Ангельские крылья

…А сову эту мы разъясним.
 
Если у человека нет соседей, то ими стоит обзавестись хотя бы для того, чтобы было кого ненавидеть. Серёгу Шарафутдинова по кличке Шарик соседи, мягко говоря, не любили. Был он хилым, тощим и очень безработным пьяницей. Рыжие, свалявшиеся в шерстяной клубок курчавые волосы делали его голову похожей на медный шар. На редкость аккуратная вьющаяся бородка, чистые даже с похмелья глаза и лицо без морщин отдалённо напоминали изображения каких-то святых с неясных икон нового письма. Неширокие кости, обтянутые веснушчатой шкуркой, всей своей угловатостью напоминали скорее богомола, чем  Шарика. Мутный персонаж, часто немытый и противоречивый.
 
Собственно, и соседом он был уже в прошлом - лишился квартиры по пьяному делу и жил теперь в своём бывшем подъезде благодаря трём бабушкам. Они подкармливали его и в душ иногда пускали по доброте да по старой памяти. Помогали кто чем  мог. Остальные жильцы если и обращали внимание, то лишь чтобы унизить. Зачастую работой. В общем, доставалось Сергуне от соседушек. Кто пнёт его спящего, а кто и вовсе, откровенно издеваясь, плеснёт какой-нибудь гадости в бокал — на, мол, Сергуня, пей от пуза, я сегодня добрый. Вот так и хлебнул он однажды из красивой зелёной бутылки, что оставили ему добрые люди. Закусил ароматами из седьмой квартиры да и прилёг, прижался к тёплому боку батареи, чтобы заснуть мертвецки.
 
****
Разбудил его мягкий шелест крыльев. Серёжка открыл глаза. Перед ним, постелив пожелтевшую «Правду» на грязные ступеньки, сидел ангел.
- Фьюить-фьюить, - насвистывал он, возвращая Шарика к жизни.
- Господи, да что же это? Неужели выпал мне счастливый билетик в Рай? - спросил Серёга.
- Вот скажи мне, откуда ты такие слова знаешь, уважаемый, ты же бродяга?
- Четыре курса Политеха , - закашлявшись, ответил Сергей.
- На вот, дёрни суспензии для бодрячка, -  ангел потянулся, вытащил из-под крыла плоскую фляжку и протянул Сергею. Тот выпил, прочистил горло и по привычке обнюхал воздух на предмет ароматов. Пахло краковской колбасой.
- Хватит носом водить, полетели, - ангел расправил крылья, взмахнул и уже парил под потолком возле разбитого окна.
- А как же я? - спросил Сергей, глядя на тощие руки.
- Каком кверху. Маши тем, что есть, и давай за мной, - крикнул ангел уже с улицы.
Серёга замахал руками, приподнялся над грязным бетонным полом и вылетел в окно вслед за белокрылым чудом.
 
****
- Это со мной, Петр, - сказал ангел апостолу на вратах в роскошный подъезд. Серёга, пугливо озираясь, прошмыгнул мимо привратника. Не любил он их очень сильно, такие все сплошь подлые типы, хуже трамвайных кондукторов. В списке фобий швейцары следовали сразу за дворниками. Дворники же, по мнению бездомного Сергея, по злокачеству были на первом месте.
- Я извиняюсь, - интимно  произнес апостол в расшитом кимоно, обращаясь к ангелу, - у нас опять уплотнение было. И, понурив голову, продолжил, - кризис на Земле, революции всякие, - помялся немного, - войны опять же, болезни, китайцы к власти рвутся…
- Ты к чему клонишь, морда холуйская?
- Протеже хочу, - быстро сказал Петр и покраснел.
- Для кого?
- Трое из ларца плюс баба, одетая мужиком. Сами из себя смирные, псалмы поют - заслушаешься, я их в третью квартиру поселю? Сахарозаводчика Полозова вчера за разврат в самый низ отправили на перевоспитание, его лет триста точно не будет, так я их туда, - заглядывая в лицо ангелу, лебезил апостол.
- Про жильца моего нового, - ангел показал крылом на Серёгу, - чтоб ни звука, понял?!
- Будет сделано, благодетель! С превеликим нашим удовольствием, я - как рыба, - услужливо тараторил привратник, в поклоне провожая две удаляющиеся фигуры.
 
