Летопись четвертая. Генерал в симбионте

   
   874 год новейшей эры. 95 день.
   
   Я провел пару дней в совсем неинтересном состоянии, которое, вероятно, называется прострацией. Наверно, мне слишком легко удается контролировать свой бессильный гнев, поэтому, чувствуя усталость от собственного любопытства, нехотя валялся на кровати и ничего не делал. Вспоминал форму молекул разных транквилизаторов и сложных эфиров, которые способны успокаивающе подействовать на мою нервную систему... Мне совершенно не составило труда пролежать двое суток.
   Вот ведь как бывает! Иногда кажется, что мне удается ухватится за что-то истинно своё, почувствовать новый, неизведанный путь, способный привести к чему-то кроме разочарования. И в такие моменты голову наполняют странные мысли о силе, о свободе. Каждый раз хочется бороться с собственным рассудком, цинизмом и просто наслаждаться той волей, которая сквозит через каждый поступок. Даже маленький шаг кажется свершением, приносящим удовольствие! Совершенно не понимаю, как можно спастись от этих веселых моментов вдохновения, даже при условии прекрасного понимания, что изначально я претендую на роль пассивного человека. Чего стоит моя воля? Мое воспитание говорит мне, что кто-то должен кормить меня, ухаживать за мной, давать мне целеуказание, а в ответ я всегда готов показать мастерство своего ремесла. Мое кредо - быть сложным, изящным и опасным инструментом. Конечно, достаточно своенравным инструментом, так как от Петровича ушел в тот момент, когда этого захотел. Может быть, что-то в моем подсознании мечтало о более компетентном хозяине?
   Повторяя эти мысли вновь и вновь, мне невольно становится смешно. Казалось бы, мы дошли до состояния, когда на всей планете людей раз, два и обчелся, уже не существует понятия государственной власти, понятия работы или финансовых взаимоотношений... Существует только примитивный бартер между отдельными организмами. А в виду огромного сокращения количества жизни на нашей родной планете Земля, теперь ее ресурсы воистину неисчерпаемы! Огромные и свободные территории, то же солнце над головой, та же почва под ногами и все это помножено на бесчисленные методы выживания. Казалось бы, живи и дай жить другим, но всегда найдется тот, кто захочет и встанет над другими! Откуда у них берется наглость тратить все силы не на собственное выживание, а на подчинение остальных своей воле? Откуда берутся эти более сильные и наглые?!
   С другой стороны, я не имею права жаловаться. Разве слабый и миролюбивый готов обеспечить мне комфортные условия для жизни?..
   Когда уже, наконец, за мной придут?
   
   874 год новейшей эры. 97 день.
   
   Как же я себя ненавижу!
   Мне действительно очень трудно далось временное расставание с Алисой, но сейчас я уже взял себя в руки и смотрю на ситуацию немного по-иному. И теперь, когда у меня из близких друзей остался потрепанный дневник, мне еще труднее сдерживать желание что-либо записать.
   Итак, что же произошло?
   К моему психическому здоровью я отношусь более трепетно, чем к физическому. Не в смысле личного бережного обращения с ним, а в смысле полного запрета чужого влияния. Самостоятельно, я часто проводил эксперименты, раскачивал лодку своего рассудка, но это всегда было оправдано или не так страшно, как казалось сначала. И всегда это было чертовски интересно. Психика человека полностью состоит из того, какой химией питается мозг, а еще точнее, из того, чем может питать его тело. Именно поэтому больной организм чувствует дискомфорт и подавленность, а здоровый — полон энергии и вдохновения. Я имею способность вмешиваться в эти механизмы. Несмотря на мой почтенный возраст, метаболизм в моем теле запрограммирован быть на уровне младенческого возраста. Конечно, я никуда не расту и мне это не надо, так как представляю из себя сформировавшийся организм, но если вдруг потеряю конечность - смогу её отрастить. Если из-за случайного ранения получу воспаление или сепсис, вряд ли найдется инфекция способная долго просуществовать в моей крови. Все органы работают во мне на износ, но при этом очень быстро обновляются на клеточном уровне и все они дублированы. Даже если по каким-то причинам у меня остановится сердце, благодаря хитрому расположению дополнительных сосудов с клапанами внутри бицепса, я могу качать кровь по всему организму ударяя левым кулаком по левому плечу. Конечно, эта технология еще тех лет, разрабатывалась как способ помочь человеку добраться до больницы, где ему окажут медицинскую помощь, но у меня был случай, когда я два дня, находясь в глубоком трансе, качал кровь рукой, пока регенерировало сердце...
   Такой высокий уровень активности организма создается благодаря определенному гормональному фону, который действует и на мозг, на психику. Существующая конфигурация химических соединений в моей крови более благосклонна к принятию эмоциональных решений, чем основанных на логике и опыте старых воспоминаний, с чем приходится отчаянно бороться.  Я вполне отдаю себе отчет в некой нестабильности, игривости и нервозности моего характера, возможно, в других чертах, показывающих меня не с лучшей стороны, но… Я именно тот человек, каким хочу быть. Последние лет сто осознано шел на риск омоложения своего сознания, зная, что у меня есть жесткая, но рассудительная Алиса, которая присмотрит за мной. Отчетливо помню, как придумывал ее, длинными ночами скрупулезно наделяя образ своей защитницы своими чертами. Чертами, от которых, честно говоря, давно устал. Я не мог, не имел права отказаться от них, так как не идиот, знаю, что обязан сохранить тот агрессивный, холодный стержень, позволяющий переступать через других. Никаких иллюзий, без умения убивать, выжить нельзя. Но слишком велико стало желание освободиться, скинуть с себя этот груз и попытаться насладиться тем, что по сути осталось от нашего мира. Ведь я всегда по натуре был открытым, веселым, любознательным.
   Забавно, но при создании Алисы не подразумевалось, не было намеков на возможность репродукции. Не было банальной похоти! Она создавалась целенаправленно для решения определенных проблем с психикой. Я нуждался в друге, в советнике, в мамочке, если угодно!
   Что-то я перегибаю...
   Нельзя сказать, что я не мечтал о создании вторичного организма, носителя моего ДНК, и уж точно, это всегда было вполне выполнимой задачей. Другое дело, что я не могу представить, сколько потребуется времени на обучение этого организма навыку выживать. Все дети в округе имеют возраст в 400, ну пускай, в 200 лет - более молодой самостоятельной разумной жизни не существует! Я просто не могу отпускать своих детей в такой мир, не могу отвечать за их безопасность.
   Нет... это действительно смешно! Эволюция слишком давно перечеркнула свою основу: ;Все ради размножения и процветания одной сложной молекулы!”. Можно сказать, уже и не существует самого понятие ;вид”! Существуют отдельные особи, создающие популяции, по мере необходимости, для выполнения определенных задач. И то, что сейчас со мной происходит, можно охарактеризовать как: ;одна зрелая особь (пользующаяся своей генетической базой) создала из собственных ресурсов и передала в распоряжение другой особи целый зооценоз (зоопарк из логично дополняющих друг друга вторичных организмов, неспособных на самостоятельное развитие и размножение)”. И наблюдая за ними, я удивляюсь, как сложно у них все устроено: одни всех кормят, другие защищают, третьи транспортируют, четвертые обслуживают, пятые...
   Конечно, жаль, что сознание Алисы использовало тот же мозг, что и я - это наш дуэт и сгубило. Мне еще предстоит свыкнуться с этой мыслью.
