пожалуйста. Скажи хозяйке, что я нашла продавца в киоск возле рынка. Знакомься, это Рита. Может завтра приступить к работе.

Вадим посмотрел на Риту оценивающим взглядом.               
– Хорошо, передам.
 Помахав рукой, сел в машину и уехал.
– Кто у тебя хозяин? – поинтересовалась Рита.
– Представь, я в глаза не видела. Знаю, что женщина, общаюсь с ней по телефону, но это бывает очень редко, в исключительных случаях. Причём, я ей не звоню, нельзя. Обычно звонит она и даёт указания.       
– Почему так? – удивилась Рита.
– Кто его знает, – Раиса пожала плечами. – Наверное, так надо. Я не интересуюсь Моё дело продавать лекарства. – Раиса закурила сигарету. –  Мне нужно всегда иметь  при себе мобильник, – она вытащила из кармана сотовый телефон. – Тебе тоже такой дадут, когда будешь работать.
–  А почему в том киоске не работает продавщица? Уволилась, да?
– Я не знаю. Два дня назад мне позвонила хозяйка и сказала, чтобы я поискала среди знакомых молодую девушку, которой нужна работа. Мне заниматься поиском некогда. По-моему, ты самая подходящая кандидатура.

Во время разговора в закрытое окошко стучали прохожие и спрашивали о лекарствах. Раиса с досадой сказала:
– Видишь, какая работа, поговорить некогда.
– Да, вижу. Я, наверное, пойду. – Рита встала.
– Давай, до завтра. Утром встречаемся возле аптечного киоска на рынке. –  Раиса помахала на прощанье Рите рукой.  – Ну, чао!
– Чао! –  в тон ответила Рита.

Глава тридцать третья
Зачистка
Хруль несколько раз проводил «контрольный закуп» в разных торговых точках. Всё происходило, как по нотам. Продавцы, услышав фразу: «Контрольный закуп», мигом менялись в лице и всячески старались угодить «инспектору», неожиданно свалившегося им на голову.
Они говорили почти одно и тоже:
– Весы испортились буквально час тому назад. Мастер вызван, вот-вот приедет и заберёт их в ремонт.
Такой казус у них случился впервые, им самим страшно неловко, но, что поделать, других весов в запасе нет, не останавливать же торговлю. Зачем составлять акт, когда можно договориться по-доброму.
 
На этом месте Хруль «ломался» и, забирая протянутые продавцами  деньги, удалялся. Он нашёл это занятие выгодным: после каждой «проверки» в  карманах  приятно шуршали деньги. Сегодня, после очередного вояжа в гастроном, он купил в ларьке бутылку водки и шампанского. Ему захотелось немного расслабиться.  В кафе, на бульваре за столиками, под открытым небом сидели молодые люди   –  девушки и парни, пили напитки и оживлённо между собой разговаривали. Хруль подошёл к одному столику, за которым сидели две молодые «тёлки», как он назвал про себя беззаботно болтавших девиц в коротких юбках.
– Разрешите сесть? – спросил  он.

Те  ничего не ответили,  Хруль молчание расценил  как согласие. Он заказал себе и девушкам шашлыки, пиво, и они разговорились. Юные создания учились в художественном училище. Они как раз сегодня сдали экзамен. За это событие Хруль предложил открыть бутылку шампанского. Студентки удивительно легко и охотно согласились  выпить. После шампанского разговаривать с ними Хрулю стало гораздо проще. Всё, что говорил новый знакомый, им казалось смешным и забавным. Они весело смеялись. Тогда осмелевший Хруль позвал их к себе «домой», пообещав, что там можно послушать хорошую музыку, сварить кофе или шоколад и свободно  пообщаться.
Барышни не заставили себя просить дважды и все трое, встав из-за стола, покинули кафе. По дороге Хруль мысленно предвкушал удовольствия, которые мечтал получить в компании с женским полом. Он не обратил внимания на стоящую возле подъезда автомашину и не слышал, как сидящий в машине Зубов, увидев его, передал по радиотелефону Боброву, караулившему Хруля с двумя оперативниками  в доме на лестничной площадке:    
– Объект в сопровождении двух девиц, вошёл в подъезд.

Как только Хруль стал открывать ключом дверь, к нему с площадки верхнего этажа, подскочили двое оперативников и защёлкнули на руках наручники.   
 Согнутого в три погибели беглеца вывели из подъезда и затолкнули в машину.
– Один  пойман, – сказал Бобров Зубову. – Сейчас едем в Николаевку, в церковь святого Иннокентия.      

Растерявшиеся знакомые Хруля были перепуганы. Они стояли на месте, словно вкопанные, боясь вымолвить слово. Увидев, что менты скрутили руки кавалеру и затолкали его в машину, они со всех ног бросились в бега и скрылись за ближайшим углом. 

***
Внимание сидевшего на скамейке во дворе церкви Крота привлекла остановившаяся «пятёрка». Он сразу  почуял опасность. Интуиция его не обманула: из машины вышли милиционеры. Недолго раздумывая, Крот сорвался с места и метнулся к церковной ограде. Через дыру  выскочил на улицу и побежал, расталкивая руками прохожих. Может, он и сумел бы набрать скорость лёгкоатлета-перворазрядника, но мешали длинные полы рясы, он путался в них и запинался.  За ним мчались двое молодых оперативников. Погоня длилась недолго.  Через несколько минут кросса обессилевший  Крот был пойман, и его так же, как и Хруля, с наручниками на руках, затолкнули в машину и увезли в милицию.

***
Музыкант третий день слонялся по городу в поисках знакомых. Он надеялся кого-нибудь встретить, разжиться деньгами и связаться с родными. Вчера подошёл к родному дому и издалека посмотрел на окна квартиры. За шторами двигались тени, это его  мать и сестра. Там есть еда, постель, чистое бельё. Но ему туда нельзя. Возле подъезда он увидел машину. Чутьё ему подсказало, что его караулят.

Он не ошибся. Из машины вышел милиционер и тщательно вытер тряпкой лобовое стекло. Музыкант поспешил скрыться. Здесь опасно: кто-нибудь может его опознать, и тогда снова тюрьма. Он лихорадочно соображая, где бы раздобыть денег. Ему нужен был наркотик. Лысый заманил его копать подземный лаз, угощал по вечерам героином. Он обещал, что, после побега устроит  на работу.  Говорил, что Музыкант будет жить, как у Христа за пазухой, никакие документы у него никто спрашивать не будет. Заработать себе на еду и на развлечения  Музыкант сможет безо всяких вопросов. Но Лысый бросил его, как только выбрались за территорию тюрьмы. Где теперь его искать?

Когда-то давно Музыкант был скромным, послушным мальчиком, звали его Миша Скрипкин. Он учился сразу в двух школах  –  в общеобразовательной и музыкальной, любил в свободное время собираться со сверстниками во дворе дома и устраивать самодеятельные  концерты. У него были друзья, тоже любители музицировать. Стас играл на аккордеоне, Яшка на семиструнной гитаре, а он на саксофоне. Возле них собирались ребята из других дворов и с удовольствием слушали музыку. Саксофон Музыканту на день рождения подарил отец, он сам попросил его об этом, потому что этот музыкальный инструмент ему больше всего нравился. После окончания школы хотел поступить в музыкальное училище, но как раз в то лето внезапно умер отец, вся семья испытала потрясение от такого неожиданного удара судьбы. В музыкальное училище нужно было ехать в другой город, Музыкант не мог оставить мать и сестру. Поступление было отложено на следующий год. Весной его забрали в Армию, где он отслужил два года в солдатском музыкальном ансамбле. Саксофона в части не было, Музыкант играл на гитаре. Он аккомпанировал солистам. За два года в армии он разучил много песен, бессчётное количество раз выступал на концертах. После демобилизации решил продолжить это занятие. Нашёл старых друзей, вместе разучили репертуар и стали выступать. Троица обладала талантами. Яшка сочинял стихи и писал к ним музыку, у всех были приятные голоса, они были прекрасными исполнителями. В конкурсах им часто доставались первые места, и о них много писали в местных газетах. Все трое оказались слабы на алкоголь. Они сами не заметили, как в привычку вошёл обычай:  после удачного концерта собираться и за бутылкой отмечать выступление. Меры в приёме  алкоголя никто не знал. Сначала  было смешно вспоминать на следующий день,  кто и что «отмочил» во время застолья.  Однажды зимой, в сильный мороз, Яков после очередной пьянки, пошёл домой и присел отдохнуть. Хорошо, что его, замёрзшего и уснувшего, подобрали прохожие и увезли в больницу. Якову ампутировали отмороженную ступню. Музыкальное трио распалось. Стас женился и стал редко брать в руки аккордеон. Музыкант впал в депрессию. Когда приходило вдохновение, он выходил в сквер, где всегда было оживлённо, раскрывал футляр, вытаскивал из него саксофон и начинал играть джазовые мелодии. Таким нехитрым способом он зарабатывал себе на еду. Его многое не устраивало в личной жизни, он хотел большего, но найти приложение своим творческим способностям в полной мере не мог. Он искал выход из серого, однообразного бытия, строил планы, в которых мечтал создать новую музыкальную группу, ездить с ней на гастроли, быть в центре всеобщего внимания, записывать песни на диски. Но всё это  –  розовые мечты, претворить в жизнь он ничего не умел. Так и оставался уличным музыкантом. Он упал духом, когда у него украли саксофон. Во-первых, это была память об отце, во-вторых, у саксофона был отличный звук, а в-третьих, он потерял заработок. Теперь он остался ни с чем. Старые школьные знакомые втянули его в свою группу. Эти ребята целыми днями промышляли на привокзальной площади, зарабатывали немалые деньги игрой в напёрсток.  Музыканту отвели роль «подсадной утки», он подходил к напёрсточникам и на глазах собравшейся толпы  начинал играть. У него всегда был выигрыш. Это заражало азартных любопытных зевак, они, по примеру Музыканта, тоже вступали в игру. В конце дня он получал долю. В этой группе он впервые попробовал наркотики.

В тюрьму Музыкант попал за воровство. Он очень купить саксофон, скучал без инструмента. Ему казалось, что как только купит инструмент, то сразу уйдёт от обманщиков-напёрсточников. Он разгадал все секреты нечестной игры. Однажды в толпе любопытных оказалась женщина. Она  захотела попробовать выиграть лёгкие деньги. Музыкант обратил внимание на её тугой, плотный кошелёк. Длинными пальцами неслышно залёз в её карман и легко, будто занимался этим всю жизнь,  вытащил кошелек, но был замечен стоящим поодаль мужчиной.

Поднялся шум, появились менты, которые никогда прежде не приближались к напёрсточникам и не обращали на них никакого внимания. Музыканта быстро скрутили, затолкали в машину и посадили за решётку. За карманное воровство ему дали три года. В тюрьме он почти отвык от наркотиков. Но Лысый привлёк его в свою группу, он стал  заниматься подкопом. По вечерам от Лысого ему перепадал героин. Лысый много обещал, в том числе и вожделенный саксофон.

Внимание Музыканта привлекли играющие во дворе детского сада дети. Он постоял возле ограды, наблюдая за ними. Так вкусно пахло обедом! Ещё больше, чем есть, захотелось получить дозу. Решение возникло само собой. Музыкант прошёл через ограду во двор детского садика, схватил на руки играющего в песочнице мальчугана, легко перемахнул  вместе с ним через раскрытое окно и оказался в  комнате. Запер на ключ изнутри дверь и закрыл на шпингалеты окно. Встав на подоконник, принялся кричать во весь голос через открытую форточку:
–  Я взял в заложники ребёнка. У меня в руках граната! Немедленно доставьте мне пять тысяч долларов и машину. Не пытайтесь обмануть, иначе погибнет ребёнок.  Если замечу, что вы блефуете, взорву гранату! Запомните: терять мне нечего!
Криком он привлёк внимание воспитательниц.
Они бросились звонить в милицию. Спустя пять минут детский сад был оцеплен милиционерами. Всех детей, нянечек и воспитательниц вывели с территории садика. С Музыкантом через рупор вёл переговоры приехавший Милютин:
– Оставьте ребёнка и выходите, мы гарантируем вам жизнь.

