Запасный путь - Андрей Амельянович

Запасный путь задумывался изначально как межавторский проект для Чернильницы (нашего форума egituman.ru). Так вышло, что в итоге, помимо меня,в проекте остался всего один человек, который написал собственную сюжетную линию, отходящую от основного повествования.  Представляю вашему вниманию начало еще одной части «Запасного пути», в исполнении Андрея Амельяновича.
Ежи Тумановский


1
– Слушай, Ерохин, – ефрейтор Хиженков поправил автомат, висящий на плече. – А если бронепоезд атакуют, что тогда?
Ерохин посмотрел на товарища и тяжко вздохнул.
– Бронепоезд? Атакуют?
– Ну, да…
– Объясни: каким придурком надо быть, чтобы «прыгать» на охраняемый состав? Мародеры на такое вряд ли пойдут – силенок не хватит. Сталкеры — тем более.
– Ну, а все-таки, – не унимался Хиженков. – Не зря же нас тут собрали, да еще и в таком количестве.
– Ясен пень, что не зря. Вон, сколько начальства понаехало: и пресса, и секретари, и замы. Вон того видишь? – Ерохин кивнул на человека в однотонном сером костюме, который напряженно всматривался вдаль, стоя у заградительных перил смотровой площадки, – Большая шишка. Цельный зам кого-то там еще более крутого. Так боится, что даже телохранителей с собой притащил. Придурок.
– Где ж тут пресса? – осведомился ефрейтор, внимательно оглядывая гостей на платформе.
– Да вон, пацан с камерой на плече. Рядом с центральным столиком. А репортерша у профессора интервью берет.
– Ага, вижу, – кивнул Хиженков.
– Видишь ты, – съязвил Ерохин. – Вот когда заметишь, что камера объективом к нам повернута, вот тогда улыбаемся и машем. А сейчас нефиг на баб пялиться.
– Я иногда не понимаю, кто из нас старший по званию: ты или я? – обиженно ответил ефрейтор.
– Да ладно, если б я тому козлу-лейтенанту по щам не съездил, давно бы уже в сержантах ходил.
– Злой ты, – прокомментировал Хиженков, и умолк.
Состав неторопливо постукивал колесами на стыках старых рельс. Благодаря высокой железнодорожной насыпи, он словно летел над полем, покрытым желтым травяным ковром с редкими островками деревьев. Вдали, темной размытой линией, закрывающей горизонт, виднелся лес. Осеннее солнце светило ярко, обещая хорошую, – что в Зоне редкость, – погоду.
Разномастная публика, собравшаяся на обзорной площадке вагона, что-то активно обсуждала, но в целом выглядела достаточно праздно. Тем не менее, даже на таком расстоянии хорошо ощущалось общее эмоциональное возбуждение – Зона все-таки вокруг. Настоящая!
– Пошла вон! – заорал кто-то в толпе.
Солдат, машинально хватаясь за цевье автомата , обернулся и увидел, как заместитель «кого-то там» – тот самый, в сером костюме – орет на молодую девушку, видимо, секретаршу. Та в испуге сделала несколько шагов назад, крепко прижимая к груди папку с документами. Из толпы вышли телохранители и встали за спиной «костюма».
– И вы пошли вон!! – повернувшись к охране завопил чиновник. Его лицо буквально перекосило от ярости. И тут же Ерохин понял, что с заместителем: он панически боялся Зоны. «Ничего, бывает. Вот провел бы здесь пару деньков, без еды и воды, с одним лишь автоматом – ничего бы не боялся.» Солдат часто заморгал, отгоняя страшные воспоминания давно минувших дней. А «костюм» продолжал надрываться. – Толку от вас! Толку! Что вы сможете если… Да ничего!
Окинув всех присутствующих обезумевшим взглядом, «костюм» бросился к лестнице и скрылся в вагоне поезда. Репортерша, бравшая интервью у Ломакина, крикнула вслед что-то язвительное и, улыбнувшись, продолжила беседу с ученым. Оставшиеся на платформе гости вернулись к своим делам, старательно делая вид, что ничего не произошло.
– Ссыкло, – вынес суровый вердикт рядовой, и сплюнул за перила.
