Морф - Том Zимовски

— Че встал-то? — раздраженный голос Морфа нарушил утреннюю тишину.
— Ну, тут это… аномалия, вроде, — робко оправдался Брелок.
— Так «вроде» или «аномалия»? — Морф отстранил салагу в сторону и продвинулся вперёд.
— Да я вот понять и не могу…
Скрученная в причудливый узел береза, голый куст шиповника, а между ними небольшая область легкого марева. Примерно такого же марева, которое можно увидеть в жаркий день, да только сейчас холодно и по определению воздух дрожать не должен. А раз так, то вывод очевиден для любого бродяги: аномалия. Визитная карточка, но в то же время самый сокровенный секрет Зоны. У неё много таких. И почти все делают людей инвалидами или отправляют их в иной мир. Вот и гравиконцентрат такая же штука – хлоп! – и нет человека.
— И чо непонятного? Вон, видишь, как крутятся? — наставник указал на вихрь из листьев внутри аномалии.
— Ну да, — робко ответил парень, сощурился.
— А ветер есть?
— Ветер? — молодой посмотрел по сторонам и неуверенно вывел, — Да нету, вроде.
— А почему тогда там есть?
— Почему? — растерялся стажер.
— Потому что аномалия! — вспылил сталкер и со злостью добавил: — Убогий.
Брелок виновато насупился, опустил взгляд. Морф недовольно покачал головой, почесал густую щетину и отвернулся. Новичок почему-то продолжал молчать, замкнувшись в себе.
Налетел ветер. Сталкер неприязненно поежился, затолкал одну руку в карман, а другой  поправил ремешок «Калашникова». Ничего не происходит. Нахмурившись, он стал оглядываться, чтобы хоть чем-то себя занять. Брать сейчас все в свои руки было нельзя, ведь наставник хотел, чтобы парень сам сделал следующий шаг. Иначе, какой смысл Морфу таскать за собой новичка? Главная цель – самостоятельность.
— Но она это… не реагирует же, — наконец прервал свое странное молчание Брелок.
— Не понял.
— Ну, она сквозь себя пропускает. Вот, — стажер шустро вынул из кармана небольшой камешек и бросил в аномалию.
Камень пролетел сквозь подрагивающий воздух и благополучно упал на землю. Парадокс. Минуть аномалию так просто нельзя – все предметы внутри нее, будь то ржавый болт или кабан в несколько центнеров, подлетают, сгорают, разрываются или вовсе исчезают. Но то, что произошло сейчас, было против всех правил.
Наставник был обескуражен. Хмыкнув, он принялся размышлять, по привычке теребя свою черную бородку. За все время пребывания в Зоне ничего подобного бродяга не встречал. Аномалия – это та, которая рвет и мечет, проделывая с людьми жуткие вещи. То есть, в любом случае она должна реагировать на внешние раздражители, но перед Морфом находилась абсолютно пассивная. Тогда сталкер рассмотрел предположение о, так называемом, спящем режиме, но очень скоро от него отказался, ведь заснув, аномалия не должна подавать признаков активности, следовательно, и вихри здесь явно лишние. Тупик. Наставник поиграл желваками.
Новичок тоже озадачено смотрел на вихрь. Делать умный вид было бессмысленно – Морф в курсе, что Брелок в этом деле полный профан, но, тем не менее, салага изо всех сил пытался понять природу такого отклонения.
— Твою мать! — сталкера будто ошпарило. Он резко обернулся, потом посмотрел налево, направо. — Твою мать! — повторил он. В его глазах читался явный испуг, что очень насторожило молодого парня. — Обложила, сука, — обреченно вывел наставник и медленно присел на корточки. Приклад автомата уткнулся в землю.
Стажер удивленно посмотрел вокруг. На его взгляд, все было в порядке. Но ведь не просто так взбудоражился Морф. Внутри всё клокотало от любопытства и страха, но спросить – ещё страшнее.
— Вот попали-то, а! — сквозь зубы повторял бродяга, теребя рукой свои короткие волосы.
Теперь стало по-настоящему жутко. Опытный сталкер не будет просто так бросать подобные реплики. Произошло что-то серьезное, быть может, вопрос жизни и смерти. Но сейчас Морф явно злой и может дать в зубы за то, что новичок его отвлек. Было уже такое.
Стажер начал прикидывать возможные варианты и их последствия. Борьба с самим собой продолжалась недолго. Салага выдохнул, собрался и выдал:
— А что случилось-то?
С плеч сошел огромный груз. Сейчас ему все объяснят. По крайней мере, он надеялся на это.
— Обложило нас, — сталкер достал из-за пазухи пачку сигарет. — Сзади «воронка», — выудил зажигалку, — слева «воронка», — поднес ко рут сигарету, — тут тоже «воронка», — мотнул он головой вправо, нервно прикуривая. — Везде, короче!
