Лоботомия

Доктор Карл Эдмундович Эцлер по национальности был больше еврей, чем немец. А по профессии скорее хирург, чем врач. Это означает, что резать он людей любил, а вот лечить – не очень. Нет, доктор Эцлер был абсолютный гуманист и вегетарианец, а когда по телевизору показывали Чулпан Хаматову или Константина Хабенского, он не мог не упомянуть о том, что они не только замечательные актёры, но и настоящие люди, потому что занимаются благотворительностью. Сам доктор Эцлер благотворительностью не занимался, потому что считал, что берёт с пациентов за операции так мало, что это можно запросто считать благотворительностью. Особенно если учесть профессиональные навыки доктора Эцлера, который, хотя, собственно, лечить не очень любил, но резал действительно потрясающе. Лечить же доктор Эцлер не любил исключительно из-за своих национальных качеств. Правда, тут скорее играли роль его немецкие корни, потому что именно немцы известны своей любовью к точности и аккуратности. Как настоящий немец, доктор Эцлер не любил сомнительных, неточных вещей. Как немецкий еврей, доктор Эцлер был склонен к философствованию, и путём долгих, начатых ещё в молодости, рассуждений он пришёл к выводу, что нет в этом мире вещи более сомнительной, чем медицина. Единственное, что он уяснил, учась в институтах, ординатурах и академиях – это то, что врач ничего никогда не может гарантировать. Даже если к нему приходит с виду абсолютно здоровый пациент, врач не может гарантировать ему, что он не умрёт завтра от какой-то скрытой, не выявленной, латентно развивавшейся болезни, или же от банального сердечного приступа или инсульта. Врач никогда не может точно определить болезнь, врач всегда говорит у вас или то, или это, врач всегда говорит, возможно будет так, а возможно будет совсем не так, но нужно надеяться на лучшее. Как настоящий немец, доктор Эцлер не мог простить своей профессии такой неточности. Но как немецкий еврей, он обладал умением находить компромиссы. И компромиссом здесь была хирургия. Пользуясь методами схоластического рассуждения, доктор Эцлер представил себе хирургию, как нечто обособленное от медицины, а себя, как нечто обособленное от врачебной деятельности. То есть хирургия - это не более, чем вырезание чего-либо больному. В философской системе доктора Эцлера хирургия - лишь часть общего процесса под названием "лечение пациента", но в отличие от данного процесса она совершенно индетерминирована и, таким образом, превращается в элементарное, лишённое причин и целей, действие. То есть хирург о самом лечении задумываться вовсе не должен, равно как и не должен задумываться о результатах оного. Таким образом, доктор Эцлер касательно своей работы мог давать стопроцентные гарантии. Доктор Эцлер всегда мог гарантировать пациенту, что он ему действительно отрежет, например, ногу. В этом и выражался его непогрешимый профессионализм.

Доктор Эцлер действительно был известным на весь мир профессионалом. Славился он, прежде всего, тем, что он был специалист очень широкого профиля. Ему было совершенно без разницы, что оперировать – ноги, кишечник, сердце или мозг – доктор Эцлер резал всё, и ещё не было такой операции, от которой он бы отказался в силу нехватки специализированных навыков. “Человек есть человек, а мясо есть мясо” – в шутку говаривал доктор Эцлер на международных симпозиумах. На его счету были десятки тысяч операций. Иногда доктор Эцлер проводил по две операции параллельно – одной рукой он мог вырезать раковую опухоль кишечника, а другой ампутировать ногу. Своей хирургической гениальностью доктор Эцлер заработал себе на в меру красивую жену, на трёхэтажный загородный домик в посёлке Варежки (всего в пяти километрах от Москвы), на Рэйндж Ровер в люксовой комплектации и на целую кучу других приятных мелочей, например, на оплату обучения двух подрастающих и подающих большие надежды близнецов Эцлеров и на ежеквартальный отдых где-нибудь на Мальдивах. Доктор Эцлер мог по праву назвать себя самым счастливым человеком на Земле – у него была семья, работа, деньги, дети, почёт, уважение и всегда чистые руки, потому что, как известно, хирурги очень хорошо и тщательно их моют.

