Ласточкино лето. Гл. 7

***
Бывают такие вещи, за которые мучительно стыдно и которые, кажется, не простишь себе никогда. Причём стыдно не то, что кто-то о них может узнать. Самое страшное – то, что ты это сделал. Я расскажу про один из самых ужасных поступков в моей жизни.

Знаете ли вы, как сильно можно любить футбол? Как может колотиться сердце и пропадать сон при мысли о нём. Особенно, когда тебе одиннадцать, ты мальчишка, а буквально через неделю на городском стадионе пройдёт одна из главных игр этого сезона.

Так вот, уже через несколько дней у нас будет проходить финал Кубка России, дело это, знаете ли, не шуточное. Особенно, если в финале играет твоя любимая команда, на игры которой ты ходишь столько, сколько помнишь себя. Особенно, если за нее болеет вся твоя семья и поход на стадион – это самый настоящий праздник. Видели бы вы, как в эти минуты руководит командой мой отец, громко подсказывая игрокам откуда-то с середины трибуны; как загораются огоньки в глазах моей мамы и каким звонким становится ее голос; как всякий раз вскакивает мой дядя, стоит мячу лишь приблизиться к воротам противника; как молодеют старики, расположившиеся на соседних местах… А я… Что говорить обо мне! Я кричу во весь голос, размахиваю шарфом и не могу усидеть на месте и нескольких минут… Я знаю всех игроков любимой команды, а на самом почётном месте в комнате хранится тетрадка с автографами… В своих мечтах я играю вместе с ними и мы одерживаем одну победу за другой…

Теперь вы, наверное, представляете, что такое футбол. Тогда вы, вероятно, понимаете, каким громом для меня прозвучала новость о том, что на футбол я не пойду до тех пор, пока не исправлю все тройки по математике. За неделю я этого сделать точно не мог, а это означало самое страшное.

Математику я не любил. Я понимал сложение и вычитание, разбирался в умножении и делении, но ужасно скучал на уроках. Мне казалось, что уроки математики – это наказание за мои проказы и шалости, но только все никак не мог понять, в чём же именно я так сильно провинился. Уже к середине урока мысли мои улетали куда-то далеко, убаюканные негромким голосом Тамары Васильевны. За мое невидимое отсутствие на уроках я и получал тройки. Потом дома я разбирался с новыми формулами, решал примеры и исправлял тройки на четверки и пятёрки. В этот раз троек накопилось неожиданно много, и как назло именно тогда папа решил заглянуть в мой дневник…

Я плакал, я уговаривал, я обещал, чего я только не делал, чтобы сменить гнев родителей на милость и получить заветный билет. Но родители оставались непреклонны. Тогда-то я и совершил то, в чём раскаиваюсь до сих пор.

Раздосадованный, я бросил портфель куда-то под стол и сел на кровать. В те дни ласточка уже порхала по комнате и нередко садилась позади меня, словно на жёрдочку, на спинку кровати и тихонько теребила мои волосы или футболку. Я был так глубоко погружен в свои печальные мысли, что не заметил, когда Ласточка успела юркнуть на кровать. Она легко потерлась клювом о мою шею, наверное, желая вывести меня из тяжёлых раздумий, а я, то ли от неожиданности, то ли от переполнявшей меня досады резко отмахнулся, скинув ласточку с кровати…

Она не ждала, что я могу её ударить, потому неловко отлетела от моей руки, врезавшись в стену, потом уже вспорхнула и поднялась высоко на гардину. Вот тут-то я понял, что я только что натворил. Я не знал, что было ужаснее: то, что я ударил кого-то совершенно незаслуженно, что этот кто-то был моим другом, или что это была крошечная птица, даже не способная защититься. Но глупее всего, конечно, было то, что Ласточка хотела поддержать меня.
До сих пор, вспоминая тот момент, я чувствую, как алым и жгучим стыдом вспыхивают мои щеки и уши, а к горлу подкатывает комок, тяжёло сдавливающий сердце.

Дружба понимает, принимает и прощает. Ласточка ни одним словом не упрекнула меня, а мои мокрые глаза сказали намного больше, чем те путаные фразы, которые я пытался подобрать.

А на футбол я всё-таки попал. Ведь папа меня тоже понимал. И это было здорово, знать, что тебя понимают, пусть это знание и пришло ценой ошибки. Тогда я понял, что то, что бушует в сердце, может разрушать и создавать, что быть жестоким безумно просто, но в тысячу раз сложнее остаться человеком, когда буря бушует внутри. И как важно понимать тех, кто с тобой рядом, ведь однажды они могут оказаться на моём месте.