   Взамен нее я получил нового симбионта, с которым придется некоторое время походить... Идеально! Просто, немыслимо терпеть глупость этих молодых идиотов, возомнивших...
   Мне пришлось немного успокоить себя, прогулкой на свежем, вечернем воздухе и капсулой, которых я синтезировал довольно много.
   Прочтя свои записи, пришел к выводу, что нужно еще немного уточнить мое понимание терминологии. Симбионтом я могу назвать организм, живущий в тесном взаимодействии с моим телом, что подразумевает активный химический обмен. Этот союз обязан приносить достаточную на данный момент выгоду, иначе я считаю, что у меня на теле есть паразит, и это понятно. Другое дело, что понятие ;организм” изначально подразумевало способность к независимому существованию и размножению. В противном случае, если обособленная совокупность тканей с личным геномом является частью моего тела, я вынужден называть её симбионтным имплантатом или симбионтным протезом. Подобные вещи были очень сильно распространены в первые века новейшей эры, так как позволяли людям, до омерзительного изменивших свой фенотип, оставить свой личный набор хромосом без изменений. Это давало им возможность скрещиваться со стандартной конфигурацией и иметь нормальное потомство. С момента вымирания стандартной конфигурации, технология стала неактуальной. Я так думаю...
   Мое личное отношение к симбиозу вполне положительное. Даже не считая одноклеточных, в моем организме около десятка видов симбионтов. Например, в слизи моего желудка и кишечника спят в анабиозе маленькие, белые червячки. Стоит мне проглотить один из многочисленных токсинов в опасном количестве, как нервная система будит червячков, и они выполняют свою функцию - проглатывают токсин, аккумулируя его в собственных телах, а потом уже мертвые выходят наружу естественным путем. Очень удобный механизм, если бы не одна проблема. Я не могу передать этот симбиотический союз своему наследнику, пока тот не достигнет определенного уровня образованности. Или если только я сам не буду вынашивать своего ребенка.
   Мой нынешний работодатель, с присущим ему пренебрежением к стандартной конфигурации, видимо решил, что мое тело недостаточно защищено, и позаботился о своеобразном бронежилете. Подаренный им симбионтный протез покрывает почти все мое тело, как очень плотный комбинезон, оставляя только незакрытую голову и кисти рук. В толщину он от пары миллиметров в нежных местах на подобии подмышек, и до сантиметра на локтях, коленях, вдоль позвоночниках и на подошве стоп. Поверхность преимущественно зеленая из-за хлорофилла - фотосинтез подразумевался не для питания меня органикой, а для дополнительного снабжения мышц кислородом, что вполне осмысленно при беге в разряженной атмосфере. Когда я немного надрезал свой костюм тесаком, то ощутил боль. Совсем слабую, будто надрезал старую мозоль, но зато сигнал прошел по нервной системе без ощутимого запоздания, что очень важно. Внутри, под верхними тканями оказалась очень интересная сеточка из тонких, черных нитей, похожих на обычную, толстую, черную нитку. Я подковыривал их своим немаленьким стальным орудием и тянул на разрыв до тех пор, пока не становилось невыносимо больно. И несмотря на это, мне не удалось порвать и одного волоска. Из чего сделал вывод, что избавится от даренного костюма будет очень проблематично, ведь его неживая основа оплетает все мое тело. И надо отдать должное, совсем не сковывает движения. Так же этот костюм довольно теплый… Если прикинуть все плюсы и минусы, то, наверное, меня больше всего раздражает зеленый цвет и небольшие трудности при испражнении.
   Конечно, главный смысл в таком обмундировании заключался не в моей защите, все не так просто. Костюм подразумевает коммутативные возможности. Где-то в нем прячется электроника, соединенная с моим левым ухом тонкой трубочкой, проходящей под кожей. Иногда, обычно около полудня, мой работодатель выходит со мной на связь, и мы имеем удовольствие общаться друг с другом. Его произношение улучшается с каждым днем. Первый раз он связался со мной на второй день после моего похищения. Я старался не показывать своего раздражения, но все равно отвечал очень сухо по одному слову за раз. Мозг в свою очередь, видимо, искренне убежден, что сделал для меня нечто невообразимо прекрасное, за что мне следовало бы его только благодарить. С нескрываемым оптимизмом он объявил мне, что приготовления почти закончены, и на следующий день я отправлюсь в поход. Я не возражал, так как мечтаю выполнить свою миссию как можно скорее.
   На следующее утро меня ожидал новый подарок, который действительно обрадовал. Мне предоставили личный автомобиль, один в один копия прошлой машинки, но ему прикрутили руль и педали. Управление оказалось чрезвычайно простым, так как всего две педали: газ и тормоз - и три передачи: одна задняя и две передних. Максимальную скорость сложно определить на глаз, и она вряд ли больше 50 км/ч, но тем не менее, мало какое удовольствие можно сравнить с преодолением очередного бархана на этом маленьком и мощном баги. С первого взгляда на машинку, я ошибся относительно её мощи, но она без лишнего рева влетает по отвесным, песчаным склонам, оставляя за собой облака пыли. Параллельно с этим меня сильно поражает почти полная бесшумность двигателя и его момент на низких оборотах. Не удивительно, что жутко захотелось разобраться в принципе его работы, вот только ничего с наскока не вышло - все подвижные элементы спрятаны в заваренные стальные коробки, не позволившие мне удовлетворить любопытство. Сначала были какие-то шаткие гипотезы по поводу электродвигателей, но когда к концу первого дня похода у машинки закончилось топливо, а после обнаружился аналог бензобака, который мне помогли заправить какой-то густой, белой жидкостью, то пришлось начать думать иначе. Конечно, я не смог удержаться чтобы не окунуть палец в бензобак и не попробовать топливо на вкус. Удивительно, что оно оказалось довольно вкусным, сладким. По большому счету это был чистый крахмал с глюкозой и некоторыми другими маловажными добавками. Все не дождусь, когда моя машинка проколет колесо, и из поврежденной покрышки потечет кровь...
   Так!
   Огромные гексоходы... Нет, нужно написать по-другому. Дружина, которую мне доверили, состоит из нескольких типов существ, имеющих строгую специализацию. Вот мой поверхностный анализ.
   За транспорт отвечают довольно внушительные твари, своей статностью напоминающие травоядных гигантов-динозавров. Колоссальные размеры и размеренный, тихий ход сквозь пески заставляют относиться к ним не иначе, как к фрегатам пустынного моря. Если кто-то когда-то видел шагающие фрегаты, оставляющие идеально круглые следы глубиной в ширину моей ладони. Шестерка огромных лап, морально позаимствованная у насекомых, расходится не из одного места, близкого к центру брюшка: четыре ноги прикреплены ближе к корме, а две - к головной части. Видимо, это подразумевает сдвинутый к заду центр тяжести. Все они имеют индивидуальное крепление к туловищу, которое мне, при всем желании, никак не обнять руками, потом в сторону с небольшим подъемом уходит цилиндрическое бедро с гладким коленным суставом, из которого вертикально вниз идет массивная голень с круглой ступней на конце. Большую часть времени вся масса тела лежит на земле, и даже во время ходьбы оно волочится по песку и оставляет глубокий след, но иногда ступни выдвигаются из голеней на целые полметра, приподнимая тушу как на домкратах. Размеренный шаг при этом сменяется на легкий бег, скорость движения значительно возрастает, и находиться поблизости с бегущей махиной, каждую секунду ожидая, как она споткнется, довольно страшно. А так как их целых пять штук, пару раз они догоняли друг друга и соударялись, но без сильных происшествий.