****
Операция по пересадке крыльев шла третий час. Ангел-экспериментатор считал себя блестящим скульптором и одним из проектировщиков тел для человека прямоходящего.
- От Севильи до Гренады…- пел он мягким баритоном, делая последние стежки цыганской иглой с суровой ниткой. Закончил, почесал под крылом, скептически оглядел своё творение. Нехотя, сквозь зубы плюнул в блестящий таз, наполненный чем-то красным, на всякий случай дунул Сергею в лицо и с грустью сказал:
- Издох, конечно же…
И уже громче, нараспев, обращаясь к кому-то за широкими дубовыми дверями:
- Фрии-иида… а принеси-ка мне, голубушка, из моего кабинетааа-аа...- Не успел творец закончить, как Фрида уже влетела в прозекторскую держа разнос в изящных мохнатых лапках. Надо сказать, что попала она в его покои совсем молоденькой ведьмой, была взята за долги у одного из племянников Вельзевула. Ангел гордился своей предприимчивостью и проворством Фриды. Но ему было много лет, а ведьмочка совсем юной. Поди разбери теперь божественные интересы. Кто из них больше любил то, за что другой готов платить всем сердцем.
- Это, - хозяин ткнул подбородком в то, что было Серёгой – церберам отдашь, если душа из него вон. И скажи там, чтоб ванну мне и массаж левого крыла. Ноет опять. К непогоде, чччёрт, -  ангел хлопнул рюмашку внутрь, девушку крылом по попе снаружи и исчез, оставив пациента лежать на столе.
 
****
Серёга расправлял то одно крыло, то другое. Любовался. Иногда раскрывал оба, делая лицом и телом  парящего в небе орла и с восторгом рассматривая себя в зеркале. Зеркало отражало мелкого, несимпатичного, небритого, немолодого и, в целом, невыразительного человечка. Серые облезлые крылья были явно с чужого плеча. Тощая шея и узкая цыплячья грудная клетка делали Сергея жалкой пародией на дохлого грифа. Но он был так собою доволен, что не замечал своей ущербности. Концы перьев волочились, подметая пыль огромного помещения из семи комнат, когда он по старой привычке передвигался ногами. Выходить за обозначенные пределы ему строго запрещалось, так как был он доставлен в этот дивный мир почти нелегально.
 
