Сказы деда Савватея. Артистка

АРТИСТКА

 - Да, деревня, село, это особый разговор,- рассуждал, как-то, со знанием дела дед Савватей,- особая статья, как говорится. Ежели уж полюбят кого, так всей душой, а помрёт, так на могилку в каждый праздник зайдут, проведают. Поминать станут наравне со своими. А не полюбят - так только держись! Обид не прощают, хоть и не мстят. Отвернутся и всё, заговори с ними, сельчанами - выслушают вежливо, молча, с улыбкой и не более. Промолчат, но в душу уж не пустят больше. Одно только ясно - прощения не вымолишь, помнить будут и через много лет! Ещё могут за проступок едкую кличку приклеить и это на всю жизнь и потомкам ещё достанется.Несчастных,неудачливых по жизни,опустившихся на самое дно - жалеют, опекают,оправдывают, а подлецов - нет! Вот думают, что деревенский люд прост, примитивен? Как бы не так! Это целый сложный организм! Всё как под увеличительным стеклом! Ежели набедокурил, то беги без оглядки, а вернуться сможешь только когда помрёт последний свидетель твоего проступка. Забыть содеянное, принять провинившегося могут только за незначительную выходку, да и с юмором в деревне полный порядок. Бывает так смехом отхлестают, побольнее порки будет, поди.И гнать не надо, сам убежишь, от стыда. Да-а-а!- помолчал старик,-такое оно, село, с чувством собственного достоинства и справедливости!                Есть у меня сказ один, поведаю вам поди, а вы уж решайте, как к этому отнестись.