Он не видел лица террориста; не знал, что в детском саду сбежавший уголовник.   
– Я требую привезти мне деньги и предоставить машину. Оставьте авто с деньгами возле дверей. Не вздумайте препятствовать мне. У меня граната! – орал он из помещения истеричным голосом.

– Покажите гранату, – крикнул Милютин.

Музыкант с ребёнком приблизился к окну. В вытянутой руке у него торчал  продолговатый предмет. Издалека невозможно было понять, что он из себя представляет. Милютин узнал бежавшего уголовника Скрипкина. Он стал советоваться с сидевшими в машине оперативниками:
– Это бежавший уголовник Музыкант, наркоман. Протянем время, он не вытерпит и запросит наркотики. Нужно приготовить в шприце крепкую дозу снотворного.
 Нервы наркомана  взвинтились до предела. Вскоре он стал в дополнение к деньгам и машине требовать наркотики. Музыкант был в истерике. Истошно кричал из окна:
 – Немедленно машину, деньги, наркотики!
  Милютин отозвался на его требование.
– Хорошо, машина и деньги будут, нужно немного подождать.  Наркотики доставим прямо сейчас. Мы вызываем  «скорую помощь», врач введёт дозу.    
  Музыкант молчал.
– Я требую наркотики! Быстрее! Я взорву гранату! – вновь раздался истошный вопль Музыканта.
 Из детского сада доносился громкий плач взятого в заложники ребёнка. К крыльцу подъехала машина «скорой помощи». Вместо врача в белом халате был сотрудник милиции.
–  Откройте двери,   впустите врача, он привёз дозу,  в рупор сказал Милютин.
«Врач» вошёл в помещение. Спустя две-три минуты «доктор» появился  на крыльце с ребёнком на руках.
– Террорист спит, можно его забирать, –  доложил он подбежавшим милиционерам,  отдавая ребёнка в руки подоспевшей   воспитательницы.
 Оперативники стремглав  скрылись за дверями детского садика.
Через несколько минут безвольное тело Музыканта  было загружено в машину.
  Милютин посмотрел на часы:
–  Операция длилась  полтора часа. Прошла блестяще, –  констатировал он.    

В этот день журналисты по всем каналам безостановочно вещали о том, что благодаря оперативной, организованной, высокопрофессиональной  работе сотрудников органов милиции трое бежавших из тюрьмы преступников пойманы и вновь заключены под стражу. Но на свободе остаётся ещё один преступник. На весь экран показывали  портрет Лысого, под ним фамилия, имя, отчество и номера телефонов, по которым предлагалось звонить в случае его обнаружения. 


Глава тридцать четвёртая
Планы Лысого
Лысый, лёжа на диване,  смотрел на свой портрет, показываемый по телевидению и думал, что с такой внешностью как у него, на улицу выходить нельзя, его сразу опознают.  Круглое лицо, совершенно гладкий череп, чёрные глаза, густые брови и характерный кавказский нос – такой облик легко запоминается. Три года шло расследование и судебное разбирательство по его делу. Фамилия его набила оскомину и журналистам и горожанам. О нём говорили на каждом углу, писали все городские и областные газеты.
 Лысый отдыхал в комнате у бывшей гражданской жены на улице Озёрной и слушал последние новости. Они были невеселыми. Только что он узнал, что все трое его сообщников пойманы и вновь заключены под стражу. 

Он встал, налил из графина коньяка и ловко перевернул наполненную стопку в рот. Закусил долькой лимона. Сколько труда и сил пришлось потратить, чтобы незаметно вырыть подкоп! Как осторожно нужно было подобрать людей, чтобы затея оставалась в тайне до самого последнего дня! В тюрьме полно стукачей, желающих выслужиться перед начальством. И вот теперь, когда все тревоги и муки позади, беглецы оказались пойманы. Зря потрачено столько трудов, подельники снова окажутся в тесных, душных камерах, в грязной робе на нарах. Жаль ребят, но ничего не поделаешь, они не сумели правильно оценить обстановку, вот и попались. Но ему, Лысому, нужно до конца идти к задуманной цели: получить паспорт и уехать за границу.
До ареста Лысый работал чиновником в областной администрации. На его  кабинете табличка была надраена до блеска, на ней крупными золотыми буквами было написано: Сембрадзе Игорь Вахтангович.
Его арестовали на работе во время получения крупной взятки. Все купюры были меченые, он был схвачен ворвавшимися в кабинет оперативниками. 
Четыре года из назначенных судом девяти лет Лысый  просидел за решёткой. В тюрьме каждый день вынашивал план побега. На свободе у него оставались деньги: если только побег удастся, можно с помощью одного человека, работающего в милиции,  получить заграничный паспорт на другую фамилию и вырваться за рубеж.

Валентина, к которой он пришёл как бездомный, которому некуда больше идти,  когда-то была его сожительницей. Во время совместной жизни Валентина заболела тяжёлой бронхиальной астмой и сахарным диабетом. Подолгу лечилась в больницах и на курортах. Лысый постепенно охладел к ней. Вместе они прожили около десяти лет. Однажды с группой чиновников ему довелось в деловой поездке побывать за границей.   Это была его первая поездка за рубеж.  В делегации присутствовала Марта, она выполняла несколько функций: утрясала дела с оформлением номеров в гостиницах и авиабилетов в агентствах, организовывала культурные развлечения, консультировала и помогала по всем внештатным вопросам и ситуациям. У него с Мартой завязались более чем дружеские отношения, которые после окончания командировки  переросли в семейные. Марта стала его второй гражданской женой. Она поразила его энергичностью,  деловитостью, расторопностью, и кроме всех этих, несомненно, достойных  качеств, Марта была привлекательной и имела ряд сугубо женских достоинств.    

После ухода к Марте Лысый не забывал заботиться о первой гражданской жене. Времена были тяжёлые, Валентина уже не работала, прожить на пенсию по инвалидности не было никакой возможности. Лысый положил в банк на её счёт круглую сумму денег, на которые она могла безбедно жить, нормально питаться, платить за квартиру и покупать для себя дорогие лекарства, без которых было невозможно существовать.

Она жила в двухкомнатной  квартирке, где сейчас он лежал на диване, в панельной девятиэтажке, на седьмом этаже. Единственным достоинством жилья были раздельные комнаты и вид из окна на сквер. Он был неухоженный, заросший, в нём среди кустов Лысый отсиживался до темноты, когда убежал от сообщников. После пробежки в трусах от тюремной ограды он вновь надел на себя арестантскую робу и сидел в ней среди густых зарослей акаций на траве. Когда наступила ночь, улицы стали безлюдными, он вышел из укрытия и пошел к Валентине.

Валентина знала, что Лысый сбежал из тюрьмы. Как только услышала новость и увидела его портрет, сердце её сразу ёкнуло и подсказало, что он придёт к ней. Поэтому не удивилась, когда глубокой ночью раздался знакомый стук в дверь. Она сразу узнала: так стучать мог только он. Поэтому, подойдя к двери,  спросила:
– Игорь, ты?   
Лысый был поражен тем, что она его ждала. Одну комнату Валентина приспособила под мастерскую, в ней стояла швейная машинка марки Singer, длинный раскройный стол, на котором красовались деревянные болванки с надетыми на них разнообразными женскими шляпками и париками. Ни одна шляпка не повторяла фасон. Все были разные. Парики отражали разные эпохи: от  королевских, с завитыми буклями, до современных, с короткими стрижками  и свисающими длинными прядями волос. Тут же стопками лежали всевозможные журналы мод, в которых Валентина отыскивала  модели.

Появляться у Марты Лысому было опасно, а ему нужно с ней встретиться, чтобы она помогла достать для него новый паспорт на другую фамилию и дать деньги, с которыми он мог уехать за рубеж. На Марту он оформлял  денежные вклады и недвижимость, так предусмотрительно поступают все чиновники.

Его мысли были прерваны. Кто-то звонил в дверь. Лысый неслышными шагами  подошел к ней и посмотрел в глазок. На площадке стояли две незнакомые женщины. Они  позвонили ещё раз и ушли. Несколько раз звонил телефон, но Лысый не поднимал трубку. Наконец из прихожей донеслось звяканье ключей. Слышно было шумное, свистящее дыхание вернувшейся Валентины. Она вошла в комнату, села в кресло и, отдышавшись, сказала:   
– Лифт не работает, мне трудно подниматься на седьмой этаж. Шла с остановками после каждого лестничного пролёта. Тяжело.
 Она вытащила из кармана кофты ингалятор, который всегда носила с собой, сделала несколько вдохов. Передохнув, продолжила:   
– Знаешь, сколько стоит ингалятор? Шестьсот рублей. Мне его хватает на две недели. В месяц нужно, как минимум, иметь два, а то и три. А пенсия моя, какая? Она равна цене трём пузырькам.  Мне  нужны и другие лекарства, диабет все системы в организме посадил. И диета особая необходима.  Понял, как я живу? Так что при всём том, что ты от меня ушёл, зла на тебя не держу. Понимаю, какой толк с больной бабы? Я остаюсь благодарной тебе за то,  что ты не оставил меня на произвол судьбы.  Помог деньгами,  мне  они ой как нужны.
– Да не плачь, – прервал Валентину Лысый. – Помоги Марту отыскать, а денег я тебе ещё подкину. Была у неё, видела её?         
 –  По всем трём адресам ездила, нигде не нашла. Записок никаких не оставляла, у соседей ни о чём не спрашивала, ты ведь так меня наставлял.

Лысый молча слушал Валентину. Лицо его помрачнело.  Ему нужно скорее оформить документы и уехать.  Засиживаться здесь не входило в его планы. Где искать Марту?      
– К тебе, наверное, клиенты  приходили, звонили в дверь, я не открывал. Через глазок видел, что на площадке стояли женщины, – сказал он.
– Наверное, – согласилась Валентина. – Ко мне, слава Богу, клиенты ходят. Из театра постоянно заказы идут: то один парик нужен, то другой. А женщины сейчас шляпами увлекаться стали. Без заказов не сижу. Постоянные клиенты,  как правило, приводят с собой новых заказчиц. Мои шляпки и парики нравятся женщинам.
 Лысый повернулся на диване к стене и закрыл глаза. 

Глава тридцать пятая
Подпольный цех
Иван Воронин толкался на вокзале среди таких же, как и он, желающих найти работу. Внешне он выглядел, как натуральный бомж-алкоголик, нуждающийся в деньгах на покупку бутылки водки. Он познакомился с некоторыми постоянными обитателями толкучки. Два человека  уже предлагали работу, но он, узнав, в чём она заключается, отказался. Он ждал и надеялся на то, что ему повезёт, и он попадёт на работу, связанную с лекарствами. Вчера познакомился с одним молодым человеком. Иван помог ему завести заглохнувший мотор машины. Водитель, видимо, проникся  благодарностью к нему и спросил, не хочет ли он работать за городом. Иван поинтересовался: что за работа, и какая оплата. Водитель ответил, что обычно не распространяется о характере работы, кто в ней нуждается, пойдёт на любую, но ему скажет. Работа в закрытом цеху, там сутками работают, там же  и живут. Изготавливают  лекарства. Иван в душе обрадовался, что быстро нашёл путь на нужный ему объект и тотчас согласился. Эльдар, так звали водителя, сдержал слово, подъехал к ожидающему Ивану и открыл дверку машины.
 Они приехали на территорию заброшенного аэропорта и остановились возле голубых железных ворот. Охранник, увидев своего, открыл ворота, и они въехали на территорию.   
 В длинном ангаре пахло аптекой. Вокруг работающей производственной линии сновали рабочие, Иван обратил внимание на то, что многие из них были азиатами.

Глава тридцать шестая
Культурное мероприятие   
Подходя к зданию театра музыкальной комедии, Катерина издалека увидела высокую фигуру Игоря Теодоровича. Он ждал её, стоя возле тумбы с афишами. На нём был тёмно-синий костюм, белая сорочка,  галстук. Катерине понравилось, что её кавалер тщательно приготовился к выходу в театр. И костюм, и рубашка, и галстук, и обувь – все было в безукоризненном состоянии, а сам Игорь Теодорович выглядел, как модель из журнала мод.   