Третий месяц пошёл, как Сергей проснулся с крыльями. Тело дёргалось нервной спастикой недели две, потом стало легче, и вот теперь он почти ангел. Правда,  местные жильцы и соседи его тут не очень любят, обидно называют Шарика новоделом  и всячески издеваются. Одна из служанок мадам Полосухиной однажды сама и совершенно добровольно дала ущипнуть себя за грудь. После чего закатила ужасную истерику и в кровь разодрала небритую физиономию Сергея. Привратник Пётр при встречах всегда хамит и норовит дать коленом под зад, обозначая  своё превосходство. А Фрида, маленькая, лохматая во всех местах ведьма, та вообще открыто презирала Серёгу как индивидуума, по-прежнему чувствуя в нём человека.
- Опять русским духом пахнет, -  ворчала она, поглядывая на него с явным гастрономическим интересом.
Единственным добрым существом в этой богадельне был протеже Петра и главный запевала вновь прибывших волонтёров - Швондер. Серёга пропадал в его чертогах всё свободное время, учился, внимал и был прилежным подмастерьем. Дома появлялся всё реже и реже. Однажды за ужином усталый и голодный ангел сказал:
- Где Вы всё время пропадаете, милейший? Почему основные заботы по дому лежат на мне, на Фриде и остальных? Где отдача? Мне надоели ваши бесконечные отлучки, они кончатся тем, что из ангельского в вас останутся только перья.
- Ну что же… ну, поём мы там... внизу, - буркнул Серёга.
- Вы, простите, что там репетируете? Как только запоёте, так гаснет Солнце. Вы, господин Шарафутдинов, хоровые партитуры страшного суда на разные голоса разучиваете, не иначе, - с  усмешкой сказал ангел.
- Господа, они все на Земле остались, - заученно брякнул Серёга. Ангел искоса посмотрел на него и сквозь зубы сказал,- ох уж мне этот Швондер, - а вслух продолжил:
- А это, простите великодушно, что за вид?
Перья Серёгиных крыльев ядовито переливались всеми цветами радуги.
- Эта… Швондер, значит… покрасили… вот. - Серёга начал краснеть и злиться. - Что вы тут все в самом деле, а? Там не плюнь, туда не ходи, по матушке не ругайся, выпить нечего, жрать не даёте. Серёга приподнял крыло, вытянул его, понюхал, пошелестел разноцветием красок и самодовольно произнёс:
 - Все говорят - красиво… одному Вам, папаша, сроду не угодишь…
- Не жрать, а кушать! Творец от негодования взмахнул крыльями. - Ты тупое, первосозданное, экспериментальное существо! Ты должен молчать и слушать, молчать и слушать! Учиться быть ангелом, коль выпала тебе такая честь! Задавать вопросы и плакать, если не получил ответов! Ангел трубил, откровенно нервничая:
- Вместо этого! Он! Поёт! Хором! Идиотизм, да и только. Да ты осмотри мир вокруг себя, кретин! Тебе это под силу даже не выходя за рамки обозначенных территорий. Осмотри место, где тебе предстоит вечно жить и работать!
- Веее-ечно рабоо-оотать? - Сергей округлил глаза, - Вы чего это, папаша, с дуба рухнули? А как же КЗОТ? Нееее-еет! Я на такое не согласен! Да мне вообще белый билет положен, я безвинно от ваших опытов пострадавши!
- Какой я тебе папаша?! Ангел, не целясь, метнул в Серёгу столовым предметом типа соусник обыкновенный.
- Агааа-аа! Завопил новодел, потирая ушибленный лоб, - вот Вы как, значит! Мне за столом и в носу не поковырять, а Вам, папаша, даже руку на себе подобного не грех поднять! Я тоже ангел, - орал бывший Шарик трубным голосом, - я тоже право имею! Он выскочил из-за стола и забегал по комнате. - Вот, нате, хрен вам всем, - Серёга остановился, с силой исполнил характерный жест, - Сидел я тут на тридцати трёх квадратных метрах, и буду сидеть! Сам работай, понял? А я — ангел!
- Петух ты гамбургский, а не ангел, - обречённо сказал творец. - Ну-ка, голубь, полетели. - Взял Серёгу за шиворот, выбросил в окно и, взмахнув крыльями, вылетел следом.
 
*****
Два существа, похожие на огромных птиц, плыли высоко в ясном небе. Голос одного, вальяжного, с брюшком и холёными крыльями, напоминал раскаты грома. Другой, маленький и тощий, какой-то весь плешивый и разноцветный, всё время чесался, сбивая с крыльев не то перхоть, не то краску, хлюпал носом и обиженно молчал.
- Смотри, какая она… Зверей нет, никто не питается плотью другого, никто не убивает из чувства зависти, от обиды или ярости. Даже из чувства голода на тебя никто не нападёт из засады. Воздух чист и светел, никаких искусственных химических выделений. Вода, ты посмотри какая вода! Она прозрачна и свежа, холодна и приятна. Вся планета невинна, как юная девственница.
- Гляди сюда, - объяснял вальяжный, - никаких  войн, убийств, болезней и прочих атрибутов передовых технологий человечества. Вот, смотри, какое у вас, у людей, было великолепное место обитания, - он развел руки, будто призывая к соглашению. - Повторяю: быы-ыло когда-то, до появления на нем гадов, зверей, человеков и прочих скотов. Потом с тоской посмотрел на плешивого и, уже тише, продолжил, - а вы, люди, это место просрали.
 
Серёга, озирал окрестности с высоты птичьего полёта.
 
- Смотри, смотри, - шептал пожилой ангел, - надеюсь, тебе будет понятно, почему для жизни мы выбрали именно это место? Долго объяснять не буду, потом поймёшь. Оно нам нравится. Мы всегда живём в этом временном континууме, так удобнее, никто не мешает и ничего не нужно переделывать под себя.
 
