Рыбак рыбака...

     РЫБАК РЫБАКА ВИДИТ ИЗ ДАЛЕКА.


     Огонь костра, тихо потрескивая и шипя, весело плясал на сухих ветках, выбрасывая в ночь крохотные алые искорки и обдавал Сергея Петровича Сосновского и его племянника Борьку уютным теплом.
     Была августовская ночь: тихая, спокойная. По всему берегу водохранилища, что раскинулось близ города, светились огоньки костров, доносилась приглушенная расстоянием музыка, звучали задорные молодые голоса и смех. Любители отдохнуть на природе, кто парами, а кто большими компаниями или семьями, приехали на выходные дни. Одни - чтобы встретить ало-золотистый рассвет, искупаться на зорьке в теплой, как парное молоко, воде, а потом весь день загорать и плавать до полного изнеможения, иногда отдыхая на берегу в сладкой дреме. Другие, - а их было поменьше, и они выделялись от других отдыхающих своей серьезностью и экипировкой, - приехали порыбачить. Они основательно располагались на заранее облюбованных местах, прикармливали рыбу для утренней ловли, и затем, наловив на закате с десяток окуньков, принимались за уху: наваристую, душистую, вкусную - с лавровым листом, с луком, с горошинами черного перца... И уха получалась отменная, такая, что просто пальчики оближешь!
     А уж после нее, под теплое и уютное потрескивание костра, под сопение кипящего чайника, под едва уловимый плеск-дыхание водохранилища, начинались неспешные рыбацкие байки, которые были лучше любой песни, любой музыки для сердца рыбака в этот прекрасный вечер.
     Костер догорал, на ярко-красных угольках появлялись робкие язычки пламени и исчезали, чтобы через секунду вновь несмело лизнуть тьму ночи и раствориться в ней. Сергей Петрович пошевелил толстой веткой угольки, собирая их в кучу, Борька положил на них коротко обрубленные сухие ветки валежника, а сверху водрузил большой, насквозь высушенный жарким летним солнцем корявый пень. Язычки пламени осторожно лизнули ветки и, постепенно набирая силу, весело затрещали, разбрызгивая во все стороны снопы искр. Вскоре костер горел ровно и сильно, обдавая рыбаков жаром, дымом и пеплом. Они уже поели ароматной ушицы, попили крепкого чаю и, поудобнее расположившись в спальных мешках, слушали негромкий говорок маленького транзистора, невольно ощущая мягкое, теплое дыхание водохранилища и тихий, легкий звон летней ночи.
     Сергей Петрович, задумавшись, смотрел на огонь. Был он значительно старше Борьки, закончившем  пятый класс. Что-то нравилось ему в этом подвижном и озорном пацане: может быть, его по-мальчишески яркая и сильная страсть к рыбалке, а может, его веснушки, густо покрывающие круглое, улыбчивое лицо. Может, что-то другое... Но вот это "что-то" и объединяло, роднило зрелого мужчину и подростка, Сергей Петрович не пытался разобраться в своих чувствах, он просто брал племянника с собой на рыбалку и радовался, видя сияющие Борькины глаза.
     Сергей Петрович повернулся на бок, улыбнулся загадочно, морщинки побежали от глаз по его загорелому лицу, он прикурил от уголька, глубоко затянулся и, выпуская сигаретный дым, негромко сказал:
     - А хочешь, Борька, расскажу тебе один случай, который здесь со мной и случился?
     Борька радостно кивнул головой и приготовился слушать: уж очень он любил всякие интересные истории.
     Сергей Петрович лег на спину, махнул в сторону водохранилища рукой:
     - Вон там, Борька, примерно посередине, рыбачил я рано утром. Шесть лет назад это было. Еще затемно подгреб, стал на якорь, разбросал прикормку и закинул удочки. А тишина в то утро была особенная, знаешь, какая-то хрупкая и прозрачная. Туман над водой в тот раз был слабоват, ветерок его вытягивал, это иногда бывает, но дело не в этом. Сижу я, значит, в лодке, покуриваю и жду клева, а еще темно, только чуть-чуть светать начало. И вдруг слышу: свист такой приглушенный и непонятный, потом в небе что-то громыхнуло... Вижу - голубоватое свечение на берег опускается. Но все это быстро произошло: две секунды и все стихло. Свечение это опустилось во-он в том лесочке, где костер виднеется, да ты знаешь это место, бывали мы там. Минут через пять слышу с той стороны шлепки непонятные, шлеп да шлеп, будто кто-то по луже шлепает босиком. Смотрел я, смотрел и, наконец высмотрел - а как высмотрел, так чуть с лодки не бултыхнулся! Вижу, по поверхности воды идет кто-то, как по асфальту! И вижу, шлепает прямо на меня! Тут я обмер прямо. Оробел, одним словом. Да и слыхано ли дело, чтобы человек  шел по воде, как по земле? И не проваливается, а идет как ни в чем не бывало, хоть кино снимай! И тут я еще одну странность подметил - идет он и светится голубым, как будто дымка его голубоватая окутывает. Ну, думаю, что-то здесь неладно: или призрак, или галлюцинации у меня начались. Но в чертовщину всякую я не верю, а дай-ка, думаю, подожду, кто его знает: может, он мимо пройдет или растворится в тумане - и все станет ясно.
