Глава 11. Финская дюймовочка

     Замуж выскочила  очень рано, хотелось вырваться из дома и начать новую самостоятельную жизнь. В их компании уже сыграли две свадьбы, обе по залету. Так что ей еще повезло, у нее  не только не было токсикоза на  свадьбе, но и жених был ее первым мужчиной.
 
     Была небольшого роста, хорошенькой,  красилась в блондинку,  в 90-х все были блондинками. Было бы в ней хоть немного изящества, была бы просто куколка.  Но откуда ему взяться, изяществу,  в отдаленном спальном районе, хоть и второй столицы?

     К 20 годам эта   чуть располневшая кормящая мама уже была хозяйкой в своей собственной квартире. Родители съехались с бабушкой, свою трехкомнатную и бабушкину однокомнатную квартиры разменяли на две двухкомнатные,  и квартирный вопрос был решен.   Хозяйка из нее была не очень, но мама помогала с готовкой.  Самой быть мамой  оказалось не так интересно, как она думала, но тут пригодилась бабушка с ее опытом.  Ей не пришлось работать ни одного дня после окончания школы, хозяйством она не была загружена, и самым ее любимым занятием стало гулять с ребенком. 

     Всегда тщательно красилась, надевала свои лучшие джинсы и босоножки на шпильках и выходила в свет. Во дворе такие же молодые мамочки пили пиво у детской песочницы и говорили о мужьях, о детях, давали ей практические советы.  Ее ребенок был спокойным и здоровым, все эти проблемы были от нее далеки, если что, у нее были мама и бабушка, и ей было неинтересно.  Подруги днем были на работе, и ей некому было продемонстрировать себя, такую красивую,  и младенчика в импортной коляске. Пойти  было практически некуда, поговорить не с кем.  Делалось скучно.

     Муж начинал раздражать ее.  Оказалось, что ее  бесит, как он жадно глотает еду, почти не жуя, как ходит в душ после секса, а не до него. У нее сводило челюсти от его дежурного тоста  ”Выпьем за мою жену, которая была девственницей до встречи со мной, а то у всех моих предыдущих я был вторым, и все думал, где же эти первые?”  Скрывать раздражение ей и в голову не приходило, она же теперь жена и мать.

     Первые ссоры заканчивались в постели, но скоро секс уже не сглаживал углов, а провоцировал скандалы. Он грубое животное, а она никакая любовница. Он ее не понимает, думает только о себе, а она мяса пожарить не умеет, а тещина готовка ему надоела еще тогда,  когда он женихом приходил к ним по пятницам обедать. В то время после этой “официальной” части с холодцом и салатом “мимоза”, ее родители уезжали вкалывать на дачу, оставляя их в пустой квартире на все выходные. А он тогда был другим, она тогда еще надеялась, что он  научится быть нежным, а она и тогда была бревно бревном, но он тоже надеялся, что это от ее неопытности. 
   
     И развелись бы они, как некоторые пары в их кругу, свадьбы уже пошли по второму кругу, но вдруг оказалось, что она опять беременна.

     Вторая беременность была гораздо тяжелее первой, никаких ожиданий необыкновенных перемен в ней не было, но и тайком сделать аборт, как советовали опытные подруги,  не хотела.  Напротив,  с головой ушла в эту беременность. Когда ее мутило по утрам, она думала не о том, как ей плохо, а волновалась за свою девочку. 

     И мама, и бабушка подтверждали, что будет девочка.  Первым ребенком, сыном, она ходила животом вперед, со спины и не видно было, что беременная, а теперь живот рос вширь, талии не было с первых месяцев, казалось, что просто очень располнела.  У нее скоро будет двое детей, мальчик и девочка, тут уж не до разводов.

     Ему тоже подвернулась возможность отвлечься от семейных неурядиц,  друг предложил начать свое дело.  Было страшновато, но он рискнул и открыл маленькую фирму.  Оказалось, что он просто рожден для этого “купи-продай”, его увлекало не столько расширение бизнеса, сколько зарабатывание денег. 