— А как это? Мы же пришли сюда…
— А вот так. Она сначала заманивает, потом окружает, — наставник щедро затянулся. Выдохнул. — Сука, — зло сплюнул.
Феномен «аномального капкана» в этих местах образовался сравнительно недавно. Выход придумали только один.
— Вы говорили, курить в Зоне не…
— Иди на хер, понял? — Морф снова втянул дым и тут же выпустил его. Табак помогал сосредоточиться, замедляя мечущиеся от стресса мысли. — Учить он меня будет…
«Что я несу?..» — мысленно осекся салага. Информация о дальнейших действиях была куда важнее, но как теперь спросишь? Сейчас он точно в зубы даст.
Наставник неспешно курил, поигрывая желваками. Думал. Не ясно, что больше его озадачило: патовое положение, либо тот факт, что он вообще угодил в ловушку и не смог этого избежать. Он же обещал себе быть внимательнее, обещал не забредать дальше всех! Какую цену опять придется заплатить?
Сигарета истлела почти полностью, когда Морф, наконец, смирился. Копаться в себе было бесполезно, а выход из ситуации так и не найден.
— Придется, — сталкер откинул затухающий бычок в сторону и встал с корточек.
— Вы о чем? — Кажется, Брелок уже начал догадываться, к чему все идет – «Воронка» имеет свойство разряжаться.
Наставник молча взвешивал. В лагере сталкера снова начнут упрекать.
Напряжение возрастало с каждой секундой. От всего этого, у парня беспокойно забегали глаза. Щёки и лоб покрылись испариной. Салага медленно сглотнул и несколько раз сжал правую руку в кулак. Оружия у него не было. Оно было у Морфа и этого было достаточно, как утверждал сам Морф.
— Кормить её надо, — неожиданно ровным тоном озвучил своё умозаключение наставник. Он умел так. Сначала, вроде, по-доброму: учит, разговаривает, опытом делится, но потом – бац! – форс-мажор, и уже никакой жалости или страха, просто холодная решимость.
Щеки вдруг вспыхнули жаром. Сердце заколотилось быстрее. Ладони вспотели, мальчишка неуверенными движениями потёр их друг о друга. Не пронесло Брелка, не пронесло…
Морф не из тех бродяг, которые подолгу пичкают салаг нудной теорией, Морф – практик, для него все новички прежде всего – мясо, то есть решение критических ситуаций. У него и опыт подобный уже был. Ходил он как-то с двумя юнцами-братьями, уму разуму учил, а потом залез в очередную дыру и в лагерь вернулся в компании… захватывающей байки. Уже без стажеров. А через какое-то время история повторилась… Звучит, наверное, дико, да только окружающим глубоко на это наплевать – больше половины всей сталкерни точно такие же ублюдки. И это нормально. Естественный отбор никто не отменял и если на Большой земле он уже давно принял самые жестокие формы, то в Зоне и подавно. Из вариантов «спасти себя» и «спасти новичка» бродяга всегда выберет первое. А те, которые относятся к местной «доброте» попросту не вставали перед таким выбором или ходят одни.
Брелок-то как раз знал, что его могут заставить сдохунть, но надеялся… Надеялись многие, если не все.
— А, мо… может, на помощь позовем?.. И они… они придут, и мешками эту… ну, разрядят, — слова давались с трудом, стажер заикался.
— Ага, попрут они мешки, — скептично повторил сталкер. — Три километра от Кордона, мозги-то у тя есть?
— Мы… мы подождем…
— Правильно. Подождем. Ты вокруг посмотри! Тебя роль мишени устраивает? Лично меня – нет.
— И… и что делать?
— Иди, — мотнул головой в сторону марева наставник.
— Ка… как «иди»?! — внутри что-то оборвалось. Он побелел.
— Ногами!
— А если…
— Иди, я сказал!
— Нет! — пискляво выкрикнул новичок сорвавшимся голосом.
Морф неодобрительно покачал головой, рука плавно подхватила автомат за цевье. Он отошел немного назад, направив оружие на Брелка.
Салага машинально хотел было отскочить в сторону, но резкая мысль его остановила: этого и добивается Морф. В аномальном кольце нужно сделать брешь, ведь так и сяк нужно отсюда выбираться. Людей поблизости, скорее всего, нет. А если и есть, то вряд ли они будут помогать. Ждать сталкер не хочет. Получается, выход действительно один. Парня пробрало. Вот теперь он точно уверен: его убьют. Убьют!
— Я ведь… — голос вдруг охрип, говорить стало сложно. Глаза заблестели.
— Мясо ты, — безразлично бросил Морф. — Иди или я стреляю.
Брелок поник. Выходит, он даже не человек. Это заключение, будто приговор, неподъемным грузом придавило стажера. Его никогда так сильно не унижали. Его сломали, как соломинку. Его больше нет. Нет там, внутри. Теперь пусто…
— Даю пять секунд! — демонстративно снял автомат с предохранителя сталакер.
