***

Hej, hej, hej soko;y
Omijajcie g;ry, lasy, do;y.
Dzwo;, dzwo;, dzwo; dzwoneczku,
M;j stepowy skowroneczku.
(польская песня).
Просто потому что колокольца этой песни
звучали в моей голове,
когда туда неожиданно
забрела идея данного эссе.


Возможно, эссе нужно начинать с другого: с пространного вводного рассуждения о раскрываемой в процессе работы темы, с описания источников, с цитаты видного ученого… Данное эссе автор начнет с объяснения: почему, для кого и с какой целью оно пишется. Но сначала стоит поговорить о форме. Автор не знает, будет ли полученный текст соответствовать жанру эссе (то есть учитывать все его композиционные части), поэтому называет его куда более свободным от жанровых рамок образованием – сочинением. В связи с таким определением текста, автор отказывается и от привычных формул вежливости: он будет говорить от своего лица (не из-за неуважения к читателю, а из-за большей свободы выражения своих мыслей). Поэтому с данного предложения автор прекращает свою деятельность и появляюсь я. Итак, почему же я пишу это сочинение? Потому что тема данного сочинения мне очень близка, все мысли, которые будут описаны ниже, грызут душу, нагоняют тоску и заставляют сомневаться в ранее, казалось бы, непреложных, незыблемых вещах. Возможно, текст ниже – это мой своеобразный крик души. Для кого написано это сочинение? Ни для кого. Для себя, чтобы, наконец, облечь в слова мысли, которые постоянно крутятся в голове и не дают покоя. Таким образом, все, написанное ниже, – мысли, рассуждения, подкрепленные чужими цитатами, выводы – здесь исключительно для того, чтобы быть написанным.

Итак, начнем.

Русская культура на протяжении многих веков пыталась найти ответ на вопрос: что же представляет собой русский человек? Какова наша национальная характеристика? Что общего у десятков народов, проживающих на территории этой огромной страны? Литература, музыка, живопись, философия (в том числе и своеобразная русская – литературная) – все было направлено на изучение загадочной русской души. Ответ на этот вопрос искали Пушкин, Ломоносов и Достоевский, Некрасов и Островский, Глинка и Шостакович, Суриков и Врубель – для перечисления всех имен не хватит объема данного сочинения. Были славянофилы и западники, сторонники норманской теории и ее противники, были нигилисты, анархисты и консерваторы, были революционеры, была богатая, полная самых ужасных дней и самых радостных мгновений история, были труды великих, было сказано и написано столько, что, казалось, говорить и писать уже нечего – и вот мы пришли в настоящее с невероятно тяжелым, наполненным как камнями знаниями и опытом, мешком, который заставлял наши плечи опускаться, а нас горбиться. И вправду, каждый камень в этом мешке достался нам неимоверными усилиями, потом, слезами, потерями. Огромный тяжелый мешок как напоминание, что было пережито и что было понято. И, казалось бы, он всегда будет напоминать о прошлом, не давать совершать уже сделанные ошибки – ведь опущенные и болящие старыми ранами плечи будут ныть под такой тяжестью и не дадут увлечься.

Но настал XXI век – век, когда, учитывая все пережитое, думается, должно наступить счастливое время (ведь всего полвека прошло – что такое полвека для истории?) – и вдруг оказалось, что этот мешок, каждый выстраданный камень в нем – ничего не стоят. То есть совсем ничего. То есть столетия забыты безвозвратно и полученные знания утеряны – и вот мы уже с готовностью наступаем на те же грабли, от которых некоторое время назад, переливаясь всеми оттенками фиолетового, темнела шишка на пол-лба. Кажется, что за все наше время мы так ничему и не научились, если слова и действия одного человека способны расколоть многомиллионную страну на два враждующих лагеря, причем раскол этот не знает границ – проходит и между друзьями и родственниками, и даже близкие отношения не могут его остановить. И кто виноват в расколе больше – один ли этот неназванный человек или люди, так просто давшие себя обмануть и забывшие про свои мешки с камнями?

