Птица в клетке Гл. 3

Гл.3


Олеся немного успокоилась. Но по прошествии малого времени панический страх вновь сковал всё тело.

А почему она так уверена, что он оставит её, или других девушек, в живых? Зачем ему так рисковать, тем более, если здесь их будет несколько, а вдруг какая сбежит?

Девушка приподнялась, ей стало совсем плохо: голова раскалывалась на части, сердце трепыхалось, как муха в паутине... какое удачное сравнение?! Муха в паутине... Так и есть...

На самом деле, ему легче избавиться от свидетелей и привезти новые жертвы, чем всё время трястись быть разоблачённым. Как не крути, а никакому преступнику в тюрьму не захочется, это факт.

Тогда почему он сразу не сказал ей об этом, ведь ясно же, что для неё нет обратной дороги...

Так, может и правда насильник решил заделаться русским султаном и вместе с десятком жён прозябать вдали от цивилизации? Кто его знает, что в голове у этого больного и вот приходится надеяться на лучшее.

Самые большие надежды Олеся возлагала на милицию, что её всё-таки разыщут. Потому что Максим никого не оставит в покое, он всем плешь проест да и сам подключит друзей, знакомых и пока не добьётся желаемых результатов, не успокоится. Олеся верила, так и будет.

"Ну допустим, её нашли и что дальше? Как Макс отнесётся к тому, что она изнасилована? Всякое бывает..."

Олеся лично знакома с одной бывшей парой, которые дыхнуть друг без друга не могли, а когда девушку изнасиловали, то парень сразу охладел к ней, несмотря на то, что та ни в чём не виновата. Вот и Олеся, разве она хотела такого?

"А может, не говорить об изнасиловании, сказать, мол, пока не успел и всё такое... Нет, не вариант, врать нельзя. Максим в любое время может узнать об этом, потому что насильника, в любом случае, рано или поздно поймают.
Боже, и откуда он взялся на мою голову, когда было всё так хорошо. Они с Максимом собирались подать заявление, она уже и кольца присмотрела и тут вдруг... За что?"

*****

Саша рос единственным ребёнком в семье Петрушиных. Причём, мама родила его уже в позднем возрасте, ей к тому времени исполнилось сорок два года.

Врачи, после перенесённой тяжёлой операции, женщине вообще запрещали иметь детей. Она долго плакала и переживала, но постепенно смирилась с приговором, в этом ей и муж помог.

Мужчина любил свою жену и поэтому тоже смирился с неизбежным.
Но прошло много лет и Вера Максимовна стала замечать, как её Фёдор засматривается на гуляющих с мамочками деток.
Он всегда провожал коляски каким-то жадным и завистливым взглядом, но при этом не говорил ни слова.

В компаниях, куда приглашали супругов, он старался заигрывать с чужими детьми, уделял им много внимания, чем радовал их родителей, которым хотелось нормально провести праздник, а не бегать по квартире и не отлавливать своих шалунишек.

В подъезде, где проживали супруги, он баловал соседских детей гостинцами, со старшими ребятами ходил на рыбалку, и Вера Максимовна почувствовала, что она теряет мужа.

Она понимала, что не далёк тот день, когда какая-либо товарка родит ему ребёнка и мужчина ни на час не задержится в семье.

Фёдор Макарович очень обрадовался беременности жены, он ей даже не напомнил, что, мол, врачи не разрешают и это очень опасно. Но Вера ему простила, она была рада, что переборола страх: и ради мужа да и ради самой, потому что матерью быть - страсть, как хотелось, вот и решилась на такой ответственный шаг.

Но беременность прервалась и внезапно вспыхнувшее счастье в глазах мужа, погасло. Вера не сдавалась, она пыталась вновь и вновь, но всё это заканчивалось кровотечением и больничной палатой.

Так длилось семь лет. Фёдор стал выпивать, иногда уезжал в деревню к своему отцу и там пьянствовал по нескольку недель, а Вера плакала и молилась Богу, чтобы он вернулся.

И вот, когда женщина совсем отчаялась и не верила во все добрые начинания, последняя беременность прошла удачно и самое главное, роды закончились благополучно.

Вера и сама не верила в результат, однако, попискивающий в коляске малыш возвращал в реальность.

Она подарила Фёдору Макаровичу сына и сразу окунулась в те дни, где некогда муж носил её на руках и сдувал с неё пылинки. Как же хорошо быть счастливой!

Мальчика назвали Сашей и принялись за воспитание отпрыска, с накопленным за долгие годы, энтузиазмом.

Когда сынишка малость подрос, он вдруг со всей своей детской привязанностью потянулся к своему, по отцовской линии, деду Макару.

Мальчуган постоянно пропадал в деревне, дома его стали замечать только тогда, когда Саша достиг школьного возраста и то, на все каникулы он сразу перебирался к любимому дедушке.

Его не привлекали пионерские лагеря, будь они даже на Чёрном море и будь это, хоть сам Артек. Деревушка, вся утопающая в зелени, стоящая в лесу рядом с протекающей речушкой - ни в какое сравнение с какими-то лагерями и санаториями.

Дед тоже любил единственного наследника. Уже позабылись те годы, когда он сильно кручинился, что Бог не дал ему внуков. Старший сын умер во младенчестве, за ним вскоре отправилась и бабка, а у Федьки нету детей, а тут, как будто Господь услышал его молитвы - народился Сашенька.

Он повсюду таскал внука за собой: и по грибы с ягодами, и ставить петли на зайцев, и на рыбалку в том числе. Мальчик с удовольствием ходил за дедом и с детства полюбил крестьянскую еду: вареные яйца с салом или квашеную капусту с картошкой в мундире.

Особенно ему нравились грибы, причём, в любом виде: солёные, сушёные или жареные. Они с дедом обычно несколько дней их собирали, а затем дед их доводил до ума, Саша же был всегда надёжным помощником.