Катерина по этому случаю тоже постаралась выглядеть идеально. Она сделала причёску, маникюр, надела специально сшитое для торжественных случаев платье из бархата тёмно-брусничного цвета. Платье шила на заказ портниха, оно прекрасно сидело на ней, подчёркивало  стройность фигуры. Она была красива: живой блеск больших голубых глаз, уложенные каштановые волосы, персиковый оттенок кожи, лёгкий макияж и обворожительная улыбка на лице –  всё вместе придавало неповторимый шарм её облику. Катерина, красивая и заметная, с радостью  чувствовала на себе взгляды  мужчин. По тому, как восхищённо вспыхнули глаза Игоря Теодоровича, она поняла, что он доволен и рад встрече. Про себя подумала, что  её профессия не даёт возможности на все сто процентов выглядеть, как подобает женщине. Рабочая форма: белый  халат, колпак на голове и простые босоножки для бесконечной беготни по больничным палатам и коридорам –  лишали возможности показать себя в полной красе, как это могут позволить  себе женщины других служб. «В этом отношении, подумала Катерина, – дамы из медицины много теряют».

Игорь Теодорович взял её под руку и сказал:
 –  В стенах культурного заведения, в неформальной обстановке мы, надеюсь, будем называть друг друга на «ты», по имени. Как вы на это смотрите?
 –  Я только за, – Катерина подняла правую руку вверх, словно голосуя, – можете называть меня по имени и на «ты».
 –  И вы меня тоже, – Игорь Теодорович протянул  ладонь, –  меня зовут Игорь.   
Она вложила в неё руку и с улыбкой представилась:
–  Катерина.

До начала спектакля оставалось время, они гуляли по фойе и рассматривали увеличенные фотографии артистов, висевшие на стенах. Игорь Теодорович развлекал спутницу, рассказывал разные комические истории, о которых он где-то слышал или читал. С лица Катерины не сходила улыбка. Ей нравилось чувствовать себя под постоянным вниманием всеми уважаемого и красивого человека. На них посматривали гуляющие в холле театра зрители.  Вдруг перед ними появилась женщина. Глядя на Игоря Теодоровича, она произнесла: 

–  Боже мой! Игорь Теодорович! Как приятно видеть вас, милый доктор, у нас в гостях! Это Ваша супруга? Почему же вы не позвонили мне и не предупредили, что придёте на спектакль? Ведь специально на такой случай я оставляла вам свои координаты. Почему же вы не воспользовались моим предложением?

Лицо Игоря Теодоровича выражало не меньшее удивление, чем у незнакомой гражданки. Но ведь она назвала его по имени отчеству, значит, откуда-то знает! Он сосредоточенно старался вспомнить, кто она. Дама, вероятно, поняла, что для Игоря Теодоровича остаётся таинственной незнакомкой, решила напомнить о себе:
– Вижу, вижу, вы меня не помните. Понимаю! Таких, как я, у вас тысячи.  Зато я вас запомнила на всю жизнь. Вы лечили мою маму. Помните? Валентину Фёдоровну Трошину?
– Простите, как вы сказали? –  уточнил он.
– Валентина Фёдоровна Трошина, она лежала в девятой палате, у окна, вы её оперировали.
– Да, да, припоминаю, – неуверенным голосом, скорее из вежливости  произнёс Игорь Теодорович. – А что с ней было?
–  У неё была, – дама понизила голос до шёпота и, озираясь по сторонам, прошептала, – у мамы была непроходимость кишечника. Вы  сделали операцию, удалили спайки. Всё кончилось хорошо.  Дай Бог, вам здоровья! – она широко улыбнулась. – На каких местах вы сидите?

Игорь Теодорович полез в карман, вытащил билеты и, посмотрев, сказал:
– Бельэтаж, правая сторона. Места восемнадцатое и девятнадцатое.
– Что вы, что вы! – всплеснула руками дама.  – Зачем бельэтаж? Там не очень хороший звук. У нас для гостей есть специальные места в партере. На них  постоянно сидит весь бомонд города. Пойдёмте, я вас проведу и устрою. 

Как раз зазвенел звонок. Дама сказала:
– Пойдёмте же! Сегодня играют ведущие артисты. Поют Назарова и Росин. Вы насладитесь пением и игрой,  хорошо всё разглядите. 

Игорь Теодорович и Катерина пошли за ней. Она провела их в партер, показала места в шестом ряду.
 –  Вот тут устраивайтесь. Здесь удобно. Не очень близко к оркестровой яме. В антракте мы с вами увидимся, желаю приятного просмотра.      

Удивлённые тёплым приёмом, Катерина и Игорь Теодорович уселись на мягкие кресла.
 – Как интересно получается! – сказал Игорь Теодорович. –  Я совершенно не помню фамилии  бывших пациентов. А вот скажите мне диагноз, с чем мне пришлось кого-либо оперировать, так дальше я всё прекрасно вспомню и сам расскажу. А пациенты и родственники при встречах любят называть фамилии, словно они бывшие школьники,  встретились с учителем.
Приходится испытывать чувство неловкости в таких случаях. Люди могут подумать: какой забывчивый врач, меня не помнит. Мне хочется в таких случаях сказать: да всех я вас очень хорошо помню, вы только назовите диагноз.

Он засмеялся и добавил:
– Или покажите рубец, оставленный мною после операции, тогда я ещё быстрее по «почерку» и по «географии» рубца вспомню о бывшем пациенте. А фамилии мне ровным счётом ничего не говорят.

Катерина деликатно промолчала, хотя ей хотелось для примера привести некоторых знакомых врачей, которые, наоборот, в отличие от Игоря Теодоровича, запоминают фамилии пациентов и номера их служебных и домашних телефонов, а не диагнозы. Они носят с собой записные книжки и в них записывают координаты «нужных» людей, чтобы при случае воспользоваться  знакомством. 

Зрительный зал больше чем наполовину был заполнен людьми. Шуршание шёлковых платьев, щёлканье замков дамских сумочек, шелест перелистываемых страниц программ слышались в пространстве, насыщенном запахами  духов. Прозвенел третий звонок, свет погас, и начался  спектакль.
 В антракте беспокойная дама вновь подошла к ним и, поинтересовавшись, удобно ли им сидеть,  протянула Игорю Теодоровичу визитку.
– Вот, прошу не забывать наш театр, –  сказала она. – Как только появится желание, позвоните,  я встречу вас.
 Она подошла ещё к двум парам, сидящим на этом ряду. Любезно с ними разговаривала и улыбалась. Видимо, это были её хорошие знакомые.
  Спектакль был чудесным. Катерине понравилось всё:  костюмы, декорации, игра актеров, музыка и юмор. От просмотра осталось хорошее, праздничное настроение.  Был прекрасный тёплый вечер. Они вышли на улицу. Игорь Теодорович сказал:
– Прошу прощения, моя машина в ремонте. Мы можем взять такси. Где ты живёшь?
 Откровенно говоря, Катерине не хотелось, чтобы этот прекрасный вечер так быстро закончился. На машине они за пятнадцать минут доедут до её дома. Скажут друг другу «до свидания» и всё? Она мельком взглянула на часы: было двадцать два часа. Время детское.
– Может, пройдёмся? – предложила она.
– С удовольствием, – ответил он и взял её под руку.
 О чём только они не говорили, беззаботно шагая по вечерним улицам города! Оказалось, что у них много общих интересов. Они шли неторопливо и всё время о чём-то говорили. Незаметно подошли к дому, где жила Катерина. Расстались до завтра, пожав друг другу руки.    


Глава тридцать седьмая
Неожиданная находка   
Лекарства в киоске, где стала работать Рита, раскупались быстро. Киоск стоял на самом бойком месте:  рядом  с въездом на центральный рынок.
Целый день в окошко киоска заглядывали многочисленные прохожие и спрашивали таблетки, настойки, мази. Рита не успевала отоваривать покупателей. Сначала она удивилась такому высокому спросу на медикаменты, а потом поняла, в чём дело: киоск стоял рядом с рынком, а сюда съезжались люди со всей области, именно потому торговля препаратами шла успешно.      

С утра к окошку подошла женщина неопределенного возраста, на лице которой щедро, как могут себе позволить лишь клоуны, была наложена яркая косметика. Она заглянула в окошко, и Рите бросилась в глаза её стареющая, вялая, безжизненная кожа, в морщинах которой пластами  лежали румяна.
Щёки были цвета созревших яблок, отнюдь не омолаживали внешность дамы, напротив,  грубо подчёркивали её древнее происхождение. Вставная пластмассовая челюсть со следами губной помады, была плохо закреплена во рту, мешала говорить, Рита не поняла, что хочет эта особа. Дама экала, мекала и,  наконец  «разговорилась».  Рита уловила, о чём идёт речь. Оказывается, женщина пришла выразить  претензии: купленные в этом киоске лекарства не оказали на неё положительного эффекта, напротив, от них ей стало плохо.

Она твердила, что потратила деньги зря. Поясница как болела, так и продолжает болеть, хотя приняла две упаковки лекарств, в надежде, что боль перестанет мучить, но этого не произошло, вдобавок  от принятых таблеток болит желудок.
– Где ваша напарница? Я хочу, чтобы вернули стоимость лекарств. Возьмите, я принесла  их, – дама вытащила из древней, как и она сумочки коробочки и положила  на прилавок.
– Я не могу вернуть деньги, – спокойно ответила Рита.
– А я настаиваю, иначе буду судиться. Эти лекарства мне определенно нанесли вред, я зря истратила деньги и требую от вас вернуть мне их по-хорошему. Сейчас лечу желудок.

– Я работаю здесь совсем недавно и ничем не могу вам помочь, – объяснила Рита.
– Тогда дайте адрес вашего начальства. Я не намерена отступать, буду до конца добиваться справедливости. Я не могу выбрасывать кровные деньги на ветер. Скажите мне адрес вашего управления, – настойчиво требовала дама.

Чтобы успокоить разгневанную покупательницу, Рите ничего не оставалось, как пообещать, что она обязательно разберётся, пусть оставит коробочки и придёт за ответом через два-три дня. Возле киоска собирались любопытные и с интересом прислушивались к  разговору. Дама продолжала твердить одно и то же: лекарства не помогли, они, наоборот, ей навредили, она в этом уверена

От назойливой посетительницы у Риты заболела голова.  Она в очередной раз заверила её, что передаст претензии хозяину. Но  посетительницу Ритины слова не успокоили. Она продолжала выражать недовольство:
– Запомните, я этого просто так не оставлю, буду жаловаться на вас  в милицию и в отдел по защите прав потребителей! Я взыщу стоимость лекарств и за нанесённый моральный ущерб, так и передайте начальству, – пообещала дама  на прощанье и удалилась с угрожающим выражением на лице.

Рита облегчённо вздохнула. Под конец рабочего дня она принялась   внимательно рассматривать  упаковки лекарств и обратила внимание, что почти на всех коробочках не был обозначен  срок годности лекарства и штрих код. Данные о заводе изготовителе на упаковках написаны мелким, плохо читаемым  шрифтом, номеров телефонов нет.

«Об этой заявительнице нужно доложить владельцу ларька, только как его отыскать? – думала Рита, разбирая аптекарский товар. – Я бы сама желала познакомиться с ним и узнать, откуда поступают лекарства». 

На следующий день  Рита заметила, что на неё постоянно смотрит незнакомая гражданка. Она остановилась напротив киоска и не сводила с неё  глаз. «Наверное, ещё одна из тех, кому не помогло лекарство и которая хочет вернуть деньги: что же мне с ними  делать?» – подумала Рита.
 –  Женщина, –  обратилась она к ней, не выдержав настойчивого,  пристального взгляда, –  вы долго на меня смотрите, я вам кого-то напоминаю?