Салага поднял голову, на него смотрело автоматное дуло. На лице бродяги застыла еле заметная ухмылка и стальной взгляд, он сверлил отмычку, подавляя его волю, проникая внутрь и распространяя там уныние и холод. Эти глаза… Молодой поёжился.
— Отсчет пошел: раз! — раздраженно протянул наставник, нахмурив брови и быстро указав дулом на подрагивающий воздух.
Накатила волна бессилия и паники. Хотелось верить, что это сон, но это была реальность. Безумие! Брелок оступился, охнул и упал на колени. Штанину промочила вязкая грязь.
— Два!
— Сука, — сквозь зубы, чуть не плача, процедил Брелок, вставая на ноги.
Морф этого не услышал, а, может, просто сделал вид. Какая разница, он ведь все равно его убьет.
«Это все не правда, не правда!» — повторял стажер. Он с трудом поднялся, измазав руки в серой, неприятной на вид жиже.
— Три! — теперь в голосе отчётливо слышались нотки злости.
«Господи, это все не правда, — зажмурившись, отчаянно шептал Брелок, — Господи, не дай умереть!» Парень тешил себя мыслью, что аномалия просто не подействует, так же, как на камень, но от того становилось не легче. Каждый шажок давался с огромным трудом, он покорно шел на смерть под пристальным наблюдением сталкера.
«Автомат?.. Не, не успею» — мысли не утешали. Салага обернулся:
— Вы же… Вы же человек…
— Четыре! — непоколебимо продолжал сталкер.
«Это не человек».
Перед маревом Брелок остановился. Инстинкт самосохранения протестовал и просто не пускал его дальше. Не идти? А что тогда делать? Побежит – разорвёт. Нападёт – застрелят. Если побежит и не разорвет, то все равно застрелят. А тут, вроде, есть надежда. Камень же остался цел.
В голове начали мелькать отрывки воспоминаний: мать, что уже была старушкой. Одесса, где он вырос. Александровский проспект, что стал главной ассоциацией с детством. Старобазарный сквер, где убежавший из дома мальчик ночевал. Пляж, Люба, школа, первый поцелуй – все переплелось. Все закончится. Навсегда закончится. Стало больно. Больно в душе. Как тогда было больно матери.
Зачем он всё это натворил? Зачем сбежал? Кому стало лучше? И вот теперь он здесь.
— Пять!
— Господи, спаси! Господи, спаси! — новичок снова закрыл глаза, и снова начал молиться.
— Так, ну всё – стреляю! — басовито сообщил Морф.
Чего побоялся салага? То ли пули в спину, то ли самого Морфа? Но, так или иначе, он двинулся вперёд.
Шаг в неизвестность.
У края глаза что-то блеснуло и покатилось по красной щеке. Ногу резко дёрнуло и втащило в центр гравиконцентрата. Брелок упал на спину, вскрикнул, и его тут же подкинуло вверх. Он орал, начал дергаться, но все тщетно. Секунда и… Вспышка яркого света больно ударила Морфу по глазам. Он отшатнулся назад, прикрывая рукой лицо. Ненадолго ослепило.
— Ну ни хера себе, — протянул сталкер, часто моргая. Зрение постепенно начало возвращаться: марево исчезло, стажер тоже. Кора рядом стоящих деревьев обгорела, а трава была выжжена аккуратным овалом как раз там, где минутой ранее находилась аномалия.
Вдалеке сверкнула молния. Гулким раскатом прошелся гром. Капля за каплей, начал расходиться дождь. Неужели, Зона плачет? Морф криво усмехнулся и, буркнув себе что-то под нос, накинул капюшон. Ему опять предстоит найти новый ключ к дверям Зоны. Но это не сложно. Желающих всегда более чем достаточно.

Май / Одесса / полдень
Сгорбленная жизнью старушка еле-еле переставляла ноги. В иссушенных, трясущихся руках она держала красную полупустую лейку. Оставалось полить ещё две грядки, а силы уже были на исходе. Когда Павлик ушел из дома, стало совсем тяжело. Местные ведь помогают либо за деньги, либо за водку. Первого в натяг хватало самой, а второго уже давно не водилось.
Внезапно, возле третьей грядки вспыхнул ровный, яркий-яркий круг. Бабушка оторопела, лейка упала на землю.
— Батюшки, — прошептала она. Хотела перекреститься, но страх сковал тело.
Постепенно круг начал тускнеть, а рядом вырисовывался, будто по крупинкам, мужской силуэт. Секунда…
— Паша! — вскрикнула старушка и схватилась за сердце.
Круг, почти потухнув, снова на миг вспыхнул и с оглушительным треском исчез навсегда. В жидких зарослях укропа стонал парень. Шевелиться он пока не мог, но уже понял, где находиться…
Никакого Брелка теперь не существовало и уже точно не будет. Зона убила его. Безжалостно, как она это умеет. Остался лишь Павел Шолохов, который когда-то отправился за несметными богатствами в Зону отчуждения. И, признаться, он их получил…