   Сама полезная нагрузка - тело этих существ - напоминает корпус корабля, перевернутого килем кверху. Конечно, я понимаю логичность задумки, но меня все равно раздражает это отсутствие хвостов, голов или еще чего-то, заместо один сплошной панцирь, закрывающий все возможные органы, кроме торчащих в стороны лап. Правда, на панцире наблюдаются линии стыков, что подразумевает его способность раскрываться. Но я видел только как открываются небольшие задние дверки, и из чрева выходили другие существа.
   Так как я сравнил шагающие гексоходы с фрегатами, то их обитателей логично обозвать матросами, благо они имеют серо-голубую окраску и более-менее вменяемое гуманоидное строение. Честно говоря, мне совершенно лень их описывать, так как ничего интересного в этих примитивных существах нет. Их немного, они маленькие, примерно мне по пояс, во время стоянок они суетятся, осматривают ноги фрегатов и мою машинку. Натягивают для меня навес, организовывают спальное место, мой ужин и очень настойчиво предлагают мне мыть руки специальным раствором. Принюхавшись, я учуял обыкновенный гипохлорид натрия без каких-либо примесей и, после непродолжительного недоумения, дико рассмеялся. Это ведь надо так безвкусно и безыдейно просто подходить к гигиене! Как будто я не живой человек, а станок, который нужно обеззараживать... С этого момента, всех этих гаденышей, подходящих с раствором, пихаю ногой в спину - пускай лучше себя натирают хлоркой.
   Пару часов назад, выйдя из-под навеса пройтись и размяться, я случайно увидел, как открылся бок одного из фрегатов, и там оказался проем, в котором уместился ряд из десяти, уже знакомых мне, крабов. Первые двое из них активизировались и соскочили с высоты около метра вниз, на землю. Обойдя фрегат, они скрылись где-то в ночной темноте. Не знаю, стоило ли за ними проследить, но понаблюдав за ихними удаляющимися силуэтами, я махнул рукой и отправился назад. По всей видимости, они отправились в далекое пешее путешествие. Зато благодаря ним, я узнал, что под броней фрегатов можно расположить два десятка крабов. Таких крабоносцев всего два, что подразумевает наличие сорока довольно внушительных пехотинцев. Также знаю, что один фрегат используется как цистерна с питательной жижей, которой по вечерам питаются все участники экспедиции, кроме меня — я вполне могу недельку поголодать. Другой фрегат периодически раскрывается и выдвигает наверх гибкую конечность, из круглого навершия которого по кругу раскрываются полупрозрачные лепестки, сотканные из тонких трубок и сетки. Само соцветие получается шире боков фрегата, и после окончания приготовлений, когда из середины цветка выдвигается прямой, как стрела, пестик, вся конструкция начинает медленно вращаться по кругу. Первый раз, когда это наблюдал, я чуть не лишился рассудка. Наверно, мне слишком долго пришлось прожить в состоянии каменного века, и такая технически совершенная вещь, как радар, тут же вывела меня из равновесия. Интересно, на какую дальность он рассчитан? Что именно он пытается засечь? Станут ли нас бомбить с воздуха?
   Еще один фрегат отличается от остальных наличием дополнительной парой ног сзади, которые в половину меньше остальных шести конечностей и не используются при ходьбе. Они аккуратно сложены и прижаты к бронированному панцирю, и я не имею ни малейшего представления, в чем заключается их предназначение. Догадываюсь, что под панцирем находится что-то особенное, но… пора уже ложиться спать!
   
   874 год новейшей эры. 98 день.
   
   Погода решила бушевать со свойственной ей внезапностью. Я проснулся от дикого ливня, который стараниями завывающего ветра превращался в струи брандспойта, безжалостно мочивших с пяток до ушей и порывами, сбивающими с ног. Твердая песчаная корка пустыни в мгновение превратилась в потоки грязи, ноги вязли по колено, земля предательски уплывала целыми пластами, и каким-то чудом меня не унесло куда-то в ночь... Хотя на самом деле к тому времени солнце стояло очень высоко, просто света от него практически не было. Все освещалось частыми вспышками молний, пугающими тяжелым грохотом.
   В жуткой суматохе синие матросики затолкали меня, промокшего и мало чего понимающего, в ближайший гексоход, не обращая внимания на маловатые размеры дверки. Пару раз неслабо стукнулся головой о низкий потолок, прежде чем удостоверился, что все мои вещи спасены, а сам умудрился более-менее удобно уместиться в слабоосвещенной коморке. Оставалось только сокрушенно произнести:
   - Ну и погодка!
   Честно не предполагал, что в моем симбиотическом костюме можно замерзнуть, но он оказался очень влагопроницаемым. Зато внутри фрегата циркулирует жаркий воздух, и вскоре я высох и согрелся. На потолке блестят люминесцентные полоски, а по бокам, в нишах у стен сидит десяток матросов, не подающих признаков жизни. На них невозможно смотреть! Эти мелкие существа вызывают у меня отвращение, даже гнев. Нет бы, как подобает живым организмам, сбиться в кучку, как-то взаимодействовать друг с другом, общаться – вместо этого немые куклы на подзарядке. Я прополз между ними и уперся в три туннеля, к которые мои плечи уже не пролезали. Видимо они ведут к рабочим узлам гексохода, к его силовым агрегатам, требовательным к плановым проверкам и технологическому обслуживанию. Я представил, как маленькие человечки ползают по полым трубочкам в моем теле и проводят профилактический ремонт сердца. Мысль о том, что это не так далеко от истины, немало позабавила меня в этот хмурый день.
   Я долго вслушивался в то, как дрожит гексоход, в его плавные шаги. Сумасшедшая буря за бортом все продолжалась, но она не смогла помешать его движению, и путешествие продолжалось. А для меня, в конечном счете, нет ничего зазорного поспать еще немного.
   
   874 год новейшей эры. 100 день.
   
   Вчерашний день ушел на преодоление брода, и это выглядело впечатляюще. Не хочу стараться выглядеть впечатлительным, но когда наша экспедиция подошла к водной преграде казалось, что путь окончен. Глядя, как река несет свои грязные, темные воды бурным потоком, настолько широким, что противоположный берег виден как тонкая линия у горизонта, я невольно задался несколькими вопросами. Во-первых, мои пустынные фрегаты, со своим внушительным бронированием, не выглядели особо водоплавающими. Во-вторых, именно прошедшая буря вызвала такой паводок, заставила реку так широко разлиться, и возможно нам придется выжидать значительное время, прежде чем вода спадет. А в-третьих, в голове вертится название этой реки, в принципе родной для меня, но я не уверен, корректно ли ее назвать этим именем. Именем, принадлежавшем совершенно другой реке и другому времени…
   Матросы разбили лагерь у берега и принялись за суматошные приготовления. Я, довольный тем, что мне позволили вылезти из душного брюха, спокойно отдыхал, наслаждаясь ярким солнышком, так как буря уже прошла стороной и громыхала очень далеко.
