Продавщица

Снова холодная тоскливая ночь на вахте в круглосуточном магазине занесённого снегом посёлка. Глаза продавщицы смыкаются от усталости. Снова эти пьяные компании, звякая дверью, приходят, чтобы купить алкоголь. По закону продажа разрешена с 9:00 до 22:00, но хозяин магазина с молчаливого согласия участкового, который сам же по ночам здесь отоваривается водкой, не соблюдает это ограничение. Инспекции нет никакой: кому дело до единственного магазина в далёком северном посёлке, который безнадёжно затерян на огромных просторах России?
Всю ночь напролёт звенит над дверью колокольчик. Подвыпившие мужики протягивают скомканные купюры, чтобы купить спиртного, закуски и сигарет. Кажется, что здесь вообще не прекращается застолье и праздник. Всё от мала до велика плывут как корабли по вечной мерзлоте к этому маяку, сияющему сквозь метель безликой вывеской «Продукты».
Испитые лица в занесённых снегом шапках мелькают всю ночь. Одни вульгарно шутят и зовут с собой, другие многозначительно подмигивают заплывшими глазами с сетью красных жилок и оставляют деньги «на шоколадку».
Продавщице недавно исполнилось 38 лет. В школе она играла в самодеятельном театре и многие учителя отмечали её талант, пророча ей актёрское будущее. Она и сама мечтала стать актрисой и уехать из посёлка, вырваться из этого мёртвого ледяного плена в цивилизованный город. Но на институт денег не хватило, а большими знаниями для поступления на бюджетное отделение она не обладала. Мечта её сбылась только по части переезда. Она снимала с подружкой квартиру в областном центре и работала кассиром в супермаркете, продавцом мобильных телефонов, билетёром в кинотеатре, официанткой в кафе. В поклонниках была не слишком разборчива, и начинала отношения с каждым, кто был мил и мог сказать ей головокружительные слова: «Ты нужна мне. Я люблю тебя». В круговороте её ухажеров попадались даже обеспеченные ребята со смазливой внешностью, но с любовью как-то не ладилось и после нескольких дней знакомства, затащив её в постель, они исчезали так же, как и врывались в её жизнь: неожиданно и на красивой иномарке. Заболела мама, и она вынуждена была вернуться домой в посёлок. Кроме неё больше некому было ухаживать за матерью: отец ушёл из семьи ещё в детстве и больше не появлялся.
Чтобы не сводить концы с концами на одну материнскую пенсию, она устроилась, как тогда считала «на время», в единственный в посёлке круглосуточный магазин. И потянулись серые дни, похожие один на другой: работа сутки через двое, уход за едва передвигающейся матерью и короткие прогулки с подругой перед сном. Дни летели как страницы отрывного календаря со скучными рецептами и печальными стихами об осени на обратной стороне. А в посёлке, казалось, было только два времени года: суровая длинная зима и короткое прохладное лето.
В магазине работал кладовщиком Димка – весёлый местный парень, который стал оказывать ей знаки внимания и пытаться ухаживать. Сначала она не обращала на него внимания, но постепенно привыкла к его доброму нраву, пошловатым шуточкам, грубоватым мужским приставаниям и скромным подаркам. Выбирать было не из кого: почти всё мужское население посёлка пьянствовало и не работало, а Димка был нормальным. По крайней мере, до того, как женился на ней. Он очень романтично сделал предложение, как в фильмах: преклонил одно колено, открыл шкатулочку с золотым кольцом и спросил: «Выйдешь за меня?» Неудобно было отказываться. Сыграли небогатую свадьбу, и началась другая, семейная жизнь: уход по дому, забота о муже, матери и детях, которые тут же пошли один за другим с перерывом в год: девочка, девочка, мальчик. Трудно было управляться с тремя детьми. Экономили на всём: зарплаты мужа не хватало. Димка устроился на вторую работу и стал совсем редко появляться дома, а когда приходил, то только ел и спал: времени и сил на жену не оставалось. Так с годами отношения с супругом совсем расстроились: они охладели друг к другу и даже перестали спать в одной кровати. Потом мужа на работе сократили. Он даже не пытался найти новое место. Стал целый день сидеть дома, смотреть телевизор, ругаться с ней и налегать на спиртное. Что-то сломалось в нём, перегорело. Это был уже не тот весёлый неунывающий шутник Димка, за которого она вышла замуж. Уставившись в монитор, на диване сидел какой-то постаревший увалень, равнодушный к жене и миру. Когда он первый раз избил её, она забрала детей и ушла к матери. Вскоре остыла и вернулась, но избиения продолжились, а она к ним как-то привыкла. Как привыкла и к тому, что муж совсем перестал приносить деньги в дом и завёл себе любовницу и по совместительству собутыльницу, у которой пропадал месяцами. Она думала о разводе, но кому она была нужна с тремя детьми? Как раз в это время умерла мать. А через полгода самый младший, Никита, простудился на холодном северном ветру и слёг с воспалением лёгких. Она отчаянно боролась за его жизнь, но дни его были сочтены. Так, рядом с матерью она похоронила своего единственного мальчика. И в мире кроме двух детей и нелюбимого мужа не осталось больше ничего.
