Клоун

     Мы бродили по осеннему парку. Под ногами загадочно шуршали опавшие листья. Я крепко обнимал свою девушку за плечи. И никому не позволил бы прикоснуться к ней даже пальцем. Мы встречаемся два года...
     - Может быть, купим цветы? - спросила она.
     -  Ну, если ты хочешь...
     Я вручил ей огромный букет белых хризантем. Деньги у меня имеются.
     Она держала цветы у лица и улыбалась. Прохожие погля­дывали на нас. Я был горд: у меня такая красавица!
     На открытой сцене выступали самодеятельные артисты.
     - Посмотрим? - спросила она.
     -  Самодеятельность? - удивился я. -  Ну, если ты хочешь...
     Мы уселись на одну из пустующих скамеек. На сцене за­кончили свой номер танцоры, объявили следующий. Из-за ку­лис вынырнул невысокого роста человечек в черном фраке с бабочкой. Брюки были ему коротки, пиджак великоват, на носу, перекосившись, сидели очки с сильно увеличенными линзами. Он растерянно стоял в глубине сцены. Неуклюжий вид его и неожиданное появление вызвали смех зрителей. Он прошел к микрофону, споткнувшись о шнур. И вновь - взрыв смеха. Нет, он не играл роль, он был инвалидом по зрению.
     Громче всех смеялась моя девушка.
     - Тише. Нельзя же так. Неудобно, - сказал я ей.
     - А если смешно! И я же - от чистого сердца!
     -  Мда... Самодеятельность...
     Ещё не стих разноголосый смешок, а он под аккомпане­мент рояля уже запел:
     «Как упоительны в России вечера!..»
     Его сочный баритон поплыл по парку. Зрители притихли. У меня пробежал мороз по коже! Вообще-то я не очень хоро­шо разбираюсь в искусстве, но если мороз по коже, значит, здорово!
     Все больше гуляющих останавливалось у сцены.
     Едва он умолк, как в парке взметнулась буря аплодисмен­тов. Девушка моя была в восторге!
     Певец слегка поклонился и пошел вглубь сцены. Зацепил­ся ногой за шнур микрофона, запутался в занавесе... Но никто уже не смеялся.
     ... Моя любимая понесла за кулисы цветы, подаренные мной. И больше я её не видел.