Земля и небо Марины Попович

К этому интервью, думается, мои современные комментарии не требуются. Всё и так ясно из текста. Хочется только добавить один-единственный сохранившийся в памяти пассаж, которого не было (и не могло быть в те годы) в тексте. Марина Попович сказала мне примерно следующее: «Первой женщиной в космосе должна была быть я. Но Хрущев потребовал, чтобы первой полетела в космос женщина от станка. И полетела Терешкова».

Земля и небо Марины Попович

В Новосибирске она не была двадцать два года. Эти несколько дней должны были вместить в себя столько выступлений, столько разговоров, воспоминаний… Расписана была каждая минута. Но мы все же встретились, и, узнав, что читатели «Вечерки» будут рады поближе познакомиться с проставленной землячкой, Марина Лаврентьевна нашла время для беседы.
Как лучше представить собеседницу? Подполковник-инженер, летчик-испытатель, установившая тринадцать мировых рекордов, кандидат технических наук, член Союза журналистов СССР, автор двух книг, жена героя-космонавта Павла Романовича Поповича, мать двоих детей…
Но начать, наверно, нужно все-таки с Новосибирска. Ведь именно здесь были сделаны ею первые шаги в небо, шаги, определившие всю ее дальнейшую судьбу.

– Марина Лаврентьевна, как вам понравился сегодняшний город?

– Еще в самолете, подлетая к городу, я пыталась найти знакомые улицы, здания. Но узнать удалось только Красный проспект. Он по-прежнему такой же прямой, стройный. Всё остальное изменилось неузнаваемо. Город очень вырос, застроился. Изумителен Академгородок. Я вспоминала, как в первый раз попала в Новосибирск, приехав поступать в авиационный техникум. До этого была Белоруссия, война, эвакуация, жизнь в Болотнинском районе Новосибирской области, тяжелая работа – как и у всех в те годы. Новосибирск стал первым большим городом в моей жизни, первой моей столицей.
Надо сказать, что мне здорово везло в жизни на хороших людей. Помню. Я была очень огорчена, когда узнала, что в авиатехникуме не учат летать. «Я пришла сюда летать, а не строить самолеты», – заявила я. И у преподавателей нашлось желание возиться со мной, ничего не знавшей тогда девчонкой, доказывать, убеждать… Особенно запомнился Яков Моисеевич Меерович. Он преподавал сварочное дело, преподавал очень красиво, и нам сумел привить любовь к сварке. До сих пор помню этот предмет, хотя многое из того, что учила гораздо позже, забылось. Большую роль в моей судьбе сыграли заведующий отделением Игорь Николаевич Карпинский и особенно директор техникума Виктор Вениаминович Мануйлов. Это он помог затем поступить мне в летное училище.
Кстати, приехав в Новосибирск, я позвонила ему и спросила, помнит ли он меня.
– Отлично помню, – сказал мой директор. – Ведь вы были единственной студенткой, опоздавшей на защиту своего дипломного проекта.
Это действительно было так. День защиты совпал у меня с первым самостоятельным полетом в аэроклубе. Попросить, чтобы перенесли столь долгожданное для меня событие, я была не в силах.
Вот так я и училась, занималась в аэроклубе, работала – жизнь была трудная. Приходилось разгружать вагоны. Хорошо, когда они были с фруктами. Но чаще доставались с углем…
Очень хорошо помню свой первый прыжок с парашютом. Страшно боялась прыгать, а инструктор Александр Тимофеевич Лейбенко сказал:
– Конечно, страшно. Но нужно только решиться сделать первый шаг…

– Стать военным летчиком-испытателем вам, женщине, наверно, было нелегко?

– Конечно. Меня не хотели принимать в военное училище. Я добилась этого, только побывав на приеме у Ворошилова.

– Во время испытательных полетов у вас, видимо, было немало моментов, которые надолго остаются в памяти. Расскажите, пожалуйста, читателям «Вечернего Новосибирска» о каком-нибудь таком эпизоде.

– Помню, испытывала я один самолет на прочность. Страшное это дело – дается максимальная нагрузка, люки открыты, парашют наготове. «Выжала» я всё, что можно. Самолет большой, тяжелый, весь гудит, трясется, впечатление такое, что вот-вот рассыплется. Сзади инженер просит убавить скорость – потом выяснилось, что он впервые летал «на прочность». Рядом со мной в кресле второго пилота – мой большой начальник. Тоже требует сбросить скорость. Но начальник-то он на земле. А здесь я в командирском кресле. Однако, чувствую, приказывать не надо, нужно среагировать как-то по-женски. А у меня в любом полете с собой губная помада.
– Бери управление, – говорю я начальнику. Достаю тюбик с губной помадой и спокойно начинаю красить губы. Нет, вы не думайте, мне и самой, конечно, было страшно. Но я командир, и в любой ситуации должна оставаться хладнокровной.
А вообще-то, конечно, особо заниматься воспитательной работой в испытательных полетах некогда. Достаточно сказать, что даже в обычном полете при взлете у пилота температура тела превышает 38 градусов, а пульс поднимается до 120. Можно представить, какие физические и нервные нагрузки мы переносим при испытаниях.

– Есть ли у вас любимый самолет?

– Я летала на машинах примерно двадцати пяти типов. Все они мне дороги. Но больше всего, пожалуй, люблю «Антей» – отличную машину. Из тринадцати моих мировых рекордов десять установлено на нем. Кстати (это уже не о самолетах), число тринадцать преследует меня всю жизнь. Даже квартира, которую нам дали в Звездном городке, и та была под номером тринадцать…

– А как относится к вашей опасной работе Павел Романович?

– Он сам летчик, более того, космонавт, и понимает, что без неба нам нельзя. Ну, а как муж… Было однажды. После особенно тяжелого полета, только я приземлилась, подходит он ко мне, сердитый, говорит: «Всё. Последний раз летала». Но на следующий день я, конечно, полетела снова.

– Марина Лаврентьевна, когда двенадцать лет назад вся страна встречала Павла Романовича из первого космического полета, многим на экранах телевизоров и газетных фотографиях запомнилась бойкая жизнерадостная девчушка Наташа. Кем она стала сейчас?

– Ей уже восемнадцать. Она студентка института международных отношений. А шесть лет сейчас нашей второй дочке, Оксане. Тоже боевая растет. Конечно, хлопот с ними хватает.

– Поделитесь, пожалуйста, секретом, как вам хватает времени на всё, что вы достигли?

– Это большой секрет, но я скажу, что времени хватает далеко не на всё. Скоро Новый год. И так хочется встретить его в новом нарядном платье, с новой модной прической, быть в этот вечер самой-самой красивой. Вот на это-то как раз и не хватает времени. Но я стараюсь…

«Вечерний Новосибирск», 31 декабря 1974 г.