– Снова лафу гоняете? – Полковник Кудыкин будто материализовался из воздуха, и солдаты вытянулись по стойке смирно. – Хиженков, дуй вниз, за этим… как его, – полковник сделал неопределенный жест рукой, – Романом Андреевичем, и проследи, чтобы чиновник не утворил чего-нибудь сдуру. А ты, Ерохин, остаешься тут, и смотришь в оба за двоих.
– Есть, – отчеканил ефрейтор, и скрылся в глубине вагона, громко стуча ботинками по металлическим ступенькам.
Ерохин остался один на один со своими мыслями. И черт его дернул напроситься в роту охраны бронепоезда. Ведь сам себе клялся, что в Зону больше ни ногой. Ан нет, одним из первых добровольцем записался. Не отпустила его Зона, даже спустя много месяцев. Да он словно и не выходил из нее.
Также, как и здесь, по ту сторону Периметра, опасности мерещились за каждым углом.  Однажды Ерохин, в порыве самых благих намерений, накрыл своим телом мальчика, ступившего в грязь, оставшуюся после высохшей лужи. Так и лежал он минуты полторы, ожидая разрядки гравитационной аномалии, пока не получил увесистой сумкой от мамаши, выбежавшей из магазина на помощь своему чаду.
А поезд несся все дальше.
Мимо Ерохина прошмыгнул Иваныч – машинист бронепоезда, – и направился в сторону Кудыкина. Вскоре между полковником и машинистом завязался спор, сопровождаемый активной жестикуляцией. Спустя пару минут машинист, ругаясь на чем свет стоит, направился к лестнице. За ним следовали охранник «серого костюма», секретарша, Ломакин, и репортерша с оператором.
Вдруг поезд ощутимо качнулся и свернул вправо. Ерохин, во время этого маневра, чуть не вылетел с обзорной площадки, в последний момент ухватившись за перила. Крепко выругавшись, солдат перевел взгляд на машиниста, собираясь высказать ему все что думает о нем и его родственниках вплоть до седьмого колена. Но замер в нерешительности –  Иваныч стоял как громом пораженный. По его виду с уверенностью можно было сказать – он не знает, что произошло.
– Куда мы едем? – глупо спросил машинист. Гости растерянно смотрели по сторонам.
Вдруг телохранитель Романа Андреевича тихо засмеялся. Вторил ему смех оператора. Видимо, они приняли фразу машиниста за шутку.
«Смешно, блин! Капец, уржаться можно», – зло подумал Ерохин.
К машинисту подошел Кудыкин. Опять завязался спор. Спустя пару секунд, Иваныч что-то крикнул и со скоростью, которой позавидовал бы и спортсмен, рванул вниз по лестнице. За ним последовали Ломакин, телохранитель с секретаршей, и оператор с репортершей .
– Все в порядке, не волнуйтесь, – громко возвестил полковник, успокаивая начинающую нервничать толпу. – У нас несколько путей и мы решили показать вам, как легко наш состав маневрирует между ними. Прошу не обращать внимания, скоро доедем до станции, и вернемся обратно.
– Да-да-да. Рассказывай сказки, – тихо пробурчал рядовой, тревожно озираясь по сторонам.
Поезд качнулся и начал набирать ход. Колеса застучали быстрее. Лес незаметно обступил состав. Казалось, коричневые стволы деревьев были повсюду, мелькали там и тут, сливаясь в одну сплошную стену. Стало заметно темнее: свет солнца едва пробивался сквозь густые кроны. И холоднее. Ерохин поежился и передернул плечами.
Вдруг поезд начал замедлять ход –  заскрипели тормозные колодки, а тело потянуло вперед и Ерохин покрепче сжал ограждение, чтобы не упасть. Все кто был на платформе замолчали. Резко, как по команде. Безмолвие нависло над поездом невидимым наблюдателем. Гости недоуменно оглядывались по сторонам.
Взрыв на платформе разорвал тишину как тряпку. Град пуль буквально обрушился на поезд. Гости закричали. Мат охранников сопровождался хлопками одиночных выстрелов и автоматными очередями, перекрываемыми грохотом пулеметов. Вдоль железнодорожных путей замелькали силуэты в камуфляжной одежде. Пули рикошетели от брони поезда в разные стороны. Из смотровой щели вагона высунулся ствол автомата и дал длинную очередь по нападавшим.
