Про детей

«Почему у меня нет детей» – так озаглавить собиралась, но звучит как-то трагически. Как только люди узнают, что детей у меня нет, начинают смущаться и сожалеть. Выгляжу в чужих глазах инвалидом.

Моя мама хотела мальчика, папа – однозначно девочку. Папа победил. Папа воспитывал, мама контролировала. Когда я болела, в больницах маме было не скучно – она целыми днями занималась поисками исчезнувшего ребенка. Находила в кабинете главврача, сидящую на рабочем столе, у другого персонала – меня по рукам таскали все. Дома часто утаскивали соседи, все местные бабки выделяли меня как самого идеального ребенка. А чего бы не идеальный – где посадил, оттуда и взял, дите молчит, само себя развлекает, бабкины рассказы и жалобы слушает, открыв рот.

Но однажды меня украли по-настоящему. Или почти по-настоящему. Мама развешивала постиранное белье в общественном дворе, коляска со мной стояла в тенечке. С опустевшим тазиком мама вернулась к … опустевшей коляске. Паника, я думаю, была, но потом, когда меня не оказалось ни у кого из соседей. Носилась по округе, все окружающие занимались поисками. А найти надо было быстро еще и потому, что папа,  придя с работы разбираться не станет, кто и где спер его дочь – вот этого мама боялась страшно. Нашли меня на другом конце городка – какая-то тетка увидела хорошенького ребенка, подумала, что его бросили, и забрала себе! Нормально мозги работают. Никто не посмел рассказать эту историю папе.

Потом родилась сестра. Мама рассказывала, что перед ее рождением она уже знала, что будет девочка. А нужен категорически мальчик! Мамина знакомая синхронно ожидала рождения то ли третьего, то ли четвертого мальчика. И эти две, обделенных мозгами дамочки договорились обменяться детьми! На полном серьезе! И, только, когда мама увидела новорожденную дочь, поняла (нет, не материнская любовь ее одолела), что ее вычислят – сестра оказалась копией меня, только тогда отказалась от коварного плана.

Но мама даже на руки не хотела брать свою дочь – сама созналась. И ее сплавили на меня. Мне было 9,5 лет, и я никогда не просила сестренку… Мой папа даже не знал, как мне доставалось, он сменял меня, когда приходил с работы. Не шуми, перепеленай, унеси-принеси, проследи, спать уложи, на горшок усади, никаких подруг – на тебе ребенок. Мне это не нравилось – это  настолько деликатно сказано, что уже даже и смысла не имеет, я просто попала в рабство. Школа – единственное время, когда на мне не висели обязанности нянчить ребенка. Сестра росла очень нервной, орущей, дерганой, постоянно травмирующим себя, что неудивительно.

Красок добавляло то, что ремня и криков я получала по любому поводу, и постоянно. Сестра не затыкалась, я не могла ее успокоить, знала, что мне влетит, и, в злости и отчаянии, била ее. Этот чертов ребенок заходился в еще большей истерике, мать прибегала, лупила меня и я находилась в темной яме безысходной обиды, злости, ненависти. Я ненавижу детей! Я ненавижу, когда меня заставляют делать то, чего я не хочу. Я ненавижу родителей, которые рожают ненужных детей.

Я люблю свою сестру сейчас. В нормального человека она не выросла, а получилась похожей на меня, только доброй и талантливой. Я просила у нее прощения, она смеется и жалеет меня за мой детский кошмар. На ее долю кошмаров выпало еще больше. Я маме все простила, сейчас мы как подружки. Но детей мама из меня не выпросила. Я не могу. Я предохранялась всеми возможными способами от такой вероятности. Ребенка нужно сильно желать, нужно быть достойным этого чуда. И растить в любви, как мой папа. У меня бывают проблески нормальности только благодаря воспитанию папы. Я к такой ответственности не готова до сих пор.

Контакты с детьми возобновились после первого курса, в стройотряде. Мы были в маленькой деревушке на севере области – это не просто край географии, это остров посреди болот, дорога – либо зимник, либо самолетом. Мы – главный интерес и развлечение всего местного населения. И вся орава детей ошивалась около нас. Приврала – около меня. Вместо всех достойнейших будущих мамаш эти черти выбрали меня, ненавидящую все их племя. Отгоняла, конечно, но эти мелкие маньяки силой выдавили из меня кучу всяких рассказов, выслушивание их насущных проблем и секретов, завалили нас рыбой, гоняли меня по всей округе с экскурсиями, втравливали в приключения и игры. Девки мои, зная о моем отношении к детям, не помогали, а ржали надо мной.