Когда Доктору Эцлеру исполнилось 55 лет, международная ассоциация хирургов присудила ему премию за заслуги в области хирургии. Награждение проходило в любимом Эцлеру городе Берлине, где когда-то его прадедушка, богатый, но не слишком почитаемый еврей-ростовщик, сказал: “Мои внуки ещё покорят Берлин!”. Эх, если бы дедушка знал, что его роду суждено было покорить Берлин дважды – сначала его внук Эдмунд Эцлер покорит Берлин как офицер Советской Армии, а потом его правнук Карл Эцлер покорит Берлин как гениальный хирург. Во время благодарственной речи доктор Эцлер со слезами на глазах благодарил весь мир, а также международную ассоциацию хирургов, за то, что дали ему воплотить мечту прадедушки в жизнь. Но чтобы его слова не звучали слишком пафосно, а он сам не выглядел чересчур сухо и помпезно, доктор Эцлер закончил свою речь своей любимой шуткой:

- Я всегда говорил – человек есть человек, а мясо есть мясо.

Весь зал засмеялся и зааплодировал. Церемония награждения закончилась, и доктора Эцлера представили журналистам.

- Как вы стали таким гениальным?
- Есть ли у вас какой-нибудь талисман? Например, скальпель удачи?
- Пробовали ли вы подсчитать, сколько пациентов вы прооперировали?

Доктор Эцлер спокойно, сохраняя достоинство, отвечал на все, даже самые нелепые вопросы, и лишь один заставил его почувствовать себя немного неловко. Вопрос этот донёсся откуда-то издалека. Задал его журналист какой-то захудалой газетёнки. А может быть, он и не работал ни на какую газетёнку, а был каким-нибудь блоггером.

- Скажите, доктор, вы сделали хотя бы одного пациента счастливым?

Нет, не совесть взыграла в сердце Эцлера. С чего бы ему должно быть совестно? Просто этот вопрос настолько выбивался из общего потока, а также настолько не соответствовал его философской, хирургической системе, которую он годами разрабатывал, что доктор Эцлер невольно задумался и даже покраснел.

- Почему вы не отвечаете, доктор? Скажите, вы сделали хотя бы одного пациента счастливым?
- А разве я должен? – отвечал доктор Эцлер, - Делать людей счастливыми – это уже не моя работа. Моя работа – резать.

На этом доктор Эцлер пожелал окончить интервью. Журналистов попросили удалиться. Участники церемонии отправились в ресторан, чтобы поесть, выпить и обсудить наиболее насущные медицинские проблемы. Лишь один доктор Эцлер в эту ночь не хотел ничего обсуждать, хотя раньше он всегда был душой компании. Подумали даже, что он зазнался. Но дело было вовсе не в этом. И даже не в том, о чём ты подумал, дорогой мой читатель. Ты опять думаешь, что Эцлеру вдруг почему-то стало совестно. Нет, дорогой читатель, совестно Эцлеру не было, и не могло ему быть совестно. Просто он вдруг понял, что как хирург он всего добился, его профессинализм всеми признан и зафиксирован такой вот почётной наградой. “И что же дальше?” - думал Эцлер. Неужели он остановится на этом? Не знаю я, чья натура, немецкая или еврейская, стремилась у Эцлера ввысь, к недосягаемым вершинам. Евреи вообще люди творческие и по-своему максималисты, но ведь немцы хотели завоевать весь мир! Однако весь мир Эцлер уже как хирург завоевал. Чего же ему захотелось теперь? Эцлер и сам не знал ответа на этот вопрос и провёл весь вечер в мучительных и туманных раздумьях.

Жизнь доктора Эцлера пошла привычным чередом. Он продолжал резать пациентов и наслаждаться скромными удовольствиями обеспеченной жизни, но чувство лёгкой, можно сказать, творческой неудовлетворённости его уже ни на секунду не покидало. Доктор Эцлер чувствовал, что что-то в его жизни должно произойти, что-то должно измениться, но ничего не происходило и ничего не менялось и за полгода с момента присуждения ему премии от нервного ожидания доктор Эцлер постарел больше, чем за последние десять лет.

Когда в его кабинет вошёл Василий Нежданов, доктор Эцлер и не мог подумать о том, что именно этот пациент воплотит в жизнь его новые, тщеславные замыслы. Почему-то уже с порога, уже по тому, как Василий вошёл в кабинет, доктор Эцлер понял, что резать Василию, собственно, нечего. Казалось, у Василия было всё, что только может быть у здорового и успешного человека – высокий рост, хорошо развитый плечевой пояс, красивые руки с длинными пальцами, а главное – волевое, умное и немного печальное лицо, украшенное льняными, немного вьющимися воздушными волосами. Чем-то он был похож на Есенина, только намного мощнее, серьёзнее и даже как будто значительнее великого поэта. “У такого, небось, отбоя от девушек нет!”, - подумал доктор Эцлер и волей-неволей позавидовал молодости и красоте вошедшего пациента. Но красота Василия была не столько в телесной мощи и правильных чертах лица, сколько в глубоких, наполненных грустью глазах. “Что нужно делать по жизни, какие мысли нужно думать, чтобы твои глаза наполнились таким смыслом и такой красотой?” – рассуждал про себя доктор Эцлер и опять-таки позавидовал, потому что его собственные маленькие, хитроватые глазки-щёлочки никогда и никому не могли показаться привлекательными.