Рядовой, уперев приклад в плечо, дал неприцельную очередь по врагу.
«А ведь прав был Хиженков, зараза такая», – пронеслось в голове солдата, пока он выискивал очередную мишень.
Тем временем ситуация становилась все хуже и хуже: пулеметы на крыше и в одном из вагонов синхронно смолкли; послышался сдавленный крик. Гости, громко визжа, бросились к лестнице – единственному пути к спасению от пуль и осколков. Образовалась давка. Кто-то покатился вниз по ступенькам. Полковник, бледный как смерть, что-то кричал в рацию.
Поезд замедлил ход, но двигался все дальше, постепенно отдаляясь от нападавших. Ерохин чуть заметно расслабился, как вдруг услышал недалеко от себя характерный хлопок. Хлопок, с которым снаряд для подствольного гранатомета покидает свое «убежище». В следующий миг совсем рядом с солдатом взорвалось граната. Взрывная волна подхватила Ерохина и, словно щепку, перенесла через перила ограждения. Удар о землю, казалось, расплющил солдата в лепешку, но сознание он потерял не сразу. Перед тем, как темнота охватила его, он успел увидеть, как бронированный состав медленно скрывается за поворотом, оставляя его один на один с нападавшими.

2
Ерохин открыл глаза и еле сдержался, чтобы не взвыть – голова чуть не лопнула от боли. Рядовому казалось, что еще немного, и его череп взорвется как спелый арбуз. Все тело болело, время от времени по спине пробегала судорожная дрожь. Но особенно сильно ныло плечо. Солдат попытался пошевелиться и не смог. Видимо, он давно был связан по рукам и ногам – пальцы онемели от недостатка крови. Ерохин поерзал на месте, устраиваясь поудобнее и заодно разминая затекшие конечности.
В горле запершило. Рядовой прокашлялся и сплюнул густую тягучую слюну.
– Очнулись, молодой человек? Как самочувствие? – раздался хриплый старческий голос где-то справа. Повернуть голову и посмотреть кто говорит, у Ерохина не было ни сил, ни желания.
– Не фонтан, – ответил он. – Где мы?
– В плену. У бандитов. В вагоне у железнодорожной станции… эх, запамятовал название. Впрочем, не суть…
– Стоп, – тихо сказал солдат, медленно сжимая и разжимая кулаки. – Насколько я знаю, в этом районе только один остановочный пункт – погрузочно-разгрузочный. Видимо, мы на нем. Но какого хрена здесь делают бандиты? Ведь бронепоезд проезжал тут не раз и никто никогда никого не видел. И вообще, какой, нафиг, плен? Как я сюда попал? Я ж на поезде…
– Так вы что же, ничего не помните? – удивился собеседник. – Вас притащили сюда вчера днем. Вы были без сознания. Потом очнулись и попросили воды. Долго ворочались, бормотали о бронепоезде и звали некого Хиженкова. Проспали больше суток…
В голове солдата всплыла картина атаки на состав с чиновниками и учеными: скоротечная перестрелка, взрыв, сильный удар о рельсы и тьма…
– Не продолжайте, – попросил Ерохин. – А вы кто будете?
– Я – Версоцкий Александр. Доктор психологических наук. Прибыл в Зону с группой ученых для исследование одной крайне занятной аномалии.
– Ну, а сюда-то вы как попали?
Ученый тяжело вздохнул.
– После всех проведенных опытов, которые, к огромнейшему моему сожалению, не увенчались успехом, мы собирались к отъезду. Бронетранспортер ждал нас в нескольких километрах от лагеря. Но до него мы даже добраться не успели – так быстро на нас напали. Началась стрельба. Я и мой коллега, вечная ему память, притворились мертвыми, но когда бандиты принялись добивать раненых, мы сдались в плен. К сожалению, по дороге сюда, мой товарищ по несчастью погиб в аномалии вместе со своим конвоиром. Хотел сбежать да забыл, где мы находимся. И бандит, что за ним погнался, видимо, тоже забыл.
– Как  бандиты, пусть и хорошо вооруженные, могли положить отряд военсталов? Я ведь знаю, как охраняют ученых, – усомнился Ерохин.
– Я долго думал на эту тему и пришел к единственному возможному выводу: уничтожить отряд охраны могли только наемники, – последние слова ученый сказал на полтона тише.