      Без денег он был грубоватым мужиком, с деньгами стал крутым бизнесменом.  На шестерке он просто хамил на дороге, на джипе он уверенно моргал фарами, и водители сами уступали левый ряд.  Деньги меняли его окружение, теперь он решал вопросы с серьезными людьми. Такому его новому успешному образу очень подходила правильная семья, где жена сидит дома и скоро родит второго ребенка.

      Скоро он купил трехкомнатную квартиру в этом же районе,  она родила девочку и на первый взгляд они жили хорошо.  У детей была своя комната, она понемногу училась готовить, даже пироги пекла, они часто принимали гостей. Было чем похвастаться, новый дом, новая мебель, новая машина.

     Но после нескольких рюмок начинались все те же разговоры о бурной молодости,  где сидели, сколько выпили, кто танцевал на столе и кто с кем проснулся. Прием гостей становился обычной пьянкой, за разоренным столом сидели до глубокой ночи, пока все не выпьют, и выпроводить шумную компанию было трудно.  Его злило, что пьют его водку, но не восхищаются тем, как он поднялся и с кем теперь ведет дела, а ее бесило то, что ей все это убирать до утра. Постепенно и эти встречи с прежней компанией прекратились.

     Он все больше времени проводил на работе, в той своей другой жизни, даже праздники отмечал в каких-то нужных местах с нужными людьми, ее с собой никогда не брал. Ей было ясно, они отдаляются друг от друга.  Однажды утром она попробовала поговорить с ним о том, что у него своя жизнь, что он почти ничего ей не рассказывает, что почти не бывает дома, что ей одиноко.  Сказал, что ему некогда, у него важная встреча, и ушел, оставив денег, мол, купи себе чего-нибудь.  Попыталась поделиться с мамой, но та не поняла ее, сказала, что  с жиру бесится.   В доме все есть, чего ей еще надо?

     Дети росли, пошли в школу, и оказалось, что в воспитании она тоже была не очень сильна. Мальчику учиться не нравилось, а как его заинтересовать, она не знала, потому что хорошо помнила, что ей самой школа была по барабану.  С девочкой было проще, они вместе смотрели сериалы и листали модные журналы.  Ей не было и 30, а казалось, что ничего нового ее уже не ждет, так и будут проходить годы, она так и состарится.

     Она научилась вести хозяйство, у них был устроенный быт, но он все меньше времени бывал дома. Деловые встречи  стали затягиваться до глубокой ночи, однажды он просто не пришел ночевать.  В тот первый раз  еще как-то оправдывался, но скоро перестал, даже не предупреждал, что задержится или останется ночевать “в офисе”.  Семья существовала только на бумаге, он их содержал, но почти ими не интересовался. 

     Невозможно было с этим смириться,  хотелось стать важной для него, вернуть его внимание.  Ее куцый жизненный опыт подсказывал ей только один способ.  Она решила еще раз забеременеть, на ее беду мама эту идею поддержала.

     Это было не так просто, он вспоминал о своих супружеских обязанностях редко, засыпать в одиночестве она уже привыкла. Теперь  стала  внимательно следить за своим циклом, высчитывать благоприятные дни.  По совету мамы купила сексуальное белье и ажурные чулки, сходила в салон сделать новую стрижку с цветными прядками.  В общем, их представление о соблазне было больше похоже не на эротику, а на порно, но именно это и сработало. 

     В подходящий для ее планов день он, как всегда, пришел поздно, но она не спала, а встречала его в красном белье, черных чулках и на шпильках.  От него сильно пахло алкоголем, но совсем пьяным он не был, поэтому был в состоянии не только искренне удивиться, но и вообще, был в состоянии. И она залетела!  Ее не смущало, что она думает о своей беременности именно этими словами, как будто она девчонка, пытающаяся женить на себе парня.  Ей было важно, что ее план сработал, она беременна.

     А дальше все пошло не так.  Он сразу заявил, что это она специально устроила, а ему и двоих детей более чем достаточно, у него их уже трое сидят на шее, куда еще четвертого, только аборт.  Но, сходив на работу и видно поговорив об этом с теми, чье мнение уважал, был уже не столь категоричен. Быть отцом троих детей теперь казалось ему круто, деньги есть, она может рожать, но пусть помнит, что сама все это замутила, а у него бизнес, ему их всех кормить надо. Такой одинокой она еще никогда не была.