   Заметает-заметает, крутится вьюном позёмка под ногами, стопорит, мешает идти. Снег сыпучий, лёгкий, а двигаться, переступать тяжело. Месишь-месишь валенками эту рассыпчатую, как крахмал массу - и не с места. А сзади-то уже подгоняет завируха, снежным вихрем заползает под пальтецо, дует под колени, желая уронить, хулиганит. Но Томочке деваться некуда. Она должна быть, во что бы то ни стало на работе. Поэтому, согнувшись, наклонившись наперекор нЕпогоди, медленно двигается вперёд по едва различимой тропинке.
   Томочка прожила в селе почти два года. Приехала после окончания техникума на работу в районный клуб, киномехаником.
   Обладала Томочка Першина чудным голосом, глубоким, сочным, интригующим.Сама не подозревала в себе таких талантов, но это заметили и дали возможность девушке проявить себя. Стала она выполнять обязанности диктора местного радио, по совместительству конечно. Несколько раз в неделю, примерно с час дня, она в распоряжении радиостанции. Её голосок слышали жители райцентра и всех окрестных деревень, сразу узнавая по тембру и интонациям, с любовью девушку называя Артисткою.
   А уж играть голосом Томочка умела. Где-то сделает многозначительную паузу, где-то слышен металл в голосе, а бывает восторг и восхищение улавливает слух. То ворковала голоском Томочка, то отрывисто, чеканя каждую фразу рапортовала об успехах в сельском хозяйстве, то грозно бичевала нарушителей и расхитителей социалистической собственности, а то, буквально мурлыча, поздравляла с юбилеем кого-нибудь. Одним словом - Ар-тист-ка!
   Полюбили её сельчане, раскланивались при встрече первыми, в знак большого уважения.
 - Это наша Артистка,- говорили с любовью.
   В общем всё - то было у Томочки хорошо.
   Оформившись в отделе кинофикации, Томочка поселилась уНины Трофимовны, одинокой немолодой женщины, которая приняла девушку, как родную, выделив тёплую уютненькую комнатку с пышной, мягкой постелью. Не ленясь готовила по утрам сытный молочный завтрак ей, связала пуховые красивые носочки, заказала у сельского мастера чуни, чтобы ножки Томочкины не зябли.
   На личном фронте тоже всё замечательно. Вернулся в село демобилизованный из армии Коля Вяхирев. Служил он водителем, возил командира танковой дивизии. Всегда подтянут, аккуратен, исполнителен и не многословен, поэтому ему с удовольствием предложили работу в райисполкоме. Стал Николай возить председателя райисполкома. Подтянутый, отглаженный, постриженный, короче эталон опрятности. Ему сразу приглянулась Томочка, родителям его тоже нравилась. Уже год, как провожал её до дома Николай после последнего сеанса, опекал и оберегал. Парень подумывал об их совместной дальнейшей жизни, но пока только подумывал, разговоров с девушкой на эту тему не заводил.
   Была у Томочки и задушевная подружка, как же без неё! Всеми своими секретиками делилась она с приезжей тоже, библиотекарем Ларочкой. Это видимо их и сближало, тоска по родительскому дому.
   Подойдя к кинобудке, как её все в селе называли, оббив снег с валенок, Томочка не спеша поднялась по шаткой лестнице, прикреплённой к внешней стене сооружения. Отомкнув, не без труда, навесной замок, она вошла в помещение, откуда должна будет, буквально через полчаса показать людям кинофильм. Но прежде, как водится, перемотать плёнку, проверить нет ли заломов, обрывов, склеек, протереть спиртом оптику, в общем подготовиться. Сегодня долгожданный, двухсерийный польский фильм «Крестоносцы». Поэтому ни киножурнала, ни «Фитиля» перед сеансом не будет.
 - Куда к шуту,- думала Томочка,- и так 186 минут фильм будет идти. Хорошо ещё плёнка не слишком затёртая досталась, как это часто бывает. Обычно-то пока до нас дойдёт, её протащат по всем районам, по разным киноаппаратам, она - в хлам! Фильм страшный, но красивый, о рыцарях средневековья, местами даже жутковатый.
   Её мысли прервал приход Ларочки. Накинув на плечи пальтишко, та забежала повидаться с подругой, поболтать.
 - Я домой звонила,- тараторила Ларочка, всё трогая руками, крутя какие-то винтики, включая и выключая тумблер микрофона, по которому Томочка обычно делала объявления перед фильмами,- так сестра сказала, что у них там «Крестоносцы» прошли с огромным успехом, залы полные, билет не смогла купить. Только на следующий день повезло. Представляешь?
 - Ты бы не трогала ничего, от греха подальше,- пыталась урезонить её Томочка.
 - Ладно, ладно, не сердишь,- девушка посмотрела в небольшое квадратное отверстие в стене в зрительный зал и всплеснула руками,- народу-у! Полон зал и ещё идут, идут! Будто всё село собралось,- она подошла к проектору, пытаясь и здесь куда-нибудь всунуть свои шаловливые пальчики.
 - Ох, Ларочка, выгоню я тебя,- шутливо пригрозила ей подруга.
 - В зале я видела твою квартирную хозяйку с соседками сидит,- доложила Ларочка.
 - Гляди-ка ты, приперлись! И погода не остановила. Куда уж! - возмущённо проговорила Томочка,- не прекращая своего занятия и откровенно продолжила,- А если честно, разве этот фильм для них, деревенских? Да что они смогут понять в средневековых отношениях? В своих бы разобрались. Пол села - быдло! После сеанса в зале не продохнёшь. Махоркой, кирзачами и перегаром несёт. Даже у меня здесь воняет. Вся их жизнь - тягомотина! Такие фильмы возвышенным людям надо смотреть, а не тем у кого руки в навозе и телок посреди избы. Вот фильм «Председатель» это их!
 - Ну твоя-то хозяйка квартирная вроде ничего бабка, аккуратная- нерешительно попыталась заступиться Ларочка.
 - Сказать честно?- прищурилась Томочка и на утвердительный кивок головой продолжила,- достала она меня своей заботушкой! И чего лезет, чего навязывается с кашками, тапками, поглаживаниями по голове? Противно!
   Чтобы перевести тему и прекратить поток откровений подруги, Ларочка заметила:
 - Наверное и жених твой, Коля уже в зале, осталось до сеанса пять минут.
 - Как ты сказала, жених? - взвилась на «дыбы» Томочка,- Нашла тоже жениха! Колхоз! И вся семья его такая. Кверху задом всё лето в грядках стоят. Мне тоже такую судьбу хочешь? Ты что думала, я взаправду что ли жизнь свяжу с ним, шофёром? Вот отработаю и уеду, в институт кинематографии поступлю, артисткой или диктором буду. А Колька только провожать нужен. Знаешь ведь, поздно вечером страшно!
 - Да? А он, поди, так не думает. Слышала, как парням говорил, что предложение тебе собирается сделать,- доложила, немного испугавшись такого настроения подруги, Ларочка.
 - Да пусть он провалится сквозь землю, жених нашёлся!- заводилась, покрываясь красными пятнами Томочка,- ну ты меня просто убила! Я эту дерёвню больше видеть не могу! Они тупые какие-то, ограниченные. Осточертели все, со своими маслеными улыбками, обожанием! Здрастя! Здрастя! Кума Настя! Всё за руку норовят схватить, потрясти,- передразнила кого-то Томочка,- тьфу! Дярёвня! Про удои и рекорды их читаю, просто заснуть готова. А я специально их дразню, голосом играю и смотрю, как умиляются, глупые. И над Колькой так же потешаюсь, а он - то тает, думает взаправду чувства у меня. Во, дурак!
   Разговаривая, девушки не заметили, что в зрительном зале установилась подозрительная тишина. Не знали они и о том, что весь их разговор слышен зрителям, весь, до последнего слова и больно резанёт по сердцам людей.
 - Пора начинать, ты звонок слышала? - прервав свой же поток возмущений, приступила к делу Томочка, подойдя ближе, прильнула лицом к одному из отверстий, выведенных в зал и, недоумённо вдруг вскрикнула,- а где народ-то? Ты ж говорила зрителей полно?
   В этот момент, в дверь кинобудки резко застучали. Не понимая, в чём дело, Томочка открыла засов. К ним ворвалась с выпученными глазами буфетчица:
 - Вы чё тут, с ума посходили или напились? Чего наплели-то на публику? Народ в обиде домой ушёл. Прям так вставали и уходили, вставали и уходили дружненько, так и ушли, все до одного! И как теперь быть?- всхлипнула она.
 - А-а-а! Поняла я! - схватилась за голову обеими руками Томочка и к подруге,- запрещала ведь тебе трогать микрофон, как знала, добром не кончится! Дурёха ты, лазучая!
 - Здрасте вам! Оказывается, я виновата! А кто языком чесал, тоже я, по твоему? - выкрикнула в лицо подруге разгорячённая Ларочка.
 - Ну всё, хватит, так даже лучше,- сбавляя тон, постепенно приходила в себя Томочка,- сейчас заявление напишу и домой!
   Ничего не оставалось, как закрыв будку кинопроката, сначала всё же написать заявление об уходе и передать вместе с ключами секретарю в отделе кинофикации и поплестись одиноко на квартиру. Николая в тот вечер она не встретила, да и хозяйка из своей комнаты не вышла, как прежде было заведено.
   Всю ночь Томочка собирала свои вещи, укладывала в чемодан и баул. Переживала ли, каялась, жалела в душе о сказанном? Да нет! Упорно твердила себе:
 - Ну и пусть! Так даже лучше, сказала и всё!
   Гордыня! Может когда-нибудь, потом, через много лет, она проанализирует и осознает мерзость своего поступка, может быть, а пока...