Дама подошла ближе и сказала:
– До тебя здесь у меня дочка работала. Пропала она. На работу не приходит и дома не показывается. У  кого спросить о ней, я не знаю.
– Как могла она пропасть?    
– Очень просто, дочь со мной не жила, у неё своя квартира, мы с ней не ладили. Она связалась с подругой, а та её к наркоте приучила, испортила мне дочь. Из-за этого мы с ней часто ссорились.  Я случайно узнала, что она в киоске работает, стала незаметно сюда приходить, чтобы посмотреть на неё издалека. Бывало, приду, увижу её, радуюсь. Думаю, жива, здорова, работает.  Больше мне ничего не надо. Сердце матери болит за своё дитя, каким бы оно ни было.  Но  уже несколько дней я  её не вижу. Ты случайно не знаешь, что  с ней?    
– Нет, ничего о вашей дочке не знаю, я незнакома с ней. Меня взяли на работу недавно. А вы в милицию не обращались?
– В милиции и слушать не хотят, – махнула рукой женщина. – Говорят, что никуда не денется, нагуляется и придёт. У нас и без того дел невпроворот. Даже  заявление не приняли.
– А как звать вашу дочку, как её фамилия?
– Злотникова Анфиса, ей примерно столько лет, как тебе. С ней вот какая история приключилась, – неожиданно стала рассказывать женщина. – Вышла замуж за хорошего человека, жила – позавидовать бы любой мог. Муж у неё богатый человек был, при деньгах, состоятельный, ей ни в чём не отказывал. Да моей Анфиске  такая жизнь  на пользу не пошла. Детей у них не было, она лечилась, все, какие есть, курорты объездила, он денег не жалел. На свою беду с распутной женщиной сдружилась. Когда муж в командировки уезжал, она с ней время проводила –  то в ресторанах, то в кафе деньгами сорила. А там что? Известно, вино, лёгкая жизнь. Пристрастилась  к алкоголю. С мужиком разошлась. Ко мне не пришла, где-то устроилась. И вот пропала, я ничего о ней не знаю. Хочу хозяина киоска увидеть, спросить: где моя дочь? Ты не скажешь мне, где он находится?
– Нет, я не знаю. Сейчас совсем другие порядки, заявления на работу можно не писать, хозяина знать не обязательно. Если тебе нужны деньги,  – работай и ни о чём не спрашивай. Вы бы по больницам походили, может быть, она там?
– Да ходила, обращалась, без толку. Не нашла. Прошу тебя, если что узнаешь о ней, сообщи мне. У меня сердце стало болеть, боюсь, как слягу, помру и не увижу доченьку. Я живу возле церкви Покровской, на улице Строителей, дом восемнадцать, квартира восемнадцать, приди, сделай милость, скажи мне.
– Хорошо, если узнаю, приду и расскажу, сейчас запишу улицу.

Она порылась в шкафчиках лотка в надежде отыскать карандаш, чтобы записать адрес. Её старания были напрасны. Ни в одном из ящиков карандаш она не нашла. Заглянув в самый нижний, увидела, к своему огромному изумлению, знакомую ручку, точную копию её исчезнувшей. Это было так неожиданно, что Рита несколько секунд оторопело смотрела на  находку, не веря своим глазам. Наконец, словно убедившись, что это не мираж, она взяла предмет в руку. Сомнений не было – перед ней была её  потерянная австралийская шариковая  ручка! Рита  внимательно разглядывала её со всех сторон и не заметила, как дама, потоптавшись, ушла.

Каким образом её личная вещь попала в этот аптечный киоск? Впившись глазами в пластмассовый корпус ручки, выискивала на нём одной ей известные метки. Действительно, вот на вершине наконечника две маленькие круглые вмятины от зубов – следы, оставленные благодаря её школьной привычке грызть карандаши. Невероятно, но это, несомненно, её ручка!
 
Где находится девушка, работавшая в этом киоске? Рите очень захотелось немедленно найти её и расспросить, каким образом ручка попала в киоск. В этот момент в окошко заглянула проходившая мимо гражданка.   
Это была Клара Венедиктовна Милютина, которая по просьбе мужа пришла купить в киоске  лекарства.
Увидев Риту, она улыбнулась ей, узнав в ней спасительницу матери.
– Добрый день! Вы теперь здесь работаете? – приветливо сказала она.

Увлечённая своими мыслями, Рита не сразу узнала её, каждый день приходившую в отделение  ухаживать за больной матерью. Вместо ответа она вопросительно посмотрела ей в лицо заглянувшей. Та, видя, что её не узнают, продолжала говорить:
–  Я вас отлично помню, вы с душой относились к моей матери, благодаря вам она поправилась. –  Клара Венедиктовна продолжала улыбаться.
 Заметив в руке Риты шариковую ручку, она, глядя на неё, спросила:
– Вам пригодился мой подарок? Вы до сих пор им пользуетесь?
Слова о подарке всколыхнули Ритину память. Она моментально вспомнила милую женщину, её имя Клара Венедиктовна, её заболевшую маму лечил Лёва, а она, Рита, как всегда, с неподдельным усердием и пунктуальностью выполняла все назначения. Правильно, имя её мамы –  Софья Николаевна, лечилась она по поводу сильных отёков. Всё обошлось благополучно, терапия травами пошла на пользу, Софья Николаевна поправилась, а её дочь, которая сейчас смотрит на Риту с доброй улыбкой, подарила ей удивительную импортную шариковую ручку, когда забирала домой мать.   
– Спасибо, вещь, действительно, замечательная. Вы так неожиданно и в то же время вовремя пришли. Скажите, вы эту ручку, где приобрели? Моей подруге она очень нравится, я бы ей купила точно такую. – Рита  моментально собралась с мыслями и задала вопрос, который  мучил её.
– О, нет! Эта ручка в единственном экземпляре. Я вам говорила, её мне  прислала сестра из Австралии, здесь вы нигде не найдёте подобной.
– Да, очень жаль, – Рита продолжала рассматривать ручку. – А вы пришли купить лекарства для  мамы?
 – Да, посоветуйте, что мне взять от давления, головной боли и бессонницы.
  – Возьмите вот эти, – Рита выложила на прилавок коробочки. – Самые современные средства.

Клара Венедиктовна забрала упаковки и рассчиталась.
– Вы давно здесь работаете? – спросила она. – Я хочу передать мои самые добрые пожелания врачу, лечившему маму. Мы с большой благодарностью его часто вспоминаем.
– К сожалению, не смогу выполнить просьбу. Врача нет в живых.
– Да вы что? Он умер? – с лица Клары Венедиктовны моментально слетела улыбка, и оно приняло удивлённое выражение.   
– Хуже, его убили, – Рита с трудом сказала эти слова, противный давящий в середине горла комок перекрыл весь кислород, ей нечем стало дышать, она сделала несколько глубоких вдохов и вдруг разрыдалась.    
Клара Венедиктовна, услыхав ошеломляющую новость, увидев плачущую Риту, не знала, что сказать.               

Рита вытащила носовой платок, закрыла им лицо. Пересилив себя, подавила рыдания, вытерла от слёз глаза  и сказала:
– Простите, не сдержалась, это случилось недавно. Я ещё не привыкла к тому, что его нет, мы с ним вместе работали, он был очень хорошим человеком.               
– Нет, нет,  что вы! Это вы меня простите. Я не хотела причинить вам боль, – извинилась Клара Венедиктовна.

Она  стояла перед окошком киоска подавленная и смущённая, не зная, чем заполнить неловкую паузу. Повернуться и уйти  в такой момент было невозможно.  Ей хотелось сказать что-то  утешающее и ободряющее, что говорят в подобных ситуациях милой девушке, но слова сострадания растерялись в её голове.
 Риту вдруг словно прорвало. Она неожиданно для себя сказала Кларе Венедиктовне:
– Заходите в киоск, если хотите послушать. Вы, как ни покажется странно, имеете отношение к этой истории. Заинтригованная Клара Венедиктовна через несколько секунд  сидела на стульчике и  была готова выслушать всё, что хотела рассказать Рита.
– Вас сегодня ко мне подослала сама судьба, – голос Риты окреп и не дрожал.
 Медленно, словно восстанавливая в памяти по порядку все события, она спросила:
– Вы не отказываетесь от этой ручки, ведь это вы мне её подарили, не так ли?       
– Разумеется, конечно, – подтвердила Клара Венедиктовна.
Она  была совершенно сбита с толку. При чём здесь ручка? – так и хотелось воскликнуть ей. И послала её в киоск не судьба, а муж, у которого всегда не хватает времени. Но она была сдержанной женщиной,  за много лет работы психологом научилась прежде   выслушать людей, а потом делать комментарии.
– И вы подтверждаете, что второй такой ручки нет  ни у кого в нашем городе?   
–  Это однозначно. Повторяю, её мне прислали из Австралии.

– Так вот, эта ручка пропала у меня в больнице в ночь убийства врача, лечившего вашу маму. Он был застрелен из пистолета  прямо в ординаторской. Кроме него убиты ещё двое человек. Приехавший следователь, можно сказать,  арестовывал меня и увёз в милицию по подозрению в убийстве троих людей, у него на это были веские причины: во-первых, я дежурила ночью, когда произошли убийства,  во-вторых, в моём столе обнаружили пистолет. Когда следователь под конвоем, – Рита горько усмехнулась, произнося последние слова, – на глазах всех сотрудников, выводил меня из больницы, один врач успел сказать мне, что он передал мою ручку Льву Борисовичу. А Льва  Борисовича убили. В его карманах я ручки не нашла, – Рита запнулась, поняв, что сказала лишнее, но тут же поправилась, – то есть не нашли, мне потом сообщили. – Ей опять пришлось испытать  чувство жара, которое она ощутила на лице. –  Следовательно, она оставалась лежать на столе в ординаторской. Выходит, кто-то забрал ручку со стола. Днём никто из посторонних в отделение не приходил. Сегодня я нахожу ручку в  киоске.  Я, подозреваемая следователем в убийстве, просидела в камере несколько часов! К счастью, меня освободили, причём не милиция, а мои друзья. Милиция, в лице следователя, оскорбила меня подозрениями, я этого  не собираюсь прощать.  Я дала себе слово, что сама распутаю этот клубок и найду убийцу,  а потом выскажу следователю, что все менты лопухи и тупицы.  Случай привёл меня работать в киоск. Как выяснилось, до меня здесь торговала молодая женщина, Анфиса Злотникова. Каким образом ручка могла оказаться в этом ларьке? – Рита вопросительно смотрела в глаза Клары Венедиктовны.

– Ваш рассказ –  настоящая детективная история, расследованием  которой должны заниматься профессионалы сыщики.  Получается, что вы обнаружили важную улику. Разгадав причину её появление здесь, можно выйти на след человека, имеющего отношение к этому преступлению. Только так можно истолковывать подобную ситуацию. Девушку, работавшую до вас, звали… – Клара Венедиктовна замолчала, вспоминая имя.          
 –  Её звали Анфиса Злотникова, – повторила Рита, – но она пропала. Её мать не знает, где она находится. Она приходила сюда и делилась  со мной переживаниями.
– Нужно срочно искать  Анфису. Только искать должны не вы, а милиция, они знают, как это делать.          
– Не уверена в том, что милиция будет разбираться, им не до того. Да я и не хочу к ним обращаться после того, как они поступили со мной. Искать её надо, с этим я согласна, но где, когда даже её мать не знает о ней ничего.         
– Тогда я дам вам один совет, надеюсь, он вам поможет:  возьмите у матери  фотографию пропавшей дочери и обойдите все больницы и морги. Это трудно, но вам по силам –  вы медик,  вас  коллеги поймут, пропустят в больницы, простому человеку  такие хождения не по силам. Я оставлю визитку, если в чём-то будете испытывать затруднения, обращайтесь, я вам обязательно помогу, у меня есть люди, которые работают в розыске. – Клара Венедиктовна вытащила из сумочки визитку и положила её перед Ритой. – Ещё могут быть другие  варианта поиска пропавшей Анфисы: она могла уехать куда-нибудь, мало ли какие у неё сложились обстоятельства?  Нужно обратиться в кассы вокзалов и узнать: не брала ли билеты? Судя по тому, что она не ладила со своей матерью, можно предположить, что Анфиса вела свободный образ жизни.  Если она,  допустим,  совершила какое-нибудь преступление, в таком случае могла быть арестована. Тогда она в данное время находится  под стражей. Вариантов много. Но вы проверьте кассы вокзалов, больницы и морги.
– Спасибо. Кто знает, может быть, мне придётся обратиться к вам за помощью. Советом вашим обязательно воспользуюсь.