– Слышь, яйцеголовый, – раздался грубый низкий голос с другой стороны вагона. Солдат повернул голову на звук: скрытый полутьмой, возле стены, приподнявшись на локте, лежал человек. – Я тебе щас челюсть сломаю и глаз на жопу натяну! Наемники никогда не работали на бандитскую шваль. И вообще, заткнитесь оба. Я спать хочу.
– Эй, умник, – произнес Ерохин, удивленный такой наглостью. – Ты мне руки развяжи, я тебя быстро спать уложу. И пикнуть не успеешь.
– Чо?
– Через плечо! Колыханка кончилась. Хлебало завали и баиньки.
– Завтра на работе поговорим, – зло пообещал неизвестный и умолк.
– На какой еще работе? – удивился солдат.
– Пренеприятнейшая история. Впрочем, завтра сами все увидите, – тихо произнес Версоцкий.
– Ладно, – пожал плечами рядовой и сморщился от боли. – Так, на чем мы с вами остановились, профессор?
– На наемниках… – неуверенно ответил тот.
– Ах да! Что же, вполне дельная мысль. Давно Зона глобальных зачисток не видала. Развелось всякой швали, – вздохнул солдат и опять сплюнул.
– А вы, простите, не знаю имени…
– Рядовой Ерохин.
– Ерохин, значит. Как вы сюда попали, рядовой?
– По глупости, – начал солдат. – Напросился в охрану бронепоезда…
Да-да, слышал, – перебил рядового ученый. – За несколько часов до того, как вас сюда притащили, бандиты говорили об атаке на какой-то состав. Все суетились, бегали туда-сюда. На взводе были, в общем. Васильев – ихний проводник, говорил, что такой шанс упускать нельзя ну никак, и главарь бандитов с ним согласился. А потом штурмовая группа завела свой тепловоз и уехала. Куда – не знаю. Но теперь понятно…
Васильев. Прозвище показалось странно знакомым, будто Ерохин уже много раз его слышал. Но где и при каких обстоятельствах – как отрезало. Однако попытки вспомнить долго не продлились: их сменило нешуточное удивление.
– Тепловоз? Свой? Здесь? – рядового шокировала подобная новость. – Профессор, скажите, что вы шутите.
– К сожалению – нет. У бандитов действительно имеется свой тепловоз, с установленной орудийной башней. Правда, самодельной – я принимал участие в ее сборке, когда попал сюда.
Ох-ре-неть! – медленно, чеканя каждый слог, произнес солдат и замолчал.
А вообще, странно, что правительство дало «зеленый свет» на подобную экспедицию в Зону, – сменил тему профессор. – Ведь прошлая с треском провалилась. Погибли люди, дорогостоящее оборудование пришло в негодность.
Вы о чем? – вяло откликнулся Ерохин. – Это первая подобная экспедиция. Были бы раньше – я б знал.
Вряд ли. Слишком секретная информация для рядового. Да вы, наверное, и в армии тогда не служили, так что откуда вам знать? СМИ на эту тему не распространялись так же.
«Конечно не служил, старый дурак! Я тогда Зону берцами месил и сволочь всякую на место ставил!» Профессор начал раздражать Ерохина. Чем – непонятно. Своей говорливостью, что ли?
– Что было дальше? – спросил Версоцкий.
– Напросился в охрану бронепоезда, – нехотя продолжил Ерохин, догадавшись, что имеет ввиду «яйцеголовый». – На котором чиновники в Зону подались, на местные достопримечательности поглазеть, а заодно и ученых, во главе с Ломакиным на замеры всякие развести…
– Простите, как вы сказали, Ломакин?
– Да. А что?
– Не думал, что вновь услышу его фамилию, – обрадовался профессор. – Мы с Феоктистом много лет назад вместе учились и были хорошими друзьями. Но потом он уехал в другой город, а его адрес я, к сожалению, потерял. С ним все в порядке?
– Да, не беспокойтесь, – заверил его Ерохин. – Он успел спуститься в вагон за несколько секунд до нападения. Ну так вот, все было нормально, пока поезд не отклонился от заданного маршрута. Думаю, кто-то перевел стрелку, которую никто из нас, остолопов, не заметил. Состав атаковали. На моих глазах погибло несколько наших, а потом, рядом со мной, взорвался «подкидыш», и меня выбросило с поезда. Очнулся здесь.