- Прооперируйте меня, доктор! – сказал Василий доктору Эцлеру громким, громогласным, зычным басом.

Доктор Эцлер даже замялся:

- Постойте, постойте, молодой человек… Вы так молоды и так… здоровы! Неужели вам правда необходима операция?
- Не здоров я! Не здоров я, доктор. И операция мне очень необходима.
- Но что у вас за болезнь и какая операция вам необходима?
- Не знаю я, что у меня за болезнь… Но мучаюсь я! Очень, очень мучаюсь. Покоя мне в этом мире нет. Ни покоя, ни счастья. Только муки.

Василий всё это время нервно расхаживал по кабинету, а на последних словах начал так размашисто махать руками, что доктор Эцлер забеспокоился о сохранности своего кабинета.

- Молодой человек, успокойтесь. Не нервничайте. Расскажите, в чём ваша проблема?
- Эх, доктор! Если бы проблема у меня была одна. У меня же – куча проблем! На работу не берут, из университета вылетел за то, что был категорически не согласен с одним преподавателем, с друзьями всеми рассорился, девушки считают меня чудаком и знать меня не хотят, родители считают, что я их позорю…
- Молодой человек, ваши проблемы мне понятны, да только как их может решить врач, а тем более хирург?
- Очень просто! Операцией.
- Вы предлагаете мне вырезать из вашей жизни тех людей, которые вам мешают? Это вам нужно обращаться не к хирургу, а к наёмному убийце!
- Нет, этого я вам не предлагаю.
- А о чём же вы тогда со мной говорите?

Чувствовалось, что Василий всеми силами пытается врачу объяснить то, что у него на душе, и очень огорчается оттого, что врач его совершенно не понимает. Василий устало выдохнул, опустил руки и сел в кресло.

- Понимаете… Это же ещё не все мои проблемы. И даже не эти проблемы – главное. Главная проблема – мысли. Мысли не дают мне покоя. Они окружают меня, давят, являются ко мне в самый неподходящий момент. Сдаёшь, например, экзамен, отвечаешь билет, отвечаешь, преподаватель уже собирается тебе оценку ставить, уже за зачёткой потянулся, и тут тебя перебивает и начинает говорить сам. А ты слышишь, что то, что он говорит, чушь несусветная. Обидные вещи иногда о тебе говорит, но оценку-то тянется поставить. Говорит: “Эх вы, молодёжь! С вашими знаниями… да!.. Дураки вы все! В армию бы вас!”. И ты вдруг понимаешь, что преподаватель-то – дурак полный! И нет чтобы промолчать, нет чтобы дождаться, пока он оценку тебе поставит, и уйти по добру по здоровому, нет же! Ты вдруг встаёшь и говоришь ему, что он - дурак. И ладно бы просто его оскорбить! Оскорбление простить можно. Ты начинаешь ему доказывать и доказываешь-таки, что он дурак, да так доказываешь, что он и сам это понимать начинает, если раньше этого, конечно, не знал. И не может простить студента преподаватель, если студент в преподавателе дурака открыл.
- Так это преподавателя надо лечить, а не вас! – отвечал Василию доктор Эцлер, которого история Василия очень насмешила. – У него что-то, значит, не так с головой, раз такого умного человека, как вы, он в армию отправлять собирается.
- Да нет же, нет… У него как раз с головой всё в порядке. А вот ещё, послушайте! Девушку раздеваешь, собираешься с ней любовью заняться, а потом вдруг видишь – у неё, ну… там… сыпь какая-то. Гадкая такая сыпь… И говоришь девушке – “Нет, прости, но с тобой я спать не буду”.
- Опять-таки! Это её лечить надо, а не вас. Ей надо к врачу-венерологу обращаться.
- Да нет же!.. Как вы не можете понять. Я бы с ней… того. И даже, может, ничего и не было бы. Это ж… Мой единственный шанс был. Моя единственная девушка. Да и та после этого оскорбилась и ушла.
- Так это ж дураком надо быть, чтобы спать с больной девушкой!
- Вот! Вот, доктор! Наконец-то вы меня поняли!
- Где это я вас понял? – удивился доктор Эцлер.
- Надо быть ДУРАКОМ! Я, понимаете, я всё время думаю. С девушкой целуюсь – думаю, экзамен сдаю – думаю, на работу устраиваюсь – думаю, телевизор смотрю – думаю, а там такое показывают: одну чушь, другую чушь, ты понимаешь, что это чушь и выключаешь, в окно выкинуть телевизор хочешь, с трудом сдерживаешься; я даже когда сплю – думаю: мне мысли во сне являются, одна мысль с другой разговаривает, а когда мысли друг с другом слишком тесно общаются, они рождают страхи, страхи – это прямое продолжение мыслей, у умного человека не может не быть страхов, и я окружён страхами, как мы все окружены воздухом. И нет, я не запираюсь дома, не схожу с ума, в том-то и дело, что я слишком умён, чтобы с ума сходить, мне просто тяжело со всем этим жить. На работу не берут, спрашивают: “Что читали?” Так, формально спрашивают, надо ответить – “Да так, ничего. Я фильмы больше люблю”, ну или хотя бы: “Дюма, Три Мушкетёра”, а я им сразу так, без обиняков – Сёрена Кьеркегора. Ясен пень, меня на работу никто не берёт! Кому нужен продавец телефонов, читающий Кьеркегора! А я же жить, доктор, нормально хочу. Я хочу жить абсолютно нормальной, спокойной жизнью. Хочу смотреть телевизор, смеяться над Уральскими Пельменями, интересоваться судьбой Украины, учиться на экономиста, выстраивать отношения с девушкой, работать менеджером в автосалоне – в общем, наслаждаться всеми радостями жизни! Я хочу жить нормальной жизнью и мой ум, мой мозг мне мешает!
- Что же вы хотите, чтобы я сделал?
- Я хочу, чтобы вы мне сделали ЛОБОТОМИЮ!