Они распрощались, как добрые друзья. Рите стало легче оттого, что она смогла открыто поговорить с понимающим человеком.
  На душе у Клары Венедиктовны возникло смутное беспокойство. Милиция, в которой работает её муж, просто не выдерживает никакой критики. Почему она так беспомощна и бестолкова? Подозревать такую замечательную, милую девушку в преступлении, заключать под стражу – это просто абсурдно. Обидно за мужа, что у него работают такие тупые кадры. Взяли бы опытных психологов, если не умеют разбираться в людях.  По лицу этой девушки ясно:  она  не может быть убийцей.         
С такими мыслями  Клара Венедиктовна поспешила домой, а Рита решила, не откладывая дело в долгий ящик, после работы по пути зайти к матери Злотниковой и взять фотографию потерявшейся дочери.
На улице пошёл дождь, Рита смотрела из окна киоска, как прохожие, один за другим, торопливо раскрывали цветные зонтики, отчего  базарная площадь мгновенно приняла  совсем иной вид. Сейчас, словно в театре, где меняются декорации, она напоминала большую, живую клумбу с цветами. Цветы будто обрадовались живительной влаге, подставили разноцветные головы, а дождь немилосердно лил, но от этого краски лепестков становятся насыщеннее и ярче.


Глава тридцать восьмая
Потерянная Анфиса
Ровно в семь вечера подъехал Вадим. Он привез новые коробки с лекарствами.   
– Хочешь, подвезу тебя до дома? – предложил Рите.
– Конечно, с твоей стороны это  милое предложение. Не хочется мокнуть под дождём, сегодня я не взяла зонтик. Только мне нужно буквально на минутку по пути заехать в одно место, ты не откажешь мне в этом?
– Да, конечно, мне тоже по пути нужно заехать в больницу.

Рита закрыла киоск, они сели в машину и поехали. Дождь разошёлся. Дворники на лобовом стекле не успевали очищать поверхность от потоков воды, видимость была плохой, вдобавок ко всему проезжавшие по лужам встречные машины   обдавали автомобиль  грязной водой.
– Опасно ездить в непогоду, – заметила Рита, – пешеходы торопятся перейти улицу, не ждут, так и до беды не далеко.
– Да с этими пешеходами постоянно проблемы, – Вадим резко затормозил, пропуская бегущего через дорогу человека. – Вот, пожалуйста! Куда ты мчишься, на тот свет успеешь! – крикнул он очередному нарушителю.

На улице Строителей, возле дома восемнадцать, она попросила:
– Остановись на минутку, я быстренько, – Рита осеклась, увидев Милютина. Он выходил из подъезда.

Прикрыв голову чёрной папкой, ловко перепрыгивая через лужи, сыщик подбежал к автобусу и заскочил в него. Рита осмелилась покинуть машину только тогда, когда он уехал. «Какой странный сегодня день! Для полного счастья  не хватало встречи со следователем, от которого убежала! Интересно, почему он оказался в этих краях? Может быть, живёт здесь?» –  думала она, поднимаясь по ступенькам лестницы.

Квартира восемнадцать оказалась на четвёртом этаже. Рита позвонила, на традиционный вопрос: «Кто там?», ответила:
– Откройте, пожалуйста, я к Анфисе Злотниковой.
 Дверь сразу открылась, на пороге стояла мать исчезнувшей Анфисы.
 –  А, это вы! Проходите, – женщина, узнав Риту, жестом руки пригласила пройти.
 Рита вошла, окинула взглядом небольшую светлую комнату. Стандартный набор мебели совковых времён: шифоньер светлой полировки, два неуклюжих  кресла с накидками, закрывающими их изрядную потёртость, тумбочка с  телевизором, напротив диван, торшер, стол с двумя стульями, сервант с обычной посудой – всё необходимое для жизни составляло нехитрый интерьер скромного жилища.
– Садитесь, где удобно, – предложила хозяйка. – Я только что гостя проводила. Из милиции приходил человек,  Анфисой интересовался.
– Такой высокий, с чёрной папкой в руках? – спросила Рита, поняв, что это был Милютин.    
– Он самый, навстречу попался?
– Да, сейчас видела, как он из вашего подъезда выходил. Он пришёл сообщить, что Анфиса нашлась?

– Да ну, куда там! Совсем наоборот. Думал, что она здесь живёт, хотел с ней поговорить. Как узнал, что дочь здесь больше двух лет не появляется, стал расспрашивать: где она, чем занимается, встречалась ли со своим бывшим мужем после развода. А мужика-то Анфиски, оказывается, убили! Я не знала. Мне следователь сказал.  Жаль, молодой, хороший человек был. Богатый, да вот, видишь, деньги не всегда счастье приносят.

Внезапная догадка промелькнула в голове Риты.
– А как его фамилия? – спросила и, услышав ответ, не поверила ушам:
– Колобов, его многие в городе знали.
– Колобов?! Плотный, с залысинами на лбу, да? – уточнила Рита, обрисовывая внешность бывшего пациента.
– Он самый, здоровый внешне был, а на самом деле болел постоянно, что-то с почками у него было.
– А почему фамилия у Анфисы была другая?
– Она его фамилию не брала, на своей осталась. Может, знала, что долго жить не будут. Так и случилось, три года были вместе, потом разошлись. Я Анфису не выгораживаю, но её подруга –  стерва хорошая. Она много Анфиске подпортила.
– Подождите, подождите, –  боясь упустить внезапно возникшую мысль, остановила разговорчивую хозяйку Рита. – А следователь, что хотел?
– Да я сама не поняла. Уточнил, была ли она женой Колобова, когда они разошлись, и где она сейчас находится. Как узнал, что я её сама потеряла, не знаю о ней ничего, – женщина вытащила из кармана носовой платок и приложила его к повлажневшим глазам, – фотокарточку её попросил.    

– Я тоже специально за фотографией пришла, хочу обойти все кассы, возможно, она куда-то уехала? Если не найду след, тогда надо идти в больницы, может, Анфиса случайно в аварию попала, сколько таких случаев бывало, лежат люди без сознания на больничной кровати, а родственники о них ничего не знают.      
– Вам она тоже нужна? Или вы мне помочь хотите? – спросила Анфисина мать.               
 «Нужна, непременно нужна!» – хотелось сказать Рите, но произнесла другое:   
– Конечно, помочь вам, ведь она в киоске до меня работала.
– Спасибо, милая, – ответила женщина. – Сейчас мало встретишь сочувствующих  людей.

Мать Анфисы подошла к серванту, достала из него альбом. Вытащила снимок и протянула  Рите.
– Вот, здесь она в замужестве, с курорта фото присылала. 

Рита взглянула на фотографию. На неё смотрела молодая миловидная женщина в шортах, в спортивной белой майке, сидевшая в плетёном кресле под пальмой.    
 –  А что за подруга? Может быть, она знает, где Анфиса?
– Подруга –  дрянь отборная. Анфиску с пути постоянно сбивала. Знаю, это она её к ресторанам да к выпивке приучила. У нас с Анфисой из-за неё споры и ругань постоянно были. Я начну говорить: зачем она тебе? Нельзя  замужней женщине в ресторанах  время проводить. Ну, куда там! Слушать не хотела. Как вечер, в ресторан или в кафе пойдут и сидят там допоздна. Я один раз выследила, где они часами просиживают –  в ресторане «Вечерние огни», в центре города. Где, думаю, ты деньги берёшь? Как-то раз сказала ей: – Ты бы на работу устроилась, а то совсем пропадёшь. Она в ответ: –  Я работой обеспечена, мне  Марта пропасть не даст. По-моему, Марта стервозная женщина. Я один раз её видела, у меня глаз намётан на таких дам. Не дай Бог с ней дела иметь.

Рита опустила фотографию Анфисы  в сумочку,  женщина замолчала.
– Мне пора идти. Постараюсь приложить максимум усилий, чтобы найти Анфису. 
Она встала и направилась к выходу. Дождь продолжал лить, похоже, зарядил надолго. Вадим сидел в машине и слушал музыку. Увидев Риту, сказал:
– Ну, наконец-то! Я хотел пойти на поиски. Вам, женщинам, верить нельзя, скажете «на минутку», а сами на час пропадёте.
 –  Прости, виновата, меня заговорили. Если торопишься, могу на автобус пересесть.
 –  Да нет, уж, довезу, только мне тоже нужно в одно место успеть.
Рита сидела в машине, Вадим крутил баранку, а она думала о том, как  случайность вывела её на Анфису Злотникову. Не зря потратила время, много интересного узнала от её матери.
Вадим остановился возле дверей приёмного покоя больницы, в которой Рита работала. 
– Ты зачем сюда приехал? –  с удивлением спросила она.
– Я выполняю поручения. Одни коробки везу сюда, другие отсюда. – Он вышел из машины, открыл багажник и вытащил из него картонную коробку, в которых обычно возят медикаменты, с ней скрылся в помещении.    

Через некоторое  время  вернулся с той же коробкой в руках, открыл багажник, погрузил её и сел за руль.
– Зря мотался. Кабинет закрыт, никого нет, – с досадой в голосе сказал он. – Нужно было утром заехать, а я не успел.      
– Ты знаком с хозяйкой киоска? – спросила Рита.
– Конечно.  Тебе, зачем знать? Она дама своенравная, не любит, чтобы её по пустякам дергали. Настоящая бизнес-вумен.
– Ко мне клиентка с претензиями приходила. Просила вернуть назад деньги за лекарства. Говорила, будет жаловаться и в суд обращаться. Она ещё придёт, такая настырная! Я ей из своих денег отдавать не собираюсь. 
– Сейчас все в суд обращаются. Я передам  Марте, решать ей.
– Так её Марта звать? – не веря своим ушам, переспросила Рита.
–  Да, а что тебя так удивляет?
– Имя редкое.
– Согласен.
– А ещё вопрос можно?
– Спрашивай.
– Ты в больницу к кому ездил?
– А Бог её знает, к кому. Тоже имя необычное. Фаина, вспомнил.
– Так это наша главная медсестра. Ты ей лекарства отвозил, да?
– Да, ей лекарства, а от неё пустые коробки из-под лекарств должен был забрать.
– Понятно. А куда ты отвозишь пустую тару?
– В цех.
– В какой цех? – с удивлением спросила Рита.
– За городом есть цех, там делают лекарства.

Рита вспомнила, как возле одного из ангаров на брошенном лётном поле издалека видела  сиреневый «Лексус» Григория.
– Этот цех находится на территории заброшенного аэропорта, за голубыми воротами, в ангаре?
– Да, а ты откуда знаешь?
– Я просто предполагаю.
– Угадала.
– И давно сюда ездишь?
– Да нет, я совсем недавно работаю, пришёл на освободившееся место, меня отец устроил.  А ты что, к больнице имеешь отношение?          
– Да, можно сказать, имела, – уклонилась от прямого ответа Рита. – Ну, давай, поехали, мне домой пора.

Рита хотела быстрее встретиться с Катюхой и обсудить новости.  Вдруг она  увидела Григория. Он вышел из «Лексуса» и пошел в кафе. Она тут же попросила Вадима остановиться и высадить её.         
– Мы уже приехали? – спросил Вадим.
– Быстрей, остановись вот здесь, всё, пока! – наспех попрощавшись, Рита выскочила из машины.
 
Подойдя к иномарке, открыла дверь. Григорий не изменяет своим старым привычкам, – уходя по делам,  не закрывает дверки на ключ. Значит, скоро придёт. Раздумывая секунду, Рита запрыгнула в машину (не мокнуть же под дождём)  и села на заднее сиденье.  Не стоит идти за ним. Сейчас он вернётся, и она поговорит здесь. Ей хотелось узнать у него, что он делал возле голубых ворот за городом. 

Григорий вскоре вышел, с ним рядом шла женщина. По лицу Григория было видно, что он чем-то недоволен. Рита сползла с сиденья и села на пол, спрятавшись за спинку водителя.
 