Серёга повернулся с явным желанием что-то спросить, но ангел жестом остановил его:
- Краткий экскурс в историю происхождения видов. Мы - перворождённые. Существа высшего порядка, наделённые способностями, недоступными человеку. Когда-то вы называли нас богами, уважали, боялись и даже давали нам имена. Мы всегда жили бок о бок с людьми. Вы слагали о нас легенды, славили в веках и приносили нам жертвы. Наша общая память настолько стара, что хранит воспоминания о том, как мы принимали участие в создании людей по образу и подобию. Тут он вздохнул, посмотрел вниз и, лукаво улыбнувшись, продолжил:
 
- Впрочем, люди утверждают, что они сами придумали себе богов. И создали нас для собственного блага, что тоже является правдой, - менторским тоном продолжал поучать жизни вальяжный бог. - Хотя, всё это было так давно и так смешалось, что уже не поймёшь,  кто был первым и кто кого произвёл на свет, люди или боги. Тут важно другое. Важно, что мы всегда вместе и всегда рядом. Людей больше, но ваши способности, мягко говоря, совсем не велики. Наши возможности гораздо шире, но всё же не безграничны, и нас гораздо меньше. Наша обязанность - думать о вас, заботиться о ваших желаниях, избегать коллапса и полного истребления, - разразился тирадой ангел. Мы направляем и где-то даже управляем вами, тем самым поддерживая жизнь в измерении. Если бы не наши усилия, вы давно бы уничтожили друг друга. Мы, ваши боги, перворождённые - тот буфер, что регулирует равновесие. Это мы поддерживаем относительный планетарный порядок. Но даже нам, существам высшим, не прожить без вашей поддержки и участия. Не верти башкой, нет там никого! И хватит чесаться, пальцами блох лови, пальцами! На меня смотри и запоминай, повторять не стану!
 
- Отдавая людям многое, мы берём лишь то, что вам не нужно. Мы питаемся энергией ваших эмоций. Когда вы мечтаете, любите, ненавидите, в общем, живёте человеческой жизнью, вы выделяете определённую энергию, которая вам абсолютно не нужна. Именно она является нашей пищей, а вовсе не амброзия и нектар, как говорилось в легендах. Открою тебе небольшую тайну, - тут ангел замолчал, выдержал театральную паузу и заговорщически произнёс, - именно эта ваша энергия и делает нас бессмертными. Мы помогаем вам, тем самым помогая жить себе. Мы – симбиоз, понимаешь? Это как сросшиеся органами сиамские близнецы. Если погибнет один,  другой не проживёт и часа. Он замолчал, наблюдая за произведённым эффектом, потом предложил вернуться в покои за стол, явно подготавливая Серёгу к какой-то новой информации.
 
*****
Ангел, довольный, что сумел-таки заинтересовать апатичного субъекта, продолжал парить над столом, излагая всё новые и новые откровения. Серёга сидел со скучающим видом, но слушал, потому как деваться было некуда.
 
- Вы, люди, со своими желаниями, выдумками, до сих пор видите нас сказочными персонажами и наделяете немыслимыми возможностями. Дошло до того, что вы сами придумываете новых богов и низвергаете старых. Строите в головах планы войн и совершаете массовые убийства. Лихорадки, мор, эпидемии - это всё дело вашего, человеческого разума. И не смей возражать, тебе до ангела как до Луны раком!
 
- Я ещё, пожалуй, вот из этого графинчика выпью, - быстро проговорил Сергей, потянулся и прямо из горлышка начал вливать в рот ароматную жидкость.
- Фрида, голубушка, а подавай нам десерт, пожалуй.
 
Юная ведьма запорхала вокруг стола, расставляя приборы.
 
- И графинчик, детка, убери-ка в мой кабинет от греха, -  сказал ангел, глядя на Серёгу. Тот раскраснелся, чувствительно захмелел, распушил перья. Ангел присел в кресло у камина и продолжил:
 
- Когда то мы открыто приходили в ваш мир. Пытались показать, как надо жить, научить любви и гармонии, образумить силой, наконец. Но все наши попытки вмешаться заканчивались тем, что человек любыми путями стремился обрести божественные дары и превратить их в оружие против таких же людей, а то и против нас самих. Мы говорили, что счастье - это когда мир и согласие, а человек жаждал войны и власти. Мы пытались показать, каким должен быть уклад жизни и мировой порядок в обществе, а человек всё время пытался нас свергнуть и растоптать тысячелетние идеалы. Мы учили вас заповедям, на которых миллионы лет строится большинство вселенных, а человек, создавая своё общество, непременно меняет готовые, выверенные и данные ему святые правила далёких предков на свои дешевые, никчёмные постулаты и возводит в культ собственные, недоношенные бредовые идеи! Сам же идёт ради них на смерть, совершает революции, и всё это для того, чтобы уподобиться нам,  хоть ненадолго, но почувствовать себя богом! Неблагодарные властолюбцы!
 