     Всю беременность ее мучил токсикоз, в первую половину еще надеялась, что пройдет, но во второй половине уже то и дело лежала на сохранении, есть не могла, худела, но была вся отечная, ходила с трудом, домашние дела были на маме, бабушки уже не было.  Он практически не появлялся дома, она подозревала, что снимает квартиру, что у него кто-то есть.  Но ей было так плохо, что она думала об этом, как о чем-то несущественном, как человек, умирающий от рака, думает о кариесе.

     Она родила слабенького и болезненного мальчика, все ее силы уходили на то, чтобы  не дать ему умереть, молока не было, но это не имело значения, грудь ребеночек все равно не брал.  Мама практически жила с ними, ей бы одной не справится.  Он появлялся дома, только чтобы дать денег, и на том спасибо. 

     Понемногу все наладилось, мальчик окреп, но врачи предупредили, что некие отклонения у него будут всегда.  Она не думала о том, что это за отклонения такие, она любила своего сыночка, он стоил ей стольких усилий, а люди разные бывают, и живут же как-то, вот и мы проживем.  И они жили, дети росли, казалось, что она всем довольна, что ее устраивает эта жизнь.  Конечно,  набрала вес, но успокаивала себя тем, что от этого лицо моложе, и вообще, у маленькой женщины есть все, кроме фигуры.

     Ей было  под сорок, когда он принес очередные деньги и объявил, что у него будет еще один ребенок и ему нужен развод, он собирается жениться на матери его ребенка.  На ее недоуменный вопрос, а она тогда кто, он просто заявил, что она такая же никакая мать, как и любовница.  Старший сын оболтус, дочь думает только о гулянках, того и гляди принесет в подоле, а про младшего и говорить нечего.  Посоветовал чаще смотреть в зеркало, она уже толще тещи.   Короче, он оставляет ей квартиру  и будет давать определенную сумму, на большее пусть не рассчитывает.

     Она смотрела на этого крупного мужика, уже начавшего лысеть и обрастать жирком, которому она родила  троих детей, смотрела и не понимала. За что? Он же ее Дюймовочкой называл, она же ему никогда не изменяла, она же его… Что? Любила?

     Он что-то продолжал говорить своим уверенным голосом,  а она разглядывала его, как будто видела в первый раз. Ей стало страшно и легко от простой мысли – она никогда его не любила, никогда. По ходу, они поженились без любви.  Ей необходимо было немедленно убедиться в этом,  и она, прервав  напористый монолог, спросила, любил ли он ее?  Хоть когда-нибудь,  любил ли он ее?  Даже ее кружевное белье и колготки в сеточку не удивили его больше,  ее вопрос просто поразил его, оглушил.

     Она же читала его лицо, как газетные заголовки. Он  был уверен, что она будет плакать, умолять о чем-нибудь, торговаться с ним, в конце концов.  Она же глупая и жадная, ей же нужны только его деньги.  О том, что это он сам, давно уже, приходит сюда только денег дать, он не помнил, конечно. 

     А ее сейчас, когда он уже сказал, что все кончено,  похоже, волнует только одно, любил ли он ее?  И что лучше сказать, что любил? Начнет цепляться за эти слова, плакать.  Или сказать, что не любил?  Вот блин, он совершенно не был готов к такому повороту разговора, что ей сказать-то? 

     И тут она говорит ему, что он прав, им нужно расстаться, без любви жить нельзя, они же никогда не любили друг друга, вся их жизнь насквозь фальшивая. Инициатива в разговоре уже принадлежит не ему, он только слушает. Впервые за много лет он слушает свою пока что жену и понимает, что очень плохо ее знает.
 
     А она говорит о том, что детей нужно поберечь, что сама им все объяснит,  что  надеется - он найдет время на детей, что мешать не будет.  Он и сам не заметил, как стал уверять ее в том, что он их не бросит, что будет помогать, что купит ей новую иномарку, она же ездит на старых жигулях.

     Накрыло ее, когда он ушел.  Она ненужная, брошенная, она с тремя детьми на руках, она старая и толстая.  А он ушел к молодой, у него все впереди, ему родят другого ребенка, у него будет ребенок от другой женщины, у него будет новая семья.  А она, как жить ей?  Ее жизнь кончена? А ее дети? 