Другой показательный случай - в конце нашего отдыха в Хакассии, где мы лазили по пещерам и речушкам, в обратную дорогу нам отдали ребенка! 6-7 летнюю внучку Алису надо было доставить родителям. Я пыталась выяснить: - Вы понимаете, что мы чужие незнакомые люди? Наши хозяева отдыха смеялись и говорили, что в людях они разбираются. Основной мой испуг – что девочку поручали мне! Не Ире – профессиональному педагогу, не другой даме (имя не помню), а мне (я уже говорила, что у меня проблемы с детьми?). Ну, посопротивлялась, а не откажешь же в таком дела…

Эта ответственность перекрыла остатки здравомыслия. Хозяева смогли купить Алисе билет в тот же вагон, в который у нас билеты были куплены заранее. В девятый. Но Задорнов теперь считается не юмористом а пророком – девятых вагонов оказалось… ДВА! Не пятых или восьмых – именно девятых. Честно! Наш девятый и Алисин не совпали. Проводница не вошла в положение. Я ее обматерила и рванула к начальнику поезда, пока остальной наш коллектив сокрушался о невезении. Поймала начальника поезда и сначала смирно попросила. Потом умоляла. А потом у меня упали шторки. Не помню, что конкретно я говорила и делала. У меня есть цель, на руках – чужой ребенок, отступать некуда. Милицию, вроде не вызывали, меня не повязали, помню только что сам начальник пошел договариваться с проводницей и переселять пассажиров. Потом меня отпустило, когда Алиса поселилась в моем купе.

И я смогла наблюдать воспитательный процесс профессионального педагога, с которым я не согласилась ни по одному пункту. Алисе захотелось на верхнюю полку, Ира против – упадешь. Я спокойно отправила девочку наверх – там интереснее и воздуха больше. Алиса высунула руки в окно – это же прикольно! Ира давай орать, что это опасно, быстро засунь обратно. Я – Ире – оторви зад и посмотри, насколько наружу торчат ее детские ручонки. Сантиметров пять. Что может быть опасного? Алиса, делай что хочешь. Дитя решило спать на моей верхней полке. Ира вспенилась – нельзя, упадешь. Я – да, Алиса, пожалуйста, спи где хочешь. Но, если ночью упадешь на меня, я тебе устрою экзекуцию, что мало не покажется, я спросонья злая. Ребенок сам с хохотом рванул вниз. Алиса не хочет идти в туалет сейчас, а потом будет санитарная зона – не надо заставлять, проще позвать проводить меня, а там за компанию сама сходит. Педагоги, блин.

Еще ненавижу психологию, все чертовы необходимые и многочисленные тесты и анализы мне четко указывали на одну и ту же склонность – педагогика. Не математика или литература, не космос или искусство – нет, вали к детям.
Когда рядом дети, на моем лице злобная маска, чтобы отпугнуть. Редко прокатывает, поэтому я просто избегаю общества, где есть дети, все равно прилипнут. Все дети подруг – теперь мои друзья...

Это я к чему – да позвонила жена брата и сообщила, что я теперь лицо, которое имеет право забирать их ребенка из детского сада, если родители не приехали. Нижайший поклон за доверие! И ведь знают, как я не терплю детей. Месть я еще не придумала. Добавлю – формально мы с братом вообще не родственники, мы в интернете познакомились в ноябре 2010 года. Братом я называю его для краткости – а то объяснять долго, что это лучший друг, и я с ним не сплю и жена в курсе. Кроме жены мне в нагрузку достались его мама, папа и брат. Кстати – это можно отнести и к вопросу о том – бывает ли настоящая дружба между мужчиной и женщиной.

Я бы свою способность с радостью отдала бы тем, кто не может родить по состоянию здоровья, но это не вещь, не передается.

Так что призываю, умоляю – любите детей, не делайте из них монстров. Учитесь у них, дети многому хорошему научат. И будьте их достойны.