Конечно, все написанное выше – это то, что происходит с моей страной сегодня. Невежество, снобизм, фанатизм, ненависть к инакомыслящему, массовая ксенофобия, лживый патриотизм, лицемерие, конформизм и откровенная глупость – вот то, что вижу я вокруг себя. Но страшнее не то, что это есть, а то, что это оправдывается лживыми идеалами, ведущими за собой, одурманивающими, прекрасными, но за своей оболочкой не скрывающими ничего, кроме страха и злобы. Для чего это все? Для чего война, подло навязанная и идущая с фальшивыми улыбками и лицемерными вздохами соболезнования? Для ответа на тот самый вопрос – что есть русский человек? Но ведь ответ уже давно найден, давно прочитан, осмыслен и – снова забыт? Для того, чтобы что-то доказать – себе, другим?
Я всю свою жизнь гордилась тем, что живу в России. Гордилась Пушкиным, Достоевским и Толстым, Чайковским, победой в Великой Отечественной, необыкновенной историей, прекрасной природой с ее богатыми недрами, несломляемым духом, загадочной русской душой… Словом, гордилась всем «стандартным набором» типичного русского человека. Но сейчас я вижу проявления этих «стандартных признаков», и мне страшно оттого, во что вылилась эта «загадочная русская душа».
Откуда все это пошло? Несомненно, первая и самая главная причина – это невежество. Массовое, тотальное невежество населения моей страны, неспособность критически мыслить, нежелание вникнуть в суть проблемы. Вторая причина – страх: постоянный, непрекращающийся страх за свое будущее, за будущее своих детей, который стал уже не просто чувством, ощущением, а привычкой, от которой трудно избавиться. Отсюда – неспокойствие, раздражение, гнев, переходящий в неконтролируемую злобу, ненависть и агрессию к любому, кто встал на пути. Это – никакая не особая «русская духовность», не «русская душа», которая кидается в крайности. Это – ненависть, и называть ее другими словами – значит оправдывать и принимать. Третья причина – пренебрежение умственным трудом, как своим, так и чужим (как справедливо отметил Д. С. Лихачев, у нас никогда не любили интеллигентов).

        Но все это – душевное состояние населения. Чтобы все перечисленное обрело физические формы, необходима идея, которая позволит выплеснуть то, что копилось внутри годами. И эта идея была. В определенные периоды времени она становилась не такой отчетливой, в другие показывала в себя во всей красе, но тем не менее она сосуществовала с нами. В чем же заключается эта идея?
Возможно, я ошибаюсь, приведя в пример все нижеследующее и рассуждая о вещах подобных масштабов, но… Я уже писала выше, что все это мои мысли и они здесь только для того, чтобы быть здесь.

Та самая идея – это стереотип о русском человеке и России, навязанный, как бы плохо это ни звучало, богатой и самобытной русской культурой.

Не нужно быть специалистом в социологии, чтобы предположить, что ответят большинство респондентов на вопрос о русском человеке, о русском характере. Да, на тот самый вопрос, ответ на который был одним из камней в мешке. Широкая душа, из крайности в крайность, духовность, «вещь в себе», традиции, самобытность и культура, отречение от самого себя во имя идеи, парадоксальность, изобретательность и способность шутить в сложных ситуациях – непременно, все эти слова и словосочетания будут названы. И кажется, что все эти качества хороши, и именно они делают нас особенными – на самом деле – история последних десятилетий доказывает – не найдешь ни одной другой нации на свете, которая бы с таким рвением отдала себя на растерзание идее. Но стоит довести все эти качества до абсурда (а мы любим это делать – «из крайности в крайность»), как все эти милые особенности перерастают в нечто ужасное и страшное.

Откуда же появился данный стереотип? Оттуда, откуда появляются они все – из культуры и искусства. Не берусь судить о музыке, могу кое-что сказать о живописи и чуть больше о литературе – стереотип о прекрасном и близком к природе народе, о божественном юродстве и невежестве, о смерти за идею, о широкой, как Русская Земля, душе есть в литературе. Достаточно привести в пример «Записки охотника» Тургенева.

       Вспомним Митю, Ивана и Алешу Карамазовых, вспомним Обломова, Бальзаминова, Чичикова, вспомним Татьяну Ларину и Лизу Калитину, вспомним Соню Мармеладову и Грушеньку Светлову, вспомним Василия Теркина – да, про них можно сказать приведенные слова. Но только ли это? Неужели эти блистательные образы вписываются в общий стандарт «русской души»? Нет, они намного шире, всеохватней, прекраснее своей неоднозначностью, неповторимостью, своим характером – они не могут вписаться ни в какие узкие теории и стандарты. Так же, как и русский национальный характер, да и любой другой, не может быть умещен в рамки стереотипа.
Но литература очертила поле, пропаганда выделила пункты, наиболее ей подходящие, массовое невежество, о котором говорилось выше, и неспособность критически мыслить сделали свое дело - и вот стереотип готов. Литература и, шире, искусство – истинное искусство – сами того не желая, стали основной для губительного стереотипа. Сколько раз я уже слышала, что пропаганда и стоящая за ней власть, обеляя свои действия и оправдывая их, приводят как доказательство своей правоты слова Достоевского, близкого мне писателя, Пушкина и Гоголя, как непререкаемых авторитетов, опираясь при этом на единственно вырванную из контекста фразу. Это, без сомнения, лицемерие и ложь, но лицемерие и ложь, принятые в качестве правды большинством.

        Дальнейшее развитие стереотипа понятно – муссирование, споры «за» и «против», юмор, анекдоты… И вот уже стереотип становится правдой: о нем говорят, его приводят в пример, им оправдываются. Происходит все это совершенно естественно, без какого-то давления или тайных целей. Да и сам стереотип, по своей сути, естественен и безобиден, если только его не используют как инструмент пропаганды во имя каких-либо задач.

