Бригадир. Част вторая, глава двадцать четвёртая

                Глава двадцать четвёртая

   29 июля начальник Генерального штаба генерал армии Жуков позвонил Сталину и попросил принять его по срочному вопросу для доклада. Захватив с собой карту стратегической обстановки, карту с группировкой немецких войск, справку о состоянии наших войск, Жуков прошёл в приёмную, где находился Поскрёбышев и попросил доложить о своём прибытии Сталину. Поскрёбышев ответил:

   - Садись. Приказано подождать Мехлиса.

   Минут через десять Жукова пригласили войти к И.В. Сталину.

   - Ну докладывайте, что у Вас? - сказал Сталин.

   Разложив на столе карты, Жуков подробно доложил обстановку, привёл цифры потерь по фронтам и ход формирования резервов. Изложил ход предполагаемых действий германских войск. Противник видимо будет стремиться в ближайшее время разгромить наш Центральный фронт, чтобы выйти во фланг и тыл Юго-Западному фронту. Что касается наступления на Москву, то оно начнётся после того, как будет ликвидирована угроза своим войскам со стороны Центрального и Юго-Западного фронтов.

   - Откуда Вам известно, как будут действовать немецкие войска? - бросил реплику Мехлис.

   - Мне не известны планы, по которым будут действовать немецкие войска, но исходя из анализа обстановки, они могут действовать именно так, а не иначе, - ответил Жуков.

   - Продолжайте докладывать, - сказал Сталин.

   Жуков продолжил доклад, обрисовал обстановку по всем фронтам и направлениям и в конце доклада резюмировал, что наиболее слабым и опасным участком наших фронтов является Центральный фронт. Армии прикрывающие направление на Гомель очень малочисленны и технически слабы. Немцы могут этим воспользоваться, разгромить эти армии и выйти в тыл Юго-Западного фронта, что приведёт к катастрофе, окружению войск Юго-Западного фронта.

   - Что Вы предлагаете? - спросил Сталин.

   - Укрепить Центральный фронт за счёт армий западного направления и Юго-Западного фронта. Остальные войска Юго-Западного фронта отвести на левый берег Днепра и там закрепиться.

   - Но Вы же понимаете, что отведя войска на левый берег Днепра мы фактически отдаём немцам Киев? - спросил Сталин.

   - Да, Киев придётся оставить, - невозмутимо ответил Жуков, - но одновременно необходимо нанести контрудар на западе, в районе Ельнинского выступа и ликвидировать его. Ельнинский выступ может стать хорошим плацдармом немцев для дальнейшего наступления на Москву.

   - О чём Вы говорите?! - вспылил Сталин. - Какой контрудар?! Что за чепуху Вы несёте! И вообще, как Вы додумались до того, чтобы добровольно сдать немцам Киев!

   Постарался подлить масло в огонь и Мехлис:

   - Вы соображаете, что значит Киев для советских людей? Это же колыбель государства Российского, мать городов русских, а Вы сдать его немцам!

   Не обращая внимания на реплику Мехлиса, Жуков с военной прямотой ответил Сталину:

   - Если Вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, то прошу освободить меня от должности и отправить на фронт.

   - Да Вы не горячитесь, остыньте, - сказал Сталин. - А впрочем, если Вы так ставите вопрос, мы подумаем. Я думаю мы и без Вас обойдёмся. Пока идите и работайте, мы Вас вызовем.

   Собрав все карты и документы Жуков вышел из кабинета. Минут через сорок его снова вызвали к Верховному главнокомандующему.

   - Вот что, - сказал Сталин, - мы тут посоветовались и решили освободить Вас от должности начальника Генерального штаба. На эту должность будет назначен маршал Шапошников. Чем бы Вы хотели заняться?

   - Прошу отправить меня на фронт, - ответил Жуков. - Могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом.

   - Опять Вы горячитесь, - Сталин сделал небольшую паузу. - Вы сказали о контрударе под Ельней, вот и организуйте его. Мы решили Вас назначить командующим Резервным фронтом. Когда сможете выехать на фронт?

   - Через час, - ответил Жуков.