– Что взорвалось? – не понял Версоцкий.
– «Подкидыш». Подствольная граната ВОГ-25П.
– Интересное определение оружия, – хмыкнул ученый.
– Шифр. Это не определение, а шифр.
– Как гладко вы все излагаете, – сменил тему Версоцкий. – В наши дни молодежь разбавляет свою речь совсем нелитературными выражениями, а вы создаете впечатление умного и образованного человека, что очень странно для рядового.
– Отец – писатель. Мать – учительница русского языка. Вот и научили грамотно выражать свои мысли. Расскажите: что здесь происходит? Не зря же нас тут собрали.
– Вы правы – не зря. Днем мы работаем на АПке, а вечером сидим тут, в этом вагоне. А вчера я случайно услышал, что бандиты собираются переправить нас за Периметр и продать, якобы на органы, – голос заметно ученого подрагивал.
– Что такое «Апка?» – осведомился солдат.
– Аномальная Полянка. Завтра увидите.
– Ништяк, – прокомментировал Ерохин. – Всегда мечтал пахать на бандитов, а потом быть выпотрошенным и распроданным на пирожки.
– Пирожки! Зюзя хочет есть. Зюзя голоден, – где-то в темноте возвестил, судя по голосу, совсем молодой парень.
Это прозвучало так неожиданно, что рядовой дернулся и тут же скривился от боли в плече.
–Это еще кто? – спросил он, вглядываясь в темноту.
– Эх, – вздохнул Версоцкий. – Это и есть цель нашего эксперимента.
– Поясните, профессор.
– Понимаете, в чем дело: пару месяцев назад к нам в руки попала очень занятная документация о свойствах некоторых пси-аномалий. Согласно документам, данные аномалии, способны многократно расширить психические способности человека. Представляете, какой это прорыв в науке?
–  Не представляю, – честно сказал Ерохин. – Пси-аномалии похуже контролера будут.
– Человек использует возможности своего мозга меньше чем наполовину. Сейчас же нам предоставился уникальнейший шанс простейшей процедурой повысить производительность головного мозга! Представляете, что это значит?
– Ближе к делу.
– Мы разработали прибор, позволяющий активировать аномалию на большом расстоянии. Все было рассчитано, насколько это вообще возможно. Доброволец должен был подвергаться минимальнейшему воздействию, после чего его способности подвергались объективным и субъективным измерениям. Мы нашли молодого сталкера, готового рискнуть за приличную сумму денег. К сожалению, парень был нетерпелив. Ощутив прилив уверенности после первого контакта с аномалией, он слишком близко подошел к ее эпицентру и остановить его мы не успели.
– Зная вашу братию, не думаю, что он так легко бы сумел потратить полученные деньги.
– Естественно! Если бы все пошло, как задумано, постоянным местом прописки для столь удачного экземпляра стала бы секретная лаборатория. Военсталы нужны были не только для охраны. Но что уж теперь…
– Да уж, – протянул рядовой. – Вот компашка подобралась: ученый, наемник и шизанутый сталкер. Профессор, про совесть говорить не буду – все понятно и так. Но, как вижу, Зона отплатила Вам той же монетой. Не удивлюсь, если бандиты перед тем, как вытащить ливер, отведут вас в пси-аномалию.
– Не стоит ерничать. Возможности головного мозга до конца…
– Слышь, умник, – послышался голос наемника. – Харэ трепаться. Не заткнешься, я поднимусь и твой головной мозг со стен соскребать будут. Ясно?!
За стеной завыл ветер, а за ним, постепенно нарастая, по крыше забарабанил дождь. Вдалеке кто-то закричал, раздался громкий хлопок и крик оборвался.
«Вот оно значит как, – подумал Ерохин. – Бандиты захапали железнодорожную станцию и держат здесь пленных, которых потом продают за Периметр на органы. Умные, твари: знают, что в Зоне никто их искать не будет, вот и творят беспредел. Да еще и тепловоз этот… Ну ничего, я им так просто не дамся.»
Свернувшись калачиком, Ерохин закрыл глаза. Он давно научился не о чем не думать, когда ложился спать, благодаря чему засыпал очень быстро.