     Ей было необходимо срочно, немедленно, поговорить с кем-то  об этом ужасе.  Но что-то новое в ней, в момент сильного напряжения ее души выплывшее на поверхность из самой глубины, и сделавшее самым важным вопрос, а любили ли они друг друга, подтолкнуло ее позвонить не подружкам,  а соседке.  Они не дружили домами, но иногда встречались кофе попить. 
    
     Но эта энергичная, моложавая шатенка, мать двоих взрослых сыновей, счастливо живущая со своим вторым мужем на 7 лет моложе ее,  вызывала в ней больше доверия.  Ей требовалось поговорить и понять, что делать, как жить дальше.  Ей не хотелось пить водку и слушать, что все мужики козлы.  Она позвонила, соседка сказала, что придет через  пять минут и они все порешают.

     И пришла, и порешали.  Оказалось, что ей легко было рассказать этой женщине все.  Она сама не подозревала, что всегда знала о том, что живет неправильно, что просто плывет по течению, зная, что этот поток вынесет ее не на тот берег.  Соседка сказала ей, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца, что она еще молодая и красивая, что все еще впереди.  Но не стала говорить ей о том, что нужно искать работу, или хобби, или другой круг общения, чтобы появился интерес и смысл жизни.   

    Соседка  посоветовала ей делать то, что она умеет, быть тем, чем она была всю жизнь.  Она всегда была женой и матерью?  Вперед и с песней!  Будем искать тебе нового мужа. Ты еще молодая, ты еще родишь, ты еще будешь счастлива.  Мы еще покажем этому идиоту, что он потерял!  Мы еще его на твою свадьбу пригласим!
Вот так, не успев развестись, она зарегистрировалась на финском сайте знакомств.

     Мудрая соседка, понимая всю ее неуверенность в себе, посоветовала разместить только правдивую информацию, написать все как есть и про детей,  и про отсутствие образования, и фотографию выбрать хорошую, но недавнюю.  Она же там толстая!  Никакая она не толстая, а очень соблазнительно выглядит, был ответ.   

     Первый желающий познакомиться  написал через 10 минут в тот же вечер.  Потом писем было так много, что она не могла в это поверить.  Она может нравиться?  Она кому-то интересна? Через пару дней первая эйфория спала, и встал вопрос, как же общаться с претендентами?  Достаточного английского не было, отбирать кандидатов помогали старшие дети.

     Они  восприняли новость о разводе совершенно спокойно, юридические тонкости отношений родителей практически ничего не меняли в их каждодневной жизни, а вот идею найти маме нового мужа они встретили с энтузиазмом, их мама достойна лучшего.  Хорошие у нее дети, просто замечательные.   

     У соседки нашлась сестра в Москве, хорошо знающая английский, ей и переслали информацию по отобранным с помощью детей финским женихам, и с ее помощью она вступила с кандидатами в переписку.  Ей было совершенно некогда страдать, так ее все это увлекло.  Она воспринимала как нечто само собой разумеющееся, что муж звонил каждый день, часто заходил, всегда приносил что-нибудь детям.  В ее новом отношении к жизни это было естественно, так и должно быть.  Она может нравиться, а детей надо любить.

     Наконец был выбран финский жених.  Вдовец под 50, взрослый сын, который живет отдельно, без финансовых проблем, скучает один в своем доме, готов жениться, но можно и просто дружить, ему очень хочется познакомиться с русской женщиной.  На фото высокий светловолосый мужчина хорошо улыбался на фоне симпатичного дома и нового джипа, чем-то похожий на ее мужа.  О характере по переписке не скажешь, но все обнадеживало, было решено встретиться через месяц, она едет в Финляндию знакомиться.

     Тут на нее навалились новые проблемы, нужно срочно к косметологу, нужно постричься, сделать маникюр и педикюр, решить, в чем она поедет.  Дочь сказала, что прическу нужно поменять, ее стрижка отстой, ногти нужно нарастить и сделать покрытие шеллаком, на три недели хватит.  Старший сын заявил, что раз она похудела, то и одеваться  может по моде.