- Впрочем, - глядя на огонь камина и несколько успокоившись, продолжил ангел, - мы сами во многом виноваты. Не нужно было так открыто вмешиваться в процесс вашего развития, не стоило так откровенно наделять вас нашими чертами. Но, уж коли мы созданы по образу и подобию друг друга, то нам ничего кроме взаимной заботы больше и не остаётся.
 
- Взаимная - это как? - спросил осмелевший Сергей. - Мы вам свою энергию, а вы нам исполнение желаний?
- Именно так. Но не только это…
- А где гарантия того, что это не вы внушаете нам, о чём думать? - перебил Серёга. - Захотели, например, боги завтра на обед солянку из войны, детских мучений и предсмертных судорог сексуальных маньяков - нате пожалста. А на послезавтра - рагу из криков девственниц в первую брачную ночь с гарниром из материнской любви плюс компот из мук утопленников. Всё это сами себе перед сном пожелали да и спать легли. Но ведь вы, как и мы, из одной вселенной, а она управляема, и желания ваши - это закон. Вот и выходит, что мы там, значит, пластаемся все в крови, в соплях да в истериках, а вы тут, наверху, спите сытые и довольные. Утром проснулись - комплексный обед готов. Хорошенькая забота друг о друге получается, прямо загляденье. Мало вам естественных смертей, так вы ещё и заказы исполняете? Это же сколько тысяч душ ежедневно губить надо, чтоб вас, дармоедов, прокормить?
 
- Много, - со злобой сказал ангел. Так много, что тебе и не снилось! Но! Заметь, ваши заказы! Вы этого хотите больше, чем мы! Твоего убого представления о нашем мире не хватит, чтоб понять весь масштаб катастрофы! Это вы своими желаниями порождаете на свет новых и новых Богов! Вы плодите нас, бессмертных, в таких количествах, что я сам путаюсь, где и сколько живут, кто ангел, а кто так,  погулять вышел, а нам для нормальной жизни нужна не цветочная пыльца. Мы тоже хотим есть! И есть разную пищу. Мы так устроены, это не наша вина. Мы, заняты  лишь тем, что регулируем процесс вашего существования. Это ведь вы приучили нас к такой еде, которую даёт ваша негативная энергия! Да, она стала нам более приятна, и, чего греха таить, получить её проще. Мы уже устали бороться с вами за мир и любовь, устали доказывать, что добро лучше зла! Это же так просто – добро лучше зла! Ну скажи, ну неужели ненавидеть проще, чем любить? Этот процесс, процесс ненависти, он же гораздо сложнее и изощрённее! Он требует невероятных душевных мук! А зависть? - Продолжал ангел.  - Это же уму непостижимо, как её много! Ваша чёрная зависть оказалась так вкусна и так доступна, что мы научились собирать её, консервировать и менять на эмоции других Галактик! Мы не обучали вас завидовать! Откуда взялось в вас это низкое чувство? Да ваша энергия зависти давно бы уже переполнила Вселенную, взорвала бы её к чертям, если бы не мы!
Тут Серёге стало плохо, его вывернуло наизнанку. «Все крылья заблевал», - успел подумать он. - «А такие были красивые…».
 
****
- Выживет, куда он денется, - успокаивал врач скорой помощи трёх суетящихся вокруг машины старушек.
- Вовремя спохватились, - басил симпатичный доктор с солидным брюшком, сейчас мы ему повторное промывание, укольчики, интоксикацию уберём, всё как рукой. Скоро будет здоров ваш бомжик.
Носилки с Серёгой задвинули в тёмное брюхо автомобиля, хлопнули дверцами, водитель слегка газанул, обдавая старушек чёрным дымом дизельного двигателя, и плавно тронулся с места.
- Он не бомжик, - проскрипела одна из старух, - он ангел…


 пы.сы. это такая попытка шаржа на великих))