     Жду. А он идет себе спокойно, только руками помахивает. До шлепал он, значит, до меня, а я боюсь шевельнуться: что дальше-то будет? Остановился он возле лодки, да как зыркнет на меня своими глазищами, а они у него странные какие-то: большие и удлиненные, и зеленые огоньки в них светятся - как зыркнет, значит, так у меня душа в пятки и провалилась. Ну, думаю, все, Сергей Петрович, тут тебе и крышка.
     А он вдруг спрашивает так вежливо:
     - Извините, присесть с вами можно?
     Я чувствую, душа у меня из пяток обратно на место вернулась. Пронесло, думаю, а сам головой киваю, садись мол, пожалуйста. Сел он на борт лодки, смотрю, резина под ним прогнулась - значит живой, во плоти, натуральный. Сижу я ни жив, ни мертв и смотрю на него, а он снял башмаки, положил их в лодку и ноги в воду опустил. Я смотрю, ноги-то у него почти до колен в воде. Ага, соображаю, весь секрет в башмаках, они его на воде держат! Но почему он светился? Спрашивать напрямую боюсь. А он тем временем достает из кармана приборчик небольшой, кнопочку нажимает. Глядь, а у него уже удилище длинное в руках, с леской, с поплавком, ну все как полагается. Посмотрел он на меня и спрашивает, на что, мол, ловишь? Я ему ответил, что на червя. Он наживил крючок, закинул удочку: рыбачёк, значит, как и мы с тобой. Тут я закурил и ему предлагаю. Он отказался, посмотрел на меня с сожалением и говорит:
     - Почему вы курите и употребляете алкоголь? Не пойму я вас! Странные вы. Сами себя всевозможными отравами и ядами губите, кругом проблемы создаете, потом выпутываетесь из них с грехом пополам. Природу уничтожаете, а затем пытаетесь восстановить ее. Угрожаете друг другу ядерным оружием - как будто это шуточки! И с этим в космос лезете! Хотя есть у вас, конечно, и положительные стороны. Стараетесь вы докопаться до сути вещей в этом мире, любите вот так порыбачить на утренней зорьке - тут я вас понимаю, тут мы родственные души, - неторопливо рассказывал-вспоминал Сергей Петрович, а Борька, затаив дыхание, слушал - слушал всем своим мальчишеским существом, боясь пошевельнуться. - Мужик он был правильный и говорил все верно, - подытожил Сосновский. - Особенно про природу. Но вот прошло примерно полчаса, туман над водой стал клубиться, густеть и подниматься над водой, что редко бывает. Я спросил его:
     - А где вы живете, если не секрет?
     В ответ он указал пальцем в небо, там, мол. Я, конечно, ничего не понял, но опять спрашиваю:
     - Ну и как у вас там?
     - Ничего, - отвечает, - нормально. Космос исследуем, законы разные постигаем, живем дружно... И дальше как попер, как попер! Я только глазами хлопаю, но выловил все-таки момент и в паузу его вставил про черта вопросик. Он засмеялся и говорит, что это их генетики изучали земных животных, ну и скрестили козла с дикой свиньей. И получились у них детишки с копытцами, с рожками и пятачками. Однажды, говорит, по ошибке доставили их на Землю, а было это говорит, примерно три тысячи лет назад. А козел, продолжает, существо вредное, тем более если есть у него примесь дикой свиньи, ну и досаждали эти бесята людям! И пошло от них - черт да черт! Тогда я спросил у него, человек он или кто? Он в ответ улыбнулся и говорит, что он разумное существо, гуманоид, значит, как и мы с тобой, только цивилизация его будет постарше, ну и поумней нашей. Тут у него что-то запикало на руке, он быстро смотал удочку, спрятал ее в коробочку и говорит, пора мне, Петрович. Ты, говорит, сильно мне понравился, хороший и понятливый человек. И порыбачить любишь. Тут, говорит, у нас души общие. Ты, говорит, Петрович, ровно через год будь здесь, на этом месте, поговорим по душам и рыбку половим. Руку мне на прощанье пожал и пошлепал к берегу. Потом, слышу, громыхнуло на берегу, засвистело легонько так и голубое свечение в небо ушло...
     Сергей Петрович замолчал, в задумчивости покусывая травинку.
     - А дальше что? - не выдержал Борька.
     - Да ничего. Был я в командировке тогда и приехал на два дня позже. Не встретил его. Только, слышал я, говорили рыбачки, что кто-то ходил по воде, вроде как привидение. Искал, он видно меня, да не нашел. Вот так-то брат...- Сосновский грустно вздохнул.
     ...Борька долго ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть, но сон не шел. В голову лезла разная чепуха: то черти, которых он видел на картинке, то инопланетяне, то почему-то Баба-Яга. Он повернулся на спину и долго смотрел в ночное звездное небо. Вскоре, незаметно для себя, Борька заснул и видел во сне странного высокого человека, который неторопливо шел по воде...