Тут доктор Эцлер почувствовал, что этот уникальный, вопиющий, ни на что не похожий случай с Василием – это именно то, чего он ждал. Эцлер лишь два раза в жизни, ещё в молодости, оперировал мозг – это были ужасно сложные операции, но ему так нравилось вырезать участки серого вещества, что всю жизнь он только и мечтал о том, чтобы ему вновь подвернулся случай попробовать себя в роли нейрохирурга.

- Но, молодой человек… Вырезанные участки мозга потом не пришьёшь обратно!
- Мне и не нужно! Я столько натерпелся с этими самыми участками, что я и в кошмарном сне не захочу их себе вернуть.

Пытаясь отговорить от операции Василия, доктор Эцлер, конечно же, лукавил. Ему самому до смерти хотелось Василия прооперировать. И не потому так воодушевился Эцлер, что лоботомия – это всегда врачебный вызов, не потому что лоботомия – самая сложная, самая опасная из существующих операций, а потому, что впервые за всю его практику, к нему в кабинет пришёл человек и попросил сделать его счастливым. Да, говорят, что здоровье – счастье, и, вырезая опухоли и ампутируя больные конечности, Эцлер, возможно, так или иначе осчастливливал людей, но, если взглянуть правде в глаза, кто придёт к хирургу по собственному желанию? Кто не относится к хирургам, как к мясникам? Кто придёт к хирургу без направления других лечащих врачей, которые уже отчаялись вылечить пациента нехирургическими методами? Людей всегда будет пугать фатальность действий хирурга, если только в один прекрасный день люди не превратятся в ящериц и не научатся отращивать себе конечности. Но Василий пришёл сам! И призывал Эцлера к действиям непоправимым, к действиям фатальным, к действиям, несущим гораздо более серьёзные последствия, чем даже трансплантация половых органов. После операции Василий выйдет совершенно другим человеком с совершенно новой судьбой. Жизнь Василия пойдёт совершенно иначе. И если раньше Василий был несчастлив, то будет ли он счастлив теперь? Сможет ли его осчастливить доктор Эцлер? Эта операция была огромным шагом вперёд по сравнению с предыдущими операциями доктора Эцлера. Ведь, в сущности, кого может осчастливить здоровый кишечник? Да, здоровый кишечник – это, конечно, приятно, но здоровый кишечник никогда не решит всех жизненных проблем. Но изменения в мозгу, в самом сознании человека – разве не это является решением всех его проблем? Говорят, если хочешь изменить весь мир, измени себя, и, возможно, меняя Василия, доктор Эцлер меняет и весь мир. А какую великую и благородную роль берёт на себя доктор Эцлер, если он даёт возможность Василию измениться и начать новую жизнь! Поэтому свой следующий вопрос доктор Эцлер задал исключительно для проформы, исключительно из этических соображений, потому что, на самом деле, доктор Эцлер знал, что он уже не даст Василию уйти от него без лоботомии:

- Молодой человек, вы уверены, что готовы пойти на эту операцию, чтобы изменить свою жизнь?
- Да, доктор, я уверен. Сделайте мне лоботомию! Не тяните!
- Хорошо. Тогда проходите в операционную.