   К слову, последние дни показали насколько нестабильна погода в этом регионе. Вернее, так я подумал тогда. Сейчас мне кажется, что вчера мы находились в центре огромного циклона, ясное и безветренное сердце которого имело немало километров в диаметре. Это бы объяснило, почему мы снова движемся сквозь бурю, то есть преодолеваем противоположную сторону тела циклона...  но я точно не уверен, так как не силен в метеорологии и строю догадки. Знаю только, что после глобального уничтожения растительности на Земле, погода стала страшной и капризной штукой. Ведь никогда до этого, за свою долгую жизнь я не видел ни смерчей, ни града размером с кулак или больше, но давно уже отношусь к ним как к норме. Но я не об этом хотел рассказать.
   Вчера я впервые испытал радость фотосинтеза! Прогуливаясь под теплыми лучами солнца, ощутил, как мой костюм буквально ожил, его капилляры, сросшиеся с капиллярами моей кожи, открылись. Ощущение схожие с тем, когда меняешь неудобную позу и кровь начинает поступать в затекшую конечность, только это произошло внезапно и по всему телу. На секунду у меня помутнело в голове и зрение пошло черными точками. Симбионт сам впустил в себя мою кровь намного больше обычного, а после короткой заминки вернул ее, обогащенную кислородом, глюкозой и эндорфинами. Это, конечно, шутка, но в какой-то момент я понял, насколько приятно быть деревом! Стараясь быть максимально неподвижным, простоял на месте пару часов и даже сумел отогнать свой голод на задний план.
    Матросы тем временем успели закрепить вдоль бортов фрегатов объемные, наполненные воздухом понтоны, которые тут же и накачали ручными насосами. Все это выглядело крайне ненадежным, но как выяснилось позже, понтоны нужны были только для подстраховки, как запасной вариант. На самом деле гексоходы не собирались переплывать реку, а сделали кое-что удивительное. С точки зрения моих представлений о механике, я думал это невозможно, но они смогли медленно, но уверенно свести свои длинные ноги вместе, тем самым подняв многотонные тела высоко в воздух. Если до этого расположение их конечностей было как у пресмыкающихся, что подразумевало волочение брюхом по земле, то теперь они стали вполне прямоходящими, с двумя коленями, повернутыми вперед и четырьмя назад. Более того, их ступни телескопически выдвинулись из голеней еще на пару метров, и в конечном итоге тела приподнялись над землей метров на двенадцать. Не буду утаивать, насколько сильное впечатление это произвело на меня. С замиранием сердца я смотрел, как первый фрегат, очень опасно раскачиваясь из стороны в сторону, глубоко утопая стопами в ненадежной почве, начал неуверенно подходить к воде. Возможно, волнения мне добавлял тот факт, что именно на его блестящем панцире была закреплена моя машинка, которую он мог утащить на дно реки вместе с собой. Первые шаги по воде тут же показали, насколько сложным будет этот переход. Ноги гиганта моментально увязли в грязном дне реки, ему пришлось буквально вырывать каждую свою конечность по очереди, чтобы переставить ее на небольшое расстояние вперед. Внутренняя силовая установка чудовища тут же перешла в режим максимальной мощности, из-под брюха под огромным давлением выстреливали струи пара. Со стороны казалось, что мастодонт вязнет в трясине и издает протяжный предсмертный вой, полный горечи и предостережения для остальных членов стаи, но на самом деле он двигался вперед. И двигался относительно быстро. Не прошло и десятка минут, как фрегат достиг максимальной глубины, где вода плескалась в метре под его брюхом, и в тот же момент в след за ним пошел следующий…
    Помню тогда, наблюдая за шагающими в воде гексоходами, я осмыслил тот факт, насколько точно они были спроектированы. Их создали для того, чтобы преодолеть именно эту реку, именно в этом месте, с учетом, что из-за ливня уровень воды поднимется на определенную высоту. Я понял, насколько Мозг, ответственный за все это, досконально просчитывает ресурсы, необходимые для благополучного исхода экспедиции. Это вполне могло означать, что количество взятых на борт пехотинцев-крабов тоже неслучайно и точно выверено с учетом предстоящих военных действий. Соотнеся это с тем фактом, что экспедиция на лес Петровича состояла из, по большому счету беззащитных, дальнобойщиков, мне неожиданно стало не по себе. Вся эта армия не могла быть показной бравадой, способной напугать врага и заставить выплатить дань. Вместо этого, она имеет минимальный допустимый размер, чтобы победить его. Наверное, при идеальном стечении обстоятельств, мы должны и выполнить миссию, и погибнуть в полном составе, чтобы не нужно было тратить ресурсы на возвращение домой. Вот во что я ввязался? Ясно как день, чем занимается Мозг. Он контролирует уровень развития своих конкурентов, выделяя свои ресурсы на то, чтобы у них ресурсов стало меньше. Задача состоит даже не в воровстве чужого, а только в ослаблении потенциального врага! И тут так удачно на сцене возникаю я, с довольно уникальными способностями, позволяющими сократить растраты на армию. Вот интересно, в каком эквивалентном количестве крабов Мозг оценил мои таланты? В двадцать пехотинцев? В сорок? Я искренне надеюсь, что это не сотня…
   Обремененного тяжелыми мыслями, матросики запихали меня в чрево последнего гексохода, ожидающего меня в “сидячем” положении. Стараясь не думать о том, что именно мой фрегат окажется самым везучим и посреди реки опрокинется в воду, я устроился поудобнее и вогнал себя в сон.
   
   874 год новейшей эры. 101 день.
   
   Хоть мы и вышли из бури, погода все равно продолжает быть отвратительной. Сыро, холодно, тучи скрывают свет, но я уже не могу путешествовать внутри шагающей коробки. Утро началось с моей истерики и требований вернуть мою машинку. Мне пришлось раскидывать матросиков ногами, стучать тесаком по борту фрегата и на повышенных тонах общаться с голосом в ухе, прежде чем мне ее вернули. Не хочу знать, что обо мне подумали и как восприняли мое поведение, все равно я не собираюсь сбегать или надолго отделяться от экспедиции. Лишь бы только еще немножко посидеть за рулем на свеженьком после гроз воздухе. К слову, я заметил, что мою машинку не забыли покормить, хотя ей не пользовались три дня, и бак должен был быть полным. Что поделать, если она живая? Но это нисколько не умаляет удовольствия кататься на ней.
   Еще больше радости принес тот факт, что путешествие начало подходить к концу, так как с средине дня мы вступили во владения “врага”. А это было сразу видно! Граница представляла собой линию, где грязно-коричневая каменистая пустыня становилась ярко-зеленым ковром, уходящим за горизонт. Я не мог не исследовать это чудо, которое не являлось ни травой, ни мхом, ни колонией каких-либо растительных организмов. Такую вещь я называю растительной тканью. Представьте себе древесный лист размером в квадратные километры! Его прожилки, во всём напоминающие трубку бедренной кости, располагались в форме равностороннего восьмиугольника со стороной около полуметра. Не стану хвастать, что силен в геометрии. Я не меньше часа ломал голову, стараясь рассчитать в уме площадь такой восьмиугольной секции, разбивал ее на прямоугольники, вспоминал Пифагора, складывал треугольники в квадрат… и пришел к выводу, что площадь одной восьмиугольной секции очень близка к одному квадратному метру. Вот она земля, где еще живет метрическая система! Я смеялся и плакал.