   Утром, мимо хлопочущей на кухне Нины Трофимовны, молча сопя и напрягаясь, протащила к выходу Томочка свои вещи. На крыльце остановилась, вдохнув полной грудью чистого морозного, такого привычного воздуха, с примесью запахов дымка от сгоревшей соломы и свежеиспечённого хлебушка и ужахнулась одной только мысли, как потянет к автобусной остановке свою кладь. За ночь снежку - то привалило. Услыхав задорный смех, с надеждой повернулась в ту сторону, где мальчишки тянули санки.
 - Ребята! Подойдите, пожалуйста, ко мне,- одним из своих нежных голосков буквально пропела Томочка,- ну быстрее!
 - Чаво ещё? Гляди ты,- обратился один мальчишка к другому,- ещё подгоняет, надо-та чаво?
   Понимая, что действовать стоит дипломатично, осторожно Томочка «пропела», включив всё своё обаяние:
 - Мальчики! Пожалуйста, довезите на санках до автобуса мои вещи. Я дам вам на конфетки, правда, правда!
 - Знаем мы твою правду, слыхали уже вчерась! Лопай сама свои конфеты, Арти-и-стка!- выкрикнули и, утерев рукавами мокрые носы, побежали мальчишки кататься с горки.
   Что ж оставалось делать? Потащилась кое-как сама Томочка. Погружаясь в снег, волоком, взмокнув, с растрёпанными кудряшками, запыхавшись, она, наконец-то дотащилась до остановки. Там топтались уже насколько отъезжающих. От неё отвернулись все!
   Когда мучаясь, заталкивая чемодан в заднюю дверь автобуса, после отказа водителя ей помочь, после его обидных слов, буркнутых буквально себе под нос, не повернув в её сторону даже головы:
 - Не обязан, всяким там помогать!
   Томочка ещё раз уверилась в правильности своего решения - немедленно уехать.
   Она не заметила, что за углом здания почты в окружении друзей стоит и мучается Коля. Несколько раз он порывался подойти к ней, но цепкие, как клещи руки друзей удерживали и успокаивали:
 - Имей гордость! Хватит перед такой на задних лапах ходить! Всё пройдёт, переживёшь! Это не твой вариант! За глаза оскорбила и в глаза будет всю жизнь колоть, уймись,- и он послушался.
   Рейсовый автобус, захлопнув двери, покатил по расчищенной грейдером дороге в сторону областного центра.
   Две старушки, следуя в церковь, приостановились, вглядываясь в даль:
 - Ета кто жа подалси в город? Никак наша Артистка?- спросила одна.
 - Арти-и-стка! Но не наша! Видали мы таких-та Артисток на своём веку! Не приведи Господи ещё увидать!- ответила другая.- А я так скажу табе,прям гребую такимя, прям гребую,-  и, подцепившись под руки, "под кренделёк", раскачиваясь, медленно, чтобы не поскользнуться, направились старушки к храму.

Гребовать-брезговать, презирать.