– Ты опять встречалась со старухой? – с раздражением спросил Григорий.
– Да, встречалась, – с вызовом ответила дама. –  Она не старуха, запомни, я тебе говорила. Она современная, умная женщина. Мне приятно находиться в её обществе. И потом, наши встречи чисто деловые, что ты имеешь против?   
– Знаю я ваши деловые встречи! Сауны, парилки, массаж! Скажи, чего тебе не хватает?
– Мне достаточно того, что имею. Но ты должен знать: я человек любознательный и общительный, поэтому мне  всегда хочется больше того, что есть у меня.
– Что же ты имеешь при общении с ней такого, чего не могу тебе дать я?       
– Мы  не пропускаем ни одной художественной выставки, ходим на показы моделей одежды, в театры. Ты ведь этому не придаёшь значения, так ведь? А я не могу обходиться без новых ощущений, так я устроена.
– Ну и стерва ты, Марта! Новые ощущения! – ехидно передразнил  Григорий. – По-моему, тебе просто наплевать на меня.   
  – Сердишься? Ты же знаешь, как я восторгаюсь тобой. Успокойся! От кого бы мы узнали про Гладышева? Что следователь Милютин собирает информацию по убийству в больнице и по смерти бывшего работника милиции? Про него говорят, что он самый толковый сыщик.
– Всё раскопать у него не хватит мозгов. Если будет слишком любопытным, то ему не поздоровится, – с угрозой в голосе сказал Григорий.   

Ехали довольно долго. Машина то мчалась, как воздушный лайнер, то, замедляя разгон, делала плавные виражи на поворотах.
Вдруг они остановились. Григорий несколько раз посигналил. Вслед за этим раздался лязг открываемых ворот, и машина медленно продолжила путь.
 –  Приехали, – сказал Григорий.
 Они оба вышли. Когда шаги стихли, Рита выглянула в окно. Дождь закончился.  Они остановились на территории, со всех сторон окружённой бетонной оградой возле длинного ангара. Позади за ними медленно закрывались выкрашенные в голубой цвет железные ворота.   

Осмотревшись, Рита поняла, что оказалась на территории цеха,  о котором говорил Вадим.  Марта –  начальница Вадима. Выходить из машины нельзя, она оказалась в закрытом пространстве. Ей ничего не оставалось, как сидеть, скорчившись за сиденьем.

Они вскоре вернулись, сели в машину, Григорий небрежно бросил за спину на заднее  сиденья заметно раздутый портфель. 
– Что ты так небрежно обращаешься с выручкой? – спросила Марта. – В портфеле круглая сумма. Месячный заработок фирмы. 
Григорий, презрительно хмыкнув, нажал на газ, и они тронулись с места. 

Сидя  на полу за спинкой сиденья, Рита услышала скрежет открываемых ворот, затем, судя по тому, как машина  набрала скорость, поняла, что они выехали  на шоссе. Ей ничего не оставалось делать, как продолжать скрывать своё присутствие.      
– Я на три дня должен уехать. У нас мало сырья. Нужно договориться с партнёрами о доставке, –  сказал Григорий. – Деньги возьму с собой.   
 Марта молчала.  Внезапно машина  сбавила ход.
           – Простимся?  Ты готова? – спросил Григорий спутницу.

Она ответила приглушенным смехом:
          – Гриша, ты неподражаем! Неужели, прямо здесь? На дороге? 
– Зачем на дороге? Мы свернём в сторону, подальше от любопытных глаз, – ответил Григорий, и Рита почувствовала, что машина сделала поворот, свернула с шоссе и поехала по бездорожью, – и остановимся вот здесь, – продолжал говорить Григорий, –смотри, как хорошо вокруг! Вот, у этих кустов черёмухи притормозим. Любуйся, какая природа! Дыши  свежим воздухом, всё для тебя!

Сердце Риты забилось со скоростью работающей на полную мощность центрифуги. В голове вихревым потоком пронеслись воспоминания.  Она моментально вспомнила, что Григорий любил заниматься сексом в машине. В эти секунды почувствовала, как чувство жара переполнило весь организм. Ей стало трудно дышать. Мысли лихорадочно работали. Что только не пронеслось у неё в голове в эти мгновения! «Боже, только не это! Экстрим по-русски! Может, вылезти из укрытия? Нельзя! Что  делать?» – отчаянно думала она. – «Сейчас они откинут спинки сидений!» 

Машина остановилась. Рита изменила позу. Чтобы остаться незамеченной, ей пришлось лечь на пол. Спинки передних сидений плавно опустились над ней, она испугалась, что будет прижатой или раздавленной. Прижав ладони к лицу, чтобы уберечь его от повреждений, Рита, вытянувшись в струну, замерла. Послышались звуки поцелуев и нежные слова ласк. От страха быть обнаруженной  Рита едва заметно дышала.
Любовная возня сопровождалась аккомпанементом пружин сидений. Затем на какое-то мгновенье воцарилась тишина, после которой  спинки сидений  вновь заняли вертикальное положение, и машина продолжила путь.

Глава тридцать восьмая
Страх
Чернов, обнаружив пропажу «Золотого фонендоскопа», первым делом вызвал санитарку Тамару. Та уверяла, что  абсолютно ничего не знает, когда убирала кабинет, никакого фонендоскопа не видела.  Сегодня рано утром, как обычно, она  сделала уборку и  закрыла комнату на ключ.      

Приехавшие по вызову двое молодых, шустрых сыщиков осмотрели место происшествия, и не найдя следов взлома, пришли к выводу, что искать похитителя нужно среди сотрудников. Допросили санитарку Тамару, та искренно оправдывалась перед ними, клялась, что ни сном, ни духом ничегошеньки не знала о существовании «Золотого фонендоскопа», что за пятнадцать лет работы в больнице никогда и ничего из кабинетов, в которых мыла полы, не пропадало. Тогда молодые пинкертоны принялись опрашивать
всех, кто дежурил в больнице накануне.
– Я ничего не знаю, я была (или был) всю смену на своём рабочем посту. У меня есть свидетели, что я безотлучно находилась в своём отделении, – примерно, такие ответы слышали они.

Чернов не мог точно припомнить, когда лицезрел «Золотой фонендоскоп» в последний раз. Он неуверенно говорил, что видел коробочку позавчера, а вчера она, вроде бы,  не попадалась ему на глаза. То вдруг принимался уверять оперов, что вчера он явственно видел её на полке в шкафу. Не найдя ни одной зацепки в  поиске фонендоскопа,  менты удалились, так ничего не выяснив, а Чернов был просто взбешён от злости. Торжественное собрание сорвалось.

Все старания начмеда  оказались напрасными. Теперь, когда нет в живых выскочки и «народного целителя» (так про себя в душе он называл Ястребова) «Золотой фонендоскоп» вполне можно было бы вручить Тронской Марии Теодоровне, дочери главного врача больницы. Пусть она ещё молода и стаж работы у неё не так велик, но эта старательная и умная  врач вполне заслуживает награды.    

Для этого он заблаговременно провёл подготовительную работу со всеми членами авторитетного жюри, и никто не имел против его кандидатуры. Правда, один врач высказал свои контраргументы против его протеже, назвав такой поступок со стороны Чернова неприкрытым подхалимажем перед главным врачом. Но один голос ничего не значил. А у Чернова, действительно, кончался контракт, и от того, подпишет ли главный с ним дальнейшее соглашение, многое зависит в его жизни.
Он «сел на телефон» и обзвонил все отделения больницы с вестью о том, что торжественное собрание отменяется.   

Рассерженный, он углубился в отчёты, которые принесли из отделения медицинской статистики. Однако  мысли его были далеки от выведенных показателей. Он сожалел  о том, что в повседневной текучке не успел написать диссертацию. Очень обидно. Материала для работы непочатый край на любую тему. Молодые врачи, пришедшие с институтской скамьи, не теряют времени даром, успевают сочетать практическую работу с научной, они беспокоятся о будущем, а он, проработав двадцать с лишним лет, так и не успел написать ни одной научной статьи. Впрочем, у него давно созрела мысль, что после смерти врача Ястребова можно воспользоваться его собранными материалами, переделать, доработать и выдать за свои. Он открыл шкаф, достал пачку бумаг. Вот они, докладные подчинённого, написанные на его имя.  Чернов прочёл вслух:
 – Прошу обратить внимание на тот факт, что в больницу поступают фальсифицированные медицинские препараты, от их применения страдают больные, ниже приведён список всех пострадавших больных.

Чернов отложил бумаги. Ястребов определённо желал выслужиться перед начальством  и занять его место.
Ястребову здорово везло: его поддерживал предприниматель Колобов: он мог приобретать в отделение современную аппаратуру. У больницы на обновление материальной базы денег не было. Чернов не упускал возможности на деньги богатого предпринимателя обновлять новыми аппаратами другие отделения больницы, потому как считал, что больные Ястребова пользуются  услугами рентгеновского отделения,  лабораторией, физиотерапевтического отделения. Ястребову это не нравилось, он возражал, говорил, что в других отделениях сами заведующие должны находить спонсоров и просить у них помощи, а Колобов один не может обеспечить всю больницу. На этой почве у них возникали конфликты.

В дверь кабинета кто-то робко постучал.
– Войдите, – громко сказал Чернов. 
Увидев на пороге человека, он поморщился.  На его лице возникло недовольное выражение. Вошёл один из бывших пациентов – бомж Гамлет.
 – Ты зачем пришёл? –  строго спросил врач неожиданного гостя.
 – Вы обещали деньги, я всё сделал, так отдайте обещанное. Я открыл квартиру, нашёл в ней то, что вы просили, принёс вам.
– Ну, ладно, ладно, помню. Сколько тебе нужно?
– Вы говорили двести рублей.
– Вот, возьми сто, больше сюда не ходи.

Чернов вытащил из кармана деньги и протянул бездомному. Тот взял, засунул купюры в карман видавшего виды пиджака и попятился к выходу. В дверях Гамлет развернулся и столкнулся с Фаиной Карловной. Она отпрянула назад, увидев столь странного человека.
 –  К вам бродяги за медицинской помощью обращаются? – с иронией спросила она.
– Проходите, Фаина Карловна, не обращайте внимание.
– Пришла доложить, что в больнице работает следователь, который увёз в милицию  медсестру Жданову.
– Что ему нужно?
– Со всеми беседует, всё расспрашивает. Разговаривал с врачами в ординаторской, интересовался, каким образом лекарство для полковника Гладышева попало в больницу.  Профессором Кошелевым интересовался, потом с санитарками общался. Ко мне заходил. Расспрашивал: откуда к нам поступают лекарства, график дежурств сестёр смотрел. Сейчас направился в реанимацию, к «Неизвестной».  В общем,  милиция вплотную занимается расследованием убийства. Мне страшно, вдруг что-нибудь раскопает? К вам не заходил?    
– Вы испугались? Что он может раскопать? Медсестру Жданову держат под следствием, нам чего опасаться?
– В том-то и дело, что медсестра Жданова исчезла.
– Откуда у вас такие сведения?   
– Он в отделе кадров интересовался её паспортными данными. Откуда родом, с каких пор у нас работает? Мне когда передали разговор, я сразу же поняла, значит, её разыскивают, иначе могли бы всё у неё самой узнать.  Ещё он по всем киоскам прошёлся. Лекарства выборочно смотрел, лицензии и сертификаты требовал. 
– Он ещё в больнице? – в голосе Чернова послышалась нескрываемая тревога, а руки  потянулись к нижнему ящику стола, где лежала рукопись  Ястребова.
– Ну да, я ж вам об этом и говорю.
– Тогда вот что: я вас попрошу, пусть вот это, – Чернов засунул толстую папку с бумагами и магнитофонную кассету в чёрный полиэтиленовый пакет и протянул его главной медсестре, – пока всё  утрясётся, полежит у вас. Спрячьте в сейф, я заберу позже. После того, как у меня из кабинета исчез «Золотой фонендоскоп»,  боюсь хранить важные бумаги.
– Хорошо, давайте, – Фаина Карловна без лишних расспросов взяла пакет.
В этот момент в кабинет кто-то постучал, Чернов не успел ответить, как дверь открылась, и вошёл Милютин.
 