   Само тело листа имело толщину в пять сантиметров и состояло из трех явно выраженных слоев. Верхний сантиметр был абсолютно прозрачным, с небольшими сквозными дырочками, и невероятно эластичным. Созданный из некого полимера, похожего на оргстекло, этот эпителий настолько прочный, что запросто выдерживает не только мой вес, но и колеса моей машинки, лишь немного прогибаясь. Конечно, осилить массу гексоходов у него шансов нет, поэтому они оставляют вереницы аккуратных, круглых дырочек от своих стоп.
   После шла тонкая живая прослойка в пару зеленых миллиметров, которая обеспечивала рост остальных слоев и фотосинтез. Все остальное было белым, сочным и чрезвычайно вкусным – можно назвать плодовым слоем. Без всякого сомнения, мы продвигались сквозь чью-то плантацию, превращающую солнечный свет в пищу. Плантацию очень простую, но продуманную и способную противостоять суровой погоде. Более того, этот вид растительной ткани мог размножаться самостоятельно и захватывать новые территории! Перед тем как мы перешли зеленую границу я видел, что жилки способны расти дальше, соединяться, а уже потом, в новом пустом восьмиугольнике должно образоваться новое зеленое тело. Но думаю, это происходит довольно медленно, и новому восьмиугольнику придется расти не меньше года.
   Так или иначе, сегодня я вырубил тесаком немалый кусок листа и впервые за весь поход поел. Очень вкусно, питательно и ДНК очень смахивает на дыню - ложусь спать довольным.
   
   874 год новейшей эры. 102 день.
   
   Несмотря на то, что первая ночь на чужой территории не предрекала никаких опасностей, и все шло своим спокойным чередом, я проснулся задолго до рассвета и в взволнованном состоянии вылез из-под навеса. Вокруг тихая, холодная ночь, никаких звуков и бесконечные поля восьмиугольников, серых в лунном свете - ничего отличного от вчерашнего дня... Но я уже знал, почему меня взяли в поход! Я, наконец-то, почувствовал момент собственного выхода на сцену, в эту минуту моя армия была в серьезной опасности и именно сейчас мне предстояло ее спасти! Впрыск адреналина напряг органы чувств до предела, но никаких чужаков они не уловили, да и это было лишним, так как врага давно нашла моя иммунная система – я проснулся от насморка. Пора было браться за работу.
   Расположившись под таким романтичным небом в позе лотоса, я широко раскрыл рот и принялся усиленно гонять воздух взад-вперед, насыщая слюну теми частицами, что витали в местном воздухе. Решив, когда достаточно, поместил пробу в генетический анализатор в своей глотке. Мне пришлось часов пять визуализировать ДНК вирусов, которых оказалось ровно десять разновидностей, но все они были довольно однотипны. За это время наступило утро, меня обступили матросы, но никто не посмел тревожить меня. Конечно, они-то уже чувствовали, как болезнь пожирает их легкие. Да, ребятки, ваш хозяин не смог придумать систему очистки воздуха от вирусов – какая прелесть! Мозг вышел на связь тут же, как я поднялся на ноги, его интересовал мой вердикт.
   - Доброе утро, мне потребуется часа четыре, чтобы выделить необходимые антитела и синтезировать пару миллилитров…
   - Образец в одну десятую миллилитра явится достаточным! – уверенно, но с долей переживаний ответил Мозг – У Вас есть походная лаборатория, отдайте миньонам образец, и они все совершить без вмешательства чужих.
   - Хорошо.
   - Хочу дать сведения, в двух километрах впереди лежат разведчики. Они пробыли тут дольше на один суток, но еще подают признаки жизнедеятельности. Хочу просить Вас сделать попытку…
   - Я понял, но с одним условием.
   - Какие условия Вас удовлетворять?
   - Как я понимаю, моей машинке тоже потребуется медицинская помощь, мне нужно добраться до ее внутренностей.
   - Вы уже близко к цели, машинка не по… - эта сволочь проговорилась - Миньоны сделают Вас помощь.
   - Хорошо, конец связи!
    Я кинулся к машине, но она уже зачахла, неуверенно проехала десяток метров, остановилась и не смогла двинуться дальше. Меня переполнила любовная жалость к этому трудяге, закованному в металлический корпус, который провез меня такое расстояние. Пообещав ему, что скоро вернусь, взял свой портфель, похлопал машинку по капоту и побежал вперед. Мозг ведь сказал, что разведчики всего в паре километров впереди?
   Большими прыжками я несся по восьмиугольным листам, пружинящими под ногами, стараясь дышать ровно в здешнем воздухе. На наличие вирусов мне наплевать – организм уже усел настроить иммунную защиту и справится с ними, но вот малая концентрация кислорода превратила два километра бега в мучение. Впервые, когда наклон листа начал подниматься вверх по склону холма, выяснилось, насколько его поверхность скользкая. Чуть не пришлось вставать на четвереньки!  Наконец-то, двое крабов показались впереди. Они сидели ровно, прижившись спинами, видимо стараясь приподнять свои антенны максимально высоко. Добравшись до них, рухнул на колени от усталости, и некоторое время приходил в себя. Забавно, что тогда я случайно приложил ладонь к жилке листа, и она обожгла меня… холодом! Я не мог найти объяснения, но очевидно, все жилки в округе оказались чертовски холодными. Настолько, что будь они из материала с металлическими свойствами, моя кожа попросту примерзала к ним. Задаваясь вопросами, как на них еще не образовалась ледяная корка, я совершенно забыл о главной цели, о крабах. Пришлось побороть желание разгадывать загадки местной флоры, так как бедолаги находились в предсмертном состоянии. Они не могли двигаться и никак не отреагировали на мое появление. Я с трудом поднял клешню одного из них и отпустил – она упала совершенно безвольно и когтем проткнула лист. При этом краб издал кашляющий звук, и из его дыхательных щелей по бокам брызнула кровь, а после дыхание прекратилось совсем. Похоже, я его этим убил. Вздохнул и собрал образец крови в один из пузырьков из своей шкатулки. Теперь нужно было попробовать спасти второго.
   У меня не было времени анализировать кровь крабов, но по цвету и запаху она напоминала человеческую, поэтому я решил поступить очень просто.
   - Держись солдат! – немного заигравшись приговаривал я, пока моя вторая печень заканчивала синтез махонькой капсулы с антителами – Не пройдет и нескольких часов, как ты снова сможешь встать в строй. Я тебе обещаю! И ты снова будешь боком пятиться со своими дружками. А когда вернешься домой, я тебя познакомлю с этиловым спиртом, и ты со смехом будешь вспомнишь эту дурацкую ситуацию. Да? Ты ведь хочешь узнать, что такое спирт? Конечно, хочешь! Только держись, браток... ты слышишь меня?
   Мне показалось, что он слегка мотнул антенной.
   - Знаешь, ты ведь не такой, как остальные клоны, тебя сделали разведчиком! А это значит, что ты особенный, мне надо выделить тебя! – я начал рыться в шкатулке – У меня тут есть немного смеси воска с кармином, вот как знал, что когда-нибудь пригодится… - нашел малюсенькую баночку с красным красителем и, подойдя к крабу, жирно пальцем написал на его сером, металлическом панцире “Ваня” – Вот теперь у тебя есть имя, гордись, Иван!
   Краб не возражал.