***

После лоботомии жизнь Василия наладилась. Когда Василий выходил из кабинета доктора Эцлера, на улице он встретил необыкновенной красоты девушку, которую поразил его новоприобретённый стеклянный взгляд, послеоперационная болезненная бледность и романтические синяки под глазами. На второй день отношений Василий и Василиса (так звали девушку) занялись любовью. За эти два дня отношений Василий мог похвастаться тем, что не сказал Василисе ни слова, из-за естественной послеоперационной дисфункции речевого аппарата. Однако Василиса говорила, что когда она услышала полное животной страсти и сексуальности мычание Василия, она поняла, что не может не отдаться этому мужчине. Через некоторое время речевой аппарат Василия немного восстановился, чем он, однако, Василису не разочаровал. Теперь речь Василия ограничивалась только самыми важными и нужными репликами. Василий использовал междометия и глаголы в повелительном наклонении чаще всех других частей речи, в связи с чем все считали его красноречивым и по-чеховски лаконичным.

Через неделю после операции он восстановился в университете, но посчитал, что факультет философии – это бесперспективно, и перешёл на факультет политологии, планируя стать специалистом по глобалистике. Параллельно он устроился менеджером в лизинговую компанию, и уже к двадцати двум годам дослужился до помощника старшего менеджера.

Никогда ещё Василию не было так хорошо. Он чувствовал себя абсолютно счастливым человеком, когда, вернувшись с работы, мог полежать на диване в обнимку с Василисой и посмотреть любимые шоу на Первом канале. Особенно ему нравились шутки Урганта.

Василий прилежно учился, раньше всех сдавал рефераты и курсовые работы и так закончил бакалавриат с отличием, поступил на магистратуру, с отличием закончил и её, поступил в аспирантуру, после которой защитил диссертацию по теме “Глобализация африканских стран в контексте мировой политики”, которая произвела фурор в научном мире. Людей, окружавших Василия, всегда пленял его стеклянный, как будто ничего не выражающий взгляд и способность коротко и ясно формулировать короткие и ясные мысли. Когда Василию было 28 лет, Василиса от него забеременела, и Василий на ней женился. Уже в 30 лет у Василия было всё, что нужно человеку, чтобы назвать себя счастливым – жена, ребёнок, работа, деньги, почёт и уважение, а главное - у Василия не было мыслей, а значит у него не было страхов, сомнений и всего того, что делает умного человека безнадёжно несчастным.

Доктор Эцлер, обрадованный успехом операции, открыл собственную клинику лоботомии и даже заплатил за размещение на федеральных телеканалах своего рекламного ролика:


Вам грустно, одиноко? У вас нет работы, девушки и перспектив? Вам кажется, что жизнь повернулась к вам спиной? Если вы будете продолжать сидеть и ныть, то ничего не добьётесь! Хотите изменить весь мир – меняйтесь сами!

ЛОБОТОМИЯ У ДОКТОРА ЭЦЛЕРА

Меняйтесь к лучшему!


Но, к сожалению, даже реклама на федеральных каналах не привела к доктору Эцлеру пациентов. Клиника Эцлера разорилась, а так как он для её открытия был вынужден набрать кредитов, то для их выплаты пришлось продать загородный дом и Рэйндж Ровер, а детей отдать не в МГИМО, а в РГСУ, что, конечно же, перечеркнуло их дальнейшую карьеру. Разорённый Эцлер до конца своих дней будет рассуждать о том, почему в его клинику так никто и не пришёл.

- Почему никому не нужна лоботомия? – каждый день за завтраком задавал себе вопрос доктор Эцлер. – Ведь она так осчастливила Василия Нежданова, моего лучшего пациента!

И лишь однажды его жена, по всей видимости, уставшая от этого постоянного, ежедневного и уже, очевидно, ставшего риторическим вопроса ответила ему:

- Может, всем уже сделал лоботомию кто-то другой?

Но именно в этот момент этажом выше кто-то принялся отчаянно забивать гвозди, и стук соседского ремонта заглушил голос жены доктора Эцлера, и он так и не услышал её ответ на свой вечный вопрос. А ведь она была ближе к истине, чем, возможно, ей самой казалось.