Она часто думала, что она могла дать этим подрастающим девочкам, зарабатывая сумму, на которую можно было прожить только одному человеку? Какое их ожидало будущее? При мысли о том, что они могут пойти по её стопам, повторить её несладкую судьбу – у неё перехватывало дыхание, а из глаз катились крупные капли слёз. Им ведь ничего больше не остаётся. Разве, что муж попадётся хороший, увезёт отсюда, подарит счастье.
Когда продавщица оборачивалась и взглядывала на свою жизнь, то та казалась ей набором пёстрых лоскутьев, сшитых как попало, второпях в некрасивый, уродливый сумбур.
Был лишь один момент, украшавший это лоскутное одеяло радужным цветом. Это тот миг, когда в магазин приходил он, этот красивый парень с кудрявыми, отливающими золотом волосами. Ямочки на его щеках излучали тепло, когда он, улыбаясь, расточал ей комплименты до или после того, как купить алкоголь. Это были простые слова о том, что она, одинокая продавщица среднего возраста, выглядит сегодня «прелестно», «впрочем, как и всегда», - добавлял он. И её очерствевшее сердце впервые за много лет оттаивало и вздрагивало от незатейливых комплиментов этого юного парня, которые он расточал с милой, почти детской непосредственностью. На вид это был обычный юноша лет 19, но она чувствовала, что он был не таким как все, особенным, как будто из другого мира. Странность была в том, что она не видела его раньше, мальчишкой на улице, не замечала его взросления. Быть может, он приезжий, но в посёлок, как правило, не приезжали, отсюда только уезжали. Она не знала, откуда взялся этот ангельски прекрасный юноша, от появления которого внутри всё сладко напрягалось и теплело внизу живота. Приходил он почти каждую её смену, всегда нетрезвый, с компанией гогочущих приятелей, и озорным полушутливым тоном неизменно говорил о том, как она красива. Она понимала, что это игра разгулявшегося повесы, но всегда смущалась, краснела и после его ухода долго чему-то улыбалась.
Этот юноша напоминал ей и её ветреную, погубленную молодость, и потерянного ребёнка, и мужчину, которого она ждала, но так и не встретила. Ей хотелось поцеловать его и крикнуть: «Дурачок, милый, ласковый, беги отсюда, уезжай, не трать свою жизнь на это бессмысленное тление и мотовство. Она так коротка. Ты создан для чего-то большего и не должен повторить мою судьбу. Не смущай меня нежными словами, напоминающими о любви, которая давно покинула это сердце, или оно разорвётся от жалости к себе и тоски по тому чувству, что когда-то жило в нём. Мальчик мой, уезжай, а я всегда буду помнить о тебе».
И одновременно с пронзительной ясностью она понимала, он – её воздух в этом снежном вакууме, единственный тёплый лучик света в тёмном ледяном царстве, главная причина, по которой она ещё ходит на эту отвратительную работу. И если завтра он уедет, исчезнет и не появится больше со своими лучистыми ямочками и золотыми волосами, то она подожжёт этот ненавистный магазин, выбежит на улицу, упадёт в снег и будет кричать проклятия в равнодушное звёздное небо.