Но стереотип, используемый в целях пропаганды, перестает быть естественным и приобретает поистине ужасные формы – как раз то, что мы и видим сегодня. Не буду рассматривать все виды пропаганды – об этом было написано и будет написано много социологических работ. Приведу только частный пример пропаганды (тем более оно находится в области рассмотрения литературоведения и непосредственно относится к теме моей магистерской работы), а именно использование стереотипа в историческом романе.

Можно ли считать жанр исторического романа (и, шире, исторической прозы) пропагандой? Безусловно. Авторских взглядов, взглядов заказчика, господствующих в обществе идей, но – пропагандой. В этом специфика жанра: «историческая проза обязательно отражает тот круг проблем, который характерен для литературы в данный период ее развития в целом». То есть какой бы исторический период не рассматривался в произведении, расставленные акценты, выбор героев или событий, поэтика – все это находится на службе идеи.
 
Историческая проза весь XX век твердит об исключительности русского человека, о способности его жертвовать всем, даже собственной жизнью, не задумываясь, не размышляя, во имя навязанной идеи. Сначала это – идея народной свободы, потом идея народного объединения вокруг вождя, затем – защита родной земли и, наконец прославление самопожертвования. Эти идеи – отражение особенностей стереотипа о народном характере – помогли нечеловеческими усилиями победить в Великой Отечественной. Но что было до этого и что было потом? Зимняя война с Финляндией, много позже Афганистан, Чечня… Потом Осетия и Украина. Все это – тысячи погибших, тысячи скорбящих, тысячи разрушенных людских судеб.

И для чего? Для чего люди, далекие от политики, те самые крестьяне, прославленные в веках русской литературой, забывают обо всем и покорно (а иногда и добровольно!) идут воевать с непонятным, несуществующим врагом? Не из-за того, ли что все вокруг твердят, что русский человек обязан отдать свою жизнь за други своя? Не потому ли, что буквальное самопожертвование вдруг стало целью жизни? Невежество, неспособное критически осмыслить стереотип, ужасно по своей сути и приводит к страшным последствиям, в чем мы можем убедиться наглядно, всего лишь заглянув в ленту новостей.

Желание доказать национальную исключительность, показать, что у кого-либо больше прав, чем у любого другого, осуществляется только одним способом – конфликтом. В случае, если сторонами конфликта стали целые народы, он перерастает в войну, официально объявленную ли, тайную или «холодную» - но войну.
 
Неправильно, что вместо того, чтобы гордится миром, как любая нормальная нация в XXI веке, мы гордимся войной. Наверное, только на войне русский человек чувствует себя свободным, сильным, нужным, «небессмысленным» - да здравствует стереотип! – и идет убивать, оправдывая себя – только оправдывая – благой целью самопожертвования.

Есть ли выход из этой ситуации? Д. С. Лихачев предлагает следующий: «Пусть безотчетное стремление отдавать всего себя какому-либо святому делу, что так отличало русских во все времена, снова займет свое достойное место и отвлечет русского человека от коверкающих его схем единомыслия, единодействия и единоподчинения. Все эти «едино» не свойственны нам и ведут в сторону, к взрывам и выстрелам, к развитию преступности, которая есть не что иное, как теневой противовес стремлению русских во всем ударяться в крайности, стоять на краю опасности». Это именно то, что нужно русскому человеку. Но достижимо ли это сейчас, когда, кажется, потеряно уже все?

Я не знаю, что будет с моей страной в ближайшем будущем. Однако, смотря вперед по ленте времени, я вынуждена согласится с писателем и журналистом Аркадием Бабченко: на наших глазах разворачивается начало конца. И мы уже ничего не можем сделать, осталось только наблюдать с любопытством ученого-социолога. Потому что сказано и сделано то, что нельзя забыть, ни нам, если у нас осталось хоть чуть-чуть совести, ни другим, если у них есть чувство самосохранения.
«Я мыслю себе XXI век как век развития гуманитарной культуры, культуры доброй и воспитывающей, закладывающей свободу выбора профессии и применения творческих сил, - писал Д. С. Лихачев. - Образование, подчиненное задачам воспитания, разнообразие средних в высших школ, возрождение чувства собственного достоинства, не позволяющего талантам уходить в преступность, возрождение репутации человека как чего-то высшего, которой должно дорожить каждому, возрождение совестливости и понятия чести — вот в общих чертах то, что нам нужно в XXI веке. Не только русским, конечно, но особенно русским, потому что именно это мы в значительной мере потеряли в нашем злополучном XX веке». Если бы каждый знал эти слова наизусть, сколько несчастий можно было бы избежать!

С другой стороны, если мы выбросили прочь мешок за плечами и забыли о собственном горбе – может быть, мы заслужили все это?