Глава тридцать девятая
Решение принято
Катюха встретила Риту с восклицаниями:
 – Ну, где ты пропадаешь! У меня куча новостей, я жду тебя, не дождусь, мне не терпится тебе всё рассказать. 
 – У меня тоже полно новостей, только сначала хочу поесть. Я умираю  от  голода, – сказала Рита.
– Пошли на кухню, говори тихо, Калерия Степановна спит, – предупредила Катерина.
– Да я согласна молчать и слушать тебя, – ответила Рита. – Ты где пропадаешь? Мы тебя каждый вечер ждём. Неужели так много работы?
– Конечно! Сейчас все уходят в отпуска, у меня было подряд три дежурства. Сегодня я свободна, могу тебе кое-что рассказать.
– Рассказывай, а я пока поем. Что в больнице интересного? Кому достался «Золотой фонендоскоп»?
– Да никому. Я его так хорошо спрятала, что его не скоро найдут. Пусть пройдёт время, сейчас, когда совсем недавно похоронили  Лёву,  неприлично вручать кому-то  престижный подарок. В столе у Чернова я нашла Лёвину рукопись и магнитофонную кассету. 
– Как  она называется?
– «Скрытые  резервы организма».
  Рита покачала головой. 
– Неужели это он украл рукопись из квартиры Лёвы?
– Не знаю. В его столе  было много докладных от Лёвы.  Чернов ни одну не разобрал. Они лежат мёртвым грузом. Я прослушала кассету. В ней записан разговор Лёвы с Черновым накануне убийства. Всё слышно, хотя запись не очень качественная. Чернов требовал, чтобы Лёва включил его в соавторы монографии. Лёва отказывался. Говорил, что этого никогда не будет.
 – Где рукопись и кассета? – спросила Рита. – Ты, надеюсь забрала с собой?
– Да нет, что ты! Как я могу забрать из чужого кабинета вещи, которые мне не принадлежат? Я не знаю, откуда они у Чернова? Может, Лёва имел ещё один экземпляр рукописи и отдал ему?
– Я уверена, что это та самая рукопись, которая исчезла из квартиры, и кассета тоже.  Это Чернов всё похитил.
– Знаешь, одной уверенности мало. Доказательства у тебя есть?
– Доказательств нет, но зато есть интуиция, она мне подсказывает, что именно так, – заметила Рита.
– О,  поздравляю, наконец-то у тебя появилась интуиция, – съязвила Катерина. – А то, помнишь, как ты мне говорила: «Я не собака, чтобы иметь чутьё».  Сейчас я вижу, что ты превратилась в настоящего сыщика. Ещё знаешь, какая новость? Лёва несколько раз разговаривал по телефону доверия с психологом. Ты знаешь, кто психолог? Жена Милютина. Она вспомнила, о чём они беседовали. Теперь дальше. Помнишь, на столе у Лёвы всегда стояла бронзовая статуэтка?
– Конечно, помню.
– Она исчезла. Но ко мне на дежурстве пришёл Вадим Кошелев, принёс мне букет цветов и подарок. Когда я увидела презент, чуть с ума не сошла! Это  Лёвина статуэтка! Я вида не подала, что узнала, спросила: где он её раздобыл? Он ответил, что взял у отца. Его папаша любитель антиквариата, коллекционировал раньше  оригинальные вещи, но сейчас  этим не занимается. На дежурстве всё время голову ломала, каким образом у Чернова Лёвина рукопись в столе оказалась? Почему у профессора Кошелева статуэтка Лёвина? Поразмыслить мне не дали больные, всё дежурство была бесконечная беготня по палатам.  Привезли одну молодую женщину без сознания, с кровопотерей.  Ей сделали операцию, она очень тяжёлая. Дежурства пошли трудные, работы много.

– Понятно,  – посочувствовала подруге Рита. –  Кошмар!
– Игорь Теодорович классно оперирует, – с воодушевлением продолжала Катерина, – я смотрела. Всё делает осторожно, ткани не травмирует. И быстро, за больного переживает, чтобы долго под наркозом не был. Жалеет больных, поняла?  Несмотря на то, что больная оказалась наркоманкой и ВИЧ инфицированная. Он к любому больному с  состраданием относится. Я его очень уважаю. Он меня пригласил в театр. Всё было чудесно!
– Ну, ты даёшь! Хирурга умудрилась во время дежурства покорить! 
– Куда деваться! Нужно всё успевать, жизнь одна, а она у меня вся в больнице проходит.  Ты знаешь, меня  руки Игоря Теодоровича поразили! Они такие красивые! Пальцы длинные, чуткие. Работают бережно. Видно, что человек мастер своего дела. По рукам можно многое о человеке сказать…–  она внезапно замолчала.
 Увидев, как загорелись глаза у Катерины,  Рита  спросила:
– Уж не влюбилась ли ты в него?
  Катюха смутилась и, отрицательно покачав головой, сказала:
– Пока этого ничего нет. А у тебя какие новости? 
 
Рита закончила есть и, отпивая чай, сказала:
– Оставшись с тётушкой, мне пришлось оказать ей медицинскую помощь. Она приняла подозрительные таблетки и, видимо, отравилась ими. Когда ей стало лучше, я расспросила её, где она их купила, мне показалась подозрительной упаковка, в которой они находились. Она мне рассказала, где. Я решила сходить в этот киоск и посмотреть, чем торгуют. Встретила в нём свою землячку. Мы с ней из одной деревни. Она мне предложила поработать в ларьке, в нём освободилось место продавца. Я согласилась, потому что очень хотела узнать, откуда поступают поддельные лекарства.  В том павильоне до меня работала девушка по имени Анфиса Злотникова, но она куда-то пропала.
Представь: в этом киоске, среди коробок,  я  обнаружила свою пропавшую ручку. Вот она, ты ведь её помнишь? Кошмар! Вдруг, к киоску подходит  женщина, купить для своей матери лекарство. Я её сначала не узнала. А она смотрит то на меня, то на ручку, улыбается и говорит: «Вы ещё до сих пор сохранили мой подарок?»  Это была та самая дама, которая подарила мне ручку в благодарность за лечение матери. Она оставила визитку. Вот, посмотри.
 Рита протянула  подруге визитку. Та с интересом разглядывала её.
 Катерина воскликнула:
 – Это жена Милютина, вот здесь написано:  психолог, Клара Венедиктовна Милютина.
– Да ты что?! – Рита была удивлена не меньше, чем Катюха. 
– Здесь  тот телефон, по которому я ей звонила, а другой, видимо, домашний.
  – Господи! А я ей всё про себя рассказала. Как меня арестовали, как подозревают в убийстве Лёвы. Не сдержалась и обозвала всех ментов лопухами и  тупицами.  Она мне ещё советы дала, где искать пропавшую девушку.   
– Ну, и о чём ты беспокоишься?
– Вдруг меня опять заберут в милицию?
– Успокойся! Она не знает, что именно её муж увозил тебя в милицию, – заметила Катерина.
– Представляешь, что я дальше узнала?  Оказывается, Анфиса Злотникова была женой Колобова!

Рита достала из сумки снимок Анфисы и протянула подруге.
– Эта та самая девица, которая лежит у нас  в реанимации под фамилией «Неизвестная», –  уверенно сказала Катерина, взглянув на фото.   
 – Я говорила её матери, чтобы она дочь искала в больницах. У нас столько новостей, нам нужно их записать и последовательно все осмыслить, –  предложила Рита. – Давай,  записывай, а я ещё тебе кое-что расскажу.

Катерина принесла лист бумаги и стала писать.
 – Слушай дальше, – продолжала Рита. – Лекарства возит в киоск Вадим от  Марты, это хозяйка фирмы. А Марта связана с нашей Фаиной. Вадим от неё увозит пустую тару в цех, где хозяйка Марта.  Я раньше всегда думала: для чего мы после каждого дежурства должны сдавать Фаине пустые  коробки от использованных лекарств? Ты что-нибудь понимаешь теперь?

Катерина,  продолжая записывать, ответила:
– Наверное, Фаина получает от Марты лекарства и отчитывается освободившейся упаковкой.
– Копай глубже! Я тоже сначала так думала. Но потом мне пришла в голову мысль, что Фаина снабжает Марту освободившейся фирменной упаковкой. Поняла? Они с Мартой связаны друг с другом. Марта работает там, где делают лекарства. Я видела эту Марту вместе с Григорием. Григорий небрежно бросил на заднее сиденье машины полный портфель денег. Он и Марта – любовники.
– Откуда ты узнала? – поинтересовалась Катюха.

– Я ехала с ними в одной машине. Они всю дорогу… –  Рита запнулась на слове  и слегка покраснела, подбирая слова, – всю дорогу целовались.  Прочти мне, что ты там записала.
– Первое, – принялась перечислять Катюха, читая с листа.  – Выяснить, откуда у Чернова оказались вещи Лёвы:  рукопись и кассета. 2). откуда у профессора Кошелева  статуэтка с Лёвиного стола. 3). Узнать, каким образом у Злотниковой оказалась  твоя шариковая ручка. Может, Чернов после конференции ей отдал? Неужели они знакомы? Видишь, сколько вопросов?      

– Не понимаю, как моя ручка могла очутиться у Злотниковой. Я уверена, что  нашла очень важную улику. Я надеялась найти Анфису и поговорить с ней. Оказывается, Анфиса лежит в реанимации. Мне появляться в больнице нельзя, Милютину сразу доложат.  Похоже,  моя миссия по расследованию убийства закончилась. Я не следователь и сделать больше того, что смогла, увы, не могу. Если Злотникова выйдет из комы, захочет ли со мной разговаривать? Я всей душой чувствую, что найденная ручка – это улика, ведь она пропала со стола Лёвы в ночь убийства.
– Мне пришла в голову одна мысль. Давай с нашими вопросами придём к Милютину и всё выложим. Он, в конце концов, следователь, пусть думает, – предложила Катерина. – И про Фаину, и про тару из-под лекарств,  про то,  что она с Мартой связана.  Пусть  разбирается.
– Ну да, мы придём, а нас за решётку. Меня, во всяком случае, точно, – возразила  Рита.

– Ты преувеличиваешь свои опасения. Мы придём к нему домой, рядом с ним будет его жена, она умная женщина, тебя знает с хорошей стороны,  заступится. По-моему, прийти к нему – это самый лучший выход из положения. Во-первых, поможем следствию, во-вторых, тебе не придётся больше прятаться, – с жаром доказывала Катерина.

– Не знаю, – с сомнением сказала Рита, – как правильно поступить. Я пока не решила. Может, ты и права. Если бы следователи у нас были немного прозорливее и догадливее, то я, возможно, так бы и сделала. Да и куда сейчас идти? Так поздно! К нему домой? Абсурд!
 – Да что в этом особенного, – Я придумала, как можно к нему прийти домой прямо сейчас! Может, ему именно нашей информации не хватает для раскрытия преступления, а мы тут с тобой сидим и рассуждаем попусту.
– Что придумала? – с опасением спросила Рита.
– Вежливые люди предупреждают о визитах. Вот и мы от лица Гладышева предупредим его, – Катерина хлопнула в ладоши и достала сотовый телефон.
  –  Опять представление? – догадалась Рита. 

Глава сороковая
Коварство и любовь
В дверь кто-то позвонил. Валентина поспешила открыть. Лысый смотрел телевизор. Из прихожей до его слуха доносился приглушенный  женский разговор. Он прислушался. Голос женщины показался ему знакомым.
Не может быть, неужели это… 

Он тихо вышел и заглянул через щель отодвинутой  портьеры в соседнюю комнату. Перед большим зеркалом в кресле, окруженная многочисленными шляпками и париками, сидела Марта и примеряла шляпу. Лысый замер.  Она вертела головой, со всех сторон придирчиво рассматривая головной убор.  Он продолжал смотреть на неё, ничем не выдавая своего присутствия.

Марта была такой же красивой, как и раньше. Она не потеряла своей привлекательности, наоборот, помолодела и выглядела гораздо моложе своих лет. По дорогому наряду, по сверкающим украшениям, по макияжу, по светящимся глазам  он понял, что она живёт в своё удовольствие и вряд ли скучает о нём. Марта придирчиво и сосредоточенно   рассматривала со всех сторон шляпку, в её  глазах Лысый увидел спокойствие и удовлетворение.
 Марта, почувствовав на себе посторонний взгляд, оторвалась от шляпки и посмотрела в зеркало. Увидев в  нём Лысого, стоящего за её спиной  рядом с портьерой, вздрогнула.

– О, Боже мой! Игорь, это ты! – вырвалось у неё. – Я не верю своим глазам!