     Она похудела?  Весы подтвердили, что она потеряла 5 кг! Только бы их никогда не найти! В этом круговороте событий она и не заметила, что худеет, она же не сидела на диете!  Дочка сказала, что если она скинет еще килограммов пять, то сможет надеть ее джинсы. И она села на диету, и стала делать гимнастику, и сделала “креативную” стрижку и каждые три дня ходила к косметологу. Младший сын составлял рецепты мюсли, сам смешивал изюм и прочие сухофрукты с овсянкой и разными зерновыми хлопьями, вся семья теперь питалась правильно. 

     Эта новая активная жизнь, то, что она не сидит на стуле ровно, а занимается собой, что ее дети с радостью принимают участие во всем этом, а ведь сидели  в своих комнатах, пока она проводила дни у телевизора, наполняла ее радостью. Ей уже было не так важно, чем закончится поездка в Финляндию, это просто приключение, ей нравилась сама эта новая жизнь.

     В день отъезда она легко поместилась в дочкины джинсы, надела новые ботинки, дети сказали, что это самое оно, взяла модную объемную сумку, куда поместились все ее вещички, и посмотрела на себя в зеркало. Там отражалась знакомая прихожая, в которой тесной кучкой стояли подростки, которая из них она, их мама, сразу и не догадаешься. 

     Ты у нас как девочка, просто супер, радовались ее дети.  Впервые в жизни она обрадовалась, что родила их так рано и  вот теперь они большие, их легко можно оставить одних, они справятся, а ей пора ехать, у нее планы, и она тоже справится, и у нее тоже целая жизнь впереди.

     На пароме, который вез ее в Финляндию, ее не покидало чувство, что она видит себя как бы со стороны, смотрит на себя, такую молодую, такую модную, и то, что она видит, ей очень нравится. Это было так непривычно, так странно, в ней росло что-то новое, и это не ребенок, это новая она.  Она не сломалась, не задохнулась под обломками прежней жизни, она выстояла, она смогла! 
    
     Господи, да она же гордится собой!  Никогда прежде она не пыталась самостоятельно оценить себя, всегда ждала, что кто-то другой скажет ей “ты молодец” или “ну, ты и дура”, чаще всего заранее готовая быть ею.  Но теперь все будет иначе, теперь она сама будет решать, что хорошо, а что плохо.

     Этими новыми глазами она посмотрела вокруг, оглядывая комфортабельный салон современного парома, людей, окружавших ее, и была удивлена тем, что почти все пассажиры были женщинами. Она стала прислушиваться к разговорам, и постепенно выяснилось, что все эти тетки тоже едут “к женихам”! 

     Они были именно тетками, в пуховиках, леггинсах “под ангору”, с какими-то баулами, как челночницы какие-то.  Но этих женщин не смущал их лишний вес, следы их жизненного опыта на лице или отсутствие маникюра.  Они радостно переговаривались, делились более чем откровенной информацией о том, что прошлый раз делал “мой”, и давали друг другу практические советы.  Они регулярно ездили на выходные в Финляндию,  в баулах везли домашнюю “русскую” еду и водку, потому что алкоголь там дорогой, и мужики скучают без домашней еды, ну и без бабы, конечно. 

     Большинство из них замуж выходить не собиралось, зачем?  В Питере дом, работа, дети.  Но что делать одинокой женщине в свой законный выходной, еду готовить на неделю вперед?  Нет, еще пожить хочется в свои последние бабьи годы.  Вот в пятницу они выезжают, а к понедельнику возвращаются обратно, многие так живут уже давно, даже говорят “у меня там” про какую-нибудь финскую деревню, а “у меня здесь” о родном Питере. Они говорили об этом так естественно, что делалось понятно, что говорят они не о секс - туризме, для этих русских женщин там, в Финляндии, был еще один дом, о котором они заботились, убирались в нем, мыли в нем окна. 
 
     И их там очень ждали!  В Питере после работы с ними разговаривал только телевизор, а тут “мой” не отходит, шагу ступить не дает, все норовит приобнять, прошлый раз окно в кухне так и не домыла, ну в этот раз домою.