   - Эх, Ваня, Ваня… Как все непросто в этом мире. Но это не значит, что нужно сдаваться, ты ведь не сдашься? Ты такой молодец, так бодро шел к цели, но еще не выполнил свою миссию! Борись, Ваня, будь молодцом до конца. И ты не смотри, что я с тобой просто так болтаю, я ведь делаю тебе лекарство. Ведь ты понимаешь, что надышался отравленным воздухом? Да, в этом воздухе витает множество опаснейших вирусов, которые сейчас уничтожают клетки твоих легких. Но твой организм сильный! Он бы легко победил вирус, если б только мог его найти, если бы он знал, как отличить зараженные клетки от остальных. А вот мой организм знает и поможет твоему! Слышишь, Ваня? Он сейчас сделает специальные маркеры, которые разнесутся с кровью по всему твоему телу и пометят собой все вирусные молекулы! Все, все вирусы, Ваня! И тут твой сильный иммунитет мгновенно их всех поглотит. Почему ты не веришь? Я тебе отвечаю, что поглотит!  Только потерпи еще чуток… Сейчас еще немножко и остальные твои собратья подтянутся, им тоже лекарство нужно…
   Я еще много чего наговорил бедному Ване за тот час, пока готовил антитела. Со мной произошло какое-то помешательство… Гексоходы к тому времени уже успели подойти. У меня в шкатулке был пластиковый шприц – мое сокровище, почти такое же древнее, как я сам. Еще из тех времен, когда не использовали экологичные быстроразлагающиеся полимеры… Пришлось надрезать тесаком свой костюм на правом боку, чтобы добраться до маленькой щелочки синтезатора и вынуть из нее приготовленную капсулу. Наполнил шприц ее содержимым, получилось всего около миллилитра. Приглядевшись к Ваниным дыхательным щелям, я разглядел внутри мягкую плоть и даже один сосуд, пришлось потрудиться, чтобы попасть иголкой прямо в него и ввести половину содержимого шприца. Я считал, что если антитела сработают, то этого будет вполне достаточно на ближайшие несколько часов.
   - Его пока нельзя трогать! – крикнул я подошедшим матросикам – На вот, держи образец – подал одному из них капсулу, в которой остались некоторые крохи, и тот тут же побежал в сторону фрегата с радаром – Где моя машинка?!
   Когда меня со шприцем в руке подвели к ней, то к тому моменту двое матросиков специальным инструментом сняли капот, и перед моим взором предстали внутренности. В прямом смысле. Наконец-то, я узнал секрет двигателя своей машинки, но его сложно описать словами. Во всяком случае приличными. Я даже хихикнул с досады, так как где-то в глубине своего подсознания о чем-то таком догадывался. Под капотом был почти полный набор человеческих органов, расположенных в разных по размеру пластиковых емкостях. Сердце было размером с два моих кулака и отличалось очень спокойным, неторопливым ритмом. Малый круг кровообращения уходил сосудами к днищу машины, где под двойным полом скрывалось огромное легкое, размером почти с весь автомобиль. При движении воздух проходил сквозь него самотеком, предварительно очищаясь в системе фильтров, сложность которой была посерьезнее всего остального… После легкого кровь попадала в странный пищеварительный орган, пищеводом тянувшийся к “бензобаку”. Он не был похож формой на желудок, и мне трудно судить, какие процессы протекают внутри, но по всей видимости, он совмещал в себе и печень, и кишечник, и поджелудочную железу – в общем, все вместе. И так получалось, что “малый” круг кровообращения оказывался куда больше “большого”, который питал непосредственно двигатель. Аорта в основном расходилась на четыре главных сосуда, каждый из которых подходил к своей, одной-единственной мышце толщиной с мою руку. Все четыре мышцы крепились к коленчатому валу и своими упорядоченными сокращениями приводили его во вращательное движение. Всем этим руководил крохотный мозг, размером с монету, который, похоже, тактильно ощущал мои нажатия на педали с помощью нервов, упакованных в резиновую изоляцию.
   Я вколол машинке свое лекарство и попросил обратно закрыть все металлом, так как выглядело такое чудо малоприятно. Неужели Мозг не мог создать обыкновенный двигатель внутреннего сгорания? Какие могут быть преимущества у живого двигателя? Регенерация большинства деталей? Но все равно остается металлическая коробка передач. Возможно, высокий коэффициент полезного действия из-за отсутствия нагрева, и почти полная бесшумность? Хотя нет, КПД мышц тоже довольно низок, и около половины энергии превращается в тепло, которое нагревает кровь. Но температура крови не может подниматься выше сорока градусов, иначе клетки начнут погибать, и видимо для этого и существует огромное легкое, сквозь которое проходит холодный забортный воздух. Какие еще могут быть плюсы? Большой крутящий момент и малые обороты в целом. Действительно, каждая мышца, такого размера, вполне может быть очень сильной, способной поднимать килограмм двести-триста. Именно поэтому моя машинка так резко стартует с места, но не может развить большой скорости, даже когда едет по ровной поверхности без песка.
   Не знаю, зачем я развел эти размышления. День уже почти закончился, а мы так и не сдвинулись с места. Зато все уже испытали положительное действие моих антител, и даже Ваня смог пошевелиться и вздохнуть спокойно. Мозг, по этому поводу, выразил мне благодарность и предупредил, что завтра мы достигнем самой вражеской колонии, которая находится всего лишь в пятнадцати километрах. Я ответил серьезными опасениями по поводу колоссальных размеров зеленных плантаций. Мне сложно вообразить, насколько огромной может быть колония, которой требуется столько пищи! Неужели наша скромная армия сможет что-то сделать городу, населенному, возможно, миллионами существ? Мозг признался, что не имеет никакой информации по данному поводу, и что мне, как человеку, уже выполнившему свои обязанности, он позволяет возвращаться обратно прямо сейчас. Нет уж, русские идут до конца!
    
   874 год новейшей эры. 103 день.
   
   Мне приходится записывать это спустя четверо суток, потому что писать левой рукой оказалось невыносимо трудно. Пришлось ждать, когда восстановится правая. Но самое главное, чудо свершилось, и я пережил этот день! Вот как это было.
   С самого утра в воздухе витало боевое настроение, несмотря на увеличившуюся концентрацию вирусов. Солнышко, внезапно, зажглось с удвоенной силой, так как никакой облачности не наблюдалось. Хотелось просто купаться в его теплых лучах, кушать дыньку, что растет под ногами и жить так на одном месте пару лет. Эх, этот автотрофный костюм явно меняет мое мироощущение! Тем временем, пока я наслаждался отличной погодой, все сорок крабов-пехотинцев, кроме единственного погибшего, вышли из фрегатов и построились в одну шеренгу. Матросы принялись шнырять вокруг них с одной интересной целью – они их вооружали. Выяснилось, что их полуметровые когти крепились к внешнему скелету хитро спрятанными винтами. Придирчивые матросы тонкими пальчиками проверяли остроту лезвий, и иногда оставались недовольными. Тогда они снимали неудовлетворительный коготь и относили его внутрь фрегата, где, похоже, затачивали или меняли на другой, не знаю. Другая группа матросов параллельно прикручивали к левым рукам крабов огнестрельное оружие! Довольно короткие стволы с калибром около четырех сантиметров и барабаном на три патрона. Я был бы очень признателен, если получил какой-нибудь автомат в руки!