   - Нет. Дождитесь прибытия Шапошникова, передайте ему дела. Б.М. Шапошников уже предупреждён. Он находится в качестве представителя Ставки на Западном фронте и прибудет сегодня вечером, - и уже улыбаясь добавил. - А Вы пока попейте с нами чайку, поговорим. Да, кстати, убывая на фронт, Вы будете оставаться членом Ставки и заместителем Верховного главнокомандующего.

   Но поговорить не получилось, разговор не клеился. Посидев ещё с полчаса за "чайком" Жуков, попросив разрешение, покинул кабинет Сталина. Утром 30 июля Жуков был уже в районе Гжатска в штабе Резервного фронта. Ознакомившись с обстановкой на участках фронта, Жуков вместе с командующим артиллерией фронта генерал-майором Говоровым выехал в район Ельни в штаб 24-й армии. 24-й армией командовал генерал Ракутин. Это был грамотный и волевой командир, но его оперативно-тактическая подготовка была недостаточной. До войны Ракутин служил пограничных войсках НКВД.

   Изучив обстановку в районе дислокации 24-й армии, которая должна наносить главный контрудар в районе Ельни, Жуков понял, что сил самой армии для нанесения этого контрудара недостаточно. Посоветовавшись с командармом и командующими родами войск, было принято совместное решение, что армию необходимо дополнительно укрепить двумя стрелковыми дивизиями и двумя, тремя артиллерийскими полками. На это уйдёт примерно две недели, а значит наступление на Ельню должно начаться во второй половине августа.
               
   Для командующего фронтом наступили непростые дни. Работая в Москве, Жуков урывал для сна четыре часа, то теперь спал не более двух часов, да и то в машине, когда переезжал с одного участка фронта на другой.

   6 августа рано утром в пять часов Жуков выехал в штаб 24 армии. Солнце ещё не взошло, днём ездить было опасно. Немецкие лётчики, завидев легковые машины гонялись за ними с упорством фанатиков, понимая, что пассажиром в них является начальство. Жуков сидел на заднем сиденье "Эмки" и дремал. На переднем сиденье рядом с шофёром находился генерал Говоров. Жуков поручил ему совместно со штабом 24-й армии разработать план контрудара на Ельнинском выступе. Генерал Ракутин формально оставался командующим армией, но фактически всем планом подготовки контрудара армии, руководил командующий артиллерией фронта генерал-майор Говоров. В штабе армии Жуков вместе с командующим армией ещё раз уточнил на каких участках будут располагаться прибывающие из тыла дивизии и артполки. 12 августа должна была прибыть вновь сформированная дивизия, в основном из ополченцев Красноярска, а 15 августа кадровая дивизия снятая с границ Монголии. На границах Монголии, где Жуков громил самураев ещё в 1939 году, сейчас было спокойно. Японии было сейчас не до СССР, у неё были свои планы в Юго-Восточной Азии и Китае. По данным разведки в ближайшее время Япония в войну против СССР не вступит, поэтому держать в это время на Дальневосточных рубежах крупные воинские подразделения было нецелесообразным. Ещё раз просчитав всё "за" и "против" вместе с Военным советом 24-й армии решили, что контрнаступление надо начинать не позже 20 - 22 августа, пока гитлеровцы не успеют укрепить Ельнинский выступ.

   В ходе наступления на Москву немцы за этот месяц, полтора потеряли до 50% личного состава своих дивизий. Только в ходе Смоленского сражения противник потерял убитыми 250 тысяч солдат и офицеров. Немецкой группе армий "Центр" пришлось перейти к обороне. Переход к обороне, командующий танковой армией генерал Гудериан объяснил своим подчинённым так: "Мы много прошли, надо дать войскам отдохнуть, подтянуть резервы и идти дальше". Свою нужду немецкое командование выдавало за добродетель.

   В районе 12 часов Жукову позвонили из штаба фронта и доложили, что в штаб доставлен пленный немецкий генерал, командир танковой дивизии. Жуков приказал дождаться его, потому что пленного генерала он будет допрашивать лично. Вместе с командующим армией и генералом Говоровым они объехали позиции, где будут располагаться прибывающие дивизии и только после этого Жуков отбыл в штаб фронта.