     Когда все пассажиры устремились к выходу, она, страшно волнуясь, вышла со всеми. Теток встречали, обнимали, укладывали их баулы в багажник, и машины уезжали, площадка пустела.  Она стояла среди немногих оставшихся, сердце колотилось о ребра, и думала, что ей делать, если ее не встретят. 
 
     Вот подъехала еще одна машина, все подались вперед, пытаясь рассмотреть, не за ними ли приехали, и та, которая узнала машину, потащила к ней свой баул, громко ругаясь, среди отдельных финских слов выделялось русское “блин” и кое-какие более выразительные наши слова.  Вот еще две машины  приехали и уехали. 

     Их оставалось на причале только трое, она замерзла и не могла понять, отчего дрожит, от холода или от страха.  Подъехало такси, из него выскочил кругленький мужичок, что-то быстро говоря по-фински извиняющимся голосом, и потащил к машине обеих сразу.  Она еще слышала русские слова “ну и что, что машина сломалась, какого хрена не позвонил”, а в голове билась одна мысль “я одна, мне страшно”.

     Поэтому, когда из-за деревьев показался высокий мужчина, она кинулась к нему, не раздумывая,  он это или не он. Она была готова кричать “помогите” или “help”, но мужчина тоже побежал ей навстречу и подхватил ее на руки.  Она только приговаривала “слава богу”, а он повторял лишь одно “да, да”.  Он так и донес ее до машины, дал ей горячего кофе из термоса, она быстро согрелась и не заметила, как уснула. 

     Проснулась  она, когда машина остановилась, приехали.  Ей было очень неловко от того, что проспала всю дорогу, но он сказал “это хорошо, да” и повел ее в дом.  Их встретил его друг, который немного говорил по-русски.  У него уже давно была русская подруга, которая приедет через неделю,  и он их познакомит.  Именно этот друг и посоветовал ему искать женщину из России, своей он был так доволен, что ее финн позавидовал. Так он решился искать счастья в интернете.

     Разговаривали они за столом, она понемногу успокаивалась, и, наконец,  решилась рассказать, как испугалась, оставшись одна. И друг, с трудом подбирая слова, объяснил ей, что ее финн сам испугался. Он приехал рано, купил цветы, начал рассказывать он, но тут финн вспомнил, что цветы все еще в багажнике, сбегал за ними, потом розы поставили в вазу, потом нужно было еще раз выпить за встречу уже с цветами, от невозможности получить ответ немедленно, от нетерпения, она выпила водку до дна.

     И правильно сделала, потому что,  когда она услышала продолжение истории, ее бросило в краску, но можно было сделать вид, что ей просто жарко.  Он, оказалось,  узнал ее сразу, как только она сошла на берег.  Узнал и испугался.  Такая молодая, стройная, как модель, как девочка, такая модная.  Он показался себе старым и совсем неинтересным, он прятался за деревьями и наблюдал за ней, но не решался подойти.

     Он же видел фото, она красивая на фото, да, но он думал, что это фото сделали давно, так все поступают. На сайте одно, а приезжает женщина старше, и выглядит не так хорошо, и весит больше.  Он не знал, что думать, у нее же трое детей, или нет? И сколько ей лет на самом деле?

     Она не знала, плакать ей или смеяться.  Впервые она радовалась, рассказывая о том, что ей почти сорок, что она одна с тремя детьми, потому что муж ушел к другой, и что она по совету соседки зарегистрировалась на сайте знакомств, потому что не знала, как жить дальше. Финн опять сказал “это хорошо, да”, они еще выпили на радостях, потом он спросил про фото, и пришлось рассказать, как она начала худеть от стресса, а потом втянулась.  Ей сказали, что ничего страшного, скоро поправится. 

     Они стали тут же кормить ее, в четыре руки подкладывая ей на тарелку то и это, под закуску выпили еще, и она почувствовала, что засыпает.  Они отвели ее в “ее” комнату, показали ванную, пожелали спокойной ночи, и пошли  назад к столу.  Засыпая, она слышала где-то там их голоса, они долго еще обсуждали все это.  Она понимала, что говорят о ней, но это не было неприятно, напротив, ей было тепло и уютно, как в детстве, спала она сладко.