   Вооружение крабов заняло не меньше часа, к концу которого я начал серьезно нервничать. Сидя на теле листа нервозно ковырял его тесаком, так как придумать себе занятие не получалось. В голову постепенно проникали жуткие мысли, откровенный страх и желание сбежать, как вдруг ко мне подошла троица крабов. Как же внушительно блестела их броня в солнечном свете! Внезапно, самый ближний замахал правой лапой, ударяя себя в грудь с таким звуком, будто бил кувалдой по наковальне. Причем его когти пару раз просвистели рядом с моим лицом. Я действительно испугался и откатился в сторону, потеряв при этом собственное оружие.
   - Стойте! Что вам от меня надо?!
   В ответ троица уже синхронно начала бить себя в грудь и издавать жуткие звуки из своих дыхательных щелей. Я замахал руками и завопил: “Стойте, я ничего не понимаю!” – уже приготовился умереть. Но, внезапно, крабы успокоились и замерли. Потихоньку начинало складываться впечатление, что они не собираются меня убивать… Может, так выглядит их благодарность за лекарство?
   После десятисекундного молчания самый активный из крабов сделал в мою сторону пару шагов, куда-то указал лапой и снова ударил себя в грудь. Я постарался не сводить с него взгляда и при этом разглядеть то, на что он указывал. Тем не менее, на мгновение взгляд отвести пришлось, и это потребовало от меня недюжей храбрости. По всей видимости, пехотинец показывал на Ваню, который вполне отлично себя чувствовал и стоял немного обособленно от сородичей. От испуга я соображал очень туго, но все-таки меня осенило. Оказалось, что они не такие уж и бездушные твари, как я считал.
   - Вы тоже хотите себе имена на груди? Черти бы вас драли, козлов…
   Следующие минут десять я потратил на рисование пальцем. К счастью, краски хватило только на эту троицу, хотя ко мне уже было выстроилась очередь. Эту троицу богатырей я обозвал Петей, Ромой и Валерой, причем последний радовался сильнее остальных, подбегал к каждому безымянному крабу и без устали подставлял свою грудь под чужие смотровые щели. Наверное, потому, что его имя было самым длинным. Эх, дети, просто дети…
     Наконец-то, подготовка закончилась, и мы выступили. Крабы, выстроившись в походные колонны, разбились на десятки, которые с гордостью возглавляли мои фавориты. Гексоходы не все отправились в путь, в первую очередь на месте остался радар и вместе с ним фрегат-цистерна. А два пустых крабоносца и один таинственный фрегат неспешно шагали позади пехоты. А вот я кружил на машинке по кругу, лишь изредка уезжая немного вперед, когда любопытство и нетерпение побеждали здравый смысл.
   Я уже написал, что огромные площади зеленных восьмиугольников, которые мне уже порядком намозолили глаза и начинали бесить, рисовали в моем воображении подобающий по размерам город, населению которого и необходима вся эта пища. Ее вполне хватит чтобы прокормить миллионы бочек-индивидуумов! Или это должен был быть организм колоссальных размеров и возможностей. Еще больше смущал тот факт, что нам так и не встретились организмы, собирающие этот урожай. Неожиданно появилась надежда, что хозяина этой плантации и не существует. Ведь эта культура могла разрастись сама по себе, но ведь кто-то отравлял местный воздух вирусами… Я обратил внимание, что с какого-то момента все жилки листов покрылись изморозью – по каким-то причинам они были заморожены до очень низких температур. И самое главное – дышать становилось все труднее и трудней.
   И вот мы добрались. Центр плантации в диаметре был около сотни метров и представлял собой круг из четырехметровой стены. Издалека я подумал, что над ней стоит двенадцать башенок, но это было двенадцать труб, загнутых буквой “г” и отверстиями смотрящих в двенадцати направлениях.
   Я остановился и вышел из машинки чтобы осмотреться, но вдруг чуть не потерял сознание. Мы находились достаточно далеко от труб, примерно в паре километров, но мне уже было ясно, что из них с большим напором выходит почти чистый углекислый газ и вирусы в придачу. Я жутко обманулся! Позабыв, насколько мой организм хорошо приспособлен к кислородному голоданию, я не заметил, как резко возрос уровень углекислоты. Или моя голова уже не могла трезво мыслить? В итоге, дыша ртом, как рыба на песке, я с трудом мог стоять на ногах. А потом языком ощутил, что в моем выдохе больше драгоценного окислителя, чем во вдохе…
   И тут на сцену вышел таинственный гексоход с парой дополнительных конечностей сзади. Он раздвинул все свои ноги во все стороны максимально широко и дополнительно подперся сзади маленькими ножками. После этого его огромный панцирь начал медленно раскрываться и из него показалась какая-то труба. Почему-то моему умирающему сознанию пришла мысль, что это телескоп и сейчас слишком светло, чтобы наблюдать за звездами… и только в последний момент я успел заткнуть уши, а распахнутый от удивления рот, похоже, спас мои барабанный перепонки.
   Взрыв и оглушительный грохот! Земля вздрогнула, как при землетрясении, и я упал на спину. Взрывная волна прошлась вокруг фрегата, заставив зеленные восьмиугольники полопаться, а из сломанных жил повалил белый пар… и это была только отдача! Сам снаряд, весивший не меньше двухсот килограмм, вспорол пространство и бабахнул где-то там, вызвав еще один толчок, подбросивший меня над землей. На секунду мое зрение заволокло кислым дымом от выстрела и дымкой из поломанных жил. Мгновение, и мой мозг не просто проснулся, а заработал как сумасшедший – из земли шел чистый кислород! Моментально стало холодно, но я упорно вглядывался в сторону, куда полетел снаряд. Не знаю, может быть я ожидал увидеть ядерный гриб, но на самом деле увидел воронку глубиной метров пять и пробоину в стене. Вообще вся стена покрылась трещинами и незамеченный ранее прозрачный купол, над ней лопнул и обвалился внутрь. С новым взрывом вверх взметнулся фонтан красно-зеленного пламени и некоторые обломки стены долетели до нас.
   - Ну, мы… постучались…
   - Вы слышать меня? –в ухе раздался голос Мозга, с трудом перебивающий гул недавнего выстрела.
   Я зачем-то закивал головой и далеко не сразу сообразил, что надо сказать “да”.
   - Да, все хорошо, просто меня немного контузило.
   - Существовала вероятность гибели отряда от задыхания, я не мог допустить опоздать.
   - С-согласен…
   Внезапно, я понял, что сильно дрожу от дикого холода, так как вокруг довольно активно испаряется жидкий кислород. Нужно было срочно убегать прочь с поломанных восьмиугольников, и я понесся со всех ног в сторону пробоины в стене. Мне было дико интересно!
   - Что вы готовы рассказать о ситуации? – тем временем спрашивал Мозг.
   Я уже чувствовал, как помутняется мой рассудок, что он буквально пьянел, и мне стало трудно сдержать детский восторг – хихикал на бегу. Но с другой стороны мой мозг заработал на предельных оборотах, и в одно мгновение я понял все и остановился. Бежать вперед стало страшно.
   - Я понял, почему эти зеленные равнины настолько бескрайние! – и прошептал сокрушенно – Местные хозяева не используют фотосинтез для получения пищи…
   - Не знаю в этом логики – ответил Мозг, который никак не мог игнорировать мое удивление.
   А я всматривался вперед, пока не увидел один из отрядов крабов, сильно обогнавший меня и почти достигнувших воронки.
   - Вы послали отряд в бой?
   - Они добывают данные о местной жизни. Что вы знать, но не говорить со мной? 
