Как я люблю белую гуашь!

   Скоро февраль и нам для японской выставки велено рисовать картины со всякими японскими мотивами.
          В прошлом году я ударилась в цветы и наваяла ирисы, пионы и сакуру и еще добавила иероглифов- типа «весна», «красота» и «счастье».
          А «девчонки» тогда изобразили  гейш, и сосны в горах,  лотосы и еще много чего необычного и замечательного.
          В этот раз я решила отойти от традиций и поискать для сюжетов что-то такое, что никому и в голову не придёт, ведь таких  чудачек, как я,  на свете не так уж много.
         Еще когда я была молодой и любознательной, я прочитала японские сказки, и в них почти всегда главным героем была лисица.
         Оказывается, она может превращаться в красивую девушку, очаровывать молодых наивных японцев, поселяться в доме и жить припеваючи, каждый день  уминая за обедом свежий супец из курочки. А потом, когда надоест, уходить в лес, набираться сил и снова при желании превращаться в красотку.
        А знаете, как люди узнавали, что она и есть пресловутая лисица? Да у неё под кимоно был … хвост! Поэтому она и с мужем миловалась только при погашенном свете. Но умела такое, что простой японке и не снилось!
       В общем, я нашла в интрнете картинки с лисами, поискала в дебрях души огненное вдохновение и нарисовала одну  лисичку-японку, которая играет на сямисэне (почти что банджо), а другую – сидящую под сакурой в кимоно и мечтающую о своём прекрасном будущем и вкусном курином рагу.
      Потом я еще парочку девушек изобразила. И, казалось бы, хватит уже, давай думай о других историях. Но…. захотелось и сюр приобщить, ведь это так необычно и интересно.
       Короче, нарисовала я девушку, она  сидела на камушке, в приятном для глаза бежевом кимоно, в руках было павлинье пёрышко, а в глазах – неизбывная мечта выйти замуж за капитана дальнего плавания, молчаливого и богатого.
       Ничего себе получилась японочка, но какая-то скучная. Таких картинок навалом везде и уже  никого это не удивит и не обрадует.
       Таак. А если её прикрыть мелкими веточками осеннего дерева, на котором едва держатся пара-тройка увядших листьев? Тогда девушка  станет загадочной,  да и пейзажик оживится.
       Сказано-сделано. Наваяла веток - и крупных, и мелких, даже прическу высокую со шпильками закрыла. Вроде неплохо получилось, но слишком резко.    
      Решила я по совету «старых мастеров» чуть-чуть пройтись мокрой губочкой по рисунку, чтобы смазать и смягчить резкость графики. Но!  Неожиданно черная краска с веток потекла и получилась грязь!
     Опа! Я смотрела на испорченный рисунок и чуть не плакала. Жаль было и дорогой акварельной бумаги, и итальянских красок, и моего времени, и надежды на шедевр. Отложила я свой несчастный рисунок и подумала: ничего в жизни не бывает без пользы. Теперь буду знать, что черные ветки нельзя смазывать…
      Прошло несколько дней. И я вспомнила про белую гуашь, которая всегда меня спасает в трудную минуту.
      Взяла и все черные ветки с ужасными потёками замазала белой гуашью, здесь побольше, там поменьше, здесь погуще, здесь точками и каплями. И что вы думаете!  в этой зимней картинке девушка стала именно загадочной и даже чуть-чуть похожей на «Легенду о снежной женщине», которую я посмотрела в десятилетнем возрасте и до сих пор живу под впечатлением этого фильма.
       Да! И в этот раз белая гуашь сыграла свою волшебную роль, и картинка «задышала».
        А ведь наша преподавательница говорила: только не используйте белую гуашь, она слишком плотная для акварели и испортит вам вашу картину.
        Но я давно поняла, что не надо слушать никого, а надо проводить эксперименты самостоятельно и пробовать всё. Особенно, если это не больно.
         То есть по правилам надо оставлять на бумаге белые пятна – они и будут снегом, солнечными отсветами, льдом, инеем, облаками и т.д. А вокруг надо «класть тени», чтобы и высветлить нужные места.
         Но я однажды попробовала, втайне от «профессионала», положить снежку возле речного берега, потому что белая бумага никак не была похожа на сугробы, кисточкой стряхнула немного гуаши, прямо такой вот горкой, чуть-чуть размазала, потом подголубила и… вот он чудесный зимний сугроб.
         Я даже запищала от восторга  и радости! Вот что значит пробовать то, что тебе запрещают! Не всегда результат будет плохим. Главное, чтобы это было в сфере творчества, а не в других опасных для жизни историях.
        И теперь я не боюсь смотреть на «испорченные» картины. Да, натюрморт получился слишком тривиальным, но если добавить к нему ромашки, нарисованные густой белой гуашью, то картинка сразу оживает,  и вы точно получите свою порцию комплиментов.
        А до выставки еще целый месяц…. Уже готовы  белый журавль, желтая цапля и еще одна японка на состаренной картинке (как будто она долго лежала на чердаке, а потом её достали).
         Кстати, японцы обожают именно всё состаренное, всё, что имеет длинную историю, свою какую-то биографию. Даже не терпят одинаковых чашек (типа наших сервизов), а держат в доме разные пиалки с иероглифами и, если там появилась какая-то паутинка от старости,  это даже и лучше всего. И можно этим гордиться.
       Так что удивлю я японских гостей, а даже, может быть, и подружек-художниц. Пусть ахают и говорят: «Ну эта Галя, всегда что-нибудь этакое придумает!»