     Утро было солнечным и ветреным, за окнами гнуло деревья, в доме было тепло, пахло кофе. Она проснулась в прекрасном настроении, есть очень хотелось, и кофе хотелось.  Увидев ее, он заулыбался, опять взял ее на руки, приговаривая “хорошо, да”, она ответила “очень хорошо”, и чмокнула его в щеку.  Он действительно чем-то был похож на ее мужа, но он был совершенно другим. Он тоже был большим и сильным, но он не был грубым. 

     За завтраком они говорили мало, вернее, не говорили вообще, просто произносили отдельные слова, он финские, а она русские, когда что-то протягивали друг другу.   Он просто смотрел на нее и улыбался, и она улыбалась в ответ.  Потом он загрузил посуду в посудомоечную машину, не дал ей даже встать, сам убрал еду в холодильник и повел ее смотреть дом.

     Это был обычный для тех мест дом, где когда-то жила семья, где он сейчас хозяйничал один.  Он мало что изменил в доме после смерти жены, только купил новую стиральную машину и более современный телевизор.  Дом казался ему слишком большим для одного человека, сын уже жил самостоятельно, он будет инженером, сам то он простой рабочий, обслуживает какие-то линии электропередач. 

     Эти детали сообщил тот же друг, приехавший вскоре после завтрака.  Деньги у финна есть,  и этот дом, и земля вокруг дома принадлежат ему, у него есть большая лодка, только в доме нет хозяйки.  И, хотя он понимает, что ей понадобится время, чтобы познакомиться с ним поближе, но он хочет, чтобы она сразу знала о том, что у него серьезные намерения.  Если она не против, то он хочет на ней жениться.  Он ночью все обдумал, и она ему очень нравится.

     Потом они куда-то ездили, что-то смотрели, где-то пили кофе.  Она не очень вникала в происходящее, она прислушивалась к себе, пыталась понять, чего же ей хочется, нравится ли ей этот спортивного вида “работяга”. Он был улыбчивым, очень внимательным, ей было непривычно и  даже неловко каждый раз, когда он выходил из машины, чтобы открыть ей дверь, или отодвигал для нее стул в кафе, или подавал ей руку, когда они вставали из-за столика. 

     Она вызвалась приготовить обед, мужчины с радостью согласились, все вместе заехали в супермаркет и купили все, что ей было нужно.  Пока она готовила борщ, делала салатики и жарила мясо на светлой и просторной кухне, они сидели рядом, попивая пиво и с готовностью вскакивая каждый раз, когда ей требовалась терка для овощей или молоток для отбивания мяса.  Все у нее получалось как-то ловко, пахло вкусно, она чувствовала себя уверенной и спокойной под их одобрительными взглядами, под его одобрительным взглядом.

     Поздний обед прошел так же непринужденно и легко, всем, даже ей самой, было вкусно, мужчины восторгались каждым блюдом. Потом так же естественно они вдвоем проводили его друга, постояли на крыльце, обнявшись, пока машина не отъехала, вместе убрали со стола, загрузили посудомойку, как будто делали все это много раз. 

     Он принес ей трубку, сказав просто “телефон, Питер”, она позвонила домой, у детей все было нормально, они хором кричали ей “отдыхай, целуем”. Финн сказал свое “хорошо, да”, и взял ее на руки.  Она обняла его за шею, прижалась к нему щекой и повторила за ним “хорошо”.  Но она же никакая любовница? Оказалось, что какая, да еще какая!

     Через год она была на пятом месяце, ее четвертая беременность была легкой, она ловко справлялась со всеми делами по дому, ее финн во всем старался помогать ей. Ее старший сын работал на фирме своего отца, дочь училась на стилиста, опять же папа оплатил, ее мама присматривала за ними и помогала, а младший жил с ней здесь.

     Он так и останется для нее младшим сыном, потому что она ждала девочку.  Для нее самым важным  было то, что и для финна этот мальчик с отклонениями стал младшим сыном, старший же у него уже был, у него дочки не было. Глядя из окна, как они оба идут к машине, собираясь выйти в море на катере ловить рыбу, такие похожие друг на друга, как отец и сын, она повторяла себе “Хорошо, да, все очень хорошо!”.

(рецензий 5 в ленте + те, что ниже)