   - Это я вам сейчас расскажу о местной жизни! Они используют фотосинтез только для получения кислорода, потому что…
   Я не успел договорить, так как последующие события сделали это за меня. Огненный факел, взметнувшийся на несколько секунд, уже потух, и руины казались более-менее спокойными, как вдруг из них полезли сами хозяева. Сначала он был один и вылез откуда-то из-под земли, так как его высота достигала метров двадцати. Похожий на титана из мифологии, он блестел голубоватой кожей, смахивающей на рыбью чешую, из его спины торчали длиннющие, волочащиеся по земле щупальца, а сверху была круглая пасть состоящая из сплошных зубов – настоящая дробильная машина. Но самое главное, гигант уверенно и бодро шагал на двух ногах. Чтобы такая огромная тварь могла быть прямоходящей, ее скелет должен быть из прочных сплавов, а мышцы настолько мощными и эффективными, что нашему миокарду и не снилось! Я был готов дать руку на отсечение, что совершенно не страшно, по сравнению с ужасом того дня… что метаболизм этого монстра требовал очень высокой концентрации кислорода. Или даже наличия сжиженного окислителя.
   Будто в доказательство моих слов, колосс побежал! Я был в сотне метров, но земля дрожала у меня под ногами. Половина крабов, это был отряд многострадального Ивана, оказалась накрыта безжалостными ступнями и тут же растоптана. Остальные открыли огонь, но урона, похоже, не причинили. Щупальца принялись шуровать по земле с ловкостью рук карточного фокусника. Я не успел удивиться, а пехотинец с красной пометкой на груди уже провалился в глотку… А из жуткого логова уже выглядывала следующая пасть.
   - Ало?! Сколько нужно времени чтобы перезарядить пушку?
   - Осталось тридцать секунды.
   Я соображал очень бешено.
   - Выстрел прямой наводкой убьет одного, а к следующему залпу мы будем сожраны!
   И тут земля задрожала снова – первый монстр переловил всех крабов и побежал в сторону нашего фрегата с орудием, который уже казался крошечным… Скорость движения исполина завораживала, казалось ничто не может его остановить! И тут раздалось два хлопка и прямо в грудь чудовища что-то ударило, заставив его опрокинуться на спину. Оказалось, что у крабоносцев тоже есть по пушке, но небольшого калибра. Я увидел, как к поваленному монстру ринулись два отряда пехотинцев, вонзавшие свои когти в синие тело!
   - Нельзя его атаковать! Назад! У него в теле баллоны с жидким…
   И тут гиганта разорвало! Оранжевый огненный шар поглотил всех пехотинцев, и даже я, закрывший лицо руками ощутил волну жара, опалившую мне волосы на голове. Бешенный адреналин не позволил мне пролежать на земле ни секунды, а когда я вскочил, вокруг меня стояло семеро крабов, впереди которых стоял Валера – ко мне подоспели последние солдаты. Оглянулся на пробоину – там стояло уже два монстра и, судя по скорости первого, им потребовалось бы секунд пятнадцать, чтобы добежать до нас. Я ощутил, как краб что-то пихает мне – это был мой тесак, оброненный во время первого выстрела. Ну, теперь все стало на свои места.
   - Ало, Мозг! Стреляй из пушек только тогда, когда мы уже умрем, понял?!
   Что мне ответили в ухо, я уже не помню, так как мой собственный мозг вскипел от специального гормонального коктейля. Все мои навыки, все мои инстинкты, все мои силы от каждой клеточки организма должны были совершить одно чудо – сохранить мою жизнь! А единственная идея состояла в том, чтобы пробежать у первого монстра между ног. Ничего другого быть не могло.
   Когда оказываешься между ног гигантской бегущей твари, кажется, что мироздание сходит с ума. Каждая ступня размером превышала мою машину. Пространства для проскока было море, но заставить свое сознание работать, преодолеть ужас, мне удавалось с невероятным трудом. На тысячу лет вперед запомню, как в замедленном восприятии наблюдал за сотнями тонн живого мяса, парящими в воздухе… Я увидел у чудовища необычайно длинный хвост, который тянулся на десятки метров прямо из логова. Мои мысли тут же обогнали скорость света. Первый монстр был мобильным и имел внутренний запас окислителя, а эти двое питаются от шланга, значит их можно отрезать от газопровода, и они задохнутся очень быстро! Не представляю, с какой решимостью я ударил по шлангу, но тесак отскочил в сторону, а в моей руке что-то хрустнуло. И тут же меня подхватило щупальце и оторвало от земли.  Уже в следующее мгновение меня уже кинули в пасть, но каким-то чудом моя нога зацепилась за щупальце и, сделав странный кувырок, мое тело промазало мимо пасти. Я схватился за ее край со стороны спины и на секундочку оседлал чудовище. Но не удержался и поехал по его гладкой спине вниз. Щупальце попыталось схватить меня снова, но выронила у самой земли, тем самым только смягчив мое падение. Оно попыталось схватить меня уже лежачего, но внезапно перед моим лицом просвистел острый, как бритва и резкий, как пуля, коготь и обрубил самый кончик чудовищного отростка. На долю секунды я увидел жуткое, бурлящее мясо зеленоватого оттенка…
   - Валера!
   Да, это был его звездный момент, подаривший мне спасение. Но в следующую секунду героического краба уже потащили в воздух.
   Бежать! Я понесся прочь так, как не бежал никогда.
   - Стреляю через десять секунды – произнесли в ухе.
   Десять секунд?! Недавно увидев прошлую вспышку, я знал, что должен убежать метров на двести. Мог ли я убежать на двести метров за десять секунд? Способно ли на это человеческое тело? Но эти двое не должны взорваться так же сильно, так как не имеют собственного запаса кислорода! Сколько мне осталось пробежать? Сломаны ли у меня ноги вообще? Почему я лечу?
   Я очнулся через несколько секунд после взрыва, с открытым переломом правой руки, почти без волос на голове, разодранным об землю лицом и почти полностью обгоревшим симбионтом на теле – костюм этого взрыва не пережил. Большого труда стоило перевернуться на спину, чтобы посмотреть, что случилось. От второго и третьего монстра остались воронка, какие-то ошметки и некоторые части скелета. Я перевел взгляд в сторону, как раз вовремя, чтобы разглядеть вдалеке, как четвертый монстр поднимает над собой один из наших фрегатов и швыряет об землю. Какая чудовищная сила! Вскоре он также легко расправился и с двумя другими гексоходами, панцири которых от удара об землю просто раскалывались. “Только бы он не уничтожил машинку!” – взмолился я про себя. А у титана, похоже, был определенный план, так как он побежал в сторону нашей ночной стоянки, уничтожать оставшиеся гексоходы, если только Мозг не отправил их шагать домой. Но двигаются они намного медленнее, этой гадины, и уйти далеко не смогут.
   Я огляделся и не увидел больше ни одного живого существа. У меня был шанс выбраться отсюда, и я намеревался его реализовать. Около получаса у меня ушло чтобы доковылять до разломанных фрегатов. Из одного доносилось слабый писк конвульсирующего матросика, но мне он был безразличен. Я закрыл глаза от облегчения, когда увидел свою машинку нетронутой – она стояла достаточно далеко, чтобы остаться незамеченной. Ее целый вид подарил мне надежду и силу бежать трусцой. Все мои вещи оказались там, где я их оставил - на сиденье. Прослезился от счастья, отыскал и принял успокоительное, а после поехал туда, где восьмиугольники не такие холодные.