Она повернулась к нему. С изумлением смотрела то на Валентину, то на Лысого.
 – Я слышала краем уха,  по радио объявили о том, что из тюрьмы бежали заключённые. Ты в их числе? Я этого не знала! –  в её голосе чувствовались растерянность  и озабоченность.    
– Как видишь, – Лысый вышел из укрытия и сел в кресло.
– А почему ты здесь? – спросила Марта.

Валентина поспешила выйти, прикрыв за собой дверь.
– Валентина  – моя бывшая гражданская жена. Я с ней прожил десять лет.  К тебе идти было опасно. Я остановился на время у неё. Посылал Валентину по адресам старых квартир, но она там не нашла тебя.   

Спокойствие и удовлетворение давно исчезли с лица Марты. Страх, волнение, беспокойство, тревогу выдавали её мимика и глаза. 
– Понимаю, – она лихорадочно соображала, что говорить, как себя вести. Неожиданная встреча с мужем застала её врасплох. – Что теперь будет? – озабоченно пролепетала супруга.

– Как,  что будет? – Лысый по-своему понял её тревогу. – Я не для того прорывался через подземные ходы, чтобы, появившись  на свободе,  снова на нары отправляться. Видишь, как хорошо вышло, ты сама сюда пришла. Мне срочно нужны деньги и  документы на другую фамилию, загранпаспорт, понимаешь? Теперь всё будет хорошо. Купим билет и сделаем дяде ручкой. – Лысый засмеялся.
 Марта молча сидела, с напряжением слушая мужа. До неё дошло, что он хочет уехать.
– Ты хочешь уехать? – с надеждой спросила она.
– Конечно! – с воодушевлением произнес Лысый. – Здесь мне кранты, нужно быстрее рвать когти. У меня в милиции один хороший знакомый есть. Ты пойдёшь к нему. Попросишь для меня документы. Денег не жалей, дай, сколько запросит. Он их любит, ради них на всё пойдёт.  Он сделает, он меня помнить должен, я его, бывало, ни один раз из щекотливых ситуаций спасал. Слово моё раньше что-то стоило. Часто его защищал. Как только засветится на работе с какими-нибудь тёмными делишками,  ко мне сразу в кабинет бежал за спасением. Я позвоню кому надо, и дело прикроется. Он в милиции давно работает, всех знает, ему не составит большого труда выполнить мою просьбу.
–  Кто этот человек?
–  Запомни: Хромов Григорий.

По лицу Марты пробежала тень. Она вздрогнула. Вот как, оказывается! Знал бы её муженёк, что Григорий уже давно не работает в милиции, он занимается другими делами,  о прошлой работе не вспоминает. Григорий Хромов теперь её компаньон, и не только. Вместе они сумели хорошо развернуться. Говорить об этом Марта не стала.      
– Хорошо, – сказала она.
– Мне быстро надо сделать, понимаешь? – с нетерпением сказал Лысый.
– Домой поехали? – спросила Марта.
– Ты что!  Я не могу  носа на улицу высовывать, обо мне без конца по телевизору и по радио говорят. Портреты в каждом выпуске новостей  показывают.   
Он подошёл к телевизору и включил его.
–  Вот, сейчас в «Новостях» обязательно скажут. Я здесь буду отсиживаться. Тут для меня самое безопасное место. Сюда всё привези: и деньги, и документы, и билет на самолёт. И чтобы всё чисто было, чтоб ни одной зацепки на подозрение не было. За собой хвоста не приведи. Ты осторожней будь, менты следить могут. Будь осмотрительной, лучше кого-нибудь вместо себя отправь с документами. Я буду ждать.

Марта продолжала молча слушать Лысого. У неё отлегло от сердца, когда услышала, что он не хочет покидать стены этой квартиры. Это уже легче. Пусть сидит здесь. Она соберётся с мыслями, они всё решат с Григорием, он должен скоро приехать. Наивный человек Игорь! За время отсутствия много поменялось в жизни!   
– Да кто за мной следить будет? Мы с тобой не в законном браке состояли, а так себе! Откуда они узнают? – воскликнула Марта.
– Ты на суды ходила, в тюрьму передачи отправляла, на свиданье ко мне приезжала? Менты об этом знают.  Я на тебя все сбережения переводил, недвижимость оформил, ты всё сохранила? У них все данные есть. Правда, последние полгода от тебя ничего не было, а я всё время ждал. Ты верна мне?

Лысый пристально посмотрел на супругу.
– Деньги обесценились. Обвал в 1988 году всё съел, – уклонилась Марта от прямого ответа. – Чтобы поддержать бизнес, мне пришлось продать недвижимость. Свиданье с тобой в последнее время вообще не могла пробить, даже передачу  передать стало сложно.

– Ты верна мне? – переспросил Лысый.
– Я ждала тебя, – нашлась Марта.
Он привлёк её к себе.    
– Ты, что! В чужом доме! – Марта оттолкнула Лысого.
– Валентина не зайдёт, она понимает.
– Нет! Я не могу так, поехали домой!
– Какой дом, мне нельзя выходить на улицу, тогда все мои планы рухнут. Ребят уже всех переловили, –  горячо шептал Лысый, с силой усадив её с собой рядом на диван.
Он поцеловал Марту в губы.
– Что ты, Игорь, здесь невозможно! – Марта слабо сопротивлялась.
– Хорошо. Я попрошу Валентину сходить в магазин и купить продуктов и вина. Должны же мы отметить нашу встречу! У тебя есть деньги? Дай мне!  Марта нехотя открыла сумочку и вытащила портмоне. Протянула его Лысому.
Отсчитав несколько купюр, он вышел из комнаты. Вскоре вернулся. Сел рядом с Мартой. Они услышали, как хлопнула дверь. Лысый обхватил Марту и прижал к себе.

– Я ждал этой минуты, Марта! Я долго ждал…,  –  шептал он,  –  всё время представлял, особенно по ночам, как мы встретимся. Как обниму тебя, поцелую, как раздену и уложу в постель…,  – руки Лысого гладили тело Марты. – Я истомился… Разлука – тяжёлое испытание… Я не могу сдерживать себя, ты такая красивая, я давно не видел тебя, истосковался. Я уеду за границу, а потом ты приедешь ко мне, да, Марта? Я буду тебя ждать, поняла?

Лысый горячо шептал, а руки его задирали подол лёгкого летнего платья и гладили обнажённые бедра. Марта попыталась возразить. Она лихорадочно соображала, как уклониться от  настойчивых ласк. Но придумать ничего не смогла и только отвела его руку.
– Ты, что? Не хочешь меня? –  оторвавшись от неё, спросил Лысый.         
В голосе  Марта уловила тревожные нотки, не сулящие ничего хорошего.   
– Нет, что, ты! – она поспешила развеять его сомнения, зная крутой нрав бывшего сожителя. – Для меня неожиданно твоё появление. В  чужой квартире я не могу, пойми.         
– У нас не скоро будет квартира, мне предстоит пройти ещё испытания, ты мне во всём поможешь, так ведь? Раздевайся.            

Вернувшаяся Валентина, гремела на кухне посудой, включила  радио и открыла кран с водой. Марта и Лысый поднялись с дивана. Марта застёгивала пуговицы и поправляла причёску. Достала из сумочки косметичку, зеркальце, губную помаду. Подкрашивая губы, думала о том, что побег Лысого из тюрьмы очень усложнит ей жизнь. Возникнет много проблем. Они ей ни к чему.  Одно хорошо  – он хочет покинуть Россию, просит помочь ему в этом. Будет просить денег, интересно, сколько?  А как достать ему «чистые» документы? Надо посоветоваться с Григорием. Лысый поцеловал её в открытую шею и шепнул: 
– Пойду готовить еду, мы отпразднуем встречу.

На кухне открыл сумку и стал вытаскивать продукты.      
–  Накроешь на стол, Валентина? – Лысый подошёл к ней и обнял за плечи.
– Накрою, – со вдохом глубокого сожаления сказала она.

Лысый откупорил  бутылку вина, открыл икру, шпроты, нарезал хлеб. Валентина хлопотала у плиты. Она не задавала никаких вопросов.  Лысый спросил:
– К тебе давно Марта ходит? 
–  Нет, – ответила она, – совсем недавно. Ей  телефон дала моя клиентка, где-то месяц тому назад. Я ей даже ещё не успела шляпку до конца сделать. Это вторая примерка.   
– Понятно, –  сказал Лысый. – Ну, всё готово? Несём тарелки в комнату?

Они взяли в руки приготовленные блюда и понесли в комнату. Валентина, оглядев накрытый стол, сказала:
– Извините, мне необходимо уйти.
Лысый выразил удивление:
– Куда тебе? Неужели так срочно? Посиди с нами, –  он стал наливать вино в фужер.
– Нет, нет, я ухожу. Вы оставайтесь.
Она повернулась и вышла из комнаты. Они остались вдвоём.
– Куда она ушла? Уже поздно! –  удивилась Марта, подумав про себя о том, что её неожиданно вернувшийся из заключения сожитель, обязательно  воспользуется предоставленной возможностью и повторит атаку любовью. А ведь у неё, именно сегодня, на вечер была запланирована встреча с Фаиной в сауне. Жаль, что она срывается. Лысый наполнил фужер Марты вином, себе налил коньяк. Произнёс тост за встречу и любовь. Они чокнулись и выпили.
 
Диктор телевидения повторяла новости. В конце передали сообщение о задержании трёх уголовников, сбежавших из тюрьмы, и во весь экран показали портрет Лысого. Захмелев, Лысый стал убеждать Марту в том, что лучший вариант для него, это оставаться на этой квартире и ждать от неё документы и деньги. Марта молча  кивала и с аппетитом ела. «Он боится попасться милиции, – подумала она. – Действительно, внешность у него запоминающаяся, о суде над ним в городе помнят до сих пор. Если кто-то  увидит его на улице, сразу же позвонит в милицию, и его поймают. Телефоны милиции всем известны. Если его поймают, то ему  накинут ещё один срок за побег.  Вместо заграницы снова будет сидеть  в тюрьме».

– На новые документы нужна свежая фотография, –  подсказала Марта. –  Ты должен изменить внешность до неузнаваемости, чтобы не было никаких зацепок.  Ты подумал об этом?

Лысый уже изрядно выпил коньяка, но алкоголь ещё полностью не поглотил способность соображать, хотя язык изрядно заплетался.
– Да, ты права. Как  изменить внешность? Поменять пол? –  с иронией спросил он. 
– Я думаю, что тебе достаточно надеть хороший парик, приклеить усы и бакенбарды. Подожди, сейчас проверим.
 
Марта встала, вышла из комнаты и вскоре вернулась, неся в руках несколько париков, изготовленных Валентиной.
– Посмотрим, как ты будешь выглядеть в парике, – она нахлобучила опьяневшему беглецу на лысый череп  парик.
Отошла  поодаль и полюбовалась на него со стороны.
 
– Неплохо, неплохо, но мы померим ещё другой. Жаль, что твой кавказский нос никак нельзя переделать. Но зрительно его уменьшить можно.

В голове Марты созревал план. Это были отрывочные, незрелые  мысли, но они уже родились у неё в сознании. Она хорошенько всё обдумает в спокойной обстановке.   Перемерив на Лысом несколько париков, остановилась на одном.
– Вот этот самый подходящий, –  с удовлетворением сказала она. – К нему есть бакенбарды и усы. Отлично! Теперь твой нос не кажется громоздким, он стал выглядеть намного меньше и скромнее. В таком виде тебя никто не узнает. Сходишь завтра в фотографию на углу, я обратила внимание, когда подъехала к дому. Ну, посмотри в зеркало, посмотри! Доволен?

Лысый опьяневшими глазами смотрел на себя в зеркало, и всё время тянулся целовать Марту.
– Вот за что я тебя люблю, так это за твою с-собра-з-з…, – Лысый громко икнул, – сообразительность! –  выговорил он трудно произносимое слово. – Ты всегда умеешь найти выход из любого положения. Я бы не догадался до этого.

Марта  пробыла в квартире Валентины ещё около часа. Лысый с неохотой отпустил её. Наконец  она вышла из квартиры. На входной двери подъезда прочитала адрес: Улица Озёрная, корпус 6, подъезд № 3. Она не стала его записывать. У неё хорошая память, она её никогда не подводила. Марта посмотрела на часы и покачала головой. Опоздала на встречу с Фаиной на целый час.